Не хотелось и всё тут. То ли мне нравилось с ней периодически спорить, то ли я уважал её холодность к смерти, то ли просто привык к ней. Может, надеялся, что она, как и недавно, однажды поддержит любые мои безумные замыслы? Или слишком свежо ещё было приятное воспоминание, как на той неделе меня разбудил её заливистый смех и шаловливые пальчики? А может и всё вместе. В любом случае, я не хотел как-либо устранять её, а потому не знал, как в будущем и подступиться с разговором. А теперь вот всё. И думать не надо.
…Машинально уголок моего рта довольно приподнялся, и я в понравившемся мне стиле ведения статистики достаточно беззаботно заключил:
- Двенадцать человечков шли за магом, и вот их осталось шесть. Ровно половина.
Данко скосил на меня неприязненный взгляд. Смотрел он недолго, но, скажем так, качественно. Выражение его глаз заставило меня не только заткнуться, но и изменить своё настроение. Вмиг мне самому стало болезненно неприятно. Я словно не просто ощутил, но и примерил на себя чужие эмоции. И промелькнувшие на моём лице изменения в мимике позволили лучнику выбрать иной объект для ненависти. Не думая о последствиях, Данко бросился на вампира, рассчитывая расправиться с ним одними кулаками.
- Скотина! Тварь! Что ты натворил?!
Владмару ничего не стоило убить его. Да и всех нас заодно, честно говоря. Три призванные твари были уничтожены им подряд менее, чем за десять минут. На оставшихся без его участия ушло где-то двадцать-тридцать. И то победа досталась, большей частью, благодаря удаче.
Однако вампир, скалясь, великодушно оттолкнул от себя мужчину. И только.
- Магу нужны были силы. Я дал ей их.
- Миледи, вы в порядке?
Найдя время и место подходящим, Виктор Верше, хотя и был серьёзно ранен, позволил себе заботливо прикоснуться к руке объекта своих воздыханий. Он очень удивился холоду кожи, но всё же сначала попытался согреть женскую ладонь в своих и только потом посмотрел в глаза да, от шока отпуская девушку, плавно отступил.
- Что? Что с ва… Что с ней?
Виктор в непонимании посмотрел на меня, задав свой вопрос. И так как в его взгляде я никакого обвинения для себя я не увидел, то оценил вид магички и сообщил:
- Она стала вампиром. Обращение уже закончено.
«Двенадцать человечков шли за магом, и вот их осталось пять. Красивое число», - прозвучало при этом у меня в голове.
Не желая тратить нервы на ещё одного неуравновешенного воздыхателя, Владмар резко скинул плащ. Под ним оказались аккуратно сложенные крылья, которые он стремительным движением расправил. Они были большими, чёрного цвета и при необходимости позволяли своему обладателю планировать в воздухе. Затем вампир хищно оскалился и выпустил изо рта щупальце. Зрачки его засияли алым. Они, словно угольки, пронзали нас насквозь. И несмотря на то, что рост Владмара не изменился, выглядеть он стал в разы внушительнее и опаснее.
- Хотите подраться?!
Все промолчали.
Нет, конечно, среди нас были те, кому хотелось прибить этого мерзавца, но вот не именно здесь и сейчас. Мы были не готовы. Я не был готов.
Владмар понял, что люди опомнились, а потому сложил крылья за спиной, очень компактно между прочим, и сообщил:
- Отсюда выбраться несложно. Недалеко от того места, где произошёл обвал, есть ещё один проход. Он выведет вас на поверхность значительно быстрее.
- А Элдри? – напомнил я. – Ты клялся.
- Зачем мне нужна твоя девчонка? Я уже отвёл её к вам.
- Куда к нам?
- Куда-куда? - устало вздохнул Владмар и назвал адрес избы, где обосновалась Стая.
- Э-э-э, - только и смог вымолвить я.
- Я же никогда не говорил, что являюсь отшельником. У меня хорошие друзья. Они рассказывают мне все новости города и мира… Или ты меня за крайне необщительного идиота принял, что ли? Считал, что только выслеживать, как собака, тебя и могу?
- Э-э-э.
Я ощутил себя тупицей.
- Вот и лады, - пока я стоял истуканом, довольно заключил Данрад, заодно прекращая рассматривать наручи на своей руке, рассечённые мощными когтями тварей. – Тогда пошли за братом и домой.
Идти? Мне бы очень хотелось телепортироваться, но я признавал, что идти придётся именно пешком.
Долго. Неприятно долго.
Вот досада!
- Миледи, вы обязаны пойти с нами, – не сдвигаясь с места, пролепетал Виктор.
Вампир поглядел ему в глаза и ответил за магичку, сумевшую издать лишь несколько хриплых нечленораздельных звуков.
- Её горло изменилось. Ей придётся заново учиться говорить, но я и сам могу объяснить вам. Она более не человек и ничего не должна миру живых. Уходите без неё.
- Нет! – горько воскликнул Виктор и, упав на колени, прижался щекой к ледяной ладони девушки. – Я же… Я же… Я же так люблю вас, Лильяна!
- Мне жаль, смертный. Теперь я ведаю её мысли. Как человек она никогда тебя не любила. А отныне и не сможет любить, - кладя руку на плечо несчастного разрыдавшегося советника, сказал Владмар, и Данко, резко скинув ту, злобно прошипел:
- Ничего тебе не жаль!
После этой эмоционально уличающей фразы было ещё очень много сказано, но именно она осталась звучать у меня в ушах. Именно её я вспоминал, укладывая в голове произошедшее, когда в ожидании остальных остался сидеть на первом этаже подле основания лестницы. И чем дольше она крутилась у меня в голове, тем больше мне чудилось, что слова почему-то предназначались мне самому.
Советник тем временем нервно теребил то свои волосы, то одежду, подпирал косяк выбитой двери и смотрел в сторону, куда Владмар увёл Лильяну. Глаза Виктора обречённо помутнели, хотя ему бы больше думать о себе и особенно о дурном порезе на груди. А затем тишину нарушил приход Данко. Он принёс из подвала тело Марви и устало положил на камни. Кажется, этот герой всерьёз вознамерился вынести её труп на поверхность, чтобы снова отправить его под землю. В могилу.
- Зачем? Она мертва.
- Она была этого достойна, - рассеянно произнёс Данко и спрятал лицо в ладонях. Его трясло от горя.
Вдруг откуда-то сверху раздался громкий душераздирающий вой-крик Данрада, а затем не менее болезненный человеческий вопль.
«Руян умер», - понял я и в моей голове снова прозвучали неприятные слова.
Ничего тебе не жаль!
…Двенадцать человечков шли за магом, и вот их осталось… четверо? Трое?
И останется ли в конце хоть кто-то?
- О ком ты задумался? – продолжая ехать подле меня, спросила Элдри и улыбнулась. – О Марви? Она хорошая была. Мне нравилась.
У девочки снова выпал молочный передний зуб. Я снова был в седле. Стая снова ехала туда, куда велел Данрад. В кошельке снова звенело не так много монет, а место погибшего снова занял некто другой.
…В тот же день Марви Упокаивающую заменил какой-то налысо бритый бугай по кличке Нелюдь.
- Не о ком, а о чём. Вцалбукут стал для меня памятным местом.
- Мне там тоже понравилось.
Улыбка Элдри стала ещё шире.
Меж тем солнце показалось из-за тучи и озолотило светлые волосы, которые некому больше было заплетать в косички. Девочка выглядела красиво, но мой взгляд не мог сосредоточиться ни на одной чёрточке детского лица. Глаза смотрели только в черноту проёма между зубами.
- Жаль только ты меня Владмару оставил, не предупредив. Я не знала сколько тебя ждать, рассердилась и пожгла ему руку, когда он меня не пустил домой. Но вообще с ним оказалось очень интересно. Он меня по крышам учил лазать! Представляешь, мы…
- Рот закрой, а! – не стерпел я её восторга и, увидев испуг в ничего не понимающем взгляде, пояснил спокойно, насколько мог. – Зуб. Зуба у тебя нет… Некрасиво.
То, что Данрад ведёт себя излишне агрессивно уже четвёртый день кряду, заметили все. Но вот причину знали немногие. Данко давно перестал быть болтуном, а я не видел необходимости ни с кем делиться таким сокровенным знанием. Нас, конечно, расспрашивали, но мы молчали. Не хотелось ничего говорить и особенно после того, как как-то на досуге главарь позвал меня и Данко прогуляться. Мы вместе отошли от лагеря и остановились у старого кургана какого-то великого воителя. Затем в молчании распили на троих флягу настоянного на пахучей траве самогона.
- За брата, - сказал Данрад, когда выпивки осталось всего ничего, и сделал последний глоток.
- За Марви, - прошептал Данко.
- За то, чтоб Виктор Верше не вздумал нам мстить, - подумав, добавил я и потряс надо ртом флягу, чтобы допить остатки. Напиток был вкусным.
Оба компаньона глядели на мои старания и в их взглядах мне чудилось некое сочувствие. Во всяком случае, я посчитал так, потому что вожак с какой-то нежностью, только что не гладя меня по голове, заключил.
- Выродок ты.
И я, ибо действительно не знал своих родителей, согласился.
- Это да.
- Какой он умный сегодня, - дружелюбно хмыкнул лучник и потёр заслезившийся от ветра единственный глаз.
- Ну, раз умный, - продолжил Данрад разговор, - то пусть знает. Стая Малую в обиду не даст. Она своя теперь.
Сказав это, он открыл горловину кожаного мешка, который зачем-то принёс с собой, и вытряхнул его содержимое на землю. Этим содержимым оказалась разлагающаяся голова советника Вцалбукута. У меня нехорошо засосало под ложечкой, но вида я не подал. Данко тоже. Он поправил лук за спиной и буркнул, что решил отправиться поохотиться. Данрад тоже ушёл по своим делам. Так что я в полном одиночестве, скрестив ноги, сел на траву возле откромсанной головы и вытащил из кармана головоломку.
Смысл её становился всё явственнее.
Нет, как же бесит меня этот Борко!
Я искоса и зловеще поглядел на светловолосого мужлана, числящимся моим соратником, но, размыслив, всё же налил в его бутылочку зелье без добавления парочки «индивидуальных компонентов».
Крайне раздражал этот тип меня тем, что после смерти Марви он совсем распоясался. Наша убийца умела держать всех в узде, хотя и была женщиной. Но Борко являлся тем уродом, к которому в комплект должны идти постоянные ежовые рукавицы. Теперь он почувствовал волю и уже с месяц безбоязненно чудил, воображая себя чуть ли не первым лицом королевства. У него не получалось добиться авторитета лидера в Стае лишь по той причине, что руководил здесь Данрад, а он властью делиться ни с кем не намеревался. Да и остальные не особо любили признавать кого-то над собой.
- Чего так на него косишься? – тихо спросил меня Сорока привычным для него спокойным и ровным голосом. Ранее мы спарринговали, вот он и остался посидеть да посмотреть на варку эликсира.
- Не нравится он мне.
- Тоже думаешь, что надо бы убрать?
Ого! Что-что, а не думал я, что однажды такое услышу. Борко, несмотря на свою мерзость, воином был хоть куда и уже стал полноценным членом команды. И потому после скользкого вопроса мне ничего не оставалось как начать испытывающе коситься на Сороку, но, размыслив, я вздохнул и подтвердил:
- Да.
- Значит, действительно вальнём.
Больше он ничего не сказал, а, потягиваясь, поднялся с бревна и пошёл в ближайшую палатку. Над ней развивался флаг – оранжевая помятая тряпка, на которой я некогда водостойкими красками намалевал ворона и поверженного дракона. Знамя Стаи колыхалось на ветру, как будто издали грозило кому-то. Ворон казался живым, но то было лишь разыгравшееся воображение. Поэтому я прекратил смотреть на него, а затушил огонь и принялся разбирать треногу, думая, что совсем плохо обстановка на моих спутниках сказывается. В пути бы до такого разговора дело не дошло.
Возле границы с Ингшвардом мы торчали уже восьмой день и хорошо, что сразу разбили постоянный лагерь. Причиной долгого ожидания послужило отсутствие пропускной грамоты. Как говорил мне некогда Арнео, политика такое дело, что в ней за месяц всё может поменяться. Так и вышло. Подойди мы к заставе днём раньше, то уже шагали бы по ту сторону границы, а так вот бумаги потребовались.
А какие бумаги? У кого их брать?
В общем, Данрад сумел как-то договориться с командиром гарнизона, чтобы этот высокопоставленный служивый походатайствовал за нас. Тот написал письмо и отправил птицу, заранее нас предупредив, что ответ вряд ли придёт быстро. Что, мол, на его просьбы начальство завсегда отписывается, да вот послание по земле отправляет. А когда там почтовый обоз дойдёт? Ближайший ожидался где-то через недели три, но тут как с погодой повезёт. Вполне вероятно, и дольше дожидаться пришлось бы.
В целом, перспектива выглядела безрадостной, а потому Данрад приказал ставить палатки и отправился в компании нескольких человек шастать по округе, чтобы дело какое сыскать. Но с работой на приграничье было глухо. Так что, когда вчера он снова уехал, оставив за главного Сороку, никто ни во что хорошее уже не верил. Начались тихие роптания, а Борко (которого вожак так властью обделил да и с собой не взял тоже) надулся и принялся подначивать ребят делать то, что он велит.
- Чего, маг? Готово?
О, вспомнишь кое-кого, вот и оно.
- Готово, Борко. Забирай.
- Хороший ты варщик, - похвалил он меня и, взяв бутыль, несколько раз подкинул её на ладони. – Я тут вот что подумал, может, какое дело вместе обтяпаем?
- О чём ты?
- Можно было бы рюши наделать и продавать.
- Рюши? – представленные в моём воображении оборки для платьев никак не соответствовали лихому виду моего собеседника. Чего-то я недопонимал.
- Порошок такой. От него хорошо становится, легко и чудится всякое.
- Теперь я понял тебя. Нет, такие порошки не зря под запретом.
- И чё?
- Объяснять долго. Считай, что законников тревожить не желаю.
- Да ну их сучар бояться! Монету сунул, они и исчезли, - легкомысленно отмахнулся Борко. – Да и мы на одном месте сидеть не собираемся. Где будем, там продавать и станем. Ты б варил, а я сбывал. У меня опыт есть. Получится.
- Не получится. Я таким паршивым делом заниматься не стану.
- Белого и пушистого из себя строишь?
- Нет, но у меня есть свои принципы.
- Ах, ты принципиальный?
- Да, знаешь ли.
Наш жёсткий разговор прервало появление Засланца. Он единственный не расстроился из-за вынужденной задержки и с радостью беспробудно пил все дни напролёт, дожидаясь вожака и пропуска в Ингшвард. Откуда он деньги на выпивку находит, все знали. К гадалке не ходи - ворюга залезает в дома по округе соответственно специальности. А результат, вот и сейчас едва на ногах держится. Хорошо хоть на своего компаньона по гулянкам опирается – Окорока. Тот взирал на мир осоловелыми глазами и действительно уже больше походил на подпорку, нежели на человека. Как они добрались до меня оставалось загадкой человеческой выносливости. Костёр-то для варки я завсегда разводил чуть поодаль, чтобы не слишком воняло зельями.
- Стханник. Там тебя… ик… баба ждёт.
- Какая баба? – опешил я.
- С села… ик!
Вместо того, чтобы и дальше расспрашивать я поднялся и, окончательно собрав свои вещи в сумку, закинул её на плечо да пошёл к центру лагеря.
- Морьяр, тут к тебе Софья, - встретила меня Элдри и, не дав толком снять с себя поклажу, потащила за руку. – Вот она.
Софья оказалась женщиной лет под сорок, но уже полностью седой. Судя по одежде, была она небогатой селянкой, а потому робела и порой прикрывала лицо широким рукавом заношенной душегрейки. Хотя, может, и от сглаза вероятного так старалась защититься.
Видел я её впервые.
- Чего надо?
- Матрёнушка, - тоненько, словно овечка, проблеяла та, с интересом оглядывая меня.
…Машинально уголок моего рта довольно приподнялся, и я в понравившемся мне стиле ведения статистики достаточно беззаботно заключил:
- Двенадцать человечков шли за магом, и вот их осталось шесть. Ровно половина.
Данко скосил на меня неприязненный взгляд. Смотрел он недолго, но, скажем так, качественно. Выражение его глаз заставило меня не только заткнуться, но и изменить своё настроение. Вмиг мне самому стало болезненно неприятно. Я словно не просто ощутил, но и примерил на себя чужие эмоции. И промелькнувшие на моём лице изменения в мимике позволили лучнику выбрать иной объект для ненависти. Не думая о последствиях, Данко бросился на вампира, рассчитывая расправиться с ним одними кулаками.
- Скотина! Тварь! Что ты натворил?!
Владмару ничего не стоило убить его. Да и всех нас заодно, честно говоря. Три призванные твари были уничтожены им подряд менее, чем за десять минут. На оставшихся без его участия ушло где-то двадцать-тридцать. И то победа досталась, большей частью, благодаря удаче.
Однако вампир, скалясь, великодушно оттолкнул от себя мужчину. И только.
- Магу нужны были силы. Я дал ей их.
- Миледи, вы в порядке?
Найдя время и место подходящим, Виктор Верше, хотя и был серьёзно ранен, позволил себе заботливо прикоснуться к руке объекта своих воздыханий. Он очень удивился холоду кожи, но всё же сначала попытался согреть женскую ладонь в своих и только потом посмотрел в глаза да, от шока отпуская девушку, плавно отступил.
- Что? Что с ва… Что с ней?
Виктор в непонимании посмотрел на меня, задав свой вопрос. И так как в его взгляде я никакого обвинения для себя я не увидел, то оценил вид магички и сообщил:
- Она стала вампиром. Обращение уже закончено.
«Двенадцать человечков шли за магом, и вот их осталось пять. Красивое число», - прозвучало при этом у меня в голове.
Не желая тратить нервы на ещё одного неуравновешенного воздыхателя, Владмар резко скинул плащ. Под ним оказались аккуратно сложенные крылья, которые он стремительным движением расправил. Они были большими, чёрного цвета и при необходимости позволяли своему обладателю планировать в воздухе. Затем вампир хищно оскалился и выпустил изо рта щупальце. Зрачки его засияли алым. Они, словно угольки, пронзали нас насквозь. И несмотря на то, что рост Владмара не изменился, выглядеть он стал в разы внушительнее и опаснее.
- Хотите подраться?!
Все промолчали.
Нет, конечно, среди нас были те, кому хотелось прибить этого мерзавца, но вот не именно здесь и сейчас. Мы были не готовы. Я не был готов.
Владмар понял, что люди опомнились, а потому сложил крылья за спиной, очень компактно между прочим, и сообщил:
- Отсюда выбраться несложно. Недалеко от того места, где произошёл обвал, есть ещё один проход. Он выведет вас на поверхность значительно быстрее.
- А Элдри? – напомнил я. – Ты клялся.
- Зачем мне нужна твоя девчонка? Я уже отвёл её к вам.
- Куда к нам?
- Куда-куда? - устало вздохнул Владмар и назвал адрес избы, где обосновалась Стая.
- Э-э-э, - только и смог вымолвить я.
- Я же никогда не говорил, что являюсь отшельником. У меня хорошие друзья. Они рассказывают мне все новости города и мира… Или ты меня за крайне необщительного идиота принял, что ли? Считал, что только выслеживать, как собака, тебя и могу?
- Э-э-э.
Я ощутил себя тупицей.
- Вот и лады, - пока я стоял истуканом, довольно заключил Данрад, заодно прекращая рассматривать наручи на своей руке, рассечённые мощными когтями тварей. – Тогда пошли за братом и домой.
Идти? Мне бы очень хотелось телепортироваться, но я признавал, что идти придётся именно пешком.
Долго. Неприятно долго.
Вот досада!
- Миледи, вы обязаны пойти с нами, – не сдвигаясь с места, пролепетал Виктор.
Вампир поглядел ему в глаза и ответил за магичку, сумевшую издать лишь несколько хриплых нечленораздельных звуков.
- Её горло изменилось. Ей придётся заново учиться говорить, но я и сам могу объяснить вам. Она более не человек и ничего не должна миру живых. Уходите без неё.
- Нет! – горько воскликнул Виктор и, упав на колени, прижался щекой к ледяной ладони девушки. – Я же… Я же… Я же так люблю вас, Лильяна!
- Мне жаль, смертный. Теперь я ведаю её мысли. Как человек она никогда тебя не любила. А отныне и не сможет любить, - кладя руку на плечо несчастного разрыдавшегося советника, сказал Владмар, и Данко, резко скинув ту, злобно прошипел:
- Ничего тебе не жаль!
После этой эмоционально уличающей фразы было ещё очень много сказано, но именно она осталась звучать у меня в ушах. Именно её я вспоминал, укладывая в голове произошедшее, когда в ожидании остальных остался сидеть на первом этаже подле основания лестницы. И чем дольше она крутилась у меня в голове, тем больше мне чудилось, что слова почему-то предназначались мне самому.
Советник тем временем нервно теребил то свои волосы, то одежду, подпирал косяк выбитой двери и смотрел в сторону, куда Владмар увёл Лильяну. Глаза Виктора обречённо помутнели, хотя ему бы больше думать о себе и особенно о дурном порезе на груди. А затем тишину нарушил приход Данко. Он принёс из подвала тело Марви и устало положил на камни. Кажется, этот герой всерьёз вознамерился вынести её труп на поверхность, чтобы снова отправить его под землю. В могилу.
- Зачем? Она мертва.
- Она была этого достойна, - рассеянно произнёс Данко и спрятал лицо в ладонях. Его трясло от горя.
Вдруг откуда-то сверху раздался громкий душераздирающий вой-крик Данрада, а затем не менее болезненный человеческий вопль.
«Руян умер», - понял я и в моей голове снова прозвучали неприятные слова.
Ничего тебе не жаль!
…Двенадцать человечков шли за магом, и вот их осталось… четверо? Трое?
И останется ли в конце хоть кто-то?
***
- О ком ты задумался? – продолжая ехать подле меня, спросила Элдри и улыбнулась. – О Марви? Она хорошая была. Мне нравилась.
У девочки снова выпал молочный передний зуб. Я снова был в седле. Стая снова ехала туда, куда велел Данрад. В кошельке снова звенело не так много монет, а место погибшего снова занял некто другой.
…В тот же день Марви Упокаивающую заменил какой-то налысо бритый бугай по кличке Нелюдь.
- Не о ком, а о чём. Вцалбукут стал для меня памятным местом.
- Мне там тоже понравилось.
Улыбка Элдри стала ещё шире.
Меж тем солнце показалось из-за тучи и озолотило светлые волосы, которые некому больше было заплетать в косички. Девочка выглядела красиво, но мой взгляд не мог сосредоточиться ни на одной чёрточке детского лица. Глаза смотрели только в черноту проёма между зубами.
- Жаль только ты меня Владмару оставил, не предупредив. Я не знала сколько тебя ждать, рассердилась и пожгла ему руку, когда он меня не пустил домой. Но вообще с ним оказалось очень интересно. Он меня по крышам учил лазать! Представляешь, мы…
- Рот закрой, а! – не стерпел я её восторга и, увидев испуг в ничего не понимающем взгляде, пояснил спокойно, насколько мог. – Зуб. Зуба у тебя нет… Некрасиво.
***
То, что Данрад ведёт себя излишне агрессивно уже четвёртый день кряду, заметили все. Но вот причину знали немногие. Данко давно перестал быть болтуном, а я не видел необходимости ни с кем делиться таким сокровенным знанием. Нас, конечно, расспрашивали, но мы молчали. Не хотелось ничего говорить и особенно после того, как как-то на досуге главарь позвал меня и Данко прогуляться. Мы вместе отошли от лагеря и остановились у старого кургана какого-то великого воителя. Затем в молчании распили на троих флягу настоянного на пахучей траве самогона.
- За брата, - сказал Данрад, когда выпивки осталось всего ничего, и сделал последний глоток.
- За Марви, - прошептал Данко.
- За то, чтоб Виктор Верше не вздумал нам мстить, - подумав, добавил я и потряс надо ртом флягу, чтобы допить остатки. Напиток был вкусным.
Оба компаньона глядели на мои старания и в их взглядах мне чудилось некое сочувствие. Во всяком случае, я посчитал так, потому что вожак с какой-то нежностью, только что не гладя меня по голове, заключил.
- Выродок ты.
И я, ибо действительно не знал своих родителей, согласился.
- Это да.
- Какой он умный сегодня, - дружелюбно хмыкнул лучник и потёр заслезившийся от ветра единственный глаз.
- Ну, раз умный, - продолжил Данрад разговор, - то пусть знает. Стая Малую в обиду не даст. Она своя теперь.
Сказав это, он открыл горловину кожаного мешка, который зачем-то принёс с собой, и вытряхнул его содержимое на землю. Этим содержимым оказалась разлагающаяся голова советника Вцалбукута. У меня нехорошо засосало под ложечкой, но вида я не подал. Данко тоже. Он поправил лук за спиной и буркнул, что решил отправиться поохотиться. Данрад тоже ушёл по своим делам. Так что я в полном одиночестве, скрестив ноги, сел на траву возле откромсанной головы и вытащил из кармана головоломку.
Смысл её становился всё явственнее.
Глава 8
Нет, как же бесит меня этот Борко!
Я искоса и зловеще поглядел на светловолосого мужлана, числящимся моим соратником, но, размыслив, всё же налил в его бутылочку зелье без добавления парочки «индивидуальных компонентов».
Крайне раздражал этот тип меня тем, что после смерти Марви он совсем распоясался. Наша убийца умела держать всех в узде, хотя и была женщиной. Но Борко являлся тем уродом, к которому в комплект должны идти постоянные ежовые рукавицы. Теперь он почувствовал волю и уже с месяц безбоязненно чудил, воображая себя чуть ли не первым лицом королевства. У него не получалось добиться авторитета лидера в Стае лишь по той причине, что руководил здесь Данрад, а он властью делиться ни с кем не намеревался. Да и остальные не особо любили признавать кого-то над собой.
- Чего так на него косишься? – тихо спросил меня Сорока привычным для него спокойным и ровным голосом. Ранее мы спарринговали, вот он и остался посидеть да посмотреть на варку эликсира.
- Не нравится он мне.
- Тоже думаешь, что надо бы убрать?
Ого! Что-что, а не думал я, что однажды такое услышу. Борко, несмотря на свою мерзость, воином был хоть куда и уже стал полноценным членом команды. И потому после скользкого вопроса мне ничего не оставалось как начать испытывающе коситься на Сороку, но, размыслив, я вздохнул и подтвердил:
- Да.
- Значит, действительно вальнём.
Больше он ничего не сказал, а, потягиваясь, поднялся с бревна и пошёл в ближайшую палатку. Над ней развивался флаг – оранжевая помятая тряпка, на которой я некогда водостойкими красками намалевал ворона и поверженного дракона. Знамя Стаи колыхалось на ветру, как будто издали грозило кому-то. Ворон казался живым, но то было лишь разыгравшееся воображение. Поэтому я прекратил смотреть на него, а затушил огонь и принялся разбирать треногу, думая, что совсем плохо обстановка на моих спутниках сказывается. В пути бы до такого разговора дело не дошло.
Возле границы с Ингшвардом мы торчали уже восьмой день и хорошо, что сразу разбили постоянный лагерь. Причиной долгого ожидания послужило отсутствие пропускной грамоты. Как говорил мне некогда Арнео, политика такое дело, что в ней за месяц всё может поменяться. Так и вышло. Подойди мы к заставе днём раньше, то уже шагали бы по ту сторону границы, а так вот бумаги потребовались.
А какие бумаги? У кого их брать?
В общем, Данрад сумел как-то договориться с командиром гарнизона, чтобы этот высокопоставленный служивый походатайствовал за нас. Тот написал письмо и отправил птицу, заранее нас предупредив, что ответ вряд ли придёт быстро. Что, мол, на его просьбы начальство завсегда отписывается, да вот послание по земле отправляет. А когда там почтовый обоз дойдёт? Ближайший ожидался где-то через недели три, но тут как с погодой повезёт. Вполне вероятно, и дольше дожидаться пришлось бы.
В целом, перспектива выглядела безрадостной, а потому Данрад приказал ставить палатки и отправился в компании нескольких человек шастать по округе, чтобы дело какое сыскать. Но с работой на приграничье было глухо. Так что, когда вчера он снова уехал, оставив за главного Сороку, никто ни во что хорошее уже не верил. Начались тихие роптания, а Борко (которого вожак так властью обделил да и с собой не взял тоже) надулся и принялся подначивать ребят делать то, что он велит.
- Чего, маг? Готово?
О, вспомнишь кое-кого, вот и оно.
- Готово, Борко. Забирай.
- Хороший ты варщик, - похвалил он меня и, взяв бутыль, несколько раз подкинул её на ладони. – Я тут вот что подумал, может, какое дело вместе обтяпаем?
- О чём ты?
- Можно было бы рюши наделать и продавать.
- Рюши? – представленные в моём воображении оборки для платьев никак не соответствовали лихому виду моего собеседника. Чего-то я недопонимал.
- Порошок такой. От него хорошо становится, легко и чудится всякое.
- Теперь я понял тебя. Нет, такие порошки не зря под запретом.
- И чё?
- Объяснять долго. Считай, что законников тревожить не желаю.
- Да ну их сучар бояться! Монету сунул, они и исчезли, - легкомысленно отмахнулся Борко. – Да и мы на одном месте сидеть не собираемся. Где будем, там продавать и станем. Ты б варил, а я сбывал. У меня опыт есть. Получится.
- Не получится. Я таким паршивым делом заниматься не стану.
- Белого и пушистого из себя строишь?
- Нет, но у меня есть свои принципы.
- Ах, ты принципиальный?
- Да, знаешь ли.
Наш жёсткий разговор прервало появление Засланца. Он единственный не расстроился из-за вынужденной задержки и с радостью беспробудно пил все дни напролёт, дожидаясь вожака и пропуска в Ингшвард. Откуда он деньги на выпивку находит, все знали. К гадалке не ходи - ворюга залезает в дома по округе соответственно специальности. А результат, вот и сейчас едва на ногах держится. Хорошо хоть на своего компаньона по гулянкам опирается – Окорока. Тот взирал на мир осоловелыми глазами и действительно уже больше походил на подпорку, нежели на человека. Как они добрались до меня оставалось загадкой человеческой выносливости. Костёр-то для варки я завсегда разводил чуть поодаль, чтобы не слишком воняло зельями.
- Стханник. Там тебя… ик… баба ждёт.
- Какая баба? – опешил я.
- С села… ик!
Вместо того, чтобы и дальше расспрашивать я поднялся и, окончательно собрав свои вещи в сумку, закинул её на плечо да пошёл к центру лагеря.
- Морьяр, тут к тебе Софья, - встретила меня Элдри и, не дав толком снять с себя поклажу, потащила за руку. – Вот она.
Софья оказалась женщиной лет под сорок, но уже полностью седой. Судя по одежде, была она небогатой селянкой, а потому робела и порой прикрывала лицо широким рукавом заношенной душегрейки. Хотя, может, и от сглаза вероятного так старалась защититься.
Видел я её впервые.
- Чего надо?
- Матрёнушка, - тоненько, словно овечка, проблеяла та, с интересом оглядывая меня.
