За стойкой сидел он.
Сказать, что я испугалась – ничего не сказать. Сердце замерло, за считанные секунды температура пропитанного алкоголем воздуха понизилась на несколько градусов. Мы встретились глазами – и, кажется, именно в этот момент заметили друг друга. Он не улыбнулся.
Этот вечер начался, как обычно, и ничто не предвещало внезапной встречи. Середина недели и посетителей было немного, половина столиков еще пустовала, несмотря на то, что стрелки часов уже перевалили за восемь вечера. Тихо играла ненавязчивая музыка, официантки с приветливыми улыбками обходили зал и собирали заказы в блокнотики, повара на кухне откровенно позевывали. Мне за весь вечер заказали всего пару коктейлей, ну и несколько раз подходили за пивом, так что состояние было совершенно расслабленное. Я думала о предстоящих выходных, о тренировке с Леркой и осторожно – чтобы не сглазить - представляла, как через пару месяцев отправлюсь в свой первый нормальный отпуск.
Наверное, он зашел, пока я возилась с бутылками на полках. Пару минут назад за стойкой было пусто, и тут я поворачиваюсь… и за стойкой сидит он.
Он – это мой бывший вожак, Ру.
И еще немного бывший любовник.
И, наверное, однозначно враг – жаль, тут не могу приписать, что бывший.
Мы не слишком хорошо расстались несколько месяцев назад. Благодаря мне он утратил свой статус лидера, так что теперь Ру не то, чтобы МОЙ бывший вожак, он вообще – бывший вожак. И можно сколько угодно твердить самой себе, что он сам виноват, что я просила его по-хорошему оставить меня в покое, и что в момент принятия решения я была в состоянии аффекта после быстрого и довольно болезненного вливания силы… На его месте я бы убила при первой возможности того, кто лишил меня места вожака и частицы души.
Но Ру просто сидел и смотрел на меня, а потом заказал пару довольно крепких шотов.
- Да не ссы ты, - раздраженно махнул он рукой, видя мою нерешительность. – Не трону. Наливай.
Старательно делая вид, что я совершенно спокойна и мне нечего бояться, я аккуратно наслоила текилу на самбуку, добавила по капельке Табаско в каждую стопку и шлепнула перед Ру. Ред дог. Ядрененько, вполне в стиле вожака оборотней, да и название как бы намекает. Ру смерил меня внимательным взглядом, усмехнулся и по очереди опрокинул в себя оба шота. Конечно, даже не поморщился.
- Как ты меня нашел? – все-таки решилась спросить я. Кажется, этот вопрос я задаю каждую вторую нашу встречу. Игра в догонялки стала какой-то дурацкой традицией: я убегаю, скрываюсь, меняю номера телефонов и места жительства, но Ру заявляется снова, каким-то мне неведомым образом выслеживая меня. Может, это его специальная лидерская способность, а может, я по-прежнему таскаю на себе какой-нибудь вживленный под кожу маячок. Скоро это станет моей навязчивой идеей.
Ру неторопливо вытащил пачку сигарет из кармана, закурил, с прищуром поглядывая на меня поверх расползающегося дыма. Я с трудом удержалась от того, чтобы не раскашляться. Один из минусов работы в баре – курить вместе со всеми посетителями и каждый раз давить в горле тошноту и кашель.
- Да не искал я тебя, - наконец ответил Ру и, после очередной затяжки, глянул через плечо на появившихся в дверях новых посетителей. – Просто жду кое-кого.
Я не успела узнать, кого он ждет, так как к стойке подошли желающие пива, потом официантка принесла новые заказы, и, когда я, разделавшись со своими обязанностями, снова повернулась, место Ру уже опустело. Один из залов лишь частично был у меня на виду, второй – вообще в соседнем помещении, так что я не могла видеть, куда ушел мой бывший вожак. Что ж, оборотни здесь не редкость – в Мойквер их значительно больше, чем в моем родном городе, впрочем, как и обычных людей. Как и разного рода бандитов, мафии, воров в законе и прочих асоциальных и криминальных личностей. Для последних этот ночной клуб был особенным местом. Здесь частенько собирались, чтобы обсудить свои преступные делишки, мелкие и крупные, поделить территории влияния и награбленное добро, отметить день рождения какого-нибудь криминального авторитета или просто расслабиться после нелегкого «трудового» дня. Драки и перестрелки не редкость, несмотря на внушительного вида и недюжинной силы молодцев на входе, и, кажется, предыдущего бармена задела шальная пуля. Ранение оказалось смертельным.
Лерка сказала, что эта работа как раз для меня. Убить меня очень непросто, а большинство ранений заживают в считанные дни, а то и часы. Кроме того, я всегда могу выпустить Зверя – не целиком, просто незаметно воспользоваться его силой, чтобы разнять дерущихся или отправить очередного буяна подышать на свежий воздух. Хозяин сначала не верил, что я на такое способна, и взял меня на место бармена просто потому, что некому было разливать алкоголь. Ну, и Леркино слово, похоже, имело для него вес. Конечно, он не рассчитывал, что я задержусь здесь надолго, пока однажды я голыми руками не скрутила одного размахивающего пушкой молодца, основательно перепившего водки. Уж не знаю, как он проскочил фейсконтроль… После этого Леонид Сергеевич – наш босс – поменял свое отношение ко мне. И размер оплаты труда тоже.
Конечно, ни он, ни кто-либо из присутствующих не смог разглядеть Зверя, если он и проявился на мгновение из тела обычной, не слишком уж внушительно выглядевшей девушки. Кроме того, что в клубе обычно царит полумрак, большинство в принципе не способно видеть такие вещи, и потусторонний мир для них не существует. Те же, кто имеют некоторые способности, нуждаются в обязательном введении и обучении, а мне совершенно не хотелось этим заниматься. Так что Зверя не стоило лишний раз показывать, хотя иногда без этого было не обойтись, и я научилась использовать свои способности незаметно, не меняя облика. Благодаря этому мне платили приличные даже для Мойквер деньги, и жизнь наконец-то наладилась и вошла в спокойное русло.
Работа была ночная, и, так как второго постоянного бармена пока что не нашли, выходить приходилось семь дней в неделю. Впрочем, мне позволялось брать один-два выходных – лишь бы они не приходились на пик посещаемости. В эти дни мы с Леркой тренировались, или я просто валялась дома на диване и читала книжки, наконец-то ощущая себя на своем месте и абсолютно счастливой. Иногда, чтобы обрести счастье, достаточно просто принять себя таким, какой ты есть. Я – это просто скучная и угрюмая ботаничка-интроверт, всегда предпочитавшая чтение живому общению, по недоразумению ставшая оборотнем и некоторое время пытавшаяся жить чужой жизнью. Инициация обычно происходит намного раньше, лет в двенадцать-четырнадцать, но не в семнадцать, как в моем случае. Именно это позволило мне уйти из своры, когда я поняла, что плохо вписываюсь в нее. Я не была привязана к своему вожаку так, как остальные оборотни, и я не нуждалась в компании себе подобных. Клянусь, я старалась как могла. Старалась быть своей среди чужих, дралась с ними плечо к плечу, не пропускала ни одной тусовки и оргии, хотя участник из меня был неважный. А потом просто ушла – и поняла, что ступила на истинный путь. Путь одиночества.
Очень пафосно звучит, особенно учитывая, что на это самое одиночество я могу выделить в лучшем случае один день в неделю. Но это уже прорыв. Всего несколько месяцев назад, сидя на лавке в чужом дворе в незнакомом городе и подкарауливая некоего Пожирателя, чтобы сдать его потом в монастырь Круг Камня, я могла только мечтать о выходных, проводимых в горизонтальном положении с книжкой в руках…
Середина недели во всей своей красе. Слишком много времени на глупые размышления. В рюкзаке в подсобке у меня лежала электронная читалка, но читающий за стойкой бармен в ночном клубе – это как-то… невежливо что ли… так что мне оставалось только вздыхать, поглядывая на наручные часы и вспоминая уютный домашний диванчик.
К концу смены я практически забыла о Ру. Неожиданная, конечно, встреча, но в Мойквер ничему не стоит удивляться. Может, в следующий раз я увижу здесь сестру или, что еще хуже, маму, с которыми не виделась уже пару лет и которым безбожно вру каждый раз, когда выхожу на связь. Я где-то на крайнем севере занимаюсь очень таинственной и непостижимой работой, цивилизация сюда почти не дотянулась и шанс позвонить выдается так редко… Сама не знаю, почему я от них прячусь. Я думала, у оборотней не может быть иначе, кроме как рвать все старые контакты и сжигать мосты. Потому что не знала, как жить две жизни одновременно, как скрывать от них свои новые возможности и как оградить от опасного, убийственного потустороннего мира. Теперь, когда в моей жизни все чаще появлялся диван вместо драк, мысль о пересмотре жизненных взглядов периодически посещала меня.
Последний посетитель – грустный, осовевший от алкоголя и позднего часа лысый здоровяк – ушел около трех ночи, оставив довольно щедрые чаевые. Он весь вечер просидел возле стойки, терпеливо опустошая бутылку за бутылкой, и все рассказывал мне всякие истории из своей жизни – исключительно про своих приятелей и ни слова про себя, что обычно редкость. Подвыпившие мужчины предпочитают говорить о себе, но только не этот. Впрочем, кто его знает; под образами вымышленных приятелей он мог подразумевать свою собственную персону. Какая мне разница? Клиент хочет говорить - бармен слушает. И подливает. Посетитель остался благодарен за внимание и понимание.
В задумчивости я убрала стойку, прошлась между столами, поправила кое-где стулья. Уходить последней для меня не редкость – возле бара всегда задерживаются самые стойкие. Впрочем, в своем кабинете все еще сидел наш администратор Артем, строчил какой-то отчет или делал вид. Я сообщила, что ухожу, и он вышел, чтобы закрыть за мной дверь.
- Езжай уже домой, выспись, - посоветовала я, глядя, как он широко зевает во весь рот. Артем только рукой махнул. Дома у него теперь наводил свои порядки маленький Денис, и выспаться чаще удавалось как раз на работе, а не дома. Возможно, именно этим он и планировал заниматься оставшуюся часть ночи, а вовсе никаким не отчетом.
За дверью теплого клуба, ставшего тихим и уютным после ухода посетителей, царила глубокая осень. Пару раз уже выпадал скудный, редкий снег, тонкой вуалью покрывая влажные тротуары и пожухлую траву, похожую на старую мочалку, - но тут же таял. По ночам температура спускалась ниже нулевой отметки, так что я остановилась в дверях, дыша белым паром, словно сигаретным дымом, чтобы поднять повыше шарф и надеть перчатки.
И лишь подняв глаза, обнаружила, что напротив, в тусклом рассеянном свете уличного фонаря стоит Ру. Я замерла. Не сводя с меня скрытых падавшими тенями глаз, он поднес к губам сигарету, затянулся и, отщелкивая бычок в сторону, шагнул ко мне.
Бог придумал адреналин именно для того, чтобы тело могло быстро действовать, не дожидаясь запоздалой реакции педантичного сознания. Бей или беги, как только сердце делает первый скачок. Я рванула, даже не успев подумать о том, почему бывший вожак стоял напротив входа в клуб. Мне без раздумий было ясно, что он ждет меня.
Я по-прежнему бегаю быстро. Но раньше, до травмы, делала это еще быстрее. Теперь я хромая лошадь, а Ру – хоть и лишен своего «карбо» – просто какой-то двуногий гепард, и он настиг меня через пару метров. Мы покатились кубарем по асфальту, затем по смерзшейся колдобинами вскопанной клумбы.
- Тихо ты, остано… - попытался сказать Ру, хватая меня за руки, но я брыкалась не на жизнь, а на смерть. Бывший вожак хочет убить меня, ДОЛЖЕН убить меня, после того, что я с ним сделала. Он перекатился на спину, прижимая меня к себе, путая ногами мои ноги, и его локоть уже начал душить меня, когда мне чудом удалось вырваться. Не целясь, я наугад двинула Ру пяткой, больше стараясь отпихнуться, увеличить между нами расстояние, нежели чем ударить. Он вскрикнул, и я, окрыленная проблеском надежды на выживание, попыталась отпрыгнуть, но была схвачена за ногу. Снова возня, Ру потащил меня по замерзшей грязи, больно царапающей ладони, навалился сверху, тяжело дыша мне в волосы и выворачивая руки…
И словно щелчок тумблера… мы оба на мгновение замерли, с отстраненным удивлением ощущая, как запал борьбы уступает место страсти. Я больше не могла сопротивляться. Его руки, нетерпеливые, жадные, оказались под моей одеждой, сжимая горячо и властно; коротко тренькнула отскочившая от ширинки джинс пуговица, вжикнула молния. Холод полоснул по спине и ягодицам, Ру, придерживая меня за волосы, пару секунд торопливо возился с собственной одеждой, а потом вошел, расплескивая свой жар по моему животу. Крепкая хватка его зубов на шее, тягучие, глубокие толчки словно в самое сердце, объятия сильных рук… и я провалилась, потеряв ощущение ледяной земли под ладонями, связь со временем и пространством.
Вернулась обратно, когда Ру откатился на бок, и ветер отрезвляюще прошелся по моей голой разгоряченной заднице. Это было приятно – сейчас все было приятно, даже лежать в замороженной грязи, уже начинающей таять от исходящего от нас обоих жара. Я заставила себя перевернуться и натянуть джинсы обратно.
- Я вижу, ты тоже скучала, - довольным голосом прокомментировал Ру. Он что, проторчал тут полночи именно для того, чтобы трахнуть меня? И я, как всегда, с щенячьим восторгом раздвинула ноги, вместо того, чтобы дать полноценный, звериный отпор. Я встала, чувствуя, как безмятежное блаженство сменяется подкатывающей к горлу злостью. Опять он меня использовал. Куртка разорвана, вся одежда перемазана…
- Эй, ты куда? – он сел, пытаясь поймать меня за руку, но я вовремя отпрянула.
- Пошел ты, придурок! – рявкнула я, в отчаянии ища более тяжеловесные слова, способные отразить всю бездну моей ненависти, но не находя. Оставалось только развернуться и широким шагом удалиться, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
- Да постой ты! – крикнул Ру мне вслед и, видя, что я не подчиняюсь, добавил: - Вакейшн, 37! Приходи, как остынешь!
- Пошел ты, - еще раз повторила я, уже совсем тихо, себе под нос.
Метро уже, конечно, закрыто. Вообще, я люблю добираться до дома пешком, какая бы ни была погода на улице, даже несмотря на боль в ноге; но сейчас мне навязчиво казалось, что Ру идет за мной по пятам. Так что я запрыгнула в первый подвернувшийся автобус, даже не посмотрев на номер маршрута.
За стеклом, бликующим от внутреннего освещения автобуса, проплывала густая и вязкая потусторонняя темнота, так что я ничего не смогла разглядеть, кроме отражения собственного ошалевшего и перепачканного грязью и кровью лица. Кажется, моя щека хорошенько поскреблась о смерзшуюся землю, а я в запале борьбы этого даже не почувствовала. Бросив попытки обнаружить возможное преследование, я выудила из рюкзака пачку салфеток и, как могла, привела себя в порядок, затем откинулась на спинку сидения и закрыла глаза, медленно приходя в себя.
Каждая наша встреча заканчивается сексом. Или дракой. В этот раз мы превзошли самих себя…
Ру не замечал меня, пока я была в его своре, старательно исполняла приказы, послушно бросалась в бой, преданно жертвовала свое звериное тело в угоду разбойничьим планам вожака. Я до сих пор не знаю, почему и за что мы бились с прочей нечистью, обитавшей в нашем городе. Потом я захотела уйти, и Ру не стал меня останавливать.
Сказать, что я испугалась – ничего не сказать. Сердце замерло, за считанные секунды температура пропитанного алкоголем воздуха понизилась на несколько градусов. Мы встретились глазами – и, кажется, именно в этот момент заметили друг друга. Он не улыбнулся.
Этот вечер начался, как обычно, и ничто не предвещало внезапной встречи. Середина недели и посетителей было немного, половина столиков еще пустовала, несмотря на то, что стрелки часов уже перевалили за восемь вечера. Тихо играла ненавязчивая музыка, официантки с приветливыми улыбками обходили зал и собирали заказы в блокнотики, повара на кухне откровенно позевывали. Мне за весь вечер заказали всего пару коктейлей, ну и несколько раз подходили за пивом, так что состояние было совершенно расслабленное. Я думала о предстоящих выходных, о тренировке с Леркой и осторожно – чтобы не сглазить - представляла, как через пару месяцев отправлюсь в свой первый нормальный отпуск.
Наверное, он зашел, пока я возилась с бутылками на полках. Пару минут назад за стойкой было пусто, и тут я поворачиваюсь… и за стойкой сидит он.
Он – это мой бывший вожак, Ру.
И еще немного бывший любовник.
И, наверное, однозначно враг – жаль, тут не могу приписать, что бывший.
Мы не слишком хорошо расстались несколько месяцев назад. Благодаря мне он утратил свой статус лидера, так что теперь Ру не то, чтобы МОЙ бывший вожак, он вообще – бывший вожак. И можно сколько угодно твердить самой себе, что он сам виноват, что я просила его по-хорошему оставить меня в покое, и что в момент принятия решения я была в состоянии аффекта после быстрого и довольно болезненного вливания силы… На его месте я бы убила при первой возможности того, кто лишил меня места вожака и частицы души.
Но Ру просто сидел и смотрел на меня, а потом заказал пару довольно крепких шотов.
- Да не ссы ты, - раздраженно махнул он рукой, видя мою нерешительность. – Не трону. Наливай.
Старательно делая вид, что я совершенно спокойна и мне нечего бояться, я аккуратно наслоила текилу на самбуку, добавила по капельке Табаско в каждую стопку и шлепнула перед Ру. Ред дог. Ядрененько, вполне в стиле вожака оборотней, да и название как бы намекает. Ру смерил меня внимательным взглядом, усмехнулся и по очереди опрокинул в себя оба шота. Конечно, даже не поморщился.
- Как ты меня нашел? – все-таки решилась спросить я. Кажется, этот вопрос я задаю каждую вторую нашу встречу. Игра в догонялки стала какой-то дурацкой традицией: я убегаю, скрываюсь, меняю номера телефонов и места жительства, но Ру заявляется снова, каким-то мне неведомым образом выслеживая меня. Может, это его специальная лидерская способность, а может, я по-прежнему таскаю на себе какой-нибудь вживленный под кожу маячок. Скоро это станет моей навязчивой идеей.
Ру неторопливо вытащил пачку сигарет из кармана, закурил, с прищуром поглядывая на меня поверх расползающегося дыма. Я с трудом удержалась от того, чтобы не раскашляться. Один из минусов работы в баре – курить вместе со всеми посетителями и каждый раз давить в горле тошноту и кашель.
- Да не искал я тебя, - наконец ответил Ру и, после очередной затяжки, глянул через плечо на появившихся в дверях новых посетителей. – Просто жду кое-кого.
Я не успела узнать, кого он ждет, так как к стойке подошли желающие пива, потом официантка принесла новые заказы, и, когда я, разделавшись со своими обязанностями, снова повернулась, место Ру уже опустело. Один из залов лишь частично был у меня на виду, второй – вообще в соседнем помещении, так что я не могла видеть, куда ушел мой бывший вожак. Что ж, оборотни здесь не редкость – в Мойквер их значительно больше, чем в моем родном городе, впрочем, как и обычных людей. Как и разного рода бандитов, мафии, воров в законе и прочих асоциальных и криминальных личностей. Для последних этот ночной клуб был особенным местом. Здесь частенько собирались, чтобы обсудить свои преступные делишки, мелкие и крупные, поделить территории влияния и награбленное добро, отметить день рождения какого-нибудь криминального авторитета или просто расслабиться после нелегкого «трудового» дня. Драки и перестрелки не редкость, несмотря на внушительного вида и недюжинной силы молодцев на входе, и, кажется, предыдущего бармена задела шальная пуля. Ранение оказалось смертельным.
Лерка сказала, что эта работа как раз для меня. Убить меня очень непросто, а большинство ранений заживают в считанные дни, а то и часы. Кроме того, я всегда могу выпустить Зверя – не целиком, просто незаметно воспользоваться его силой, чтобы разнять дерущихся или отправить очередного буяна подышать на свежий воздух. Хозяин сначала не верил, что я на такое способна, и взял меня на место бармена просто потому, что некому было разливать алкоголь. Ну, и Леркино слово, похоже, имело для него вес. Конечно, он не рассчитывал, что я задержусь здесь надолго, пока однажды я голыми руками не скрутила одного размахивающего пушкой молодца, основательно перепившего водки. Уж не знаю, как он проскочил фейсконтроль… После этого Леонид Сергеевич – наш босс – поменял свое отношение ко мне. И размер оплаты труда тоже.
Конечно, ни он, ни кто-либо из присутствующих не смог разглядеть Зверя, если он и проявился на мгновение из тела обычной, не слишком уж внушительно выглядевшей девушки. Кроме того, что в клубе обычно царит полумрак, большинство в принципе не способно видеть такие вещи, и потусторонний мир для них не существует. Те же, кто имеют некоторые способности, нуждаются в обязательном введении и обучении, а мне совершенно не хотелось этим заниматься. Так что Зверя не стоило лишний раз показывать, хотя иногда без этого было не обойтись, и я научилась использовать свои способности незаметно, не меняя облика. Благодаря этому мне платили приличные даже для Мойквер деньги, и жизнь наконец-то наладилась и вошла в спокойное русло.
Работа была ночная, и, так как второго постоянного бармена пока что не нашли, выходить приходилось семь дней в неделю. Впрочем, мне позволялось брать один-два выходных – лишь бы они не приходились на пик посещаемости. В эти дни мы с Леркой тренировались, или я просто валялась дома на диване и читала книжки, наконец-то ощущая себя на своем месте и абсолютно счастливой. Иногда, чтобы обрести счастье, достаточно просто принять себя таким, какой ты есть. Я – это просто скучная и угрюмая ботаничка-интроверт, всегда предпочитавшая чтение живому общению, по недоразумению ставшая оборотнем и некоторое время пытавшаяся жить чужой жизнью. Инициация обычно происходит намного раньше, лет в двенадцать-четырнадцать, но не в семнадцать, как в моем случае. Именно это позволило мне уйти из своры, когда я поняла, что плохо вписываюсь в нее. Я не была привязана к своему вожаку так, как остальные оборотни, и я не нуждалась в компании себе подобных. Клянусь, я старалась как могла. Старалась быть своей среди чужих, дралась с ними плечо к плечу, не пропускала ни одной тусовки и оргии, хотя участник из меня был неважный. А потом просто ушла – и поняла, что ступила на истинный путь. Путь одиночества.
Очень пафосно звучит, особенно учитывая, что на это самое одиночество я могу выделить в лучшем случае один день в неделю. Но это уже прорыв. Всего несколько месяцев назад, сидя на лавке в чужом дворе в незнакомом городе и подкарауливая некоего Пожирателя, чтобы сдать его потом в монастырь Круг Камня, я могла только мечтать о выходных, проводимых в горизонтальном положении с книжкой в руках…
Середина недели во всей своей красе. Слишком много времени на глупые размышления. В рюкзаке в подсобке у меня лежала электронная читалка, но читающий за стойкой бармен в ночном клубе – это как-то… невежливо что ли… так что мне оставалось только вздыхать, поглядывая на наручные часы и вспоминая уютный домашний диванчик.
К концу смены я практически забыла о Ру. Неожиданная, конечно, встреча, но в Мойквер ничему не стоит удивляться. Может, в следующий раз я увижу здесь сестру или, что еще хуже, маму, с которыми не виделась уже пару лет и которым безбожно вру каждый раз, когда выхожу на связь. Я где-то на крайнем севере занимаюсь очень таинственной и непостижимой работой, цивилизация сюда почти не дотянулась и шанс позвонить выдается так редко… Сама не знаю, почему я от них прячусь. Я думала, у оборотней не может быть иначе, кроме как рвать все старые контакты и сжигать мосты. Потому что не знала, как жить две жизни одновременно, как скрывать от них свои новые возможности и как оградить от опасного, убийственного потустороннего мира. Теперь, когда в моей жизни все чаще появлялся диван вместо драк, мысль о пересмотре жизненных взглядов периодически посещала меня.
Последний посетитель – грустный, осовевший от алкоголя и позднего часа лысый здоровяк – ушел около трех ночи, оставив довольно щедрые чаевые. Он весь вечер просидел возле стойки, терпеливо опустошая бутылку за бутылкой, и все рассказывал мне всякие истории из своей жизни – исключительно про своих приятелей и ни слова про себя, что обычно редкость. Подвыпившие мужчины предпочитают говорить о себе, но только не этот. Впрочем, кто его знает; под образами вымышленных приятелей он мог подразумевать свою собственную персону. Какая мне разница? Клиент хочет говорить - бармен слушает. И подливает. Посетитель остался благодарен за внимание и понимание.
В задумчивости я убрала стойку, прошлась между столами, поправила кое-где стулья. Уходить последней для меня не редкость – возле бара всегда задерживаются самые стойкие. Впрочем, в своем кабинете все еще сидел наш администратор Артем, строчил какой-то отчет или делал вид. Я сообщила, что ухожу, и он вышел, чтобы закрыть за мной дверь.
- Езжай уже домой, выспись, - посоветовала я, глядя, как он широко зевает во весь рот. Артем только рукой махнул. Дома у него теперь наводил свои порядки маленький Денис, и выспаться чаще удавалось как раз на работе, а не дома. Возможно, именно этим он и планировал заниматься оставшуюся часть ночи, а вовсе никаким не отчетом.
За дверью теплого клуба, ставшего тихим и уютным после ухода посетителей, царила глубокая осень. Пару раз уже выпадал скудный, редкий снег, тонкой вуалью покрывая влажные тротуары и пожухлую траву, похожую на старую мочалку, - но тут же таял. По ночам температура спускалась ниже нулевой отметки, так что я остановилась в дверях, дыша белым паром, словно сигаретным дымом, чтобы поднять повыше шарф и надеть перчатки.
И лишь подняв глаза, обнаружила, что напротив, в тусклом рассеянном свете уличного фонаря стоит Ру. Я замерла. Не сводя с меня скрытых падавшими тенями глаз, он поднес к губам сигарету, затянулся и, отщелкивая бычок в сторону, шагнул ко мне.
Бог придумал адреналин именно для того, чтобы тело могло быстро действовать, не дожидаясь запоздалой реакции педантичного сознания. Бей или беги, как только сердце делает первый скачок. Я рванула, даже не успев подумать о том, почему бывший вожак стоял напротив входа в клуб. Мне без раздумий было ясно, что он ждет меня.
Я по-прежнему бегаю быстро. Но раньше, до травмы, делала это еще быстрее. Теперь я хромая лошадь, а Ру – хоть и лишен своего «карбо» – просто какой-то двуногий гепард, и он настиг меня через пару метров. Мы покатились кубарем по асфальту, затем по смерзшейся колдобинами вскопанной клумбы.
- Тихо ты, остано… - попытался сказать Ру, хватая меня за руки, но я брыкалась не на жизнь, а на смерть. Бывший вожак хочет убить меня, ДОЛЖЕН убить меня, после того, что я с ним сделала. Он перекатился на спину, прижимая меня к себе, путая ногами мои ноги, и его локоть уже начал душить меня, когда мне чудом удалось вырваться. Не целясь, я наугад двинула Ру пяткой, больше стараясь отпихнуться, увеличить между нами расстояние, нежели чем ударить. Он вскрикнул, и я, окрыленная проблеском надежды на выживание, попыталась отпрыгнуть, но была схвачена за ногу. Снова возня, Ру потащил меня по замерзшей грязи, больно царапающей ладони, навалился сверху, тяжело дыша мне в волосы и выворачивая руки…
И словно щелчок тумблера… мы оба на мгновение замерли, с отстраненным удивлением ощущая, как запал борьбы уступает место страсти. Я больше не могла сопротивляться. Его руки, нетерпеливые, жадные, оказались под моей одеждой, сжимая горячо и властно; коротко тренькнула отскочившая от ширинки джинс пуговица, вжикнула молния. Холод полоснул по спине и ягодицам, Ру, придерживая меня за волосы, пару секунд торопливо возился с собственной одеждой, а потом вошел, расплескивая свой жар по моему животу. Крепкая хватка его зубов на шее, тягучие, глубокие толчки словно в самое сердце, объятия сильных рук… и я провалилась, потеряв ощущение ледяной земли под ладонями, связь со временем и пространством.
Вернулась обратно, когда Ру откатился на бок, и ветер отрезвляюще прошелся по моей голой разгоряченной заднице. Это было приятно – сейчас все было приятно, даже лежать в замороженной грязи, уже начинающей таять от исходящего от нас обоих жара. Я заставила себя перевернуться и натянуть джинсы обратно.
- Я вижу, ты тоже скучала, - довольным голосом прокомментировал Ру. Он что, проторчал тут полночи именно для того, чтобы трахнуть меня? И я, как всегда, с щенячьим восторгом раздвинула ноги, вместо того, чтобы дать полноценный, звериный отпор. Я встала, чувствуя, как безмятежное блаженство сменяется подкатывающей к горлу злостью. Опять он меня использовал. Куртка разорвана, вся одежда перемазана…
- Эй, ты куда? – он сел, пытаясь поймать меня за руку, но я вовремя отпрянула.
- Пошел ты, придурок! – рявкнула я, в отчаянии ища более тяжеловесные слова, способные отразить всю бездну моей ненависти, но не находя. Оставалось только развернуться и широким шагом удалиться, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.
- Да постой ты! – крикнул Ру мне вслед и, видя, что я не подчиняюсь, добавил: - Вакейшн, 37! Приходи, как остынешь!
- Пошел ты, - еще раз повторила я, уже совсем тихо, себе под нос.
Метро уже, конечно, закрыто. Вообще, я люблю добираться до дома пешком, какая бы ни была погода на улице, даже несмотря на боль в ноге; но сейчас мне навязчиво казалось, что Ру идет за мной по пятам. Так что я запрыгнула в первый подвернувшийся автобус, даже не посмотрев на номер маршрута.
За стеклом, бликующим от внутреннего освещения автобуса, проплывала густая и вязкая потусторонняя темнота, так что я ничего не смогла разглядеть, кроме отражения собственного ошалевшего и перепачканного грязью и кровью лица. Кажется, моя щека хорошенько поскреблась о смерзшуюся землю, а я в запале борьбы этого даже не почувствовала. Бросив попытки обнаружить возможное преследование, я выудила из рюкзака пачку салфеток и, как могла, привела себя в порядок, затем откинулась на спинку сидения и закрыла глаза, медленно приходя в себя.
Каждая наша встреча заканчивается сексом. Или дракой. В этот раз мы превзошли самих себя…
Ру не замечал меня, пока я была в его своре, старательно исполняла приказы, послушно бросалась в бой, преданно жертвовала свое звериное тело в угоду разбойничьим планам вожака. Я до сих пор не знаю, почему и за что мы бились с прочей нечистью, обитавшей в нашем городе. Потом я захотела уйти, и Ру не стал меня останавливать.
