«В нашем положении не до истерик и стеснений!» — пытаюсь убедить себя.
В ответ на свое поведение получаю то ли улыбку, то ли ухмылку одним уголком рта, затем нас на время оставляют в покое.
— Вы такая смелая, — шепчет Оля, дрожащим голосом.
— Нет, я просто очень хочу жить, — на самом деле я далеко не смелая и с огромным трудом сдерживаюсь, чтобы не грохнуться в обморок, хотя очень хочется, причем насовсем.
На этом неприятности не заканчиваются.
Перед дверями снова начинается движение. Похитители выстраивают всех в ряд, грубо толкая и пиная зазевавшихся и медлительных.
Все очень напуганы: женщины плачут, а мужчины, не в силах смотреть на пришельцев, опускают глаза в пол и стараются не смотреть на обнаженных женщин.
Я решаю опять подчиниться добровольно. Тяну Ольгу за собой и встаю предпоследней.
Дальше наш новый знакомый, подходит к пленникам и прикасается ко лбу непонятным датчиком, издающим противный пищащий звук. От контакта с первым человеком, прибор излучает оранжевое сияние.
— Рудники, — недовольно кривит лицо проверяющий и направляется к следующему. А несчастного под руки выводят из временной тюрьмы.
У второго загорелся красный сигнал.
— Ликвидировать, — от услышанного приговора мороз бежит по коже. Не надо иметь семь пядей во лбу для того, чтобы понять значение приказа.
Сотрясаясь от страха, я готова молить всех известных и неизвестных богов о том, чтобы непонятное приспособление не приговорило меня к подобной участи. Тем временем еще троих уводят за первым пленником.
Большинство людей попали в число рудокопов, а когда у одного из мужчин засветился зеленый, пришелец довольно улыбнулся.
— Одобрено. В лабораторию, — коротко бросает он напарнику.
И вот подходит моя очередь. Держать себя в руках оказалось сложно, практически невозможно. Стараясь не впасть в истерику, я через силу смотрю в глаза обследующего. В ответ он не отводит от меня взгляда, пока прибор проводит анализ, затем противный писк сообщает о завершении процедуры. Мы оба смотрим на зеленый экран. Захватчик - с удивлением, а я - с облегчением. И не важно, что лаборатория звучит страшнее рудников, главное - что не ликвидация.
— Женщина?! — удивленно спрашивает он непонятно кого.
— Да, — на всякий случай отвечаю едва слышно.
— Повторить, — пропуская мимо ушей мой ответ, отдает команду прибору и вновь прикасается к моему лбу. Результат тот же. — В лабораторию, — подталкивает меня к двери.
Вместо того, чтобы пойти к выходу, я хватаю Ольгу за руку и с мольбой смотрю на инопланетянина.
— Пожалуйста, — шепчу одними губами.
Нахмурив брови, он поворачивается к своему товарищу.
— Девчонке стереть память и вернуть на Землю, — на радостях чуть не расцеловала его в благодарность, но вовремя одернула себя, вспомнив о том, что именно он является виновником неприятностей.
— Спасибо, — все же благодарю очень тихо, но достаточно, чтобы он услышал. Его кивок подтверждает, что благодарность принята.
На прощание кидаю последний взгляд на девочку. Радуясь ее возращению домой, сожалею лишь о том, что она ничего не вспомнит и не сможет рассказать о моей судьбе.
«Так, стоп! Что он там сказал про Землю?!» - страшная догадка заставляет душу похолодеть от ужаса.
Несмотря на благородный жест гуманоида, мне с трудом вериться в то, что у них все-таки есть маломальские моральные принципы и нас оставят в живых.
«Надежда умирает последней!» — пытаюсь успокоиться и направляюсь к выходу.
В длинном коридоре меня уже ждут два конвоира. Они словно роботы стоят по стойке смирно. Непроницаемые шлемы надежно скрывают их лица.
Стоило мне появиться из дверного проема, как один из черных исполинов встал впереди, а второй, грубо надавив мне на затылок, принудил опустить голову и пошел позади.
Оказать сопротивление даже в мыслях нет. Поэтому я покорно иду, стыдливо прикрывая грудь руками.
Ступая босыми ногами по металлическому ребристому полу, слушаю громыхающую поступь сопровождающих. Сначала хочу запомнить дорогу и сосчитать количество шагов, чтобы при возможности сбежать, но меня все время сбивает с толка навязчивая мысль о том, что идущий сзади мужчина свободно разглядывает мои прелести. Я буквально чувствую его взгляд на своей пятой точке. И даже попытка успокоить себя тем, что это разыгралось воображение, не помогает.
Когда мои ступни озябли от соприкосновения с холодным полом, раздался шипящий звук. Не сдержала любопытства и подняла голову: перед нами открылась автоматическая дверь. Ее форма и толщина впечатляли и наталкивали на мысль, что это шлюз.
— Голову опусти, — меня грубо толкают в спину. От прикосновения на коже остается неприятный холодок.
Мысленно сжавшись, поспешила выполнить приказ, чтобы не нарываться на неприятности.
Прежде, чем добраться до пункта назначения, нам пришлось пройти еще с десяток таких дверей. И для меня стало полной неожиданностью, когда впереди идущий сделал шаг в сторону. Он пропустил меня вперед и сильно толкнул в спину. Я буквально влетела в небольшое помещение, а за спиной с шипением закрылся шлюз, лишив возможности сбежать.
Помимо меня в камере оказались три голых мужчины. При проверке у них тоже загорелся зеленый индикатор.
Я словно загнанная мышь, забиваюсь в дальний угол и пытаюсь сжаться, как можно плотнее, чтобы прикрыть все интимные места. Страшно даже глаза поднять, поэтому закрываю их, стараясь убедить себя в том, что моим сокамерникам сейчас не до женских прелестей, и они даже не пытаются их разглядеть.
Постепенно холод пробирается до самых костей, а тело непроизвольно сотрясается в попытке согреться, явный признак переохлаждения, еще чуть-чуть и начнет клонить в сон.
Находясь на грани жизни и смерти, слышу, как открывается дверь, и кто-то входит, неся с собой тепло. С трудом поднимаю веки, и пока они открыты, сквозь пелену различаю четыре силуэта.
— Встань! — кто-то обращается ко мне, но я не могу выполнить приказ, ноги не слушаются.
Тогда чьи-то горячие ладони берут меня под руки, приятно обжигая кожу. Я словно мотылек, летящий на свет, тянусь к желанному теплу. Со стоном наслаждения прижимаюсь к чему-то теплому и большому, даже не открывая глаза. Но блаженство быстро заканчивается. Спина вдруг оказывается прижатой к ледяной стене. Холод словно острые иглы пронзают кожу, вынуждая вновь открыть глаза.
Уже знакомый черноглазый гуманоид удерживает меня, пока мои руки и ноги охватывают кандалы. Они с жужжащим звуком выдвигаются из стены и автоматически защелкиваются на запястьях и щиколотках. Голова и талия тоже попадают в плен. Затем непонятно откуда появляется стеклянная куполообразная крышка и замуровывает меня наглухо. Холод усиливается и становится просто убийственным, меня буквально подбрасывает от дрожи.
Все тело окончательно занемело, а на задворках сознания промелькнуло чувство страха, но я даже осознать его толком не успела. Сердце замедлило биение и, кажется, совсем остановилось.
Опять я проснулась непонятно где. Первое время лежала, бессмысленно уставившись в потолок. Если б не его странное строение и цвет, точно бы уснула от слабости.
Стоило осознать себя, память услужливо предоставила информацию о последних событиях. Сердцебиение с дыханием участились. Попыталась сесть, но резкое головокружение на корню обломало всё желание двигаться.
Вынужденно опустила веки и попыталась успокоиться, стало только хуже. Пришлось смотреть в потолок до тех пор, пока он не перестал вращаться вокруг своей оси.
Но даже когда мир встал на место, я все равно боялась шевелиться, поэтому скосила вбок только глаза. Маленький радиус обзора позволил рассмотреть только серые стены, ряд металлических столов с неизвестными приборами и мониторами. С другой от меня стороны стоял хирургический столик. На нем лежали медицинские инструменты, ампулы с лекарствами, а так же несколько непонятных приспособлений, назначение которых оставалось загадкой – разгадывать ее не было совершенно никакого энтузиазма, даже наоборот надеялась, что никогда об этом не узнаю.
Проанализировав обстановку и осторожно пошевелив конечностями, поняла, что лежу на операционном столе. Если б не кружилась голова, я все равно не смогла бы встать – руки и ноги надежно зафиксировали ремнями или чем-то подобным.
Паника накрыла меня мгновенно. Я лежала и билась в истерике, как припадочная, тщетно пытаясь освободиться. А когда выбилась из сил, просто уставилась невидящим взглядом перед собой, по щекам катились крупные слезы, они скатывались и противно холодили кожу, добавляя дискомфорт.
«Я хочу жить! Неужели, это конец? Мои органы заберут и продадут на черном рынке, а я больше никогда не увижу родных и близких!» Истерика накатила с новой силой.
— Нет, нет, нет! Этого не может быть! Это просто дурной сон! — не вытерпев, завыла в голос.
Шипящий звук, открывающихся дверей, тут же заставил замолчать. Раздались шаги, и через мгновенье надо мной нависли двое мужчин. Один был в сером комбинезоне, светловолосый и худощавый, с угловатыми чертами лица, черными глазами и голубоватым оттенком кожи. Он держал в руках тонкий планшет, в котором что-то читал, бегая глазами поп экрану. Вторым оказался мой старый знакомец, он некоторое время разглядывал меня молча. От такого интереса почувствовала себя подопытной крысой, которую вот-вот препарируют.
— Я провел тщательный анализ, готов выдать заключение, – первым заговорил белобрысый, бросив взгляд на собеседника.
— Докладывай, — лаконично, словно машина, разрешил похититель. Их явно не волновало то, что я в сознании, все слышу и понимаю.
— Вам удалось заполучить отличный образец. Несмотря на половую принадлежность, у нее идеальный генетический код. Не вижу причин снимать ее кандидатуру. Я лично займусь подготовкой. Это будет любопытно, — я не разделяла его воодушевления.
— Даю разрешение. Начинайте подготовку. Обо всех результатах немедленно докладывать мне.
— Понял, — каждое слово этих нелюдей, было сказано четко и скупо, никаких отвлечённых дополнений и рассуждений, казалось, что они вообще не испытывают эмоций. — Разрешите добавить? — спросил мужчина в серой одежде.
— Слушаю.
— Женщина уже рожала один раз. Судя по всему, детеныш выжил. Если все пройдет удачно, думаю, стоит проверить его, может, нам повезет, и он унаследовал генетический набор матери.
«Нет, нет, нет! Только не Снежу! Делайте со мной все, что угодно, только дочку не трогайте!!» - от того, что моя малышка может пострадать, стало дико страшно. Я была готова сделать все, что угодно, лишь бы она избежала этой участи.
— Если она выживет, тогда и проверим, а пока рано об этом говорить. Приступайте к своим обязанностям, — командующий пришелец, развернулся и вышел из лаборатории.
А я лежала и была готова отдать богу душу прямо сейчас, чтобы у этих тварей даже в мыслях не было похитить еще и моего ребенка. Я хотела доказать, что не гожусь для их целей, и не важно, что для этого придется умереть.
Белобрысый подошел к столу с кучей приборов и погрузился в работу. Его руки быстро и ловко летали над всевозможными сенсорными кнопками. Мне, с трудом, удавалось разглядеть его действия, но страх не позволял отвести взгляд от спины лаборанта.
Судя по обстановке и разговорам гуманоидов, я попала в лабораторию, а мужчина скорее всего ученый.
Шипение двери оповестило о новом посетителе. Им оказался практически такой же мужчина в сером комбинезоне. Присмотревшись внимательней, заметила, что его кожа слегка другого голубого оттенка, и он немного ниже первого и шире в плечах. А в остальном они были очень похожи.
— Проведи анализ состояния и подготовь образец к введению препаратов, — дал указания ученый. Он даже не оглянулся на вновь прибывшего. Наверное, это его помощник.
Пришелец подошел ко мне и провел надо мной небольшим прибором. Получив результат, удовлетворенно кивнул и повернулся к манипуляционному столику с инструментами.
От ужаса мои глаза непроизвольно расширились. Я с содроганием ждала того, что органы начнут вырезать, и молилась, чтобы в этот момент сознание отключилось.
Закончив возиться с инструментами, лаборант поднес к моей шее автоматический шприц. Холодный металл коснулся кожи, и раздался щелчок. Почувствовала, как игла глубоко вошла в мышцы. От укола их свело судорогой, затем они расслабились. Сознание стало спутанным, меня как будто охватила апатия. И если бы я даже захотела, то все равно не смогла бы сосредоточиться и подумать о чем-то конкретно.
— Объект готов к введению основных препаратов, психоэмоциональное состояние стабильно.
— Начинай введение.
Дальше, последовало бесчисленное число уколов. К руке присоединили какие–то трубки, похожие на капельницы. По всему телу прикрепили присоски и электроды. Словно муха, попавшая в паутину, я была опутана всевозможными трубками и проводами. Ни одна из манипуляций не вызвала абсолютно никаких эмоций. Я флегматично и как будто со стороны наблюдала за действиями пришельцев.
«Хотя бы не чувствую боли» — мысли лениво текли сами собой.
Не знаю, сколько пролежала на столе и как долго надо мной экспериментировали, но все закончилось тем, что я уснула.
Мне снился дом, Снежа и Максим. Они стояли в дверях квартиры и просили меня не уходить. Потом появлялся темноволосый похититель и куда–то уносил меня, закинув на плечо. Я плакала, кричала и пыталась вырваться, чтобы вернуться к семье.
Странный свист вырвал меня из забытья. Резко сев, поняла, что могу шевелиться. От страшного сна на душе остался неприятный осадок и тоска. Бессильно уткнулась в ладони. Оказывается, я плакала на самом деле, и все лицо было мокрое от слез.
«Даже не знаю радоваться или нет тому, что до сих пор жива»,
Все это время я лежала на кровати – полке, прикрепленной к стене в комнате с белыми стенами. Их матовая поверхность смотрелась неестественно и раздражала, но одна из них напротив кровати отличалась глянцевым блеском.
Осторожно спустила босые ноги на металлический пол. Набралась смелости и медленно подошла к глянцевой стене. Ее поверхность отразила фигуру в зеленых шортиках и майке на тонких бретельках. В первое мгновение не узнала себя и вздрогнула, а потом долго разглядывала отражение и не могла поверить в то, что это действительно я.
Я очень сильно похудела. При росте в сто шестьдесят сантиметров вес сейчас был не больше сорока килограмм, если не меньше. Осмотрев руки и ноги, поняла, что на коже исчезли все родинки и даже шрамы, оставшиеся после хулиганских похождений детства. Даже рубец после Кесарева сечения растаял без следа. Так же на теле пропали все волоски, лишь на голове была по-прежнему густая шевелюра. Я на всякий случай провела по ней рукой, чтобы убедиться в ее реальности.
Картина, где люди лишаются всей одежды и растительности, навечно отпечаталась в памяти. Хотя подозреваю самые страшные впечатления еще впереди.
Все, что осталось от меня, это черты лица и глаза, остальное стало, будто не мое.
Засмотревшись на отражение, не заметила, как в камеру кто–то вошел.
— Образец два пять семь, отойдите от транслятора, — раздался мужской голос позади меня.
Вздрогнув от неожиданности, резко развернулась и встретилась с черными глазами похитителя. По спине пробежал мерзкий холодок страха.
В ответ на свое поведение получаю то ли улыбку, то ли ухмылку одним уголком рта, затем нас на время оставляют в покое.
— Вы такая смелая, — шепчет Оля, дрожащим голосом.
— Нет, я просто очень хочу жить, — на самом деле я далеко не смелая и с огромным трудом сдерживаюсь, чтобы не грохнуться в обморок, хотя очень хочется, причем насовсем.
На этом неприятности не заканчиваются.
Перед дверями снова начинается движение. Похитители выстраивают всех в ряд, грубо толкая и пиная зазевавшихся и медлительных.
Все очень напуганы: женщины плачут, а мужчины, не в силах смотреть на пришельцев, опускают глаза в пол и стараются не смотреть на обнаженных женщин.
Я решаю опять подчиниться добровольно. Тяну Ольгу за собой и встаю предпоследней.
Дальше наш новый знакомый, подходит к пленникам и прикасается ко лбу непонятным датчиком, издающим противный пищащий звук. От контакта с первым человеком, прибор излучает оранжевое сияние.
— Рудники, — недовольно кривит лицо проверяющий и направляется к следующему. А несчастного под руки выводят из временной тюрьмы.
У второго загорелся красный сигнал.
— Ликвидировать, — от услышанного приговора мороз бежит по коже. Не надо иметь семь пядей во лбу для того, чтобы понять значение приказа.
Сотрясаясь от страха, я готова молить всех известных и неизвестных богов о том, чтобы непонятное приспособление не приговорило меня к подобной участи. Тем временем еще троих уводят за первым пленником.
Большинство людей попали в число рудокопов, а когда у одного из мужчин засветился зеленый, пришелец довольно улыбнулся.
— Одобрено. В лабораторию, — коротко бросает он напарнику.
И вот подходит моя очередь. Держать себя в руках оказалось сложно, практически невозможно. Стараясь не впасть в истерику, я через силу смотрю в глаза обследующего. В ответ он не отводит от меня взгляда, пока прибор проводит анализ, затем противный писк сообщает о завершении процедуры. Мы оба смотрим на зеленый экран. Захватчик - с удивлением, а я - с облегчением. И не важно, что лаборатория звучит страшнее рудников, главное - что не ликвидация.
— Женщина?! — удивленно спрашивает он непонятно кого.
— Да, — на всякий случай отвечаю едва слышно.
— Повторить, — пропуская мимо ушей мой ответ, отдает команду прибору и вновь прикасается к моему лбу. Результат тот же. — В лабораторию, — подталкивает меня к двери.
Вместо того, чтобы пойти к выходу, я хватаю Ольгу за руку и с мольбой смотрю на инопланетянина.
— Пожалуйста, — шепчу одними губами.
Нахмурив брови, он поворачивается к своему товарищу.
— Девчонке стереть память и вернуть на Землю, — на радостях чуть не расцеловала его в благодарность, но вовремя одернула себя, вспомнив о том, что именно он является виновником неприятностей.
— Спасибо, — все же благодарю очень тихо, но достаточно, чтобы он услышал. Его кивок подтверждает, что благодарность принята.
На прощание кидаю последний взгляд на девочку. Радуясь ее возращению домой, сожалею лишь о том, что она ничего не вспомнит и не сможет рассказать о моей судьбе.
«Так, стоп! Что он там сказал про Землю?!» - страшная догадка заставляет душу похолодеть от ужаса.
Несмотря на благородный жест гуманоида, мне с трудом вериться в то, что у них все-таки есть маломальские моральные принципы и нас оставят в живых.
«Надежда умирает последней!» — пытаюсь успокоиться и направляюсь к выходу.
В длинном коридоре меня уже ждут два конвоира. Они словно роботы стоят по стойке смирно. Непроницаемые шлемы надежно скрывают их лица.
Стоило мне появиться из дверного проема, как один из черных исполинов встал впереди, а второй, грубо надавив мне на затылок, принудил опустить голову и пошел позади.
Оказать сопротивление даже в мыслях нет. Поэтому я покорно иду, стыдливо прикрывая грудь руками.
Ступая босыми ногами по металлическому ребристому полу, слушаю громыхающую поступь сопровождающих. Сначала хочу запомнить дорогу и сосчитать количество шагов, чтобы при возможности сбежать, но меня все время сбивает с толка навязчивая мысль о том, что идущий сзади мужчина свободно разглядывает мои прелести. Я буквально чувствую его взгляд на своей пятой точке. И даже попытка успокоить себя тем, что это разыгралось воображение, не помогает.
Когда мои ступни озябли от соприкосновения с холодным полом, раздался шипящий звук. Не сдержала любопытства и подняла голову: перед нами открылась автоматическая дверь. Ее форма и толщина впечатляли и наталкивали на мысль, что это шлюз.
— Голову опусти, — меня грубо толкают в спину. От прикосновения на коже остается неприятный холодок.
Мысленно сжавшись, поспешила выполнить приказ, чтобы не нарываться на неприятности.
Прежде, чем добраться до пункта назначения, нам пришлось пройти еще с десяток таких дверей. И для меня стало полной неожиданностью, когда впереди идущий сделал шаг в сторону. Он пропустил меня вперед и сильно толкнул в спину. Я буквально влетела в небольшое помещение, а за спиной с шипением закрылся шлюз, лишив возможности сбежать.
Помимо меня в камере оказались три голых мужчины. При проверке у них тоже загорелся зеленый индикатор.
Я словно загнанная мышь, забиваюсь в дальний угол и пытаюсь сжаться, как можно плотнее, чтобы прикрыть все интимные места. Страшно даже глаза поднять, поэтому закрываю их, стараясь убедить себя в том, что моим сокамерникам сейчас не до женских прелестей, и они даже не пытаются их разглядеть.
Постепенно холод пробирается до самых костей, а тело непроизвольно сотрясается в попытке согреться, явный признак переохлаждения, еще чуть-чуть и начнет клонить в сон.
Находясь на грани жизни и смерти, слышу, как открывается дверь, и кто-то входит, неся с собой тепло. С трудом поднимаю веки, и пока они открыты, сквозь пелену различаю четыре силуэта.
— Встань! — кто-то обращается ко мне, но я не могу выполнить приказ, ноги не слушаются.
Тогда чьи-то горячие ладони берут меня под руки, приятно обжигая кожу. Я словно мотылек, летящий на свет, тянусь к желанному теплу. Со стоном наслаждения прижимаюсь к чему-то теплому и большому, даже не открывая глаза. Но блаженство быстро заканчивается. Спина вдруг оказывается прижатой к ледяной стене. Холод словно острые иглы пронзают кожу, вынуждая вновь открыть глаза.
Уже знакомый черноглазый гуманоид удерживает меня, пока мои руки и ноги охватывают кандалы. Они с жужжащим звуком выдвигаются из стены и автоматически защелкиваются на запястьях и щиколотках. Голова и талия тоже попадают в плен. Затем непонятно откуда появляется стеклянная куполообразная крышка и замуровывает меня наглухо. Холод усиливается и становится просто убийственным, меня буквально подбрасывает от дрожи.
Все тело окончательно занемело, а на задворках сознания промелькнуло чувство страха, но я даже осознать его толком не успела. Сердце замедлило биение и, кажется, совсем остановилось.
Глава 3
Опять я проснулась непонятно где. Первое время лежала, бессмысленно уставившись в потолок. Если б не его странное строение и цвет, точно бы уснула от слабости.
Стоило осознать себя, память услужливо предоставила информацию о последних событиях. Сердцебиение с дыханием участились. Попыталась сесть, но резкое головокружение на корню обломало всё желание двигаться.
Вынужденно опустила веки и попыталась успокоиться, стало только хуже. Пришлось смотреть в потолок до тех пор, пока он не перестал вращаться вокруг своей оси.
Но даже когда мир встал на место, я все равно боялась шевелиться, поэтому скосила вбок только глаза. Маленький радиус обзора позволил рассмотреть только серые стены, ряд металлических столов с неизвестными приборами и мониторами. С другой от меня стороны стоял хирургический столик. На нем лежали медицинские инструменты, ампулы с лекарствами, а так же несколько непонятных приспособлений, назначение которых оставалось загадкой – разгадывать ее не было совершенно никакого энтузиазма, даже наоборот надеялась, что никогда об этом не узнаю.
Проанализировав обстановку и осторожно пошевелив конечностями, поняла, что лежу на операционном столе. Если б не кружилась голова, я все равно не смогла бы встать – руки и ноги надежно зафиксировали ремнями или чем-то подобным.
Паника накрыла меня мгновенно. Я лежала и билась в истерике, как припадочная, тщетно пытаясь освободиться. А когда выбилась из сил, просто уставилась невидящим взглядом перед собой, по щекам катились крупные слезы, они скатывались и противно холодили кожу, добавляя дискомфорт.
«Я хочу жить! Неужели, это конец? Мои органы заберут и продадут на черном рынке, а я больше никогда не увижу родных и близких!» Истерика накатила с новой силой.
— Нет, нет, нет! Этого не может быть! Это просто дурной сон! — не вытерпев, завыла в голос.
Шипящий звук, открывающихся дверей, тут же заставил замолчать. Раздались шаги, и через мгновенье надо мной нависли двое мужчин. Один был в сером комбинезоне, светловолосый и худощавый, с угловатыми чертами лица, черными глазами и голубоватым оттенком кожи. Он держал в руках тонкий планшет, в котором что-то читал, бегая глазами поп экрану. Вторым оказался мой старый знакомец, он некоторое время разглядывал меня молча. От такого интереса почувствовала себя подопытной крысой, которую вот-вот препарируют.
— Я провел тщательный анализ, готов выдать заключение, – первым заговорил белобрысый, бросив взгляд на собеседника.
— Докладывай, — лаконично, словно машина, разрешил похититель. Их явно не волновало то, что я в сознании, все слышу и понимаю.
— Вам удалось заполучить отличный образец. Несмотря на половую принадлежность, у нее идеальный генетический код. Не вижу причин снимать ее кандидатуру. Я лично займусь подготовкой. Это будет любопытно, — я не разделяла его воодушевления.
— Даю разрешение. Начинайте подготовку. Обо всех результатах немедленно докладывать мне.
— Понял, — каждое слово этих нелюдей, было сказано четко и скупо, никаких отвлечённых дополнений и рассуждений, казалось, что они вообще не испытывают эмоций. — Разрешите добавить? — спросил мужчина в серой одежде.
— Слушаю.
— Женщина уже рожала один раз. Судя по всему, детеныш выжил. Если все пройдет удачно, думаю, стоит проверить его, может, нам повезет, и он унаследовал генетический набор матери.
«Нет, нет, нет! Только не Снежу! Делайте со мной все, что угодно, только дочку не трогайте!!» - от того, что моя малышка может пострадать, стало дико страшно. Я была готова сделать все, что угодно, лишь бы она избежала этой участи.
— Если она выживет, тогда и проверим, а пока рано об этом говорить. Приступайте к своим обязанностям, — командующий пришелец, развернулся и вышел из лаборатории.
А я лежала и была готова отдать богу душу прямо сейчас, чтобы у этих тварей даже в мыслях не было похитить еще и моего ребенка. Я хотела доказать, что не гожусь для их целей, и не важно, что для этого придется умереть.
Белобрысый подошел к столу с кучей приборов и погрузился в работу. Его руки быстро и ловко летали над всевозможными сенсорными кнопками. Мне, с трудом, удавалось разглядеть его действия, но страх не позволял отвести взгляд от спины лаборанта.
Судя по обстановке и разговорам гуманоидов, я попала в лабораторию, а мужчина скорее всего ученый.
Шипение двери оповестило о новом посетителе. Им оказался практически такой же мужчина в сером комбинезоне. Присмотревшись внимательней, заметила, что его кожа слегка другого голубого оттенка, и он немного ниже первого и шире в плечах. А в остальном они были очень похожи.
— Проведи анализ состояния и подготовь образец к введению препаратов, — дал указания ученый. Он даже не оглянулся на вновь прибывшего. Наверное, это его помощник.
Пришелец подошел ко мне и провел надо мной небольшим прибором. Получив результат, удовлетворенно кивнул и повернулся к манипуляционному столику с инструментами.
От ужаса мои глаза непроизвольно расширились. Я с содроганием ждала того, что органы начнут вырезать, и молилась, чтобы в этот момент сознание отключилось.
Закончив возиться с инструментами, лаборант поднес к моей шее автоматический шприц. Холодный металл коснулся кожи, и раздался щелчок. Почувствовала, как игла глубоко вошла в мышцы. От укола их свело судорогой, затем они расслабились. Сознание стало спутанным, меня как будто охватила апатия. И если бы я даже захотела, то все равно не смогла бы сосредоточиться и подумать о чем-то конкретно.
— Объект готов к введению основных препаратов, психоэмоциональное состояние стабильно.
— Начинай введение.
Дальше, последовало бесчисленное число уколов. К руке присоединили какие–то трубки, похожие на капельницы. По всему телу прикрепили присоски и электроды. Словно муха, попавшая в паутину, я была опутана всевозможными трубками и проводами. Ни одна из манипуляций не вызвала абсолютно никаких эмоций. Я флегматично и как будто со стороны наблюдала за действиями пришельцев.
«Хотя бы не чувствую боли» — мысли лениво текли сами собой.
Не знаю, сколько пролежала на столе и как долго надо мной экспериментировали, но все закончилось тем, что я уснула.
Мне снился дом, Снежа и Максим. Они стояли в дверях квартиры и просили меня не уходить. Потом появлялся темноволосый похититель и куда–то уносил меня, закинув на плечо. Я плакала, кричала и пыталась вырваться, чтобы вернуться к семье.
Странный свист вырвал меня из забытья. Резко сев, поняла, что могу шевелиться. От страшного сна на душе остался неприятный осадок и тоска. Бессильно уткнулась в ладони. Оказывается, я плакала на самом деле, и все лицо было мокрое от слез.
«Даже не знаю радоваться или нет тому, что до сих пор жива»,
Все это время я лежала на кровати – полке, прикрепленной к стене в комнате с белыми стенами. Их матовая поверхность смотрелась неестественно и раздражала, но одна из них напротив кровати отличалась глянцевым блеском.
Осторожно спустила босые ноги на металлический пол. Набралась смелости и медленно подошла к глянцевой стене. Ее поверхность отразила фигуру в зеленых шортиках и майке на тонких бретельках. В первое мгновение не узнала себя и вздрогнула, а потом долго разглядывала отражение и не могла поверить в то, что это действительно я.
Я очень сильно похудела. При росте в сто шестьдесят сантиметров вес сейчас был не больше сорока килограмм, если не меньше. Осмотрев руки и ноги, поняла, что на коже исчезли все родинки и даже шрамы, оставшиеся после хулиганских похождений детства. Даже рубец после Кесарева сечения растаял без следа. Так же на теле пропали все волоски, лишь на голове была по-прежнему густая шевелюра. Я на всякий случай провела по ней рукой, чтобы убедиться в ее реальности.
Картина, где люди лишаются всей одежды и растительности, навечно отпечаталась в памяти. Хотя подозреваю самые страшные впечатления еще впереди.
Все, что осталось от меня, это черты лица и глаза, остальное стало, будто не мое.
Засмотревшись на отражение, не заметила, как в камеру кто–то вошел.
— Образец два пять семь, отойдите от транслятора, — раздался мужской голос позади меня.
Вздрогнув от неожиданности, резко развернулась и встретилась с черными глазами похитителя. По спине пробежал мерзкий холодок страха.
