— Андрей Соколов. Приятно познакомиться, — он вопросительно взглянул на Лизу, ожидая, подхватит ли она его игру.
— Елизавета Полянская, — закончила его фразу она, слегка дрогнувшим голосом. — Но вы наверняка знаете моё имя с аукциона.
Его ухмылка превратилась в улыбку. Тёплую улыбку обыкновенного парня, а не заносчивого засранца, которого она когда-то знала. Похоже, и он может быть простым человеком.
— Не ожидал от вас такой смелости, — чуть склонив голову в шутовском поклоне, сказал Андрей, заставив девушку закусить губу, чтобы не улыбнуться.
— Я девушка приличная, знаете ли.
Они переглянулись и громко рассмеялись. И смеяться с этим человеком оказалось так приятно, что было выветривалось из головы, оставляя после себя лишь тонкий след, который со временем должен исчезнуть совсем.
— До чего же это странно. Такое ощущение, что мы в альтернативной вселенной оказались, — отсмеявшись, но не погасив улыбку, произнесла Лиза.
— Так-так-так! — сделал замечание Андрей. — Не забывай, что мы прежде знакомы не были.
Похоже, ему была интересна и приятна эта игра, которую они затеяли, чтобы развеять напряжение прошлых воспоминаний. И Лизе хотелось верить, что это у них получится, посему, закатив глаза, она продолжила их игру.
— Конечно… Итак… эм… Андрей, чем вы занимаетесь?
— Я участвую в Благотворительном Фонде «Помощи сиротам». Смею предположить, что это можно назвать неоплачиваемым отпуском.
Лизавета хохотнула и сделала глоток шампанского. Непринуждённая беседа начинала умиротворять её.
— А что вам известно о неоплачиваемых отпусках? – признаться, это само вырвалось, так как совсем забыть о том, кем был Андрей, у Лизы пока не получалось.
Лёгкая вспышка раздражения промелькнула на лице парня, и девушка уже приготовилась выслушать слова возражения в нелицеприятной форме, но потом реакция Соколова изменилась, словно он понял, что она задала этот вопрос не с целью унизить его, а из искреннего любопытства. Да и вообще, становилось заметно, что Андрей перестал быть таким вспыльчивым и скорым на разборки. Может, он, в самом деле, повзрослел?
— По правде говоря, я не просто вкладываю деньги в фонд, как всем говорю. Для меня это стало своеобразной возможностью очиститься не только в денежном плане, но и душевно. Перед этим участвовал в движении за право жить в современном обществе.
Лиза смотрела на парня во все глаза, обдумывая его слова. Честен ли он был с ней, или нет, трудно было сказать, но что-то говорило в его пользу, то ли мягкий свет, льющийся из глаз, то ли серьёзное, как никогда выражение лица. Девушка чуть придвинулась к нему. Ей стало интересно.
— Расскажешь мне об этом?
Весь вид Елизаветы говорил о том, что с подобным движением она знает не понаслышке. Впрочем, так оно и было. Лиза не терпела несправедливости и всегда мечтала сопротивляться выставленному кем-то другим режиму. Она принимала активное участие в движении по защите вымирающих видов животных, по поиску родителей сиротам. Девушка была готова снять с себя последнюю рубашку, как говорится, дабы помочь нуждающимся. При этом она рьяно отслеживала все свои вложения, все свои начинания, так как при современном обществе слишком уж пропиталось всё коррупцией.
— Точно! Помнится, Барановский показывал мне отснятый материал для лекций и семинаров с выездами по бедствующим районам. Он хотел привлечь меня к этому проекту, но я не была готова возглавить ещё одну социальную организацию, пока полностью не уверовала в точность выполнения указаний по нынешним движениям. И, честно говоря, попытки изменить сознание зарвавшихся эгоистичных представителей «Золотой молодёжи», окуная их в реалии настоящей жизни, как-то не по мне. По мне это практически бесполезно. По сути, все они просто хотят отмазать себя, мол, посмотрите какой я хороший, я попробовал пожить, как среднестатистический россиянин.
— Думаю, ты не совсем права, — хмуря брови, отозвался Андрей, после того, как Лиза закончила свой яростный монолог.
— А мне кажется, что горбатого только могила исправит… — хмыкнула Лиза, но тут же закусила губу, приметив изменившееся и посеревшее лицо Соколова. Он поиграл желваками, но потом, хмыкнув, заговорил практически спокойно.
— Если хочешь, то могу поделиться впечатлениями. А после сможешь судить, годная это организация или нет. Ведь именно это движение сподвигло меня на волонтёрство. Раньше, я даже представить себе не мог, что большая часть населения живёт практически впроголодь. Может, я утрирую, но посещая детские дома и приюты, создаётся впечатление, что до этого я жил где-то на вершине айсберга, с которой мне поспешно пришлось спуститься.
— К сожалению, это действительно так, — Лизавета нахмурилась, отлично понимая, каким это могло быть шоком для избалованного, привыкшего ко всему готовенькому, Андрея Соколова.
— Тебе, думаю, это известно лучше всех. А вот для меня это стало неожиданность, при том весьма неприятной. Хочешь верь, хочешь нет, но после приезда из очередного пристанища беженцев или же сиротского приюта, я не мог уснуть, а во сне меня мучили кошмары, — Андрей хмыкнул, заметив скепсис во взгляде Лизы. — Не тебе мне рассказывать, правда ведь? Но такое разительное отличие, пугает неправда ли?
— Что верно, то верно, — закивала головой девушка, чуть покусывая губы, и пытаясь унять румянец на щеках, что запылали от испытующего взгляда Андрея. Да, она ему мало верила, но выслушать была готова. Не о том ли всегда говорят на семинарах по психологии, которые раз от разу она посещает. — Впрочем, подобное разделение было всегда, только не в таких масштабах и не прогрессировало с такой скоростью. Как по мне, мы сейчас возвращаемся в годы угнетения и упадка нашей страны. Только сейчас никому до этого нет дела, нет тех активистов, что готовы постоять за справедливость, сделать благо всему народу, а не набивать свои карманы золотом. В общем-то, суть движения за право жить в современном обществе в том, чтобы вернуть нас к пониманию ценности жизни. Как своей, так и тех, кто ниже по социальной лестнице. Помощь в становлении личности и уравнивании возможностей.
Соколов улыбнулся, чуть качнув головой и потерев ладони друг об друга.
— Знаешь, Барановский был прав: тебя следовало бы привлечь к работе над этим движением.
Лиза слегка прищурила глаза, пытаясь оценить, был ли в этих словах сарказм, или же это что-то иное. С Андреем всегда было так, а после его предательства верить хоть единому его слову стало совершенно невозможно. Но они ведь, кажется, начали всё с чистого листа. На данный момент они вроде незнакомцев, просто лихо ведущих разговор на такие вот серьёзные темы.
— Это комплимент? — сухо спросила Елизавета, всё же не сумев сдержать свою холодность.
— Думаю, да, — всё ещё удерживая на лице улыбку, проговорил Соколов. — Ты объясняешь всё так, как никто другой. В тебе всегда было это — ты поразительно хорошо умела докапываться до сути, раскладывать всё по полочкам и делать правильные выводы. Многие из тех кураторов, с которыми мне довелось пообщаться, даже не знали для чего мы парами или группами едем в тот или иной приют, в те или иные трущобы. Я утрирую, конечно, по реальным клоакам думаю, нас всё же не возили. Парочка ребят, которые пришли вместе со мной, через день собрали вещи и свалили в поход. Они тогда захватили с собой девчонку из неблагополучной семьи… В общем потом возникло много проблем из-за недопонимания. Для них это была игра, своеобразное реалити-шоу.
Лиза сокрушённо застонала. Неужели их общество безнадёжно?
— Всё это так сложно. Суть проекта в том, чтобы разрушить барьеры, а не строить их заново. Но, судя по тому, что ты рассказываешь, ничего у них не выйдет, они только поставляют зарвавшимся богатеньким деткам очередные игрушки. Беда…
— Просто у них нет того таланта, как у тебя, в постановки цели и определении рамок общения.
От слов Андрея щёки девушки зарумянились, а сердце подпрыгнуло в груди, обдав тело дрожью.
