Часть 1. Глава 1. Смерть
«Человек может быть уверен только в своем прошлом.
В будущем всё изменчиво, кроме смерти.»
Эрих Фромм «Искусство Любить»
– Азалия!
Какой-то резкий голос настырно пробивался в голову, словно по ней стучали клавишами расстроенного рояля. Совсем дефектного и побитого жизнью.
– Азалия!
Там не только клавиши западали, но и молоточки попадали стразу по нескольким струнам. А демпферная педаль подвисла и давала жуткое длительное звучание всем звукам, что рояль вообще смог из себя выдавить…
– Азалия!
Нет, его уже не спасти. Только избавиться от хлама. А жаль. Музыкальные инструменты я любила с детства и питала к ним искреннюю страсть. Это не смогла исправить даже учительница по фоно, которая постоянно говорила мерзости на уроках музыки о моём недалёком умении и тыкала жесткими пальцами в плечи и шею, доводя до слёз. Выходила после такого обучения очень расстроенная и долго гуляла по детской площадке, чтобы успокоиться перед возвращением домой. А там я садилась за фортепьяно, тренировалась, учила этюды и гаммы, и в душу вливалась музыка – то нежная и мелодичная, то громкая и ритмичная…
– М-мм… – как же хотелось высказать всё губителю инструмента, но почему-то язык мне не подчинялся.
– Пришла в себя! – громкий мужской крик заполнил перепонки и помог открыть глаза, хотя перед ними мелькали то мушки, то звездочки, то световые пятна и прочие спецэффекты, – За доктором! Быстро!
А дальше почувствовала, что меня куда-то несут, отчего резко затошнило и мутить стало только сильнее. И так к белому другу захотелось!
– Леди Азалия, вы слышите меня? – уже знакомый по восклицаниям мужской голос снова ввинтился в голову, – Потерпите немного, за семейным доктором уже послали!
Хм-м-м… Так это ко мне обращаются? Я Азалия? И почему сейчас из Азалии я стала внезапно «леди» Азалией. Ещё мужской голос обещал, что всё будет хорошо и я поправлюсь. С нежностью обещал. Ещё и поглаживал осторожно и трогательно по рукам, лицу, волосам…
И кто же это такой заботливый?
Изображение перед глазами плясало, так что смогла ещё раз простонать и прикрыть глаза. По ощущениям меня провернули в мясорубке, ну, или я в тренировочном лагере для космонавтов после не очень удачного тренажёра «центрифуга» – голова кружится, перед глазами плывёт, а внутренности выворачиваются наизнанку.
Я лежала и ждала. Старалась не шевелиться, а то боль во всём теле усиливалась. И дышать было очень уж тяжело, словно на мне лежит бетонная плита! Чего ждала – непонятно. Наверное, того самого семейного доктора, что обещал заботливый голос. И что самое обидное – воспоминания в голове не появлялись. Вообще. Никакие. Только фоном в дальнем уголке памяти играла музыка, и я точно знала, что это произведение Шопена – Соната для фортепиано №2 *.
Где я нахожусь и с кем? Почему мне так плохо, и кто со мной разговаривает? Почему доктор семейный? У меня есть семья, и где она? А я кто, вообще, такая?
Я женщина! Ух-ты! Самоидентификация есть, это уже хорошо!
А как меня зовут? Вроде бы звали Амалию, Офелию… Азалию! Точно! У меня цветочное имя. О! Я – цветочек! А это комнатное или садовое растение? Не помню. Как оно выглядит? Тоже не помню, кроме того, что цветёт красиво… наверно…
Тем временем голос продолжал что-то говорить, ласково увещевать и обещать. Что? Зачем? Логическая нить постоянно терялась и ухватиться за что-то не было сил.
– Леди Азалия, – услышала новый голос и попыталась открыть глаза. Получилось немногим лучше. И даже сфокусировала взгляд на пожилом седовласом мужчине самого что ни на есть лекарского вида – очки по старинному образцу без дужек на цепочке (не помню, как правильно называются) **, мудрый взгляд, располагающая внешность и… докторский саквояж из светлой рыжеватой кожи с самым необходимым, который он бережно держал в руках.
– Илья Васильевич, помогите! Леди нашли внизу лестницы – она только стонет, ничего сказать не может и глаза не открывает, – зачастил знакомый мне голос.
– Распустите шнуровку платья. Принесите воды.
Кто бы ни был этот человек, но после его указаний я смогла нормально дышать грудью, а в рот полилась живительная влага – меня приподняли за плечи вместе с подушкой.
– Вы доктор? – удалось слабо прохрипеть, пытаясь сфокусировать взгляд на седовласом командире, который водил надо мной какой-то палочкой. Волшебной?
– Азалия Романовна, голубушка, что же с вами случилось, что даже меня не помните?!
– Не знаю, – растерянно посмотрела на него, пытаясь осмыслить и это устаревшее обращение «голубушка», и моё совершенно непривычное и чужое отчество «Романовна», – А я кто?
Решилась всё же уточнить этот немаловажный вопрос, в надежде, что получу хоть какой-то достоверный ответ. В идеале – всё проясняющий.
– Вообще-то, я, как доктор, задать этот вопрос должен вам, – улыбнулся мне, располагающей улыбкой, – Совсем ничего не помните?
– Нет, – в этом слове не было никакой уверенности, – Не знаю. Наверное. Всё путается и очень больно.
– Это не удивительно! Вы очень сильно ударились головой – у вас гематома… большая шишка на голове.
Потянулась, чтобы ощупать многострадальную часть тела и сморщилась от боли. Ах, вот откуда это головокружение и тошнота! У меня сотрясение мозга! Шишка была огромной, отчего доктор хмурился, и это было плохо. Не на затылке, иначе лежать не смогла бы, а чуть в стороне. И крови не было, к счастью…
Самоназванный доктор тем временем подозвал мужчину, что всё это время не отходил от меня:
– Его помните?
Внимательно оглядела довольно красивого представительного мужчину с аккуратно подстриженными усами, благо в глазах уже ничего не двоилось и не вертелось. И кого он мне напоминает? Ответ был прост – никого!
– Я его не знаю.
Озадаченный усатый мужчина в строгой темной форме с блестящими лацканами растерянно посмотрел на доктора.
– Сколько вы здесь служите, Игорь?
– Уже семь лет, Илья Васильевич, а леди Азалия знает меня уже три года, с тех пор, как стала супругой лорда Дмитрия.
– Какого лорда? – надо же уточнить, что там за новый персонаж нарисовался.
– Супруга своего помните? – доктор продолжал расспросы.
– Не-ет, – всё так же не уверенно ответила, – Я замужем?
– Хм-м, – теперь призадумался доктор, – Это довольно странно, и в моей практике за всю жизнь такого не случалось! Голубушка, а что вы вообще помните о себе? О семье? О родителях?
Он помолчал, в ожидании ответов, но я только хлопала ресницами и молчала.
– Как город называется, где живёте? Страна? Имя правящего вдовствующего Императора помните?
– Э-э, – и это было всё, что я смогла произнести, глядя по очереди, то на доктора, то на красивого мужчину в форме, так и не поняв, кто он вообще такой.
– Сколько вам лет, Азалия Романовна?
– М-мн…
Доктор и красавчик Игорь снова переглянулись.
– Потрясающе! – восторженно посмотрел на меня представитель медицины и взгляд его стал странным.
– Да? – не удержалась от вопроса, – Меня хорошо что-то потрясло, вы правы! А память моя где, Илья Васильевич? Это же временно, да?
Последний вопрос задала почти шёпотом.
– Азалия! – заорал какой-то придурок, врываясь в комнату, и чуть не снеся красавчика Игоря с ног, – Что случилось?!
Как же мне стало плохо в этот момент! В голове поднялся колокольный звон, а может это кто-то просто стучал металлическим ведром, мне, по пульсирующей болью шишке… Перед глазами вспыхнули ступеньки, покрытые серо-голубым ковром, по которым я скатывалась вниз…
– Ох! – зажмурилась сильнее, а потом резко открыла глаза – в комнате появился довольно занятный персонаж. Сероглазый брюнет, весьма красивый, изящный, утонченный, даже смазливый и женственный. Волосы локонами уложены в сложную прическу – «так модно» – всплыла фраза в моей голове, в ухе крупная черная жемчужина, губы недовольно сжаты, на лацканах рубашки поблёскивают драгоценности, широкий и непривычно странный галстук серо-голубого атласа под цвет глаз завязан красивым узлом, да и вся одежда в идеальном порядке. Совершенно ничего не говорит о том, что он запыхался торопясь, волновался или переживал… обо мне. Это мой муж?
Красавчик Игорь склонил голову, спрятав недовольно поджатые губы от вошедшего, но мне с кровати это было хорошо видно. Ещё и как-то неприязненно его лицо передёрнулось. А вот семейный доктор Илья Васильевич обрадовался вошедшему, как родному:
– Дмитрий Демьянович, голубчик, – воскликнул пожилой эскулап, а я немного расслабилась, поняв, что птичкой беспризорной городской не только меня обозвали, – Беда-то какая!
И прозвучало это чересчур радостно!
Вошедший перевёл взгляд на меня и в его глазах отразилась… пустота.
А это точно мой муж? Может, мужик просто мимо проходил?
– Вот, – продолжал тем временем доктор, – Азалия Романовна с лестницы упала и очень сильно голову ушибла! Теперь ни меня, вашего семейного доктора, ни дворецкого Игоря не помнит.
На лице супруга не отразилось ничего – это так и должно быть или все аристократы, а по внешнему виду это именно он, замороженные бесчувственные селёдки?
– А меня помнит? – с какой-то отчаянной надеждой всматривался в меня мужчина. Неужели волнуется?
– Голубушка, Азалия Романовна, узнаёте своего драгоценного супруга Дмитрия Демьяновича Разумовского? – доктор говорил медленно и спокойно, чтобы у меня была возможность хорошо рассмотреть вновь прибывшего и вспомнить.
Похлопала глазами – личность данного субъекта по-прежнему оставалась неизвестной. Чужой человек… Абсолютно.
– Не-ет, – невнятно пробормотала, вглядываясь в лицо драгоценного. Что-то он не сильно торопился ко мне во спасение, да и сейчас стоит столбом в ожидании… Чего?
В голове по-прежнему нет никаких воспоминаний. Разве что, кроме самого процесса падения с лестницы.
Мужчина, поименованный супругом, всё же снизошёл до того, чтобы подойти ко мне, распластанной на широкой кровати, и взял аккуратно за пальчики.
– Ты ушиблась? – не очень искренне спросил любящий муж с таким выражением на лице, словно он на это очень надеялся, но не случилось, увы…
– Конечно Азалия Романовна ушиблась, голубчик мой! У неё синяки по всему телу, ещё и сотрясение мозга в результате сильного удара. На голове огромная шишка от этого, хорошо хоть не разбила голову до крови! – перечислял мои увечья семейный доктор, и в глазах супруга я не видела никаких чувств.
Даже у дворецкого Игоря и то больше сочувствия на лице!
– Я уже подлечил травмированное место, – доктор весьма показательно убрал свою волшебную палочку в саквояж, – Но нужны холодные компрессы частые, Игорь, распорядитесь, чтобы льда принесли, и полный покой на три дня как минимум! Вставать нельзя! По питанию я дам указанию вашему повару лично. Вернусь через указанное время, осмотрю, и только тогда скажу свой окончательный диагноз.
– А что с памятью? – теперь уже от вопроса не удержался супруг, – Она вернётся?
– Как раз сейчас займусь изучением данного недуга – такого давно не было в Москве, среди аристократов, так точно. Прошу меня извинить – еду в докторскую коллегию, сразу хочу привлечь коллег к решению вопроса, – не успела оглянуться, как эскулап торопливо покинул комнату, что-то бормоча себе под нос. Дворецкий поспешил за ним, видимо проводить сначала к повару, а затем и на выход.
Оставшись один на один, первое, что почувствовала – холод. Ледяные руки, пронизывающий холодный предгрозовой ветер серых глаз, ни капли сочувствия, ни капли радушия или… любви.
«Аристократы, надо признать, вещь в хозяйстве бесполезная и несут исключительно эстетическую функцию», – всплыла в голове фраза, но её автор почему-то пожелал остаться неузнанным.
– Азалия, – нахмурился супруг и замолчал. Я ждала продолжения. Показалось даже, что он меня сейчас за что-то ругать будет, или извиняться, или…
Подняла глаза, чтобы получше рассмотреть самого близкого человека, который уже три года как является моим спутником жизни. Или не является? Больно уж странно его поведение.
– Я всё знаю! – с таким восклицанием дверь в мою комнату распахнулась, словно её с ноги открыли.
- - - - -
* Речь идёт о знаменитом произведении композитора, написанном в 1840-м году. Его чаще называют «Траурный марш» и исполняют духовым оркестром, но и все гитаристы легко могут исполнить на двух струнах.
** Азалия вспоминает слово «пенсне» – очки без дужек, крепятся на переносице. Могут быть с цепочкой, могут без.
***
Добро пожаловать в новую книгу!
Будем вместе следить за приключениями Азалии, погрузившись в мир альтернативной России времён Императоров. Поборемся за свою истинную любовь со всем миром, выживем, избавившись от врагов, с системой тоже надо что-то делать!
Подписывайтесь на меня (можно сразу в ВК - https://vk.com/elga_snegnaya ), ставьте звездочки и пишите комментарии - это поможет привлечь интерес читателей к книге и вдохновит муза на новые продочки!
Часть 1. Глава 2. Мамонька
«Чем профессиональнее черти,
тем тише омут»
Народная поговорка
А может быть, именно так, с ноги, и открыли. Мне было не разглядеть со своего места все подробности данного процесса.
В проёме оказалась незнакомая женщина, явно аристократка, что определялось по богатой одежде ярких цветов, и количеству драгоценностей, что были надеты на ней в данный момент. Ёлка новогодняя, украшенная! Странно, думала, что знати прививают чувство вкуса с детства… Тут явно прокол с образованием выявился.
Черты лица явившейся моему взору дамы были невероятно грубыми, словно кто топором тесал. И по-деревенски простыми. Надень эта дама сарафан и душегрею, смотрелась бы более гармонично и естественно. А тут… Ну, не повезло леди с генетикой… И ведь блондинка с яркими серыми глазами – по ним легко можно сказать, что это родственница супруга.
Лорд Дмитрий сразу же сделал шаг назад от меня, отпустив руку и спрятав свои конечности за спину.
Э-э-э… Как это понимать? Почему супруг ведёт себя так, словно перед ним полиция нравов? Неужели, свекровушка пожаловала?
– Вы от меня ничего не скроете! – заявила эта ж… женщина, и влетела в комнату вместе со всеми своими юбками. Взметнувшееся тканевое торнадо снесло пару предметов на своём пути, но не задержало ни на секунду, – Я знаю, что вы семейного доктора вызывали!
На её лице было победное выражение, словно сражение завершилось с полным разгромом противника!
– Неужели, всё получилось?! – она трагично сложила руки на груди, как актриса уездного театра и пафосно произнесла, – Ты беременна!
Что тут можно сказать?
– Это кто? – не удержалась от шпильки в адрес мужа. Пусть сам всё объясняет, у меня, между прочим, тишина и покой по рекомендации и настоянию доктора!
– Ш-ш-то?
Пауза.
Такая большая, по Станиславскому. Кстати, а кто это? Из памяти-таки всплыл ответ – «лучший педагог всех актёров». А потом закономерное – «а почему я помню какого-то учителя, а не вот этих близких мне людей»?
Вопросов становится больше.
– Леди Вельмира, – позади свекровушки нарисовался красавчик дворецкий, неся в руках изящную фарфоровую тарелку, – Позвольте, я выполню указания семейного доктора.
Растерянная женщина молча посторонилась, активно строя глазки Игорю, что меня почему-то сильно позабавило и вызвало внутреннее недовольство. А мужчина тем временем поставил тарелку на прикроватный столик и помог приложить к гематоме лёд, завёрнутый в полотенце.
