На столе шашлык из баранины, нарезанные свежие огурцы, в тарелке черника, колодезная вода, большая бутылка водки.
Мы пропустили с Рамазаном граммов 300 каждый, сидим, болтаем о моей будущей женитьбе.
Он поднял на меня красные глаза:
– Ну что Теодор, давай говори, когда свадьба? – закурил сигарету.
– Завтра пригласи ее отца сюда, мы все карты раскроем ему, нет? Он беден, без кола, без двора, я ему дам 10 тысяч долларов.
Рамазан поперхнулся, начал кашлять, дым выходил из ушей его.
– Сколько? 10 тысяч долларов? Да? – стал ладонью размахивать дым перед собой.
– Ну да, – я стал наливать водку и ему и себе.
– Завтра дашь ему эти деньги? Я правильно понял тебя? – он краснел на глазах.
– Да, и тебе еще 1000 долларов за помощь, – после этих слов я залпом осушил свой фужер водки.
Рамазан не выдержал такого, он рухнул со старого стула на пол.
– Только это, Рамазан….никому, лады? – я приставил палец к губам.
– Да, да!…Да я никому не скажу! – он кричал, лежа на полу.
– Ш-шшш, тише ты, ты что орешь? Все, вставай, я пошел к себе, утром поболтаем. Завтра ты станешь на тысячу долларов богаче!
После этих слов я хлопнул его по плечу, стал подыматься в свою комнату.
Рамазан не выдержал, слишком много нахлынуло на него за один день. Он положил голову на стол, я же вошел в свою конуру.
Состояние мое было веселое: выпил, обкурился, хотелось еще раз покурить анашу.
Стал забивать коноплю в «Казбек».
Забил, затянул, зажег. Стал дымить, подошел к окну, сильно затягивался, пошла новая волна кайфа. После этого закурил сигарету.
Я люблю после анаши курить обычную сигарету, это вдогонку к наркотикам.
Присел, стал думать о своей жизни. Вспомнил одну историю.
Это произошло месяц назад, когда я очень хотел переспать с девушкой. Без разницы с кем: с проституткой, или с кем, как угодно. Лишь была дырка, причем с красивой фигуркой, и пр.
Дело было вечером, в кармане 500 баксов, пошел в ночной клуб «Shervud», заплатил при входе вышибалам, вхожу в полутемный зал клуба.
А там музыка, диско жокей, официант шуршит меж столов, красивые девушки рассыпаны повсюду. Некоторые танцуют, иные беседуют, другие кушают, пьют, курят, парни договариваются с ними о цене.
Спокойно присел за свой столик, заказал кофе, фисташки.
Закурил сигарету, осматриваюсь по сторонам, ищу добычу, как удав кролика.
Вдруг заметил за соседним столиком сзади одинокую девушку. Длинные черные волосы рассыпаны на плечи, ногти вставные, курит длинную сигарету «MORE», глядит скучным взглядом по сторонам. Я подсел к ней.
– Девушка, у вас свободно?
– М-дя –а…, – протянула она сонным голосом.
Я начал болтать о том, о сем, то да се, третье – пятое – десятое, затем начал атаковать бастион. Она представилась, ее звали Эля.
– Эля, поедемте ко мне домой, я живу один, – взял ее белую ладонь в свою руку. – Я вас не обижу, поверьте.
– Но я же вас не знаю, и вообще я боюсь ехать к незнакомым мужчинам домой, – сделала она невинную мину.
– Я честен. Я вас не обижу, Эля. Вот, – я поставил перед ней на стол 200 долларов США.
Я увидел ее глаза, она обомлела, не ожидала, даже замерла. Перевела глаза на меня, потом опять на купюры, и опять на меня.
– Берите Эля, эти деньги ваши. Более того, если вы подумаете, что я эти деньги потом отберу обратно силой, если вы мне не верите, то передайте их кому нибудь тут (осматриваюсь по сторонам), вашей подруге, или другу. А я у себя дома дам вам столько же. Айда, пошли, – мигнул ей дружелюбно.
Она быстро спрятала деньги в белую сумочку, огляделась, выговорила:
– Теодор, а мы как, с ночовкой?
– Естественно. Не на час же едем ко мне, – я стал собираться.
Мы вышли на воздух, рядом у обочины стоят такси. Шофера столпились, курят, ждут клиентов.
Сели, поехали. По дороге я погладил ей мочку ушка, ей это понравилось, она улыбнулась мне.
Короче говоря, зашли домой, я включил свет, пригласил ее в комнату, она стала осматривать мебель, телик.
– У вас тут не хило однако, – протянула она.
– Эля, вы располагайтесь, я сейчас кофе приготовлю.
Я нырнул на кухню ставить чайник, готовить стаканы, чашки, бокалы для Шампанского, вымыл пепельницу, когда вернулся в комнату, она сидела на диване, курила сигарету.
Через 20 минут был слышен звон бокалов, мои смешные анекдоты, ее веселые смешки, поставил ей «IMAGINATION», короче, гуляем.
Часики показывали 11 вечера, Эля впервые посмотрела на часы. Явный признак проституции, мол, когда же займемся делом.
Она выглядела более чем эффектно. В ночном клубе было темно, я ее там не очень то нормально рассмотрел, а тут под лампадой она сидит на диване передо мной, ногу закинула на ногу, большие груди выпирают, губки сладкие, половые, рабочие, колготки темные, возбуждающие.
У нее был такой сладкий, добрый вид, ей было 22 года, цветущий возраст.
– Вы хотите принять душ? – спрашиваю ее.
– Нет, просто хотелось бы умыться, – промямлила она.
– Нет проблем, – я ее проводил в ванную.
Минут через 5 она вернулась, присела рядом со мной. Стала гладить мне руку, перешла на ухо, щеку, я отошел от нее, сел напротив. Она удивленно взглянула на меня.
– Эля, вот вам еще 200 баксов, – я положил на столик две сто долларовые купюры. – Берите, они ваши.
Она решительно взяла деньги, положила их в сумочку, повесила ее на край стула.
– У меня к вам просьба, даже не просьба, а предложение. Вы внимательно слушаете меня?
– О да, конечно, – она распылила глаза во всю.
– Эля, я не женат, я хочу, чтоб вы стали моей женой, – сказал на одном духу.
– Что-о-о? – она удивилась, не поверила, так как в этот момент через мое плечо взглянула на экран телевизора.
– Говорю, что станьте моей женой! Вы согласны? – глажу ее ручку.
Я ожидал все, но ни это. Я ожидал, что она расплачется, кинется мне в ноги, или просто попросит время подумать, или заспорит, но такую реакцию я не ожидал, не скрою. Вот ее ответ.
– Не-е-е-ет, Теодор, вы что! Зачем мне выходить замуж? Лучше трахните меня, хотите трахайте два дня, делайте со мной что хотите, но не замуж, умоляю вас, – она это сказала таким тоном, что мне стало ее жаль. Мне стало жаль ее даже трахнуть.
– Уходи Эля. Да, ты не ослышалась, уходи, – указал ей на дверь.
Все на этом закончилось, она сначала не поверила моим словам, потом все же поняла, что перед ней не совсем нормальный человек, взяла сумочку, тут же убежала из квартиры.
Вся эта сцена пробежала в памяти здесь, в селе Урачлы.
Теперь у меня кружилась голова, я лег на тахту, заснул сном младенца.
На утро Рамазан вел тщательную подготовку, он пригласил к себе отца Маи, его звали Исмаил. Мужчина лет 60, вдовец, имеет одну дочь Маю, которую выдал замуж, сын умер от болезни какой – то, а зять его погиб в боях за освобождение Карабаха.
Теперь он жил весьма бедно, за спиной ничего абсолютно.
Волочил свое жалкое существование вместе с дочкой вдовой. Был внук, маленький сынок, лет 12. Озорной мальчуган, бегал по деревне с рогаткой.
И вот мы с Рамазаном обсудив все официальные вопросы, сели за обильно накрытый стол, стали ждать отца Маи, Исмаила.
В час дня во дворе залаяла собака, Исмаил пришел.
Рамазан его встретил, я же сидел в комнате, чуть волновался, сердце забилось.
В комнату вместе с Рамазаном вошел пожилой, сутулый деревенский мужик, окатил меня своим взором, уселся напротив меня через стол. Он выглядел несколько старше своего возраста.
Рамазан дал распоряжение жене, чтобы та своевременно прислуживала.
В общем, стали есть, пить, некоторое время молча кушали, потом я стал хвалить природу этого региона: горы, родники, леса и лужайки. О чем еще говорить?
Потом мигнул Рамазану, он перешел к основной программе.
– Исмаил, это Теодор, приехал из Баку, хочет сделать одну вещь…
– Какую это вещь, – поднял Исмаил на меня глаза.
– Я хочу взять в жены вашу дочь, милейший, – влез я в разговор. – Да, не удивляйтесь, я честен и благороден и здоров. К тому же, вы не пожалеете, уверяю вас, милейший. Вот вам задаток, – после этого я положил на стол конверт с 10 тысячами долларов США.
– Что это? – удивился старик.
– Это деньги, 10 тысяч американских долларов, вы в этом нуждаетесь как никогда, не правда ли? – стал буравить его взглядом.
Он дрожащими руками хотел притронуться к конверту, потом что – то вспомнив, отвел руку назад.
Рамазан вступился за меня.
– Исмаил, я гарантирую, я его знаю давно, мы вместе общались в Баку.
Мы заранее так договорились с Рамазаном, чтоб все выглядело более чем надежно.
– Вашу дочь я не обижу, буду примерным супругом для нее. Я знаю, она вдова, ее муж погиб в войне, я заменю его достойно, – сказал я на одном духу.
После паузы, Исмаил заговорил:
– Что – ж, если за вас ручается сам Рамазан, то я согласен. Берите в жены мою дочь…Мы свадьбу сделаем, иль как? – поинтересовался он, глядя на Рамазана.
– Думаю, что в свадьбе нет необходимости, отец. Обычную компанию соберем, гости, шмости, выпивка и пр., – ответил я. – Берите, берите денежки, и распоряжайтесь с ними как хотите, они ваши!
Все, на этом сваты кончились, Исмаил взяв деньги, ушел, пообещал сообщить об этом Мае. Тем же вечером прибежал сынок Маи, пацан по имени Аслан, сообщил, что нас ждут в их доме, приглашают на смотрины.
По деревне слушок пошел, мы с Рамазаном оделись, пошли в гости к Исмаилу.
Кстати, за час до этого я торжественно вручил Рамазану 1000 баксов.
И вот мы пришли к моей будущей жене, в округе перед их домом стояли сельчане, пару мужиков и несколько женщин, шушукались, показывая пальцем на меня, промывали кости мне.
Нас встретил Исмаил перед калиткой, он уже был весел, бодр, цвел как персик.
Мая была одета в розовое платье, в черных туфлях, видно, это был ее единственный выходной гардероб.
Не особо накрашена, но волосы собраны назад.
У глаз небольшие морщины, тонкий подбородок, развитая грудь, руки нежные, но много вен на них. Деревенский вариант известной актрисы Муравьевы.
Она украдкой смотрела на меня, отводила глаза от встречного взгляда, я же в упор ее стрелял.
За столом собралась публика численностью 10 человек: Исмаил, два его брата, три друга детства, пару соседей, Рамазан и я. Мая убежала в соседнюю комнату готовить еду. Запахло пловом, жаренным мясом.
На столе стояла только водка и в тарелке соленья: красная маринованная капуста, баклажаны, чеснок.
В углу стола в тарелке хлеб – тендир.
Друг Исмаила встал из за стола, прошелся в кухню, потом принес на подносе дымящийся плов с мясом.
Он стал помогать накрывать на стол, через минут 10 все сели кроме Маи, она так и не появилась до конца, мы стали есть. Исмаил поднял стакан с водкой, крикнул:
– Будьте счастливы, молодые!
Все его поддержали, стали есть, пить.
Через минут 30 уже шутили, пошел галдеж, посыпались рассказы, смешные истории, анекдоты.
К 11 часам вечера стали собираться, я тоже встал вместе с Рамазаном, Исмаил нас провожал.
– Уважаемый зять – обратился он ко мне с пьяной миной – если вы хотите повидаться со своей будущей женой, прошу вас в другую комнату…
– …Нет, нет! – я его перебил. – Она меня уже увидела, завтра вечером намечается наша свадьба, пусть она хорошенько узнает меня в брачную ночь.
– Х-мммм, – буркнул Исмаил, но в его глазах уже была уверенность.
…
И вот на следующее утро я стал готовиться к своей свадьбе, точнее сказать, к брачной ночи. Готовился как стратегически, так и морально.
Тщательно забил в три папиросы коноплю, замастырил четко и аккуратно, положил в карман пиджака.
После плотного завтрака, поплелся с Рамазаном в дом Маи, моей будущей жены.
Там мы дали распоряжение для стола, конкретно для стола новобрачных, потом вернулся обратно к себе.
С Рамазаном пошли к роднику, я там искупался в холодной речке, позагорал на солнышке, засим лежали на травке, несли с Рамазаном всякий бред. Я убивал время.
Близился вечер, гости стали собираться к дому Исмаила, все были наслышаны, многие хотели поглядеть на меня, на нового жениха из Баку. Каждый высовывался из толпы, осматривал мою фигуру, одежду, мое лицо.
Пошла молва по селу, мол, приехал из Баку богатый идиот, ввязался в эту глупую историю.
Откуда им знать бедным, что для меня все это лишь злая шутка.
Короче, наступила ночь.
Я заранее предусмотрел все: еду и напитки направил в комнату, где меня ждала Мая.
Компания собралась небольшая, за столом сидело человек 20 от силы, это на глаз. Все мужики, это так принято. Невеста ждет в своей комнате.
Шум, веселье, перезвон бокалов, шутки и прочая атрибутика торжества. Потихоньку наступала брачная ночь, я сидел во главе стола, пьяные зрачки уже не обращали внимания на меня, каждый орал про свое, считаю свою персону слишком важной.
Я стал поглядывать на часы, они показывали 11 вечера, пора! Исмаил, мой временный тесть дал на это добро, я привстал, попросил у всех гостей прощения, удалился в комнату, где меня ждала моя Мая.
Комната находилась на самом дальнем углу дома, звуки и шум гостей почти не доходили до нее. Меня провожала одна старая женщина, я так и не понял, кем она приходится хозяину дома. Это уже не важно.
Мы прошлись по длинному и темному коридору, потом завернули направо, оттуда еще одна дверь, она мне распахнула ее, я оказался в комнате.
Когда я вошел, Мая привстала, она сидела перед трюмо, рассматривала свои морщины на лбу.
Она стояла во весь рост, в красном платье, на голове белая фата.
Посреди комнаты стол, на нем на большом подносе тарелка с пловом, рядом салаты из свежих огурцом и помидоров, бутылка водки, шампанское, пару лимонадов.
Я подошел к ней вплотную. Она понурила голову, потом искоса взглянула на меня.
– Ты меня стесняешься? – спросил я лишь потому, чтоб услышать ее голос.
– Нет, – коротко ответила она нежным голосом. Мне ее голос понравился, однако я хотел услышать ее больше, стал заговаривать ей зубы.
– Слышь, давай присядем, поедим, а то там (указав в сторону гостей) я не очень то поел, – сказал, жестом указал ей к столу.
Она слабо улыбнулась, мы присели напротив друг друга через стол. Мая молча ела салат, я зацепил вилкой кусок жареного мяса, отправил его в рот.
Сидим, едим, пьем. Налил шампанского, она отказалась, пил только я.
– Давай закурим, Мая, – сказав, я достал с кармана папиросу с забитой коноплей, зажег, задымил.
Тут же ощутил резкий приход кайфа, сквозь дым протягиваю ей папиросу.
– Кури, Мая, я же твой муж, имею права приказывать.
Она мотнула головой, я стал настаивать.
– Это хороший табак, привозной товар из Иордании, тебе станет хорошо, кури! Ты что, вообще не курила?
– Один раз, муж покойный угощал, – ответив, она хотела скинуть с головы фату.
– Нет, нет, не тронь, пусть фата будет, это символика, я так хочу. А теперь курни, прошу тебя, – я сделал еще одну сильную затяжку, передал ей папиросу.
Она робко приняла дымящуюся папиросу, стала затягиваться, и тут же начала кашлять.
– Охо –охо, охо- охо.
Я ее похлопал по плечу, взял у нее обратно анашу, стал сам курить. Но у нее настроение поменялось.
Гляжу на нее, она уже мне напоминала итальянскую актрису, все от воздействия наркоты.
– Мая, расскажи что нибудь такое, интересное, – попросил я ее не своим голосом, продолжая курить.
Она резко взглянула на меня, мой голос на самом деле был иной.
– А что рассказать? – у нее голос тоже изменился, лицо чуть скривилось вбок.
Мы пропустили с Рамазаном граммов 300 каждый, сидим, болтаем о моей будущей женитьбе.
Он поднял на меня красные глаза:
– Ну что Теодор, давай говори, когда свадьба? – закурил сигарету.
– Завтра пригласи ее отца сюда, мы все карты раскроем ему, нет? Он беден, без кола, без двора, я ему дам 10 тысяч долларов.
Рамазан поперхнулся, начал кашлять, дым выходил из ушей его.
– Сколько? 10 тысяч долларов? Да? – стал ладонью размахивать дым перед собой.
– Ну да, – я стал наливать водку и ему и себе.
– Завтра дашь ему эти деньги? Я правильно понял тебя? – он краснел на глазах.
– Да, и тебе еще 1000 долларов за помощь, – после этих слов я залпом осушил свой фужер водки.
Рамазан не выдержал такого, он рухнул со старого стула на пол.
– Только это, Рамазан….никому, лады? – я приставил палец к губам.
– Да, да!…Да я никому не скажу! – он кричал, лежа на полу.
– Ш-шшш, тише ты, ты что орешь? Все, вставай, я пошел к себе, утром поболтаем. Завтра ты станешь на тысячу долларов богаче!
После этих слов я хлопнул его по плечу, стал подыматься в свою комнату.
Рамазан не выдержал, слишком много нахлынуло на него за один день. Он положил голову на стол, я же вошел в свою конуру.
Состояние мое было веселое: выпил, обкурился, хотелось еще раз покурить анашу.
Стал забивать коноплю в «Казбек».
Забил, затянул, зажег. Стал дымить, подошел к окну, сильно затягивался, пошла новая волна кайфа. После этого закурил сигарету.
Я люблю после анаши курить обычную сигарету, это вдогонку к наркотикам.
Присел, стал думать о своей жизни. Вспомнил одну историю.
Это произошло месяц назад, когда я очень хотел переспать с девушкой. Без разницы с кем: с проституткой, или с кем, как угодно. Лишь была дырка, причем с красивой фигуркой, и пр.
Дело было вечером, в кармане 500 баксов, пошел в ночной клуб «Shervud», заплатил при входе вышибалам, вхожу в полутемный зал клуба.
А там музыка, диско жокей, официант шуршит меж столов, красивые девушки рассыпаны повсюду. Некоторые танцуют, иные беседуют, другие кушают, пьют, курят, парни договариваются с ними о цене.
Спокойно присел за свой столик, заказал кофе, фисташки.
Закурил сигарету, осматриваюсь по сторонам, ищу добычу, как удав кролика.
Вдруг заметил за соседним столиком сзади одинокую девушку. Длинные черные волосы рассыпаны на плечи, ногти вставные, курит длинную сигарету «MORE», глядит скучным взглядом по сторонам. Я подсел к ней.
– Девушка, у вас свободно?
– М-дя –а…, – протянула она сонным голосом.
Я начал болтать о том, о сем, то да се, третье – пятое – десятое, затем начал атаковать бастион. Она представилась, ее звали Эля.
– Эля, поедемте ко мне домой, я живу один, – взял ее белую ладонь в свою руку. – Я вас не обижу, поверьте.
– Но я же вас не знаю, и вообще я боюсь ехать к незнакомым мужчинам домой, – сделала она невинную мину.
– Я честен. Я вас не обижу, Эля. Вот, – я поставил перед ней на стол 200 долларов США.
Я увидел ее глаза, она обомлела, не ожидала, даже замерла. Перевела глаза на меня, потом опять на купюры, и опять на меня.
– Берите Эля, эти деньги ваши. Более того, если вы подумаете, что я эти деньги потом отберу обратно силой, если вы мне не верите, то передайте их кому нибудь тут (осматриваюсь по сторонам), вашей подруге, или другу. А я у себя дома дам вам столько же. Айда, пошли, – мигнул ей дружелюбно.
Она быстро спрятала деньги в белую сумочку, огляделась, выговорила:
– Теодор, а мы как, с ночовкой?
– Естественно. Не на час же едем ко мне, – я стал собираться.
Мы вышли на воздух, рядом у обочины стоят такси. Шофера столпились, курят, ждут клиентов.
Сели, поехали. По дороге я погладил ей мочку ушка, ей это понравилось, она улыбнулась мне.
Короче говоря, зашли домой, я включил свет, пригласил ее в комнату, она стала осматривать мебель, телик.
– У вас тут не хило однако, – протянула она.
– Эля, вы располагайтесь, я сейчас кофе приготовлю.
Я нырнул на кухню ставить чайник, готовить стаканы, чашки, бокалы для Шампанского, вымыл пепельницу, когда вернулся в комнату, она сидела на диване, курила сигарету.
Через 20 минут был слышен звон бокалов, мои смешные анекдоты, ее веселые смешки, поставил ей «IMAGINATION», короче, гуляем.
Часики показывали 11 вечера, Эля впервые посмотрела на часы. Явный признак проституции, мол, когда же займемся делом.
Она выглядела более чем эффектно. В ночном клубе было темно, я ее там не очень то нормально рассмотрел, а тут под лампадой она сидит на диване передо мной, ногу закинула на ногу, большие груди выпирают, губки сладкие, половые, рабочие, колготки темные, возбуждающие.
У нее был такой сладкий, добрый вид, ей было 22 года, цветущий возраст.
– Вы хотите принять душ? – спрашиваю ее.
– Нет, просто хотелось бы умыться, – промямлила она.
– Нет проблем, – я ее проводил в ванную.
Минут через 5 она вернулась, присела рядом со мной. Стала гладить мне руку, перешла на ухо, щеку, я отошел от нее, сел напротив. Она удивленно взглянула на меня.
– Эля, вот вам еще 200 баксов, – я положил на столик две сто долларовые купюры. – Берите, они ваши.
Она решительно взяла деньги, положила их в сумочку, повесила ее на край стула.
– У меня к вам просьба, даже не просьба, а предложение. Вы внимательно слушаете меня?
– О да, конечно, – она распылила глаза во всю.
– Эля, я не женат, я хочу, чтоб вы стали моей женой, – сказал на одном духу.
– Что-о-о? – она удивилась, не поверила, так как в этот момент через мое плечо взглянула на экран телевизора.
– Говорю, что станьте моей женой! Вы согласны? – глажу ее ручку.
Я ожидал все, но ни это. Я ожидал, что она расплачется, кинется мне в ноги, или просто попросит время подумать, или заспорит, но такую реакцию я не ожидал, не скрою. Вот ее ответ.
– Не-е-е-ет, Теодор, вы что! Зачем мне выходить замуж? Лучше трахните меня, хотите трахайте два дня, делайте со мной что хотите, но не замуж, умоляю вас, – она это сказала таким тоном, что мне стало ее жаль. Мне стало жаль ее даже трахнуть.
– Уходи Эля. Да, ты не ослышалась, уходи, – указал ей на дверь.
Все на этом закончилось, она сначала не поверила моим словам, потом все же поняла, что перед ней не совсем нормальный человек, взяла сумочку, тут же убежала из квартиры.
Вся эта сцена пробежала в памяти здесь, в селе Урачлы.
Теперь у меня кружилась голова, я лег на тахту, заснул сном младенца.
На утро Рамазан вел тщательную подготовку, он пригласил к себе отца Маи, его звали Исмаил. Мужчина лет 60, вдовец, имеет одну дочь Маю, которую выдал замуж, сын умер от болезни какой – то, а зять его погиб в боях за освобождение Карабаха.
Теперь он жил весьма бедно, за спиной ничего абсолютно.
Волочил свое жалкое существование вместе с дочкой вдовой. Был внук, маленький сынок, лет 12. Озорной мальчуган, бегал по деревне с рогаткой.
И вот мы с Рамазаном обсудив все официальные вопросы, сели за обильно накрытый стол, стали ждать отца Маи, Исмаила.
В час дня во дворе залаяла собака, Исмаил пришел.
Рамазан его встретил, я же сидел в комнате, чуть волновался, сердце забилось.
В комнату вместе с Рамазаном вошел пожилой, сутулый деревенский мужик, окатил меня своим взором, уселся напротив меня через стол. Он выглядел несколько старше своего возраста.
Рамазан дал распоряжение жене, чтобы та своевременно прислуживала.
В общем, стали есть, пить, некоторое время молча кушали, потом я стал хвалить природу этого региона: горы, родники, леса и лужайки. О чем еще говорить?
Потом мигнул Рамазану, он перешел к основной программе.
– Исмаил, это Теодор, приехал из Баку, хочет сделать одну вещь…
– Какую это вещь, – поднял Исмаил на меня глаза.
– Я хочу взять в жены вашу дочь, милейший, – влез я в разговор. – Да, не удивляйтесь, я честен и благороден и здоров. К тому же, вы не пожалеете, уверяю вас, милейший. Вот вам задаток, – после этого я положил на стол конверт с 10 тысячами долларов США.
– Что это? – удивился старик.
– Это деньги, 10 тысяч американских долларов, вы в этом нуждаетесь как никогда, не правда ли? – стал буравить его взглядом.
Он дрожащими руками хотел притронуться к конверту, потом что – то вспомнив, отвел руку назад.
Рамазан вступился за меня.
– Исмаил, я гарантирую, я его знаю давно, мы вместе общались в Баку.
Мы заранее так договорились с Рамазаном, чтоб все выглядело более чем надежно.
– Вашу дочь я не обижу, буду примерным супругом для нее. Я знаю, она вдова, ее муж погиб в войне, я заменю его достойно, – сказал я на одном духу.
После паузы, Исмаил заговорил:
– Что – ж, если за вас ручается сам Рамазан, то я согласен. Берите в жены мою дочь…Мы свадьбу сделаем, иль как? – поинтересовался он, глядя на Рамазана.
– Думаю, что в свадьбе нет необходимости, отец. Обычную компанию соберем, гости, шмости, выпивка и пр., – ответил я. – Берите, берите денежки, и распоряжайтесь с ними как хотите, они ваши!
Все, на этом сваты кончились, Исмаил взяв деньги, ушел, пообещал сообщить об этом Мае. Тем же вечером прибежал сынок Маи, пацан по имени Аслан, сообщил, что нас ждут в их доме, приглашают на смотрины.
По деревне слушок пошел, мы с Рамазаном оделись, пошли в гости к Исмаилу.
Кстати, за час до этого я торжественно вручил Рамазану 1000 баксов.
И вот мы пришли к моей будущей жене, в округе перед их домом стояли сельчане, пару мужиков и несколько женщин, шушукались, показывая пальцем на меня, промывали кости мне.
Нас встретил Исмаил перед калиткой, он уже был весел, бодр, цвел как персик.
Мая была одета в розовое платье, в черных туфлях, видно, это был ее единственный выходной гардероб.
Не особо накрашена, но волосы собраны назад.
У глаз небольшие морщины, тонкий подбородок, развитая грудь, руки нежные, но много вен на них. Деревенский вариант известной актрисы Муравьевы.
Она украдкой смотрела на меня, отводила глаза от встречного взгляда, я же в упор ее стрелял.
За столом собралась публика численностью 10 человек: Исмаил, два его брата, три друга детства, пару соседей, Рамазан и я. Мая убежала в соседнюю комнату готовить еду. Запахло пловом, жаренным мясом.
На столе стояла только водка и в тарелке соленья: красная маринованная капуста, баклажаны, чеснок.
В углу стола в тарелке хлеб – тендир.
Друг Исмаила встал из за стола, прошелся в кухню, потом принес на подносе дымящийся плов с мясом.
Он стал помогать накрывать на стол, через минут 10 все сели кроме Маи, она так и не появилась до конца, мы стали есть. Исмаил поднял стакан с водкой, крикнул:
– Будьте счастливы, молодые!
Все его поддержали, стали есть, пить.
Через минут 30 уже шутили, пошел галдеж, посыпались рассказы, смешные истории, анекдоты.
К 11 часам вечера стали собираться, я тоже встал вместе с Рамазаном, Исмаил нас провожал.
– Уважаемый зять – обратился он ко мне с пьяной миной – если вы хотите повидаться со своей будущей женой, прошу вас в другую комнату…
– …Нет, нет! – я его перебил. – Она меня уже увидела, завтра вечером намечается наша свадьба, пусть она хорошенько узнает меня в брачную ночь.
– Х-мммм, – буркнул Исмаил, но в его глазах уже была уверенность.
…
И вот на следующее утро я стал готовиться к своей свадьбе, точнее сказать, к брачной ночи. Готовился как стратегически, так и морально.
Тщательно забил в три папиросы коноплю, замастырил четко и аккуратно, положил в карман пиджака.
После плотного завтрака, поплелся с Рамазаном в дом Маи, моей будущей жены.
Там мы дали распоряжение для стола, конкретно для стола новобрачных, потом вернулся обратно к себе.
С Рамазаном пошли к роднику, я там искупался в холодной речке, позагорал на солнышке, засим лежали на травке, несли с Рамазаном всякий бред. Я убивал время.
Близился вечер, гости стали собираться к дому Исмаила, все были наслышаны, многие хотели поглядеть на меня, на нового жениха из Баку. Каждый высовывался из толпы, осматривал мою фигуру, одежду, мое лицо.
Пошла молва по селу, мол, приехал из Баку богатый идиот, ввязался в эту глупую историю.
Откуда им знать бедным, что для меня все это лишь злая шутка.
Короче, наступила ночь.
Я заранее предусмотрел все: еду и напитки направил в комнату, где меня ждала Мая.
Компания собралась небольшая, за столом сидело человек 20 от силы, это на глаз. Все мужики, это так принято. Невеста ждет в своей комнате.
Шум, веселье, перезвон бокалов, шутки и прочая атрибутика торжества. Потихоньку наступала брачная ночь, я сидел во главе стола, пьяные зрачки уже не обращали внимания на меня, каждый орал про свое, считаю свою персону слишком важной.
Я стал поглядывать на часы, они показывали 11 вечера, пора! Исмаил, мой временный тесть дал на это добро, я привстал, попросил у всех гостей прощения, удалился в комнату, где меня ждала моя Мая.
Комната находилась на самом дальнем углу дома, звуки и шум гостей почти не доходили до нее. Меня провожала одна старая женщина, я так и не понял, кем она приходится хозяину дома. Это уже не важно.
Мы прошлись по длинному и темному коридору, потом завернули направо, оттуда еще одна дверь, она мне распахнула ее, я оказался в комнате.
Когда я вошел, Мая привстала, она сидела перед трюмо, рассматривала свои морщины на лбу.
Она стояла во весь рост, в красном платье, на голове белая фата.
Посреди комнаты стол, на нем на большом подносе тарелка с пловом, рядом салаты из свежих огурцом и помидоров, бутылка водки, шампанское, пару лимонадов.
Я подошел к ней вплотную. Она понурила голову, потом искоса взглянула на меня.
– Ты меня стесняешься? – спросил я лишь потому, чтоб услышать ее голос.
– Нет, – коротко ответила она нежным голосом. Мне ее голос понравился, однако я хотел услышать ее больше, стал заговаривать ей зубы.
– Слышь, давай присядем, поедим, а то там (указав в сторону гостей) я не очень то поел, – сказал, жестом указал ей к столу.
Она слабо улыбнулась, мы присели напротив друг друга через стол. Мая молча ела салат, я зацепил вилкой кусок жареного мяса, отправил его в рот.
Сидим, едим, пьем. Налил шампанского, она отказалась, пил только я.
– Давай закурим, Мая, – сказав, я достал с кармана папиросу с забитой коноплей, зажег, задымил.
Тут же ощутил резкий приход кайфа, сквозь дым протягиваю ей папиросу.
– Кури, Мая, я же твой муж, имею права приказывать.
Она мотнула головой, я стал настаивать.
– Это хороший табак, привозной товар из Иордании, тебе станет хорошо, кури! Ты что, вообще не курила?
– Один раз, муж покойный угощал, – ответив, она хотела скинуть с головы фату.
– Нет, нет, не тронь, пусть фата будет, это символика, я так хочу. А теперь курни, прошу тебя, – я сделал еще одну сильную затяжку, передал ей папиросу.
Она робко приняла дымящуюся папиросу, стала затягиваться, и тут же начала кашлять.
– Охо –охо, охо- охо.
Я ее похлопал по плечу, взял у нее обратно анашу, стал сам курить. Но у нее настроение поменялось.
Гляжу на нее, она уже мне напоминала итальянскую актрису, все от воздействия наркоты.
– Мая, расскажи что нибудь такое, интересное, – попросил я ее не своим голосом, продолжая курить.
Она резко взглянула на меня, мой голос на самом деле был иной.
– А что рассказать? – у нее голос тоже изменился, лицо чуть скривилось вбок.
