Пролог
Самолёт вздрагивал всем корпусом, пилоты, проверяя приборы, увеличивали обороты, кресла под пассажирами мягко вибрировали. Наконец, он, напоследок послав крупную дрожь по салону, легко тронулся с места, выкатываясь на взлётную полосу. Вилора смотрела в иллюминатор, испытывая смесь восторга и ужаса, что всегда сопровождали её при взлёте. Вцепившись в подлокотники, она ждала момент, когда сильное тело лайнера, легко оторвавшись от земли, скользнёт в голубую высь. Прошло несколько томительных минут, и земля оказалась далеко внизу, под крылом вырастал огромный город, и самолёт, разворачиваясь над ним, покачивал узкими серебристыми крыльями, словно прощался с ним до следующей встречи.
Вилора вздохнула свободно, она почему-то была твёрдо уверена, что что-то плохое может случиться только при взлёте или посадке. Появилась надпись: «Отстегните ремни», и она только сейчас поняла, как от напряжения у неё затекла спина. Приятный мужской голос как-то доверчиво и слегка интимно проговорил, что полёт проходит в штатном режиме, температура за бортом минус двадцать градусов, но Вилора больше слушала сам голос, чем то, о чём он там пытался сообщить. Она подвигала плечами и, оторвавшись от кресла, потянулась, прогнув поясницу. Грудь поддалась вперёд, натягивая тонкую водолазку, сосед слева тут же оживился, а Вилора раздражённо ссутулилась, и зыркнув на него, отвернулась к окну.
«Ну, что за мужики, — подумала она, — достали, ничего больше у них интереса не вызывает».
И спустя мгновенье, чуть не рассмеялась в голос, когда за два ряда кресел перед ней вдруг выросла мужская накаченная спина в белой майке, аппетитно обтягивающей рельефные мышцы, и потянулась, поигрывая плечами. Вилора уставилась на спину шоколадного красавца брюнета, которого она беззастенчиво рассматривала ещё в аэропорту, за этим занятием сама себя и поймала. Уравняв счёт один-один, бабы против мужиков — ничья, она откинулась на кресло и прикрыла глаза.
Через три года ей будет тридцать пять, а вся её жизнь была одна сплошная работа. Друзья, которых у неё остались единицы, были твёрдо уверены, что Вилорка, или проще Вилка, такая же чокнутая, как и её мать, как говорят в народе, «женатая» на работе. Женщина так и пропала в своих пещерах, которые обожала изучать, мотаясь по всему миру, и пропадая там месяцами, забывая про дочерей, которых воспитывала бабушка.
Особенно много всяких подземных полостей открылось после войны, спровоцировавшей появление уникальных ходов, и унёсшей под воду части материков, эта трагедия оставила в живых лишь жалкую треть населения на их когда-то прекрасной голубой планете Земели. После взрыва водородной бомбы, потащившего за собой беспорядочные запуски ракет других стран, их планета не выдержала, и на одном из северных материков открылся самый огромный вулкан в истории Земели, находящийся до этого в спокойном состоянии и покрытый плато, что сдерживало магму, клокочущую изнутри. Одна из огромных ракет угодила в сдерживающее магму поверхность, и та треснула подобно скорлупе яйца. А потом было извержение, подобное которому человечество не помнит. И мир на долгие годы погряз во тьме, унёсшей ещё многие жизни, пока оставшиеся не научились бороться с болезнями, и очищать территорию от загрязнений.
Оценив ужас от содеянного, у человечества нашлись силы объединиться, и совместными усилиями справиться с частью последствий необдуманных решений. После войны прошло сто восемьдесят девять лет, но созданное тогда единое государство, благодаря жёстким мерам и законам, теперь успешно развивалось. Только часть материков пустовала, всё ещё находясь под радиацией и пока не очищенных от неё. Уже много лет научно-исследовательские институты, пытались сгладить последствия той страшной войны и местами очень даже преуспели.
Глава 1
Много лет назад мать Вилоры, Таисия, тогда только окончившая университет, отправилась в свою первую экспедицию на один из заброшенных материков. Это была первая подобная миссия после войны. Все участники, как первопроходцы, были снабжены спецкостюмами, для выживания в аномальных зонах, под завязку увешаны специальным оборудованием, и обладали отшлифованными годами тренировок навыками и знаниями. Просто так в ту экспедицию никто не попал, только лучшие из лучших. Тогда зона исследования была разбита на два сектора, одни шли по поверхности, вторая группа обследовала трещины и пещеры. Таисия была во второй группе, и попала в расщелину, появившуюся от первого сильного толчка, из-за внезапно начавшегося землетрясения, которое никто не прогнозировал. Девушка улетела в образовавшуюся под ногами трещину и пришла в себя в кромешной тьме. Годы тренировок не дали впасть в панику, она сидела, прижавшись спиной к ледяной каменной поверхности, и медленно, глубоко дышала, пытаясь унять панику, которая ползла по телу противной мелкой дрожью. Мозг включался в работу неохотно, двигаться не хотелось, но она всё-таки заставила себя ощупать костюм. На боку нашла огромную прореху и сразу отдёрнула руку, зашипев от боли. Пальцы руки были испачканы чем-то мокрым и липким. «Кровь, — пронеслось в голове, — всё же зацепило, — она зажмурилась, стараясь унять опять затрясшиеся руки, — костюм порван, шлем потеряла, но, если дышу, значит, воздух есть, главное — не думать про радиацию», — открыла глаза, это правда ничего не дало, и стала шарить руками, надеясь найти рюкзак. Через десять минут безуспешных поисков, Таисия нащупала кусок ремня, торчавший из-под кучи камней, и чуть не заплакала от счастья. Через полчаса она откинулась на камни, прижимая к груди отрытое сокровище. У каждого в рюкзаке был неприкосновенный запас из галет и фляжка с водой, слава всевышнему, фляжка не была повреждена, она открутила крышку и позволила себе сделать лишь один глоток, хотя очень хотелось пить. Потом нашла аптечку, сделав себе обезболивающий укол, обработала рану и залила бактерицидным клеем. Чтобы не орать в голос, пока жидкость, убивая микробы и обеззараживая поверхность, растекалась по ране, склеивая её края, засунула в рот воротник. Сглотнув слёзы, пошевелила ногой, боль постепенно уходила, осталось тупое нытьё, но это пока действует анальгетик. Порылась в сумке и нашла запасной фонарик, пока летела в обвал, свой налобный фонарь на светодиодах где-то потеряла. Щёлкнула выключателем и едва не закричала от радости, когда кромешную тьму разрезал лучик света. Сняла тугой прорезиненый комбинезон, чтобы было легче передвигаться. Кое-как поднявшись, постаралась определить куда идти. С правой стороны едва слышно, как будто тянуло воздухом, и, забросив рюкзак на плечо, Таисия двинулась вперёд. Двигалась медленно, каждый шаг отдавался всё более нарастающей болью в бедре. Сколько она шла, сказать не могла, тащила себя на чистом упрямстве, свод пещеры потихоньку приподнимался, воздуха становилось ощутимо больше, девушка боялась даже поверить, что там может быть выход. Старалась об этом не думать, чтобы разочарование не добило её и так, небольшую веру в благополучный исход. Гадкие мысли проползали сквозь туман в голове: «Никто не будет искать, слишком далеко, им проще поверить, что я погибла». Маячки, заботливо навешенные на тело для поиска пропавших в экстремальных ситуациях, подозрительно молчали, словно уже разрядились или вообще не активировались. Так что начни её кто-нибудь искать, не будут знать, даже где. Проанализировав в голове все за и против, Таисия поняла, что надеяться ей теперь только на высшие силы и на госпожу удачу. Она брела, не останавливаясь, за благо пещера не сужалась, сколько времени она идёт, не представляла. Время стало понятием растяжимым и абстрактным, есть хотелось до одури, вязкая слюна не хуже клея стянула всё во рту. Задай кто сейчас Таисии вопрос, и она не ответит, потому что горло пересохло, и язык распух во весь рот. Наконец, она разрешила себе привал. Сдерживая себя, чтобы просто не рухнуть, стараясь не задеть раненую ногу, медленно сползла по каменному своду на пол. Сидела, прислонившись к стене, в голове от усталости и боли шумело, мысли улетучились, накатывало волнами безразличие. Ничего не хотелось, осталось погаснуть фонарику, что ещё как-то цеплял за жизнь, и, казалось, мрак и пустота навеки похоронят её здесь. Она всё же взяла себя в руки, открыв рюкзак, достала фляжку и позволила себе сделать пересохшими губами глоток, потом, не удержавшись ещё один, совсем маленький. Закрыла от блаженства глаза, она умела довольствоваться малым, за это мужики в команде прозвали её «Таська-Святой дух». Теперь можно что-нибудь съесть, от одной только мысли о еде громко заурчало в животе. Она достала галету и откусила маленький кусочек. Галета не хотела рассасываться, скребла и корябала горло, но была божественная на вкус. Таисия подумала, никакая она не Таська-Святой дух, есть хотелось немилосердно, сейчас ей казалось, что она может съесть кастрюлю борща и огромный каравай хлеба. А если с салом и чесноком? М-м…, но надо было как-то терпеть, растягивая свой скудный запас. Съев галету, которая оказалась на удивление маленькая, она выключила фонарик и откинулась на стену. Укол постепенно переставал действовать, рана болела и дёргала. «Помогите мне, высшее силы, — пролетело в мыслях, — всегда отмахивалась от бабушки, когда она лезла со своими праздниками, но прошу, если вы есть, не оставьте меня, дайте хотя бы сил из этого выбраться живой». С этими мыслями она унеслась в пропасть из серой пустоты, где не было никаких звуков и жизни.
Сколько просидела без сознания она не поняла, однако тупая боль, выдернув из блаженного небытия, вернула её на землю. С трудом превозмогая противную слабость, что накатывала волнами, нащупала рюкзак и подтянула к себе. Страшно хотелось пить, тело лихорадило. Включив фонарик, достала фляжку и сделала глоток, железной волей сдерживая себя от желания выпить всё, и будь что будет. Вытащила из аптечки ещё одну ампулу обезболивающего и сделала себе очередной укол. Откинулась на стену, ожидая, когда боль хоть ненадолго утихнет, и вздрогнула от лёгкого движения воздуха. Уставилась в темноту, словно там можно было, что-то увидеть и глубоко вздохнула. Воздух, как будто издевался, оставаясь неподвижным. Таисия с трудом соскребла себя с пола пещеры, подхватила рюкзак и похромала вперёд. Сколько она шла, неизвестно, ноги от усталости стали заплетаться, голова была словно в тумане, не видя ничего под ногами, она обо что-то запнулась и полетела вперёд. От резкой боли, пронзившей ногу от удара, потеряла сознание. Пришла в себя и заплакала, сил не было, она лежала и выла белугой, проклиная себя, своё увлечение пещерами, пропади они пропадом, и вообще всю свою жизнь. Наконец, выплакав всё, что накопилось в душе, попробовала сесть и вздрогнула. Падая, она уронила фонарик, и он, теперь словно издеваясь над ней, светил на череп, умершего здесь человека.
Таисия быстро отползла к противоположной стене, смотря на останки, когда-то бывшие человеком. Постепенно чувство ужаса ушло, а его место заняло любопытство. Рядом со скелетом лежали истлевшие остатки рюкзака, и девушка ползком подобралась поближе. Удивительно, ткань истлела совсем, и нехитрый скарб вывалился наружу, но некоторые вещи лежали, словно не тронутые временем. Здесь валялись маленькая кирка, котелок, что-то напоминающее аптечку, какие-то, по всей видимости, личные вещи, погнутая алюминиевая ложка, кружка и тетрадь. Практически целая тетрадь, не тронутая ни временем, ни грызунами. Протянув руку, Таисия взяла её осторожно в руки и открыла. Посмотрела на скелет и шёпотом попросила прощение за то, что вторгается в личное пространство. Это был дневник. Немножко сумбурный, не всегда тщательно записываемый, писавшая его женщина перескакивала с даты на дату, иногда вообще на целые месяца забывала о том, что он у неё есть.
Она любила с друзьями отдыхать в горах, бывало, они спускались в пещеры, но чаще поднимались на какую-нибудь вершину. Горы были невысокие, здесь не было профессиональных альпинистов, а все такие же, как она, самоучки. Здесь она и повстречалась с незнакомцем, в которого влюбилась с первого взгляда. Он путешествовал один и попросился переночевать с ними. Её подруги Катерина и Зинаида не сводили с него глаз, а её это почему-то необычайно злило. Они в этот раз шли на перевал Кара-Ют, он много о нём рассказывал, и девчонки уговорили его показать им путь. Таисия читала про чужую жизнь так, словно это был роман, навеянный фантазией писателя. Что произошло дальше, владелица дневника не сообщала, опять забыв на время о его существовании. Открыла она его вновь только тогда, когда почему-то одна отправилась искать мужчину в горы. Не вдаваясь в подробности, она, по всей видимости, торопясь, писала, что обязательно с ним должна встретиться, так как носит под сердцем его ребёнка. Она называла малыша крошкой и тщательно расписывала, что если родится мальчик, она назовёт его Вилен, а если девочка, то Вилора, как какого-то вождя революции Владимира Ильича Ленина, который освободил трудящихся.
Таисия закрыла глаза, такого человека она не помнила, потому что прошлой историей не особо увлекалась, конечно, учила, но не особо вдавалась в подробности, что там была за революция. Хотя нет, что-то помнит о том, что разный строй впоследствии спровоцировал ядерную войну. Она сидела и думала как жаль, что бедному ребёнку, так и не удалось родиться, её сердце затопила тоска и боль. И она пообещала себе, что если ей удастся выбраться отсюда, то обязательно родит малыша и назовёт одним из этих странных имён. Пусть он появится на этом свете, если богам будет угодно. Предательская слеза скатилась по щеке, Таисия сжала зубы, пытаясь предотвратить очередную истерику. Открыв глаза, она снова уставилась в тетрадь. Следующая запись была сделана через день. Незнакомка радостно сообщала, что она, наконец, нашла вход в пещеру, где они почему-то условились встретиться. Почему в пещере, Таисия не поняла, запись была коротенькой и заканчивалась фразой «Я жду тебя, любимый». Потом случилась трагедия, заночевавшая в пещере девушка не сразу сообразила, что происходит, земля сотрясалась, стоял гул, как будто сама природа гневается на живущих, при очередном толчке посыпались камни. Она рванула вглубь пещеры, пытаясь спастись, а каменный оползень похоронил вход. Неровные строчки, словно крик души, были пропитаны горем и безысходностью. Продукты и вода кончались, как ни пыталась она их растянуть, она уходила от обвалившегося входа всё дальше и дальше, пытаясь найти выход с другой стороны горы. Такие пещеры редко, но были. На последних строчках Таисия опять разревелась, слишком похожие у них были ситуации. «Всё. Фонарик садится, больше писать не смогу. Если кто найдёт этот дневник, передайте, пожалуйста, маме с папой, что я их очень люблю, и ещё, мне очень жаль, что мой маленький малыш может не родиться, я уже сейчас его обожаю, и поэтому буду идти даже в темноте, надеясь, что смогу отсюда выбраться и спасти его. И, Грег, прости меня, что сразу тебе не поверила». Больше записей не было. Таисия сидела и, молча, смотрела на останки женщины, сил уже не было, мыслей тоже, только в голове набатом звучал огромный колокол.
