— После обращения моя власть над тобой во сто крат сильнее, — совершенно не щадя чувства Гвендолин ледяным голосом, от которого у Гвен мороз пошел по коже, продолжил Дракула. — И если ты думаешь, что я не буду нею пользоваться, то глубоко заблуждаешься на этот счет. Но при всем этом, есть вещи, которые ты обязана сделать и решить сама как бы мне не хотелось помочь тебе в этом, — отчеканил Влад, не сводя пристального взгляда с притихшей Гвен.
— А что произошло в Суррее? Вы нашли Вики? — всем сердцем желая избежать обсуждения этой непростой и далеко не радужной темы, поинтересовалась Гвендолин, вклиниваясь в монолог князя. Мимолетная эйфория, которую она испытывала еще несколько минут назад прошла, испарилась, будто утренняя роса под первыми лучами солнца. На смену ей пришла жестокая реальность, от которой Гвен так хотела убежать. — И что за купля-продажа дома? Я ведь ничего не знаю.
Влад только качнул головой, услышав вопросы Гвен. Князь ее отлично понимал, но в то же время он знал, о чем говорил. На собственном опыте. К сожалению. И никому не желал проходить через это, тем более Гвен, которая сама того не подозревая пробуждала в нем те крохи человечности, которые ему каким-то чудом удалось сохранить в своей душе. В который уже раз Дракула удивлялся тому, с какой же все-таки невероятной легкостью рядом с Гвендолин открывались двери его памяти, обрушивая на него самые тягостные и мучительные воспоминания. Безусловно, князь мог заставить Гвен помириться с леди Элизабет, но он хотел, чтобы она сделала это по собственной воле. Потому что, когда ее накроет понимание того, что она упустила шанс это сделать, будет уже поздно что-либо менять. И Гвендолин будет также, как и он много веков назад, стоять над безучастным ко всему холмиком земли, едва поросшему мхом, и проклинать себя на чем свет стоит за упрямство и медлительность. Каждое слово, не сказанное вовремя, комом будет стоять в горле, душить, разрывать изнутри, но при этом все равно ничего изменить будет нельзя. Можно выть раненным зверем на весь мир, можно шептать, но докричаться до ушедшего за грань человека будет уже невозможно…
Зыбкие мрачные тени пробежали по лицу древнего вампира, заставляя его давно остывшее сердце сжаться так, что, казалось, оно просто разорвется, распадется на мириады частиц.
Гвендолин, заметив взгляд Влада, полный горечи и боли, вздрогнула. Переступив порог вечной ночи, она однозначно стала лучше понимать своего Создателя, видеть малейшие изменения его настроения, которые еще несколько дней назад были надежно закрыты для нее на сотню замков и засовов.
— Снова воспоминания, да? — едва слышно поинтересовалась она, вставая с крыльца и подходя к Дракуле. В какое-то мгновение Гвендолин очень захотелось обнять князя, но она прекрасно понимала, что он не примет подобного проявления эмоций. Жалость — это последнее, что было нужно ему в этот момент.
Вместо ответа Дракула лишь слегка кивнул и прикрыл глаза, отгоняя воспоминания подальше — в темные чертоги своей души, и возвращая на лицо привычное каменное выражение, тем самым ясно давая понять, что обсуждать это он не намерен.
— По поводу твоего вопроса о произошедшем, — уже абсолютно спокойно ответил Влад, — поговорим об этом чуть позже. Сейчас…
— Зачем ты это сделал? — вдруг совершенно неожиданно спросила Гвен, опять кардинально меняя тему их разговора и не давая Дракуле войти в дом.
— Сделал что? — остановившись на верхней ступени, спросил князь.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — преградив дорогу произнесла Гвендолин.
— Отнюдь. За последние дни столько всего произошло, что…
Гвендолин, не дав договорить князю, заметила:
— Нет, ты и правда законченный садист!
— Не без этого, — Влад усмехнулся, наблюдая за мыслями своей собеседницы. — Если хочешь о чем-то спросить, называй вещи своими именам, а не ходи вокруг да около.
Гвендолин сделала несколько шагов назад и оперлась спиной о двери, отрезая Владу путь в дом, хотя и отлично понимала, что если он захочет войти, она его не удержит. Но все же Гвен очень надеялась, что Дракула объяснит ей, почему отверг ее.
— Разговор, кажется, будет долгим, — легкая улыбка заиграла на лице князя.
Дракула, смирившись, отошел и присел на крыльцо, ожидая, когда Гвен созреет для обсуждения хоть чего-то. Это бесконечное прыгание с темы на тему начинало порядком надоедать. Да и дел было невпроворот. Хотя Влад и понимал, что не меньше Гвендолин ищет отговорки. Так как сам то и дело ловил себя на том, что не в состоянии объяснить все то, что с ним происходило рядом с этим хрупким созданием. Однозначно, Гвендолин имела над ним чудовищную власть.
Наконец-то собравшись с мыслями, Гвендолин очень тихо спросила:
— Почему ты, — она на секунду замолчала, подбирая слова, — не воспользовался ситуацией?
Влад слегка повернулся и, взглянув Гвен в глаза, ответил вопросом на вопрос:
— Сколько мне лет?
— Что? — Гвендолин перестала подпирать собой входную дверь и подошла к князю. — Около шестисот. Или тебе точную цифру? — съязвила она, присаживаясь рядом на ступеньки.
— И так сойдет, — смилостивился Влад. — Ты думаешь, что за это время я не научился разбираться в людях?
— Теперь ты ходишь кругами! — недовольно бросила Гвендолин. — Ответь нормально на вопрос хоть раз.
— Ты сама ответила на свой вопрос: не хотел пользоваться ситуацией, — Гвен попыталась возразить, но Влад не дал ей этого сделать. — Помолчи! — Гвендолин насупилась, но все же с ее уст не сорвалось и слова. — Просто я не хотел, чтобы ты пожалела о том, что сделала. Это не было твое осознанное желание, это был жест отчаяния. Ты хотела ощутить жизнь, почувствовать хоть что-то, кроме всепоглощающей безысходности. Ты ухватилась за эту близость, словно утопающий за спасательный круг. Где-то глубоко внутри тебя мелькали отголоски здравого смысла, но они благополучно растворились в состоянии аффекта. Тебе казалось, что ты отдавала отчет своим действиям, но, поверь, это далеко не так. Не останови я тебя, ты бы потом злилась и на меня, и, что намного хуже, на саму себя.
— А с крыши обязательно было сталкивать? — все еще обижено поинтересовалась Гвен. Хотя и понимала, что князь поступил правильно. Она действительно в тот момент не особо понимала, что делает, полностью угодив в плен эмоций, которые бросали ее из крайности в крайность.
— По-твоему, я должен был сесть рядом с тобой и разрыдаться? — в который раз вопросом ответил Дракула.
Гвендолин, на мгновение задумавшись, рассмеялась, представив эту картину.
— Нет, конечно, — утерев выступившие от смеха слезы, подытожила Гвен, — но ты бы мог поддержать, утешить…
— И мы бы в конечном итоге оказались все равно в постели, — констатировал Дракула под несколько удивленным взглядом черных глаз. — И ты бы закатила мне еще одну истерику по этому поводу. Мол, какая я сволочь, что воспользовался ситуацией и твоей слабостью. Скажешь я не прав?
И снова Гвендолин на некоторое время выпала из реальности, обдумывая сказанное Владом.
— Пожалуй, все-таки прав.
— То-то же. К тому же тебе нужна была встряска. Чем быстрее ты осознаешь и смиришься с тем, что ты уже абсолютно не та, что была раньше, тем лучше для тебя же. Пока ты не уяснишь, что толку от рыданий над разбитым корытом ноль, ты не сможешь двигаться дальше. Жизнь жестока, девочка. А злиться вообще бессмысленно, — холодно продолжил Дракула. — Гнев только создает новые проблемы, при этом совершенно не помогая решать уже имеющиеся.
— Я это понимаю, — пробурчала Гвендолин.
— Нет, ты только так думаешь, — спокойно заметил Дракула, всматриваясь в черный шелк неба.
— Откуда ты знаешь? — в сердцах бросила Гвендолин больше из чистого упрямства, нежели не осознавая правоту Дракулы.
— Я? Действительно, — печальная улыбка на мгновение изменила суровые черты аристократичного лица князя.
— Оу, прости, — понимая, что сморозила очередную глупость, сказала Гвендолин.
— Вот об этом я и говорю. Эмоции не дают тебе рассуждать здраво. И, самое удивительное, это, оказывается, заразно, — Влад из-под полуопущенных ресниц глянул на Гвен, сидящую совсем рядом. — Признаться, тогда и мне необходимо было остудить голову, — как бы между прочим заметил Влад.
— Значит, теперь это так называется? — Гвендолин не выдержала и опять рассмеялась, но в этот раз к ней присоединился и Влад, в темных глазах которого в этот самый миг отплясывала добрая сотня чертей.
— Еще вопросы есть? — немного совладав с приступом веселья, поинтересовался Дракула.
Гвен, все еще продолжая смеяться, отрицательно помотала головой. Спорить с князем было бесполезно, с какой стороны не посмотри. Хоть Гвендолин и не хотелось этого признавать, в ней еще было много боли и обиды, которые своими острыми когтями скребли у нее на душе, но от этого поступки и слова Влада не становились менее правильными.
— Понимаю, что сейчас я кажусь тебе несправедливым и даже жестоким, но со временем ты осознаешь, что по-другому поступить я просто не мог.
— Время лечит, — задумчиво протянула Гвен, вставая и направляясь к входной двери.
— Нет, — послышалось сзади, — оно нас просто меняет. Заставляет смотреть на окружающий нас мир по-другому, меняет наши взгляды и приоритеты. Но достаточно философии, психологии и меланхолии, — Влад в пару шагов догнал Гвендолин, и они уже вместе вошли в дом. — Нужно найти Драгана, у нас целая куча дел, не терпящих отлагательства.
Первым, кого Влад и Гвендолин увидели оказавшись внутри, стал Больдо. Верный слуга князя спускался по лестнице, то и дело обеспокоенно что-то высматривая в полумраке, в который был погружен старинный особняк. Больдо освещал себе дорогу фонариком на телефоне, но почти ничего не видел под ногами, потому что гаджет все время вибрировал в его руке, вынуждая последнего вчитываться в идущие одно за другим сообщения. И только его зыбкая тень истерически металась по стене, перепрыгивая из тьмы в небольшие освещенные участки, которые появлялись по мере того, как человек спускался вниз по ступеням.
— Что происходит? — отлично видя в темноте и заметив изрядно нервничающего слугу, поинтересовался Дракула.
Больдо вздрогнув от неожиданности и посветив фонариком в сторону, откуда раздался голос, облегченно вздохнул:
— Хозяин, наконец-то. Тут Арно обрывает телефон, не знает, что ему делать.
— Что у него произошло на этот раз? — едва не прорычал Влад, приближаясь к Больдо и забирая у того телефон.
— Насколько я понял из его корявых и обрывочных сообщений, Ник Одли мертв.
— Как?! — практически в унисон удивленно поинтересовались Дракула и Гвендолин.
— Он, кажется, не писал. Хотя понять его английский только гений может. Простите, Хозяин, — виновато потупился Больдо.
— Ничего, ты тут совершенно не при чем. Сейчас разберемся, — сказал Влад, набирая номер своего подручного. — Что у тебя там опять творится?! — без предисловий спросил ледяным тоном Дракула Арно. — Не тараторь, я и так с трудом тебя понимаю, — недовольно бросил князь в трубку, вслушиваясь в сбивчивую, искаженную сильным скандинавским акцентом речь вампира. Его и в обычных условиях понять было непросто, а сейчас, когда Арно буквально трясся от ужаса, что провалил очередное задание, разобрать некоторые слова было вообще почти невозможно. — Так, — не выдержав, Влад оборвал пламенную речь вампира, наполовину состоящую из норвежского языка, — в больнице от тебя толку мало, поэтому немедленно возвращайся! — и отключив телефон, отдал его Больдо. — Еще приятные новости будут?
— Насколько мне известно, это пока все, — тихо ответил Больдо.
— Чувствую чья-то смерть будет очень медленной, — зло выдохнул Дракула.
Больдо, взяв телефон из рук князя, машинально сделал пару шагов назад, поднявшись на несколько ступеней. Даже в темноте он видел, как исказились, изменились до неузнаваемости черты его Хозяина. Он не боялся Дракулу так, как боялись все остальные, но при всем этом все же предпочитал лишний раз не искушать судьбу в лице древнего, могущественного и жестокого вампира. Гвендолин тоже непроизвольно отпрянула, ощутив волну ярости, исходящую от князя. Не хотела Гвен быть той, на кого она направлена.
— Так это правда? — поинтересовалась она, прислонившись к высоким кованным перилам и своим вопросом пытаясь отвлечь князя.
— Судя из того, что мне удалось разобрать, да, — возвращая себе человеческий облик, чем вызвал немалое облегчение находящихся рядом, произнес Влад. — Но подробности узнаем, когда Арно явит нам себя. Сейчас же, — он на мгновение задумался, — Больдо, найди Драгана и скажи, что мы будем ждать его в библиотеке.
— Слушаюсь, Хозяин, — с этими словами верный слуга буквально испарился.
— А мы что будем делать? — спросила Гвендолин, проводив взглядом стремительно удаляющегося от них Больдо.
— Думать, как докатились до подобного, — ответил Влад, делая знак Гвен следовать за ним.
Гвендолин ничего не оставалось, как послушно идти за князем. Но дойдя до середины холла, она все-таки остановилась, прислушиваясь.
— Не понимаю, — прошептала Гвен.
— Чего? — не оборачиваясь, спросил Влад.
— Я ничего не слышу, точнее, — Гвендолин замолчала, в который раз вслушиваясь в окружающий ее мир, — слышу, но будто сквозь вату. При этом вижу прекрасно, могу пересчитать все пылинки, кружащиеся в воздухе. Ты не… — она резко оборвала свои размышления вслух, — твоя работа? — осенило вдруг Гвен.
Дракула все же соизволил обернуться и, взглянув на растерянную девушку, демонстративно щелкнул пальцами. В тот же миг плотина тишины была прорвана — на Гвендолин лавиной обрушилась самая настоящая какофония звуков: от ритмично бьющихся сердец и шума кровотока находящихся в доме смертных до мыслей случайных прохожих, гуляющих этой осенней ночью за оградой особняка, и шелеста листьев в парке.
— Черт, черт, черт, — прикрыв уши руками, бормотала Гвендолин.
Небрежный, едва различимый жест и мир вокруг Гвен снова стал прежним. Она убрала руки и покрутила головой, прислушиваясь.
— Это просто невыносимо, — тяжело вздохнув, сказал Гвендолин.
— Ты научишься контролировать свои способности, а пока, — мимолетная улыбка тронула губы Влада, — обращайся.
— Конечно, я всегда и везде могу рассчитывать на тебя, как сосиска может рассчитывать на горчицу, — недовольно пробурчала Гвен себе под нос, бредя следом за князем в библиотеку.
— Твой сарказм, как ржавый топор, — не удержался от шпильки Дракула, услышав слова Гвендолин.
— Было у кого учиться, — огрызнулась Гвен. Впрочем, беззлобно, скорее по привычке.
— Туше, — усмехнулся Дракула, поворачиваясь и в примирительном жесте поднимая руки вверх. — Не злись. Ты только переступила порог вечной ночи и уже хочешь все знать и уметь. На это необходимо время точно так же, как новорожденному ребенку нужно время, чтобы научиться ходить, — спокойно заметил Влад. — Я всему тебя научу, но немного позже, когда вернемся в Тырговиште. В данный момент же нужно в конце концов разобраться во всем этом безобразии.
— Ты как всегда прав, — тенью проскальзывая в открытую князем дверь сказала Гвен. — Я совершенно ничего не понимаю.
— Не ты одна, — входя в библиотеку следом за Гвендолин, задумчиво проговорил Влад.
