Жрица любви
Несколько веков назад, точно уже и не вспомнить, на крупном острове находилось поселение, поделенное на город и поселок. Племя, проживающее на суше, называлось Выручик, что на местном лексиконе означало – помогать страждущим. Место славилось обилием фруктов и большим запасом пресной воды. Территория окружена водой, но с одной стороны имела защитный горный хребет, который, видимо, образовывался, постепенно нарастая от особого состава воды.
В те времена люди уже научились многому: строить каменные дома, которым были не страшны иногда набегающие волны, готовить дичь, добывать руду и прочее. Со стороны воды город напоминал неровный гребень из-за разницы высотности домов. Жили в достатке, так как имели у себя то, что необходимо странствующим по бескрайним водным просторам кораблям: пресную воду, пищу и даже женщину для утех. А что еще нужно тем, кто проводит вдалеке от дома большую часть года. Люди менялись с моряками: они им – ткани, посуду, украшения для женщин, а те взамен – провиант.
Но это происходило не так часто, поэтому островитяне развлекали себя сами, кто как может. Вот и сейчас на берегу «безумного моря» разгоралась мелодрама.
Солнце нещадно припекало, заставляя прятаться от него под сенью деревьев или внутри прохладных каменных жилищ, вот только эти двое нарушали полуденную тишину городка.
– Асия, стой! – кричал паренек, бежавший по кромке воды за удаляющейся от него девушкой. – Куда ты, все равно догоню! – угрожающе предупредил, наращивая темп.
– Отстань, я все тебе сказала, – бросила она, не поворачиваясь к преследователю.
– Остановись, поймаю – хуже будет, – не унимался молодой человек.
Их пятки лизали набегающие на берег волны, и бежать по влажному песку становилось все труднее, только оба не желали сдавать позиции, продолжали догонялки.
Тандрей, так звали парня, не собирался отступать. Несмотря на юный возраст, он успел получить дурную славу в племени, овладев многими девушками из поселка. Но его тайной страстью с момента его появления на острове была Ася.
Дочь известной в этих местах знахарки, которую уважали и боялись, так как она породила молчаливое дитя. Эта девочка появилась на свет в темную безлунную ночь, не проронив ни звука, чем вызвала страх у матери и повитухи, помогающей с родами Симоне.
Асия заставляла мужчин исходить слюной и забывать о женах. Но этой тропической красавице никто не нравился. Берегла свое тело для другого, вернее, других мужчин – чужеземцев.
Девушка знала свое предназначение – жрица любви, к этой роли ее готовила мать. Дарованная богами красота, упругое тело смуглого оттенка. Да и личико ее было приятным, с легким румянцем на щеках, оливковой, припудренной загаром кожей. Слегка раскосые голубые глаза в обрамлении темных ресниц, широкая линия бровей.
Ася не стеснялась своего тела, а наоборот, гордо выставляла его напоказ, красуясь, лишь слегка скрывая лишнее от глаз под тонкой тканью всегда коротких накидок-платьев, чем-то схожих с индийским сари. Волосы были слишком светлыми для столь смуглой кожи. Она совсем не походила на местных обитателей острова – кареглазых шатенов. Другая. Чужая.
Историю происхождения этой юной красавицы знали все. Молодой моряк, прибывший вместе с командой на торговом судне, приметил молодую лекаршу в толпе встречающих их горожан на берегу. Роман длиною в неделю, и результат этой связи сейчас убегал от настойчивого ухажера по песчаному, нагретому солнцем берегу.
И Ася мечтала о тех чужеземных мужчинах, что приплывали к ним на остров, чтобы начать то, для чего она родилась.
Эту пару объединяло одно: они – плод быстротечной любовной связи. Тан сын пирата, его отец, Демид-ловкач, был частым гостем на острове, навещая юную булочницу Рину. После того как он в очередной раз вернулся на этот остров и не увидел в толпе встречающих свою зазнобу, рассвирепел и бросился к ее дому. Застал рождение своего сына. Он оставил мальчика с матерью на пару лет, ни разу не усомнившись в своем отцовстве. Когда пришло время, Демид забрал Тана в море, где тот провел бок о бок с отцом несколько лет, и лишь в последние годы начал оставлять его у матери все чаще, чтобы он насладился обществом островитянок.
Молодому парню здесь не было скучно, вокруг десятки красивых юных дев, и каждая хотела быть с ним. Восемнадцать лет – тот возраст, когда гормоны бьют ключом, вокруг же не пропахшие потом и солью моряки, а девушки, грех не воспользоваться возможностью. Вот только строптивая красавица отказывала парню, ожидая того, кто первым ступит на берег острова.
Тандрей был красивым парнем. Рослый для своего возраста, мускулистый из-за частой физической работы на борту корабля. Смуглая от загара кожа блестела на солнце, словно ее натерли маслом. Под кожей играли мышцы. Слегка заостренные, вороньи черты лица, черные, как море в шторм, глаза и темно-каштановые волосы, которые сейчас развевались на ветру от бега и лезли упрямо в лицо. Он уже походил на молодого мужчину, чем и привлекал девочек.
– Аська, стой, далеко не убежишь, – вновь пригрозил, словно зная исход этого забега.
Но девушка словно не слышала его. Внутри нарастала злоба, он не привык к отказам и всегда брал то, что хотел, так учил его отец: «Нравится – бери».
Он сделал резкий рывок и, приблизившись к спине девушки, схватил ее за косу, заставляя остановится. Асия дернулась и затормозила, пискнув от боли.
– Отпусти, – приказала, а не попросила.
– Нет.
Он дернул ее и развернул к себе лицом, по-прежнему сжимая косу в руке, чтобы не вырвалась.
– Красивая ты, Аська, и дерзкая, люблю таких. Ты сопротивляйся, если хочешь, не поможет, я сильнее.
– Привык, что все девушки к твоим ногам падают, только я не такая, – со словами плюнула она ему в лицо.
– Не такая? – усмехнулся он ее ответу, сделав еще один виток косой вокруг руки. – А какая? Твоя мать, поговаривают, именно для этого тебя родила. Сделать из тебя жрицу любви, а я хочу быть первым, такое тело пропадает, а делиться с чужаками не буду.
– Да, я буду великой жрицей, но не для простого люда с нашего острова, а для иноземцев. Они будут восхищаться мною, любить мое тело, а я буду брать их души и дарить им наслаждение, – с гордостью произнесла девушка в ответ.
– Бла-бла, твое тело покроется знаками, а завершив рисунок, ты станешь бессмертной. Бред. Эти сказки будешь детям у костра рассказывать, когда твоя красота померкнет, а тело покроется морщинами.
– Это не сказки, это истина, – настаивала уверенно девушка. – Я рождена молчаливой, как все жрицы, темной ночью и буду нести свою миссию, – гордо ответила Ася, глядя в глаза парня.
– Тем более пора начинать, к тому же я в некотором роде тоже чужой, так что… раздевайся.
– Нет, ты не будешь первым. – Она отрицательно мотнула головой, причинив себе этим вред. Волосы держал парень, и от резких движений Ася болезненно сморщилась.
– Да? Сомневаюсь. Или ты соглашаешься, или я стану первым и последним у тебя, поверь, я могу тебе это обеспечить.
– Что? Убьешь? Так тебя сразу выгонят отсюда, у нас не любят убийц.
– Ага, и ведьм тоже, но все живут рядом. Интересно, правда? – напомнил он, намекая на занятие ее матери.
Парень перехватил свободной рукой талию Аси и, выпустив косу, повалил на влажный, горячий песок, прижимая к поверхности, не давая возможности ей вырваться. Волны, солнце, птицы стали свидетелем действа. Тан не был нежен, задрал короткий подол ее наряда, глядя ей в глаза, быстро раздвинул стройные ноги коленом, погружая в плоть палец так глубоко, как только мог. Глаза Аси распахнулись, но она не издала ни звука, напряженная следила за ним.
– Нравится? Хочешь попробовать по-настоящему?
Молчание, лишь шум прибоя и птиц были ответом.
– Хочешь, знаю. Все этого хотят. Запомни меня, девочка, навсегда, – прозвучало угрожающе.
Она и опомниться не успела, как его палец выскользнул из плоти. Тан потянулся к шнуровке шорт. Ася попыталась вырываться, но он коленом заблокировал ее ноги, продолжая удерживать ее одной рукой.
– Тише, не торопись, ты же не хочешь, чтобы тебе было больно? – голос стал немного тише, но напор не пропал.
– Не хочу, – согласилась она с его словами.
– Вот и славно.
Тан быстро прикоснулся к ее полуоткрытым губам, отвлекая от главного. Переместился удобнее, не отрываясь от ее губ. Раздвинув ее колени, приблизился к лону, удерживая ее за руки, и начал медленно погружаться, чтобы сгладить болезненное ощущение. Она пискнула, когда он на миг выпустил ее губы и одновременно преодолел тонкую преграду, замер, перевел дыхание и продолжил движения, не отрывая взгляда от Аси. Девушка закатила глаза и смотрела в бескрайнее небо, ощущая, как под кожей стало что-то ползти. Начался отсчет. Ася не сопротивлялась, нет, да и смысл? Если не можешь изменить ситуацию, то стоит просто плыть по течению, возможно, оно как раз и укажет правильное направление.
Тан, закончив терзать тело девушки, перекатился на мокрый песок и посмотрел на палящее в небе солнце, проговорил, жмурясь от бликов:
– Запомни, Ася, ты моя. Вся.
– Нет, не твоя, но спасибо тебе, что сделал меня жрицей, уже пора. – Не глядя на первого любовника, проговорила она, встала и, сбросив одежду, не стыдясь, побрела к морю. Волны, накатывающие на берег, омывали ее стопы, с каждым шагом вода поднималась выше.
Ася очень хорошо плавала, но боялась заплывать далеко. Вода здесь опасная, никогда не знаешь, что может выкинуть тихая гавань.
Не учла Ася только одного, что из любого правила есть исключение, и вместо рисунка на теле он появился на лице, а это означало, что времени и мужчин у нее будет немного.
Старинная легенда гласила: «Настоящей, дарующей жрицей, рожденной молчаливой, может стать лишь та, которая выбрала своего первого мужчину сама. Тогда по ее телу поползли бы рисунки полозов и старинных пиктограмм. Когда рисунок покроет большую часть тела, кроме лица, она станет бессмертной. Она будет пить мужские жизни, даруя великое наслаждение». Но сейчас, когда выбор был сделан за нее, ее лицо будет покрываться рисунком в виде рун, переходя частично на спину. Единственное, срок ее жизни и пребывания в мире людей будет ограничен: как только рисунок на лице очертит овал, она завершит миссию и переродится в великую жрицу, богиню соблазна.
Ася с ужасом рассматривала себя в поверхности воды, проводя рукой по изображению на лице. На правой щеке выступил черный вензель, схожий со стеблем с шипами, он занимал треть правой стороны.
– Все испортил, – буркнула, убирая рукой отражение с морской глади, служившей зеркалом.
Развернулась и помчалась домой, к матери.
– Мама! – крикнула она, забегая в дом. Тишина была ей ответом. – Где ты, мама?
Девушка выскочила обратно на улицу и обогнула здание в поисках родительницы. Она нашла Симону у небольшого, искусственно созданного для стирки белья пруда. Женщина, нагнувшись, полоскала белье, не слыша, как ее кличет дочь.
– Вот ты где, я тебя искала, – сообщила запыхавшаяся Ася.
– Что случилось? – обернулась к дочери мать, утирая пот со лба рукавом рубашки.
– Началось, – сообщила Асия.
– Что? Успокойся и скажи толком, – попыталась получить вразумительный ответ на свой вопрос родительница.
– Мам, Тандрей сделал меня женщиной, вот смотри, – она отвела пряди с лица в сторону, показывая виток появившейся татуировки.
– Вот же ж пиратский выродок, – произнесла зло женщина, откидывая в таз полотенце, которое до этого полоскала. – Знаешь, что это значит?
– Знаю, я эту легенду с детства наизусть помню, – буркнула девушка.
– Помнит она! Не могла отбиться?
– Не могла, – ответила девушка, откидывая волосы за спину.
– Подойди, посчитаю витки.
Ася тяжело вздохнула и сделала пару шагов к матери. Женщина грубо повернула лицо дочери в сторону, шершавой ладонью изучая рисунок.
– Пять, – выдохнула она обреченно.
– Всего?
– Да, у тебя пять лет, не знаю, успеешь ли ты за это время, на нашем острове сейчас затишье, море неспокойное, гневается оно на нас.
– А что будет, если не успею?
– Ничего, умрешь смертной, но если тот, кто начал, тот и завершит, тогда есть шанс, но я таких не встречала.
– Я больше его к себе не подпущу, – сложив руки на груди, с вызовом ответила матери Ася.
– Хорошо, если так и будет, а то превратишься в обычную падашиви.
? Падашиви – женщина, добровольно или силой отдающаяся мужчине за деньги или за продукты питания. Ее не уважают, обрезают волосы, ходит нагая.
– Нет.
– «Нет» надо было Тану говорить, хотя он не знает такого слова. Еще рисунки есть?
– Нет… не знаю, – пожала плечами Ася.
– Снимай одежду, посмотрю.
Девушка скинула накидку и повернулась к матери, та тщательно осмотрела тело дочери спереди и потом приказала:
– Повернись спиной.
Ася подчинилась, убрала волосы, чтобы мать могла рассмотреть ее с другой стороны.
– Так и думала, – вздохнув, ответила Симона, закончив осмотр.
– Что? – уточнила девушка, повернув голову и пытаясь разглядеть, о чем говорит мать.
– Дочь морской змеи, у тебя на спине ее отметка.
– И что?
– Ничего, это нормально, вода примет тебя, если потребуется. Все, а теперь давай шевелись, помоги матери. В деревню эти дни не суйся.
– Хорошо.
Девушка оделась и принялась с остервенением полоскать белье, а внутри нее разрасталась какая-то сила, неведомая ей доселе.
Мать не зря запретила посещать поселение. Их семью и так не жаловали из-за способностей Симоны, а если узнают, что дочь знахарки начала свою миссию, островитяне не будут в восторге. Хотя им бояться нечего, но кто же поверит? Все будут сторониться и остерегать своих мужчин от такой девушки. Они и так жили на краю поселка, поэтому осторожность не помешает.
Первое время у девушки будет болеть место с татуировками, но пока она дождется следующую жертву, все заживет, вот только теперь ей придется сторониться других парней, иначе вся миссия разрушится, как замок из песка.
Тандрей, получив желаемое, вернулся домой, довольный собой. Рина, его мать, как раз доставала из каменной печи свежую сдобу на большом листе. Он схватил горячую булку и сунул в рот, с наслаждением жуя, не обращая внимания на то, что пища обжигает ему небо. Он словно не чувствовал боли.
– Сынок, что же ты грязными руками хватаешь-то, да еще и горячую булочку?
– Я голоден, – ответил матери с набитым ртом.
– Голоден? Сядь и поешь нормально, вечно где-то носишься, не дождешься тебя к обеду, – пожурила она сына.
– Я был занят, – с наслаждением прожевав выпечку, ответил он матери.
– Что-то ты довольный какой-то? – отметила мать, ставя на стол противень и накрывая его белым полотенцем. Села напротив сына, утирая со лба испарину тряпицей, всегда висящей на ее поясе.
– А что, разве есть повод грустить? – уклонился Тан от вопроса матери, протянув пальцы к накрытым булкам.
Тут же получил от женщины по рукам.
– Не хватай, иди быстро вымой руки, буду кормить тебя.
Парень вскочил с места и вышел из дома, направляясь к умывальне. Вымыв ладони и лицо, вытерся полотенцем и вернулся в дом. Рина была достаточно худой и высокой для булочницы женщиной. Темные пряди она всегда заплетала и убирала под цветную косынку, чтобы не лезли в глаза.
ЧАСТЬ 1
ГЛАВА 1 - Дальние дали
Несколько веков назад, точно уже и не вспомнить, на крупном острове находилось поселение, поделенное на город и поселок. Племя, проживающее на суше, называлось Выручик, что на местном лексиконе означало – помогать страждущим. Место славилось обилием фруктов и большим запасом пресной воды. Территория окружена водой, но с одной стороны имела защитный горный хребет, который, видимо, образовывался, постепенно нарастая от особого состава воды.
В те времена люди уже научились многому: строить каменные дома, которым были не страшны иногда набегающие волны, готовить дичь, добывать руду и прочее. Со стороны воды город напоминал неровный гребень из-за разницы высотности домов. Жили в достатке, так как имели у себя то, что необходимо странствующим по бескрайним водным просторам кораблям: пресную воду, пищу и даже женщину для утех. А что еще нужно тем, кто проводит вдалеке от дома большую часть года. Люди менялись с моряками: они им – ткани, посуду, украшения для женщин, а те взамен – провиант.
Но это происходило не так часто, поэтому островитяне развлекали себя сами, кто как может. Вот и сейчас на берегу «безумного моря» разгоралась мелодрама.
Солнце нещадно припекало, заставляя прятаться от него под сенью деревьев или внутри прохладных каменных жилищ, вот только эти двое нарушали полуденную тишину городка.
– Асия, стой! – кричал паренек, бежавший по кромке воды за удаляющейся от него девушкой. – Куда ты, все равно догоню! – угрожающе предупредил, наращивая темп.
– Отстань, я все тебе сказала, – бросила она, не поворачиваясь к преследователю.
– Остановись, поймаю – хуже будет, – не унимался молодой человек.
Их пятки лизали набегающие на берег волны, и бежать по влажному песку становилось все труднее, только оба не желали сдавать позиции, продолжали догонялки.
Тандрей, так звали парня, не собирался отступать. Несмотря на юный возраст, он успел получить дурную славу в племени, овладев многими девушками из поселка. Но его тайной страстью с момента его появления на острове была Ася.
Дочь известной в этих местах знахарки, которую уважали и боялись, так как она породила молчаливое дитя. Эта девочка появилась на свет в темную безлунную ночь, не проронив ни звука, чем вызвала страх у матери и повитухи, помогающей с родами Симоне.
Асия заставляла мужчин исходить слюной и забывать о женах. Но этой тропической красавице никто не нравился. Берегла свое тело для другого, вернее, других мужчин – чужеземцев.
Девушка знала свое предназначение – жрица любви, к этой роли ее готовила мать. Дарованная богами красота, упругое тело смуглого оттенка. Да и личико ее было приятным, с легким румянцем на щеках, оливковой, припудренной загаром кожей. Слегка раскосые голубые глаза в обрамлении темных ресниц, широкая линия бровей.
Ася не стеснялась своего тела, а наоборот, гордо выставляла его напоказ, красуясь, лишь слегка скрывая лишнее от глаз под тонкой тканью всегда коротких накидок-платьев, чем-то схожих с индийским сари. Волосы были слишком светлыми для столь смуглой кожи. Она совсем не походила на местных обитателей острова – кареглазых шатенов. Другая. Чужая.
Историю происхождения этой юной красавицы знали все. Молодой моряк, прибывший вместе с командой на торговом судне, приметил молодую лекаршу в толпе встречающих их горожан на берегу. Роман длиною в неделю, и результат этой связи сейчас убегал от настойчивого ухажера по песчаному, нагретому солнцем берегу.
И Ася мечтала о тех чужеземных мужчинах, что приплывали к ним на остров, чтобы начать то, для чего она родилась.
Эту пару объединяло одно: они – плод быстротечной любовной связи. Тан сын пирата, его отец, Демид-ловкач, был частым гостем на острове, навещая юную булочницу Рину. После того как он в очередной раз вернулся на этот остров и не увидел в толпе встречающих свою зазнобу, рассвирепел и бросился к ее дому. Застал рождение своего сына. Он оставил мальчика с матерью на пару лет, ни разу не усомнившись в своем отцовстве. Когда пришло время, Демид забрал Тана в море, где тот провел бок о бок с отцом несколько лет, и лишь в последние годы начал оставлять его у матери все чаще, чтобы он насладился обществом островитянок.
Молодому парню здесь не было скучно, вокруг десятки красивых юных дев, и каждая хотела быть с ним. Восемнадцать лет – тот возраст, когда гормоны бьют ключом, вокруг же не пропахшие потом и солью моряки, а девушки, грех не воспользоваться возможностью. Вот только строптивая красавица отказывала парню, ожидая того, кто первым ступит на берег острова.
Тандрей был красивым парнем. Рослый для своего возраста, мускулистый из-за частой физической работы на борту корабля. Смуглая от загара кожа блестела на солнце, словно ее натерли маслом. Под кожей играли мышцы. Слегка заостренные, вороньи черты лица, черные, как море в шторм, глаза и темно-каштановые волосы, которые сейчас развевались на ветру от бега и лезли упрямо в лицо. Он уже походил на молодого мужчину, чем и привлекал девочек.
– Аська, стой, далеко не убежишь, – вновь пригрозил, словно зная исход этого забега.
Но девушка словно не слышала его. Внутри нарастала злоба, он не привык к отказам и всегда брал то, что хотел, так учил его отец: «Нравится – бери».
Он сделал резкий рывок и, приблизившись к спине девушки, схватил ее за косу, заставляя остановится. Асия дернулась и затормозила, пискнув от боли.
– Отпусти, – приказала, а не попросила.
– Нет.
Он дернул ее и развернул к себе лицом, по-прежнему сжимая косу в руке, чтобы не вырвалась.
– Красивая ты, Аська, и дерзкая, люблю таких. Ты сопротивляйся, если хочешь, не поможет, я сильнее.
– Привык, что все девушки к твоим ногам падают, только я не такая, – со словами плюнула она ему в лицо.
– Не такая? – усмехнулся он ее ответу, сделав еще один виток косой вокруг руки. – А какая? Твоя мать, поговаривают, именно для этого тебя родила. Сделать из тебя жрицу любви, а я хочу быть первым, такое тело пропадает, а делиться с чужаками не буду.
– Да, я буду великой жрицей, но не для простого люда с нашего острова, а для иноземцев. Они будут восхищаться мною, любить мое тело, а я буду брать их души и дарить им наслаждение, – с гордостью произнесла девушка в ответ.
– Бла-бла, твое тело покроется знаками, а завершив рисунок, ты станешь бессмертной. Бред. Эти сказки будешь детям у костра рассказывать, когда твоя красота померкнет, а тело покроется морщинами.
– Это не сказки, это истина, – настаивала уверенно девушка. – Я рождена молчаливой, как все жрицы, темной ночью и буду нести свою миссию, – гордо ответила Ася, глядя в глаза парня.
– Тем более пора начинать, к тому же я в некотором роде тоже чужой, так что… раздевайся.
– Нет, ты не будешь первым. – Она отрицательно мотнула головой, причинив себе этим вред. Волосы держал парень, и от резких движений Ася болезненно сморщилась.
– Да? Сомневаюсь. Или ты соглашаешься, или я стану первым и последним у тебя, поверь, я могу тебе это обеспечить.
– Что? Убьешь? Так тебя сразу выгонят отсюда, у нас не любят убийц.
– Ага, и ведьм тоже, но все живут рядом. Интересно, правда? – напомнил он, намекая на занятие ее матери.
Парень перехватил свободной рукой талию Аси и, выпустив косу, повалил на влажный, горячий песок, прижимая к поверхности, не давая возможности ей вырваться. Волны, солнце, птицы стали свидетелем действа. Тан не был нежен, задрал короткий подол ее наряда, глядя ей в глаза, быстро раздвинул стройные ноги коленом, погружая в плоть палец так глубоко, как только мог. Глаза Аси распахнулись, но она не издала ни звука, напряженная следила за ним.
– Нравится? Хочешь попробовать по-настоящему?
Молчание, лишь шум прибоя и птиц были ответом.
– Хочешь, знаю. Все этого хотят. Запомни меня, девочка, навсегда, – прозвучало угрожающе.
Она и опомниться не успела, как его палец выскользнул из плоти. Тан потянулся к шнуровке шорт. Ася попыталась вырываться, но он коленом заблокировал ее ноги, продолжая удерживать ее одной рукой.
– Тише, не торопись, ты же не хочешь, чтобы тебе было больно? – голос стал немного тише, но напор не пропал.
– Не хочу, – согласилась она с его словами.
– Вот и славно.
Тан быстро прикоснулся к ее полуоткрытым губам, отвлекая от главного. Переместился удобнее, не отрываясь от ее губ. Раздвинув ее колени, приблизился к лону, удерживая ее за руки, и начал медленно погружаться, чтобы сгладить болезненное ощущение. Она пискнула, когда он на миг выпустил ее губы и одновременно преодолел тонкую преграду, замер, перевел дыхание и продолжил движения, не отрывая взгляда от Аси. Девушка закатила глаза и смотрела в бескрайнее небо, ощущая, как под кожей стало что-то ползти. Начался отсчет. Ася не сопротивлялась, нет, да и смысл? Если не можешь изменить ситуацию, то стоит просто плыть по течению, возможно, оно как раз и укажет правильное направление.
Тан, закончив терзать тело девушки, перекатился на мокрый песок и посмотрел на палящее в небе солнце, проговорил, жмурясь от бликов:
– Запомни, Ася, ты моя. Вся.
– Нет, не твоя, но спасибо тебе, что сделал меня жрицей, уже пора. – Не глядя на первого любовника, проговорила она, встала и, сбросив одежду, не стыдясь, побрела к морю. Волны, накатывающие на берег, омывали ее стопы, с каждым шагом вода поднималась выше.
Ася очень хорошо плавала, но боялась заплывать далеко. Вода здесь опасная, никогда не знаешь, что может выкинуть тихая гавань.
Не учла Ася только одного, что из любого правила есть исключение, и вместо рисунка на теле он появился на лице, а это означало, что времени и мужчин у нее будет немного.
Старинная легенда гласила: «Настоящей, дарующей жрицей, рожденной молчаливой, может стать лишь та, которая выбрала своего первого мужчину сама. Тогда по ее телу поползли бы рисунки полозов и старинных пиктограмм. Когда рисунок покроет большую часть тела, кроме лица, она станет бессмертной. Она будет пить мужские жизни, даруя великое наслаждение». Но сейчас, когда выбор был сделан за нее, ее лицо будет покрываться рисунком в виде рун, переходя частично на спину. Единственное, срок ее жизни и пребывания в мире людей будет ограничен: как только рисунок на лице очертит овал, она завершит миссию и переродится в великую жрицу, богиню соблазна.
Ася с ужасом рассматривала себя в поверхности воды, проводя рукой по изображению на лице. На правой щеке выступил черный вензель, схожий со стеблем с шипами, он занимал треть правой стороны.
– Все испортил, – буркнула, убирая рукой отражение с морской глади, служившей зеркалом.
Развернулась и помчалась домой, к матери.
– Мама! – крикнула она, забегая в дом. Тишина была ей ответом. – Где ты, мама?
Девушка выскочила обратно на улицу и обогнула здание в поисках родительницы. Она нашла Симону у небольшого, искусственно созданного для стирки белья пруда. Женщина, нагнувшись, полоскала белье, не слыша, как ее кличет дочь.
– Вот ты где, я тебя искала, – сообщила запыхавшаяся Ася.
– Что случилось? – обернулась к дочери мать, утирая пот со лба рукавом рубашки.
– Началось, – сообщила Асия.
– Что? Успокойся и скажи толком, – попыталась получить вразумительный ответ на свой вопрос родительница.
– Мам, Тандрей сделал меня женщиной, вот смотри, – она отвела пряди с лица в сторону, показывая виток появившейся татуировки.
– Вот же ж пиратский выродок, – произнесла зло женщина, откидывая в таз полотенце, которое до этого полоскала. – Знаешь, что это значит?
– Знаю, я эту легенду с детства наизусть помню, – буркнула девушка.
– Помнит она! Не могла отбиться?
– Не могла, – ответила девушка, откидывая волосы за спину.
– Подойди, посчитаю витки.
Ася тяжело вздохнула и сделала пару шагов к матери. Женщина грубо повернула лицо дочери в сторону, шершавой ладонью изучая рисунок.
– Пять, – выдохнула она обреченно.
– Всего?
– Да, у тебя пять лет, не знаю, успеешь ли ты за это время, на нашем острове сейчас затишье, море неспокойное, гневается оно на нас.
– А что будет, если не успею?
– Ничего, умрешь смертной, но если тот, кто начал, тот и завершит, тогда есть шанс, но я таких не встречала.
– Я больше его к себе не подпущу, – сложив руки на груди, с вызовом ответила матери Ася.
– Хорошо, если так и будет, а то превратишься в обычную падашиви.
? Падашиви – женщина, добровольно или силой отдающаяся мужчине за деньги или за продукты питания. Ее не уважают, обрезают волосы, ходит нагая.
– Нет.
– «Нет» надо было Тану говорить, хотя он не знает такого слова. Еще рисунки есть?
– Нет… не знаю, – пожала плечами Ася.
– Снимай одежду, посмотрю.
Девушка скинула накидку и повернулась к матери, та тщательно осмотрела тело дочери спереди и потом приказала:
– Повернись спиной.
Ася подчинилась, убрала волосы, чтобы мать могла рассмотреть ее с другой стороны.
– Так и думала, – вздохнув, ответила Симона, закончив осмотр.
– Что? – уточнила девушка, повернув голову и пытаясь разглядеть, о чем говорит мать.
– Дочь морской змеи, у тебя на спине ее отметка.
– И что?
– Ничего, это нормально, вода примет тебя, если потребуется. Все, а теперь давай шевелись, помоги матери. В деревню эти дни не суйся.
– Хорошо.
Девушка оделась и принялась с остервенением полоскать белье, а внутри нее разрасталась какая-то сила, неведомая ей доселе.
Мать не зря запретила посещать поселение. Их семью и так не жаловали из-за способностей Симоны, а если узнают, что дочь знахарки начала свою миссию, островитяне не будут в восторге. Хотя им бояться нечего, но кто же поверит? Все будут сторониться и остерегать своих мужчин от такой девушки. Они и так жили на краю поселка, поэтому осторожность не помешает.
Первое время у девушки будет болеть место с татуировками, но пока она дождется следующую жертву, все заживет, вот только теперь ей придется сторониться других парней, иначе вся миссия разрушится, как замок из песка.
***
Тандрей, получив желаемое, вернулся домой, довольный собой. Рина, его мать, как раз доставала из каменной печи свежую сдобу на большом листе. Он схватил горячую булку и сунул в рот, с наслаждением жуя, не обращая внимания на то, что пища обжигает ему небо. Он словно не чувствовал боли.
– Сынок, что же ты грязными руками хватаешь-то, да еще и горячую булочку?
– Я голоден, – ответил матери с набитым ртом.
– Голоден? Сядь и поешь нормально, вечно где-то носишься, не дождешься тебя к обеду, – пожурила она сына.
– Я был занят, – с наслаждением прожевав выпечку, ответил он матери.
– Что-то ты довольный какой-то? – отметила мать, ставя на стол противень и накрывая его белым полотенцем. Села напротив сына, утирая со лба испарину тряпицей, всегда висящей на ее поясе.
– А что, разве есть повод грустить? – уклонился Тан от вопроса матери, протянув пальцы к накрытым булкам.
Тут же получил от женщины по рукам.
– Не хватай, иди быстро вымой руки, буду кормить тебя.
Парень вскочил с места и вышел из дома, направляясь к умывальне. Вымыв ладони и лицо, вытерся полотенцем и вернулся в дом. Рина была достаточно худой и высокой для булочницы женщиной. Темные пряди она всегда заплетала и убирала под цветную косынку, чтобы не лезли в глаза.
