Рита брела по Невскому, сосредоточенно блокируя, отдаляясь от эмоций окружающих. Даже в дообеденный будний час эта улица кишела людьми. Людьми разных национальностей и разных языков. Вишневская улыбнулась последней своей мысли. Ей не нужны были знания чужих слов, чтобы знать мысли и чувства их обладателей.
- "... сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого..." (15), - пробормотала Маргарита, чем привлекла к себе внимание прохожего дедушки. Стало немного жутковато от осознания собственной неправильности, исключенности из общего. Девушка постаралась отвести взгляд от живых созданий и отвлечься на предметы. Знакомые дома совсем не изменились за то время, что она, погруженная в водоворот собственной жизни, не обращала на них внимания и следила за историей их перемен. Теплые солнечные лучи приветливо освещали замысловатые в своей красоте и изяществе фасады. Даже спустя столетия они восхищали и поражали глаз прохожего или заезжего.
Маргарита остановилась возле витрины одного из многочисленных магазинов одежды. Из-за идеально прозрачного стекла на нее смотрели безликие анарексично худые манекены. Приняв гротескные неестественные позы они со всей возможной для холодного пластика грацией рекламировали зазевавшемуся прохожему одежду, бренд, да и видимо стиль как таковой. Вишневская, подчиняясь некоему давно забытому любопытству, дошла до двери и дернула массивную ручку. Звякнул колокольчик, пропуская посетителя внутрь маленького храма моды.
- Добрый день, - заученно вежливо улыбнулась консультант. От ее улыбки у Риты по спине пробежали мурашки. Особа сия слабо верила в платежеспособность вновь вошедшей, а посему испытывала к ней крайнюю неприязнь.
- Эмоции чуть попроще можно? - сходу ощетинилась Вишневская. Больше давать в обиду она себя была не намерена, по крайней мере не тогда, когда покинула уютный дом Максима в желании протестировать себя и свой разум.
- Да, конечно, - мягко пробормотала девушка и тут же скрылась, предоставив одаренную напарнице. Маргарита поморщилась от шлейфа страха и гнева, оставленного беглянкой.
- Вам чем-то помочь? - вступила в игру новая консультант.
- Пока нет, спасибо.
Вишневская прошла к ближайшим пестрым вещам и стала по одной перебирать вешалки, наслаждаясь вдруг воскресшим чувством осознания цели покупки, понимания цвета, принятия собственного вкуса в одежде, в аксессуарах. Даже в поведении всегда проявляется этот вкус. Мама любила повторять: либо ты носишь одежду, либо одежда носит тебя. Рита хорошо помнила выражение ее лица в те моменты: уверенное, сосредоточенное, деловитое. Вкус в одежде - это настроение, взгляды, жизненные позиции, индикатор образования. Одежда лучше всяких слов способна рассказать замужем ли женщина и счастлива ли она в браке. Девушка улыбнулась последним воспоминаниям. Раньше толком никогда не задумывалась над значением материных наставлений, а стоило. Ведь и правда стиль, поведение, одежда так много могут сказать о вкусе, о мышлении женщины, о ее образовании...
С языка Маргариты соскользнуло короткое неприличное слово. Она мгновенно забыла о своих планах самотестирования, о храме моды и даже об окружающих людях. Все, что ее сейчас интересовало - Максим. Она спешно выскочила на улицу, вытащила телефон и набрала его номер.
- Ты в порядке? - сходу огорошил ее Ковалев.
- Я? - растерялась Маргарита. - А! Да. Я - да. Дело в маме.
- Ты где? - напряженно продолжил следователь.
- На улице. Но дело не в этом. Мама много знала про одежду.
- На какой улице?
- Ты меня слушаешь?!
- Слушаю и задаю важные наводящие вопросы. На какой улице?
- На Невском.
- Почему не дома?
Рите захотелось зарычать в трубку.
- Вопар образованная, она всегда хорошо одета. Хорошо это значит с большой буквы. У нее волосы всегда блестят. Костюмы брючные она носит часто, но думаю что Олег все же немного ошибся и юбки она тоже любит, просто всегда это юбка-карандаш, длина чуть ниже колен. Ну, знаешь, вроде как по завету Шанель: покажите мне хоть одни красивые колени, открывать их возмутительно. Понял?
- Про Шанель?
- Тфу, - Маргарита уловила нотку веселья в голосе Максима. - Юморист. У Селивановой волосы немного обожженные на кончиках, оттого тусклые, и с силуэтом она не слишком дружит - Вопар будет идеальна вообще в принципе. Я была ею, это не самообман - это реальное ее приятие собственной внешности, объективное. Каблуки ищите от Dior. Ее туфельки - как твоя полугодовая зарплата. Она независима в денежном плане - это точно.
- Цветок, ты как ко всему этому пришла? - мягко спросил после секундной паузы Ковалев.
- Я не чокнутая, честно. Я и в первый раз все это почувствовала в ее шкуре, просто сообразить не смогла, осознать что ли. А сейчас вспомнила маму, ее наставления и как снежный ком скатился - лавина вышла. Я просто проанализировать знания никак не могла, мне моя дурацкая исключительность мешала!
- Ясно. Сейчас позвоню Горшенину, он тебя заберет в отдел. Пойдешь прямиком к Афанасьевне и все ей расскажешь, поняла?
- Поняла, - Рита даже кивнула, не сразу сообразив, что Ковалев ее все равно не видит.
Фабиан, щурясь от редкого в это время года солнца, наблюдал за миловидной русой девушкой. Небольшого роста, хрупкого телосложения, так сразу по виду и не скажешь какого врага нажила себе Вишневская. Мужчина докурил и выбросил окурок в ближайшую урну. Дочери рядом не было, но не соблюсти маленькие правила по охране окружающей среды, установленные ею, он просто не смог бы. Вегетарианка, участник экологического движения, отличница - у Фабиана не было ни одного шанса не гордиться ею. Он может и не самый правильный на свете папа, но дочь явно ни на грамм в него не пошла - ни в него, ни в мать. Вообще непонятно откуда такое наследие взялось - вся благоразумность и честность, поколениями игнорируемые в семье, вдруг сконцентрировались в одном единственном отпрыске.
Маргарита наконец закончила разговор со вторым собеседником и, убрав телефон в карман бесформенного пальто, медленно направилась вниз по улице. Фабиан не спеша последовал за ней. Как правило объектную слежку он давно уже не брал на себя, но сейчас было множество причин нарушить собственное правило. Не то чтобы он испытывал неприязнь особую к заказчице - вовсе нет, благодаря ей он нашел в своем маленьком коллективе слабое звено и исключил его. Дело было не в мести - дело было в имидже. Его клиенты далеко не глупые и не безвредные люди. Стоит дать понять, что есть хоть единый намек на слабость "Иглы", и дело схлопнется.
Вишневская и ее брат его не нанимали, но их безопасность была весьма и весьма необходима, и, конечно же, на его взгляд была необходима небольшая незаметная помощь в расследовании по личности Вопар. Фабиан увернулся от столкновения с небольшой группой японцев, ошарашено озирающихся объективами своих фотоаппаратов по сторонам. Исходя из складывающейся на данный момент ситуации, Маргарита сильно сдвинула дело с мертвой точки, однако если в ближайшие сутки ее мент не шагнет вперед, придется немного помочь - подкинуть материал для работы и размышлений.
Рита обеспокоено обернулась, поймав за хвост странное ощущение чужого взгляда, но никто не привлек ее внимание своими эмоциями и не показался подозрительным. Девушка вздохнула и вернулась к размышлениям о Вопар. Что-то в этой женщине ее смущало. Вишневская с точностью не смогла бы ответить на этот вопрос, она и сама не понимала что именно. Да и само по себе ощущение выглядело глупым. Что может быть странного в маньячке? Абсолютно все...
И все же нечто не давало покоя, не укладывалось в общую картину личности. Словно у этой особы в глубине головы в самом темном месте прятался потаенный шкафчик с тихой, незаметной и неприятной тайной, а может и не тайной, может со второй стороной личности. Маргарита вновь подумала о внешности. Что если этот тайник прячет серую мышку днем и выпускает львицу лишь ночью?
Рита прислушалась к себе, вызывая в памяти мысли Вопар.
Нет.
Определенно нет, она из тех женщин, что даже после недельного похода в лесу с группой выживания выглядят сногсшибательно. Принизить себя и свое тело - на такое Вопар не способна, для нее это кощунство. Даже все убитые мужчины - не более чем часть имиджа. Использует, затем избавляется и гордится тем, какую исключительную смерть она им дает. Маргарита поежилась. Нашла чем гордиться... Перебила роту и на Макса зарится.
Ковалев в буквальном смысле завалился в кабинет Олега, упал на стул и, откинувшись на спинку, сложил ноги на его рабочем столе.
- Вот ты сволочь, - Степанов поднялся из кресла и, нагнувшись над столешницей, спихнул ноги Макса. - Дома так у мамы делай.
- Она меня убьет, причем жестоко.
- А тут тебя убью я. Я судмедэксперт. Трупы вскрываю. Кого больше боишься?
- Мамулю.
Олег протянул нечто недовольное и невнятное.
Макс нахмурился, захваченной вдруг родившейся гениальной мыслью.
- Слушай, а ты где кораблик взял?
- Тебе зачем? Никогда не надо было и вдруг интерес. С чего?
- Цветку понравился уж больно. Подарю ей такой же.
- Ковалев, ты понимаешь, что тебя захомутали?
- Конечно, понимаю, - следователь вальяжно потянулся и заложил руки за голову, устремив мечтательный невидящий взор вдаль. - Я тебе совсем дурак что ли? Не знаю, как оно выглядит со стороны? Если б ты только знал как оно ощущается изнутри... Непередаваемо.
Олег улыбнулся и пожал плечами.
- Ты за линкором пришел или ощущениями поделиться?
Ковалев откинул голову на спинку стула.
- Ни то, ни другое. А расскажи мне новенькую сказку про трупы.
- Позвонить слабо?
- Слишком сложно. Хотелось лично воспринять информацию. После беседы в "Медиуме" мозг отключился напрочь.
Друг до того восседающий в позе умудренного жизнью скептика резко изменился в лице.
- В каком смысле?
- В прямом. Там одни бабы. И все, чтоб их, одаренные. Я думал Селиванова чокнутая, но эти! Они все там того, - Макс покрутил пальцем у виска.
- В смысле?
- Генеральный - вроде здоровая, приятная тетка, но посреди разговора вдруг ни с того ни с сего начала подергивать головой. Дергает и не замечает. Зам туда же.
- Головой дергала?
- Нет, улыбалась.
- И в чем беда? Лично мне женщины часто улыбаются. Говорил же, займись кем-то живым и без судимостей.
Ковалев отмахнулся.
- Соблазнительно может и улыбались, но не отрешенно и немного бессмысленно.
- Ладно, допустим, они там все с приветом. По делу совсем ничего?
- Немного. Есть плохие и хорошие новости. Селиванова только последние месяцы входит в список элитной группы сотрудников "Медиума". Сия группа как раз и составляет больший процент дохода организации. Работают в основном только с важными клиентами, сохраняют инкогнито наемщика, получают немалые отчисления. Именно они в первую очередь занимаются филиалами, поднимая имидж "Медиума".
- Это ж отлично. Достал список?
- А вот и плохая новость. Просто так мне его не дадут, нужно постановление. И я не могу найти Катю.
- Вот поэтому ты пришел ко мне, - догадался Олег. - Только промашку дал, гений. Еще друг называется... Не веришь в мою честность и искренность. Я давно с ней вне коридоров не встречаюсь. Сотовый что? Домашний?
- Оба молчат. На работе не появлялась. Консьержка в ее доме уверяет, что она и не приходила.
Олег нахмурился. В Катины привычки входили фокусы с отключенным телефоном во время ссор или обид и желанием побыть одной, но внутренний голос подсказывал, что на этот раз дело вовсе не в личном женском упрямстве прокурора.
- А машина?
- Машину ищут. Запрос я получу, мама Аня делает, но в кабинете не могу сидеть. Горшенин еще сейчас Маргариту привезет, я ж ее с ума сведу с такими то настроениями.
Степанов на мгновение задумался, затем скрестил руки на затылке.
- Сдается мне, ты все-таки слегка ослеп.
- В смысле?
- В прямом, - Олег поднялся из кресла. - Поехали, довезу. Недооцениваешь ты Вишневскую. Она сильная, и очень даже. Доверься ей и посмотри что будет.
- Издеваешься?
- Вовсе нет. Я все еще пока одаренный. Забыл?
- Ну как же. Ты разве дашь?
Олег похлопал друга по плечу.
- Поднимайся и не глупи. Она справится, вот увидишь. Я бывал в ее голове, и в своих словах уверен.
- Я тоже там бывал и совсем неуверен.
- А ты проверь.
Макс отрицательно покачал головой. Степанов со вздохом послал проклятия в адрес неискоренимого упрямства Ковалева.
- Давай поднимайся, умник. Если что произойдет вдруг, Горшенину ее безопасность доверить собрался?
Довод подействовал. Следователь молча подскочил и пулей вылетел за дверь. Степанов не спеша снял с вешалки куртку и, захватив со стола ключи и телефон, покинул кабинет.
Маргарита насупившись сидела напротив Анны Афанасьевны и созерцала нелепое на вид зеленое длинное растение в горшке.
- Орхидея, - уточнила мама Аня. - Хочешь тебе такую же подарю?
- У Орхидеи цветочки красивые, а тут три листа здоровых зеленых и палка вверх торчит.
- На этой палке и растут цветочки, - психолог со вздохом перевела взгляд обратно на Вишневскую. - Вспомни еще что-нибудь. Хоть какую мелочь. Это центр, только здесь можно найти коммуналку с похожим двором, но этого мало, нужно больше.
- Больше ничего не знаю.
Анна готова была взвыть от Риты. Впервые за все время общения эта девушка уничтожала своей избалованностью, капризностью. Недовольство, застывшее на ее светлом личике, изводило женщину и нервировало.
- Приехал, гад, - неожиданно злорадно протянула Маргарита и, соскочив со стула, унеслась в коридор. Анна не сходу осознала произошедшее и лишь мгновение спустя, сердито хмурясь, выбралась из-за стола и отправилась к художнику. Дальше Ковалева девчонка все равно не убежит, а у нее свои дела. Вот, значит, откуда невыносимое состояние капризности Вишневской - Макс постарался. Стоило догадаться сходу, кто источник недовольства и враждебности в русой голове.
Преодолев несколько метров казенного коридора, Анна свернула направо и без стука вошла в пустующий кабинет.
- Привет. Как продвигается? - поинтересовалась она у невысокого юноши. Будучи студентом "репинки" и одаренным парень отлично помогал следственным органам с портретами разыскиваемых лиц.
- Да почти все уже. Мне как фотку выложили, иначе не скажешь.
- Покажи.
Будущий дипломированный художник выполнил просьбу. С белого листа смотрела пожилая ухоженная женщина. Анна впервые пожалела о принятом решении разделить образы и отправить Вишневскую к портретисту прежде, чем взглянуть самой.
- Вы ее знаете, - констатировал парень. - Кто такая?
- Заканчивай портрет. Я позже за ним пришлю, - с этими словами женщина выскочила из кабинета.
- Она спит, не надо за ней приезжать, - отец Алексей слушал спокойный голос Димы и поражался тому негодованию, что царило в его душе. Его изводила злость на дочь, что позволила себе так обойтись с родными... С ним, с матерью. - С ней все хорошо, а приедете - сбежит.
Дима говорил совершенно уверенно, спокойно. Удивительно, как его подозрительная и колючая дочь сумела так привязаться и начать доверять постороннему.
