- Мы, волки, можем, конечно, в истинном облике, переплыть небольшую речушку, но человеческая форма не любит воды. Мы испытываем что-то похожее на водобоязнь, - нормальным языком объяснял мне Денис, без всего своего замотавшего меня слэнга. – Поэтому мои умения – это большая редкость. Пацаны, когда вырастут, сами начнут шарахаться от реки. Видишь, тут совсем нету взрослых?
- Можешь же, - протянула я, щекоча его травинкой по животу.
- Что могу, бэйб?
- Разговаривать по-человечески, - засмеялась я, а он набросился на меня, щекоча. Так, хохоча и в шутку переругиваясь, мы скатились в воду.
Когда солнце начало склоняться к вечеру, Денис предложил:
- Хочешь сходить в лес? Правда, ненадолго. Сейчас там море будет море гнуса. Нас, волков, он особо не кусает, а вот как насчёт тебя – я не скажу.
- Ну, пойдём, сходим.
Мы перешли на другой берег реки по широкой бетонной плите, положенной посреди луга вместо моста. Через полчаса только дошли до опушки, а там, свернув куда-то за деревья, Денис привёл меня в такое чудное место, что я просто замерла от восхищения.
В небольшом логу шириной шагов в десять звенел хрустальный ручеёк, над которым склонились две огромные ивы. Они почти переплелись наверху своими ветвями, создавая даже в самый жаркий летний день почти непроницаемую тень. На одном из деревьев, на толстом суку, висела верёвка, создавая подобие качелей. Там же стояла небольшая, сделанная из струганного дерева, скамейка. Я подошла и присела на неё.
- Как же здесь… - не договорила я.
- Клёво? Кулово? Классно? – попытался окончить за меня Денис.
- Не угадал… Замечательно! - Ветерок, дующий от ручейка, разгонял стаи комаров, и тут их практически и не было. – Денис, это хорошее место!
- Наше место… Мы нашли его в далёком детстве.
- Мы?
- Да, мы… Бэйб, я и Алёна. Я же говорил, что мы тусим с детства. Один раз мы с ней смылись от наших рассерженных папахен, и случайно вышли на берег этого ручья. А потом, идя вдоль него, вышли сюда. Видишь «тарзанку»? Это я придумал. При помощи неё можно перепрыгнуть на тот берег. И скамейку сделал я сам!
- Молодец, Дэн. И спасибо тебе!
- А мне, мне спасибо не хочешь сказать? – из-за другого дерева на противоположном берегу вышла Алёна. – Притащил её зачем, это же наше место, Дэнчик!
- Я не спрашиваю, кого ты сюда таскаешь, бэйби… Не злись! – ответил ей Денис. – Моей гёрл нужна экскурсия. А где прикольнее всего? Где лучший чил? Ты сама знаешь…
Алёна была зла, это было видно, но ещё виднее было то, что ругаться с Денисом она не собиралась.
- Хорошо, Дэн. Кинь мне сюда верёвку, я перепрыгну к вам!
Денис размахнулся и швырнул качели в сторону другого берега. Алёна ловко перехватила их. А потом, с грацией хищницы, оттолкнулась от земли и перепрыгнула ручей.
- Ну, что, может быть к нам? Папахена сегодня не будет. Мне пообещали на ужин испечь пирог с олениной. Ну, как Дэнчик? – медово заворковала эта стерва, ничуть не стесняясь меня. Она ласково смотрела в глаза Дениса и трогала его за плечо.
- Нет, бэйб… Сегодня нас ждёт мой олд на ужин. Так что извини…
- А меня ты уже не зовёшь? – продолжала навязывать своё общество молодая волчица. – Раньше мы частенько ночевали у тебя…
Это она так на что намекает? Вот же ж сука.
- Денис, я…
- Бэйб, - перебил меня Денис, - давай возьмём Алёну с собой? Потусим до ночи в компашке… Во что-нить рубанём на троих…
У Дениса загорелись глаза. Он любил перекинуться в картишки. Не знаю, откуда это было у него: его друзья предпочитали комп и компьютерные игры. Дэн же обожал карты. Он носил с собою покерную колоду.
- В «Тысячу»? – спросила Алёна.
- Можно…
- Ты знаешь эту игру, гостья? – с пренебрежением бросила она.
- Дэн показывал…
- Показывал… Пффф… - фыркнула она, и мы покинули этот укромный уголок, отправившись к Дэну домой. Мне предстояло теснее познакомиться с его отцом, чему я, не кривя душой, была не очень рада.
- Герман Александрович, добрый вечер! – Алёна сладким голосом заговорила первой, стоило нам войти на порог небольшого домика почти на окраине посёлка.
- Какая честь, какая честь, - также фальшиво ответил ей отец Дениса. – Давненько у нас в гостях Вы не были, давненько, - и столько патоки было в его голосе, что я поморщилась. И ещё он также странно смотрел на девушку, будто бы облизывая её. Этим же взглядом он взглянул и на меня.
- Здравствуйте, - неловко поздоровалась я, чувствуя себя, как никогда, не в своей тарелке. Мне не нравился отец Дэна, так не нравился, что хотелось тут же уйти, но я посмотрела на своего парня и почувствовала себя чуть увереннее, что ли. Всё это терпела я только ради него.
- Очень приятно, милая. Наконец-то мы можем познакомиться с Вами чуточку ближе, - Герман Александрович протянул мне руку, я подала ему свою, и он поцеловал мне её, задержав в своих шершавых горячих руках так надолго, что мне стало совсем неудобно, и я быстро вырвала её.
- Проходите, детки, - тут же засуетился он. Дэн первым прошёл вперёд, и из глубины дома раздалось его: «Воу».
- Папахен, ты кого ещё на ужин пригласил? Королеву Елизавету? – выкрикнул он.
- Вас ждал, детишечки, вас, - ответил его отец и, почему-то, взглянул на Алёну. А та ему глумливо ухмыльнулась в ответ. А потом волчица перевела свой взгляд на меня, он полыхнул ненавистью. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила своим «медовым» голоском:
- Да, я уже соскучилась. А здесь всё осталось, как было. Вот на этом диване мы с Дэнчиком играли в детстве, а вот в этой кладовочке прятались друг от друга. А тут…
Она так бы и продолжила своё щебетание, но из боковых дверей выглянул Денис и сказал:
- Ну, вы скоро там? Я ужасно хочу жрать…
- Да, дамы, поспешим. А то молодой растущий организм Дениса требует питания, - засуетился Герман Александрович.
Мы вошли в большую гостиную, где был красиво накрыт стол, как на праздник. Посередине его стояла большая ваза с полевыми цветами, четыре большие тарелки с красивым узором расположились на четырёх сторонах его. Рядом – приборы и фужеры для напитков.
- Папахен, ну, что? Садимся? – спросил Денис отодвигая свой стул. За мной поухаживать он позабыл. Я уже хотела отодвинуть стул сама себе, но отец Дэна оказался быстрее:
- Присаживайся, - и я в это время опять почувствовала на себе ненавидящий взгляд Алёны.
Но, так как Герман Александрович поухаживал и за ней, опять включила свою медовость.
- Благодарю Вас. Как же я рада снова побывать в вашем гостеприимном доме! Вспомнила сразу своё детство. Как мой папахен сва… уезжал по делам, так я и сбегала к Дэнчику в гости. У вас тут пахло свободой, - захихикала она, поглядывая на Дениса.
- Ну, что там есть пожрать? – Денис был неподражаем в своём отсутствии манер.
- Кому наложить супа? А горячее на кухне. Алечка, не сходишь со мной? – я представила, что останусь с отцом Дениса наедине и замерла почти от ужаса.
- Я схожу, - бросила ревниво Алёна и поднялась со своего места. Я же вздохнула с облегчением.
- Денис, давай налью супа? – предложила я парню.
- Бэйб, давай. А то жрать хочу – не могу, а тут папахен со своими выкрутасами. Не думай, бэйб, у нас всегда всё по-простому, что это на него нашло – не пойму. Не знал же он заранее, что к нам причалит Алёнка? – сказал Дэн и громко заработал челюстями. Да, мужчины любят поесть. – Не мойму только, кто готовил? Опять тётя Катя, что ли приходила? Ведь папахен с ней разбежался давно…
Мне было всё равно, кто готовил ужин в семье Спеловых. Аппетит у меня пропал.
Алёна и отец Дениса появились минут через десять. Он нёс блюдо с огромным запечёным гусем, а Алёна – небольшой салатник с крышкой, скорее всего, гарнир.
Алёна опять выглядела примятой. А Герман Александрович стал ещё более масляным.
- Не соскучились без нас? Алёна разогревала картошку, вот мы задержались. Ну-у-у, сын, куда ты так спешишь? Начал кушать без нас. Разве так можно?
- Папахен, не кипишуй. Тут все свои. Не знаю, что ты тут изображаешь. Я голодный, как собака…
И все трое засмеялись этой незамысловатой шутке.
Мне пришлось сделать вид, что тоже весело, но компания к веселью совсем не располагала. Поэтому я уткнулась в свою тарелку и только прислушивалась к разговорам за столом. В основном, говорил отец Дениса. Но и Алёна иногда добавляла: «А помнишь, Дэнчик, как мы с тобой…» И стоило только добавить одно из трёх: гуляли, играли и сбегали из дома.
Можно было бы послушать про детство Дениса, но одно присутствие во всех его похождениях Алёны делало это просто невыносимым делом. Поэтому я молчала, либо отвечала односложно. Еда мне не лезла, и пары ложек хватило, чтобы я сидела, ковыряясь в тарелке и думая о том, что нужно чуть потерпеть, совсем чуть-чуть, и этот день закончится. И я вернусь в свою комнату, а завтра…
- Алечка, тебе не понравилось? – услышала я вопрос просто чудом.
- Что? А-а-а, нет, вкусно, конечно же… Да, то есть… - и смутилась. Нужно было реабилитироваться.
- Тогда почему ты ничего не съела? Гусь запечён по моему фамильному рецепту. Я очень старался.
- Вы запекали его сами? – я отрезала небольшой кусочек и отправила его в рот. Мясо было нежным с какими-то тонкими травами.
- Бэйб, папахен никогда сам не готовит. Раньше к нам ходила тётя Катя, а, теперь, я даже не знаю, кого ты попросил, - сказал Денис, глядя на отца.
- Есть одна женщина. Мы с ней дружим, и она помогла мне.
Почему-то в этот момент я посмотрела случайно на Алёну. Её глаза, показалось мне, сверкнули жёлтым. «Она в бешенстве», - решила я, и мне сильнее захотелось, чтобы вечер подошёл к концу. Такую Алёну я побаивалась. Если она набросится на меня, то мне, полукровке, не тягаться с настоящей волчицей, совсем!
И тут я увидела, что Герман Александрович смотрит на меня, провожая каждый положенный мною в рот кусок, голодным взглядом. Я чуть не подавилась.
- Спасибо, всё было очень вкусно, - сказала я, подняв взгляд на мужчину. И подумала: «Неужели Денис не видит, как его отец смотрит на меня? Так не смотрят на девушку своего сына. Так смотрят на ту, что собираются уложить в постель.» Мне эта мысли показалась омерзительной, и я опять уставилась в тарелку, пытаясь себя не выдать. Нужно было срочно поговорить с Денисом, чтобы он отвёз меня в город. Билет можно было бы поменять и удалённо, но я предпочла бы сделать это в кассе аэропорта.
- Опять ты таскаешь сюда очередную тётку, женился бы уже. Не надоело их менять? – резко высказал отцу Денис, а с лица Германа Александровича сразу слетело приторное выражение. Но он сдержался, бросив краткие взгляды на меня и Алёну.
- Денис, ну, ты же понимаешь, что твоя мама была моей истинной, и другой такой у меня уже не будет. А просто так жить с чужой для меня волчицей – я не хочу. Моему волку это претит!
- Волку… - почему-то хмыкнула Алёна. А меня заинтересовало другое:
- Истинная? Что это значит?
- Да, моя мутер с папахеном были истинной парой. Так говорят о тех, кого связала сама волчья суть.
- А как это?
- Волков тянет друг к другу, и тянет так, что они жизни друг без друга не представляют. А когда погибает один, то вскоре сходит с ума либо гибнет и второй, - ответила мне Алёна, насмешливо глядя на Германа Александровича. И тут, мне кажется, я и увидела настоящее лицо отца Дениса. Оно выступило, пускай и на мгновение, но выступило, убрав всё то наносное, чем пытался замаскировать свою суть этот оборотень. Фальшь слетела, выпустив наружу жестокость и презрение ко всем, даже, мне показалось, и к собственному сыну. Но это продлилось недолго, всего лишь мгновение. Я не знаю, увидела ли Алёна тоже самое, что и я, но больше она не насмехалась над отцом Дениса, лишь молча делала маленькие глотки из винного бокала.
А я подумала: «А почему отец Дениса жив, разве волки не могут друг без друга?» Но спрашивать у него я ничего не собиралась. Этот человек мог и врать, чтобы, к примеру, успокоить Дениса на счёт его родной матери и того, почему он до сих пор не привёл в дом спутницу жизни.
- Ну, что, бэйби, теперь перекинемся в картишки? – сказал Дэн, пересаживаясь со стула на большой кожаный диван и вольготно устраиваясь на нём.
- А убрать со стола? – жеманно проговорила Алёна. – Давайте, я помогу.
И она с превосходством взглянула на меня, вставая со своего места и начиная собирать тарелки.
- Я тоже могу помочь. Вдвоём быстрее справимся. Значит, быстрее сядем играть, - сказала я.
- Ну, что вы, деточки, - проворковал Герман Александрович, опять облизнув меня своим сальным взглядом, - я – хозяин, и мне убирать со стола. А вы идите развлекайтесь. Да и плохая эта примета – мыть посуду в гостях. К несчастью…
- Я не верю в приметы. А про такую я даже не слышала, - бросила Алёна, быстро удаляясь в сторону кухни с собранной посудой.
Я начала собирать приборы, и Герман Александрович вдруг подошёл сзади и начал забирать их из моих рук, как бы невзначай прижимаясь бёдрами к моей пояснице. Меня передёрнуло. Я слышала рассказы подруг об извращенцах, прижимающихся к юным девушкам в общественном транспорте, но то происходило в толпе, а, чтобы вот так, явно, на глазах у собственного сына…
Я неловко вывернулась из объятий мужчины, в которые он заключил меня, делая вид, что убирает со стола, и бросила взгляд на Дениса. Тот тасовал колоду, глядя куда-то в пол и о чём-то призадумавшись.
- Денис, - я решила бросить всё и пошла к своему парню, - а в какую игру мы сыграем?
- Можем в преферанс в четыре руки, или в тысячу, или забьём козла…
- О-о-о, нет – нет, на меня, детишечки, не рассчитывайте! Не люблю я это дело…
- Ок, тогда тысяча!
- О чём это вы? – раздался Алёнин голос от дверей.
- Втроём лучше всего играть в «Тысячу», так что поторопись, бэйб.
Денис привстал, куда-то нажал и что-то выдвинул, и угол большого дивана превратился в низкий журнальный столик. Выкатив его, сам присел на угол, и мы тоже присоединились к нему. Я заняла место чуть с боку, а Алёна уселась напротив Дэна.
Всю игру она улыбалась ему приторно-фальшиво, трогала себя за талию и бёдра, грызла карандаш, которым мы записывали ставки. Денис, к слову, не вёлся на её подначки, а всё время посматривал на меня, иногда касаясь моей руки. Я от этого просто таяла, как мороженое. Ни противная Алёна, ни отвратный папаша Дениса, никто не мог помешать мне быть счастливой здесь и сейчас!
Я думала, что Алёна поймёт, что Дэн не обращает на неё внимание, как на женщину, и успокоится, даст нам побыть наедине, просто поговорить. Поэтому я тоже показывала, что это – мой парень, по-всякому дотрагиваясь до него, отряхивая плечо футболки от невидимого мусора, слегка толкая его плечо своим, когда он рассказывал анекдоты или травил свои мужские шуточки ниже пояса.
Но Алёна в такие моменты либо отворачивалась от нас, либо делала вид, что изучает колоду, которую тасовала, либо уходила, типа, попить, а потом продолжала гнуть свою линию, как ни в чём не бывало!
Вечер тянулся и тянулся, но ближе к полуночи во дворе раздался автомобильный сигнал.
- О-о, кажется за нами приехали. Папахен отправил своего помощника, чтобы тот довёз нас до дома! – подскочила Алёна. – Что сидишь? Собирайся, уезжаем, - приказала она мне.
Я с тоской посмотрела на Дениса.
- Бэйб, ну, ты знаешь, что не могу тебя оставить у себя…
- Можешь же, - протянула я, щекоча его травинкой по животу.
- Что могу, бэйб?
- Разговаривать по-человечески, - засмеялась я, а он набросился на меня, щекоча. Так, хохоча и в шутку переругиваясь, мы скатились в воду.
Когда солнце начало склоняться к вечеру, Денис предложил:
- Хочешь сходить в лес? Правда, ненадолго. Сейчас там море будет море гнуса. Нас, волков, он особо не кусает, а вот как насчёт тебя – я не скажу.
- Ну, пойдём, сходим.
Мы перешли на другой берег реки по широкой бетонной плите, положенной посреди луга вместо моста. Через полчаса только дошли до опушки, а там, свернув куда-то за деревья, Денис привёл меня в такое чудное место, что я просто замерла от восхищения.
В небольшом логу шириной шагов в десять звенел хрустальный ручеёк, над которым склонились две огромные ивы. Они почти переплелись наверху своими ветвями, создавая даже в самый жаркий летний день почти непроницаемую тень. На одном из деревьев, на толстом суку, висела верёвка, создавая подобие качелей. Там же стояла небольшая, сделанная из струганного дерева, скамейка. Я подошла и присела на неё.
- Как же здесь… - не договорила я.
- Клёво? Кулово? Классно? – попытался окончить за меня Денис.
- Не угадал… Замечательно! - Ветерок, дующий от ручейка, разгонял стаи комаров, и тут их практически и не было. – Денис, это хорошее место!
- Наше место… Мы нашли его в далёком детстве.
- Мы?
- Да, мы… Бэйб, я и Алёна. Я же говорил, что мы тусим с детства. Один раз мы с ней смылись от наших рассерженных папахен, и случайно вышли на берег этого ручья. А потом, идя вдоль него, вышли сюда. Видишь «тарзанку»? Это я придумал. При помощи неё можно перепрыгнуть на тот берег. И скамейку сделал я сам!
- Молодец, Дэн. И спасибо тебе!
- А мне, мне спасибо не хочешь сказать? – из-за другого дерева на противоположном берегу вышла Алёна. – Притащил её зачем, это же наше место, Дэнчик!
- Я не спрашиваю, кого ты сюда таскаешь, бэйби… Не злись! – ответил ей Денис. – Моей гёрл нужна экскурсия. А где прикольнее всего? Где лучший чил? Ты сама знаешь…
Алёна была зла, это было видно, но ещё виднее было то, что ругаться с Денисом она не собиралась.
- Хорошо, Дэн. Кинь мне сюда верёвку, я перепрыгну к вам!
Денис размахнулся и швырнул качели в сторону другого берега. Алёна ловко перехватила их. А потом, с грацией хищницы, оттолкнулась от земли и перепрыгнула ручей.
- Ну, что, может быть к нам? Папахена сегодня не будет. Мне пообещали на ужин испечь пирог с олениной. Ну, как Дэнчик? – медово заворковала эта стерва, ничуть не стесняясь меня. Она ласково смотрела в глаза Дениса и трогала его за плечо.
- Нет, бэйб… Сегодня нас ждёт мой олд на ужин. Так что извини…
- А меня ты уже не зовёшь? – продолжала навязывать своё общество молодая волчица. – Раньше мы частенько ночевали у тебя…
Это она так на что намекает? Вот же ж сука.
- Денис, я…
- Бэйб, - перебил меня Денис, - давай возьмём Алёну с собой? Потусим до ночи в компашке… Во что-нить рубанём на троих…
У Дениса загорелись глаза. Он любил перекинуться в картишки. Не знаю, откуда это было у него: его друзья предпочитали комп и компьютерные игры. Дэн же обожал карты. Он носил с собою покерную колоду.
- В «Тысячу»? – спросила Алёна.
- Можно…
- Ты знаешь эту игру, гостья? – с пренебрежением бросила она.
- Дэн показывал…
- Показывал… Пффф… - фыркнула она, и мы покинули этот укромный уголок, отправившись к Дэну домой. Мне предстояло теснее познакомиться с его отцом, чему я, не кривя душой, была не очень рада.
Глава 4. Странная игра.
- Герман Александрович, добрый вечер! – Алёна сладким голосом заговорила первой, стоило нам войти на порог небольшого домика почти на окраине посёлка.
- Какая честь, какая честь, - также фальшиво ответил ей отец Дениса. – Давненько у нас в гостях Вы не были, давненько, - и столько патоки было в его голосе, что я поморщилась. И ещё он также странно смотрел на девушку, будто бы облизывая её. Этим же взглядом он взглянул и на меня.
- Здравствуйте, - неловко поздоровалась я, чувствуя себя, как никогда, не в своей тарелке. Мне не нравился отец Дэна, так не нравился, что хотелось тут же уйти, но я посмотрела на своего парня и почувствовала себя чуть увереннее, что ли. Всё это терпела я только ради него.
- Очень приятно, милая. Наконец-то мы можем познакомиться с Вами чуточку ближе, - Герман Александрович протянул мне руку, я подала ему свою, и он поцеловал мне её, задержав в своих шершавых горячих руках так надолго, что мне стало совсем неудобно, и я быстро вырвала её.
- Проходите, детки, - тут же засуетился он. Дэн первым прошёл вперёд, и из глубины дома раздалось его: «Воу».
- Папахен, ты кого ещё на ужин пригласил? Королеву Елизавету? – выкрикнул он.
- Вас ждал, детишечки, вас, - ответил его отец и, почему-то, взглянул на Алёну. А та ему глумливо ухмыльнулась в ответ. А потом волчица перевела свой взгляд на меня, он полыхнул ненавистью. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила своим «медовым» голоском:
- Да, я уже соскучилась. А здесь всё осталось, как было. Вот на этом диване мы с Дэнчиком играли в детстве, а вот в этой кладовочке прятались друг от друга. А тут…
Она так бы и продолжила своё щебетание, но из боковых дверей выглянул Денис и сказал:
- Ну, вы скоро там? Я ужасно хочу жрать…
- Да, дамы, поспешим. А то молодой растущий организм Дениса требует питания, - засуетился Герман Александрович.
Мы вошли в большую гостиную, где был красиво накрыт стол, как на праздник. Посередине его стояла большая ваза с полевыми цветами, четыре большие тарелки с красивым узором расположились на четырёх сторонах его. Рядом – приборы и фужеры для напитков.
- Папахен, ну, что? Садимся? – спросил Денис отодвигая свой стул. За мной поухаживать он позабыл. Я уже хотела отодвинуть стул сама себе, но отец Дэна оказался быстрее:
- Присаживайся, - и я в это время опять почувствовала на себе ненавидящий взгляд Алёны.
Но, так как Герман Александрович поухаживал и за ней, опять включила свою медовость.
- Благодарю Вас. Как же я рада снова побывать в вашем гостеприимном доме! Вспомнила сразу своё детство. Как мой папахен сва… уезжал по делам, так я и сбегала к Дэнчику в гости. У вас тут пахло свободой, - захихикала она, поглядывая на Дениса.
- Ну, что там есть пожрать? – Денис был неподражаем в своём отсутствии манер.
- Кому наложить супа? А горячее на кухне. Алечка, не сходишь со мной? – я представила, что останусь с отцом Дениса наедине и замерла почти от ужаса.
- Я схожу, - бросила ревниво Алёна и поднялась со своего места. Я же вздохнула с облегчением.
- Денис, давай налью супа? – предложила я парню.
- Бэйб, давай. А то жрать хочу – не могу, а тут папахен со своими выкрутасами. Не думай, бэйб, у нас всегда всё по-простому, что это на него нашло – не пойму. Не знал же он заранее, что к нам причалит Алёнка? – сказал Дэн и громко заработал челюстями. Да, мужчины любят поесть. – Не мойму только, кто готовил? Опять тётя Катя, что ли приходила? Ведь папахен с ней разбежался давно…
Мне было всё равно, кто готовил ужин в семье Спеловых. Аппетит у меня пропал.
Алёна и отец Дениса появились минут через десять. Он нёс блюдо с огромным запечёным гусем, а Алёна – небольшой салатник с крышкой, скорее всего, гарнир.
Алёна опять выглядела примятой. А Герман Александрович стал ещё более масляным.
- Не соскучились без нас? Алёна разогревала картошку, вот мы задержались. Ну-у-у, сын, куда ты так спешишь? Начал кушать без нас. Разве так можно?
- Папахен, не кипишуй. Тут все свои. Не знаю, что ты тут изображаешь. Я голодный, как собака…
И все трое засмеялись этой незамысловатой шутке.
Мне пришлось сделать вид, что тоже весело, но компания к веселью совсем не располагала. Поэтому я уткнулась в свою тарелку и только прислушивалась к разговорам за столом. В основном, говорил отец Дениса. Но и Алёна иногда добавляла: «А помнишь, Дэнчик, как мы с тобой…» И стоило только добавить одно из трёх: гуляли, играли и сбегали из дома.
Можно было бы послушать про детство Дениса, но одно присутствие во всех его похождениях Алёны делало это просто невыносимым делом. Поэтому я молчала, либо отвечала односложно. Еда мне не лезла, и пары ложек хватило, чтобы я сидела, ковыряясь в тарелке и думая о том, что нужно чуть потерпеть, совсем чуть-чуть, и этот день закончится. И я вернусь в свою комнату, а завтра…
- Алечка, тебе не понравилось? – услышала я вопрос просто чудом.
- Что? А-а-а, нет, вкусно, конечно же… Да, то есть… - и смутилась. Нужно было реабилитироваться.
- Тогда почему ты ничего не съела? Гусь запечён по моему фамильному рецепту. Я очень старался.
- Вы запекали его сами? – я отрезала небольшой кусочек и отправила его в рот. Мясо было нежным с какими-то тонкими травами.
- Бэйб, папахен никогда сам не готовит. Раньше к нам ходила тётя Катя, а, теперь, я даже не знаю, кого ты попросил, - сказал Денис, глядя на отца.
- Есть одна женщина. Мы с ней дружим, и она помогла мне.
Почему-то в этот момент я посмотрела случайно на Алёну. Её глаза, показалось мне, сверкнули жёлтым. «Она в бешенстве», - решила я, и мне сильнее захотелось, чтобы вечер подошёл к концу. Такую Алёну я побаивалась. Если она набросится на меня, то мне, полукровке, не тягаться с настоящей волчицей, совсем!
И тут я увидела, что Герман Александрович смотрит на меня, провожая каждый положенный мною в рот кусок, голодным взглядом. Я чуть не подавилась.
- Спасибо, всё было очень вкусно, - сказала я, подняв взгляд на мужчину. И подумала: «Неужели Денис не видит, как его отец смотрит на меня? Так не смотрят на девушку своего сына. Так смотрят на ту, что собираются уложить в постель.» Мне эта мысли показалась омерзительной, и я опять уставилась в тарелку, пытаясь себя не выдать. Нужно было срочно поговорить с Денисом, чтобы он отвёз меня в город. Билет можно было бы поменять и удалённо, но я предпочла бы сделать это в кассе аэропорта.
- Опять ты таскаешь сюда очередную тётку, женился бы уже. Не надоело их менять? – резко высказал отцу Денис, а с лица Германа Александровича сразу слетело приторное выражение. Но он сдержался, бросив краткие взгляды на меня и Алёну.
- Денис, ну, ты же понимаешь, что твоя мама была моей истинной, и другой такой у меня уже не будет. А просто так жить с чужой для меня волчицей – я не хочу. Моему волку это претит!
- Волку… - почему-то хмыкнула Алёна. А меня заинтересовало другое:
- Истинная? Что это значит?
- Да, моя мутер с папахеном были истинной парой. Так говорят о тех, кого связала сама волчья суть.
- А как это?
- Волков тянет друг к другу, и тянет так, что они жизни друг без друга не представляют. А когда погибает один, то вскоре сходит с ума либо гибнет и второй, - ответила мне Алёна, насмешливо глядя на Германа Александровича. И тут, мне кажется, я и увидела настоящее лицо отца Дениса. Оно выступило, пускай и на мгновение, но выступило, убрав всё то наносное, чем пытался замаскировать свою суть этот оборотень. Фальшь слетела, выпустив наружу жестокость и презрение ко всем, даже, мне показалось, и к собственному сыну. Но это продлилось недолго, всего лишь мгновение. Я не знаю, увидела ли Алёна тоже самое, что и я, но больше она не насмехалась над отцом Дениса, лишь молча делала маленькие глотки из винного бокала.
А я подумала: «А почему отец Дениса жив, разве волки не могут друг без друга?» Но спрашивать у него я ничего не собиралась. Этот человек мог и врать, чтобы, к примеру, успокоить Дениса на счёт его родной матери и того, почему он до сих пор не привёл в дом спутницу жизни.
- Ну, что, бэйби, теперь перекинемся в картишки? – сказал Дэн, пересаживаясь со стула на большой кожаный диван и вольготно устраиваясь на нём.
- А убрать со стола? – жеманно проговорила Алёна. – Давайте, я помогу.
И она с превосходством взглянула на меня, вставая со своего места и начиная собирать тарелки.
- Я тоже могу помочь. Вдвоём быстрее справимся. Значит, быстрее сядем играть, - сказала я.
- Ну, что вы, деточки, - проворковал Герман Александрович, опять облизнув меня своим сальным взглядом, - я – хозяин, и мне убирать со стола. А вы идите развлекайтесь. Да и плохая эта примета – мыть посуду в гостях. К несчастью…
- Я не верю в приметы. А про такую я даже не слышала, - бросила Алёна, быстро удаляясь в сторону кухни с собранной посудой.
Я начала собирать приборы, и Герман Александрович вдруг подошёл сзади и начал забирать их из моих рук, как бы невзначай прижимаясь бёдрами к моей пояснице. Меня передёрнуло. Я слышала рассказы подруг об извращенцах, прижимающихся к юным девушкам в общественном транспорте, но то происходило в толпе, а, чтобы вот так, явно, на глазах у собственного сына…
Я неловко вывернулась из объятий мужчины, в которые он заключил меня, делая вид, что убирает со стола, и бросила взгляд на Дениса. Тот тасовал колоду, глядя куда-то в пол и о чём-то призадумавшись.
- Денис, - я решила бросить всё и пошла к своему парню, - а в какую игру мы сыграем?
- Можем в преферанс в четыре руки, или в тысячу, или забьём козла…
- О-о-о, нет – нет, на меня, детишечки, не рассчитывайте! Не люблю я это дело…
- Ок, тогда тысяча!
- О чём это вы? – раздался Алёнин голос от дверей.
- Втроём лучше всего играть в «Тысячу», так что поторопись, бэйб.
Денис привстал, куда-то нажал и что-то выдвинул, и угол большого дивана превратился в низкий журнальный столик. Выкатив его, сам присел на угол, и мы тоже присоединились к нему. Я заняла место чуть с боку, а Алёна уселась напротив Дэна.
Всю игру она улыбалась ему приторно-фальшиво, трогала себя за талию и бёдра, грызла карандаш, которым мы записывали ставки. Денис, к слову, не вёлся на её подначки, а всё время посматривал на меня, иногда касаясь моей руки. Я от этого просто таяла, как мороженое. Ни противная Алёна, ни отвратный папаша Дениса, никто не мог помешать мне быть счастливой здесь и сейчас!
Я думала, что Алёна поймёт, что Дэн не обращает на неё внимание, как на женщину, и успокоится, даст нам побыть наедине, просто поговорить. Поэтому я тоже показывала, что это – мой парень, по-всякому дотрагиваясь до него, отряхивая плечо футболки от невидимого мусора, слегка толкая его плечо своим, когда он рассказывал анекдоты или травил свои мужские шуточки ниже пояса.
Но Алёна в такие моменты либо отворачивалась от нас, либо делала вид, что изучает колоду, которую тасовала, либо уходила, типа, попить, а потом продолжала гнуть свою линию, как ни в чём не бывало!
Вечер тянулся и тянулся, но ближе к полуночи во дворе раздался автомобильный сигнал.
- О-о, кажется за нами приехали. Папахен отправил своего помощника, чтобы тот довёз нас до дома! – подскочила Алёна. – Что сидишь? Собирайся, уезжаем, - приказала она мне.
Я с тоской посмотрела на Дениса.
- Бэйб, ну, ты знаешь, что не могу тебя оставить у себя…
