- Я могу пойти с тобой, Клэр, если тебе это так важно.
- Мне важно, чтобы со мной пошел Олег.
Клэр гладит меня по плечу и добавляет:
- Он же мужчина.
Сэнди улыбается:
- Неужели ты думаешь, что картотека с рабами повредит мою женскую психику?
Клэр смотрит на Сэнди так, будто бы Сэнди бросает ей спасательный круг.
- Да, сестричка. Да.
Я решаю прекратить этот фарс. Говорю:
- Я посмотрю с тобой картотеку, чтобы это не значило.
Искусственный загар на лице Клэр сияет.
- Спасибо! Сестричка, ты не в обиде?
- Нисколечки, - отвечает Сэнди. - Мне всегда рады мой мольберт и кисти.
- Замечательно. Тогда кушайте, и… - Клэр смотрит на меня, - жду тебя у входа.
Я киваю головой, ковыряю палочками дим сам, и мы с Сэнди беседуем на отвлеченные темы. Клэр с ее рабами и проблемы с искусствоведом пусть подождут.
Я целую Сэнди в щеку и иду к выходу. Сэнди остается в ресторане доедать мой дим сам - Миссис-Страсть-Которая-Никогда-Не-Толстеет может себе это позволить.
Я убеждаю себя, что не буду смотреть на лист с перечнем чьих-то страданий, превращенных в сухую статистику. Я говорю то, что хочет услышать Клэр, чтобы Клэр от меня отвязалась. С тем же цинизмом, с которым я расставался с Клэр еще до знакомства с Сэнди, я расстанусь с Клэр и в этот раз, а после поеду в Кастро, посмотрю, как там Пауэрс.
Клэр улыбается как-то вымученно и хочет, чтобы я взял ее за руку. Я отказываюсь.
Мы идем к моей машине. Кабриолет Форд Фокус черного цвета. Подарок Клэр, купленный ею на Папочкины деньги и, насколько я знаю, без ведома Папочки.
Обычно я слышу от Клэр меркантильные колкости по поводу машины. Но в этот раз Клэр обходится без них. Это меня напрягает - веры в то, что люди меняются, у меня нет. Я думаю, что Клэр заболела чем-то серьезным. Возможно, редким психическим заболеванием. И если да, то это бред отрицательного двойника. Я говорю ей об этом вслух. Клэр на это не оскорбляется, что только подтверждает мои догадки.
Мы садимся в машину. Желание курить переносится, наверное, на пол часа вперед. Клэр с ее заскоками и ранее заставляла меня забывать о привычках, забывать о которых я бы не хотел даже под дулом пистолета.
Я завожу мотор и спрашиваю:
- Куда мы едем?
- Прямо - я скажу, когда повернуть.
Я повинуюсь и еду прямо. Если ехать прямо, не сворачивая, можно добраться до Кастро. Там же можно навестить Пауэрса и отделаться от Клэр.
Никаких поворотов, решаю я, и спрашиваю:
- Что с тобой происходит?
Клэр кладет руку на мои джинсы и загорелыми пальцами нащупывает мой член.
- Ты хочешь начать все сначала? - в недоумении спрашиваю я.
Он сжимает мой член так, как мужчина сжимает руку другому мужчине в стремлении что-то доказать. Большой палец и средний, палец с кольцом на две фаланги, расстегивают мне ширинку.
Я торможу у обочины, бью Клэр по руке и застегиваю ширинку.
- Знаешь, как называет тебя Сэнди за глаза? - спрашиваю я.
Мисс Занудство - так моя Сэнди называет Клэр.
Клэр качает головой, и я сам отвечаю на свой вопрос:
- Мисс Идиотия.
И жду - зная характер Клэр, можно ожидать пощечины или удар кулаком по причинному месту. Клэр мрачнеет, но говорит:
- Я знаю, что ты здесь ни при чем, но уверен, ты знаешь, как выйти на всю вашу сеть.
Я вглядываюсь в Клэр, в ее глаза, так не похожие на глаза моей Сэнди. Я почти убеждаюсь, что Клэр не под наркотой, и спрашиваю:
- Что за бред ты несешь? Работорговля, сеть... Домогательство...
- Водителям нравится, когда им дрочат. Разгоняет кровь по всему организму, от этого мозг работает лучше.
- Эти рассуждения не в твоем духе. Тебе сделали лоботомию?
Клэр ни с того ни с сего улыбается.
- Езжай прямо. Нас ждет список с рабами.
Я растягиваюсь над Клэр, открываю ей дверь.
- Никаких поездок. Ты не в своем уме.
- А хочешь узнать почему?
Я лишь хочу убедиться, что мозги подбросил искусствовед - и помириться с ним, если такое возможно.
- Нет, - отвечаю я Клэр.
- Твоя жена волнуется за меня. Она расстроится, если со мной что-нибудь случится...
Я начинаю искать связь между мозгами на коврике и странным поведением Клэр.
- Тебе кто-то угрожает, или это намеки на суицид?
Клэр пожимает плечами. Она закрывает дверь машины. Говорит:
- И то, и другое.
Туманные ответы Клэр - это ерунда, а вот упоминание моей Сэнди - это шантаж. Я говорю об этом Клэр. Клэр мне на это отвечает:
- Шантаж шантажом - но все, что происходит, гораздо серьезнее, чем ты можешь себе представить.
Мои поиски связи между мозгами на ковре и поведением Клэр становятся интенсивнее.
- С тобой происходило что-нибудь странное в последнее время? - спрашиваю я, спрашиваю серьезно, чтобы дать понять Клэр, что я над ней, по крайней мере в данный момент, не насмехаюсь.
Клэр отрицательно качает головой, но говорит:
- Кое-что произошло с моими близкими.
Затем шмыгает носом и добавляет:
- И произойдет еще не раз.
Клэр просто тронулась умом, решаю я, и возвращаюсь к своему первоначальному плану. Я набираю номер Пауэрса. Мне никто не отвечает.
Я решаю приехать к своему "подельнику по подделкам" без предупреждения. Я спрашиваю у Клэр:
- Где тебя высадить?
Клэр, понятное дело, удивляется.
- Ты же обещал посмотреть со мной картотеку! Обещал при своей Сэнди!
И добавляет:
- А теперь, когда осталось проехать совсем чуть-чуть, решаешь меня бросить? И тебе хватает наглости называть меня странной?
Первый проблеск логики за сегодня, думаю я о Клэр, и отвечаю:
- Я тебя хотя бы не лапал.
Клэр расстегивает верхние пуговицы на своей черной блузке и просовывает под нее мою руку. Я понимаю, что на Клэр нет бюстгальтера. Силикона в ее груди меньше, чем было три года назад.
- А так ты готов поехать со мной?
Клэр какая угодно мисс, но только не Мисс Занудство, думаю я. Моя Сэнди ошиблась с прозвищем для своей сестрички - такое бывает редко.
- Я же уже щупал твою грудь, - говорю я Клэр.
Моя ладонь проходит путь от искусственного загара на коже до кожаного руля.
- Ничего особенного в твоей груди нет, - добавляю я и спрашиваю:
- Чего же ты хочешь этим добиться? Переспать со мной? Или это пресловутое "начать все сначала"?
Я презрительно усмехаюсь, произнося последнюю фразу, и мой смех неприятен мне самому.
- Ты со мной не поедешь? - спрашивает Клэр.
Я не хочу говорить очевидные ответы. Я опять растягиваюсь над Клэр, опять открываю дверь, говорю:
- Выходи. Поймаешь трамвай.
Я вспоминаю, что Папочка подарил Клэр Линкольн Таун Кар 98 года на ее двадцать восьмой день рождения, и спрашиваю, как он.
Клэр не отвечает. Она всматривается куда-то вдаль, будто кого-то или что-то ищет. И, как назло, не спешит покидать мой Форд Фокус. И плевать, что это ее подарок, машина по факту моя.
Мисс Занудство умерла, да здравствует Мисс Заноза-В-Заднице.
- Я изначально поехал лишь потому, что Сэнди не наплевать на тебя.
Все-таки я говорю очевидный ответ.
Какой-то хипстер с рыжей бородой и розовыми, совсем уж девчачьими наушниками выползает из ближайшего к нам дома. Клэр провожает его взглядом и спрашивает у меня:
- Ты не передумаешь?
- Нет.
Клэр поворачивается ко мне лицом, улыбается совсем уж зловеще - и бьет себя кулаком по лицу. Его тело выпадает из открытого кабриолета на тротуар.
Хипстер в розовых наушниках, размер которых позволил бы ему прозевать двенадцатибальное землетрясение, поворачивается к моему кабриолету. Он подбегает к упавшей Клэр. Она приподнимает голову, что-то пытается сказать, но ничего не говорит, так как хипстер бьет ее кулаком по лицу, и бьет сильно, не так, как била себя сама Клэр.
- Что ты творишь, идиот? - в шоке спрашиваю я.
В первый раз вижу агрессивного хипстера.
Хипстер ударяет по лицу Клэр еще три раза, затем поворачивается ко мне. Его глаза что-то ищут, наушники болтаются на шее, громко играет индитроника.
- Это сделал ты? - спрашивает хипстер и бьет себя по лицу, затем падает спиной на Клэр.
- Что за херня? - спрашиваю я вслух.
Этой фразы недостаточно, чтобы честно описать все то, что со мной сегодня произошло.
Я выбираюсь из машины, подхожу к двум телам, оттаскиваю хипстера от Клэр и в сердцах пинаю упавшие с его шеи розовые наушники. Индитроника перестает играть.
А я перестаю стоять на ногах.
Уже прислоняясь щекой к холодному асфальту, я понимаю, что меня ударили по затылку, и ударили больно.
Но понимание это длится недолго...
Латекс
Я открываю глаза - и закрываю вновь. Думаю, что этот страшный сон продолжается.
Проходит несколько минут. Я понимаю, что это не сон. Все-таки не сон - во сне руки не могут так отекать.
Спустя какое-то время я понимаю, что где-то вешу. Чувствую ремни на запястьях. И на щиколотках тоже. Под спиной что-то твердое, деревянное - как поверхность стола. Однако я вешу вертикально, и вешу абсолютно голым. Я чувствую под членом какую-ту кнопку. Я не решаюсь на нее нажать – да это и невозможно, без рук и ног по кнопке можно только постучать. Мне кажется, что где-то звонит мой телефон, и звонит моя Сэнди, хочет спросить, где я и что происходит. Я и сам хочу узнать ответы на эти вопросы, чтобы все передать Сэнди, ничего не скрывая - если такая возможность появится, разумеется. Моя Сэнди поверит мне - она чувствует, когда я говорю правду и, к счастью, не всегда чувствует, когда я вру.
Мои ноги раздвинуты, руки подняты верх. Я ощущаю себя звездой – но не звездой типа Джима Моррисона. Мне, кстати, уже тридцать, его я пережил. Но надолго ли?
Я ощущаю себя звездой, сгоревшей звездой, темной точкой на темном небе. Я решаю открыть глаза...
Красноватый мрак флуоресцентных ламп отражается на черных стенах. В центре комнаты - пентаграмма, выведенная белым мелом на полу. В центре пентаграммы - канделябр с тремя горящими свечами. Одна уже наполовину сгорела, ее воск капает на пол. Две другие, по всей видимости, только что зажгли. Но в комнате никого нет.
Я смотрю вниз и вижу кожаные ремни. Их чувствуют мои кости, ремни впиваются в мое тело... тело, которое приковано, насколько я могу судить по красным линиям, к другой пентаграмме, нарисованной на стене. Меня собираются принести в жертву сатане, или кому-то просто нравится меня пытать, пытать изощренно, видеть в своей пытке искусство...
Искусствовед?
Я уже не сомневаюсь, что это он. И мозги на коврике цвета Сэндиной накидки тоже его рук дело. Осталось привязать ко всему этому поведение Клэр и незнакомого хипстера - и можно умирать хотя бы с каким-то пониманием смысла своей смерти. Я хочу увидеть лицо искусствоведа, чтобы плюнуть в него. Но в комнате никого нет.
Я вешу на пентаграмме и жду. Вешу и жду. Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем дверь открывается.
В комнату входит женщина в латексе. Она запирает дверь на ключ, подходит ко мне и спрашивает:
- Хочешь есть?
- Чего?
Женщина в латексе бьет кулаком мне в нос. Кровь течет по подбородку. Я хочу его вытереть, но вовремя вспоминаю, что я распят на пентаграмме. Я смотрю на лицо женщины в латексе и только сейчас понимаю, что она в маске. Все ее тело - один сплошной латекс, ни миллиметра кожи, только черные волосы опускаются за спину. В тусклом свете ламп и свеч до меня доходит, что эти волосы могут принадлежать Клэр, но голос женщины в латексе слишком низкий. Высокие и не женственные интонации Клэр я бы узнал среди сотен других высоких и не женственных интонаций.
- Хочешь есть? - вновь спрашивает женщина.
- Нет, - отвечаю я и зажмуриваюсь.
Но женщина в латексе меня не бьет. Она удовлетворенно кивает, затем спрашивает.
- Может, съешь что-нибудь?
Я понимаю, что нахожусь не в том положении, когда на женщину можно смотреть как на полную дуру, поэтому я смотрю в пол и отвечаю, что уже ответил на этот вопрос.
Женщина в латексе опять бьет кулаком, и после того, как сводящая челюсть боль отступает, я отвечаю:
- Да, я хочу есть.
Женщина в латексе бьет каблуком мне в колено - я мысленно благодарю ее, что не в пах.
- Какой ответ вы хотите услышать? - спрашиваю я и сплевываю кровь.
- Правильный, - отвечает женщина и опять бьет по тому же колену.
Я не выдерживаю и вскрикиваю от боли. Женщина в латексе делает пару кругов вокруг пентаграммы на полу, останавливается, берет свечу, ту, что сгорела наполовину, подходит ко мне и говорит:
- Придется начать все сначала. Хочешь есть?
- Нет? - решаю ответить я.
Женщина в латексе удовлетворенно кивает, и я радуюсь, что на мое тело не капает воск по причине вопросительной интонации в ответе.
- Может, съешь что-нибудь?
Кажется, я начинаю понимать, что хочет услышать женщина в латексе. Я должен назвать ей определенный ответ. "Нет" и "да" не подходят, поэтому ответ может быть абсолютно любым. Но возможно, женщине в латексе важна точность ответа, а не его суть? Ведь одним из моих ответов был "да, я хочу есть", а женщине в латексе, возможно и, надеюсь, что так оно и есть, нужно просто "да".
- Да, - отвечаю я и получаю каплю воска на грудь.
Я стараюсь не орать от боли, и у меня получается. Ужас от возможной боли в дальнейшем страшнее той боли, что я испытываю сейчас.
- А где еда? - спрашиваю я, подумав, что попал на изощренный тест по логике.
Еды и вправду нет. Зато есть очередная капля воска, повисшая в волосах моей груди.
- Придется начать все сначала, - говорит женщина в латексе, говорит без эмоций, как робот. - Хочешь есть?
- Нет.
- Может, съешь что-нибудь?
Я задумываюсь, и задумываюсь надолго, надеясь, что долгое молчание не станет для женщины в латексе поводом для пинка в колено или капли воска на грудь. Вариантов ответа множество, поэтому шансов избежать новой боли у меня практически нет. Я решаю ответить первое, что приходит в голову.
- Я не голоден.
Новая капля воска - и уже на бедре, совсем рядом с членом. Я понимаю, куда целилась женщина в латексе, и надеюсь, что она не станет исправлять свою неточность.
- Близко, но не то, - говорит она. - Придется начать все сначала. Хочешь есть?
- Нет.
- Может, съешь что-нибудь?
Я использую подсказку и отвечаю - отвечаю с уверенностью, что отвечаю правильно:
- Я не хочу есть.
Женщина в латексе тянется к моему члену и нажимает на кнопку, что находится под ним. Стена с пентаграммой начинает вращается. Я снова радуюсь, что женщина в латексе щадит мое хозяйство...
- Совсем близко, но все равно не то. Еще раз.
...и дает мне подсказки...
Я испытываю почти благодарность к женщине в латексе. Теперь я понимаю, для каких ощущений соглашаются стать сабмиссивом в БДСМ.
Пентаграмма делает пять полных оборотов и останавливается. У меня кружится голова. Женщина в латексе не теряет время и спрашивает то же самое, повторяет как мантру. Я отвечаю "нет" на первый вопрос и беру паузу перед ответом на второй. Я уже совсем близко, если женщина в латексе меня не обманывает.
- Спасибо, я не хочу есть.
Женщина в латексе сует в мою руку почти догоревшую свечу.
- Машина стоит во дворе, - говорит она. - Одежда и другие принадлежности лежат в ней нетронутыми.
Я вопросительно смотрю на свечу в своей руке. Женщина в латексе видит мой взгляд и добавляет:
- Освободишься с помощью огня.
Женщина в латексе идет к двери, на ходу спрашивает:
- Днепр далеко от Киева находится?
- Река или город? - переспрашиваю я.
Женщину в латексе ответ не интересует, раз она оставляет меня одного в комнате.
- Мне важно, чтобы со мной пошел Олег.
Клэр гладит меня по плечу и добавляет:
- Он же мужчина.
Сэнди улыбается:
- Неужели ты думаешь, что картотека с рабами повредит мою женскую психику?
Клэр смотрит на Сэнди так, будто бы Сэнди бросает ей спасательный круг.
- Да, сестричка. Да.
Я решаю прекратить этот фарс. Говорю:
- Я посмотрю с тобой картотеку, чтобы это не значило.
Искусственный загар на лице Клэр сияет.
- Спасибо! Сестричка, ты не в обиде?
- Нисколечки, - отвечает Сэнди. - Мне всегда рады мой мольберт и кисти.
- Замечательно. Тогда кушайте, и… - Клэр смотрит на меня, - жду тебя у входа.
Я киваю головой, ковыряю палочками дим сам, и мы с Сэнди беседуем на отвлеченные темы. Клэр с ее рабами и проблемы с искусствоведом пусть подождут.
Я целую Сэнди в щеку и иду к выходу. Сэнди остается в ресторане доедать мой дим сам - Миссис-Страсть-Которая-Никогда-Не-Толстеет может себе это позволить.
Я убеждаю себя, что не буду смотреть на лист с перечнем чьих-то страданий, превращенных в сухую статистику. Я говорю то, что хочет услышать Клэр, чтобы Клэр от меня отвязалась. С тем же цинизмом, с которым я расставался с Клэр еще до знакомства с Сэнди, я расстанусь с Клэр и в этот раз, а после поеду в Кастро, посмотрю, как там Пауэрс.
Клэр улыбается как-то вымученно и хочет, чтобы я взял ее за руку. Я отказываюсь.
Мы идем к моей машине. Кабриолет Форд Фокус черного цвета. Подарок Клэр, купленный ею на Папочкины деньги и, насколько я знаю, без ведома Папочки.
Обычно я слышу от Клэр меркантильные колкости по поводу машины. Но в этот раз Клэр обходится без них. Это меня напрягает - веры в то, что люди меняются, у меня нет. Я думаю, что Клэр заболела чем-то серьезным. Возможно, редким психическим заболеванием. И если да, то это бред отрицательного двойника. Я говорю ей об этом вслух. Клэр на это не оскорбляется, что только подтверждает мои догадки.
Мы садимся в машину. Желание курить переносится, наверное, на пол часа вперед. Клэр с ее заскоками и ранее заставляла меня забывать о привычках, забывать о которых я бы не хотел даже под дулом пистолета.
Я завожу мотор и спрашиваю:
- Куда мы едем?
- Прямо - я скажу, когда повернуть.
Я повинуюсь и еду прямо. Если ехать прямо, не сворачивая, можно добраться до Кастро. Там же можно навестить Пауэрса и отделаться от Клэр.
Никаких поворотов, решаю я, и спрашиваю:
- Что с тобой происходит?
Клэр кладет руку на мои джинсы и загорелыми пальцами нащупывает мой член.
- Ты хочешь начать все сначала? - в недоумении спрашиваю я.
Он сжимает мой член так, как мужчина сжимает руку другому мужчине в стремлении что-то доказать. Большой палец и средний, палец с кольцом на две фаланги, расстегивают мне ширинку.
Я торможу у обочины, бью Клэр по руке и застегиваю ширинку.
- Знаешь, как называет тебя Сэнди за глаза? - спрашиваю я.
Мисс Занудство - так моя Сэнди называет Клэр.
Клэр качает головой, и я сам отвечаю на свой вопрос:
- Мисс Идиотия.
И жду - зная характер Клэр, можно ожидать пощечины или удар кулаком по причинному месту. Клэр мрачнеет, но говорит:
- Я знаю, что ты здесь ни при чем, но уверен, ты знаешь, как выйти на всю вашу сеть.
Я вглядываюсь в Клэр, в ее глаза, так не похожие на глаза моей Сэнди. Я почти убеждаюсь, что Клэр не под наркотой, и спрашиваю:
- Что за бред ты несешь? Работорговля, сеть... Домогательство...
- Водителям нравится, когда им дрочат. Разгоняет кровь по всему организму, от этого мозг работает лучше.
- Эти рассуждения не в твоем духе. Тебе сделали лоботомию?
Клэр ни с того ни с сего улыбается.
- Езжай прямо. Нас ждет список с рабами.
Я растягиваюсь над Клэр, открываю ей дверь.
- Никаких поездок. Ты не в своем уме.
- А хочешь узнать почему?
Я лишь хочу убедиться, что мозги подбросил искусствовед - и помириться с ним, если такое возможно.
- Нет, - отвечаю я Клэр.
- Твоя жена волнуется за меня. Она расстроится, если со мной что-нибудь случится...
Я начинаю искать связь между мозгами на коврике и странным поведением Клэр.
- Тебе кто-то угрожает, или это намеки на суицид?
Клэр пожимает плечами. Она закрывает дверь машины. Говорит:
- И то, и другое.
Туманные ответы Клэр - это ерунда, а вот упоминание моей Сэнди - это шантаж. Я говорю об этом Клэр. Клэр мне на это отвечает:
- Шантаж шантажом - но все, что происходит, гораздо серьезнее, чем ты можешь себе представить.
Мои поиски связи между мозгами на ковре и поведением Клэр становятся интенсивнее.
- С тобой происходило что-нибудь странное в последнее время? - спрашиваю я, спрашиваю серьезно, чтобы дать понять Клэр, что я над ней, по крайней мере в данный момент, не насмехаюсь.
Клэр отрицательно качает головой, но говорит:
- Кое-что произошло с моими близкими.
Затем шмыгает носом и добавляет:
- И произойдет еще не раз.
Клэр просто тронулась умом, решаю я, и возвращаюсь к своему первоначальному плану. Я набираю номер Пауэрса. Мне никто не отвечает.
Я решаю приехать к своему "подельнику по подделкам" без предупреждения. Я спрашиваю у Клэр:
- Где тебя высадить?
Клэр, понятное дело, удивляется.
- Ты же обещал посмотреть со мной картотеку! Обещал при своей Сэнди!
И добавляет:
- А теперь, когда осталось проехать совсем чуть-чуть, решаешь меня бросить? И тебе хватает наглости называть меня странной?
Первый проблеск логики за сегодня, думаю я о Клэр, и отвечаю:
- Я тебя хотя бы не лапал.
Клэр расстегивает верхние пуговицы на своей черной блузке и просовывает под нее мою руку. Я понимаю, что на Клэр нет бюстгальтера. Силикона в ее груди меньше, чем было три года назад.
- А так ты готов поехать со мной?
Клэр какая угодно мисс, но только не Мисс Занудство, думаю я. Моя Сэнди ошиблась с прозвищем для своей сестрички - такое бывает редко.
- Я же уже щупал твою грудь, - говорю я Клэр.
Моя ладонь проходит путь от искусственного загара на коже до кожаного руля.
- Ничего особенного в твоей груди нет, - добавляю я и спрашиваю:
- Чего же ты хочешь этим добиться? Переспать со мной? Или это пресловутое "начать все сначала"?
Я презрительно усмехаюсь, произнося последнюю фразу, и мой смех неприятен мне самому.
- Ты со мной не поедешь? - спрашивает Клэр.
Я не хочу говорить очевидные ответы. Я опять растягиваюсь над Клэр, опять открываю дверь, говорю:
- Выходи. Поймаешь трамвай.
Я вспоминаю, что Папочка подарил Клэр Линкольн Таун Кар 98 года на ее двадцать восьмой день рождения, и спрашиваю, как он.
Клэр не отвечает. Она всматривается куда-то вдаль, будто кого-то или что-то ищет. И, как назло, не спешит покидать мой Форд Фокус. И плевать, что это ее подарок, машина по факту моя.
Мисс Занудство умерла, да здравствует Мисс Заноза-В-Заднице.
- Я изначально поехал лишь потому, что Сэнди не наплевать на тебя.
Все-таки я говорю очевидный ответ.
Какой-то хипстер с рыжей бородой и розовыми, совсем уж девчачьими наушниками выползает из ближайшего к нам дома. Клэр провожает его взглядом и спрашивает у меня:
- Ты не передумаешь?
- Нет.
Клэр поворачивается ко мне лицом, улыбается совсем уж зловеще - и бьет себя кулаком по лицу. Его тело выпадает из открытого кабриолета на тротуар.
Хипстер в розовых наушниках, размер которых позволил бы ему прозевать двенадцатибальное землетрясение, поворачивается к моему кабриолету. Он подбегает к упавшей Клэр. Она приподнимает голову, что-то пытается сказать, но ничего не говорит, так как хипстер бьет ее кулаком по лицу, и бьет сильно, не так, как била себя сама Клэр.
- Что ты творишь, идиот? - в шоке спрашиваю я.
В первый раз вижу агрессивного хипстера.
Хипстер ударяет по лицу Клэр еще три раза, затем поворачивается ко мне. Его глаза что-то ищут, наушники болтаются на шее, громко играет индитроника.
- Это сделал ты? - спрашивает хипстер и бьет себя по лицу, затем падает спиной на Клэр.
- Что за херня? - спрашиваю я вслух.
Этой фразы недостаточно, чтобы честно описать все то, что со мной сегодня произошло.
Я выбираюсь из машины, подхожу к двум телам, оттаскиваю хипстера от Клэр и в сердцах пинаю упавшие с его шеи розовые наушники. Индитроника перестает играть.
А я перестаю стоять на ногах.
Уже прислоняясь щекой к холодному асфальту, я понимаю, что меня ударили по затылку, и ударили больно.
Но понимание это длится недолго...
Латекс
Я открываю глаза - и закрываю вновь. Думаю, что этот страшный сон продолжается.
Проходит несколько минут. Я понимаю, что это не сон. Все-таки не сон - во сне руки не могут так отекать.
Спустя какое-то время я понимаю, что где-то вешу. Чувствую ремни на запястьях. И на щиколотках тоже. Под спиной что-то твердое, деревянное - как поверхность стола. Однако я вешу вертикально, и вешу абсолютно голым. Я чувствую под членом какую-ту кнопку. Я не решаюсь на нее нажать – да это и невозможно, без рук и ног по кнопке можно только постучать. Мне кажется, что где-то звонит мой телефон, и звонит моя Сэнди, хочет спросить, где я и что происходит. Я и сам хочу узнать ответы на эти вопросы, чтобы все передать Сэнди, ничего не скрывая - если такая возможность появится, разумеется. Моя Сэнди поверит мне - она чувствует, когда я говорю правду и, к счастью, не всегда чувствует, когда я вру.
Мои ноги раздвинуты, руки подняты верх. Я ощущаю себя звездой – но не звездой типа Джима Моррисона. Мне, кстати, уже тридцать, его я пережил. Но надолго ли?
Я ощущаю себя звездой, сгоревшей звездой, темной точкой на темном небе. Я решаю открыть глаза...
Красноватый мрак флуоресцентных ламп отражается на черных стенах. В центре комнаты - пентаграмма, выведенная белым мелом на полу. В центре пентаграммы - канделябр с тремя горящими свечами. Одна уже наполовину сгорела, ее воск капает на пол. Две другие, по всей видимости, только что зажгли. Но в комнате никого нет.
Я смотрю вниз и вижу кожаные ремни. Их чувствуют мои кости, ремни впиваются в мое тело... тело, которое приковано, насколько я могу судить по красным линиям, к другой пентаграмме, нарисованной на стене. Меня собираются принести в жертву сатане, или кому-то просто нравится меня пытать, пытать изощренно, видеть в своей пытке искусство...
Искусствовед?
Я уже не сомневаюсь, что это он. И мозги на коврике цвета Сэндиной накидки тоже его рук дело. Осталось привязать ко всему этому поведение Клэр и незнакомого хипстера - и можно умирать хотя бы с каким-то пониманием смысла своей смерти. Я хочу увидеть лицо искусствоведа, чтобы плюнуть в него. Но в комнате никого нет.
Я вешу на пентаграмме и жду. Вешу и жду. Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем дверь открывается.
В комнату входит женщина в латексе. Она запирает дверь на ключ, подходит ко мне и спрашивает:
- Хочешь есть?
- Чего?
Женщина в латексе бьет кулаком мне в нос. Кровь течет по подбородку. Я хочу его вытереть, но вовремя вспоминаю, что я распят на пентаграмме. Я смотрю на лицо женщины в латексе и только сейчас понимаю, что она в маске. Все ее тело - один сплошной латекс, ни миллиметра кожи, только черные волосы опускаются за спину. В тусклом свете ламп и свеч до меня доходит, что эти волосы могут принадлежать Клэр, но голос женщины в латексе слишком низкий. Высокие и не женственные интонации Клэр я бы узнал среди сотен других высоких и не женственных интонаций.
- Хочешь есть? - вновь спрашивает женщина.
- Нет, - отвечаю я и зажмуриваюсь.
Но женщина в латексе меня не бьет. Она удовлетворенно кивает, затем спрашивает.
- Может, съешь что-нибудь?
Я понимаю, что нахожусь не в том положении, когда на женщину можно смотреть как на полную дуру, поэтому я смотрю в пол и отвечаю, что уже ответил на этот вопрос.
Женщина в латексе опять бьет кулаком, и после того, как сводящая челюсть боль отступает, я отвечаю:
- Да, я хочу есть.
Женщина в латексе бьет каблуком мне в колено - я мысленно благодарю ее, что не в пах.
- Какой ответ вы хотите услышать? - спрашиваю я и сплевываю кровь.
- Правильный, - отвечает женщина и опять бьет по тому же колену.
Я не выдерживаю и вскрикиваю от боли. Женщина в латексе делает пару кругов вокруг пентаграммы на полу, останавливается, берет свечу, ту, что сгорела наполовину, подходит ко мне и говорит:
- Придется начать все сначала. Хочешь есть?
- Нет? - решаю ответить я.
Женщина в латексе удовлетворенно кивает, и я радуюсь, что на мое тело не капает воск по причине вопросительной интонации в ответе.
- Может, съешь что-нибудь?
Кажется, я начинаю понимать, что хочет услышать женщина в латексе. Я должен назвать ей определенный ответ. "Нет" и "да" не подходят, поэтому ответ может быть абсолютно любым. Но возможно, женщине в латексе важна точность ответа, а не его суть? Ведь одним из моих ответов был "да, я хочу есть", а женщине в латексе, возможно и, надеюсь, что так оно и есть, нужно просто "да".
- Да, - отвечаю я и получаю каплю воска на грудь.
Я стараюсь не орать от боли, и у меня получается. Ужас от возможной боли в дальнейшем страшнее той боли, что я испытываю сейчас.
- А где еда? - спрашиваю я, подумав, что попал на изощренный тест по логике.
Еды и вправду нет. Зато есть очередная капля воска, повисшая в волосах моей груди.
- Придется начать все сначала, - говорит женщина в латексе, говорит без эмоций, как робот. - Хочешь есть?
- Нет.
- Может, съешь что-нибудь?
Я задумываюсь, и задумываюсь надолго, надеясь, что долгое молчание не станет для женщины в латексе поводом для пинка в колено или капли воска на грудь. Вариантов ответа множество, поэтому шансов избежать новой боли у меня практически нет. Я решаю ответить первое, что приходит в голову.
- Я не голоден.
Новая капля воска - и уже на бедре, совсем рядом с членом. Я понимаю, куда целилась женщина в латексе, и надеюсь, что она не станет исправлять свою неточность.
- Близко, но не то, - говорит она. - Придется начать все сначала. Хочешь есть?
- Нет.
- Может, съешь что-нибудь?
Я использую подсказку и отвечаю - отвечаю с уверенностью, что отвечаю правильно:
- Я не хочу есть.
Женщина в латексе тянется к моему члену и нажимает на кнопку, что находится под ним. Стена с пентаграммой начинает вращается. Я снова радуюсь, что женщина в латексе щадит мое хозяйство...
- Совсем близко, но все равно не то. Еще раз.
...и дает мне подсказки...
Я испытываю почти благодарность к женщине в латексе. Теперь я понимаю, для каких ощущений соглашаются стать сабмиссивом в БДСМ.
Пентаграмма делает пять полных оборотов и останавливается. У меня кружится голова. Женщина в латексе не теряет время и спрашивает то же самое, повторяет как мантру. Я отвечаю "нет" на первый вопрос и беру паузу перед ответом на второй. Я уже совсем близко, если женщина в латексе меня не обманывает.
- Спасибо, я не хочу есть.
Женщина в латексе сует в мою руку почти догоревшую свечу.
- Машина стоит во дворе, - говорит она. - Одежда и другие принадлежности лежат в ней нетронутыми.
Я вопросительно смотрю на свечу в своей руке. Женщина в латексе видит мой взгляд и добавляет:
- Освободишься с помощью огня.
Женщина в латексе идет к двери, на ходу спрашивает:
- Днепр далеко от Киева находится?
- Река или город? - переспрашиваю я.
Женщину в латексе ответ не интересует, раз она оставляет меня одного в комнате.
