Мне всего лишь двенадцать. Представляете, только двенадцать! Как же ко мне не справедлива жизнь. Ему гораздо больше. А мне жалки двенадцать лет. До слёз обидно. Потому и плачу. Сижу на заднем сиденье папиной машины и плачу.
Всё бы ничего, ведь в своих мечтах я давно уже всё распланировала. Там он дождётся пока я окончу школу, поступлю в университет, как того хочет отец, а потом сделает мне предложение. Но нет, вся моя жизнь перевернулась вверх дном, когда отец показал мне красивую открытку.
Это не просто поздравление с прошедшим Новым годом. Нет. Это приглашение на свадьбу. К нему на свадьбу!
И вот я реву. Мне двенадцать всего лишь, а у него через месяц свадьба.
— Дурында, чего ты плачешь? — смеётся мой отец. — Ну, подумаешь голубое платье. Так не всегда же тебе ходить в розовом.
Вот о чём он только думает? Какое платье? Какой розовый? Я никогда не любила розовый цвет. Просто не хотела расстраивать папу. Он растил меня один, наша мама умерла от рака, когда мне было только два. С тех пор папуля рядил меня в розовые рюши и банты.
И сейчас он думает, что я расстроилась оттого, что в приглашении нам было велено вырядиться во всё голубое. Ему совсем невдомёк, что моё сердце с сегодняшнего дня разбито. Конечно, ему он друг, а мне любовь всех моей жизни.
А главное кто она? Эта его избранница? Какая-то повариха. И наверняка, толстая. Ну, почему он не дождался меня? Я ведь такая красотка. И совсем не пухлая. Правда, совсем нет.
— Папа, а мы можем туда не ходить? — шмыгнув носом, спросила отца.
— Глупышка, — потрепал меня по волосам тот. — Олег обидится. Ты же его любимая малышка.
После этих слов слёзы покатились из глаз ещё быстрее. Я даже не пыталась их остановить, ведь мне всего двенадцать и я могу плакать сколько захочу.
— А мне плевать! — с жаром бросила я, дуя губы.
— Ты ещё такая маленькая, — печально проговорил отец.
И я только сейчас заметила, какой он бледный, какие тёмные у него круги под глазами. А ведь ему тяжело со мной. Я же какая? Жутко своевольная и упрямая. И не старый он у меня ещё. Отдохнуть только и любую красотку охмурит.
— Пап, а давай лучше ты на этой Оксане женишься? — вырвалось у меня. Случайно, правда-правда.
— Дурочка, — рассмеялся тот. Отвернулся от меня, завёл мотор и мы снова двинулись вперёд.
А я вот обиделась. Почему это я дурочка? Ведь как было бы хорошо. Папе жена, мне мама. Да и Олег будет свободен и через шесть лет сможет на мне жениться. И тут я загорелась. Точно! Я должна за этот месяц свести папу с Оксаной. Я её не видела, но предполагала, что моему отцу она тоже может прийтись по вкусу. Что зря я и ему и Олегу нравлюсь одинаково?
Всю дорогу до дома я придумывала план, и даже не заметила, как уснула. А на утро проснулась уже в своей постели, переодетая в розовую пижаму с кроликом. Папа в своём репертуаре.
— Пап, а когда мы поедем знакомиться с Оксаной? — спросила я, когда после водных процедур села за стол, где папа накрыл вкусный завтрак. Он вообще у меня клад — готовит лучше любой женщины. Разве что повариха Оксана сможет его превзойти.
— Чего это ты вдруг? — изумился отец, отвлекаясь от намазывания масла на хлеб.
— А вот думаю, что некрасиво получается. Мы даже не знакомы, а на свадьбу заявимся.
— Хм… — задумался тот. Я видела, как он нахмурился и покачал головой своим мыслям. — Ладно. Позвоню Олегу, авось прихватит тебя на воскресные посиделки.
— У тёти Наташи? — радостно воскликнула я, уже предвкушая встречу с Олегом и его мамой. Она была просто замечательная женщина и я её всегда обожала. Мне бы такую маму. На мои возгласы отец кивнул и приложил мобильник к уху. Но я его уже не слушала, в голове прокручивая, что я могу сделать для того, чтобы развести Олега и Оксану.
Вечером того же дня за мной заехал папин лучший друг. Он закинул в багажник мою спортивную сумку, сам пристегнул мне ремень безопасности и мы поехали. Олег пытался со мной говорить, но я всё ещё была на него обижена и молчала. Воткнула в уши наушники и закрыла глаза.
Приехали мы довольно быстро. Встречать нас вышли тётя Наташа, Вовчик — младший брат Олега и невысокого роста худенькая брюнетка. Сердце моё провалилось в пятки. Или как там ещё говорят, когда всё внутри обрывается и становится тоскливо и одиноко. Оксана была красоткой. Миниатюрной и совсем непохожей на меня. Я даже у зеркала почти пятнадцать минут стояла, рассматривая своё лицо. У неё прямой нос, у меня курносый; у неё раскосые карие глаза, у меня же большие, словно блюдца голубые глазищи; у неё гладкие, блестящие почти чёрные волосы до плеч, а у меня пушистые белокурые локоны. И всё-то во мне сразу стало мне противно. И покатые плечи и малюсенькие ушки, и ямочки на щеках, и даже родинка над губой. И вовсе я не милая — совсем не красивая. Я даже чуть не заплакала с досады.
— Хватит на себя любоваться, — погладил меня по голове Олег, проходя мимо. — Красавица и так.
— Но Оксана лучше, — хмуря брови пробубнила под нос. Олег рассмеялся, а мне ещё больше плакать захотелось.
И почему мне только двенадцать?
— И вовсе не лучше, — фыркнул Вовчик. — Ты гораздо красивее неё.
Он тут же отвернулся и пошёл к столу. Но я видела, какие красные у него вдруг стали уши. Мне стало смешно и я прыснула в кулак. Вот дурак.
За ужином я всё смотрела на него, а он дулся и отворачивался. Смешной. И между прочим он оказывается теперь очень похож на Олега стал. Когда я его видела в прошлом году он был ещё совсем мелкий, а сейчас вырос. Конечно, ему ведь в апреле четырнадцать будет.
Ночью, когда мне захотелось пить, и я пошла на кухню, я увидела там Оксану. Она сидела на подоконнике и смотрела на снег. Сначала я хотела развернуться и уйти, но мне вдруг стало интересно с ней поговорить. Ведь не мог же мой Олег только внешностью её заинтересоваться?
— Хей, а ты чего не спишь? — спросила она первой.
— Пить хочу, — пожала я плечами и подошла к графину.
— А ты сильно на маму свою похожа, — с печальной улыбкой проговорила вдруг Оксана, когда я уже попила и собиралась уходить. Я застыла на месте.
— Вы знали мою маму? — в голове не осталось никаких мыслей. Я могла лишь думать о том, что есть ещё один человек, что может мне поведать о моей мамочке, которую я не помнила.
— Да. Когда-то мы учились на одном курсе в институте. Я тогда встречалась с твоим папой, а Алиса, твоя мама, с Олегом.
Меня затрясло. Как такое могло быть? Папа говорил, что всегда любил маму. Что вообще происходит? И теперь Олег женится на Оксане, которая была девушкой моего отца? А сам папа был женат на девушке своего друга? Я запуталась.
— Но это было так давно, — рассмеялась Оксана., но видимо ей было совсем не весело, потому что я могла поклясться, что видела слезы на её глазах. — Мы поругались с твоим папой и я уехала к родителям в Севастополь. Это очень далеко отсюда.
— Я знаю. У меня пять по географии, — почему-то огрызнулась я. Оксана стала мне ещё неприятнее, чем до того момента, как я её вообще не знала.
— Конечно, — улыбнулась женщина. — Я была такой глупой. Дулась на твоего отца, забрала документы из института. А когда остыла, то оказалось очень поздно. Он уже женился на Алисе.
— Зачем вы мне это всё рассказываете? — сжав кулаки, спросила я.
— Ни зачем, — пожала плечами Оксана и отвернулась к окну.
— Вы любите Олега? — вдруг спросила я. Почему-то я засомневалась в этом. Этот рассказ задел меня за живое и с новой силой заставил желать помешать этой глупой свадьбе.
— Конечно, — со вздохом отозвалась та, но я ей совсем не поверила. Теперь я её возненавидела ещё сильнее.
Утром я не могла найти себе места. Я хотела поговорить с Олегом. Хотела всё выяснить про маму у отца. Почему он женился на ней, если она была девушкой его друга? Почему сам так легко расстался с Оксаной.
— Детка, ты не заболела случаем? — заволновалась тётя Наташа.
— Нет, — отмахнулась я, и тут же вцепилась в руку матери Олега. Уж она-то должна знать, что тогда произошло. — Давай поговорим?
— Ну, давай, — кивнула та. Мы ушли в ту комнату, где всегда спала я, когда приезжала в гости. — О чём ты хочешь поговорить?
— Тёть Наташ, а вы давно знаете Оксану? — я решила спросить в лоб. Взрослых всегда надо спрашивать в прямо, а то они начнут юлить и ничего не скажут.
— Хм… Давненько. А ты чего спрашиваешь?
— Просто, — пожала я плечами. — А ведь Оксана Олега не любит.
— Почему ты так решила? — хмуря брови, спросила тётя Наташа.
— Она папу моего любит, — почему я это сказала, не знаю, но только сама вдруг поняла, что это так.
— Эх… — вздохнула Наталья Валерьевна. — Мала ты ещё. Глупости говоришь.
— А вот и не глупости! — разозлилась я. Ну, почему мне двенадцать? Было бы восемнадцать, так сразу бы поверили. — Сами проверьте. Папу моего сюда позовите и всё узнаете.
Никто, конечно же, моего отца звать не стал. Но меня теперь было не остановить. Куда не посмотрю, вижу печаль и боль. Глупые эти взрослые, раз этого замечать не хотят. Зачем только это всё разыгрывать решили? А ещё говорят, что я дурочка.
В общем пришлось разыгрывать жуткую болезнь. Только так они бы отважились позвать моего отца. И вот меня уже рвёт, а из носа хлещет кровь. Тётя Наташа бегает с тазиками, а Олег с ватой и перекисью.
Вскоре приехал папа. И всё пошло наперекосяк. Плохо уже было не мне, а Оксане. Она упала в обморок и не вставала до обеда. Отец ходил чёрный, как туча. Он словно постарел. Мне захотелось уехать поскорее. Тем более Олег накричал на меня за капризы. А я ведь вовсе не капризничала. Я правду искала. И нашла. Всё было именно так, как я сказала тёте Наташе.
Потом Олег и папа поругались. Сильно поругались. Я испугалась — они никогда раньше не ругались. Даже не спорили. Что-то было не так. Отец психанул, схватил меня за руку и уволок в машину. Мы быстро уехали.
Несколько дней папа работал допоздна, а я ходила в школу и ругала себя. Я видела, как папе было плохо, и от этого сама ходила злая. Поругалась с Иркой, моей подружкой, получила двойку по географии. И зачем я только влезла в это дело? Видимо правильно говорят — двенадцать лет ещё детский возраст.
А ещё через неделю к нам в квартиру вдруг пришла Оксана. Она не выглядела теперь такой красивой, как в тот раз. Под глазами у неё были чёрные круги, волосы забраны в неаккуратный хвост. Она бледная с искусанными губами. Она долго смотрела на меня, потом вдруг упала мне в ноги и заплакала. Что она говорила я не поняла, только мне вдруг стало её жалко.
— Оксана, вы моего папу любили тогда? — спросила я, когда она немного успокоилась, хоть с пола и не поднялась.
— Да. Любила, — прошептала она. — Я думала, что давно всё прошло. Но тут ты… и он… Я не смогу теперь выйти за Олега.
— А за папу выйдете?
— Что?
— Папа тоже вас любит, — мне было грустно. Я ничего не понимала. По всему выходило, что папа любит Оксану и любил её тогда. А это значит, что маму он не любил. Значит и меня не любит? Ведь я на неё похожа.
— Ох, Мила… — расплакалась ещё сильнее та. — Ты ещё такая маленькая.
Но позже приехал папа. Они долго разговаривали в его кабинете, а я всё сильнее чувствовала себя ненужной. Вот женится папа на Оксане, которую всегда любил. Я же буду ему не нужна. И я плакала. Долго. Мне ведь можно ещё плакать. В конце концов, мне только двенадцать лет.
— И чего ты ревёшь на этот раз? — мягко спросил меня папа, присев на край моей кровати.
— Ты ведь меня теперь отвезёшь к бабушке? — прохныкала я, утирая слёзы.
— С чего ты взяла? Да и почему?
— Но, ты ведь женишься на Оксане?
— Возможно, — качнул головой отец. — Это тут причём?
— Я же вам буду не нужна. Я же не её, а мамина.
— Глупыха, — хмыкнул отец, обняв меня и крепко к себе прижав. — Ты моя единственная детка-конфетка. И никто тебя не заменит.
— Даже Оксана?
— Даже она.
Всё бы ничего, ведь в своих мечтах я давно уже всё распланировала. Там он дождётся пока я окончу школу, поступлю в университет, как того хочет отец, а потом сделает мне предложение. Но нет, вся моя жизнь перевернулась вверх дном, когда отец показал мне красивую открытку.
Это не просто поздравление с прошедшим Новым годом. Нет. Это приглашение на свадьбу. К нему на свадьбу!
И вот я реву. Мне двенадцать всего лишь, а у него через месяц свадьба.
— Дурында, чего ты плачешь? — смеётся мой отец. — Ну, подумаешь голубое платье. Так не всегда же тебе ходить в розовом.
Вот о чём он только думает? Какое платье? Какой розовый? Я никогда не любила розовый цвет. Просто не хотела расстраивать папу. Он растил меня один, наша мама умерла от рака, когда мне было только два. С тех пор папуля рядил меня в розовые рюши и банты.
И сейчас он думает, что я расстроилась оттого, что в приглашении нам было велено вырядиться во всё голубое. Ему совсем невдомёк, что моё сердце с сегодняшнего дня разбито. Конечно, ему он друг, а мне любовь всех моей жизни.
А главное кто она? Эта его избранница? Какая-то повариха. И наверняка, толстая. Ну, почему он не дождался меня? Я ведь такая красотка. И совсем не пухлая. Правда, совсем нет.
— Папа, а мы можем туда не ходить? — шмыгнув носом, спросила отца.
— Глупышка, — потрепал меня по волосам тот. — Олег обидится. Ты же его любимая малышка.
После этих слов слёзы покатились из глаз ещё быстрее. Я даже не пыталась их остановить, ведь мне всего двенадцать и я могу плакать сколько захочу.
— А мне плевать! — с жаром бросила я, дуя губы.
— Ты ещё такая маленькая, — печально проговорил отец.
И я только сейчас заметила, какой он бледный, какие тёмные у него круги под глазами. А ведь ему тяжело со мной. Я же какая? Жутко своевольная и упрямая. И не старый он у меня ещё. Отдохнуть только и любую красотку охмурит.
— Пап, а давай лучше ты на этой Оксане женишься? — вырвалось у меня. Случайно, правда-правда.
— Дурочка, — рассмеялся тот. Отвернулся от меня, завёл мотор и мы снова двинулись вперёд.
А я вот обиделась. Почему это я дурочка? Ведь как было бы хорошо. Папе жена, мне мама. Да и Олег будет свободен и через шесть лет сможет на мне жениться. И тут я загорелась. Точно! Я должна за этот месяц свести папу с Оксаной. Я её не видела, но предполагала, что моему отцу она тоже может прийтись по вкусу. Что зря я и ему и Олегу нравлюсь одинаково?
Всю дорогу до дома я придумывала план, и даже не заметила, как уснула. А на утро проснулась уже в своей постели, переодетая в розовую пижаму с кроликом. Папа в своём репертуаре.
— Пап, а когда мы поедем знакомиться с Оксаной? — спросила я, когда после водных процедур села за стол, где папа накрыл вкусный завтрак. Он вообще у меня клад — готовит лучше любой женщины. Разве что повариха Оксана сможет его превзойти.
— Чего это ты вдруг? — изумился отец, отвлекаясь от намазывания масла на хлеб.
— А вот думаю, что некрасиво получается. Мы даже не знакомы, а на свадьбу заявимся.
— Хм… — задумался тот. Я видела, как он нахмурился и покачал головой своим мыслям. — Ладно. Позвоню Олегу, авось прихватит тебя на воскресные посиделки.
— У тёти Наташи? — радостно воскликнула я, уже предвкушая встречу с Олегом и его мамой. Она была просто замечательная женщина и я её всегда обожала. Мне бы такую маму. На мои возгласы отец кивнул и приложил мобильник к уху. Но я его уже не слушала, в голове прокручивая, что я могу сделать для того, чтобы развести Олега и Оксану.
Вечером того же дня за мной заехал папин лучший друг. Он закинул в багажник мою спортивную сумку, сам пристегнул мне ремень безопасности и мы поехали. Олег пытался со мной говорить, но я всё ещё была на него обижена и молчала. Воткнула в уши наушники и закрыла глаза.
Приехали мы довольно быстро. Встречать нас вышли тётя Наташа, Вовчик — младший брат Олега и невысокого роста худенькая брюнетка. Сердце моё провалилось в пятки. Или как там ещё говорят, когда всё внутри обрывается и становится тоскливо и одиноко. Оксана была красоткой. Миниатюрной и совсем непохожей на меня. Я даже у зеркала почти пятнадцать минут стояла, рассматривая своё лицо. У неё прямой нос, у меня курносый; у неё раскосые карие глаза, у меня же большие, словно блюдца голубые глазищи; у неё гладкие, блестящие почти чёрные волосы до плеч, а у меня пушистые белокурые локоны. И всё-то во мне сразу стало мне противно. И покатые плечи и малюсенькие ушки, и ямочки на щеках, и даже родинка над губой. И вовсе я не милая — совсем не красивая. Я даже чуть не заплакала с досады.
— Хватит на себя любоваться, — погладил меня по голове Олег, проходя мимо. — Красавица и так.
— Но Оксана лучше, — хмуря брови пробубнила под нос. Олег рассмеялся, а мне ещё больше плакать захотелось.
И почему мне только двенадцать?
— И вовсе не лучше, — фыркнул Вовчик. — Ты гораздо красивее неё.
Он тут же отвернулся и пошёл к столу. Но я видела, какие красные у него вдруг стали уши. Мне стало смешно и я прыснула в кулак. Вот дурак.
За ужином я всё смотрела на него, а он дулся и отворачивался. Смешной. И между прочим он оказывается теперь очень похож на Олега стал. Когда я его видела в прошлом году он был ещё совсем мелкий, а сейчас вырос. Конечно, ему ведь в апреле четырнадцать будет.
Ночью, когда мне захотелось пить, и я пошла на кухню, я увидела там Оксану. Она сидела на подоконнике и смотрела на снег. Сначала я хотела развернуться и уйти, но мне вдруг стало интересно с ней поговорить. Ведь не мог же мой Олег только внешностью её заинтересоваться?
— Хей, а ты чего не спишь? — спросила она первой.
— Пить хочу, — пожала я плечами и подошла к графину.
— А ты сильно на маму свою похожа, — с печальной улыбкой проговорила вдруг Оксана, когда я уже попила и собиралась уходить. Я застыла на месте.
— Вы знали мою маму? — в голове не осталось никаких мыслей. Я могла лишь думать о том, что есть ещё один человек, что может мне поведать о моей мамочке, которую я не помнила.
— Да. Когда-то мы учились на одном курсе в институте. Я тогда встречалась с твоим папой, а Алиса, твоя мама, с Олегом.
Меня затрясло. Как такое могло быть? Папа говорил, что всегда любил маму. Что вообще происходит? И теперь Олег женится на Оксане, которая была девушкой моего отца? А сам папа был женат на девушке своего друга? Я запуталась.
— Но это было так давно, — рассмеялась Оксана., но видимо ей было совсем не весело, потому что я могла поклясться, что видела слезы на её глазах. — Мы поругались с твоим папой и я уехала к родителям в Севастополь. Это очень далеко отсюда.
— Я знаю. У меня пять по географии, — почему-то огрызнулась я. Оксана стала мне ещё неприятнее, чем до того момента, как я её вообще не знала.
— Конечно, — улыбнулась женщина. — Я была такой глупой. Дулась на твоего отца, забрала документы из института. А когда остыла, то оказалось очень поздно. Он уже женился на Алисе.
— Зачем вы мне это всё рассказываете? — сжав кулаки, спросила я.
— Ни зачем, — пожала плечами Оксана и отвернулась к окну.
— Вы любите Олега? — вдруг спросила я. Почему-то я засомневалась в этом. Этот рассказ задел меня за живое и с новой силой заставил желать помешать этой глупой свадьбе.
— Конечно, — со вздохом отозвалась та, но я ей совсем не поверила. Теперь я её возненавидела ещё сильнее.
Утром я не могла найти себе места. Я хотела поговорить с Олегом. Хотела всё выяснить про маму у отца. Почему он женился на ней, если она была девушкой его друга? Почему сам так легко расстался с Оксаной.
— Детка, ты не заболела случаем? — заволновалась тётя Наташа.
— Нет, — отмахнулась я, и тут же вцепилась в руку матери Олега. Уж она-то должна знать, что тогда произошло. — Давай поговорим?
— Ну, давай, — кивнула та. Мы ушли в ту комнату, где всегда спала я, когда приезжала в гости. — О чём ты хочешь поговорить?
— Тёть Наташ, а вы давно знаете Оксану? — я решила спросить в лоб. Взрослых всегда надо спрашивать в прямо, а то они начнут юлить и ничего не скажут.
— Хм… Давненько. А ты чего спрашиваешь?
— Просто, — пожала я плечами. — А ведь Оксана Олега не любит.
— Почему ты так решила? — хмуря брови, спросила тётя Наташа.
— Она папу моего любит, — почему я это сказала, не знаю, но только сама вдруг поняла, что это так.
— Эх… — вздохнула Наталья Валерьевна. — Мала ты ещё. Глупости говоришь.
— А вот и не глупости! — разозлилась я. Ну, почему мне двенадцать? Было бы восемнадцать, так сразу бы поверили. — Сами проверьте. Папу моего сюда позовите и всё узнаете.
Никто, конечно же, моего отца звать не стал. Но меня теперь было не остановить. Куда не посмотрю, вижу печаль и боль. Глупые эти взрослые, раз этого замечать не хотят. Зачем только это всё разыгрывать решили? А ещё говорят, что я дурочка.
В общем пришлось разыгрывать жуткую болезнь. Только так они бы отважились позвать моего отца. И вот меня уже рвёт, а из носа хлещет кровь. Тётя Наташа бегает с тазиками, а Олег с ватой и перекисью.
Вскоре приехал папа. И всё пошло наперекосяк. Плохо уже было не мне, а Оксане. Она упала в обморок и не вставала до обеда. Отец ходил чёрный, как туча. Он словно постарел. Мне захотелось уехать поскорее. Тем более Олег накричал на меня за капризы. А я ведь вовсе не капризничала. Я правду искала. И нашла. Всё было именно так, как я сказала тёте Наташе.
Потом Олег и папа поругались. Сильно поругались. Я испугалась — они никогда раньше не ругались. Даже не спорили. Что-то было не так. Отец психанул, схватил меня за руку и уволок в машину. Мы быстро уехали.
Несколько дней папа работал допоздна, а я ходила в школу и ругала себя. Я видела, как папе было плохо, и от этого сама ходила злая. Поругалась с Иркой, моей подружкой, получила двойку по географии. И зачем я только влезла в это дело? Видимо правильно говорят — двенадцать лет ещё детский возраст.
А ещё через неделю к нам в квартиру вдруг пришла Оксана. Она не выглядела теперь такой красивой, как в тот раз. Под глазами у неё были чёрные круги, волосы забраны в неаккуратный хвост. Она бледная с искусанными губами. Она долго смотрела на меня, потом вдруг упала мне в ноги и заплакала. Что она говорила я не поняла, только мне вдруг стало её жалко.
— Оксана, вы моего папу любили тогда? — спросила я, когда она немного успокоилась, хоть с пола и не поднялась.
— Да. Любила, — прошептала она. — Я думала, что давно всё прошло. Но тут ты… и он… Я не смогу теперь выйти за Олега.
— А за папу выйдете?
— Что?
— Папа тоже вас любит, — мне было грустно. Я ничего не понимала. По всему выходило, что папа любит Оксану и любил её тогда. А это значит, что маму он не любил. Значит и меня не любит? Ведь я на неё похожа.
— Ох, Мила… — расплакалась ещё сильнее та. — Ты ещё такая маленькая.
Но позже приехал папа. Они долго разговаривали в его кабинете, а я всё сильнее чувствовала себя ненужной. Вот женится папа на Оксане, которую всегда любил. Я же буду ему не нужна. И я плакала. Долго. Мне ведь можно ещё плакать. В конце концов, мне только двенадцать лет.
— И чего ты ревёшь на этот раз? — мягко спросил меня папа, присев на край моей кровати.
— Ты ведь меня теперь отвезёшь к бабушке? — прохныкала я, утирая слёзы.
— С чего ты взяла? Да и почему?
— Но, ты ведь женишься на Оксане?
— Возможно, — качнул головой отец. — Это тут причём?
— Я же вам буду не нужна. Я же не её, а мамина.
— Глупыха, — хмыкнул отец, обняв меня и крепко к себе прижав. — Ты моя единственная детка-конфетка. И никто тебя не заменит.
— Даже Оксана?
— Даже она.
