Пролог. Таинственный и эпичный
Ворон расстегнул спальный мешок и бесшумно поднялся. Остальные дремали, и у него не было никакого желания их тревожить. Ребята устали, им нужно было отдохнуть перед предстоящей охотой. У Лиса рана еще не зажила. Волка обостренное чутье поднимало на любой шорох независимо от усталости. А Шмеля сон урывками делал нервным и крайне нетерпеливым.
Прежде, чем направиться к старой лестнице на крышу, Ворон все так же бесшумно проверил периметр. Да, он не был взрослым линна, и сил поставить активную защиту ему не хватало, но вот уже несколько лет он мог выстраивать систему оповещения о вторжении извне. И система спасала братьев не раз.
Убедившись, что плотность и состав газа купола не изменились, Ворон поднялся наверх.
Рассвет на этой планете ему всегда нравился. Пожалуй, это было единственное, что нравилось ему на Телькюнниеми. Планета была такой же унылой, как и порт на ней. Когда-то давно союз определил эту безжизненную глыбу под производственные нужды, вложив в адаптацию Телькюнниеми немалые средства. Планета должна была стать подобием уже существующей и процветающей Риутты, но война между линна и туло внесла свои коррективы. Телькюнниеми давно была спорной территорией двух рас. Перспектива заполучить во владения прибыльный объект союзного значения прельщала и тех, и других. Столкновения продолжались не одно десятилетие. После многочисленных неудачных попыток уладить конфликт дипломатическим путем, союз отказался от идеи развивать и поддерживать колонию. Адаптировать новую планету было выгоднее. Колонистов эвакуировали, а Телькюнниеми постепенно начали заселять авантюристы, беглецы, пираты. Заброшенные заводы, жилые и коммуникационные постройки новые поселенцы пустили под свои нужды. Теперь отсюда по Вселенной расходились лучшая отрава, незарегистрированное оружие, поддельная продукция. Здесь за умеренную цену можно было получить любую услугу. Законы союза на планете не действовали. Единственным напоминанием, что за пределами искусственно созданной атмосферы Телькюнниеми есть цивилизация, служила благотворительная миссия межпланетного объединения лекарей. Их база больше напоминала неприступную крепость, нежели открытую всем бедствующим обитель.
С упадком колонии война между линна и туло перешла в состояние вялотекущего конфликта. Телькюнниеми превратилась в головную боль, а не источник выгоды. Ворон не раз за свою недолгую жизнь слышал, как местные шутили, что однажды линна и туло возобновят бои в попытке принудить врага забрать планету себе. Ворон улыбался, но никогда не смеялся этой шутке. Он был линна, а линна не смеются.
- Я вредителя поймал.
Лис подкрался бесшумно. Он это умел. Самый младший из них, самый тощий и самый проворный. Ворон обернулся.
- У тебя камуфляж опять не подходит по цвету. Ну и надевай спецовку, если пытаешься сливаться с окружающей обстановкой, меняя цвет кожи. Или костюм опять не работает?
Глаза Лиса сверкнули, отразив свет уличных огней.
- Не буду его трогать до полудня. Не хочу, чтоб отказал как в прошлый раз прямо перед охотой.
- Может, все же новый купить?
- Ни за что! У нас союзные на счету, а костюм сожрет треть.
- Он не стоит твоей безопасности.
- Я рискну, ради будущего вне этой дыры, - юный пето затянул свои большие глаза внутренней прозрачной пленкой. Лис относился к расе хищников. Его планета была последней из открытых обитаемых. Пето не любили общение и прятались от гостей, так что исследователи несколько лет и не подозревали, что на самом деле скрывают массивные густые леса Виидакко. А скрывали они восхитительное творение местной природы. Невысокие, поджарые создания, наделенные невероятным зрением, пытливым умом, недюжинной физической силой и острыми рядами зубов. Но больше всего ученых на тот момент поразило иное открытие: половозрелые пето способны были при необходимости менять цвет кожи, сливаясь с окружающей средой.
- Ты же не съел вредителя, да? – Ворону не хотелось вступать в полемику. Лис есть Лис. Если он увидел цель, он ее достигнет в любом случае.
- Я не голоден.
Еще одна особенность пето. Эти хищники способны переварить любую органику. Вкусовых рецепторов у них нет, пригодную пищу определяют на глаз и по запаху – в целом, удобно. Лис у них никогда не переживал о еде. Он по природе своей вообще мог перекусывать на ходу. Ворон и поймал одичавшего маленького пето, когда тот наметился в прыжке оторвать зубами от его плеча живой плоти. Не одни сутки понадобились, чтобы отучить Лиса жрать прохожих на улице и приносить в дом падаль про запас.
Пето стал первым жильцом в убежище линна. Вторым был Волк.
Как раз Волка Лис и притащил как падаль. Варио почти сдох, в нем едва жизнь теплилась. Ворон тоже не сразу уловил эту угасающую искру, а когда уловил, велел Лису вылечить и выходить несостоявшуюся еду любой ценой. Пето с заданием справился превосходно.
Потом пришел Шмель, сказал, что ребята ему понравились, и они все теперь братья. Со Шмелем спорить никто не стал. Братья так братья. Сбегать от Шмеля тоже не решились. От такого не сбежишь. Его расу называли «миролюбивыми монстрами». Внушительные габариты, физическая неуязвимость, страсть к покою и глубокая абсолютная ненависть ко всем нарушителям жизненного равновесия. Ворон слышал, что во Вселенной жили всего несколько сотен семей хирвия. На его взгляд этого количества было вполне достаточно. С тех пор как Шмель появился, у их четверки врагов и не осталось, одни заказчики и молчаливые недоброжелатели.
- Как думаешь, Шмель, когда вырастет, уйдет от нас?
Ворон пожал плечами.
- Наверняка. Когда пару найдет. Хирвия живут кланами.
- Он же брошенный, как мы все. Откуда он поймет, что хочет обособиться?
- Может, и не уйдет. Я не знаю.
- А Волк?
- А кто знает, о чем думает Волк?
Лис помолчал, глядя на медленно выползающую из-за горизонта слепящую звезду.
- Ворон.
- Да?
Линна блаженствовал, созерцая долгожданное восхождение, знаменующее собой смену времени года на Телькюнниеми.
- Можно, когда я вырасту, останусь с тобой?
- А ты собирался уйти?
- Нет.
Ворон улыбнулся и обнял Маленького Лиса.
- Вот и правильно. Рана не беспокоит?
- Какая рана?
Линна устало прикрыл глаза.
Глава первая. О странном сне и призраках
Они называли ее «лоистава», сияющая, и держали в клетке. В особой клетке для таких, как она, бестелесных и парящих. Тот, кто руководил ее содержанием здесь теперь, называл себя «хуоно». Их этим словом обозначила в прошлом другая воинственная раса.
Сегодня рядом с ее ящиком сидел охранник-туло, что звал себя Бочка. Такое странное сочетание: ящик и бочка. Второй ее охранник, пето, всегда смеялся над этим фактом.
- О чем ты подумала? – Бочка заворожено, немного испуганно вглядывался в подвижное облако внутри темницы, из глубин которого на него сначала смотрели глаза маленькой девочки, а затем проявился пухлый ротик и заулыбался. Она была прекрасна его глазу. Она знала это, поэтому следом вылепила себе маленький курносый нос и детские щеки.
- Не смотри на меня! Сгинь! – Бочка замахнулся на охраняемую.
Она нахмурилась и склонила головку на бок. Из облака собрались прямые длинные локоны, упали на худые детские плечи, а к поверхности стекла, прижались две детские ладошки. Теперь в кубе стояла маленькая очаровательная девочка. Со стороны могло показаться, что она одета в платье до пят, сотканное из немыслимой облачной материи, но это был обман, иллюзия.
Бочка окончательно испугался. Она без труда читала его эмоции и угадывала мысли. Его скудный разум не мог объять, как она могла быть мыслящим, живым и при этом бестелесным созданием? Он и не верил никогда, что лоистава действительно существуют, пока два дня назад его не приставили к ней. Страх искрился в нем. Воинственные расы всегда боятся смерти, поэтому уничтожают неизведанное. Те, кто чувствуют боль, ненавидят ее и из-за этого тоже страшатся неизведанного. Туло боялся ее и по той, и по другой причине.
Она не помнила, как оказалась в ящике. Зато помнила владельцев ящика. Их было двое, и они были варио. Затем варио пропали, появился хуоно и привез ее в этот порт на неживой планете. Она видела искусственную атмосферу вокруг своей темницы. Только искусственная атмосфера может быть такой неприятной взору.
Она попробовала засиять, ведь варио восхищались, когда она сияла, но Бочка только отшатнулся, пуще прежнего окутанный страхом. Хотя куда уж больше?
Разочаровавшись в возможном собеседнике, она перестала держать форму и вернулась в свое естественное состояние. Этот туло оказался слишком глуп, чтобы рассказать или показать ей что-то интересное. Варио показывали ей много. Она любила знания. Без знаний было голодно.
Что кто-то проник в помещение, она поняла сразу - газ вокруг зашевелился иначе. Этих «кто-то» было трое, и они тоже были воинственными, потому что только воинственные будут проникать в чужое помещение силой. Хотя эти воинственные немного отличались - они были подростками и все делали незаметно, даже Бочку они просто усыпили. Одним выверенным движением маленький пето с огромными глазами спрыгнул со стены на спину ее сторожу и приложил маску к его лицу. Туло мгновенно отключился.
Затем пето поднялся и сменил цвет кожи на свой родной.
- Шмель, бери ящик с газом!
Она обратила все свое любопытство на того, кто назвал ее «газом». Она - не газ, она - сияющая. Почему так пренебрежительно сказал этот долговязый линна? Разве он не знает о таких, как она? Линна умеют контролировать субстанции. Линна не может не знать о лоистава.
Она собралась в оболочку и, надув губки, сердито уставилась на огромного хирвия, которого товарищи назвали Шмелем, и который как раз поднял ее темницу на руки.
Непобедимый хирвия заорал, а ящик с ней внутри рухнул на пол.
- Там живой! Он живой! – Шмель ткнул в нее пальцем.
Снова неуважение! На этот раз она искренне рассердилась, приподняла подол юбки и свирепо топнула ногой.
- Что это? – прошептал пето.
- Я глупец… Шмель, бери куб и уходим, - скомандовал линна. И все безоговорочно подчинились.
Она с любопытством наблюдала, как темницу несут к выходу. Вот так запросто и нагло, и никаких сложных комбинаций. Хозяин Бочки, наверняка, был столь же глуп, как и сам Бочка. У варио для нее держали отдельный этаж на прекрасной красочной планете. Атмосфера там была восхитительная - это тоже была темница, но темница просторная с окнами и с пищей. Варио обожали носить ей все новые и новые источники знаний, а еще там по периметру круглосуточно дежурила охрана. Много охраны. Ее стерегли, как первородную, хотя варио, конечно же, не ведали про первородных. Это были внутренние знания лоистава.
Но с тех пор, как ее заманили в куб и вывезли, жизнь показалась совершенно нелогичной и глупой. Сначала проверяющие, взошедшие на борт судна, смотрели на нее в упор и за подкуп делали вид, что она антикварная спасательная капсула и музейная собственность для выставки за пределами территории Союза. Затем крошечное, забитое ценным и полуценным хламом помещение с единственным посменным охранником. Словно нарочно сделали все, чтобы появились эти малолетние преступники. Теперь вот ее темницу тяжелую несут и не видят, что от падения сбоку трещина появилась, а ей, чтобы выйти, этой трещины более, чем достаточно…
Ей, то есть мне, надо выйти и отключить будильник. Мелодия совершенно не подходила происходящему. Слишком резкая и неприятная. Я уткнулась лицом в подушку и застонала. Сон был такой интересный! Так хотелось досмотреть, что же произошло дальше!
- Товарищ медиум, - над головой пронеслось прохладное облако. Я его затылком почуяла. Пришлось повернуть голову, чтоб ответить.
- Чего? - Произнести получилось не очень внятно, но и ладно. Так поймет.
- Вы когда мой вопрос решать собираетесь?
Я выдала что-то вроде «уы» и вновь уткнулась в подушку.
- Что, простите?
На свете хуже, чем неупокоенные советские партийные активисты, могут быть только маразматичные неупокоенные советские партийные активисты. Этот неделю уже за мной летает.
- В Киргизию не поеду, - сказала, как отрезала. Жаль только, что ему мои отрезки всегда нипочем.
- А как же долг перед Родиной?
Я села в кровати, зевнула, поскребла ногтями щиколотку и снова зевнула.
- Как же долг перед партией? – продолжал приводить важные аргументы мой призрачный собеседник.
Нога левая затекла, так что встала я не с первой попытки. Потом пошла в ванную умываться, зубы чистить. Пока шла, бабушка Зина из соседнего дома на огонек заглянула.
- Проснулась?
Я покивала.
- Старый тебе опять плешь проедает?
- Кто это тут старый? – подбоченился активист. – Я молодой!
- Как мумие, ты молодой, - бабушка Зина развернула партийца и вытолкала взашей из моей ванной. – Дай, девчонке помыться.
- Баб Зин, вы моя спасительница! – крикнула я ей вдогонку, выплюнув пасту в раковину.
Призраки… Что мы знаем о них? Знаем много, в основном из фильмов, и знаем бесполезно, потому как все равно неправда.
Если, к примеру, верить ужастикам, триллерам, то они страшные, пугающие, наводящие ужас и так далее. Что ж… Бывают, не отрицаю, но это редко и как правило души людей, которые при жизни были в десятки раз страшнее. Не зря молва твердит, мертвых не боятся, боятся живых.
Или, если верить мистике, у них есть незаконченные дела, из-за которых они маются среди живых. Якобы, поможешь - и упокоится душа с миром. Ну, да… Прямо скажем, дела у них незаконченные действительно есть. Дел много, как у всех людей. Если помочь им найти решение, они новую проблему придумают, вот и вся история. Короче говоря, влезаю я только по вопросам жизни и смерти живых, и то стараюсь исполнить и не засветиться. Это в фильмах приходишь к чужим людям, утверждаешь, что дух любимой бабули жаждет чего-то сказать, потом доказываешь свои слова каким-нибудь жутко личным фактом, и - бац! - дети, внуки на порог пустили, еще и заплакали, и жуть, как благодарны. А в реальности? Ну, приду в чей-то дом, скажу про бабулю, личную вещь поведаю и что дальше? Дай бог если дети, внуки интеллигентные попадутся и просто в полицию сдадут, а не с лестницы спустят.
С детства я многое о бесплотных узнала.
Никакого подобия тела нерассеянные души не имеют, только личность и чувства. И говорить тоже не умеют. Я эмоциональную сферу воспринимаю, а мозг сам в словесную форму облачает их послания. Отвечаю на такие послания обычно вслух или шепотом. Человек не способен сфокусироваться на какой-то конкретной эмоции настолько, чтобы превратить ее в единицу информации. По-крайней мере, я не могу.
- Милочка, к тебе там гости поднимаются.
Баба Зина заглянула в ванную, как раз когда я душ принимать закончила.
- Живые?
- Двое живых, один померший.
- Искрится?
- Нет.
Я протяжно вздохнула.
- Не печалься, - баба Зина подарила мне волну покоя. – Мы наше мумие под охрану заделаем. Пущай пользу приносит, раз околачивается тут.
- Сильный дух идет?
- Сильный. Злой, как черт.
- Привязанный?
- В этом нам сегодня повезло.
В дверь позвонили. Я затянула пояс халата потуже, обернула голову полотенцем, влезла в тапочки и пошла встречать гостей.
На пороге стояли две миловидные женщины. Одна постарше, вторая помладше. Похожи друг на друга и немного напуганы обе.
