Пролог
- Там когда коммунисты в 59-ом взрывали, нашлись ходы, которых до этого не было. Черт-ти знает, откуда, может Порфирий этот с фанатиками своими разрыл, а потом часть спрятать решили, а может и до того были. Оно ж, ты шо, ему оттуда пришло, - сталкер ткнул в небо пальцем, - Ну, якобы так, я сам не сильно верующий. От слова вообще. Ну так, может они там и до этого, ходы-то, были. Позаваливало может, а этого Порфирия туда потянуло копать. Они ж, христанутые, всегда вместе с ума сходят.
Лёшка - местный ходячий по заброшкам. Любит трепать языком по поводу и без. А вот собеседник его, напротив, человек не очень-то и разговорчивый. Слушает и молчит. Не дождавшись от него ответа, Лёшка смотрит на часы.
- Сейчас уже почти двенадцать, на попутке быстро доберешься, восемь километров всего. Там у спуска палка вбита, столбик такой, ну, найдешь, короче. Если что, телефон мой у тебя есть. Точно один пойдешь? Я думал, может мы вместе спустимся, готовился...
Лёшка хлопает себя по лямке от рюкзака.
- Да нет, я один. Спасибо тебе за помощь, Алексей. Вылезу - созвонимся. Материалом поделюсь, - отвечает молчаливый собеседник и тянется пожать руку.
- Да ладно тебе, Алексей. Можно просто - Лёха или Лёшка. Бывай. На связи, - и жмёт руку.
К пещере он добирается только к середине дня: шёл пешком через весь город, затем по трассе до Галиевки, а потом до берега Дона. В камуфляже, бритый налысо, с рюкзаком за спиной - он привлекал лишнее внимание среди местных. Особенно среди местной гопоты. Парочка таких даже брела за ним некоторое время через Галиевку, но держалась на расстоянии. Изучали, видимо, по зубам добыча или нет. Когда сталкер повернул к реке, гиены отстали.
С берега, по которому он шел, и на котором он сейчас стоит, открывался головокружительный вид. По ту сторону реки расстелилась равнина, покрытая невысоким лесом. Равнина эта уходит далеко за горизонт. Лес местами расступается там, где люди вспахали поля, поставили теплицы или проложили дороги. Лес этот не настоящий, не такой, как дома, на Урале. Это степь, а в степи леса обычно не растут, и все эти лесополосы, которые он сейчас видит, созданы людьми.
Палку, вбитую у входа в пещеру, сталкер видит издалека. Вход, который она обозначает, ведёт внутрь белого мелового выступа, возвышающегося на несколько метров над покатым берегом реки. Круглая черная пещера, уходящая туннелем в бело-серую скалу, смотрится жутко. Будто мертвый, бесконечно глубокий рот на бледном лице покойника. Лучи солнца, которое уже наклонилось к западному горизонту, окутали верх пещеры своим светом, образовывая подобие нимба. Края меловой пещеры, на которые легли эти лучи, стали золотом. Смотря на это, сталкер невольно вспомнил легенду о святом старце, который якобы создал этот подземный храм, о Порфирие.
Все, кто в подробности вдаваться не любит, верят, что это Порфирий вырыл пещеру. Но Порфирий её только основал. Да, он рыл первые ходы, но лишь малую их часть. После этого он отправился в паломничество к Гробу Господнему, и в ходе этого паломничества умер. Его дело продолжил другой человек, но уже спустя много лет. Он был слеп и во сне ему явилась Божья Матерь, призвавшая его закончить дело с подземным храмом. Заручившись поддержкой местных, Мирон Гноевой, так его звали, справился с поручением. Вспоминая это, сталкер приблизился к мертвой пасти, окруженной нимбом, включил фонарь и шагнул в темноту.
Когда он оказался внутри, внешняя жуть пещеры рассеялась, сменившись привычной грязью и многообразием наскальной письменности. На почерневших стенах и потолке всё было покрыто ею. Всё типично даже здесь, в святом, казалось бы, месте. Надписи вроде "АРТУР 20.08" и "Здесь рыбы НЕТ!" он встречает каждый раз, когда приходит в похожие места. Некоторые из них повторяются: по ним даже можно отследить путь других посетителей заброшенных мест. Этакое заочное знакомство.
Когда-то пещера состояла из трёх уровней. Сейчас осталась только часть среднего и заваленный спуск на нижний. Сталкер бывал здесь однажды, но ничего примечательного не обнаружил, кроме наркомана, свернувшегося калачиком в углу одной из келий среднего уровня. Он бы и не вернулся сюда, но на одном из форумов нашел обсуждение, автором которого и был болтливый Лёшка. Лёшка там утверждал, что ему с приятелем удалось проникнуть в один из проходов, который вёл со среднего уровня на нижний. Спуск привёл их в прямоугольную залу, где на другом конце начинался ещё один тоннель, заканчивающийся тупиком. В стенах тоннеля, по обе стороны, они обнаружили и другие ходы, но все они были замурованы - их заложили камнями с раствором, похожим на цемент. Ничего тяжелого у них с собой не было, поэтому они решили вернуться за инструментом и попробовать разрушить преграды, но во второй раз отыскать нужный путь у них не получилось. Они возвращались ещё несколько раз, но все попытки были напрасны - будто кто-то замуровал щель, да так, что и следов не осталось.
Проход, ведущий к спуску, Лёшка описал как трещину в стене одной из келий среднего уровня. Трещина шириной почти что в полметра, в которую взрослый человек мог легко пролезть. Оставалось только найти нужную келью. Сталкер, не смотря на все комментарии о том, что Лёшка просто врёт, загорелся идеей найти проход, спуститься туда и вскрыть замурованные пещеры, чтобы оказаться первым там, где не ступала нога современного поколения сталкеров. Идея быть первооткрывателем и исследователем вдохновила его так сильно, что, окрыленный, он уже на следующий день рванул в Воронежскую область из Екатеринбурга. Его младший брат, Андрей, одинадцатилетний пацан, рвался вместе с ним, но сталкер отказал ему. И сейчас, бродя по холодной, мрачной пещере, он понял, что не ошибся. Малой бы здесь стонал от страха и холода, и постоянно просился бы назад.
В знакомой пещере ничего не изменилось с последнего раза. В кельях, где раньше лежали монахи, теперь лежат использованные шприцы с остатками крови и пластиковые бутылки. На стенах, вместо икон, красуются надписи. Кажется, кто-то попытался не так давно очистить одну из келий, чтобы вернуть ей прежний вид, но на белой стене тут же написали большими, красными буквами: "Останься! Хотя бы в моих запястьях". Читая это, сталкер усмехнулся, и только усмешка появилась на его лице, как тут же исчезла. Послышались голоса.
Гость Галиёвской пещеры услышал как минимум два разных мужских голоса. Судя по говору - местные. Может те, которые шли за ним по Галиевке? Решили догнать? Он снял свой рюкзак, достал короткую арматуру, в половину метра длиной, а в другую руку взял туристический топорик - кто знает, для чего они пришли сюда? Может, это местные наркоманы пришли вмазаться в тихом и спокойном месте, а может быть и кто-то, настроенный более агрессивно? Проверять ни одну из теорий желания не было. Сталкер выключил фонарь, надел рюкзак и тихо вышел из кельи, прислушиваясь. Шаги и голоса начали отдаляться - ушли к заваленному спуску на нижний ярус. Значит, вернутся через минуту, максимум - две. Стараясь ступать как можно тише и как можно быстрее, сталкер направился к выходу. Однако, и тут его постигла неудача - ещё один голос снаружи позвал остальных:
- Саня! Егор! Вы где там? Я иду!
Сталкер шарахнулся от голоса, как от огня. Было решено идти в глубину пещеры, в дальнюю келью. В голове заплясали мысли: если отбиваться, то лучше в проходе. В узком проходе не окружат. А что, если у них есть оружие? Да и элементарно из прохода можно выкурить, закидав камнями. Камней здесь навалом. А там окружай и пиши-пропало. Не помогут ни арматура, ни топор. Если у кого-нибудь из них хотя бы нож есть, то всё...
С этими словами он бесшумно вошёл в дальнюю келью, снял рюкзак в углу, притих и прислушался: идут уже или ещё нет. Может, просто уйдут, не станут заходить вглубь? Услышать их оказалось делом не простым. От волнения в ушах стучал пульс, в голове ухало. Через некоторое время в ушах чуть стихло. Получилось различить шаги. Кажется, не так далеко, точно не на нижнем. Шаги, перешептывания, смешки - сталкер начал слышать уже гораздо лучше, как вдруг уловил новый звук - завывающий ветер. Не осознав поначалу, что это такое, он старался игнорировать его, сосредоточившись на людях, но в итоге разум переключился: сталкер обернулся и увидел трещину в дальней стене.
По коже побежали мурашки.
Как?! Он уже был в этой келье сегодня, и никакой трещины здесь не было! Или нет?! Или это другая келья? Да нет, вот знакомые рисунки: пентаграммы, члены, надписи. Вот и пятилитровая бутылка, срезанная пополам для справления нужды. Это точно та же келья, в которой он был буквально минут с десять назад! Но десять минут назад никакой трещины в самом центре стены точно не было!
Шаги, тем временем, приближались, и сталкер, не долго думая, скрылся в щели, прихватив с собой рюкзак. Только топорик забыл - положил его на пол, чтоб рюкзак схватить и на плечо закинуть, а обратно уже не забрал, поторопился спрятаться в проходе. Страх заставил забыть. Ему стало гораздо спокойнее, когда он спускался по лестнице, ведь гопота вряд ли хватит смелости, чтобы пойти за ним в эту кромешную темноту. Побродят немного, побродят, плюнут и пойдут домой. Рассказывать своим дурзьям-алкашам о том, как оприходовали сталкера в Галиёвской пещере, да ничего ценного у него не нашли.
- Ну а шо?! Сам не прав! Нехер было по святым православным местам лазить! - скажут они, а приятели будут кивать и ржать над этой чудесной историей.
Лестница крутым спуском увела его вниз, к той самой прямоугольной зале, о которой говорил Алексей на форуме. Всё внутри сталкера ликовало, ведь если эта зала существует, значит существуют замурованные проходы, а это уже, в свою очередь значит, что он проникнет туда, где до него ещё никто не был из ныне живущих. Пересекая огромную залу, сталкер пытался дотянуться фонарём до её стен - не вышло. Пришлось подойти к одной из них специально, чтобы убедиться в том, что стены не тронуты наскальными рисунками. Стены и впрямь были белые. Здесь никого не было, кроме Лёшки и его напарника. Даже иконы сохранились! Много старых, но не четких образов висят высоко на стене. Из-за меловой пыли оказалось трудно разобрать, что на них изображено, но что-то подсказывало ему, что это не те иконы, к которым он привык. Что-то в них есть такое, от чего они кажутся чужими, что ли. Неправильными. Отбросив странную мысль, он решил, что это ему кажется из-за пыли, которой покрыты иконы, и затем продолжил свой путь.
И вот, наконец, сталкер добрался туда, куда стремился попасть. Перед ним растянулся коридор с замурованными ответвлениями. Он сбросил рюкзак, достал инструменты и начал разбивать раствор вокруг центрального камня кладки, которой был замурован ближайший проход слева. Камень легко поддался и упал внутрь. Кажется, можно было обойтись без инструмента, и Лёха с его напарником скорее всего побоялись лезть туда, куда проход решили больше не использовать. Это показалось сталкеру логичным объяснением того, почему проход не нашли в следующий раз. Они якобы искали, но не нашли, а на самом деле просто не стали - побоялись.
Оставшиеся камни сталкер сбивал ещё с полчаса, пока отверстие не стало достаточно большим для того, чтобы он мог проникнуть внутрь. Каких-то грандиозных ожиданий от помещения не было. Скорее всего его ждала очередная келья, но с сохранившимися иконами, каким-нибудь деревянным крестом, может даже с трупом старого монаха, чей покой охраняла все эти годы каменная стена. Но когда он шагнул в комнату и понял, где он оказался, кожа его снова покрылась мурашками. Ему вдруг захотелось что-нибудь сказать, что-нибудь проговорить вслух, как будто от этого зависело его здравомыслие. Нужно было мысли заговорить словами, он так остро в этом нуждался, что не выдержал:
- Эт не келья, это дурдом. Палата какая-то, - сказал он сам себе, - А этот вот, бедняга, пациент. Да, бедняга? Лежи только, не двигайся, а то меня инфаркт хватит. Какой-то ты поломанный. Неправильный. Мумия, твою мать.
Стало полегче, и мысли как-то сами собой упорядочились, успокоились, но в голове и ушах всё равно снова начало ухать. И было из-за чего - это действительно была палата, которая использовалась для того, чтобы замуровать здесь кого-то такого, кто мог причинить окружающим вред. Иконы, развешанные под потолком в почти что три метра, все были разбиты чем-то. Камней, палок или каких-то тяжелых предметов, которыми это можно было сделать, не видно.
- Ты это сам, что ли? Ты допрыгнул что ли?
Сталкер решил проверить. Ну да, если постараться, можно допрыгнуть. А если мумия при жизни была повыше него, то, в целом, такое возможно. Он шагнул от стены назад, когда удостоверился в своих догадках, наступил пяткой на что-то и услышал хруст. Под ногой оказалась фаланга указательного пальца. Сталкер тут же взглянул на мумию - на одной руке нет указательного пальца. Значит, где-то лежат остальные части. Больная, заразная безумием мысль проникла в голову: может, писал что-то? И правда, писал. В углу, около невысокой койки, всё было измазано кровью. Слова на дореволюционном, а может и церковно-славянском, разобрать было тяжело. Одна надпись повторялась чаще других, но ни в одном месте не уцелела полностью. Удалось разобрать только несколько слов: "Располагай", затем не ясно, потом "телом" и в конце фразы всегда одно и то же слово "Ахнаир".
- С большой буквы. Ахнаир. Святой какой-то, что ли? Не слышал о таком.
Захотелось в туалет. Сталкер воспользовался горшком, задвинутым под койку мертвеца, и тут же пожалел об этом. Запах испражнений заполнил палату. Оглядев всё ещё раз, достал вышел наружу, достал из рюкзака фотоаппарат, снял всё как можно подробнее, и, напоследок посмотрев на мертвеца, ушел, на всякий случай заложив проход камнями почти так же, как это было до него.
Всего замурованных проходов было пять. Три в левой стене, два в правой. За следующими тремя проходами, которые он вскрыл, открывалась почти одинаковая картина: палата, стены которой исписаны кровью, разбитые иконы и одинокий мертвец-мумия. Заходить в остальные сталкер не решился - рассудок дороже, - и решил ограничиться просто снимками, сделанными через выбитые камни. Смотреть на ужас на снимках куда легче, ведь это почти как не по-настоящему. А вот за последнюю стену пришлось всё-таки лезть. За ней не было палаты. За ней был длинный проход.
Решать, идти туда или нет, пришлось долго. Он стоял, высвечивая проход фонарём, минут десять. Если бы кто-то увидел его со стороны, всё выглядело бы как в типичном американском ужастике: вот стоит человек, бормочет что-то под нос, уговаривает сам себя, глядя в темноту, полную неизвестности и ожидания ужасов, которые она может скрывать; а вот он уже шагает в неё и тонет, прямо как в черном вертикальном болоте. Так всё и случилось.
***
- Саня! Егор! Там прохода нет внизу, завалено, пацаны!
Двое нелепо стриженых парней вылезли из прохода, щурясь на солнечный свет.
- Надо тут смотреть, тут комнаток много. Этих, как их...
- Кельи это, - вставил Егор.
- Ага, кельи. Пошли смотреть.
Все трое дружно отправились осматривать кельи, выискивая того самого сталкера, от которого они отстали в Галиевке, чтобы подождать третьего - своего товарища, которого звали Артём.
