Глава 1
Ворон
Контракт
Петербург. Город, который давно сдался. Он течёт под ногами, как грязь после весеннего дождя, с привкусом дешёвого бензина и гнилых новостей. Ветер гоняет пустые стаканчики и обрывки жизней. Этот город сам как мокрый приговор.
Я стою в переулке. Место выбрано идеально.
Тут темно даже днём, а сейчас ночь — сырая, вязкая. Вода стекает по стенам, лужи дрожат под редким светом неоновых вывесок. За углом гудит цивилизация — шум машин, редкие крики. Но здесь — тишина, как перед выстрелом.
Слышу своё дыхание. Медленное, выверенное. Оно звучит глуше из-за капюшона, натянутого на голову. Рука в кармане — на пистолете. Глушитель прикручен заранее. У меня нет привычки терять секунды.
Цель — Андрей Платонов. Бывший бухгалтер крупной транспортной компании. Внезапно стал слишком разговорчивым. Решил, что может продать компромат налево, а потом исчезнуть.
Но я всегда нахожу.
И я всегда выпооняю контракт.
Он должен появиться в уже в эту минуту.
Я знаю маршрут, знаю ритм его шагов. Слежка длилась четыре дня. Он не менял ни одного движения. Как часы.
Дурак.
Через двадцать секунд он свернёт с главной улицы. На камерах его не будет видно — я выбрал угол, где мёртвая зона. Всё рассчитано.
Пятна света от вывески магазина "24 часа" трепещут на мокром асфальте. Я замечаю своё отражение — короткий силуэт, почти призрачный. На мне простая одежда: тёмный плащ, ботинки без каблука, перчатки. Никаких нитей, никаких случайностей. Я ухожу чисто.
Раздаётся хриплый кашель.
Вот он.
Тяжёлые шаги. Он идёт быстро, но нервно. Папка прижата к груди. Пальто до колен, потёртая шляпа — как будто с кино. На плече — тёмное пятно от недавнего дождя. Потный, как свинья. Боится. И правильно делает.
Он проходит мимо мусорного контейнера. Мой шаг — один, тихий. Он не слышит. Я выхожу из тени.
— Простите, который час? — мой голос спокоен. Почти дружелюбен.
Он поворачивает голову. И в этот момент — я вижу его глаза.
Не страх. Удивление.
Выстрел. Один — точно в шею, чуть под углом. Он захлёбывается, падает назад, папка падает рядом. Второй выстрел — по инерции, в грудь. Не потому что нужно. Потому что я так делаю всегда.
Он уже не человек. Он — объект, устранённый точно по контракту.
Я опускаюсь на корточки, быстро, методично. Папка — в сумку. Смотрю на его руки — часы дорогие, но не интересуют. Телефон — в карман, выключен. Я стираю отпечатки, не спеша.
Проверяю пульс — чисто. Сердце молчит. Как и должно.
Никаких свидетелей. Даже уличный кот испугался выстрела и исчез в подворотне.
Возвращаюсь в переулок. Снимаю перчатки, бросаю в урну. Куртка и очки — в рюкзак, другой образ — на мне уже через сто метров. Время сработать по легенде — турист из Латвии, немного растерян, с картой в телефоне. На лице лёгкое раздражение — будто не могу найти кафе.
Иду мимо камер. Улыбаюсь.
Всё. Убийства не было.
Был дождь. Была ночь.
Была тень.
Я в метро через восемь минут. В вагоне — тепло, пахнет чужими духами, усталостью и колбасой из пакета. Рядом мужчина в галстуке, засыпающий стоя. Девушка с наушниками стучит пальцем по коленке. Никто не знает, что я только что забрал чью-то жизнь.
Меня никогда не замечают.
Именно поэтому я живу.
Алексей Ворон.
Я — тот, кого не ждут.
И всегда прихожу вовремя.
Моя квартира — это не дом.
Это убежище, временное, как и всё в моей жизни. Меняю адреса, как перчатки, не из-за паранойи — из-за принципа. Привязанность убивает. Я это понял давно.
Эта база находится в бывшем здании архитектурной конторы, переоборудованном в жилой фонд для «очень временных» жильцов. Дом стоит у железной дороги — грохот поездов помогает не слышать лишнего. Шум — мой союзник.
Я захожу через чёрный подъезд. Камеры заклеены, кодовый замок давно перепрограммирован.
Квартира под номером 27. Три комнаты, но обитаю только в одной. В другой — склад. В третьей — пустота.
Никаких фотографий. Никаких следов. Только холод. И порядок.
Я бросаю сумку на стол. Рядом два телефона — один рабочий, другой личный, но в нём нет ни одного номера. Личный я включаю только тогда, когда хочу услышать тишину в трубке.
Сажусь в кресло. Кожа хрустит. Пахнет сталью и табаком, хотя я не курю.
На мониторе — видеозаписи с улиц. Проверяю обратную слежку. Чисто.
Поднимаюсь. Снимаю куртку, одежду, складываю в мешок для утилизации. Перчатки, очки, поддельные документы — всё в сейф. Завтра это станет мусором. Новые образы уже приготовлены.
Душ.
Вода горячая, почти обжигающая. Я стою под струёй, не двигаясь. Мою руки дольше, чем нужно. Они чистые — но не внутри. Никогда не будут.
Видел, как умирает человек. Опять.
Всё прошло по плану. И всё равно внутри что-то щёлкает. Как будто шестерёнка с трещиной.
Вытираюсь грубо, машинально. Плечи — в шрамах. Один — от ножа, в Милане. Другой — огнестрел, Африка.
Каждый след — напоминание. Я не бессмертный. Просто живучий.
Открываю холодильник. Внутри — вода, йогурт, пара пакетов с вакуумной пищей. Бутылка виски, запечатанная.
Я не пью.
Просто держу её на случай, если когда-нибудь захочу забыться. Пока не захотел.
Сажусь за стол. Разворачиваю ноутбук. Смотрю на экран. Там — база данных моих контрактов. Все — зашифрованы. Только я знаю ключ.
На экране мигает уведомление: «НОВАЯ ЗАДАЧА».
Я не удивлён.
Щёлкаю мышью.
Открывается файл. Нет ни адреса, ни фото мишени. Только имя.
Ева. 27 лет. Контакт не устанавливать. Цель — наблюдение. Продолжительность — неопределённа.
Я сажусь ровнее.
Что-то не так. Меня не нанимают для «наблюдения». Я — оружие, не камера. Но деньги указаны в три раза выше обычного гонорара.
Значит, важна. Очень.
Фото загружается медленно. Сервер работает через двойную прокси-защиту.
Молодая женщина. Крупный план. Бледная кожа, тёмные волосы, взгляд не в объектив — в сторону. Носит шарф, будто хочет спрятать шею. Или шрамы.
Имя — обычное. Но лицо…
Что-то цепляет.
Я не понимаю, что. Просто чувствую.
Закрываю фото. Откатываюсь на стуле.
Наблюдать — просто. Но с чего вдруг у меня внутри холодок?
Такого не должно быть. Я — хищник, а не собака, которую бросает на след женского запаха.
Но что-то тревожит.
Слишком много тишины в этом контракте. Слишком мало смысла.
Я встаю. Включаю музыку — тяжёлую, инструментальную, без слов. Звук, как рёв стали по бетону. Только он помогает мне сосредоточиться.
У меня три дня на подготовку.
Завтра начну наблюдение.
Сегодня — ещё ночь.
Ночь, в которой я остаюсь один. Как всегда
Мне не привыкать к странным заданиям.
Иногда заказчики просят "поиграть в кошки-мышки", проверяя свои службы безопасности. Иногда — устраняю тех, кто стал ненужным даже до того, как понял это.
Но сейчас… наблюдение. Только наблюдение.
Обычно, если цель — женщина, дело заканчивается грязью. Мужья, любовники, паранойя. Слежка за изменами, сбор компромата, личная месть. Всё это пахнет дешевыми чувствами, а значит — опаснее, чем кажется. Но в этом случае было иначе.
Контракт пришёл от старого клиента — человека, который никогда не звонил сам. Он — из тех, чьи сообщения не отображаются на экране, чьи переводы приходят с цепочки слепых счетов. Его прозвали "Куратор" — мне он запомнился тем, что платил всегда вперёд. И никогда не повторял просьб.
«Наблюдение. Только визуальный контакт. Без вмешательства. Без следа. Цель: Ева Николаева. Никакой истории — только настоящее. Доступ — только тебе.»
Я читал это трижды. Потому что это не контракт. Это проверка.
Или ловушка.
Открываю второй файл.
Внутри — сканы водительских прав, фальшивый медицинский отчёт, справка о проживании, фиктивное место работы. Всё поддельное — но сделано на уровне, который доступен немногим.
Её «легенда» слишком чиста. Как будто её создали с нуля.
А настоящих данных — ноль.
Фото.
Та же женщина.
Волосы тёмные, длинные, волнистые. Глаза — миндальные, чуть прищуренные, будто всегда всматриваются в туман. Не модель, не актриса — обычная, будто случайная. И именно в этом что-то… сбивает.
Кажется, я уже видел её лицо. Где-то. Когда-то.
Я запускаю распознавание лиц по своим архивам.
Ничего.
Пусто.
Словно её не существовало до этого момента. Призрак. Игра с нуля.
Мне становится не по себе. Такое бывает редко.
Запускаю программу для отслеживания по IP — через старые слитые базы. Пробую телефон, соцсети, камеры.
Но всё, что я нахожу — последние 4 месяца. Ни детства, ни учёбы, ни родственников.
Как будто её включили в этот мир недавно.
Всё ещё думаю — почему именно я? Почему наблюдение, а не устранение?
Открываю карту. Адрес — район на юго-западе, ближе к озеру. Новый ЖК, охрана, камеры, но не слишком строгий режим. Доступ можно получить через технику или живую маскировку. Я умею оба варианта.
Смотрю на метку на карте. Время — 7:12 утра.
Рассвет. Ева выходит из подъезда.
Пауза.
Я не понимаю, почему я нажал на просмотр в прямом эфире. Это против протокола. Я должен действовать по расписанию. Но что-то во мне срабатывает. Инстинкт?
Нет. Чёртова дрожь.
Она выходит, как обычная женщина — в пальто, с сумкой через плечо. Останавливается, смотрит на небо. Потом вдруг — оборачивается, будто чувствует взгляд.
Глаза в камеру. Прямо.
Словно знает, что её смотрят.
Я откидываюсь в кресле.
Что это, Алексей?
Нерв? Подозрение?
Или… интерес?
Меня не должно цеплять. Женщины — просто часть фона. Они плачут, кричат, смеются — и всё проходит мимо. А эта… нет. Что-то не так. Я это чувствую всем нутром.
Я открываю замок на сейфе. Достаю пистолет. Проверяю патроны. Снаряжаю тревожный комплект.
Если задание — ловушка, я выживу.
Если задание — загадка, я её раскрою.
А если это нечто большее…
Я ещё не знаю.
Но с завтрашнего дня — я её тень.
Полевое наблюдение — часть работы.
Обычно я делаю это в паре с техникой: камеры, прослушка, тепловизоры, цифровая слежка. Я как хирург — чем меньше контакта, тем чище работа. Но сейчас всё было иначе.
Я должен был увидеть её вживую.
Не знаю зачем. Просто… должен.
Под окнами её дома я уже с утра. Не под прямым углом, с другой стороны двора.
Занял точку на парковке, в старом, потертом седане. Машина из тех, что теряются в городе — облупленная краска, треснувшее стекло, антенна, срезанная наполовину.
Микрокамера встроена в зеркальце, сигнал идёт прямо в ноутбук, но в этот раз я почти не смотрю в экран. Я жду глазами. Впервые — не через оптику. Впервые — по-настоящему.
7:19.
Она выходит.
Нет, не просто выходит. Появляется. Как будто из воздуха.
Никакой суеты. Плавный шаг, ровная спина, взгляд… нет, не в телефон. Не в небо. Она смотрит прямо вперёд, но при этом всё время как будто «внутрь».
У неё походка человека, который не хочет быть замеченным, но которого невозможно не заметить.
Я вижу, как она переходит дорогу. Пропускает машину. Поднимает глаза — и в этот момент что-то во мне… сдвигается.
Холодный расчёт, логика, стратегия — всё сбоит.
Не страх. Не возбуждение.
Ощущение, будто я вижу не цель. А — откровение.
Как будто я забыл, как выглядит человек. Настоящий.
Я фотографирую её взглядом.
Тонкие черты. Губы чуть приоткрыты, будто она вот-вот что-то скажет, но передумала. Пальцы цепляются за ремешок сумки — не нервно, а осознанно. У неё в жестах нет хаоса.
Она как будто из другого времени. Или мира.
Я резко моргаю. Челюсть напряжена.
«Сосредоточься, Ворон».
Но команда внутри не срабатывает.
Я слежу за ней, и не могу оторваться.
Она подходит к кофейне через дорогу. Маленькое заведение с уродливой вывеской и запахом дешёвой выпечки. Заходит внутрь.
Я выжидаю тридцать секунд, потом выхожу из машины.
Дождь начал моросить, но я не открываю зонт. Смешиваюсь с прохожими. Становлюсь одним из. Вхожу в кофейню, будто случайно.
У стойки — она.
Заказывает чёрный кофе. Без сахара. Голос негромкий, но чёткий.
Я встаю позади. Близко.
Слишком близко.
Запах её духов — не резкий, лёгкий, с металлической нотой. Холодный. Как воздух перед грозой.
Она оборачивается. На миг наши взгляды встречаются.
И вот тогда… сердце предаёт.
Сбивается.
На миг — всего на миг — я теряю контроль.
Она улыбается. Почти незаметно. Как будто видит меня насквозь.
Или — уже видела.
Я не знаю, узнаёт ли она меня. Или просто чувствует.
Я отвожу глаза. Беру кофе.
Выходя, слышу, как она благодарит бариста по имени. Называет его мягко. Как будто знает. Как будто ей небезразлично.
Мир вокруг размывается.
Возвращаюсь в машину.
Сажусь. Закрываю дверь. И только тогда осознаю — я весь во льду.
Внутри что-то кричит.
Инстинкт.
Предупреждение.
Не подходи ближе. Она опасна. Для тебя.
А я сижу и улыбаюсь, впервые за долгое время.
Как идиот.
Как живой.
Глава 2
Ворон
Красное платье
Ресторан — один из тех, что стараются казаться изысканными. Мягкий свет, белые скатерти, вино по бокалам, официанты с лицами, как у дипломатов. Место для сделок, соблазнов и слежки.
Я занял стол на втором уровне — частичный обзор на первый, в отражении стеклянных панелей.
Ева уже была там.
Одна.
Она сидела у окна, в красном платье, которое сразу отбрасывало все попытки быть «обычной». Оно сидело на ней идеально. Без намёка на вульгарность, но с тем акцентом, который мужчина замечает первым, а женщина — с опасением.
Красный — цвет дерзости. Вызова. Крови.
Я не верю в символику. Но этот выбор — он не случаен.
Она не смотрела в телефон. Не листала меню. Просто сидела и ждала.
Как будто знала, что я здесь.
Мой стол был в тени. За мной — стена. Передо мной — бокал с водой и скрытая камера в пуговице пиджака.
Обычно я анализирую цель по мелочам — как держит приборы, как двигает стопой под столом, куда смотрит в паузах. Всё это — язык.
Но у неё язык был… молчалив. Уверенный.
Официант подошёл к ней. Она не стала смотреть в глаза. Улыбнулась, коротко кивнула — как человек, который знает, что хочет. Заказала рыбу и бокал белого. Не играла. Не флиртовала.
Она была сама.
И это бесило.
Я нажал на кнопку под столом — сигнал к прослушке.
В ухе — тишина. Её голос не дрожал. Ни в одном слове.
"Может, она действительно никем не прикрыта?"
Глупая мысль.
Ничто не случайно. Особенно женщины в красном в ресторане, где киллер прячется за бокалом воды.
В это время мимо прошёл мужчина. Высокий, в деловом костюме, с золотыми запонками. Остановился рядом с ней.
Я напрягся.
— Добрый вечер, — сказал он. — Простите, не могли бы вы…
— Нет, — мягко, но твердо ответила она, не глядя.
Он замер. Мгновение — и ушёл.
Я просканировал лицо. Никакой угрозы. Случайный самец.
