Не буду лукавить, повезет не каждому. Самым отчаянным или просто счастливчикам, поговаривают об их карме якобы хорошей, удается найти то самое. Сокровище. Настоящее. Когда до конца. Когда одинаково. Когда в целое превращаетесь. Такое и в книгах этих ветхих и в кадре не увидишь. Такое только почувствовать. Рассказывать не хочется никому, бережешь. Только на двоих и делишь счастье в глазах этих бездонных, руках настолько теплых, что мерзнуть вообще перестаешь, в губах, шее, волосах. В каждой клеточке. У них даже не спрашивай, отдали бы жизнь за этого человека. Умрут, и не сомневайтесь. Защищать будут, как себя, заботиться. Запах этот родной вдыхать, сдерживаясь, чтобы не прослезиться. Ночью без рук любимых спать разучатся. Время пролетит куда быстрей, чем у других, но даже и когда эти руки морщинами покроются, сжимать самую родную ладонь не перестанут. И дня не будет за все эти года счастливые, когда не забудут они поблагодарить за слово это на букву Л, поднимая голову и смотря на небо.
7. Была любовь.
С первых секунд было ясно, что без этой улыбки я жить не смогу. Ее смех струился, играя на моих струнах удовольствия. Казалось, что эти звуки были способны вылечить любую болезнь. Она была настолько легкой и счастливой, что я не мог не думать о том, каким образом она выбрала именно меня. Разве я могу быть интересным? В моем мире все по правилам. Аккуратно выглаженный костюм, офис с девяти до шести, завтрак, обед, ужин и сериал перед сном. Скука смертная. Разве что на выходных выбираемся с друзьями на дачу или в лес с палатками, а зимой кататься на горных лыжах.
Она называет меня спортсменом и восхищается тем, как мне удается ловко съезжать с высоких гор. Ей кажется прекрасным, что я предпочитаю активный отдых. От людей, кто выбирает Сочи или Турцию и пакет «все включено» для законной недели или даже двух непрерывных выходных ее подташнивает. Мне, честно говоря, хотелось туда поехать просто мороки, и денег нужно много, но об этом своем желании я умолчал. Вообще я частенько старался с ней соглашаться, ведь самым большим страхом для меня было потерять ее.
Любоваться тем, как она говорит, и даже ругается, было сущим наслаждением. Первые месяцы наших отношений я пребывал в эйфории круглосуточно. Мы часами могли обсуждать политику или критиковать архитектуру. Мечтали о далеких путешествиях и обсуждали, в какие страны отправимся. С ней я впервые побывал в театре и картинной галерее, ведь ей нравилось высокое искусство. Эта девушка была настолько уникальной, что все остальные особи женского пола, казались одинаковыми манекенами. С ней было все по-другому. Душевно так, по любви. Я так долго искал ее и вот, наконец, нашел. Как же мне с ней повезло.
Мне хотелось ее видеть постоянно, я даже думать не мог о том, что она проводит время с кем-то другим, а не со мной. Ревновал ко всем. Я, конечно, понимаю, что это не совсем правильно, но меня просто поглощало это невыразимое желание, чтобы она была только моей. Принадлежала? Да нет…скорее просто, чтобы всегда была рядом. Ее подруги постоянно обижались, но, к счастью, наша любовь была взаимная, и она всегда выбирала меня.
Спустя полгода она ко мне переехала. Было немного странно первое время, но зато теперь мы засыпали всегда вместе, в одной кровати. К слову, это было самым приятным – чувствовать тепло ее абсолютно голого и совершенного тела каждую ночь. Обнимать ее и вдыхать этот родной запах. А еще я даже представить не мог, что она так вкусно готовит. Надеюсь, моя мама об этом никогда не узнает, но даже ее кулинарные способности проигрывали. Каждый вечер я приходил с работы домой, где теперь меня всегда ждал горячий и вкусный домашний ужин. Поначалу я не переставал поражаться и благодарить любимую, а потом привык. Еще одна приятная особенность – это всегда чистые и поглаженные вещи. Моя задача была лишь в том, чтобы донести грязную одежду до корзины, а после я уже находил ее ароматной, выглаженной и разложенной по цвету в шкафу. По цвету, черт возьми! Это было поразительно и невероятно комфортно.
Она принимала меня таким, какой я есть. Временами, конечно, говорила о том, что неплохо бы мне сменить работу, ведь на этой карьерный рост мне уж точно не светил. Она ни в коем случае не настаивала, а скорее советовала. Сама она зарабатывала чуть меньше, но наших денег полностью хватало, чтобы оплачивать счета и еду. Иногда удавалось даже отложить на путешествие.
Я так любил ее, что даже после того, как она немного себя запустила, мое отношение к ней ни капельки не изменилось. Я прекрасно понимал, что все хозяйственные дела отнимали у нее много сил и энергии. Конечно, мне безумно не хватало ее легкости и улыбки. Со временем я стал наблюдать это в ней все реже.
Деньги, отложенные на путешествие, мы вложили в машину. Так случилось, что у нас родился ребенок. Во время ее беременности меня бросало от умиления к ненависти, точно так же, как и ее. Это было настоящее испытание. Беспочвенные капризы в эти так называемые женские дни-то меня раздражали, а тут это происходило чуть ли не каждый день. От ее былой легкости и задора не осталось и следа. Вот женщины, выдумают себе гормональные причины и устраивают потом сцены. Этого я точно никогда не пойму.
Первые месяцы нашей родительской жизни оказались еще сложнее. Моя прежняя эйфория улетучивалась на глазах. Ни ее прекрасного смеха, ни задушевных разговоров, ни даже невероятной когда-то красоты больше не было. Она совсем перестала за собой следить, стала толстоватой, лохматой и бледной. Ее растянутая и порой заляпанная одежда вызывала отвращение. В доме тоже перестало быть уютно и чисто. Удивительно, но она по-прежнему продолжала стирать и гладить мою одежду и готовить еду. Пожалуй, это был единственный просвет нашей совместной жизни.
После рождения малыша меня пробило на какие-то отцовские чувства, но возникали они лишь на мгновенье. Потискаться часик в день и передать это орущее существо матери. Стыдно признаться, но я даже стал говорить, что задерживаюсь на работе, а сам прогуливался по паркам и наслаждался тишиной после тяжелого трудового дня в офисе.
Однажды во время очередной прогулки я невольно засмотрелся на одну девушку. В ней я увидел ту же самую легкость, по которой так тосковал. Она была молода и просто светилась. Я наблюдал за ней, не отрываясь, но даже и мысли не допускал, что она обратит на меня внимание. Я просто шел за ней и продолжал смотреть. Вдруг она сама повернулась ко мне и с легкой улыбкой сказала: «Привет, ты что за мной следишь?». Хотелось поступить правильно и сбежать в тот же момент, но вместо этого я ответил что-то невнятное, и у нас завязался разговор.
Мы гуляли вечерами и не могли наговориться. Мне хотелось думать, что мы друзья. Я сам не знаю каким образом, но спустя неделю я зачем-то поцеловал ее и мне снова снесло голову от той самой эйфории. Еще через три недели мы занялись любовью в ее квартире. Я снова почувствовал себя живым, хотя еще два месяца назад был уверен, что умираю.
Глаза матери моего ребенка еще никогда не были настолько полны ужаса и несчастья, когда я сообщил ей, что ухожу. Я совершенно не понимал, чего она при всем этом ожидала, и почему не была довольна тем, что ей досталась машина и алименты аж в половину моей зарплаты.
8. Вегетарианцы.
Они перестали есть мясо. Даже коровы стали косо смотреть на своих фермеров, которые вдруг попрятали все крупные острозаточенные ножи. Эти мужики в рабочей форме, казалось, даже стали улыбаться своим животным. Те отворачивались от смущения и продолжали набивать животы травой, смирено ожидая того момента, когда их пустят на стейки. Это было основной их жизненной целью, и очевидно, что многие из них дожидались такого логического окончания своего глупого существования.
Люди стали позволять напиться молоком в первую очередь их детенышу, потом только доили счастливых пятнистых матерей и довольствовались остатками белой жидкости. Телята стали резвиться и играть, как настоящие дети, коровы больше не кричали от боли и несправедливости. Казалось, добро победило зло. Мир во всем мире, как и обещали.
Началось все это с нового президента штатов, им оказался пятидесятилетний вегетарианец и борец за права животных. Сначала меры были принудительными, но потом людям понравился эффект отказа от животных продуктов. Появилось много энергии, все вокруг стали терпимее, добрее и даже осознаннее. Остальные страны никогда в жизни бы не последовали примеру уж больно радикальных взглядов Америки, если бы не показатели. Трудоспособность, качество работы и в общем положение страны улучшилось почти на сорок процентов. Даже для такой развитой страны это были просто небывалые результаты всего одной реформы. Всем остальным людям и государствам захотелось знать их секрет, и как только они его узнавали, то тут же отказывались от пельменей и отбивных. В морозилках теперь лежали только ягоды, овощи и грибы. Соевое стало все. Животное молоко все еще продавали, но спрос был минимальный. Это была уже далеко не мода, а образ существования. Все вегетарианцы и веганы, перешедшие на этот вид питания задолго до этого, очень гордились тем, что они были первыми и даже сходили от этого с ума, ведь им почти никто не верил, да и всем было уже плевать, кто это начал и зачем, теперь все они были одинаковые.
Сначала присоединилась Япония, они просто не могли смириться с тем, что кто-то может быть трудоспособнее, чем они. Жители страны восходящего солнца перестали умирать от переработки, и у них теперь даже оставалось время на спорт. Вся страна сделала огромный шаг в экономике. Далее все переходили на растительное питание по очереди. Сложнее всего пришлось Китаю. Там люди перестали есть все мясное при людях, но приходя домой, объедались кишками, мозгами и куриными сердечками. Все это они покупали на черном рынке. Продавцов нелегального животного производства начали казнить, ведь штрафы никого не останавливали. Поговаривают, что некоторые китайцы до сих пор частенько гуляют по лесу в поисках саранчи и жуков. Жарить их никто не рискует, поэтому едят сырыми. На показатели это не влияет, поэтому государство закрывает на это глаза.
Вегетарианские сосиски, колбаса, гамбургеры, пиццы и стейки заменяли по вкусу и ощущениям коровьи и свиные яства. В кафе и ресторанах можно было отведать изысканные растительные копии всех привычных ранее блюд. Соя, джекфрут, грибы и тофу в руках опытных кулинаров превращались в самые вкусные деликатесы мясного вкуса.
Люди ликовали. Все вокруг только и твердили о любви, равенстве и, конечно, братстве. Практически каждый человек внедрил в распорядок своего дня йогу, медитации и другие практики. Некоторым полюбился лечебный голод. Люди постоянно улыбались друг другу и благодарили. Это стало нормой. Государства перестали враждовать. Наука стала развиваться практически в каждом уголке планеты. Одним словом, мир будущего. Понятие антиутопия оказалось лишь словом без смысла, ведь такое общество не имело никаких подвохов. Целых десять лет люди жили прекрасно. Целых десять лет мир не знал проблем.
Однажды где-то в Бразилии рабочие, задание которых было расчистить старый тоннель, обнаружили там каких-то людей. Не просто скопление или небольшую общину, а целый… город. Они кардинально отличались от современных жителей, даже деревенских. Все эти люди выглядели, как рок-звезды на закате карьеры. По крайней мере, так казалось на фоне опрятных и сверкающих свежей кожей наземных жителей. Мужчины и женщины одевались в какие-то лохмотья, не укладывали волосы, на лице каждой дамы был вызывающий макияж, и от многих из них исходил запах алкоголя. Рабочие тут же сообщили властям об этих странных подземных, не иначе как крысах, которые при этом выглядели, как люди и позорили все современное человечество.
Выяснилось, что это были проститутки, алкаши, наркоманы, воры и прочие низшие слои общества, которые никогда не видели ничего порочного в своей деятельности. Напротив, им нравилось этим заниматься. Эти люди сразу же признались, что едят мышей и кошек, иногда собак. Правительство было в ужасе, но восприняли это довольно спокойно и даже с пониманием, так теперь было заведено в обществе. Да и к тому же в Африке по-прежнему существовали племена, жители которых продолжали охотиться. Их просто принимали за животных, которые ловят добычу в дикой природе для естественного отбора. Жители тоннеля рассказали, что не смогли перейти на новый просветленный уровень жизни, да и попытались из них не многие. Все эти люди почти сразу поняли, что дело пахнет жареным, но не мясом, а какой-то генномодифицированной хренью, от которой напрочь поедут мозги, как у всех вокруг и решили скрыться. Они даже не стыдились того, что приходится прятаться от всяких там худощавых любителей смузи на завтрак, ведь численность тех была намного больше.
К делу подключили лучших в своем деле военных и полицейских, которые пытались узнать все их планы и рассекретить заговор этой опасной группировки. Но каждый из них твердил лишь одно: никакого заговора нет. Зла они тоже никому не желают. Даже оттого, что им приходится жить под землей и есть все что попало, они не хотят ни на кого нападать и вредить остальным. Они хотят лишь одного: продолжать вести свой распутный образ жизни. Они мечтают до конца своих дней наслаждаться курением, алкоголем, наркотиками, беспорядочным сексом, звучными матерными словами и мясом. Это все, что им было нужно. И действительно, обыскав каждый миллиметр их логова и проверив многих из них на детекторе лжи, службы поняли, что они не лгут. Власти были просто в замешательстве.
Главы всех государств собрали совет по решению дальнейшей судьбы этих, если так можно выразиться, людей. Америка сразу обозначила свою четкую позицию: уничтожить, как можно быстрее, эту новую Аль-Каиду и зажить снова счастливо и осознанно. Идею не поддержал никто, так как осознанностью это назвать было нельзя. Люди перестали быть варварами, к чему такое насилие, тем более подобные индивиды явно отличались отсутствием ума наряду с новым прогрессивным обществом. Никто от них не ожидал ничего плохого. Решено было позволить всем этим бедолагам выйти на свет и стать частью культурного общества. Вернее, просто общества, им даже выделили квартиры и дома в самом неплодородном районе вдалеке от всех.
Позже, после глобальных проверок такие сообщества обнаружились почти в каждой стране, прятались они где только можно: в лесу, заброшенных шахтах и стройках. Всем им по примеру тех самых людей из тоннеля, которые сейчас были очень счастливы и благодарны за новую цивилизованную, но свободную от правил жизнь, выделили отдельные районы. Там их никто не слышал и не видел, они были отрезаны от мира. Приличные и осознанные люди узнавали о них по новостям и всегда охотно обсуждали, вернее, осуждали их образ жизни. Гулянки до утра, наркотики, алкоголь – все это очень их возмущало, но они не решались спорить с решением своих мудрых правителей.
Спустя годы их районы стали постепенно разрастаться, ведь эти дикари пренебрегали контрацепцией и плодили себе подобных настолько часто, что, заселяя новые дома в своей округе, они неизбежно приближались к цивилизованному обществу.
7. Была любовь.
С первых секунд было ясно, что без этой улыбки я жить не смогу. Ее смех струился, играя на моих струнах удовольствия. Казалось, что эти звуки были способны вылечить любую болезнь. Она была настолько легкой и счастливой, что я не мог не думать о том, каким образом она выбрала именно меня. Разве я могу быть интересным? В моем мире все по правилам. Аккуратно выглаженный костюм, офис с девяти до шести, завтрак, обед, ужин и сериал перед сном. Скука смертная. Разве что на выходных выбираемся с друзьями на дачу или в лес с палатками, а зимой кататься на горных лыжах.
Она называет меня спортсменом и восхищается тем, как мне удается ловко съезжать с высоких гор. Ей кажется прекрасным, что я предпочитаю активный отдых. От людей, кто выбирает Сочи или Турцию и пакет «все включено» для законной недели или даже двух непрерывных выходных ее подташнивает. Мне, честно говоря, хотелось туда поехать просто мороки, и денег нужно много, но об этом своем желании я умолчал. Вообще я частенько старался с ней соглашаться, ведь самым большим страхом для меня было потерять ее.
Любоваться тем, как она говорит, и даже ругается, было сущим наслаждением. Первые месяцы наших отношений я пребывал в эйфории круглосуточно. Мы часами могли обсуждать политику или критиковать архитектуру. Мечтали о далеких путешествиях и обсуждали, в какие страны отправимся. С ней я впервые побывал в театре и картинной галерее, ведь ей нравилось высокое искусство. Эта девушка была настолько уникальной, что все остальные особи женского пола, казались одинаковыми манекенами. С ней было все по-другому. Душевно так, по любви. Я так долго искал ее и вот, наконец, нашел. Как же мне с ней повезло.
Мне хотелось ее видеть постоянно, я даже думать не мог о том, что она проводит время с кем-то другим, а не со мной. Ревновал ко всем. Я, конечно, понимаю, что это не совсем правильно, но меня просто поглощало это невыразимое желание, чтобы она была только моей. Принадлежала? Да нет…скорее просто, чтобы всегда была рядом. Ее подруги постоянно обижались, но, к счастью, наша любовь была взаимная, и она всегда выбирала меня.
Спустя полгода она ко мне переехала. Было немного странно первое время, но зато теперь мы засыпали всегда вместе, в одной кровати. К слову, это было самым приятным – чувствовать тепло ее абсолютно голого и совершенного тела каждую ночь. Обнимать ее и вдыхать этот родной запах. А еще я даже представить не мог, что она так вкусно готовит. Надеюсь, моя мама об этом никогда не узнает, но даже ее кулинарные способности проигрывали. Каждый вечер я приходил с работы домой, где теперь меня всегда ждал горячий и вкусный домашний ужин. Поначалу я не переставал поражаться и благодарить любимую, а потом привык. Еще одна приятная особенность – это всегда чистые и поглаженные вещи. Моя задача была лишь в том, чтобы донести грязную одежду до корзины, а после я уже находил ее ароматной, выглаженной и разложенной по цвету в шкафу. По цвету, черт возьми! Это было поразительно и невероятно комфортно.
Она принимала меня таким, какой я есть. Временами, конечно, говорила о том, что неплохо бы мне сменить работу, ведь на этой карьерный рост мне уж точно не светил. Она ни в коем случае не настаивала, а скорее советовала. Сама она зарабатывала чуть меньше, но наших денег полностью хватало, чтобы оплачивать счета и еду. Иногда удавалось даже отложить на путешествие.
Я так любил ее, что даже после того, как она немного себя запустила, мое отношение к ней ни капельки не изменилось. Я прекрасно понимал, что все хозяйственные дела отнимали у нее много сил и энергии. Конечно, мне безумно не хватало ее легкости и улыбки. Со временем я стал наблюдать это в ней все реже.
Деньги, отложенные на путешествие, мы вложили в машину. Так случилось, что у нас родился ребенок. Во время ее беременности меня бросало от умиления к ненависти, точно так же, как и ее. Это было настоящее испытание. Беспочвенные капризы в эти так называемые женские дни-то меня раздражали, а тут это происходило чуть ли не каждый день. От ее былой легкости и задора не осталось и следа. Вот женщины, выдумают себе гормональные причины и устраивают потом сцены. Этого я точно никогда не пойму.
Первые месяцы нашей родительской жизни оказались еще сложнее. Моя прежняя эйфория улетучивалась на глазах. Ни ее прекрасного смеха, ни задушевных разговоров, ни даже невероятной когда-то красоты больше не было. Она совсем перестала за собой следить, стала толстоватой, лохматой и бледной. Ее растянутая и порой заляпанная одежда вызывала отвращение. В доме тоже перестало быть уютно и чисто. Удивительно, но она по-прежнему продолжала стирать и гладить мою одежду и готовить еду. Пожалуй, это был единственный просвет нашей совместной жизни.
После рождения малыша меня пробило на какие-то отцовские чувства, но возникали они лишь на мгновенье. Потискаться часик в день и передать это орущее существо матери. Стыдно признаться, но я даже стал говорить, что задерживаюсь на работе, а сам прогуливался по паркам и наслаждался тишиной после тяжелого трудового дня в офисе.
Однажды во время очередной прогулки я невольно засмотрелся на одну девушку. В ней я увидел ту же самую легкость, по которой так тосковал. Она была молода и просто светилась. Я наблюдал за ней, не отрываясь, но даже и мысли не допускал, что она обратит на меня внимание. Я просто шел за ней и продолжал смотреть. Вдруг она сама повернулась ко мне и с легкой улыбкой сказала: «Привет, ты что за мной следишь?». Хотелось поступить правильно и сбежать в тот же момент, но вместо этого я ответил что-то невнятное, и у нас завязался разговор.
Мы гуляли вечерами и не могли наговориться. Мне хотелось думать, что мы друзья. Я сам не знаю каким образом, но спустя неделю я зачем-то поцеловал ее и мне снова снесло голову от той самой эйфории. Еще через три недели мы занялись любовью в ее квартире. Я снова почувствовал себя живым, хотя еще два месяца назад был уверен, что умираю.
Глаза матери моего ребенка еще никогда не были настолько полны ужаса и несчастья, когда я сообщил ей, что ухожу. Я совершенно не понимал, чего она при всем этом ожидала, и почему не была довольна тем, что ей досталась машина и алименты аж в половину моей зарплаты.
8. Вегетарианцы.
Они перестали есть мясо. Даже коровы стали косо смотреть на своих фермеров, которые вдруг попрятали все крупные острозаточенные ножи. Эти мужики в рабочей форме, казалось, даже стали улыбаться своим животным. Те отворачивались от смущения и продолжали набивать животы травой, смирено ожидая того момента, когда их пустят на стейки. Это было основной их жизненной целью, и очевидно, что многие из них дожидались такого логического окончания своего глупого существования.
Люди стали позволять напиться молоком в первую очередь их детенышу, потом только доили счастливых пятнистых матерей и довольствовались остатками белой жидкости. Телята стали резвиться и играть, как настоящие дети, коровы больше не кричали от боли и несправедливости. Казалось, добро победило зло. Мир во всем мире, как и обещали.
Началось все это с нового президента штатов, им оказался пятидесятилетний вегетарианец и борец за права животных. Сначала меры были принудительными, но потом людям понравился эффект отказа от животных продуктов. Появилось много энергии, все вокруг стали терпимее, добрее и даже осознаннее. Остальные страны никогда в жизни бы не последовали примеру уж больно радикальных взглядов Америки, если бы не показатели. Трудоспособность, качество работы и в общем положение страны улучшилось почти на сорок процентов. Даже для такой развитой страны это были просто небывалые результаты всего одной реформы. Всем остальным людям и государствам захотелось знать их секрет, и как только они его узнавали, то тут же отказывались от пельменей и отбивных. В морозилках теперь лежали только ягоды, овощи и грибы. Соевое стало все. Животное молоко все еще продавали, но спрос был минимальный. Это была уже далеко не мода, а образ существования. Все вегетарианцы и веганы, перешедшие на этот вид питания задолго до этого, очень гордились тем, что они были первыми и даже сходили от этого с ума, ведь им почти никто не верил, да и всем было уже плевать, кто это начал и зачем, теперь все они были одинаковые.
Сначала присоединилась Япония, они просто не могли смириться с тем, что кто-то может быть трудоспособнее, чем они. Жители страны восходящего солнца перестали умирать от переработки, и у них теперь даже оставалось время на спорт. Вся страна сделала огромный шаг в экономике. Далее все переходили на растительное питание по очереди. Сложнее всего пришлось Китаю. Там люди перестали есть все мясное при людях, но приходя домой, объедались кишками, мозгами и куриными сердечками. Все это они покупали на черном рынке. Продавцов нелегального животного производства начали казнить, ведь штрафы никого не останавливали. Поговаривают, что некоторые китайцы до сих пор частенько гуляют по лесу в поисках саранчи и жуков. Жарить их никто не рискует, поэтому едят сырыми. На показатели это не влияет, поэтому государство закрывает на это глаза.
Вегетарианские сосиски, колбаса, гамбургеры, пиццы и стейки заменяли по вкусу и ощущениям коровьи и свиные яства. В кафе и ресторанах можно было отведать изысканные растительные копии всех привычных ранее блюд. Соя, джекфрут, грибы и тофу в руках опытных кулинаров превращались в самые вкусные деликатесы мясного вкуса.
Люди ликовали. Все вокруг только и твердили о любви, равенстве и, конечно, братстве. Практически каждый человек внедрил в распорядок своего дня йогу, медитации и другие практики. Некоторым полюбился лечебный голод. Люди постоянно улыбались друг другу и благодарили. Это стало нормой. Государства перестали враждовать. Наука стала развиваться практически в каждом уголке планеты. Одним словом, мир будущего. Понятие антиутопия оказалось лишь словом без смысла, ведь такое общество не имело никаких подвохов. Целых десять лет люди жили прекрасно. Целых десять лет мир не знал проблем.
Однажды где-то в Бразилии рабочие, задание которых было расчистить старый тоннель, обнаружили там каких-то людей. Не просто скопление или небольшую общину, а целый… город. Они кардинально отличались от современных жителей, даже деревенских. Все эти люди выглядели, как рок-звезды на закате карьеры. По крайней мере, так казалось на фоне опрятных и сверкающих свежей кожей наземных жителей. Мужчины и женщины одевались в какие-то лохмотья, не укладывали волосы, на лице каждой дамы был вызывающий макияж, и от многих из них исходил запах алкоголя. Рабочие тут же сообщили властям об этих странных подземных, не иначе как крысах, которые при этом выглядели, как люди и позорили все современное человечество.
Выяснилось, что это были проститутки, алкаши, наркоманы, воры и прочие низшие слои общества, которые никогда не видели ничего порочного в своей деятельности. Напротив, им нравилось этим заниматься. Эти люди сразу же признались, что едят мышей и кошек, иногда собак. Правительство было в ужасе, но восприняли это довольно спокойно и даже с пониманием, так теперь было заведено в обществе. Да и к тому же в Африке по-прежнему существовали племена, жители которых продолжали охотиться. Их просто принимали за животных, которые ловят добычу в дикой природе для естественного отбора. Жители тоннеля рассказали, что не смогли перейти на новый просветленный уровень жизни, да и попытались из них не многие. Все эти люди почти сразу поняли, что дело пахнет жареным, но не мясом, а какой-то генномодифицированной хренью, от которой напрочь поедут мозги, как у всех вокруг и решили скрыться. Они даже не стыдились того, что приходится прятаться от всяких там худощавых любителей смузи на завтрак, ведь численность тех была намного больше.
К делу подключили лучших в своем деле военных и полицейских, которые пытались узнать все их планы и рассекретить заговор этой опасной группировки. Но каждый из них твердил лишь одно: никакого заговора нет. Зла они тоже никому не желают. Даже оттого, что им приходится жить под землей и есть все что попало, они не хотят ни на кого нападать и вредить остальным. Они хотят лишь одного: продолжать вести свой распутный образ жизни. Они мечтают до конца своих дней наслаждаться курением, алкоголем, наркотиками, беспорядочным сексом, звучными матерными словами и мясом. Это все, что им было нужно. И действительно, обыскав каждый миллиметр их логова и проверив многих из них на детекторе лжи, службы поняли, что они не лгут. Власти были просто в замешательстве.
Главы всех государств собрали совет по решению дальнейшей судьбы этих, если так можно выразиться, людей. Америка сразу обозначила свою четкую позицию: уничтожить, как можно быстрее, эту новую Аль-Каиду и зажить снова счастливо и осознанно. Идею не поддержал никто, так как осознанностью это назвать было нельзя. Люди перестали быть варварами, к чему такое насилие, тем более подобные индивиды явно отличались отсутствием ума наряду с новым прогрессивным обществом. Никто от них не ожидал ничего плохого. Решено было позволить всем этим бедолагам выйти на свет и стать частью культурного общества. Вернее, просто общества, им даже выделили квартиры и дома в самом неплодородном районе вдалеке от всех.
Позже, после глобальных проверок такие сообщества обнаружились почти в каждой стране, прятались они где только можно: в лесу, заброшенных шахтах и стройках. Всем им по примеру тех самых людей из тоннеля, которые сейчас были очень счастливы и благодарны за новую цивилизованную, но свободную от правил жизнь, выделили отдельные районы. Там их никто не слышал и не видел, они были отрезаны от мира. Приличные и осознанные люди узнавали о них по новостям и всегда охотно обсуждали, вернее, осуждали их образ жизни. Гулянки до утра, наркотики, алкоголь – все это очень их возмущало, но они не решались спорить с решением своих мудрых правителей.
Спустя годы их районы стали постепенно разрастаться, ведь эти дикари пренебрегали контрацепцией и плодили себе подобных настолько часто, что, заселяя новые дома в своей округе, они неизбежно приближались к цивилизованному обществу.
