Где-то глубоко внутри девушка понимала мотивы, которыми руководствовались ее спасители, но принять их, а тем более смириться с таким положением вещей она не могла. И ладно бы еще виновником ее нынешнего состояния был только Дракула, от него-то как раз Гвендолин вполне ожидала чего-то подобного, но признание матери буквально вбило последний гвоздь в крышку гроба ее здравого рассудка и самообладания. Такого удара в спину от самого близкого и родного человека на свете девушка точно не ждала. Но факт оставался фактом. Все происходящее не было кошмарным сном, от которого можно было в любой момент проснуться, случившееся с Гвендолин было до безобразия реально. Таким же реальным, как и пробуждающейся в ней голод. Снова. Жажда крови становилась все сильнее, вынуждая девушку всерьез задуматься о поиске своей первой жертвы, если ей не удастся решить этот вопрос по-другому. При чем в самое ближайшее время. Гвен казалось, что ее внутренности выедает какое-то маленькое злобное существо, настолько невыносимой была скрутившая спазмом ее желудок боль. Это невероятно пугало. Менее всего на свете Гвендолин желала причинить вред кому-то из находящихся в доме, особенно маме. Даже несмотря на ее роль во всей этой истории. Выход из этой ситуации Гвендолин видела только один — смерть, окончательная и бесповоротная. Потому и бросилась бежать куда глаза глядят, лишь бы оказаться как можно дальше от всех, заглушить хоть на одно короткое мгновение этот гул в голове, этот манящий, сводящий с ума шум бьющегося сердца.
Оказавшись в коридоре, Гвен метнулась к лестнице, ведущей на первый этаж, а потом намеревалась выбежать на улицу. На грани подсознания она ощущала, что солнце еще не уступило место своему ночному собрату, а значит, у нее были все шансы проститься с ненавистным ей существованием, на которое ее обрекли против ее же воли. Едва не сбив с ног Драгана, с которым она столкнулась, выскочив из-за угла, и даже не обратив на это никакого внимания мисс Оллфорд быстро слетела по ступеням и уже приблизилась к заветной цели, как отчетливо услышала лязганье железных ворот, которые захлопнулись перед самым ее носом, звук задвигающихся стальных засовов. Гвендолин замерла, так и не дотронувшись до медной ручки на входной двери. Волосы на голове у нее встали дыбом, когда до ее слуха донесся вкрадчивый, очень тихий голос, но при этом заполнивший собой, казалось, весь дом:
— Далеко собралась, девочка?
На какое-то мгновение все звуки мира умерли. Гнетущая тишина давила, напоминая затишье перед бурей. А в следующее мгновение Гвендолин услышала за спиной приближающиеся шаги. Точнее не услышала, а почувствовала беззвучное приближение кого-то почти такого же древнего и могучего, как океан. В том, кто это был у девушки даже сомнений не возникло. Гвен повернулась, прижалась спиной к двери — потому что чувствовать Его за спиной было невыносимо, легче уж встретить Влада лицом к лицу. На мгновение перед ней повисла сумрачная завеса, скрывая от ее взора лестницу и часть дома. Гвендолин вгляделась в темноту — и вот та уплотнилась, в ней проступил смутный, едва различимый силуэт.
— Успокойся и доверься мне! — шелестящий голос обволакивал Гвен, завораживал ее, проникал в самую глубину ее существа. Ее тут же охватило непреодолимое желание подчиниться этой темной силе, стать частью ее. Влад, выступив из тьмы, подошел к девушке и оперся руками о двери по обе стороны от Гвен, отчего та еще сильнее вжалась в деревянные двери. Казалось, еще чуть-чуть и она просто сольется с ними воедино. Он склонился к ее лицу, продолжая смотреть на нее, как кот на загнанную мышь. Влад был близко. Слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Дьявол подери, князь появился просто из ниоткуда! Его едва различимая улыбка стала чуть шире, от того, как она смотрела на него. — Не бойся ничего. Я научу тебя любить ночь! Научу ее удивительному языку, языку лунного света и таящейся во тьме тайны.
Гвен завороженная слушала Влада — и с удивлением прислушивалась к себе. Слова Дракулы околдовывали ее, одурманивали, окутывали, как кокон окутывает гусеницу перед превращением в бабочку.
— Нет, — с огромным трудом сбрасывая оцепенение, пролепетала Гвендолин. — Все это неправильно, так не должно быть! — уже более твердо произнесла девушка, при этом всеми силами стараясь избежать нового зрительного контакта с Дракулой. Гвен прекрасно понимала, один его взгляд — и она утонет в нем уже навсегда. И тогда дороги назад у нее точно не будет.
Влад молчал, но его глаза потемнели еще сильнее, а поза излучала опасность и силу. Очень медленно он убрал руки с входной двери, давая Гвен такую желанную свободу, и сделал шаг назад. Не успела девушка опомниться и ощутить в ладони холодную медь дверной ручки, как Дракула в мгновение ока оказался на лестнице, где на ступенях сидела леди Элизабет, выбежавшая следом за дочерью из комнаты. Рядом с ней стоял Драган, с неприкрытым ужасом наблюдающий разворачивающуюся перед ними драму. В полной тишине, которая стеной встала меду ними, одним быстрым движением разорвав на груди своего потомка рубашку, Влад рванул с его шеи серебряный крест на толстой цепочке. Никто и глазом не успел моргнуть, как Дракула уже снова был рядом с Гвен. На его глаза легла тень. Сейчас князь был по-настоящему пугающим. Двигался, словно дикий зверь, не отводя ни на миг от застывшей перед ним, словно кролик перед удавом, девушки своих бездонных черных глаз. Гвен почувствовала, что ноги ее больше не держат и она оседает на пол. Она хотела кричать, плакать, бороться, но не могла. Гвендолин вообще ничего не могла в эту минуту, лишь широко раскрытыми от ужаса глазами смотреть в непроницаемое лицо князя и пытаться отыскать на нем хоть одну эмоцию.
— Ты желаешь проститься с этим миром, — не вопрос, утверждение отчетливо звучало в тоне Дракулы. — Что же, позволь тебе в этом помочь, — Влад, снова вплотную приблизившись к Гвен и отрезав ей все пути к отступлению, смерил ее совершенно безумным взглядом. — Небольшая демонстрация того, что ждет тебя за этой дверью, — с этими словами князь взял ее правую руку и вложил в раскрытую ладонь серебряный крест Драгана.
И секунды не прошло, как тишину нарушил крик, полный шока, неверия и адской боли. Гвендолин очень медленно, словно не в силах поверить в реальность происходящего с ней, опустила взгляд на свою ладонь, туда, где алел и пузырился ожог, безразлично поедающий ее плоть. Сначала на руке отпечатался лишь сам крест, оставляя после себя глубокие красные отметины, но потом бледная кожа Гвен, отравленная серебром, стала обугливаться дальше. Рана равномерно расползалась, растекалась, словно пролитое на стол молоко, по всей ладони, причиняя нестерпимую боль. В какой-то момент девушка не выдержала пытки и попыталась вырвать пальцы из руки Влада, но хватка князя была мертвой.
— Нравится сгорать заживо? — бесцветно поинтересовался Дракула. — Там, — он кивком головы указал на входные двери, — будет еще хуже. Только в глупых фильмах смертных все происходит за долю секунды. На самом же деле гореть ты будешь невероятно медленно, а поэтому очень долго. И заметь, что смерть от болевого шока тебе не грозит, поскольку твое сердце не бьется. Так что ты вполне сможешь насладиться процессом. Этого ты хочешь?
— Нет, прекрати это, пожалуйста, — упав на колени перед своим мучителем, прохрипела Гвен. Мощный укол страха и паники, накрывший Гвендолин, словно волна во время прилива, отрезвил, вынуждая девушку полностью капитулировать. Признать, что несмотря на все, что с ней приключилось, она все же не желает покидать этот мир. Тем более таким кошмарным способом.
Поняв, что только что произошло между Владом и Гвен, леди Элизабет хотела вмешаться, но Драган предусмотрительно ее удержал, не дав даже с места сдвинуться.
— Они сами разберутся. Лучше не вмешивайтесь, — тихо произнес он, дрожащими пальцами запахивая на груди разорванную рубашку.
— Но как же?.. Он же… Она… — женщина не могла подобрать слова, чтобы сформулировать мысль, отчаянной птицей, бьющейся в ее сознании. Спокойно смотреть на происходящее, она не могла.
— Пойдемте, вам необходимо отдохнуть, — помогая встать, заметил Драган.
— Прости меня, Гвендолин, — прошептала женщина, даже не пытаясь скрыть слезы.
— Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо, — ободряюще проговорил Дракулешти, уводя миссис Оллфорд из злополучного коридора. Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить. — Вот увидите, — скорее себе, нежели рядом идущей женщине сказал потомок валашского князя.
— Но я перед ней действительно виновата. Даже ваш предок отступил, он бы не обратил ее, если бы я не настояла, — вина перед дочерью неподъемной ношей легла на плечи женщины, заставляя ее едва ли не впервые в жизни ссутулить спину.
— Никто ни в чем не виноват. Вы хотели, как лучше. И вы, и мы это понимаем. Поймет и Гвендолин.
— Вы думаете? — надежда зажглась в глазах несчастной матери.
— Уверен! — и они скрылись за поворотом.
А в это время Дракула, наконец-то забрав у Гвен крест и положив его в карман черного кашемирового пиджака, окутал их фигуры сумрачным туманом и переместился вместе с девушкой на крышу старинного особняка, выбрав самую высокую его точку. Оставаясь под покровом темноты, что всегда и всюду послушно следовала за своим хозяином, они смогли увидеть, как медный диск медленно катился за горизонт, как его последние лучи, расчертив своим рубиновым светом уже стремительно темнеющее небо, исчезли из вида, завершив на сегодня все свои дела.
— Я больше никогда не увижу солнце, — практически беззвучно пролепетала Гвен, всей душой наслаждаясь невероятной красоты зрелищем. По щеке скатилась одинокая слезинка. Гвендолин тут же зло ее вытерла.
— Не городи чепухи, — хмыкну Влад, отпуская девушку и садясь на крышу. — Всего-то нужно потерпеть несколько сотен лет.
— Всего-то, — эхом отозвалась Гвендолин, глазами до краев заполненными тоской смотря как над миром воцаряется ночь.
Влад же, наоборот, наслаждался темнотой, впитывал ее всей кожей, пил, словно дорогое вино.
— Дорогая, третья истерика за последний час — это слишком даже для тебя. Не разочаровывай меня, — несколько отрешенно произнес князь, всматриваясь в лавандовое небо и зажигающиеся на нем немногочисленные звезды, словно хотел там что-то увидеть.
— Ах, простите меня, Ваше Величество! Простите, что оказалась недостойной разделить с Вами вечность, — голос девушки сочился ядом, а глаза метали молнии, то и дело давая адскому пламени вырваться наружу из мрачных глубин обсидиановых глаз.
Гвендолин даже не поняла как, но уже в следующую секунду оказалась прижатой к трубе дымохода. Влад крепко держал ее руки по бокам, буквально нависнув над девушкой и вжимая в каменную кладку.
— С меня довольно! — прорычал Дракула. — Или ты проявишь хоть каплю уважения, или же будут последствия, дерзкая девчонка. И куда серьезней этих, — Влад, перехватив правую руку Гвендолин, поднес ее к ее лицу, показывая ожог, по-прежнему уродливой черно-багровой розой расцвечивающий бледную кожу.
— Это уже стало дурной традицией, — прикрыв глаза, сказала Гвен. — Сначала нож, теперь крест. Я так и без руки могу остаться.
— Все зависит исключительно от тебя. Продолжишь в том же духе, без головы останешься, — будничным, даже скучающим тоном произнес Влад, но от этого его слова прозвучали еще более жутко. — То-то же, — удовлетворенно констатировал князь, удостоверившись, что алые всполохи, еще мгновение назад выплясывающие сумасшедший танец в глубине глаз Гвен, угасают.
Затем Влад отошел на пару шагов и снова устремив непроницаемый взгляд в чернильные небеса, начал что-то нашептывать. Странная, дикая мелодия, словно по мановению волшебной палочки, возникла в ночном воздухе. Звуки ее сплетались, поднимались к ночному небу и падали обратно. Они заполнили собой весь мрачный двор имения и вылились из него, как выливается вино из разбитого бокала. Едва Дракула закончил читать заклинание, как послушный его зову Зефир пробежал по парку, закачались молодые деревья, а старые заскрипели и застонали, как стонут перед грозой старые воины, иссеченные вражескими саблями. И так уже практически темное небо помрачнело, на него набежали тяжелые свинцовые тучи. Из самой черной из них прогремел гром, и огненная молния ударила в сухое дерево неподалеку от озера, в котором несколькими днями ранее Гвен чуть не простилась с жизнью. Старое дерево вспыхнуло, как факел, и запылало. Увидев это, Гвендолин дернулась, вскрикнув от неожиданности. Желая удержаться в вертикальном положении, она обеими руками ухватилась за полу пиджака Дракулы, практически повиснув на нем.
— Что за черт?! Почему он не исчезает? — зашипела от боли Гвен, в секунду пронзившей сотней острых игл ее правую ладонь. Она инстинктивно отдернула поврежденную руку и прижала ее к себе.
— Силенок маловато, — отцепляя от себя девушку, тихо произнес Влад. — Иди сюда. Да не бойся ты, — немного грубее, чем собирался, сказал Дракула, притягивая девушку к себе.
Проколов себе указательный палец и дав крови выступить, Влад обвел ним контур ожога на руке Гвен. На глазах рана стала затягиваться, не оставляя после себя даже следа. Дойдя до глубокой отметины в форме креста, регенерация прекратилась. В недоумении Гвендолин подняла взгляд на Дракулу.
— Что происходит? Почему весь ожог не сходит?
— Он пройдет, со временем. До тех пор это будет тебе небольшим напоминаем о твоем безрассудстве, — едва касаясь обожженной плоти, серьезно произнес Влад. — Раз не слушаешь, учиться будешь на своих ошибках.
— Чертов садист! — выдергивая руку, бросила Гвен, впрочем, беззлобно. Она прекрасно понимала, что ходила по тонкому льду, измеряя границы терпения князя.
— За языком следи, — оскалился в тон девушке Влад.
Внезапно яркая вспышка расколола ночное небо пополам, а следом за ней грянул гром, принося на своих крыльях дух бури. Миг спустя дождь уже грохотал по крыше старого особняка, повидавшего много чего на своем веку, словно кредитор, требующий, чтобы его наконец-то впустили. Деревья еще яростней замахали ветками со все еще сохранившейся на них листвой, как большими тряпками, будто пытаясь вытереть небу слезы. Горящее дерево потухло, навеки застыв в своем обугленном уродстве. Гвендолин стояла по-прежнему рядом с Дракулой, ее здоровая рука была крепко зажата в его широкой ладони. Прикрыв глаза и тяжело вздохнув, понимая, что бежать дальше ей попросту некуда, Гвен запрокинула голову, подставляя лицо крупным каплям дождя, в надежде, что влага смоет неприятный привкус — привкус жизни, которая отныне ждет ее. Соленая влага на ее щеках, смешиваясь со слезами неба, смывала с души и сердца Гвендолин всю ее прошлую жизнь, стирала из памяти все горести и печали. В этот самый миг рождалась новая Гвендолин, вампиресса, спутница Дракулы…
— Отпускаю! — Гвен прокричала это навстречу бешенному ветру, и ветер плюнул ей его обратно в лицо.
Влад молчал, давая возможность Гвен выплакаться и прийти в себя, переродиться для новой жизни. Лишь увидев, что Гвендолин стала успокаиваться и поток слез начал иссякать, он, слегка склонив голову, свободной рукой утер ее бледное лицо. Большим пальцем ласково провел по щеке, успокаивая. Гвен и не заметила, как обвила руками его торс, но зато это прекрасно заметил Дракула.
Оказавшись в коридоре, Гвен метнулась к лестнице, ведущей на первый этаж, а потом намеревалась выбежать на улицу. На грани подсознания она ощущала, что солнце еще не уступило место своему ночному собрату, а значит, у нее были все шансы проститься с ненавистным ей существованием, на которое ее обрекли против ее же воли. Едва не сбив с ног Драгана, с которым она столкнулась, выскочив из-за угла, и даже не обратив на это никакого внимания мисс Оллфорд быстро слетела по ступеням и уже приблизилась к заветной цели, как отчетливо услышала лязганье железных ворот, которые захлопнулись перед самым ее носом, звук задвигающихся стальных засовов. Гвендолин замерла, так и не дотронувшись до медной ручки на входной двери. Волосы на голове у нее встали дыбом, когда до ее слуха донесся вкрадчивый, очень тихий голос, но при этом заполнивший собой, казалось, весь дом:
— Далеко собралась, девочка?
На какое-то мгновение все звуки мира умерли. Гнетущая тишина давила, напоминая затишье перед бурей. А в следующее мгновение Гвендолин услышала за спиной приближающиеся шаги. Точнее не услышала, а почувствовала беззвучное приближение кого-то почти такого же древнего и могучего, как океан. В том, кто это был у девушки даже сомнений не возникло. Гвен повернулась, прижалась спиной к двери — потому что чувствовать Его за спиной было невыносимо, легче уж встретить Влада лицом к лицу. На мгновение перед ней повисла сумрачная завеса, скрывая от ее взора лестницу и часть дома. Гвендолин вгляделась в темноту — и вот та уплотнилась, в ней проступил смутный, едва различимый силуэт.
— Успокойся и доверься мне! — шелестящий голос обволакивал Гвен, завораживал ее, проникал в самую глубину ее существа. Ее тут же охватило непреодолимое желание подчиниться этой темной силе, стать частью ее. Влад, выступив из тьмы, подошел к девушке и оперся руками о двери по обе стороны от Гвен, отчего та еще сильнее вжалась в деревянные двери. Казалось, еще чуть-чуть и она просто сольется с ними воедино. Он склонился к ее лицу, продолжая смотреть на нее, как кот на загнанную мышь. Влад был близко. Слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Дьявол подери, князь появился просто из ниоткуда! Его едва различимая улыбка стала чуть шире, от того, как она смотрела на него. — Не бойся ничего. Я научу тебя любить ночь! Научу ее удивительному языку, языку лунного света и таящейся во тьме тайны.
Гвен завороженная слушала Влада — и с удивлением прислушивалась к себе. Слова Дракулы околдовывали ее, одурманивали, окутывали, как кокон окутывает гусеницу перед превращением в бабочку.
— Нет, — с огромным трудом сбрасывая оцепенение, пролепетала Гвендолин. — Все это неправильно, так не должно быть! — уже более твердо произнесла девушка, при этом всеми силами стараясь избежать нового зрительного контакта с Дракулой. Гвен прекрасно понимала, один его взгляд — и она утонет в нем уже навсегда. И тогда дороги назад у нее точно не будет.
Влад молчал, но его глаза потемнели еще сильнее, а поза излучала опасность и силу. Очень медленно он убрал руки с входной двери, давая Гвен такую желанную свободу, и сделал шаг назад. Не успела девушка опомниться и ощутить в ладони холодную медь дверной ручки, как Дракула в мгновение ока оказался на лестнице, где на ступенях сидела леди Элизабет, выбежавшая следом за дочерью из комнаты. Рядом с ней стоял Драган, с неприкрытым ужасом наблюдающий разворачивающуюся перед ними драму. В полной тишине, которая стеной встала меду ними, одним быстрым движением разорвав на груди своего потомка рубашку, Влад рванул с его шеи серебряный крест на толстой цепочке. Никто и глазом не успел моргнуть, как Дракула уже снова был рядом с Гвен. На его глаза легла тень. Сейчас князь был по-настоящему пугающим. Двигался, словно дикий зверь, не отводя ни на миг от застывшей перед ним, словно кролик перед удавом, девушки своих бездонных черных глаз. Гвен почувствовала, что ноги ее больше не держат и она оседает на пол. Она хотела кричать, плакать, бороться, но не могла. Гвендолин вообще ничего не могла в эту минуту, лишь широко раскрытыми от ужаса глазами смотреть в непроницаемое лицо князя и пытаться отыскать на нем хоть одну эмоцию.
— Ты желаешь проститься с этим миром, — не вопрос, утверждение отчетливо звучало в тоне Дракулы. — Что же, позволь тебе в этом помочь, — Влад, снова вплотную приблизившись к Гвен и отрезав ей все пути к отступлению, смерил ее совершенно безумным взглядом. — Небольшая демонстрация того, что ждет тебя за этой дверью, — с этими словами князь взял ее правую руку и вложил в раскрытую ладонь серебряный крест Драгана.
И секунды не прошло, как тишину нарушил крик, полный шока, неверия и адской боли. Гвендолин очень медленно, словно не в силах поверить в реальность происходящего с ней, опустила взгляд на свою ладонь, туда, где алел и пузырился ожог, безразлично поедающий ее плоть. Сначала на руке отпечатался лишь сам крест, оставляя после себя глубокие красные отметины, но потом бледная кожа Гвен, отравленная серебром, стала обугливаться дальше. Рана равномерно расползалась, растекалась, словно пролитое на стол молоко, по всей ладони, причиняя нестерпимую боль. В какой-то момент девушка не выдержала пытки и попыталась вырвать пальцы из руки Влада, но хватка князя была мертвой.
— Нравится сгорать заживо? — бесцветно поинтересовался Дракула. — Там, — он кивком головы указал на входные двери, — будет еще хуже. Только в глупых фильмах смертных все происходит за долю секунды. На самом же деле гореть ты будешь невероятно медленно, а поэтому очень долго. И заметь, что смерть от болевого шока тебе не грозит, поскольку твое сердце не бьется. Так что ты вполне сможешь насладиться процессом. Этого ты хочешь?
— Нет, прекрати это, пожалуйста, — упав на колени перед своим мучителем, прохрипела Гвен. Мощный укол страха и паники, накрывший Гвендолин, словно волна во время прилива, отрезвил, вынуждая девушку полностью капитулировать. Признать, что несмотря на все, что с ней приключилось, она все же не желает покидать этот мир. Тем более таким кошмарным способом.
Поняв, что только что произошло между Владом и Гвен, леди Элизабет хотела вмешаться, но Драган предусмотрительно ее удержал, не дав даже с места сдвинуться.
— Они сами разберутся. Лучше не вмешивайтесь, — тихо произнес он, дрожащими пальцами запахивая на груди разорванную рубашку.
— Но как же?.. Он же… Она… — женщина не могла подобрать слова, чтобы сформулировать мысль, отчаянной птицей, бьющейся в ее сознании. Спокойно смотреть на происходящее, она не могла.
— Пойдемте, вам необходимо отдохнуть, — помогая встать, заметил Драган.
— Прости меня, Гвендолин, — прошептала женщина, даже не пытаясь скрыть слезы.
— Не волнуйтесь, с ней все будет хорошо, — ободряюще проговорил Дракулешти, уводя миссис Оллфорд из злополучного коридора. Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить. — Вот увидите, — скорее себе, нежели рядом идущей женщине сказал потомок валашского князя.
— Но я перед ней действительно виновата. Даже ваш предок отступил, он бы не обратил ее, если бы я не настояла, — вина перед дочерью неподъемной ношей легла на плечи женщины, заставляя ее едва ли не впервые в жизни ссутулить спину.
— Никто ни в чем не виноват. Вы хотели, как лучше. И вы, и мы это понимаем. Поймет и Гвендолин.
— Вы думаете? — надежда зажглась в глазах несчастной матери.
— Уверен! — и они скрылись за поворотом.
А в это время Дракула, наконец-то забрав у Гвен крест и положив его в карман черного кашемирового пиджака, окутал их фигуры сумрачным туманом и переместился вместе с девушкой на крышу старинного особняка, выбрав самую высокую его точку. Оставаясь под покровом темноты, что всегда и всюду послушно следовала за своим хозяином, они смогли увидеть, как медный диск медленно катился за горизонт, как его последние лучи, расчертив своим рубиновым светом уже стремительно темнеющее небо, исчезли из вида, завершив на сегодня все свои дела.
— Я больше никогда не увижу солнце, — практически беззвучно пролепетала Гвен, всей душой наслаждаясь невероятной красоты зрелищем. По щеке скатилась одинокая слезинка. Гвендолин тут же зло ее вытерла.
— Не городи чепухи, — хмыкну Влад, отпуская девушку и садясь на крышу. — Всего-то нужно потерпеть несколько сотен лет.
— Всего-то, — эхом отозвалась Гвендолин, глазами до краев заполненными тоской смотря как над миром воцаряется ночь.
Влад же, наоборот, наслаждался темнотой, впитывал ее всей кожей, пил, словно дорогое вино.
— Дорогая, третья истерика за последний час — это слишком даже для тебя. Не разочаровывай меня, — несколько отрешенно произнес князь, всматриваясь в лавандовое небо и зажигающиеся на нем немногочисленные звезды, словно хотел там что-то увидеть.
— Ах, простите меня, Ваше Величество! Простите, что оказалась недостойной разделить с Вами вечность, — голос девушки сочился ядом, а глаза метали молнии, то и дело давая адскому пламени вырваться наружу из мрачных глубин обсидиановых глаз.
Гвендолин даже не поняла как, но уже в следующую секунду оказалась прижатой к трубе дымохода. Влад крепко держал ее руки по бокам, буквально нависнув над девушкой и вжимая в каменную кладку.
— С меня довольно! — прорычал Дракула. — Или ты проявишь хоть каплю уважения, или же будут последствия, дерзкая девчонка. И куда серьезней этих, — Влад, перехватив правую руку Гвендолин, поднес ее к ее лицу, показывая ожог, по-прежнему уродливой черно-багровой розой расцвечивающий бледную кожу.
— Это уже стало дурной традицией, — прикрыв глаза, сказала Гвен. — Сначала нож, теперь крест. Я так и без руки могу остаться.
— Все зависит исключительно от тебя. Продолжишь в том же духе, без головы останешься, — будничным, даже скучающим тоном произнес Влад, но от этого его слова прозвучали еще более жутко. — То-то же, — удовлетворенно констатировал князь, удостоверившись, что алые всполохи, еще мгновение назад выплясывающие сумасшедший танец в глубине глаз Гвен, угасают.
Затем Влад отошел на пару шагов и снова устремив непроницаемый взгляд в чернильные небеса, начал что-то нашептывать. Странная, дикая мелодия, словно по мановению волшебной палочки, возникла в ночном воздухе. Звуки ее сплетались, поднимались к ночному небу и падали обратно. Они заполнили собой весь мрачный двор имения и вылились из него, как выливается вино из разбитого бокала. Едва Дракула закончил читать заклинание, как послушный его зову Зефир пробежал по парку, закачались молодые деревья, а старые заскрипели и застонали, как стонут перед грозой старые воины, иссеченные вражескими саблями. И так уже практически темное небо помрачнело, на него набежали тяжелые свинцовые тучи. Из самой черной из них прогремел гром, и огненная молния ударила в сухое дерево неподалеку от озера, в котором несколькими днями ранее Гвен чуть не простилась с жизнью. Старое дерево вспыхнуло, как факел, и запылало. Увидев это, Гвендолин дернулась, вскрикнув от неожиданности. Желая удержаться в вертикальном положении, она обеими руками ухватилась за полу пиджака Дракулы, практически повиснув на нем.
— Что за черт?! Почему он не исчезает? — зашипела от боли Гвен, в секунду пронзившей сотней острых игл ее правую ладонь. Она инстинктивно отдернула поврежденную руку и прижала ее к себе.
— Силенок маловато, — отцепляя от себя девушку, тихо произнес Влад. — Иди сюда. Да не бойся ты, — немного грубее, чем собирался, сказал Дракула, притягивая девушку к себе.
Проколов себе указательный палец и дав крови выступить, Влад обвел ним контур ожога на руке Гвен. На глазах рана стала затягиваться, не оставляя после себя даже следа. Дойдя до глубокой отметины в форме креста, регенерация прекратилась. В недоумении Гвендолин подняла взгляд на Дракулу.
— Что происходит? Почему весь ожог не сходит?
— Он пройдет, со временем. До тех пор это будет тебе небольшим напоминаем о твоем безрассудстве, — едва касаясь обожженной плоти, серьезно произнес Влад. — Раз не слушаешь, учиться будешь на своих ошибках.
— Чертов садист! — выдергивая руку, бросила Гвен, впрочем, беззлобно. Она прекрасно понимала, что ходила по тонкому льду, измеряя границы терпения князя.
— За языком следи, — оскалился в тон девушке Влад.
Внезапно яркая вспышка расколола ночное небо пополам, а следом за ней грянул гром, принося на своих крыльях дух бури. Миг спустя дождь уже грохотал по крыше старого особняка, повидавшего много чего на своем веку, словно кредитор, требующий, чтобы его наконец-то впустили. Деревья еще яростней замахали ветками со все еще сохранившейся на них листвой, как большими тряпками, будто пытаясь вытереть небу слезы. Горящее дерево потухло, навеки застыв в своем обугленном уродстве. Гвендолин стояла по-прежнему рядом с Дракулой, ее здоровая рука была крепко зажата в его широкой ладони. Прикрыв глаза и тяжело вздохнув, понимая, что бежать дальше ей попросту некуда, Гвен запрокинула голову, подставляя лицо крупным каплям дождя, в надежде, что влага смоет неприятный привкус — привкус жизни, которая отныне ждет ее. Соленая влага на ее щеках, смешиваясь со слезами неба, смывала с души и сердца Гвендолин всю ее прошлую жизнь, стирала из памяти все горести и печали. В этот самый миг рождалась новая Гвендолин, вампиресса, спутница Дракулы…
— Отпускаю! — Гвен прокричала это навстречу бешенному ветру, и ветер плюнул ей его обратно в лицо.
Влад молчал, давая возможность Гвен выплакаться и прийти в себя, переродиться для новой жизни. Лишь увидев, что Гвендолин стала успокаиваться и поток слез начал иссякать, он, слегка склонив голову, свободной рукой утер ее бледное лицо. Большим пальцем ласково провел по щеке, успокаивая. Гвен и не заметила, как обвила руками его торс, но зато это прекрасно заметил Дракула.
