— У каждого из них за плечом стоит тень богини… — так же таинственно продолжала Октавия, и Настя ощутила вдруг страх.
— Фу, перестань пугать девочку! — заявила вдруг Шкода. — Эта мелкая зануда хочет сказать, что все, кто здесь живет, имеют второй облик. Все они коты!
— А… вы здесь можете стать людьми? — поперхнулась вопросом Настя.
— Нет, к счастью! — фыркнула кошка. — Мы родились в другом мире, и у нас есть лишь один облик — младших детей Баст. Но тебе праматерь даровала возможность слышать и понимать всех котов и кошек в любом облике, это редчайший дар!
— Дар — это хорошо, — пробормотала Настя, все еще ощущая себя во сне, — но как мне вернуться на Землю?
— Никак, — с ноткой грусти сказала Шкода, а Октавия молча повесила нос. — Праматерь не любит Землю и не желает туда заглядывать, а без помощи богини переход между мирами невозможен!
Вот тут Настю и прорвало! Она стиснула кошек и зарыдала, поливая слезами черные шкурки. Затихла перед рассветом. Измученная душа упала в сон, как в обморок. Тогда кошки выбрались из объятий девушки, торопливо слизали с гладких боков соль, и Шкода сказала Октавии:
— Присмотри за Настей, я сбегаю посмотрю, что и кто есть рядом. Раз есть святилище, значит, есть жилье и другие коты.
Октавия муркнула и прижалась к холодной щеке девушки: оставаться без человека в мире, полном крупных котов, кошкам тоже не хотелось.
Вернулась Шкода не скоро. Настя успела поспать, замерзнуть, проснуться и побродить по маленькой роще, окружающей святилище. На колоннаду Октавия ее не пустила, коротко сказав:
— Нельзя.
Девушка побродила по роще, нашла в сумке забытый шоколадный батончик и съела. Захотелось пить, но где взять воду? Октавия принюхалась и привела Настю к луже:
— Вода чистая, тут нет бензина, а в рощу возле святилища практически никто не заходит, — сказала она и с удовольствием напилась.
Пришлось пить и Насте.
Утолив жажду, она еще побродила среди деревьев, но ничего интересного не нашла. Лес как лес. Да и отходить от места “стоянки” Настя опасалась — ждала Шкоду.
Чернохвостая красотка вскоре вернулась. Попила воды, умылась и рассказала, что неподалеку от святилища есть поселение котов.
— Большие коты, красивые, — сладко зажмурилась Шкода, — много сильных самцов и детенышей!
Настя передернула плечами.
Она не просто так пошла в свое время на факультет психологии — ей хотелось избавиться от собственных страхов, и одним из них был страх перед мужчинами. Терапия и учеба дали свои плоды — она не шарахалась от мужчин, могла ездить в общественном транспорте и делать покупки у мужчин-продавцов, но близко к себе мужчин не подпускала.
Хозяин кафе, в которое она пришла устраиваться по объявлению, сумел стать ей другом, потому что был немолод, счастливо женат и больше всего на свете любил своих дочерей и кошек. Симпатичную официантку он зачислил в категорию “дети” и относился к ней именно так.
— А самки немолодые есть? — спросила Настя у Шкоды.
— Есть, но мало, — кошка явно недоумевала, зачем девушке пожилые женщины.
— Старушки бывают добрыми, и они спокойнее, чем самцы, — объяснила Настя, старательно подражая стилю речи ее мурлыкающих компаньонок. — Я здесь чужая, никого не знаю.
— Самец может дать защиту, — фыркнула Октавия.
— И потребует за это меня, — покачала головой Настя. — Не хочу!
— Что ж, идем! Я покажу тебе старую самку.
Они вышли из рощи, спустились с холма и двинулись к другой роще. Только подойдя ближе, Настя поняла, что это не роща, а сады — множество фруктовых деревьев окружало крепкие дома из камня.
— Пещеры здесь хорошие, — говорила Шкода, — большие, теплые! И мяса много!
Тут кошка так облизнулась, что Настя невольно прижала руку к булькнувшему животу. Маленький батончик и вода из лужи не самый лучший завтрак!
Между тем пожелтевшие листья скрывали, оказывается, не только “каменные пещеры”, но и солидный земляной вал, ограждающий деревню. Кошки его легко бы перемахнули, взобравшись по шершавым глинистым стенам, а Насте пришлось тащиться к воротам. И, конечно, там стояла стража. Два паренька в слишком просторных шлемах и кирасах, с копьями в руках.
Увидев Настю, они замерли и сильно потянули носами:
— Кто ты? — звонким голосом спросил один из них, наставляя на девушку копье.
— Кто твой зверь? — шмыгнул носом второй.
— Я иду из святилища Баст, — мягким тоном ответила Настя, старательно не замечая остро блестящего наконечника. — Вот мои звери.
Она указала рукой на Шкоду и Октавию, засевших на валу.
— Какие мелкие кошки! — удивился один.
— Таких не бывает! — добавил второй.
— Это вас самих не бывает! — фыркнула Шкода.
— Здесь действительно не пахнет такими, как мы, — примирительно промурчала Октавия.
— Стой здесь! — сказал звонкоголосый и закричал: — Дядька Шамат! Дядька Шамат!
Из прикрытой валом караулки вышел крупный полуседой мужчина в потертом кожаном жилете, надетом поверх грубого свитера домашней вязки. Увидев Настю, он сильно потянул носом, нахмурился и подошел ближе:
— Кто ты?
— Я человек из другого мира, — спокойным тоном сказала Настя, — Баст перенесла меня сюда, одарив своей милостью.
— Ты странная, — продолжая принюхиваться, сказал мужчина, — и пахнешь странно. Железом, гарью, чем-то незнакомым… Кто твои спутники?
Настя посмотрела на Шкоду и Октавию и сказала:
— Кошки. Шкода и Октавия. Они молили Баст спасти меня, и богиня услышала их.
— Весьма сильные звери, — с уважением покосился на кошек Шамат, — хоть и мелкие.
Настя промолчала.
— Так чего ты хочешь, путница?
— Я здесь одна, не имею зверя и защиты. Прошу убежища и постараюсь быть полезной.
Старший стражник, больше похожий на “дядьку”, при мальчишках неловко почесал в затылке:
— Я такое сам решить не могу… Погоди, позову старейшин… А ну, Амлик, сбегай до дядьки Урса!
Звонкоголосый положил копье, стянул шлем и рванул в селение, практически неслышно топча дорогу мягкими сапогами.
Настя поняла, что ждать придется неизвестно сколько, поэтому присела на корточки, прислонившись к валу, а Шкода и Октавия тотчас забрались к девушке на колени, позволяя ей занять дрожащие руки.
Вероятно, Амлик был очень убедительным, потому что через короткое время к воротам повалили мальчишки, девчонки, а там и старики подтянулись.
Все глазели на Настю, но еще больше принюхивались. Девушка почувствовала себя неловко, хотелось укрыться от взглядов, а лучше помыться и лечь спать, но приходилось сидеть и утешать себя тем, что с ней хотя бы кошки.
Шкода уткнулась девушке в плечо и мурлыкала на ухо:
— Вот, смотри, этот старик в длинной одежде и есть глава поселка. Не смотри, что седой совсем, кот у него крепкий и сильный. Зубы не стерлись, когти не затупились. Жена у него молодая, и котенок недавно родился.
Настя подняла голову и уставилась на высокого сильного мужчину с абсолютно седыми волосами. Он совсем не был стариком, лет сорок, может, сорок пять, как ей показалось. Его одежда действительно была длинной, но напоминала не хламиду старика, а мантию учителя.
— Доброго дня, — Настя немного неловко встала, удерживая кошек на руках.
Шкода и Октавия потянулись к мужчине носами и тут же отпрянули.
— Сильный самец.
— Очень сильный!
— У тебя нет зверя, ты пахнешь не так, как жители нашего мира, и твои спутники не имеют человеческой ипостаси… Кто ты? — спросил мужчина с уверенностью имеющего право задавать вопросы.
— Я девушка из другого мира. Настя. Меня привела сюда Баст по молитве моих подруг, — Настя погладила кошек, подхватив их одной рукой. — У меня нет зверя, я просто человек. Прошу покровительства и защиты, в ответ постараюсь быть полезной.
Здоровенный мужик склонился ниже, ткнулся носом девушке в макушку. Настя вздрогнула. Ее затопил дикий страх и желание немедля вывернуться и бежать. С трудом девушка заставила себя оставаться на месте, с тоской понимая, что все стоящие рядом ощутили ее ужас.
— Сколько тебе лет? — спросил мужчина.
— Двадцать, — ответила она дрожащим голосом.
— Не бойся, — сказал мужчина, — детей мы не обижаем, — подумал и, хмыкнув, сказал: — Принимаю тебя в свой дом, Настя. Моя жена давно мечтает о дочке…
Где-то позади раздался разочарованный стон, но возразить старейшине никто не посмел.
Настю, как ребенка, взяли за руку и повели в селение.
От усталости и шока девушка не особенно смотрела по сторонам. Ее вели куда-то в самый центр поселения, а ноги уже подкашивались, хотелось закрыть глаза и вообще упасть и уснуть.
Держась из последних сил, Настя поздоровалась с высокой красивой женщиной в коричневом платье, села на лавку и отключилась в тепле.
Очнулась она в незнакомом месте. Тихо, полутемно, откуда-то доносятся голоса. Настя потянулась и поняла, что лежит в одежде на чем-то довольно твердом. Руки и ноги затекли, спина ныла, но в голове прояснилось. Она медленно села, повела плечами, не замечая того, что ткань ее куртки довольно громко шуршит.
— Проснулась? — раздался приятный женский голос за занавеской из грубой ткани. — Показать тебе отхожее место?
— Да! — Настя быстро вскочила и отдернула занавес.
Оказывается, на улице успело стемнеть. В доме горели лампы, пахнущие маслом и железом. За столом сидел знакомый старейшина и держал на руках младенца. Рядом сидели Шкода и Октавия, позволяя малышу себя гладить. Женщина в коричневом платье стояла рядом с Настей и с интересом принюхивалась.
— Идем, — поманила она и вывела девушку из уютной кухни. — Меня Млава зовут.
По счастью, туалет оказался не на улице, а в крытом дворе и был устроен вполне удобно.
Когда Настя вышла, Млава снова улыбнулась и спросила:
— Помыться хочешь? Ты сильно пахнешь другим миром, чихать хочется.
— Хочу! Переодеться только не во что… — призналась Настя.
— Ты маленькая совсем, я тебе свое детское платье дам. Приберегала для дочери, но Слав смеется, что у него только сыновья рождаются.
— Слав?
— Мой муж, Межеслав. Он на меже родился, так и назвали. Давай я тебя отведу в мыльню и одежду принесу. Мыло и травы там есть.
— Травы? — удивилась Настя.
— Травы, уничтожающие запах тела. Все, имеющие зверя, очень чувствительны к запахам, — пояснила Млава, и Настя покраснела, понимая, каким испытанием она стала для приютившего ее дома.
Мыльня оказалась обычной баней, только веник не березовый, а травяной, и рядом с мылом лежал перевязанный оборкой пучок травы, похожий на мочалку. Девушка аккуратно сняла всю свою одежду, простирнула белье и носки, а потом повесила сохнуть возле печи. Если что — она его и влажное наденет, потому что натягивать грубую шерсть или лен на голое тело не хотелось совсем. А вот футболку, джинсы, куртку и кроссовки просто замочила в тазу, собираясь постирать позже — голова чесалась уже невыносимо!
С наслаждением смывая пот, усталость и стресс, Настя плескалась очень долго. Даже квадратный кусок мыла стерла наполовину, вымывая из волос ошметки непонятно чего. Напоследок хорошенько потерлась “мочалкой” из трав и окатилась чистой водой, а потом робко выглянула в предбанник.
На скамье лежало красивое платье из красно-коричневой шерсти с цветочной вышивкой на рукавах и возле горла. Рядом лежала стопка чего-то белого, а на полу — полусапожки из коричневой кожи. Настя на цыпочках подобралась к одежде и увидела простыню, висящую на гвоздике, а рядом — полотенце. Закутавшись, девушка принялась перебирать обновки. Белое, точнее, кремовое оказалось короткой сорочкой с завязками и тонкими вязаными чулками с продернутыми нитками-завязками.
Настя со вздохом их натянула, жалея, что здесь нет ее любимых гетр. Сорочка, очевидно, была бельем — довольно тонкая и мягкая, но все же грубее, чем девушка привыкла. Хорошо, что белье успело подсохнуть на выступе печи!
Платье показалось широким и непривычным, но других вариантов не было. Под платьем лежал плетеный кожаный поясок, а рядом с ним коричневая атласная лента. Настя покрутила ее в руках, выловила в сумочке расческу и привела волосы в порядок, хотя после мытья одним только мылом это было непросто.
Наконец, утомившись от усилий, девушка присела на скамью, набираясь смелости вернуться в дом. Туда, где есть мужчина. Огромный мужчина. Он, правда, назвал ее дочерью, но…
Подышав и повторив упражнения на расслабление, девушка решительно вышла из бани в крытый двор. Там никого не было. Немного постояв, подышав прохладным воздухом с запахом дыма, сена и мокрого дерева, Настя двинулась к дому.
В кухне все так же горели лампы, только поменьше. Малыш возился в колыбельке, Млава сидела за прялкой, а ее муж — с книгой. Увидев это, Настя вздохнула с облегчением — все же здесь есть письменность, образование, значит, все не так плохо?
Стоило ей появиться, как хозяин дома и его жена непроизвольно потянули носами и довольно улыбнулись:
— Ты пахнешь гораздо лучше, — сказала Млава, — и платье тебе к лицу. Хочешь есть?
— Хочу! — не стала чиниться девушка.
Ее усадили за стол с краю, и она увидела, что Шкода и Октавия дремлют на лавке, явно сытые и довольные.
Кормили здесь кашей с мясом, причем мяса было чуть больше, чем крупы. Едва одолев половину миски, Настя поняла, что ее тянет в сон. Слав хмыкнул и сказал жене:
— Укладывай свою девочку, а то с лавки свалится.
Млава потянула Настю за занавеску. Там на сундуке уже лежало свернутое вдвое одеяло вместо матраса, сверху — простынка, подушка и еще одно одеяло.
— Пока так, завтра тебе матрасик сошьем, ложись!
Настя, помявшись, стянула платье и нырнула под одеяло в одной сорочке. Повозилась и уснула, почувствовав, что поверх одеяла легли два теплых тела:
— Спи! — муркнула Шкода, а Октавия просто затарахтела, и Настя провалилась в сон.
Утром девушку разбудили кошки. Они нагло топтались по ней, тыкались носами в уши, щекотали вибриссами лицо и нудно повторяли:
— Вставай, вставай, еду проспишь!
Настя встала и чуть не вывалилась из-за занавески в одной сорочке. Потом сообразила, натянула платье, пригладила волосы и выбежала в уборную — умыться. Вернулась уже бодрая, когда Млава ставила на стол кружки:
— Садись скорее, Слав уже поел и в школу ушел. Сказал, чтобы ты к нему пришла, как проснешься.
Настя села на лавку и с аппетитом принялась за яичницу с кусочками мяса и овощей. Запивали все травяным отваром, собирая соус ноздреватым хлебом. Когда девушка насытилась, Млава показала ей шайку для мытья посуды, а сама стала одевать сына для выхода на улицу — просто сунула в меховой мешок и натянула на голову шапочку. Потом сама надела длинный овчинный жилет, накинула на голову шаль и красиво подвязала ее так, что концы падали на грудь, прикрывая шею от ветра.
Настя быстро перемыла тарелки и кружки и получила от хозяйки большой теплый платок:
— Накинь на плечи, твои вещички я с утра свежей водой залила, потом постираешь.
Закутавшись, Настя вышла вслед за Млавой на улицу. Осенний денек разгулялся, но ветер был холодным. На широком вытоптанном пространстве перед каменным зданием мальчишки играли в какую-то игру. Женщина с ребенком на руках прошла мимо подростков и зашла в тот самый каменный дом. Настя последовала за ней.
Это было что-то вроде общественного административного здания — одна половина предназначалась для собраний, танцев и встреч, во второй размещались школа и кабинет старейшины.
— Фу, перестань пугать девочку! — заявила вдруг Шкода. — Эта мелкая зануда хочет сказать, что все, кто здесь живет, имеют второй облик. Все они коты!
— А… вы здесь можете стать людьми? — поперхнулась вопросом Настя.
— Нет, к счастью! — фыркнула кошка. — Мы родились в другом мире, и у нас есть лишь один облик — младших детей Баст. Но тебе праматерь даровала возможность слышать и понимать всех котов и кошек в любом облике, это редчайший дар!
— Дар — это хорошо, — пробормотала Настя, все еще ощущая себя во сне, — но как мне вернуться на Землю?
— Никак, — с ноткой грусти сказала Шкода, а Октавия молча повесила нос. — Праматерь не любит Землю и не желает туда заглядывать, а без помощи богини переход между мирами невозможен!
Вот тут Настю и прорвало! Она стиснула кошек и зарыдала, поливая слезами черные шкурки. Затихла перед рассветом. Измученная душа упала в сон, как в обморок. Тогда кошки выбрались из объятий девушки, торопливо слизали с гладких боков соль, и Шкода сказала Октавии:
— Присмотри за Настей, я сбегаю посмотрю, что и кто есть рядом. Раз есть святилище, значит, есть жилье и другие коты.
Октавия муркнула и прижалась к холодной щеке девушки: оставаться без человека в мире, полном крупных котов, кошкам тоже не хотелось.
Глава 2
Вернулась Шкода не скоро. Настя успела поспать, замерзнуть, проснуться и побродить по маленькой роще, окружающей святилище. На колоннаду Октавия ее не пустила, коротко сказав:
— Нельзя.
Девушка побродила по роще, нашла в сумке забытый шоколадный батончик и съела. Захотелось пить, но где взять воду? Октавия принюхалась и привела Настю к луже:
— Вода чистая, тут нет бензина, а в рощу возле святилища практически никто не заходит, — сказала она и с удовольствием напилась.
Пришлось пить и Насте.
Утолив жажду, она еще побродила среди деревьев, но ничего интересного не нашла. Лес как лес. Да и отходить от места “стоянки” Настя опасалась — ждала Шкоду.
Чернохвостая красотка вскоре вернулась. Попила воды, умылась и рассказала, что неподалеку от святилища есть поселение котов.
— Большие коты, красивые, — сладко зажмурилась Шкода, — много сильных самцов и детенышей!
Настя передернула плечами.
Она не просто так пошла в свое время на факультет психологии — ей хотелось избавиться от собственных страхов, и одним из них был страх перед мужчинами. Терапия и учеба дали свои плоды — она не шарахалась от мужчин, могла ездить в общественном транспорте и делать покупки у мужчин-продавцов, но близко к себе мужчин не подпускала.
Хозяин кафе, в которое она пришла устраиваться по объявлению, сумел стать ей другом, потому что был немолод, счастливо женат и больше всего на свете любил своих дочерей и кошек. Симпатичную официантку он зачислил в категорию “дети” и относился к ней именно так.
— А самки немолодые есть? — спросила Настя у Шкоды.
— Есть, но мало, — кошка явно недоумевала, зачем девушке пожилые женщины.
— Старушки бывают добрыми, и они спокойнее, чем самцы, — объяснила Настя, старательно подражая стилю речи ее мурлыкающих компаньонок. — Я здесь чужая, никого не знаю.
— Самец может дать защиту, — фыркнула Октавия.
— И потребует за это меня, — покачала головой Настя. — Не хочу!
— Что ж, идем! Я покажу тебе старую самку.
Они вышли из рощи, спустились с холма и двинулись к другой роще. Только подойдя ближе, Настя поняла, что это не роща, а сады — множество фруктовых деревьев окружало крепкие дома из камня.
— Пещеры здесь хорошие, — говорила Шкода, — большие, теплые! И мяса много!
Тут кошка так облизнулась, что Настя невольно прижала руку к булькнувшему животу. Маленький батончик и вода из лужи не самый лучший завтрак!
Между тем пожелтевшие листья скрывали, оказывается, не только “каменные пещеры”, но и солидный земляной вал, ограждающий деревню. Кошки его легко бы перемахнули, взобравшись по шершавым глинистым стенам, а Насте пришлось тащиться к воротам. И, конечно, там стояла стража. Два паренька в слишком просторных шлемах и кирасах, с копьями в руках.
Увидев Настю, они замерли и сильно потянули носами:
— Кто ты? — звонким голосом спросил один из них, наставляя на девушку копье.
— Кто твой зверь? — шмыгнул носом второй.
— Я иду из святилища Баст, — мягким тоном ответила Настя, старательно не замечая остро блестящего наконечника. — Вот мои звери.
Она указала рукой на Шкоду и Октавию, засевших на валу.
— Какие мелкие кошки! — удивился один.
— Таких не бывает! — добавил второй.
— Это вас самих не бывает! — фыркнула Шкода.
— Здесь действительно не пахнет такими, как мы, — примирительно промурчала Октавия.
— Стой здесь! — сказал звонкоголосый и закричал: — Дядька Шамат! Дядька Шамат!
Из прикрытой валом караулки вышел крупный полуседой мужчина в потертом кожаном жилете, надетом поверх грубого свитера домашней вязки. Увидев Настю, он сильно потянул носом, нахмурился и подошел ближе:
— Кто ты?
— Я человек из другого мира, — спокойным тоном сказала Настя, — Баст перенесла меня сюда, одарив своей милостью.
— Ты странная, — продолжая принюхиваться, сказал мужчина, — и пахнешь странно. Железом, гарью, чем-то незнакомым… Кто твои спутники?
Настя посмотрела на Шкоду и Октавию и сказала:
— Кошки. Шкода и Октавия. Они молили Баст спасти меня, и богиня услышала их.
— Весьма сильные звери, — с уважением покосился на кошек Шамат, — хоть и мелкие.
Настя промолчала.
— Так чего ты хочешь, путница?
— Я здесь одна, не имею зверя и защиты. Прошу убежища и постараюсь быть полезной.
Старший стражник, больше похожий на “дядьку”, при мальчишках неловко почесал в затылке:
— Я такое сам решить не могу… Погоди, позову старейшин… А ну, Амлик, сбегай до дядьки Урса!
Звонкоголосый положил копье, стянул шлем и рванул в селение, практически неслышно топча дорогу мягкими сапогами.
Настя поняла, что ждать придется неизвестно сколько, поэтому присела на корточки, прислонившись к валу, а Шкода и Октавия тотчас забрались к девушке на колени, позволяя ей занять дрожащие руки.
Вероятно, Амлик был очень убедительным, потому что через короткое время к воротам повалили мальчишки, девчонки, а там и старики подтянулись.
Все глазели на Настю, но еще больше принюхивались. Девушка почувствовала себя неловко, хотелось укрыться от взглядов, а лучше помыться и лечь спать, но приходилось сидеть и утешать себя тем, что с ней хотя бы кошки.
Шкода уткнулась девушке в плечо и мурлыкала на ухо:
— Вот, смотри, этот старик в длинной одежде и есть глава поселка. Не смотри, что седой совсем, кот у него крепкий и сильный. Зубы не стерлись, когти не затупились. Жена у него молодая, и котенок недавно родился.
Настя подняла голову и уставилась на высокого сильного мужчину с абсолютно седыми волосами. Он совсем не был стариком, лет сорок, может, сорок пять, как ей показалось. Его одежда действительно была длинной, но напоминала не хламиду старика, а мантию учителя.
— Доброго дня, — Настя немного неловко встала, удерживая кошек на руках.
Шкода и Октавия потянулись к мужчине носами и тут же отпрянули.
— Сильный самец.
— Очень сильный!
— У тебя нет зверя, ты пахнешь не так, как жители нашего мира, и твои спутники не имеют человеческой ипостаси… Кто ты? — спросил мужчина с уверенностью имеющего право задавать вопросы.
— Я девушка из другого мира. Настя. Меня привела сюда Баст по молитве моих подруг, — Настя погладила кошек, подхватив их одной рукой. — У меня нет зверя, я просто человек. Прошу покровительства и защиты, в ответ постараюсь быть полезной.
Здоровенный мужик склонился ниже, ткнулся носом девушке в макушку. Настя вздрогнула. Ее затопил дикий страх и желание немедля вывернуться и бежать. С трудом девушка заставила себя оставаться на месте, с тоской понимая, что все стоящие рядом ощутили ее ужас.
— Сколько тебе лет? — спросил мужчина.
— Двадцать, — ответила она дрожащим голосом.
— Не бойся, — сказал мужчина, — детей мы не обижаем, — подумал и, хмыкнув, сказал: — Принимаю тебя в свой дом, Настя. Моя жена давно мечтает о дочке…
Где-то позади раздался разочарованный стон, но возразить старейшине никто не посмел.
Настю, как ребенка, взяли за руку и повели в селение.
Глава 3
От усталости и шока девушка не особенно смотрела по сторонам. Ее вели куда-то в самый центр поселения, а ноги уже подкашивались, хотелось закрыть глаза и вообще упасть и уснуть.
Держась из последних сил, Настя поздоровалась с высокой красивой женщиной в коричневом платье, села на лавку и отключилась в тепле.
Очнулась она в незнакомом месте. Тихо, полутемно, откуда-то доносятся голоса. Настя потянулась и поняла, что лежит в одежде на чем-то довольно твердом. Руки и ноги затекли, спина ныла, но в голове прояснилось. Она медленно села, повела плечами, не замечая того, что ткань ее куртки довольно громко шуршит.
— Проснулась? — раздался приятный женский голос за занавеской из грубой ткани. — Показать тебе отхожее место?
— Да! — Настя быстро вскочила и отдернула занавес.
Оказывается, на улице успело стемнеть. В доме горели лампы, пахнущие маслом и железом. За столом сидел знакомый старейшина и держал на руках младенца. Рядом сидели Шкода и Октавия, позволяя малышу себя гладить. Женщина в коричневом платье стояла рядом с Настей и с интересом принюхивалась.
— Идем, — поманила она и вывела девушку из уютной кухни. — Меня Млава зовут.
По счастью, туалет оказался не на улице, а в крытом дворе и был устроен вполне удобно.
Когда Настя вышла, Млава снова улыбнулась и спросила:
— Помыться хочешь? Ты сильно пахнешь другим миром, чихать хочется.
— Хочу! Переодеться только не во что… — призналась Настя.
— Ты маленькая совсем, я тебе свое детское платье дам. Приберегала для дочери, но Слав смеется, что у него только сыновья рождаются.
— Слав?
— Мой муж, Межеслав. Он на меже родился, так и назвали. Давай я тебя отведу в мыльню и одежду принесу. Мыло и травы там есть.
— Травы? — удивилась Настя.
— Травы, уничтожающие запах тела. Все, имеющие зверя, очень чувствительны к запахам, — пояснила Млава, и Настя покраснела, понимая, каким испытанием она стала для приютившего ее дома.
Мыльня оказалась обычной баней, только веник не березовый, а травяной, и рядом с мылом лежал перевязанный оборкой пучок травы, похожий на мочалку. Девушка аккуратно сняла всю свою одежду, простирнула белье и носки, а потом повесила сохнуть возле печи. Если что — она его и влажное наденет, потому что натягивать грубую шерсть или лен на голое тело не хотелось совсем. А вот футболку, джинсы, куртку и кроссовки просто замочила в тазу, собираясь постирать позже — голова чесалась уже невыносимо!
С наслаждением смывая пот, усталость и стресс, Настя плескалась очень долго. Даже квадратный кусок мыла стерла наполовину, вымывая из волос ошметки непонятно чего. Напоследок хорошенько потерлась “мочалкой” из трав и окатилась чистой водой, а потом робко выглянула в предбанник.
На скамье лежало красивое платье из красно-коричневой шерсти с цветочной вышивкой на рукавах и возле горла. Рядом лежала стопка чего-то белого, а на полу — полусапожки из коричневой кожи. Настя на цыпочках подобралась к одежде и увидела простыню, висящую на гвоздике, а рядом — полотенце. Закутавшись, девушка принялась перебирать обновки. Белое, точнее, кремовое оказалось короткой сорочкой с завязками и тонкими вязаными чулками с продернутыми нитками-завязками.
Настя со вздохом их натянула, жалея, что здесь нет ее любимых гетр. Сорочка, очевидно, была бельем — довольно тонкая и мягкая, но все же грубее, чем девушка привыкла. Хорошо, что белье успело подсохнуть на выступе печи!
Платье показалось широким и непривычным, но других вариантов не было. Под платьем лежал плетеный кожаный поясок, а рядом с ним коричневая атласная лента. Настя покрутила ее в руках, выловила в сумочке расческу и привела волосы в порядок, хотя после мытья одним только мылом это было непросто.
Наконец, утомившись от усилий, девушка присела на скамью, набираясь смелости вернуться в дом. Туда, где есть мужчина. Огромный мужчина. Он, правда, назвал ее дочерью, но…
Подышав и повторив упражнения на расслабление, девушка решительно вышла из бани в крытый двор. Там никого не было. Немного постояв, подышав прохладным воздухом с запахом дыма, сена и мокрого дерева, Настя двинулась к дому.
В кухне все так же горели лампы, только поменьше. Малыш возился в колыбельке, Млава сидела за прялкой, а ее муж — с книгой. Увидев это, Настя вздохнула с облегчением — все же здесь есть письменность, образование, значит, все не так плохо?
Стоило ей появиться, как хозяин дома и его жена непроизвольно потянули носами и довольно улыбнулись:
— Ты пахнешь гораздо лучше, — сказала Млава, — и платье тебе к лицу. Хочешь есть?
— Хочу! — не стала чиниться девушка.
Ее усадили за стол с краю, и она увидела, что Шкода и Октавия дремлют на лавке, явно сытые и довольные.
Кормили здесь кашей с мясом, причем мяса было чуть больше, чем крупы. Едва одолев половину миски, Настя поняла, что ее тянет в сон. Слав хмыкнул и сказал жене:
— Укладывай свою девочку, а то с лавки свалится.
Млава потянула Настю за занавеску. Там на сундуке уже лежало свернутое вдвое одеяло вместо матраса, сверху — простынка, подушка и еще одно одеяло.
— Пока так, завтра тебе матрасик сошьем, ложись!
Настя, помявшись, стянула платье и нырнула под одеяло в одной сорочке. Повозилась и уснула, почувствовав, что поверх одеяла легли два теплых тела:
— Спи! — муркнула Шкода, а Октавия просто затарахтела, и Настя провалилась в сон.
Глава 4
Утром девушку разбудили кошки. Они нагло топтались по ней, тыкались носами в уши, щекотали вибриссами лицо и нудно повторяли:
— Вставай, вставай, еду проспишь!
Настя встала и чуть не вывалилась из-за занавески в одной сорочке. Потом сообразила, натянула платье, пригладила волосы и выбежала в уборную — умыться. Вернулась уже бодрая, когда Млава ставила на стол кружки:
— Садись скорее, Слав уже поел и в школу ушел. Сказал, чтобы ты к нему пришла, как проснешься.
Настя села на лавку и с аппетитом принялась за яичницу с кусочками мяса и овощей. Запивали все травяным отваром, собирая соус ноздреватым хлебом. Когда девушка насытилась, Млава показала ей шайку для мытья посуды, а сама стала одевать сына для выхода на улицу — просто сунула в меховой мешок и натянула на голову шапочку. Потом сама надела длинный овчинный жилет, накинула на голову шаль и красиво подвязала ее так, что концы падали на грудь, прикрывая шею от ветра.
Настя быстро перемыла тарелки и кружки и получила от хозяйки большой теплый платок:
— Накинь на плечи, твои вещички я с утра свежей водой залила, потом постираешь.
Закутавшись, Настя вышла вслед за Млавой на улицу. Осенний денек разгулялся, но ветер был холодным. На широком вытоптанном пространстве перед каменным зданием мальчишки играли в какую-то игру. Женщина с ребенком на руках прошла мимо подростков и зашла в тот самый каменный дом. Настя последовала за ней.
Это было что-то вроде общественного административного здания — одна половина предназначалась для собраний, танцев и встреч, во второй размещались школа и кабинет старейшины.
