— Мне кажется, сейчас Роузу уже все равно, что она скрывает, — задумчиво говорит Наталия. — Он просто хочет видеть Хелен живой и здоровой.
— Пока Маркус не начал снова промывать ему мозги. Точнее, уже начал, судя по той грязи, которую он начал лить еще и на парней.
— Ох, девочки, все это сводит меня с ума… — тяжело вздыхает Наталия, проведя руками по своим волосам. — Сводит с ума тот факт, что мы вынуждены просто сидеть и ждать. Тот факт, что полиция ничего не может сделать.
— Надежда только на то, что соседи смогут застать появление того самого Элайджи на квартире, в которой он прописан, — отвечает Ракель. — Что полиция сможет упаковать его, отвезти на допрос и выбить признательные показания.
— Но на это надежды очень мало. Этот тип будет все время прятаться как нашкодничавший пес. Ну а если его каким-то чудом и поймают, то он все будет отрицать.
Сэмми тихонько подает голос.
— Господи, мне даже представить страшно, как сейчас страдает Хелен, — с мокрыми глазами слегка дрожащим голосом говорит Анна. — Что эти гады с ней делают, пока никто не видит? Вдруг ее там вообще подвергают каким-нибудь ужасным пыткам?
— Если честно, у меня и самой сердце неспокойно, — прикладывает руку к сердцу Ракель. — Если эти типы довели Питера до полумертвого состояния всего за пару-тройку часов его плена, то что произошло с Хелен за четыре дня?
— Да уж, со мной и то обращались нормально, пока Майкл четыре дня удерживал меня в своем доме, — вспоминает Наталия. — И кормили, и в туалет водили… Не били, не насиловали, слава богу…
— Зная, что Маршалл в плену у одного из самых опасных преступников восьмидесятых-девяностых годов, то можно ожидать чего угодно. Он может придумать для нее такие ужасные пытки, какие нам и в кошмарах не снились.
— И которых она не сможет избежать, — добавляет Анна. — Никто не сможет ей помочь, если неизвестно, где они ее скрывают.
Сэмми издает тихое, жалобное поскуливание, пока вдалеке проходящие служанки бросают им полный печали взгляд, а затем с обеспокоенным выражением лица продолжают о чем-то говорить между собой.
— Тише-тише, Сэмми, не скули, — мягко произносит Ракель, погладив Сэмми по голове.
— А ведь Питеру в таком состоянии еще и придется сегодня выступать на концерте, — подмечает Наталия.
— Парни предлагали ему перенести выступление, но он наотрез отказался, — отвечает Анна. — Хотя есть большая вероятность, что Пит не выступит блестяще. Зная, что все репетиции он с треском завалил.
— Дай бог, Терренсу, Даниэлю и Эдварду хватит сил вытянуть концерт втроем, — выражает надежду Наталия. — Даже если они и сами очень подавлены и опустошены.
— Да, мало того что за Хелен переживают, так и еще приходиться за Питером следить, чтобы он не натворил глупостей, — отвечает Ракель.
— Ну, пока что у нас это более-менее получается. Хотя состояние Питера вызывает серьезные опасения. Он в любой момент может сорваться. А если с Хелен случится что-то ужасное, то мы можем попрощаться с ним. Без нее ему этот мир будет не нужен.
— Пока делаем все, что в наших силах. Если он будет с нами много разговаривать, то так ему станет немного легче. Будет помнить, что мы всегда окажемся рядом, чтобы помочь.
— Нужно постоянно ему об этом напоминать, — отмечает Анна. — Для Питера это крайне важно. Важно знать, что он окружен людьми, которые не способны его предать. Вы ведь знайте, что у него большие проблемы с доверием.
— Интересно, а слова мистера Джонсона о каких-то заблокированных воспоминаниях могут быть правдой? — слегка хмурится Ракель, приложив палец к губе. — Что если есть еще что-то, о чем Питер предпочитает никому не говорить и сам не вспоминать?
— Кто знает, Ракель… — задумчиво произносит Наталия. — Но думаю, у всех нас есть вещи, которые мы хотим навсегда забыть. Или нам за них стыдно, или они причиняют нам боль.
— Честно говоря, я думала, что Питер и правда изменился, — признается Анна. — Что он все отпустил и действительно был таким смелым и уверенным, каким был несколько месяцев назад. Но сейчас Роуз ведет себя так, словно ничего не поменялось.
— Даже если что-то такое и есть, то рано или поздно Пит обязательно все расскажет. Зачем заставлять говорить, если человеку неприятно?
— Да, но если мы не узнаем о том, что причиняет ему боль, у нас никогда не будет возможности помочь блондину прийти в себя, — отмечает Ракель. — Может, мы снова причиняем ему боль, сам того не зная, когда что-то делаем. Может, какие-то наши действия или слова его ломают.
— Наталия права, подружка, — скромно отвечает Анна. — Питер сам все расскажет, если захочет. Да, нам всем очень хочется ему помочь, но принуждение никогда не приводит ни к чему хорошему.
— Знаю, девочки, но что-то мне подсказывает, что мы должны узнать обо всем как можно скорее. А иначе потом может быть уже слишком поздно помогать Питеру.
Сэмми в знак согласия тихо подает голос.
— Видите, даже Сэмми со мной согласен.
— Ох, девчонки, это, конечно, тоже важно, но наша главная задача – найти Хелен, — напоминает Наталия. — Именно от нее сейчас все и зависит. Мы с вами не имеем над ним той силы, что есть у этой девчонки.
— А что мы можем сделать? — тяжело вздохнув, пожимает плечами Ракель. — Ничего! Только лишь молиться о том, чтобы она осталась жива и здорова.
— Она, наверное, так на нас надеется… — с грустью во взгляде предполагает Наталия. — Ждет, что мы за нем придем.
— Мы придем. Сразу после того как нападем на ее след.
— О боже, когда же все это закончится? — аккуратно подтирает слезы под глазами Анна.
Сэмми в этот момент очень жалобно скулит, с сочувствием смотря на девушек.
— Ох, ладно, Наталия, Анна… — спокойно произносит Ракель. — Давайте займемся чем-нибудь, чтобы не сойти с ума.
— Может, съездим проведать миссис Маршалл? — предлагает Наталия. — Когда захотим отвезти Сэмми домой.
— Кстати, сегодня мама с папой написали мне сообщение сегодня утром и попросили дать адрес миссис Маршалл, — признается Анна. — Сказали, что хотят навестить ее и поддержать.
— А когда они поедут? — уточняет Ракель.
— Не знаю, но сегодня – точно.
— Если мы застанем их у бабушки Хелен, я буду очень рада их увидеть, — признается Наталия.
— Эй, Наталия, а твои родители уже знают про Хелен? — уточняет Анна.
— Знают. И они тоже хотят как-нибудь навестить миссис Маршалл.
— Как и дедушка с тетей… — задумчиво говорит Ракель.
— Тогда давайте поедем к ней прямо сейчас? Чем нам еще заняться, пока у парней концерт?
— Может, что-нибудь выпьем или съедим?
— Спасибо, но у меня кусок в горло не лезет, — отказывается Наталия.
— Я тоже не особо голодна, — качает головой Анна.
— Солидарна, — резко выдыхает Ракель, заправив прядь волос за ухо. — Я тоже переживаю.
Сэмми тихонько подает голос, словно говоря, что у него тоже нет аппетита.
— Сэмми – тоже… — Ракель мягко треплет Сэмми за ушки. — Миссис Маршалл говорит, что он сейчас очень плохо ест и стал менее подвижным. Целыми днями лежит в своем уголке.
— Не мудрено – у него ведь сейчас сильный стресс из-за пропажи хозяйки, — подмечает Наталия.
— Имеет смысл держаться ради него и миссис Маршалл, — отмечает Анна. — Они сейчас как никогда нуждаются в нашей поддержке.
— Это будет непросто, но мы должны, — заключает Ракель. — Как бы плохо нам ни было, нам придется взять себя в руки и не позволить себе погрузиться в мрачные думы.
Наталия и Анна ничего не говорят и просто с грустью во взгляде переглядываются между собой, а в какой-то момент первая кладет голову на плечо второй. Ракель же подсаживается к ним поближе и заключает обеих подруг в свои крепкие объятия, пока Сэмми и сам жмется к девушкам, отчаянно выпрашивая у них внимание и ласку и всем своим видом показывая, что он сильно тоскует по своей хозяйке, которой приходиться проходить через ужасные вещи и быть окруженной теми, кто воспринимает ее своей игрушкой и играется с ней как им вздумается.
Несмотря на подавленное состояние и желание лежать пластом на диване, Питер, Эдвард, Даниэль и Терренс все-таки сумели взять себя в руки для того, чтобы выйти к тем, кто так ждал их выступления. В этот раз им не надо скакать по всей сцене, чтобы завести толпу, поскольку парни сидят перед слушателями на стульях, исполняют свои песни на гитарах и кахоне и используют шейкер. Перед каждым из них стоят стойки с микрофонами, в которые все четверо исполняют свои строчки, иногда поправляя вставленный в ухо наушник, использующийся для того, чтобы слышать музыку, себя и своих коллег.
Выступление проходит гладко, без каких-либо казусов, хотя сегодня участники «Against The System» ведут себя спокойнее обычного. Что не может не сказаться на поклонниках, которые также сидят на своих местах и спокойно слушают своих кумиров, лишь иногда негромко похлопывая в ладони. Да, кто-то, конечно, пытается издать какие-то возгласы и свисты, чтобы немного разрядить обстановку и поддержать кумиров, но это не находит никакого отклика в сердца других. Впрочем, они могут заметить, как в такие моменты на лицах парней проскакивает грустная улыбка, словно говорящая об их благодарности.
Терренс, Даниэль, Питер и Эдвард исполняют несколько своих песен, среди которых есть уже выпущенные и пока что никому не известные. Несмотря на опасения где-то облажаться, все проходит нормально, хотя парни и исполняют свои партии практически на автомате, не вкладывая в выступление слишком много эмоций и чувств. Они словно отличники, зазубрившие материал и без запинки рассказавшие его учителю без особого понимания заложенного в нем смысла. И присутствующие в зале поклонники словно чувствуют это и уже давно отметили, что музыканты выглядят чем-то расстроенными и подавленными. Скорее всего, завтра уже разгорятся бурные обсуждения данной ситуации, учитывая, что некоторые люди записывают выступление группы на видео с помощью телефона, а профессиональные фотографы бегают туда-сюда, чтобы сделать хорошие снимки.
Хоть Питер и отбивает правильный ритм на кахоне и в нужные моменты использует шейкер, но мысленно находится где-то далеко отсюда, чувствуя, что его сердце неприятно сжимается из-за нехороших предчувствий относительно Хелен. Время от времени он с грустью посматривает на своих коллег, которые прилагают немало усилий, чтобы вытянуть этот концерт втроем. Терренс не дает всем забыть о том, что у него мощный и звонкий голос, и без проблем тянет все высокие ноты. Эдвард помнит, что его позиция в группе – лид-гитарист, и прикладывает немало усилий, чтобы выдавать блестящее соло во время исполнения каждой песни. Ну а Даниэль старается поразить всех и своим пением, и игрой на гитаре. А еще постоянно справляется о состоянии рядом сидящего Питера, жалея, что они с друзьями все-таки не настояли на отмене концерта.
Поначалу Питер находил в себе силы исполнять свои сольные строчки, коих у него не так уж много. Но когда остается исполнить еще парочку песен, то он понимает, что уже не справится, и обращается к Даниэлю с просьбой спеть его сольные строчки. Тот сразу же соглашается и блестяще справляется с этой задачей, оставляя слушателей в легком недоумении относительно того, почему именно он спел то, что должен петь барабанщик группы. Эдварда и Терренса же это нисколько не удивляет, и они охотно подпевают своему приятелю как ни в чем ни бывало. В такие моменты Питер смотрит на них с благодарностью и даже находит в себе силы улыбнуться, словно напоминая, как он счастлив иметь таких прекрасных друзей.
Закончив исполнение своей последней песни и смахнув пальцам по струнам гитары или сделав последний удар по кахону, Эдвард, Терренс, Питер и Даниэль мысленно выдыхают с облегчением от мысли, что концерт все-таки был успешно отыгран. Аплодисменты от всех присутствующих в зале так или иначе согревают им душу и заставляет почувствовать себя чуточку лучше. Они сожалеют, что в этот раз были не такими энергичными и веселыми, но все же довольны собой, друг другом и той работой, которую проделали совместными усилиями. Правда парней немного расстраивает то, что они не могут встать и уйти прямо сейчас, поскольку им предстоит еще и ответить на несколько вопросов от поклонников. Впрочем, Питер воспринимает это как возможность помолчать, погрузиться в свои думы и подумать о том, как он может помочь Хелен.
— Спасибо… — берет слово Терренс, придерживая одной рукой акустическую гитару, а в другую взяв микрофон. — Спасибо большое, что пришли на наше выступление. Для нас это очень многое значит. И надеемся, что вам понравились те песни, которые ранее никто не слышал. Песни, которые будут включены в наш альбом. До выхода которого осталось совсем немного времени.
— Э-э-э, вы уж извините, что мы сегодня немного сонные мухи… — поднеся микрофон ко рту, скромно извиняется Эдвард. — Не такие шустрые и громкие, как обычно. Тем не менее мы очень старались порадовать вас и забыть о любом дискомфорте и любых печалях, чтобы выйти и спеть.
— Да, мы все-таки живые люди… — задумчиво подмечает Даниэль. — У нас не может всегда все быть хорошо. Бывают дни, когда все идет коту под хвост. Когда все валится из рук. Когда хочется просто лежать и пялиться в одну точку. Вот сегодня мы… Находимся примерно в таком же состоянии. Хотя мы знали, что вы нас ждете, и поэтому заставили себя собраться.
По всему небольшому, хорошо освещенному концертному залу раздаются бурные аплодисменты, призванные поддержать парней и дать им понять, что они все равно молодцы и прекрасно справились со всей задачей.
— Ладно, ребята, а теперь давайте немного поболтаем и попробуем немного отвлечься от грустных мыслей, — чуть бодрее предлагает Эдвард. — Вы можете задать нам любые вопросы, на которые мы с парнями постараемся ответить. Пожалуйста, кто хочет спросить первым?
Некоторые присутствующие в зале начинают высоко тянуть свои руки, чтобы о чем-то спросить участников группы.
— Э-э-э, давайте начнем с дальних рядов, — предлагает Даниэль и указывает на одну из девушек. — Девушка с синими волосами в цветочном топе, начнем с вас. Какой у вас вопрос?
Как только кто-то из работающих в концертном зале подходит к приглянувшейся Даниэлю девушке и подносит к ее рту микрофон, та с немного смущенной улыбкой смотрит на них, сложив руки перед собой.
— Привет, ребята… — скромно здоровается девушка и с дрожью выдыхает. — Спасибо большое за этот концерт. Хоть вы сегодня и правда выглядите грустными, он все равно получился великолепным. Я уже давно мечтала послушать вас вживую, но у меня не было такой возможности. Но вот сегодня мне это наконец-то удалось.
— Спасибо большое, — с легкой улыбкой благодарит Терренс.
— Э-э-э… Если честно, я даже не знаю, о чем вас спросить… В голове столько всего… Я немного растерялась…
— Не стесняйтесь, девушка. Задавайте нам любой вопрос.
— Ладно… Тогда для хочу спросить у вас, Терренс. Вы собирайтесь возобновлять свою актерскую карьеру? Или теперь вы больше сосредоточены на музыкальной?
— Я никогда не говорил, что завершил карьеру актера. Просто сейчас она отошла на второй план из-за желания заняться музыкой. В одном из своих интервью я сказал, что актерство мне нравится, но это не было моей главной страстью. Моя страсть – это музыка. И пока что я хочу развиваться как музыкант.
— Пока Маркус не начал снова промывать ему мозги. Точнее, уже начал, судя по той грязи, которую он начал лить еще и на парней.
— Ох, девочки, все это сводит меня с ума… — тяжело вздыхает Наталия, проведя руками по своим волосам. — Сводит с ума тот факт, что мы вынуждены просто сидеть и ждать. Тот факт, что полиция ничего не может сделать.
— Надежда только на то, что соседи смогут застать появление того самого Элайджи на квартире, в которой он прописан, — отвечает Ракель. — Что полиция сможет упаковать его, отвезти на допрос и выбить признательные показания.
— Но на это надежды очень мало. Этот тип будет все время прятаться как нашкодничавший пес. Ну а если его каким-то чудом и поймают, то он все будет отрицать.
Сэмми тихонько подает голос.
— Господи, мне даже представить страшно, как сейчас страдает Хелен, — с мокрыми глазами слегка дрожащим голосом говорит Анна. — Что эти гады с ней делают, пока никто не видит? Вдруг ее там вообще подвергают каким-нибудь ужасным пыткам?
— Если честно, у меня и самой сердце неспокойно, — прикладывает руку к сердцу Ракель. — Если эти типы довели Питера до полумертвого состояния всего за пару-тройку часов его плена, то что произошло с Хелен за четыре дня?
— Да уж, со мной и то обращались нормально, пока Майкл четыре дня удерживал меня в своем доме, — вспоминает Наталия. — И кормили, и в туалет водили… Не били, не насиловали, слава богу…
— Зная, что Маршалл в плену у одного из самых опасных преступников восьмидесятых-девяностых годов, то можно ожидать чего угодно. Он может придумать для нее такие ужасные пытки, какие нам и в кошмарах не снились.
— И которых она не сможет избежать, — добавляет Анна. — Никто не сможет ей помочь, если неизвестно, где они ее скрывают.
Сэмми издает тихое, жалобное поскуливание, пока вдалеке проходящие служанки бросают им полный печали взгляд, а затем с обеспокоенным выражением лица продолжают о чем-то говорить между собой.
— Тише-тише, Сэмми, не скули, — мягко произносит Ракель, погладив Сэмми по голове.
— А ведь Питеру в таком состоянии еще и придется сегодня выступать на концерте, — подмечает Наталия.
— Парни предлагали ему перенести выступление, но он наотрез отказался, — отвечает Анна. — Хотя есть большая вероятность, что Пит не выступит блестяще. Зная, что все репетиции он с треском завалил.
— Дай бог, Терренсу, Даниэлю и Эдварду хватит сил вытянуть концерт втроем, — выражает надежду Наталия. — Даже если они и сами очень подавлены и опустошены.
— Да, мало того что за Хелен переживают, так и еще приходиться за Питером следить, чтобы он не натворил глупостей, — отвечает Ракель.
— Ну, пока что у нас это более-менее получается. Хотя состояние Питера вызывает серьезные опасения. Он в любой момент может сорваться. А если с Хелен случится что-то ужасное, то мы можем попрощаться с ним. Без нее ему этот мир будет не нужен.
— Пока делаем все, что в наших силах. Если он будет с нами много разговаривать, то так ему станет немного легче. Будет помнить, что мы всегда окажемся рядом, чтобы помочь.
— Нужно постоянно ему об этом напоминать, — отмечает Анна. — Для Питера это крайне важно. Важно знать, что он окружен людьми, которые не способны его предать. Вы ведь знайте, что у него большие проблемы с доверием.
— Интересно, а слова мистера Джонсона о каких-то заблокированных воспоминаниях могут быть правдой? — слегка хмурится Ракель, приложив палец к губе. — Что если есть еще что-то, о чем Питер предпочитает никому не говорить и сам не вспоминать?
— Кто знает, Ракель… — задумчиво произносит Наталия. — Но думаю, у всех нас есть вещи, которые мы хотим навсегда забыть. Или нам за них стыдно, или они причиняют нам боль.
— Честно говоря, я думала, что Питер и правда изменился, — признается Анна. — Что он все отпустил и действительно был таким смелым и уверенным, каким был несколько месяцев назад. Но сейчас Роуз ведет себя так, словно ничего не поменялось.
— Даже если что-то такое и есть, то рано или поздно Пит обязательно все расскажет. Зачем заставлять говорить, если человеку неприятно?
— Да, но если мы не узнаем о том, что причиняет ему боль, у нас никогда не будет возможности помочь блондину прийти в себя, — отмечает Ракель. — Может, мы снова причиняем ему боль, сам того не зная, когда что-то делаем. Может, какие-то наши действия или слова его ломают.
— Наталия права, подружка, — скромно отвечает Анна. — Питер сам все расскажет, если захочет. Да, нам всем очень хочется ему помочь, но принуждение никогда не приводит ни к чему хорошему.
— Знаю, девочки, но что-то мне подсказывает, что мы должны узнать обо всем как можно скорее. А иначе потом может быть уже слишком поздно помогать Питеру.
Сэмми в знак согласия тихо подает голос.
— Видите, даже Сэмми со мной согласен.
— Ох, девчонки, это, конечно, тоже важно, но наша главная задача – найти Хелен, — напоминает Наталия. — Именно от нее сейчас все и зависит. Мы с вами не имеем над ним той силы, что есть у этой девчонки.
— А что мы можем сделать? — тяжело вздохнув, пожимает плечами Ракель. — Ничего! Только лишь молиться о том, чтобы она осталась жива и здорова.
— Она, наверное, так на нас надеется… — с грустью во взгляде предполагает Наталия. — Ждет, что мы за нем придем.
— Мы придем. Сразу после того как нападем на ее след.
— О боже, когда же все это закончится? — аккуратно подтирает слезы под глазами Анна.
Сэмми в этот момент очень жалобно скулит, с сочувствием смотря на девушек.
— Ох, ладно, Наталия, Анна… — спокойно произносит Ракель. — Давайте займемся чем-нибудь, чтобы не сойти с ума.
— Может, съездим проведать миссис Маршалл? — предлагает Наталия. — Когда захотим отвезти Сэмми домой.
— Кстати, сегодня мама с папой написали мне сообщение сегодня утром и попросили дать адрес миссис Маршалл, — признается Анна. — Сказали, что хотят навестить ее и поддержать.
— А когда они поедут? — уточняет Ракель.
— Не знаю, но сегодня – точно.
— Если мы застанем их у бабушки Хелен, я буду очень рада их увидеть, — признается Наталия.
— Эй, Наталия, а твои родители уже знают про Хелен? — уточняет Анна.
— Знают. И они тоже хотят как-нибудь навестить миссис Маршалл.
— Как и дедушка с тетей… — задумчиво говорит Ракель.
— Тогда давайте поедем к ней прямо сейчас? Чем нам еще заняться, пока у парней концерт?
— Может, что-нибудь выпьем или съедим?
— Спасибо, но у меня кусок в горло не лезет, — отказывается Наталия.
— Я тоже не особо голодна, — качает головой Анна.
— Солидарна, — резко выдыхает Ракель, заправив прядь волос за ухо. — Я тоже переживаю.
Сэмми тихонько подает голос, словно говоря, что у него тоже нет аппетита.
— Сэмми – тоже… — Ракель мягко треплет Сэмми за ушки. — Миссис Маршалл говорит, что он сейчас очень плохо ест и стал менее подвижным. Целыми днями лежит в своем уголке.
— Не мудрено – у него ведь сейчас сильный стресс из-за пропажи хозяйки, — подмечает Наталия.
— Имеет смысл держаться ради него и миссис Маршалл, — отмечает Анна. — Они сейчас как никогда нуждаются в нашей поддержке.
— Это будет непросто, но мы должны, — заключает Ракель. — Как бы плохо нам ни было, нам придется взять себя в руки и не позволить себе погрузиться в мрачные думы.
Наталия и Анна ничего не говорят и просто с грустью во взгляде переглядываются между собой, а в какой-то момент первая кладет голову на плечо второй. Ракель же подсаживается к ним поближе и заключает обеих подруг в свои крепкие объятия, пока Сэмми и сам жмется к девушкам, отчаянно выпрашивая у них внимание и ласку и всем своим видом показывая, что он сильно тоскует по своей хозяйке, которой приходиться проходить через ужасные вещи и быть окруженной теми, кто воспринимает ее своей игрушкой и играется с ней как им вздумается.
Глава 21: Вы не спасайте меня, а мучайте
Несмотря на подавленное состояние и желание лежать пластом на диване, Питер, Эдвард, Даниэль и Терренс все-таки сумели взять себя в руки для того, чтобы выйти к тем, кто так ждал их выступления. В этот раз им не надо скакать по всей сцене, чтобы завести толпу, поскольку парни сидят перед слушателями на стульях, исполняют свои песни на гитарах и кахоне и используют шейкер. Перед каждым из них стоят стойки с микрофонами, в которые все четверо исполняют свои строчки, иногда поправляя вставленный в ухо наушник, использующийся для того, чтобы слышать музыку, себя и своих коллег.
Выступление проходит гладко, без каких-либо казусов, хотя сегодня участники «Against The System» ведут себя спокойнее обычного. Что не может не сказаться на поклонниках, которые также сидят на своих местах и спокойно слушают своих кумиров, лишь иногда негромко похлопывая в ладони. Да, кто-то, конечно, пытается издать какие-то возгласы и свисты, чтобы немного разрядить обстановку и поддержать кумиров, но это не находит никакого отклика в сердца других. Впрочем, они могут заметить, как в такие моменты на лицах парней проскакивает грустная улыбка, словно говорящая об их благодарности.
Терренс, Даниэль, Питер и Эдвард исполняют несколько своих песен, среди которых есть уже выпущенные и пока что никому не известные. Несмотря на опасения где-то облажаться, все проходит нормально, хотя парни и исполняют свои партии практически на автомате, не вкладывая в выступление слишком много эмоций и чувств. Они словно отличники, зазубрившие материал и без запинки рассказавшие его учителю без особого понимания заложенного в нем смысла. И присутствующие в зале поклонники словно чувствуют это и уже давно отметили, что музыканты выглядят чем-то расстроенными и подавленными. Скорее всего, завтра уже разгорятся бурные обсуждения данной ситуации, учитывая, что некоторые люди записывают выступление группы на видео с помощью телефона, а профессиональные фотографы бегают туда-сюда, чтобы сделать хорошие снимки.
Хоть Питер и отбивает правильный ритм на кахоне и в нужные моменты использует шейкер, но мысленно находится где-то далеко отсюда, чувствуя, что его сердце неприятно сжимается из-за нехороших предчувствий относительно Хелен. Время от времени он с грустью посматривает на своих коллег, которые прилагают немало усилий, чтобы вытянуть этот концерт втроем. Терренс не дает всем забыть о том, что у него мощный и звонкий голос, и без проблем тянет все высокие ноты. Эдвард помнит, что его позиция в группе – лид-гитарист, и прикладывает немало усилий, чтобы выдавать блестящее соло во время исполнения каждой песни. Ну а Даниэль старается поразить всех и своим пением, и игрой на гитаре. А еще постоянно справляется о состоянии рядом сидящего Питера, жалея, что они с друзьями все-таки не настояли на отмене концерта.
Поначалу Питер находил в себе силы исполнять свои сольные строчки, коих у него не так уж много. Но когда остается исполнить еще парочку песен, то он понимает, что уже не справится, и обращается к Даниэлю с просьбой спеть его сольные строчки. Тот сразу же соглашается и блестяще справляется с этой задачей, оставляя слушателей в легком недоумении относительно того, почему именно он спел то, что должен петь барабанщик группы. Эдварда и Терренса же это нисколько не удивляет, и они охотно подпевают своему приятелю как ни в чем ни бывало. В такие моменты Питер смотрит на них с благодарностью и даже находит в себе силы улыбнуться, словно напоминая, как он счастлив иметь таких прекрасных друзей.
Закончив исполнение своей последней песни и смахнув пальцам по струнам гитары или сделав последний удар по кахону, Эдвард, Терренс, Питер и Даниэль мысленно выдыхают с облегчением от мысли, что концерт все-таки был успешно отыгран. Аплодисменты от всех присутствующих в зале так или иначе согревают им душу и заставляет почувствовать себя чуточку лучше. Они сожалеют, что в этот раз были не такими энергичными и веселыми, но все же довольны собой, друг другом и той работой, которую проделали совместными усилиями. Правда парней немного расстраивает то, что они не могут встать и уйти прямо сейчас, поскольку им предстоит еще и ответить на несколько вопросов от поклонников. Впрочем, Питер воспринимает это как возможность помолчать, погрузиться в свои думы и подумать о том, как он может помочь Хелен.
— Спасибо… — берет слово Терренс, придерживая одной рукой акустическую гитару, а в другую взяв микрофон. — Спасибо большое, что пришли на наше выступление. Для нас это очень многое значит. И надеемся, что вам понравились те песни, которые ранее никто не слышал. Песни, которые будут включены в наш альбом. До выхода которого осталось совсем немного времени.
— Э-э-э, вы уж извините, что мы сегодня немного сонные мухи… — поднеся микрофон ко рту, скромно извиняется Эдвард. — Не такие шустрые и громкие, как обычно. Тем не менее мы очень старались порадовать вас и забыть о любом дискомфорте и любых печалях, чтобы выйти и спеть.
— Да, мы все-таки живые люди… — задумчиво подмечает Даниэль. — У нас не может всегда все быть хорошо. Бывают дни, когда все идет коту под хвост. Когда все валится из рук. Когда хочется просто лежать и пялиться в одну точку. Вот сегодня мы… Находимся примерно в таком же состоянии. Хотя мы знали, что вы нас ждете, и поэтому заставили себя собраться.
По всему небольшому, хорошо освещенному концертному залу раздаются бурные аплодисменты, призванные поддержать парней и дать им понять, что они все равно молодцы и прекрасно справились со всей задачей.
— Ладно, ребята, а теперь давайте немного поболтаем и попробуем немного отвлечься от грустных мыслей, — чуть бодрее предлагает Эдвард. — Вы можете задать нам любые вопросы, на которые мы с парнями постараемся ответить. Пожалуйста, кто хочет спросить первым?
Некоторые присутствующие в зале начинают высоко тянуть свои руки, чтобы о чем-то спросить участников группы.
— Э-э-э, давайте начнем с дальних рядов, — предлагает Даниэль и указывает на одну из девушек. — Девушка с синими волосами в цветочном топе, начнем с вас. Какой у вас вопрос?
Как только кто-то из работающих в концертном зале подходит к приглянувшейся Даниэлю девушке и подносит к ее рту микрофон, та с немного смущенной улыбкой смотрит на них, сложив руки перед собой.
— Привет, ребята… — скромно здоровается девушка и с дрожью выдыхает. — Спасибо большое за этот концерт. Хоть вы сегодня и правда выглядите грустными, он все равно получился великолепным. Я уже давно мечтала послушать вас вживую, но у меня не было такой возможности. Но вот сегодня мне это наконец-то удалось.
— Спасибо большое, — с легкой улыбкой благодарит Терренс.
— Э-э-э… Если честно, я даже не знаю, о чем вас спросить… В голове столько всего… Я немного растерялась…
— Не стесняйтесь, девушка. Задавайте нам любой вопрос.
— Ладно… Тогда для хочу спросить у вас, Терренс. Вы собирайтесь возобновлять свою актерскую карьеру? Или теперь вы больше сосредоточены на музыкальной?
— Я никогда не говорил, что завершил карьеру актера. Просто сейчас она отошла на второй план из-за желания заняться музыкой. В одном из своих интервью я сказал, что актерство мне нравится, но это не было моей главной страстью. Моя страсть – это музыка. И пока что я хочу развиваться как музыкант.
