Пролог
Таутика задумчиво смотрела в пустой свиток, пытаясь записать мемуары. Она уже не первый раз священнодействовала с бумагой и чернилами. Даже выработала своеобразный ритуал: заварить ароматного чая, открыть окно в сад, достать из кедрового ларца бумагу и перо... И смотреть в белоснежное полотно с отрешенным видом.
Ее вдохновение тормозил страх и неуверенность. Таутика боялась излагать события так, как запомнила их именно она. Потому что, девушка была в этом уверена, другие участники ее повествования могут иметь совершенно иную точку зрения, и эта точка зрения не будет совпадать с мнением ее, Таутики...
"Всеблагая Эллиан, Небесный Верблюд и мудрый обитатель двух миров - Нубэр свидетели, я буду писать только правду", - волшебница еще раз взглянула в окно, отпила ароматного чая и, решительно обмакнув перо в чернильницу, принялась записывать.
Глава Детство Фоксиджен
Отгорел закат, солнце уже исчезло за горизонтом, но последние ускользающие лучи еще подсвечивали облака розовым цветом. Джен любила смотреть на облака – в небо. Она бы не смогла объяснить этого влечения, просто казалось, что там скрывается некая тайна. А еще ей казалось, что кто-то оттуда пристально за ней наблюдает.
- Ты чего впотьмах по двору шатаешься? – Живущая через забор соседка заметила вихрастую голову за поленницей. – Опять, что ли, мать пьяная?
Розовые облака подернулись радужной дымкой. Джен запрокинула голову и отвернулась в стену сарая. Соседка нахмурилась, по-своему расценив этот жест:
- Ишь, отвернулась, малявка! Чего молчишь? Язык проглотила? А, ну да, может и проглотила, еды-то у вас нет. Ходи сюда, покормлю! Ах, простите, ваше высочество! Я совсем забыла, что у вас на ужин был особый кальфеонский обед, куда уж до него нашей похлебке! Погоди, попросишь еще добавки, когда по миру с протянутой рукой будешь шататься!
Соседка ушла, но миску с похлебкой оставила – женщиной та была все-таки сердобольной, хоть и вспыльчивой. Девочка, вздохнув, продолжила наблюдения. Потянула носом – похлебка пахла одуряющее аппетитно, так, что у Джен моментально свело живот и вспомнилось, что сегодня из еды были только яблоки. Девочка старалась не смотреть на дымящуюся миску. Она бы с превеликим удовольствием уничтожила содержимое, только знала, что похлебка эта не единожды аукнется в грядущих упреках: соседка не упустит возможности уколоть, словно невзначай поминая ее, Джен, неблагодарность и житейскую неприспособленность. Поэтому Джен не станет есть похлёбку, а посидит здесь, в своем уголке, погрызет лесное яблоко, пока мать не вернется с «работы», пьяная и усталая. Вернувшись домой, она угостит Джен объедками из трактира, положит в тайник пару монет, будет смеяться и шутить, называть «любимой доченькой» и мечтать о том дне, когда они уедут далеко-далеко, за море, и будут жить долго-долго и, главное, сыто и счастливо. Потом голос ее оборвется, и радостный смех сменится истерическим хохотом, криками и плачем. Джен знала, что в таком состоянии к матери лучше не лезть – попадешь под руку, не узнает, сгоряча надает подзатыльников, поэтому убегала из дома на улицу и, признаться честно, чаще ночевала в сарае, чем под крышей дома…
Давно умолкли топоры работников Трента, ближайшей большой деревни. Черная ночь спустилась с неба вниз, к лесу. К воротам их дома подошли две явно мужских фигуры, и матери среди них не наблюдалось. Мужчины зачем-то долго ходили у забора и перешептывались о похищении с наградой, исчисляемой золотыми слитками. Джен не могла понять, зачем они перешептываются рядом с их с мамой домом, в котором не то что золота, мяса никогда не водилось, но на всякий случай забилась в самый дальний угол сарая и старалась сидеть тихо, как мышка.
- А вот и Фелиция! - Громче обычного воскликнул один из бандитов, как окрестила незнакомцев Джен, потому что, рассудила она, добрые люди вряд ли будут ночью обсуждать какое-то похищение. Тем более под чужими заборами. Вздрогнула. Фелиция - так звали ее мать. Прислушалась. Это и правда была мама – ее шаги Джен узнала бы из тысячи! Сейчас шаги были нетверды. Да и голос подрагивал – после выпитого спиртного Фелиция с трудом выговаривала некоторые слова:
- М-льчики, мы с Беллой вас п-теряли... Пойдем в тр-тир, прдл-жим веселье!
- Продолжим, но сначала ты покажешь нам свою дочь.
- Фокси? - Услышав детскую кличку, Джен задрожала так, что звякнули коленки. Она боялась, что мать под воздействием спиртного позовет ее "показываться" незнакомцам, но голос Фелиции зазвенел серебристым смехом. - Фокси совсем рб-ёнок! Я слышала, что в тр-тирах столицы есть распутные шаи, эти взрослые искушенные женщины, которые выглядят детьми, но не путайте шай и людей! Пд-ёмьте к Белле! Матисс достал из погреба контрабандного кайтского рома...
- Ты нам зубы не заговаривай! – Повысил голос один из бандитов. – Девку веди!
- Если вам не нравится Белла, я устрою вам встречу с шаей Марселлой из Медвежьей Деревни… Вернемся в трактир? Матисс заждался, а до рассвета далеко…
- Что ты с ней возишься? Перо в печень, девку в мешок и поминай как звали! – Рыкнул второй. – Кто будет искать нищую шалаву с ее отпрыском? Но сначала…
За забором началась возня, прерываемся вскриками Фелиции. Казалось, что мама с кем-то отчаянно борется, только никак не может победить.
- А это что такое? – Испуганно вскрикнул один из бандитов. – Густав, ты это видел? Ты видел это?!
- Т…ты з…заражённая?! Сука! – Послышался удар, вскрик Фелиции, еще удар.
- К Берте! – Вскрикнула женщина. – К Берте!..
Джен дрожала всем телом, съежилась. Больше всего на свете ей хотелось броситься на обидчиков и защитить маму, но она десятым чувством понимала, что та специально отвлекает бандитов от нее, чтобы не приведи Всеблагая не вспомнили и не бросились искать. Берта – так звали зажиточную соседку, чья похлебка еще не успела остыть… Мама хочет, чтобы она спряталась во дворе у Берты? Соседские собаки Джен знают как свою и шум не поднимется… Девочка осмелилась пошевелиться и ползком, на четвереньках, направилась к соседям. Тем временем на улице за забором творилось нечто невообразимое. Шум стоял такой, что девочка удивлялась, как это Берта и Матисс не выглянули проверить что происходит…
- Вот дрянь! – Удар. Всхрип.
- Хорош мараться об эту б**дь. Отнесем на кладбище Хексы, да прикопаем по бырому , а потом вернемся за девчонкой. Мелкая… как там ее? Фокси. Фокси все равно никуда отсюда не сбежать! На востоке кладбище Хексы, на юге горы запретных эльфийских земель, на севере армия ратамов, а на запад всего один тракт.
Джен остановилась и прислушалась. Возня за забором прекратилась и слышалось только сопенье и странный шорох, словно разбойники волокли по земле мешок картошки. Девочка не пошла к соседям. Дождавшись тишины, она осторожно выглянула наружу, в надежде отыскать маму, но, выглянув, вскрикнула, а сердце ее забилось так часто, что перехватило дыхание. С осознанием непоправимой беды она поняла: бандиты волокли вовсе не мешок по земле, они тащили маму… В детской голове сложились обрывки разговоров, поначалу казавшиеся такими непонятными. Она знала, что убийцы отнесут маму на кладбище Хексы, где окончательно загубят, а потом вернутся за ней. И не сбежать ей, не скрыться. А сидеть в Бертином огороде все равно что прятаться от пожара под кроватью…
Приняв решение, девочка метнулась домой, схватила нож и, стараясь держаться в кустах на обочине, отправилась за разбойниками.
Темный лес редел. Высокие сосны уступили место черным остовам когда-то живых деревьев. В их скрюченных ветвях белели человеческие черепа… Тут и там возвышались кресты и колья, обвешенные смердящими останками гнилого мяса, но не было поблизости энтов и зверей, только сыто заурчит ворон, мелькнет в лунном свете острая летучая тень.
Бандиты, кряхтя и поминая Бхегов хвост да портки Маскана, бросили Фелицию в ближайшую канаву. Бросили, не прикапывая, как грозились, и сбежали. Кому охота находиться в этом гиблом месте дольше обычного? Не хотелось находиться и Джен. Полная ужаса и беспокойства, она рванулась к матери, всеми силами пытаясь вытащить ее из канавы.
- Мама, мамочка… Пойдём… Уедем завтра… Сядем на корабль… Уедем… За море!.. Как хотели! Ну вставай же… пойдем… Нельзя нам тут оставаться! Мама, мамочка, ну пожалуйста! Пойдем!..
Джен плакала, но тянула Фелицию за собой. Ей почти удалось доползти до ближайшего страшного дерева, как на спину опустилась тяжелая рука.
- Попалась.
Девочка взвизгнула, извернулась, отскочила в сторону. Отчаянье отразилось в ее глазах, страх и безнадежность – она узнала эти темные фигуры. Бандиты вернулись, нашли ее. Нашли и хотят… Зачем она им вообще понадобилась?..
- Я слышал, что за нами кто-то крадется, но думал, что кошка. Густав, хватай ее, - второй бандит отбросил маму обратно в канаву под истошный визг Джен и пошел на нее. Схватил за руки и волосы. Девочка брыкалась, кричала, призывала мать встать и помочь ей в бою.
- Кричи, кричи, авось и докричишься, - усмехнулся Густав и охнул: Джен удалось извернуться и ударить обидчика ножом в лицо. Она не понимала, куда бьет, но вложила в атаку всю силу, на которую была способна и тут же отлетела в сторону, сокрушенная ударом. Солёно стало во рту. Мир закружился в сиреневом танце забвенья.
- Густав, держи эту мелкую дрянь!
Джен видела что бандиты превосходят ее силой и количеством и закричала. Она кричала так громко, так истошно, закрывалась руками так отчаянно, что воздух содрогнулся, разбуженный зовом магии, и вспыхнул оранжевым огнем.
То, что случилось после, Джен тщетно пыталась забыть долгие годы, но видения преследовали в кошмарах. Почувствовав запах свежей крови, восстали неупокоенные мертвецы, двинулись в ее сторону… Уже потом, начитавшись книг, она узнала, что нежить чувствует силу, поэтому мертвецы первым делом направились к ней, как к самой слабой из всех… Она орала от ужаса, а надвигающиеся черепа скалились жуткой улыбкой… Тут бы и закончилась история Фоксиджен, прямо в костяных объятьях скелетов, но в последнее мгновенье мелькнули сиреневым искры – это Фелиция очнулась, призвала фантомный ведиант, защитила, отвлекла внимание на себя. Джен видела, как руки мертвецов разрывают на части мать и бандитов, а потом ее оглушил свист и мир окончательно померк.
***
Джен повертелась в кровати. В доме вкусно пахло сушеными травами, а сквозь окно пробивался солнечный луч. Девочка крепче обняла подушку, натянула повыше суконное одеяло. «Как хорошо после кошмарного сна проснуться дома,» - подумала она. Скрипнула входная дверь, звякнуло ведро, свежий утренний воздух лизнул сонную щеку. Сейчас мама заварит травяной чай, они позавтракают и отправятся в лес – собирать целебные травы и дикие яблоки. Затем продадут их на рынке Медвежьей Деревни, а на вырученные деньги купят молоко и хлеб… А если повезет, то мясо и мёд… Девочка позабыла, что в их доме пахло травами не пахло давным-давно, и за водой утром чаще отправлялась сама Джен, потому что мама еще не вернулась с «работы»… Мама не вернулась… Она отбросила одеяло и села в кровати. Сон как рукой сняло. Осознание грозовой молнией озарило память - кошмарный сон не был сном! Все это случилось на самом деле! Джен тоже должна была погибнуть, но до сих пор жива… Кстати, где она? Девочка озиралась по сторонам, изучая незнакомую обстановку. Небольшая комната, низкий потолок. Дощатые пол и стены. В углу соломенный тюфяк, в центре комнаты стол и пара табуретов. Окно с деревянными ставнями, незнакомая девушка в двери…
- Я приготовила ароматный чай с молоком и медовым печеньем. Ты любишь печенье? - Незнакомка пошуршала бумажным пакетом. - Да? Ну вот и отлично! Быстренько умывайся и будем завтракать. Смотри, я нашла для тебя одежду! Йонсен из Медвежьей Деревни, поросёнок такой, зажал свою дивную шапку, зато поделился плащом и ботинками. Мне показалось, что вы с ним примерно одного роста. Примеришь? Или после завтрака? После завтрака? Хорошо! День обещает быть солнечным, Поганка любит солнечные дни. Вот накормим тебя, оденем и пойдем с Поганкой знакомиться! Она хорошая, только своенравная. Как она не хотела ко мне на службу идти – ууу, это целая история! Поганка не любит ее вспоминать, но история и правда забавная, потом обязательно расскажу! – Незнакомая девушка щебетала, разливая по кружкам кипяток, добиваясь у Джен осмысленных ответов. Девочка отвечала, разглядывая незнакомку. Та солнечно ей улыбалась и продолжала сыпать вопросами.
- Какую кружку выберешь? С грибочком или цветком? С цветком? Держи вот. Пей, пей, пока не остыл! И печенье бери! Нравится печенье? Я еще принесу! Меня, кстати, Велла зовут и я самый настоящий эльф. Потом тебя и с остальными эльфами познакомлю! – Велла изо всех сил старалась сделать так, чтобы эта малышка позабыла вчерашнюю ночь, даже на свой страх и риск добавила в чай несколько капель настойки корня волшебной мандрагоры, а она, как известно, обладает седативными свойствами…
Джен не успела выпить и половину кружки напитка, как снова провалилась в сон. Далее дни потянулись чередой туманных воспоминаний. Она просыпалась в доме Веллы, как выныривала из реки, а потом долго смотрела в одну точку перед собой. Из оцепенения ее выводила лучница, которая оживленно болтала без умолку, пытаясь накормить девочку и хоть чем-то увлечь. Джен односложно отвечала, даже что-то жевала, но потом выпивала напиток с мандрагорой и вырубалась, а на следующий день все повторялось сначала…
- Послушай, Велла, - говорили ей сестры лесного Сторожевого Поста. – С твоей подопечной надо что-то решать. Мандрагора хороша от многих недугов, но людям, особенно детям людей, нельзя употреблять ее чаще одного прихода Небесного Верблюда на небеса Всеблагой. Кабы ты желая блага не натворила лиха… Ты хорошая лучница и верный товарищ, но как лекарь… - Сестры качали головой и уходили по своим ратным делам на бравые подвиги, а Велла… Велла оставалась в лагере присматривать за малышкой…
***
Велла и в самом деле была эльфийкой. Служила наблюдателем лесного Сторожевого Поста. Вместе с другими сестрами они патрулировали торговый тракт между Трентом и Медвежьей Деревней, усмиряя разбушевавшихся циклопов и нетопырей. Иногда спускались по склону гор на кладбище Хексы – сражаться с восставшей из могил нежитью. Если циклопы и нетопыри хоть и пакостили, но поддавались ментальному воздействию и с ними можно было договориться, то нечисть чинила полный беспредел. Велла с сестрами разбили не одну сотню скелетов, но те собирали кости в новые воплощения, подбирали оружие и, скалясь жутким оскалом, продолжали бой. Это битва на выносливость эльфийских отрядов длилась ровно до отступления последних за границы проклятых земель… И не было этой армии конца до тех пор, пора хозяйничала тут ведьма Мари Хекса, пока жила в ее сердце древняя сильная магия…
В ту ночь их отряд, как обычно, патрулировал торговый тракт. Нелинор первая почуяла выброс магической энергии в стороне кладбища Хексы, и они поспешили на помощь. К сожалению, нежить успела раньше: трех людей спасти не удалось. А вот девочку… Эльфа посмотрела на бледное сонное лицо подопечной.
