"Ризар"
Между жизнью и смертью
я выбираю гитару.
П.Неруда
Шагая по каменистой, слегка поплывшей от мелкого моросящего дождя дороге, шел путник, кутаясь в пропыленный и, давно уже, мокрый плащ. Ризара, завернутая в непромокаемую ткань, была прицеплена на спину, придавая фигуре горбатый и неуклюжий вид. Определить этот музыкальный инструмент было просто – округлое основание и длинный тонкий вог со струнами, был самым любимым инструментом бродячих сочинителей и певцов, и другого похожего не существовало. Недаром же всех их называли ризарами, или, совсем простонародно, - ризами.
Ризара позволяла извлекать самые разнообразные звуки – то тоскливые и волнующие, то веселые и залихватские. Оттого и была почитаема и в деревенской глубинке, и во дворце короля. Разве только при дворе ризары были нарядные, из самого дорогого дерева, растущего на границе королевства – бирса, а не как у бродячих музыкантов, из шельки, что росла везде и не так уж сложна была в обработке.
Грубая сумка, перекинутая через плечо, вообще весила мало и большим количеством вещей не могла вдохновить случайного недоброжелателя на грабеж. Хотя, кто будет грабить ризара? К этим людям, не от мира сего, даже разбойники относились благожелательно. Заставили бы исполнять песни: поплясали бы под веселые и поплакали под грустные, а потом отпустили, накормив и напоив странствующего музыканта.
Подняв запыленное лицо от дороги, путешественник посмотрел вдаль на бесконечно убегающую дорогу, всмотрелся в серые унылые тучи, затянувшие небо, и, взмахнув длинными ресницами, зашагал дальше.
Шел путник легко, несмотря на одиночество и хмурую погоду. Что-то бубнил себе под нос, напевая только одному ему известный мотив. Слов слышно не было, ведь лицо было замотано грубоватой тканью, оставляя открытыми только глаза. Капюшон плаща тоже, как мог, прятал лицо своего хозяина, словно охраняя и защищая его, как преданный пес.
Почувствовав вибрацию земли, путник обернулся и, сойдя на обочину дороги, остановился. По нарастающему гулу стало понятно, что приближаются всадники. Вот вдали показались конные фигуры, быстро приближаясь и позвякивая упряжью. Четверо всадников-желдаков впереди, затем богато украшенный лангрёз, запряжённый шестеркой, и снова четверка всадников, промчались мимо, оглушая топотом и орошая грязью из-под копыт грёзов – великолепных, черных как ночь и с длиннющими гривами породистых лошадей. Такие были только у богатой знати и приближенных короля. Да, и, профессиональных охранников-желдаков, могли нанять себе только очень состоятельные люди. А в таком количестве их редко можно встретить, как-то, обычно, их нанимают парами. Здесь же целый отряд получился.
Лангрёз, тем временем, остановился. Один из желдаков подъехал к окошку и, получив указания, направил своего коня прямо на ризара. Стоявший на обочине, тот продолжал молча наблюдать за происходящим.
- Барон Кизил приглашает, тебя, в свое имение на семейный праздник, - быстро проговорил наемник приглашение, больше похожее на приказ, – Садись к кучеру. Да, шевелись быстрее!
Слегка поклонившись, в знак благодарности за приглашение, ризар поторопился к лангрёзу. Вскарабкавшись по узкой лесенке в компанию к кучеру, попытался устроиться поудобнее. Не самое удобное место, когда в лицо летит дождь и холодный ветер норовит пробрать до костей. Но выбирать не приходилось. И, вцепившись в поручень, музыкант попытался усидеть на этой высоте.
Видя, как тот пытается удержаться, кучер знаками показал на ремни, которыми привязывали себя для более безопасного путешествия. С немалым облегчением и дрожащими пальцами эта проблема была решена.
Только кучер хотел щелкнуть кнутом, как на первого в упряжи грёза спикировал толстый черный ворон. Хорошо, что конь оказался спокойным и продолжал стоять как ни в чем не бывало, а не рванул наутек. Упитанный пассажир спокойно расселся на упряжи в ожидании поездки и посматривая на всех своими глазками-бусинками. Возмущенный произволом летуна кучер уже готов был хлестнуть его кнутом, но ризар придержал его руку, привлекая внимание, и покачал головой.
- Твой? – удивился кучер.
На что ризар только кивнул.
- Ну, дела!
Путь, пролегающий под колесами лангрёза, был не такой уж и долгий. Пару часов спустя впереди показались небольшие деревянные лачуги. Замелькали огородики, хозяйственные постройки, послышался лай собак и в нос ударил, несмотря на высоту лангреза, запах сена, дыма и, самых, что ни на есть, натуральных удобрений.
Вскоре показалось и баронское поместье, больше смахивавшее на небольшой замок. Невысокое, оно было щедро украшено башенками, статуями и, что поразительно, большими окнами с дорогим морицианским стеклом, завлекательно блестящим чистым наполированным видом. Его производство держалось в строжайшей тайне и соседнее королевство Мориция весьма усердно торговала им с соседями. Его чистота, светлость и цена поражали всех от мала до велика. Остановившийся перед парадным крыльцом лангрёз выпустил из себя круглого, со всех сторон, барона. Очутившись на крыльце тот махнул ризару, чтобы следовал за ним.
Догнав нанимателя уже внутри, пройдя мимо распахнувших перед ним двери лакеев, музыкант поклонился и замер в ожидании. Сразу же раздались крики лакеев и следом влетел толстый пернатый ворон, неуклюже усевшийся на плечо музыканта и с укором посмотрел на работодателя.
Барон вытаращился на него как на лису в курятнике, но незваного гостя гнать не стал.
- А ты не многословен!
- По пустякам не трачу голос, - очень тихо, почти шепотом ответил гость.
- Накормите и пусть отдохнет, - раздал указания слугам барон, - Вечером, на ужине, будешь развлекать гостей – силы пригодятся!
И, быстро развернувшись, куда-то покатился дальше. А ризар, вслед за служанкой, заспешил к долгожданному теплу и еде. По узким коридорчикам, с поворотами и изгибами, как клубок ниток, что перепутала кошка, дошли они до кухни. Ворон, тяжелым маятником, сидел на плече.
Открывшаяся дверь, пропустила музыканта внутрь теплого помещения. Ворон, от радости близкой кормежки, громко возвестил о своем приходе:
- Ка-а-р-р-р!
Раскатистое «р-р-р» не сразу утихло в наступившей тишине. Под нее ризар сделал шаг в ярко освещенное помещение, непроизвольно морщась и готовясь к тому, что первый секрет, так тщательно скрываемый, придется раскрыть уже сейчас. А учитывая, что слуг на кухне было много, то разнесется он мгновенно.
Заметить, кто появился на кухне, было не сложно. Из-за спины все еще виднелся вог, завернутой в тряпицу, ризары. Укутанный в плащ, с надвинутым на глаза капюшоном и нетерпеливо притопывающим на плече вороном, гость молча стоял на пороге кухни, давая возможность всем наглядеться.
Служанка подбежала к толстой матроне в пышном чепце и передала указания барона. Та посверлила взглядом гостя и уперев руки в боки, проворчала:
- Чего стоишь?! К огню греться иди, сейчас положу еды.
Прихватив по дороге стул и поставив его ближе к огню, ризар снял инструмент со спины. Аккуратно поставив подальше от огня, стал расстегивать плащ. Встряхнув его от крупных капель, повесил на спинку стула и снял с лица тряпицу. Загудевшая было кухня опять стихла. Вспорхнувший с плеча ворон снова уселся на него, ворочаясь, как упитанная утка.
Ничего такого страшного в музыканте не было. Скорее, наоборот. Расклешенные штаны из плотной ткани, простая рубашка и две толстенных черных косы, спускающихся ниже пояса. Такое эта кухня видела впервые!
Протянув руки к огню девушка прикрыла глаза и устало вздохнула. Сейчас начнется!
«Баба!», «Девка!», «Не может быть!», «Разве такое бывает?!», «А зачем она штаны нацепила?!», «Какая нормальная девка штаны надевает?!», «А я думал, что все ризары мужчины!», «А зачем ей ворон? Он тоже поёт?» и много еще вопросов разом взорвали тишину кухни.
Девушка и ворон молча грелись у огня, словно не замечая творившегося в кухне многоголосного хаоса.
- Тихо! – громче всех гаркнула матрона. Подойдя к девушке она задала тот вопрос, о котором не вспомнил никто, - Как тебя зовут?
- Лари, - был тихий ответ, повернувшейся к ней девушки. Необычная красота ее завораживала – большие черные глаза в обрамлении длинных густых ресниц, круглое личико с белоснежной кожей, маленький носик и пухлые розовые губки. И показав на ворона добавила, - А его зовут Ай.
- Ка-а-р-р-р! – подтвердил ворон, громко знакомясь и поглядывая на матрону то одним глазом, то другим.
- Я Бьянка, экономка, - кивнула та своим мыслям, - Сейчас тебя покормят.
И повернувшись к любопытным слугам, принялась командовать парадом – принести, отнести, убрать, почистить, помыть и так далее. Накрыли Лари тут же, у огня.
- Грейся, деточка. Вся продрогла! –покачала головой Бьянка, недовольно поджимая губы.
После горячей еды нестерпимо захотелось закрыть глаза и расслабиться. Черный ворон склевывал последние крошки, смешно прыгая по столу, словно ищейка, выискивая чтобы еще стащить.
Внимательная, подмечавшая все экономка, проводила девушку в свободную комнатку для слуг. Узкая кровать, ларь для вещей и маленький столик с кувшином воды – вот и весь его интерьер. Зато, сухо и не холодно, а из небольшого окна, закрытым морицианским стеклом льется свет – неслыханная щедрость для слуг.
Уже уходя, Бьянка спросила:
- А для выступления у тебя платье есть?
- Зачем? Надену плащ с капюшоном.
- Барон прикажет снять.
Девушка задумалась:
- Есть у меня платье, но... всё же надену плащ.
Экономка кивнула и вышла из комнаты, не собираясь спорить. Что делать с этой молоденькой девушкой она не знала. Ризары и так были очень странными, а девушку-ризара она, на своем веку, видела впервые.
Глаза закрылись быстро, а накативший сон подарил долгожданный отдых. Только вот он оказался не простым. Как и обещал один вредный бог Айхи, – покровитель музыкантов, певцов и путешественников, – настоящим. Лари снова увидела своих грустных родителей, сидящих на летней веранде. Около них лежал ее пес, вглядываясь грустными глазами в дорогу, а на коленях у папы успокаивающе мурчал рыжий соседский кот.
Проснувшись в слезах, Лари тихо сидела на кровати, сквозь них смотря на сгущающиеся сумерки за окном. Ай, спящий на спинке кровати, даже не пошевелился. Достав гребень для волос, богато украшенный камнями и резьбой, девушка принялась переплетать волосы, укладывая их в сложную косу. Переодевшись в единственное простое черное платье, которое было в ее мешке, девушка улыбнулась, вспоминая тонны шелка, кружев и бархата в своем гардеробе. А так же борьбу с портными за каждое простое и удобное платье без украшений, рюшей и бантов.
Проморгавшийся со сна Ай, уставился на девушку и встрепенулся.
- Только попробуй! – пригрозила она ему пальцем.
- Ка-а-а! – хрипло каркнул маленький пройдоха и развернулся к Ларе хвостом. По подолу платья, небольшому вырезу и узким манжетам заструился белый туман. В сумерках комнаты он казался плотным и переливающимся, а рассеявшись, оставил на платье богатую вышивку серебряными нитями.
- И зачем? Мы не собираемся привлекать к себе лишнее внимание, - пробурчала девушка, - Ты как всегда устраиваешь из выступления шоу!
- Умр-р-р! – довольно промурлыкал ворон.
- Сам ты «умр». Ты не ворон, ты - кот! – в ответ тот лишь выразительно потряс распушенным хвостом.
В дверь постучались, и Лари поспешила накинуть плащ с капюшоном. На пороге стояла Бьянка. Осмотрев девушку в плаще, кивнула следовать за собой.
- Ешь лучше, - давала она наставления на кухне, - Барон будет долго веселиться, и есть там тебе никто не даст. Так что готовься.
- Можно попросить кувшин воды побольше? – попросила девушка и уточнила, - С собой, на выступление.
Бьянка кивнула. Слуги с интересом поглядывали на девушку, снявшую капюшон плаща, но вопросов не задавали.
- Барон уже час как празднует. Вино в голову порядком ударило – все хмельные, – давала последние наставления экономка, с беспокойством поглядывая на девушку.
- Не волнуйтесь, тетушка Бьянка, со мной всё будет в порядке, - попыталась успокоить ее Лари.
- Ты мне дочку напоминаешь, - вздохнула Бьянка, поняв, что её забота и переживания замечены, – Она тоже была молодой и красивой… не доглядела…
Лари положила руку на плечо грустной экономки в утешение:
- Со мной темный Айхи, он присмотрит, - улыбнулась Лари, - Только вы кувшин не забывайте наполнять водой, - экономка кивнула, - А что празднует барон?
- Дочка Кира, вошла в пору девичества – принимают контракты от женихов.
Лари понимающе кивнула и, поглубже нацепив капюшон, направилась в торжественный зал. При ее появлении барон и гости оживились. Поклонившись сразу всем на входе, прошла к приготовленному стулу.
Впорхнувший следом ворон громко возвестил о своем прибытии и легко устроился на высокой спинке стула. Лари знала, что сидеть там птица долго не будет, а пойдет развлекать себя и гостей по столам уже через несколько минут.
Развернув тряпицу, извлекла ризару под свет магических светильников, которые рассыпались по всей зале. Необычная форма и нежно-кремовый цвет инструмента сразу же привлекли внимание. Присев на стул и устроившись поудобнее, пальцы ризара запорхали по струнам, извлекая бесподобные нежные звуки. Лари стала наигрывать несложные этюды, чтобы разыграться и настроиться на слушателей.
Заигравшись, она не заметила, как за окнами наступила совсем непроглядная темнота, а время побежало быстрее. Перед глазами проносились воспоминания – и радостные, и печальные. За плечами словно выросли крылья и несли ее по облакам мыслей, образов, ощущений. Заглушив последний аккорд в идеальной тишине, она испила из кувшина ключевой воды.
- Хорош! Хорош! Душа радуется! – довольно проурчал барон, как сытый кот, - А что ж ты в плаще ризар? Снимай скорее, в зале не холодно! Полюбуемся на исполнителя.
Вздохнув, Лари скинула капюшон, не отрывая взгляда от барона, и плащ упал к ее ногам.
Дружный «Ах!» прокатился по столам.
Пока барон хлопал глазами, шустрый Ай подчищал его тарелку, вынимая самые лакомые, на взгляд пернатого, кусочки под самым носом у хозяина. Молоденькая баронесса, лет шестнадцати, не сводила глаз с черного хулигана, подкладывая и со своей тарелки вкусняшки.
- Следующий посол чей будет? Подходите!
Из-за правого стола встали с десяток солидных бородатых мужчин и поспешили к барону. Дальше начались раскланивания, расшаркивания, заверения в самых добрых намерениях и передача самого контракта.
На взгляд Лари это была ужаснейшая традиция, по которой глава семейства продавал свою дочь за более выгодного кандидата. Возраст девушек начинался чуть ли не с четырнадцати лет, а цена зависела от наследственных качеств. Конечно, ценились ширококостные пышные фигуры у девушек, на взгляд мужчин, способные родить больше детей.
Но самыми ценными были те, у кого просыпалась магия. Такие девушки чаще передавали свои способности наследникам. Магия сама по себе была не тайной и не чем-то редким, но обладающий ею должен был пройти регистрацию в королевской школе и обязательное обучение. Юношей устраивали на нужные королевству должности, используя их способности.
Между жизнью и смертью
я выбираю гитару.
П.Неруда
Часть I – По дороге сна мимо мира людей...
Глава 1
Шагая по каменистой, слегка поплывшей от мелкого моросящего дождя дороге, шел путник, кутаясь в пропыленный и, давно уже, мокрый плащ. Ризара, завернутая в непромокаемую ткань, была прицеплена на спину, придавая фигуре горбатый и неуклюжий вид. Определить этот музыкальный инструмент было просто – округлое основание и длинный тонкий вог со струнами, был самым любимым инструментом бродячих сочинителей и певцов, и другого похожего не существовало. Недаром же всех их называли ризарами, или, совсем простонародно, - ризами.
Ризара позволяла извлекать самые разнообразные звуки – то тоскливые и волнующие, то веселые и залихватские. Оттого и была почитаема и в деревенской глубинке, и во дворце короля. Разве только при дворе ризары были нарядные, из самого дорогого дерева, растущего на границе королевства – бирса, а не как у бродячих музыкантов, из шельки, что росла везде и не так уж сложна была в обработке.
Грубая сумка, перекинутая через плечо, вообще весила мало и большим количеством вещей не могла вдохновить случайного недоброжелателя на грабеж. Хотя, кто будет грабить ризара? К этим людям, не от мира сего, даже разбойники относились благожелательно. Заставили бы исполнять песни: поплясали бы под веселые и поплакали под грустные, а потом отпустили, накормив и напоив странствующего музыканта.
Подняв запыленное лицо от дороги, путешественник посмотрел вдаль на бесконечно убегающую дорогу, всмотрелся в серые унылые тучи, затянувшие небо, и, взмахнув длинными ресницами, зашагал дальше.
Шел путник легко, несмотря на одиночество и хмурую погоду. Что-то бубнил себе под нос, напевая только одному ему известный мотив. Слов слышно не было, ведь лицо было замотано грубоватой тканью, оставляя открытыми только глаза. Капюшон плаща тоже, как мог, прятал лицо своего хозяина, словно охраняя и защищая его, как преданный пес.
Почувствовав вибрацию земли, путник обернулся и, сойдя на обочину дороги, остановился. По нарастающему гулу стало понятно, что приближаются всадники. Вот вдали показались конные фигуры, быстро приближаясь и позвякивая упряжью. Четверо всадников-желдаков впереди, затем богато украшенный лангрёз, запряжённый шестеркой, и снова четверка всадников, промчались мимо, оглушая топотом и орошая грязью из-под копыт грёзов – великолепных, черных как ночь и с длиннющими гривами породистых лошадей. Такие были только у богатой знати и приближенных короля. Да, и, профессиональных охранников-желдаков, могли нанять себе только очень состоятельные люди. А в таком количестве их редко можно встретить, как-то, обычно, их нанимают парами. Здесь же целый отряд получился.
Лангрёз, тем временем, остановился. Один из желдаков подъехал к окошку и, получив указания, направил своего коня прямо на ризара. Стоявший на обочине, тот продолжал молча наблюдать за происходящим.
- Барон Кизил приглашает, тебя, в свое имение на семейный праздник, - быстро проговорил наемник приглашение, больше похожее на приказ, – Садись к кучеру. Да, шевелись быстрее!
Слегка поклонившись, в знак благодарности за приглашение, ризар поторопился к лангрёзу. Вскарабкавшись по узкой лесенке в компанию к кучеру, попытался устроиться поудобнее. Не самое удобное место, когда в лицо летит дождь и холодный ветер норовит пробрать до костей. Но выбирать не приходилось. И, вцепившись в поручень, музыкант попытался усидеть на этой высоте.
Видя, как тот пытается удержаться, кучер знаками показал на ремни, которыми привязывали себя для более безопасного путешествия. С немалым облегчением и дрожащими пальцами эта проблема была решена.
Только кучер хотел щелкнуть кнутом, как на первого в упряжи грёза спикировал толстый черный ворон. Хорошо, что конь оказался спокойным и продолжал стоять как ни в чем не бывало, а не рванул наутек. Упитанный пассажир спокойно расселся на упряжи в ожидании поездки и посматривая на всех своими глазками-бусинками. Возмущенный произволом летуна кучер уже готов был хлестнуть его кнутом, но ризар придержал его руку, привлекая внимание, и покачал головой.
- Твой? – удивился кучер.
На что ризар только кивнул.
- Ну, дела!
Путь, пролегающий под колесами лангрёза, был не такой уж и долгий. Пару часов спустя впереди показались небольшие деревянные лачуги. Замелькали огородики, хозяйственные постройки, послышался лай собак и в нос ударил, несмотря на высоту лангреза, запах сена, дыма и, самых, что ни на есть, натуральных удобрений.
Вскоре показалось и баронское поместье, больше смахивавшее на небольшой замок. Невысокое, оно было щедро украшено башенками, статуями и, что поразительно, большими окнами с дорогим морицианским стеклом, завлекательно блестящим чистым наполированным видом. Его производство держалось в строжайшей тайне и соседнее королевство Мориция весьма усердно торговала им с соседями. Его чистота, светлость и цена поражали всех от мала до велика. Остановившийся перед парадным крыльцом лангрёз выпустил из себя круглого, со всех сторон, барона. Очутившись на крыльце тот махнул ризару, чтобы следовал за ним.
Догнав нанимателя уже внутри, пройдя мимо распахнувших перед ним двери лакеев, музыкант поклонился и замер в ожидании. Сразу же раздались крики лакеев и следом влетел толстый пернатый ворон, неуклюже усевшийся на плечо музыканта и с укором посмотрел на работодателя.
Барон вытаращился на него как на лису в курятнике, но незваного гостя гнать не стал.
- А ты не многословен!
- По пустякам не трачу голос, - очень тихо, почти шепотом ответил гость.
- Накормите и пусть отдохнет, - раздал указания слугам барон, - Вечером, на ужине, будешь развлекать гостей – силы пригодятся!
И, быстро развернувшись, куда-то покатился дальше. А ризар, вслед за служанкой, заспешил к долгожданному теплу и еде. По узким коридорчикам, с поворотами и изгибами, как клубок ниток, что перепутала кошка, дошли они до кухни. Ворон, тяжелым маятником, сидел на плече.
Открывшаяся дверь, пропустила музыканта внутрь теплого помещения. Ворон, от радости близкой кормежки, громко возвестил о своем приходе:
- Ка-а-р-р-р!
Раскатистое «р-р-р» не сразу утихло в наступившей тишине. Под нее ризар сделал шаг в ярко освещенное помещение, непроизвольно морщась и готовясь к тому, что первый секрет, так тщательно скрываемый, придется раскрыть уже сейчас. А учитывая, что слуг на кухне было много, то разнесется он мгновенно.
Глава 2
Заметить, кто появился на кухне, было не сложно. Из-за спины все еще виднелся вог, завернутой в тряпицу, ризары. Укутанный в плащ, с надвинутым на глаза капюшоном и нетерпеливо притопывающим на плече вороном, гость молча стоял на пороге кухни, давая возможность всем наглядеться.
Служанка подбежала к толстой матроне в пышном чепце и передала указания барона. Та посверлила взглядом гостя и уперев руки в боки, проворчала:
- Чего стоишь?! К огню греться иди, сейчас положу еды.
Прихватив по дороге стул и поставив его ближе к огню, ризар снял инструмент со спины. Аккуратно поставив подальше от огня, стал расстегивать плащ. Встряхнув его от крупных капель, повесил на спинку стула и снял с лица тряпицу. Загудевшая было кухня опять стихла. Вспорхнувший с плеча ворон снова уселся на него, ворочаясь, как упитанная утка.
Ничего такого страшного в музыканте не было. Скорее, наоборот. Расклешенные штаны из плотной ткани, простая рубашка и две толстенных черных косы, спускающихся ниже пояса. Такое эта кухня видела впервые!
Протянув руки к огню девушка прикрыла глаза и устало вздохнула. Сейчас начнется!
«Баба!», «Девка!», «Не может быть!», «Разве такое бывает?!», «А зачем она штаны нацепила?!», «Какая нормальная девка штаны надевает?!», «А я думал, что все ризары мужчины!», «А зачем ей ворон? Он тоже поёт?» и много еще вопросов разом взорвали тишину кухни.
Девушка и ворон молча грелись у огня, словно не замечая творившегося в кухне многоголосного хаоса.
- Тихо! – громче всех гаркнула матрона. Подойдя к девушке она задала тот вопрос, о котором не вспомнил никто, - Как тебя зовут?
- Лари, - был тихий ответ, повернувшейся к ней девушки. Необычная красота ее завораживала – большие черные глаза в обрамлении длинных густых ресниц, круглое личико с белоснежной кожей, маленький носик и пухлые розовые губки. И показав на ворона добавила, - А его зовут Ай.
- Ка-а-р-р-р! – подтвердил ворон, громко знакомясь и поглядывая на матрону то одним глазом, то другим.
- Я Бьянка, экономка, - кивнула та своим мыслям, - Сейчас тебя покормят.
И повернувшись к любопытным слугам, принялась командовать парадом – принести, отнести, убрать, почистить, помыть и так далее. Накрыли Лари тут же, у огня.
- Грейся, деточка. Вся продрогла! –покачала головой Бьянка, недовольно поджимая губы.
После горячей еды нестерпимо захотелось закрыть глаза и расслабиться. Черный ворон склевывал последние крошки, смешно прыгая по столу, словно ищейка, выискивая чтобы еще стащить.
Внимательная, подмечавшая все экономка, проводила девушку в свободную комнатку для слуг. Узкая кровать, ларь для вещей и маленький столик с кувшином воды – вот и весь его интерьер. Зато, сухо и не холодно, а из небольшого окна, закрытым морицианским стеклом льется свет – неслыханная щедрость для слуг.
Уже уходя, Бьянка спросила:
- А для выступления у тебя платье есть?
- Зачем? Надену плащ с капюшоном.
- Барон прикажет снять.
Девушка задумалась:
- Есть у меня платье, но... всё же надену плащ.
Экономка кивнула и вышла из комнаты, не собираясь спорить. Что делать с этой молоденькой девушкой она не знала. Ризары и так были очень странными, а девушку-ризара она, на своем веку, видела впервые.
Глаза закрылись быстро, а накативший сон подарил долгожданный отдых. Только вот он оказался не простым. Как и обещал один вредный бог Айхи, – покровитель музыкантов, певцов и путешественников, – настоящим. Лари снова увидела своих грустных родителей, сидящих на летней веранде. Около них лежал ее пес, вглядываясь грустными глазами в дорогу, а на коленях у папы успокаивающе мурчал рыжий соседский кот.
Проснувшись в слезах, Лари тихо сидела на кровати, сквозь них смотря на сгущающиеся сумерки за окном. Ай, спящий на спинке кровати, даже не пошевелился. Достав гребень для волос, богато украшенный камнями и резьбой, девушка принялась переплетать волосы, укладывая их в сложную косу. Переодевшись в единственное простое черное платье, которое было в ее мешке, девушка улыбнулась, вспоминая тонны шелка, кружев и бархата в своем гардеробе. А так же борьбу с портными за каждое простое и удобное платье без украшений, рюшей и бантов.
Проморгавшийся со сна Ай, уставился на девушку и встрепенулся.
- Только попробуй! – пригрозила она ему пальцем.
- Ка-а-а! – хрипло каркнул маленький пройдоха и развернулся к Ларе хвостом. По подолу платья, небольшому вырезу и узким манжетам заструился белый туман. В сумерках комнаты он казался плотным и переливающимся, а рассеявшись, оставил на платье богатую вышивку серебряными нитями.
- И зачем? Мы не собираемся привлекать к себе лишнее внимание, - пробурчала девушка, - Ты как всегда устраиваешь из выступления шоу!
- Умр-р-р! – довольно промурлыкал ворон.
- Сам ты «умр». Ты не ворон, ты - кот! – в ответ тот лишь выразительно потряс распушенным хвостом.
В дверь постучались, и Лари поспешила накинуть плащ с капюшоном. На пороге стояла Бьянка. Осмотрев девушку в плаще, кивнула следовать за собой.
- Ешь лучше, - давала она наставления на кухне, - Барон будет долго веселиться, и есть там тебе никто не даст. Так что готовься.
- Можно попросить кувшин воды побольше? – попросила девушка и уточнила, - С собой, на выступление.
Бьянка кивнула. Слуги с интересом поглядывали на девушку, снявшую капюшон плаща, но вопросов не задавали.
- Барон уже час как празднует. Вино в голову порядком ударило – все хмельные, – давала последние наставления экономка, с беспокойством поглядывая на девушку.
- Не волнуйтесь, тетушка Бьянка, со мной всё будет в порядке, - попыталась успокоить ее Лари.
- Ты мне дочку напоминаешь, - вздохнула Бьянка, поняв, что её забота и переживания замечены, – Она тоже была молодой и красивой… не доглядела…
Лари положила руку на плечо грустной экономки в утешение:
- Со мной темный Айхи, он присмотрит, - улыбнулась Лари, - Только вы кувшин не забывайте наполнять водой, - экономка кивнула, - А что празднует барон?
- Дочка Кира, вошла в пору девичества – принимают контракты от женихов.
Лари понимающе кивнула и, поглубже нацепив капюшон, направилась в торжественный зал. При ее появлении барон и гости оживились. Поклонившись сразу всем на входе, прошла к приготовленному стулу.
Впорхнувший следом ворон громко возвестил о своем прибытии и легко устроился на высокой спинке стула. Лари знала, что сидеть там птица долго не будет, а пойдет развлекать себя и гостей по столам уже через несколько минут.
Развернув тряпицу, извлекла ризару под свет магических светильников, которые рассыпались по всей зале. Необычная форма и нежно-кремовый цвет инструмента сразу же привлекли внимание. Присев на стул и устроившись поудобнее, пальцы ризара запорхали по струнам, извлекая бесподобные нежные звуки. Лари стала наигрывать несложные этюды, чтобы разыграться и настроиться на слушателей.
Заигравшись, она не заметила, как за окнами наступила совсем непроглядная темнота, а время побежало быстрее. Перед глазами проносились воспоминания – и радостные, и печальные. За плечами словно выросли крылья и несли ее по облакам мыслей, образов, ощущений. Заглушив последний аккорд в идеальной тишине, она испила из кувшина ключевой воды.
- Хорош! Хорош! Душа радуется! – довольно проурчал барон, как сытый кот, - А что ж ты в плаще ризар? Снимай скорее, в зале не холодно! Полюбуемся на исполнителя.
Вздохнув, Лари скинула капюшон, не отрывая взгляда от барона, и плащ упал к ее ногам.
Дружный «Ах!» прокатился по столам.
Глава 3
Пока барон хлопал глазами, шустрый Ай подчищал его тарелку, вынимая самые лакомые, на взгляд пернатого, кусочки под самым носом у хозяина. Молоденькая баронесса, лет шестнадцати, не сводила глаз с черного хулигана, подкладывая и со своей тарелки вкусняшки.
Глава поместья хмыкнул и громко приказал:
- Следующий посол чей будет? Подходите!
Из-за правого стола встали с десяток солидных бородатых мужчин и поспешили к барону. Дальше начались раскланивания, расшаркивания, заверения в самых добрых намерениях и передача самого контракта.
На взгляд Лари это была ужаснейшая традиция, по которой глава семейства продавал свою дочь за более выгодного кандидата. Возраст девушек начинался чуть ли не с четырнадцати лет, а цена зависела от наследственных качеств. Конечно, ценились ширококостные пышные фигуры у девушек, на взгляд мужчин, способные родить больше детей.
Но самыми ценными были те, у кого просыпалась магия. Такие девушки чаще передавали свои способности наследникам. Магия сама по себе была не тайной и не чем-то редким, но обладающий ею должен был пройти регистрацию в королевской школе и обязательное обучение. Юношей устраивали на нужные королевству должности, используя их способности.
