Разбитое сердце – ее выбор
Говорят, что остывшие чувства – это как тлеющие угли,
но стоит добавить хворост, как пламя любви вспыхнет вновь
при условии, что чувства взаимны
(Просторы интернета)
Три года назад
Машина резко притормозила у ворот шикарного дома. Из салона черного Audi А5 доносились громкие вибрирующие звуки, настолько резкие, что дрожали стекла. Он всегда слушал музыку громко, закрываясь от внешнего мира и погружаясь в ритм. Вышел и не глядя бросил в мою сторону:
– Идем. Жена.
Я подчинилась, хотя и ожидала, что в день свадьбы невесту в дом должен внести жених. Глупости, что я немощная, что ли. Подхватила край жемчужного платья и не без труда вышла наружу в объятия ночной летней прохлады, окутанной запахом цветущих растений. Слегка поежилась и побрела ко входу. Высокие колонны в виде обнаженных дев поддерживали козырек дома, между каменных изваяний вверх убегала черная мраморная лестница, стремящаяся к основанию дубовой двери.
Звонко стуча каблучками, преодолела десяток ступеней, следуя за мужем. Одной рукой сжимала подол, а второй несколько букетов. Шла не отставая, несмотря на то, что в доме уже была.
Сава начал раздеваться на ходу, бросая на пол предметы свадебного костюма. Подойдя к крутой витой лестнице, ведущей на второй этаж, он был уже по пояс раздет и с бутылкой виски.
– Что ты плетешься? – спросил не оборачиваясь.
– Я иду.
Ускорила шаг, поднимаясь на пролет выше. Оказавшись на втором этаже, свернули налево и почти сразу остановились напротив светлой двери с патиной серебра.
Сава так же, не обращая на меня внимания, вошел в помещение и рухнул на пол возле кровати, облокотившись о низкое изножье. Отпил из горла со словами:
– Раздевайся, Настя, это платье лишнее. Без него тебе гораздо лучше.
Щеки вмиг заалели от его слов, но я не стала спорить. Платье имело застежку с крючками, и я с легкостью от него избавилась за пару минут. Осталась в корсете и ажурных чулках.
Муж облизнулся, оценив увиденное, ему нравилось мое тело, я это знала, вернее, он сам это говорил часто. Высокая упругая грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги. Фигура пропорциональная, ни капли лишнего, хотя особо и не следила за ней. Круглое лицо с высокими скулами, чуть длинноватый нос. Глаза широко распахнуты и имели шоколадный оттенок радужки. Волосы каштановые, короткие, едва доходили до скул и сейчас были слегка завиты на концах.
Не красавица, конечно, к коим привык мой муж – «фотограф», коллекционировавший образы, но и не уродина. Как он сам говорил, во мне чувствуется порода, и я буду идеальной женой, и я ей стала. Естественно, фотография – это хобби, а в жизни он занимал довольно значимую должность в фирме его матери – Виктории Андреевны Грозовой.
– Как много вещей.
– Так и должно быть.
– Снимай, я хочу видеть тебя всю. Хотя нет, и так пойдет.
Сняла туфли и шагнула в сторону мужа, без стыда расстегивая корсет.
– Хм, какая ты игривая.
Усмехнулся, заерзав на полу, силясь приподняться.
Остановилась. Протянула ему руку. Не успел подняться, как тут же отставив бутылку, притянул меня к себе, показывая, кто здесь главный. Я не сопротивлялась, этого и хотела.
– Сава, я тебя люблю, – прошептала, оказавшись в его объятиях.
– Угу, – выдал он, повалив меня на кровать поверх покрывала с лепестками роз.
Организацией свадьбы занималась специальная компания, поэтому были предусмотрены абсолютно все детали, даже спальню украсили к первой брачной ночи.
Сава был возбужден и сгорал он нетерпения, единственным его желанием было поскорее оказаться внутри моего тела. Он брал то, что хотел, а отдавалась ему вся, без остатка, не обращая внимания на свою неудовлетворенность.
Его губы были злыми и напористыми, руки безжалостными, наутро обязательно будут синяки. Ну и пусть, зато теперь я его законная жена и уже не отпущу от себя.
Так началась моя семейная жизнь, которая подарила мне всю палитру чувств, на которую только способен человек.
Проснулся от дикой головной боли, даже глаза открывать не хотел, словно на них груз положили. Это же надо было так набраться, да еще на собственной свадьбе! Застонал и перевернулся на другой бок, наткнувшись на что-то мягкое. Жена.
Веки поднимались медленно, словно ими управлял пульт с посаженными батарейками. Взгляд наткнулся на обнаженную спину, прикрытую тонким атласом. Настя мирно спала, отвернувшись от него.
Откинулся на спину, глядя в потолок. Он вообще ничего не помнил с прошлой ночи, даже как они домой вернулись, в голове туман и ни единого кадра о событиях последних нескольких часов.
Привстал, постанывая, свесил ноги с кровати, замер. Голову разрывало на тысячу осколков, все плыло и сливалось в единое бесформенное пятно.
– Черт, как же хреново-то, – произнес, как показалось, тихо.
Я вздрогнула от голоса мужа, он что-то выкрикнул и сработал как будильник. Села в кровати и посмотрела на держащегося за голову Савелия. Он что-то бубнил под нос, видимо, ему было очень плохо.
– Сава, может, тебе таблеточку?
– Угу, – было мне ответом.
Резко вскочила с кровати и в чем была понеслась в ванную, где хранила аптечку. Нашла таблетку от похмелья, быстро растворив ее в стакане с водой, вернулась к мужу.
Он сидел в прежней позе, зарывшись пятерней в короткие темно-каштановые волосы. Я присела рядом с ним и протянула бокал со словами:
– Пей, должно помочь.
– Поможет мне сейчас только гильотина, – ответил, выпивая содержимое стакана залпом, морщась от горьковатого вкуса, – ты почему меня не остановила?
– Когда? – в недоумении уставилась на него, приглаживая волосы руками.
– На банкете. Почему позволила столько пить?
– А ты бы меня послушал? Я предупреждала, но ты сказал, что это и твой праздник тоже, и что тебе можно.
– Ох, – отмахнулся, закрыл глаза и рухнул на кровать, прикрыв глаза ладонью.
– Может, тебе виски принести?
– Не говори мне ничего про алкоголь, его в моей жизни не существует. Лучше кофе.
– Хорошо.
Я поднялась, подошла к шкафу. Достала припасенный заранее халат и, накинув на остатки свадебного наряда, покинула спальню.
Муж выглядел раздавленным, хотя чему я удивляюсь? Он пил без разбора с гостями на празднике, причем это был не один напиток, а несколько видов, да еще по приезде успел в себя влить треть бутылки виски.
Кухня находилась слева от лестницы. Я знала расположение всех комнат, ведь свадьба – это формальность, штамп для друзей и близких, хотя моя родня даже не в курсе про это радостное событие, так как мы жили вместе со дня подачи заявления в ЗАГС.
Все движения на автомате: кофе, вода, кнопка. Пока кофе варился, приготовила любимый бокал Савы с какой-то красоткой на поверхности.
Я не ревновала, нет, подумаешь, какие-то мнимые девы. Я рядом, только дотянись рукой.
Быстро налила дымящийся напиток в высокую кружку. Муж пил обычный крепкий черный двойной кофе без сахара и молока. Убрав упавшую на лицо прядь за ухо, взяла в руку чашку с горячим напитком и поспешила, насколько это возможно, когда несешь кипяток, в спальню.
Сава все так же лежал, прикрыв рукой глаза.
– Савочка. Любимый, твой кофе.
Он отнял руку от глаз, сел в кровати, принюхиваясь к манящему и терпкому запаху напитка.
– Спасибо, – коротко поблагодарил, забрав у меня кружку из рук и делая первый обжигающий глоток.
– Не за что, может, тебе еще что-то хочется? – распалялась перед ним, словно я служанка, а не жена.
– Бульончика бы куриного, – блаженно прикрыв глаза, попросил муж.
– Хорошо, милый.
Я оставила его наслаждаться напитком, а сама направилась в ванную, чтобы наконец-то привести себя в порядок. Спустя двадцать минут я стояла перед открытым шкафом-купе в спальне и доставала комплект нижнего белья, параллельно выбирая, что бы одеть.
Остановилась на спортивных шортах и майке на тонких лямках. Закрыв зеркальную дверцу, заметила, что муж наблюдает за мной с интересом. Я сделала шаг в сторону ванны, но услышала его голос за спиной:
– Можешь и здесь переодеться, я и так достаточно видел.
Вспыхнула от его предложения, но не стала спорить. Он хочет смотреть? Хорошо, я устрою ему показательное выступление.
Я попивал вкусный и бодрящий напиток, разливающийся теплом по телу, и следил за женой, которая рылась в шкафу в поисках одежды. Черт, в этом коротком халатике, под которым ничего нет, она была очень сексуальна.
Да, я женился на ней не по любви, но ее тело всегда меня возбуждало, и то, что она никогда не говорила мне «нет», подстегивало и сближало с ней. Эта оболочка кроткой и скромной девушки таила под собой невероятно страстный огонь.
В мои планы не входила женитьба, я был слишком непостоянен и эгоистичен. Единственный сын, наследник, но моя мать считала иначе. Говорила, что семья – это статус, а для человека, стоящего на верхушке, открывает многие двери. И я поддался. Да и мог ли я отказаться, лишить себя финансовой независимости и приблизиться к креслу родительницы, которое она занимала вот уже пять лет со дня смерти отца.
Эта девчонка бегала за мной сама, льнула, как кошка, а мне это льстило. Мать поставила условие, что если не женюсь в течение года, то о должности могу забыть. Так и останусь замзав мамочки. В мои тридцать это прозвучало угрожающе. Согласился, но сказал, что жену выберу сам. Мать не спорила, лишь предупредила, чтобы думал головой, а не тем, чем детей делают.
Вот только жена – это лишь слово, и я не собирался что-то менять в своем привычном мире.
Воспоминания сменились реальностью, где Настя, схватив ворох одежды, захотела скрыться за дверью ванной комнаты. Я физически не был способен на близость с ней сейчас, но не мог отказать себе в маленькой шалости.
Она сбросила тонкий халатик, я оказался прав, под ним ничего. Стон сорвался с губ, глядя на ее шикарное тело. Вот то, что я в ней действительно любил – это тело. Она двигалась грациозно, словно искусная соблазнительница. Облачилась в нижнее белье, подчеркивая все достоинства своей фигуры, а я лишь облизывался. Заерзал и сел, продолжая пожирать ее взглядом.
Серо-розовое белье, обтягивающая стан майка и джинсовые шорты, которые еле-еле прикрывали ее упругую попку.
– Адское пламя, ты шикарна.
Ее щеки заалели от комплимента, она подмигнула и ускользнула от меня. М-да. Воистину, многие женщины блестяще справляются с лозунгом: «Возбудим и не дадим».
Рядом с ним я превращалась в пластичный материал – пластилин, он просил – и я выполняла, не испытывая отвращения или стыда. Мне нравилось быть его женой, любовницей, слугой, про дружбу пока рано говорить. Да и того, что есть, мне достаточно.
Я порхала у плиты, перекусывая на бегу легким йогуртом со вкусом чернослива. Курица уже варилась, а я решила приготовить еще и легкий салат с гренками.
По радио какая-то певица пела о любви и романтических встречах под луной, и я ей подпевала.
– Замри, – услышала я за спиной.
Савелий стоял в дверном проеме с фотоаппаратом, желая запечатлеть меня в удачном ракурсе. Он часто так делал, подкрадывался и делал несколько снимков. Самые лучшие фотографии – это спонтанные, потому что, если позировать специально, получается пресно.
– Сава, ты меня отвлекаешь, – надула я губки, отворачиваясь от объектива.
– За три минуты ничего не случится.
Он спустился вниз, уловив запах еды. Таблетка помогла, и сейчас он испытывал голод и не только физический. Я стояла у плиты и что-то напевала себе под нос, виляя попой, обтянутой тканью шортиков. Мужу захотелось запечатлеть этот момент.
Мне нравилось, когда он вот такой нежный и романтичный, словно подросток. Когда он во что-то погружался, все остальное отходило на второй план. Жаль, что он не всегда был таким, в нем жило два человека, и они кардинально разные.
– Спусти немного лямку, – попросил Сава.
Выполнила просьбу, оголяя плечо.
– А теперь оближи ложку, прикрыв слегка веки.
Просьбы шли одна за другой, каждая невероятнее другой. Я – как марионетка, которую дергали за ниточки, заставляя выполнять движения.
– Сядь на край стола, и откинь голову назад, наклонив спинку стула ногой.
Сава развернул ко мне стул, и я в точности выполнила его желание. Одна нога висела в воздухе, вторая пальчиками ног напряженно придерживала край деревянной спинки, руки упирались в столешницу, голова откинута назад и чуть в сторону, открывая длинную шею.
Несколько вспышек, и стул упал на пол. Перевела взгляд на мужа, который, убрав камеры на рабочую поверхность кухни, приблизился ко мне.
– Думаю, обед сегодня начнем с десерта. Ты не возражаешь?
– Нет.
Муж не особо уделял время предварительным ласкам, а просто уложил меня на столе, стянул мои шорты вместе с трусиками, спустил штаны и вонзился в мое податливое тело, которое тут же отреагировало на его присутствие внутри.
Движения резкие, мощные, я задыхалась от стонов и уже не сдерживала криков от наслаждения. Он был неудержим в сексе и не любил однообразие. Странно, что наша брачная ночь прошла в кровати, обычно это происходило на любой горизонтальной или вертикальной поверхности.
Сава быстро утолил свой голод и, дернувшись, обмяк. Натянул штаны и произнес:
– А вот теперь можно и поесть.
Помимо тела у моей жены были еще и отменные кулинарные способности, она всегда умудрялась из ничего приготовить несколько блюд и накормить толпу гостей, которую я приводил в свой дом.
Вот и сейчас, уплетая ароматный бульон с мясом и гренками, в сотый раз убеждал себя, что в браке есть и свои плюсы.
Как только тарелка опустела, зазвонил мобильник в кармане брюк. Я извлек его и, увидев имя звонившего, радостно ответил:
– Здорово, штырь.
– Что, наслаждаешься молодой женушкой, поди, отымел уже не раз, да? – послышался голос приятеля на том конце трубки. – А о друзьях подумать? Или слова не держишь, а, братан?
– Ты же знаешь, мое слово железно! Где и когда?
– Как обычно, в десять в «Кураже».
– Заметано, ждите.
Отключился и посмотрел на жену, которая ловила каждое произнесенное мной слово. А я не собирался перед ней отчитываться, много чести.
– Уезжаешь? – спросила она, поднимаясь из-за стола и убирая пустые тарелки.
– Да, парням обещал праздник!
– А на свадьбу почему не позвал?
– Мать запретила. Ты посидишь одна? Или, может, к подружкам съездишь? Я буду поздно. Вернее, не поздно, а скорее всего, утром, или вообще не приду ночевать.
– Хорошо.
– Я в студию, – бросил на ходу муж, покидая помещение.
Сава поблагодарил меня за обед, сухо чмокнул в щеку и, прихватив фотоаппарат, ушел из кухни. Я убралась и вышла в сад погулять.
Вымощенные камнем тропинки были чистыми и гладкими, я позволила себе слабость гулять по ним босыми стопами, не боясь порезаться.
Остановившись напротив шезлонга, стоящего у бассейна, присела на него и прикрыла глаза. Воспоминания тут же захлестнули меня, возвращая на несколько месяцев назад.
Первый рабочий день в новом офисе в качестве переводчика обещал быть напряженным. Шефа я не видела, но говорили, что он жуткий бабник, а потому должен быть красавцем, не меньше.
Говорят, что остывшие чувства – это как тлеющие угли,
но стоит добавить хворост, как пламя любви вспыхнет вновь
при условии, что чувства взаимны
(Просторы интернета)
Три года назад
Машина резко притормозила у ворот шикарного дома. Из салона черного Audi А5 доносились громкие вибрирующие звуки, настолько резкие, что дрожали стекла. Он всегда слушал музыку громко, закрываясь от внешнего мира и погружаясь в ритм. Вышел и не глядя бросил в мою сторону:
– Идем. Жена.
Я подчинилась, хотя и ожидала, что в день свадьбы невесту в дом должен внести жених. Глупости, что я немощная, что ли. Подхватила край жемчужного платья и не без труда вышла наружу в объятия ночной летней прохлады, окутанной запахом цветущих растений. Слегка поежилась и побрела ко входу. Высокие колонны в виде обнаженных дев поддерживали козырек дома, между каменных изваяний вверх убегала черная мраморная лестница, стремящаяся к основанию дубовой двери.
Звонко стуча каблучками, преодолела десяток ступеней, следуя за мужем. Одной рукой сжимала подол, а второй несколько букетов. Шла не отставая, несмотря на то, что в доме уже была.
Сава начал раздеваться на ходу, бросая на пол предметы свадебного костюма. Подойдя к крутой витой лестнице, ведущей на второй этаж, он был уже по пояс раздет и с бутылкой виски.
– Что ты плетешься? – спросил не оборачиваясь.
– Я иду.
Ускорила шаг, поднимаясь на пролет выше. Оказавшись на втором этаже, свернули налево и почти сразу остановились напротив светлой двери с патиной серебра.
Сава так же, не обращая на меня внимания, вошел в помещение и рухнул на пол возле кровати, облокотившись о низкое изножье. Отпил из горла со словами:
– Раздевайся, Настя, это платье лишнее. Без него тебе гораздо лучше.
Щеки вмиг заалели от его слов, но я не стала спорить. Платье имело застежку с крючками, и я с легкостью от него избавилась за пару минут. Осталась в корсете и ажурных чулках.
Муж облизнулся, оценив увиденное, ему нравилось мое тело, я это знала, вернее, он сам это говорил часто. Высокая упругая грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги. Фигура пропорциональная, ни капли лишнего, хотя особо и не следила за ней. Круглое лицо с высокими скулами, чуть длинноватый нос. Глаза широко распахнуты и имели шоколадный оттенок радужки. Волосы каштановые, короткие, едва доходили до скул и сейчас были слегка завиты на концах.
Не красавица, конечно, к коим привык мой муж – «фотограф», коллекционировавший образы, но и не уродина. Как он сам говорил, во мне чувствуется порода, и я буду идеальной женой, и я ей стала. Естественно, фотография – это хобби, а в жизни он занимал довольно значимую должность в фирме его матери – Виктории Андреевны Грозовой.
– Как много вещей.
– Так и должно быть.
– Снимай, я хочу видеть тебя всю. Хотя нет, и так пойдет.
Сняла туфли и шагнула в сторону мужа, без стыда расстегивая корсет.
– Хм, какая ты игривая.
Усмехнулся, заерзав на полу, силясь приподняться.
Остановилась. Протянула ему руку. Не успел подняться, как тут же отставив бутылку, притянул меня к себе, показывая, кто здесь главный. Я не сопротивлялась, этого и хотела.
– Сава, я тебя люблю, – прошептала, оказавшись в его объятиях.
– Угу, – выдал он, повалив меня на кровать поверх покрывала с лепестками роз.
Организацией свадьбы занималась специальная компания, поэтому были предусмотрены абсолютно все детали, даже спальню украсили к первой брачной ночи.
Сава был возбужден и сгорал он нетерпения, единственным его желанием было поскорее оказаться внутри моего тела. Он брал то, что хотел, а отдавалась ему вся, без остатка, не обращая внимания на свою неудовлетворенность.
Его губы были злыми и напористыми, руки безжалостными, наутро обязательно будут синяки. Ну и пусть, зато теперь я его законная жена и уже не отпущу от себя.
Так началась моя семейная жизнь, которая подарила мне всю палитру чувств, на которую только способен человек.
***
Проснулся от дикой головной боли, даже глаза открывать не хотел, словно на них груз положили. Это же надо было так набраться, да еще на собственной свадьбе! Застонал и перевернулся на другой бок, наткнувшись на что-то мягкое. Жена.
Веки поднимались медленно, словно ими управлял пульт с посаженными батарейками. Взгляд наткнулся на обнаженную спину, прикрытую тонким атласом. Настя мирно спала, отвернувшись от него.
Откинулся на спину, глядя в потолок. Он вообще ничего не помнил с прошлой ночи, даже как они домой вернулись, в голове туман и ни единого кадра о событиях последних нескольких часов.
Привстал, постанывая, свесил ноги с кровати, замер. Голову разрывало на тысячу осколков, все плыло и сливалось в единое бесформенное пятно.
– Черт, как же хреново-то, – произнес, как показалось, тихо.
***
Я вздрогнула от голоса мужа, он что-то выкрикнул и сработал как будильник. Села в кровати и посмотрела на держащегося за голову Савелия. Он что-то бубнил под нос, видимо, ему было очень плохо.
– Сава, может, тебе таблеточку?
– Угу, – было мне ответом.
Резко вскочила с кровати и в чем была понеслась в ванную, где хранила аптечку. Нашла таблетку от похмелья, быстро растворив ее в стакане с водой, вернулась к мужу.
Он сидел в прежней позе, зарывшись пятерней в короткие темно-каштановые волосы. Я присела рядом с ним и протянула бокал со словами:
– Пей, должно помочь.
– Поможет мне сейчас только гильотина, – ответил, выпивая содержимое стакана залпом, морщась от горьковатого вкуса, – ты почему меня не остановила?
– Когда? – в недоумении уставилась на него, приглаживая волосы руками.
– На банкете. Почему позволила столько пить?
– А ты бы меня послушал? Я предупреждала, но ты сказал, что это и твой праздник тоже, и что тебе можно.
– Ох, – отмахнулся, закрыл глаза и рухнул на кровать, прикрыв глаза ладонью.
– Может, тебе виски принести?
– Не говори мне ничего про алкоголь, его в моей жизни не существует. Лучше кофе.
– Хорошо.
Я поднялась, подошла к шкафу. Достала припасенный заранее халат и, накинув на остатки свадебного наряда, покинула спальню.
Муж выглядел раздавленным, хотя чему я удивляюсь? Он пил без разбора с гостями на празднике, причем это был не один напиток, а несколько видов, да еще по приезде успел в себя влить треть бутылки виски.
Кухня находилась слева от лестницы. Я знала расположение всех комнат, ведь свадьба – это формальность, штамп для друзей и близких, хотя моя родня даже не в курсе про это радостное событие, так как мы жили вместе со дня подачи заявления в ЗАГС.
Все движения на автомате: кофе, вода, кнопка. Пока кофе варился, приготовила любимый бокал Савы с какой-то красоткой на поверхности.
Я не ревновала, нет, подумаешь, какие-то мнимые девы. Я рядом, только дотянись рукой.
Быстро налила дымящийся напиток в высокую кружку. Муж пил обычный крепкий черный двойной кофе без сахара и молока. Убрав упавшую на лицо прядь за ухо, взяла в руку чашку с горячим напитком и поспешила, насколько это возможно, когда несешь кипяток, в спальню.
Сава все так же лежал, прикрыв рукой глаза.
– Савочка. Любимый, твой кофе.
Он отнял руку от глаз, сел в кровати, принюхиваясь к манящему и терпкому запаху напитка.
– Спасибо, – коротко поблагодарил, забрав у меня кружку из рук и делая первый обжигающий глоток.
– Не за что, может, тебе еще что-то хочется? – распалялась перед ним, словно я служанка, а не жена.
– Бульончика бы куриного, – блаженно прикрыв глаза, попросил муж.
– Хорошо, милый.
Я оставила его наслаждаться напитком, а сама направилась в ванную, чтобы наконец-то привести себя в порядок. Спустя двадцать минут я стояла перед открытым шкафом-купе в спальне и доставала комплект нижнего белья, параллельно выбирая, что бы одеть.
Остановилась на спортивных шортах и майке на тонких лямках. Закрыв зеркальную дверцу, заметила, что муж наблюдает за мной с интересом. Я сделала шаг в сторону ванны, но услышала его голос за спиной:
– Можешь и здесь переодеться, я и так достаточно видел.
Вспыхнула от его предложения, но не стала спорить. Он хочет смотреть? Хорошо, я устрою ему показательное выступление.
***
Я попивал вкусный и бодрящий напиток, разливающийся теплом по телу, и следил за женой, которая рылась в шкафу в поисках одежды. Черт, в этом коротком халатике, под которым ничего нет, она была очень сексуальна.
Да, я женился на ней не по любви, но ее тело всегда меня возбуждало, и то, что она никогда не говорила мне «нет», подстегивало и сближало с ней. Эта оболочка кроткой и скромной девушки таила под собой невероятно страстный огонь.
В мои планы не входила женитьба, я был слишком непостоянен и эгоистичен. Единственный сын, наследник, но моя мать считала иначе. Говорила, что семья – это статус, а для человека, стоящего на верхушке, открывает многие двери. И я поддался. Да и мог ли я отказаться, лишить себя финансовой независимости и приблизиться к креслу родительницы, которое она занимала вот уже пять лет со дня смерти отца.
Эта девчонка бегала за мной сама, льнула, как кошка, а мне это льстило. Мать поставила условие, что если не женюсь в течение года, то о должности могу забыть. Так и останусь замзав мамочки. В мои тридцать это прозвучало угрожающе. Согласился, но сказал, что жену выберу сам. Мать не спорила, лишь предупредила, чтобы думал головой, а не тем, чем детей делают.
Вот только жена – это лишь слово, и я не собирался что-то менять в своем привычном мире.
Воспоминания сменились реальностью, где Настя, схватив ворох одежды, захотела скрыться за дверью ванной комнаты. Я физически не был способен на близость с ней сейчас, но не мог отказать себе в маленькой шалости.
Она сбросила тонкий халатик, я оказался прав, под ним ничего. Стон сорвался с губ, глядя на ее шикарное тело. Вот то, что я в ней действительно любил – это тело. Она двигалась грациозно, словно искусная соблазнительница. Облачилась в нижнее белье, подчеркивая все достоинства своей фигуры, а я лишь облизывался. Заерзал и сел, продолжая пожирать ее взглядом.
Серо-розовое белье, обтягивающая стан майка и джинсовые шорты, которые еле-еле прикрывали ее упругую попку.
– Адское пламя, ты шикарна.
Ее щеки заалели от комплимента, она подмигнула и ускользнула от меня. М-да. Воистину, многие женщины блестяще справляются с лозунгом: «Возбудим и не дадим».
***
Рядом с ним я превращалась в пластичный материал – пластилин, он просил – и я выполняла, не испытывая отвращения или стыда. Мне нравилось быть его женой, любовницей, слугой, про дружбу пока рано говорить. Да и того, что есть, мне достаточно.
Я порхала у плиты, перекусывая на бегу легким йогуртом со вкусом чернослива. Курица уже варилась, а я решила приготовить еще и легкий салат с гренками.
По радио какая-то певица пела о любви и романтических встречах под луной, и я ей подпевала.
– Замри, – услышала я за спиной.
Савелий стоял в дверном проеме с фотоаппаратом, желая запечатлеть меня в удачном ракурсе. Он часто так делал, подкрадывался и делал несколько снимков. Самые лучшие фотографии – это спонтанные, потому что, если позировать специально, получается пресно.
– Сава, ты меня отвлекаешь, – надула я губки, отворачиваясь от объектива.
– За три минуты ничего не случится.
Он спустился вниз, уловив запах еды. Таблетка помогла, и сейчас он испытывал голод и не только физический. Я стояла у плиты и что-то напевала себе под нос, виляя попой, обтянутой тканью шортиков. Мужу захотелось запечатлеть этот момент.
Мне нравилось, когда он вот такой нежный и романтичный, словно подросток. Когда он во что-то погружался, все остальное отходило на второй план. Жаль, что он не всегда был таким, в нем жило два человека, и они кардинально разные.
– Спусти немного лямку, – попросил Сава.
Выполнила просьбу, оголяя плечо.
– А теперь оближи ложку, прикрыв слегка веки.
Просьбы шли одна за другой, каждая невероятнее другой. Я – как марионетка, которую дергали за ниточки, заставляя выполнять движения.
– Сядь на край стола, и откинь голову назад, наклонив спинку стула ногой.
Сава развернул ко мне стул, и я в точности выполнила его желание. Одна нога висела в воздухе, вторая пальчиками ног напряженно придерживала край деревянной спинки, руки упирались в столешницу, голова откинута назад и чуть в сторону, открывая длинную шею.
Несколько вспышек, и стул упал на пол. Перевела взгляд на мужа, который, убрав камеры на рабочую поверхность кухни, приблизился ко мне.
– Думаю, обед сегодня начнем с десерта. Ты не возражаешь?
– Нет.
Муж не особо уделял время предварительным ласкам, а просто уложил меня на столе, стянул мои шорты вместе с трусиками, спустил штаны и вонзился в мое податливое тело, которое тут же отреагировало на его присутствие внутри.
Движения резкие, мощные, я задыхалась от стонов и уже не сдерживала криков от наслаждения. Он был неудержим в сексе и не любил однообразие. Странно, что наша брачная ночь прошла в кровати, обычно это происходило на любой горизонтальной или вертикальной поверхности.
Сава быстро утолил свой голод и, дернувшись, обмяк. Натянул штаны и произнес:
– А вот теперь можно и поесть.
***
Помимо тела у моей жены были еще и отменные кулинарные способности, она всегда умудрялась из ничего приготовить несколько блюд и накормить толпу гостей, которую я приводил в свой дом.
Вот и сейчас, уплетая ароматный бульон с мясом и гренками, в сотый раз убеждал себя, что в браке есть и свои плюсы.
Как только тарелка опустела, зазвонил мобильник в кармане брюк. Я извлек его и, увидев имя звонившего, радостно ответил:
– Здорово, штырь.
– Что, наслаждаешься молодой женушкой, поди, отымел уже не раз, да? – послышался голос приятеля на том конце трубки. – А о друзьях подумать? Или слова не держишь, а, братан?
– Ты же знаешь, мое слово железно! Где и когда?
– Как обычно, в десять в «Кураже».
– Заметано, ждите.
Отключился и посмотрел на жену, которая ловила каждое произнесенное мной слово. А я не собирался перед ней отчитываться, много чести.
– Уезжаешь? – спросила она, поднимаясь из-за стола и убирая пустые тарелки.
– Да, парням обещал праздник!
– А на свадьбу почему не позвал?
– Мать запретила. Ты посидишь одна? Или, может, к подружкам съездишь? Я буду поздно. Вернее, не поздно, а скорее всего, утром, или вообще не приду ночевать.
– Хорошо.
– Я в студию, – бросил на ходу муж, покидая помещение.
***
Сава поблагодарил меня за обед, сухо чмокнул в щеку и, прихватив фотоаппарат, ушел из кухни. Я убралась и вышла в сад погулять.
Вымощенные камнем тропинки были чистыми и гладкими, я позволила себе слабость гулять по ним босыми стопами, не боясь порезаться.
Остановившись напротив шезлонга, стоящего у бассейна, присела на него и прикрыла глаза. Воспоминания тут же захлестнули меня, возвращая на несколько месяцев назад.
Первый рабочий день в новом офисе в качестве переводчика обещал быть напряженным. Шефа я не видела, но говорили, что он жуткий бабник, а потому должен быть красавцем, не меньше.
