Исповедь Саддама Хусейна.
2002 год, октябрь месяц. Старый город Неджеф, он расположен далеко от Багдада, в 175 км к юго - западу от него.
В Неджефе находится знаменитая гробница Али, двоюродного брата пророка Мухаммеда, одна из главных святынь шиитов. Этот город является одним из мировых центров шиизма.
И вот, 12 октября в 8 часов вечера у гробницы Али стоял Саддам Хусейн.
На голове его белая чалма в клеточку, с зеленой лентой поперек.
Черные густые усы, загорелое лицо.
Он присел на колени, прочитал дуа, прошептал молитву, вознес руки к небу, и стал собираться.
Сзади него стоял шейх Захид, благочестивый мусульманин, знаменитый в Неджефе человек.
Чуть дальше рассыпалась охрана Саддама, высокорослые телохранители в черных очках, рядом черные Джипы.
Округа была тихая, вечерело. Солнечный день клонился к вечеру.
Высоко на бирюзовом небе розовая лазурь, уже появилась остроконечные звезды, полумесяц, теплый ветер дул с пустыни.
Площадь начинала чернеть от заката, и запахла по вечернему.
"Вождь арабской нации" подошел к шейху Захиду. Они присели у бассейна, по краям красные и белые розы.
Травка зеленая, и вода в бассейне зеленая. Птички странно чирикают, как бы поют по арабски. Стояла деревенская тишина.
Шейх поднял глаза на иракского диктатора.
- Я слушаю вас, Государь. Вы хотели исповедаться, желали раскрыть мне свое сердце, душу. Я слушаю вас, Государь.
Саддам Хусейн поморщил лоб, его сердце усиленно забилось, он слышал каждый удар. После паузы он проговорил яростным шепотом.
- Шейх, я чувствую, что скоро мне конец. Чувствую, США зажимает гайки. Но ни в этом дело. - Хусейн чуть вспыхнул - Речь о том, что я не правильно жил.
Я должен был принять генетическую программу, политику. Понимаешь меня, шейх?
- Не совсем, сир, - шейх оглядел его длинным и медленным взглядом.
- Ираку нужны мужчины, парни, бойцы! А последние 15-17 лет статистика показывает, что в Ираке число женщин превышает мужчин.
Это трагедия! Как после этого воевать. Как? Что делать? Как противостоять Америке?
- А нужно ли противостоять ей? - спросил шейх в удивлении.
- Конечно, а как иначе, шейх? Я не позволю, чтоб какой то тупорылый дядя Сэм пил нашу нефть как кровь, и этой же нефтью убивал наших братьев мусульман.
Аллах велик, я верю ему.
- Аллах не приемлет убийства, сир, - сказал шейх, как бы не зная что хотел этим выразить.
- Я знаю, знаю это, шейх. Я знаю, что мое место в аду. Да!...я буду гореть в аду, в преисподние. Но меня это не страшит. Хуже ада только жизнь.
Меня мучает один вопрос, шейх. Могу ли я быть с тобой искренним? - спросил он вдруг.
- Государь, я служитель господа, и для меня искренность президента или обычного крестьянина не имеет разницы. Поэтому, будьте спокойны, откройте свою душу, сир, - тихо улыбнулся шейх Захид.
Саддам Хусейн подался вперед, закрыл глаза своими жирными пальцами, и очень тихо заговорил.
- Шейх. Я не знаю, что мне делать, но меня мучает один вопрос.
Как я уже сказал, я предчувствую свой конец. Это - несомненно. Но я не хочу после себя оставлять потомство. Ты понял, шейх? У меня сыновья, дочки, много внуков.
Я не хочу, чтоб они мучились после меня. К тому же мне будет скучно в загробном мире. Я не хочу быть там одинок.
Шейх, я не хочу оставлять после себя потомство, не хочу. Ты меня понимаешь?
Шейх кивнул головой. Он молча прислушивался и глядел на Саддама остановившимся глазами.
- Я не знаю, кому поручить это дело. Убейте моих детей, шейх. Наш род должен закончится. Наш род должен завершится на мне, я - его точка, даже восклицательный знак, - победоносно промычал Саддам. - Кому же поручить это дело? Кому шейх? Но наш род должен погибнуть, все! Это не бред, это не просто слова, а истина до последней капли. Жизнь не оправдывает себя, она чрезвычайно несерьезная штука.
А коли так, то наш род должен исчезнуть на веки веков. Это я знаю ясно.
После этих слов иракский диктатор приподнялся, и медленно направился к машине. Телохранители забежали, оживились.
Черный лимузин подъехал к серому ограждению и тихо остановился.
Саддам Хусейн еще раз окатил взглядом гробницу святого Али, сел в лимузин, машина тронулась с места.
За ним поехал президентский эскорт, несколько больших иномарок черного цвета.
Шейх с минуту просидел один как ошалелый, его как будто подкосило, в голове немного звенело. Когда поднял голову, перед ним стоял его помощник - ахунд Саттар.
- Шейх, все нормально? - с беспокойством спросил.
- Да, Саттар, все хорошо. Но если так решил наш Государь, значит это верное решение - отрезал шейх, стал поправлять свой черный хиджаб.
- Какое решение? - наскоро спросил ахунд.
Шейх как бы проснулся.
- ....Да так....это наше с ним дело...это его дело...это не наше дело, Саттар, - бессвязно буркнул шейх, не давая больше никаких объяснений.
Оба направились в ванную комнату на омовение, чтоб затем пойти на вечернюю молитву.
2002 год, октябрь месяц. Старый город Неджеф, он расположен далеко от Багдада, в 175 км к юго - западу от него.
В Неджефе находится знаменитая гробница Али, двоюродного брата пророка Мухаммеда, одна из главных святынь шиитов. Этот город является одним из мировых центров шиизма.
И вот, 12 октября в 8 часов вечера у гробницы Али стоял Саддам Хусейн.
На голове его белая чалма в клеточку, с зеленой лентой поперек.
Черные густые усы, загорелое лицо.
Он присел на колени, прочитал дуа, прошептал молитву, вознес руки к небу, и стал собираться.
Сзади него стоял шейх Захид, благочестивый мусульманин, знаменитый в Неджефе человек.
Чуть дальше рассыпалась охрана Саддама, высокорослые телохранители в черных очках, рядом черные Джипы.
Округа была тихая, вечерело. Солнечный день клонился к вечеру.
Высоко на бирюзовом небе розовая лазурь, уже появилась остроконечные звезды, полумесяц, теплый ветер дул с пустыни.
Площадь начинала чернеть от заката, и запахла по вечернему.
"Вождь арабской нации" подошел к шейху Захиду. Они присели у бассейна, по краям красные и белые розы.
Травка зеленая, и вода в бассейне зеленая. Птички странно чирикают, как бы поют по арабски. Стояла деревенская тишина.
Шейх поднял глаза на иракского диктатора.
- Я слушаю вас, Государь. Вы хотели исповедаться, желали раскрыть мне свое сердце, душу. Я слушаю вас, Государь.
Саддам Хусейн поморщил лоб, его сердце усиленно забилось, он слышал каждый удар. После паузы он проговорил яростным шепотом.
- Шейх, я чувствую, что скоро мне конец. Чувствую, США зажимает гайки. Но ни в этом дело. - Хусейн чуть вспыхнул - Речь о том, что я не правильно жил.
Я должен был принять генетическую программу, политику. Понимаешь меня, шейх?
- Не совсем, сир, - шейх оглядел его длинным и медленным взглядом.
- Ираку нужны мужчины, парни, бойцы! А последние 15-17 лет статистика показывает, что в Ираке число женщин превышает мужчин.
Это трагедия! Как после этого воевать. Как? Что делать? Как противостоять Америке?
- А нужно ли противостоять ей? - спросил шейх в удивлении.
- Конечно, а как иначе, шейх? Я не позволю, чтоб какой то тупорылый дядя Сэм пил нашу нефть как кровь, и этой же нефтью убивал наших братьев мусульман.
Аллах велик, я верю ему.
- Аллах не приемлет убийства, сир, - сказал шейх, как бы не зная что хотел этим выразить.
- Я знаю, знаю это, шейх. Я знаю, что мое место в аду. Да!...я буду гореть в аду, в преисподние. Но меня это не страшит. Хуже ада только жизнь.
Меня мучает один вопрос, шейх. Могу ли я быть с тобой искренним? - спросил он вдруг.
- Государь, я служитель господа, и для меня искренность президента или обычного крестьянина не имеет разницы. Поэтому, будьте спокойны, откройте свою душу, сир, - тихо улыбнулся шейх Захид.
Саддам Хусейн подался вперед, закрыл глаза своими жирными пальцами, и очень тихо заговорил.
- Шейх. Я не знаю, что мне делать, но меня мучает один вопрос.
Как я уже сказал, я предчувствую свой конец. Это - несомненно. Но я не хочу после себя оставлять потомство. Ты понял, шейх? У меня сыновья, дочки, много внуков.
Я не хочу, чтоб они мучились после меня. К тому же мне будет скучно в загробном мире. Я не хочу быть там одинок.
Шейх, я не хочу оставлять после себя потомство, не хочу. Ты меня понимаешь?
Шейх кивнул головой. Он молча прислушивался и глядел на Саддама остановившимся глазами.
- Я не знаю, кому поручить это дело. Убейте моих детей, шейх. Наш род должен закончится. Наш род должен завершится на мне, я - его точка, даже восклицательный знак, - победоносно промычал Саддам. - Кому же поручить это дело? Кому шейх? Но наш род должен погибнуть, все! Это не бред, это не просто слова, а истина до последней капли. Жизнь не оправдывает себя, она чрезвычайно несерьезная штука.
А коли так, то наш род должен исчезнуть на веки веков. Это я знаю ясно.
После этих слов иракский диктатор приподнялся, и медленно направился к машине. Телохранители забежали, оживились.
Черный лимузин подъехал к серому ограждению и тихо остановился.
Саддам Хусейн еще раз окатил взглядом гробницу святого Али, сел в лимузин, машина тронулась с места.
За ним поехал президентский эскорт, несколько больших иномарок черного цвета.
Шейх с минуту просидел один как ошалелый, его как будто подкосило, в голове немного звенело. Когда поднял голову, перед ним стоял его помощник - ахунд Саттар.
- Шейх, все нормально? - с беспокойством спросил.
- Да, Саттар, все хорошо. Но если так решил наш Государь, значит это верное решение - отрезал шейх, стал поправлять свой черный хиджаб.
- Какое решение? - наскоро спросил ахунд.
Шейх как бы проснулся.
- ....Да так....это наше с ним дело...это его дело...это не наше дело, Саттар, - бессвязно буркнул шейх, не давая больше никаких объяснений.
Оба направились в ванную комнату на омовение, чтоб затем пойти на вечернюю молитву.
