В доме у окна на втором этаже кто-то рыдал – с надрывом, старательно, с чувством. Публики-то хватало.
Вздыхали, привалившись к распахнутой калитке, две соседки – головами качали синхронно, платочки сухие к глазам прикладывали. Заглядывали в щели забора взъерошенные мальчишки с параллельной улицы – продумывали уже, кому из газетчиков что сказать, чтобы монетку за историю получить.
Хозяин дома, он же отец опозоренного семейства, хмурил тонкие брови. Присланные управой охотники доверия не внушали, поди разберись, отчего именно этим проходимцам такую честь губернатор оказал.
- Откуда, говорите, вы прибыли? Княжество Словинское далеко от нашей Поолы.
- Охотника ноги кормят, пан Превец. В Остришских землях нашлось много работы для нашей гильдии.
Рыдания на втором этаже стали громче. Пан Превец коротко вздохнул и, хмыкнув, вошел в дом. Охотники последовали за ним. Дверь закрылась наглухо – без того уже знатно потешили соседей.
- Ваша Гильдия на хорошем счету у губернатора. Надеюсь, вы сможете помочь моему роду в решении столь…щекотливого вопроса.
- Разумеется, пан. Нам нужны детали.
Говорили, что Гильдия ловцов хранит тайны своих заказчиков, за промахи подопечных же платит золотом. Ничего зазорного в обращении к ним не было, но… Как знать, как знать. Впрочем – пан Провец скривился, прислушавшись к звукам с верхнего этажа – большего позора, чем Гретта сама на себя навлекла, его семье уже не сыскать.
- Детали… Видите ли, сегодня на рассвете мою дочь у алтаря бросил жених. На глазах у всего города. Оказалось, что брачные узы Светлого не могут охватить его душу, ибо она уже…осквернена.
- Как это проявилось?
Охотников было трое. И пока один вел допрос (помилуйте, как есть допрос), остальные разбрелись по гостиной. Пан Превец следил за ними краем глаза, отмечая каждый жест. Задетую кончиками пальцев картину отца рода над камином. Щелкнувшее в углу у входа в кухню огниво. Статую из фарфора чайного, которую сдвинули в сторону, оставив у края.
- Пан Превец? Как вы поняли, что душа вашего будущего зятя осквернена?
Говорили, что ловцы Гильдии чуют следы волшбы, как кошки – разлитое молоко. И коли так – все, ими тронутое, придется или сжечь (но портрет прапрапрапрадеда…упаси Светлый), или монахов пригласить для очищения.
- Огонь в чаше. Он поменял цвет.
- Припомните, каким цветом он стал?
Священный огонь мог подсказать сведущему, с каким злым духом повстречался несчастный. Будто бы тонкие эфирные нити сгорают, попадая в такое пламя – и меняют его цвет.
- Зеленый. Как болотные огни.
- Встреча с женихом или невестой, полагаю, невозможна?
Хозяин дома молча кивнул – как только пламя дрогнуло, Лешека скрутили дюжие монахи и увели куда-то вглубь церкви. Судя по слухам, гуляющим по городу, теперь его долго никто не увидит. До тех пор, пока очистительное пламя не перестанет менять рядом с ним свой цвет. Помолвку лучше разорвать, а дочь отправить к тётке на побережье. И здоровье поправит, и думать об увлечении своем забудет.
- Ответьте на последний вопрос, пан. Известно ли вам тайное место для встреч вашей дочери и ее жениха?
- Левый берег озера Рось. Там есть беседка для встреч.
- Благодарим, пан Превец. Доброго дня.
Охотники черными тенями выметнулись за дверь. Хозяин некоторое время глядел им вслед. Хотелось выйти за ними, сесть на коня и умчаться, как в буйной юности, за холмы. Туда, где висит жемчужная дымка над озером Вельке, где над лесом трубит охотничий рожок, и звук плывет, растворяясь в небесной сини…
Наверху что-то звонко хрустнуло, загремело. Рыдания сменились громкой бранью.
Пан Превец вздохнул. Следовало немедленно угомонить дочь. И к тётке её, определенно.
Аромат пряных трав вился над столом. Солнце лениво скользило по опустевшим полкам, высвечивая оставшиеся дорожки пыли. Тут стояли книги – и пыльная полоса тянулась строгой линией. Тут – бутыльки со снадобьями, вот и следы от них – округлые, как бублик.
Туман, булькая, выползал из кадушки – того и гляди, зальет весь пол, потом не соберешь. Грозовые тучи громыхали, никак не желали влезать в торбу – тесно им, мол, неудобно.
- Заигралась ты, Дрёма. Бежать тебе пора! - Ветер посвистывал, котом крутился, под ноги бросаясь. Звонкие ленты – «кони ветра» – ему наскучили. – Бегут сюда ловцы лютые, глаза у них мертвые, души черные. Поймают, в короб посадят, не видать больше света звезд тебе.
Шелестит листом лютиков море, вместо пола проросло. Ползет по стенам сон-трава, пурпурным венчиком кивает.
- По болоту, по улице, по проулочку, возле дома, во дворе, по терему, по избе, по сеням, по лавкам, по веревкам, по ниточкам, по паутинке – беги, Дрёма, промеж людей скройся. Из страхов их и снов себе одежду сшей.
Прячет следы земляничное поле, тонкий аромат ягод лесных бусами вокруг шеи обернул. Теплом нежным земля делится, солнцем разогретая, гудящие ноги росой вечерней омыла.
- Беги, Дрёма, беги…
-…ты слышишь, Войтек? Кого ловим сегодня?
Сидр почти выдохся, кислой водицей обжег нёбо. Бессонная ночь в дороге сделала свое дело – мысли растекались киселем. Ловец сморгнул, тряхнул головой. Чопорная Поола, зеленый огонь в алтарной чаше, истеричная панни Превец, дай Светлый ее отцу терпения… Сон отступал – нехотя, ворчливо.
- Зеленый огонь – духи леса или болот. Проверим беседку и окрестности. Расспросите сплетниц местных – наверняка про жениха расскажут.
Тройки Гильдия собирала последний год из рук вон плохо. Дел-то – найти ловца и дать ему двух охотников с опытом нужным. Только вместо охотников – простых, лесом закаленных – косяком пошли бароны к магистру, сыновей младших отдавать. Вот и выходило, что ловец и за себя, и за двух охотников-недоучек работать должен. Кто ж даст детей знати учить как положено, чтобы знание в голове оседало.
Впрочем, на этот раз ему повезло. Духи зеленые – мирные, людям вреда не причиняют. Странно даже, что огонь священный цвет сменил.
Войтек прикрыл глаза. От трактирной вони в сон клонило нестерпимо.
- В какой стороне озеро Рось, подскажи, любезный?
Уж лучше он первым следы проверит, чем эти два олуха все затопчут. Развеется, опять же.
Вздыхали, привалившись к распахнутой калитке, две соседки – головами качали синхронно, платочки сухие к глазам прикладывали. Заглядывали в щели забора взъерошенные мальчишки с параллельной улицы – продумывали уже, кому из газетчиков что сказать, чтобы монетку за историю получить.
Хозяин дома, он же отец опозоренного семейства, хмурил тонкие брови. Присланные управой охотники доверия не внушали, поди разберись, отчего именно этим проходимцам такую честь губернатор оказал.
- Откуда, говорите, вы прибыли? Княжество Словинское далеко от нашей Поолы.
- Охотника ноги кормят, пан Превец. В Остришских землях нашлось много работы для нашей гильдии.
Рыдания на втором этаже стали громче. Пан Превец коротко вздохнул и, хмыкнув, вошел в дом. Охотники последовали за ним. Дверь закрылась наглухо – без того уже знатно потешили соседей.
- Ваша Гильдия на хорошем счету у губернатора. Надеюсь, вы сможете помочь моему роду в решении столь…щекотливого вопроса.
- Разумеется, пан. Нам нужны детали.
Говорили, что Гильдия ловцов хранит тайны своих заказчиков, за промахи подопечных же платит золотом. Ничего зазорного в обращении к ним не было, но… Как знать, как знать. Впрочем – пан Провец скривился, прислушавшись к звукам с верхнего этажа – большего позора, чем Гретта сама на себя навлекла, его семье уже не сыскать.
- Детали… Видите ли, сегодня на рассвете мою дочь у алтаря бросил жених. На глазах у всего города. Оказалось, что брачные узы Светлого не могут охватить его душу, ибо она уже…осквернена.
- Как это проявилось?
Охотников было трое. И пока один вел допрос (помилуйте, как есть допрос), остальные разбрелись по гостиной. Пан Превец следил за ними краем глаза, отмечая каждый жест. Задетую кончиками пальцев картину отца рода над камином. Щелкнувшее в углу у входа в кухню огниво. Статую из фарфора чайного, которую сдвинули в сторону, оставив у края.
- Пан Превец? Как вы поняли, что душа вашего будущего зятя осквернена?
Говорили, что ловцы Гильдии чуют следы волшбы, как кошки – разлитое молоко. И коли так – все, ими тронутое, придется или сжечь (но портрет прапрапрапрадеда…упаси Светлый), или монахов пригласить для очищения.
- Огонь в чаше. Он поменял цвет.
- Припомните, каким цветом он стал?
Священный огонь мог подсказать сведущему, с каким злым духом повстречался несчастный. Будто бы тонкие эфирные нити сгорают, попадая в такое пламя – и меняют его цвет.
- Зеленый. Как болотные огни.
- Встреча с женихом или невестой, полагаю, невозможна?
Хозяин дома молча кивнул – как только пламя дрогнуло, Лешека скрутили дюжие монахи и увели куда-то вглубь церкви. Судя по слухам, гуляющим по городу, теперь его долго никто не увидит. До тех пор, пока очистительное пламя не перестанет менять рядом с ним свой цвет. Помолвку лучше разорвать, а дочь отправить к тётке на побережье. И здоровье поправит, и думать об увлечении своем забудет.
- Ответьте на последний вопрос, пан. Известно ли вам тайное место для встреч вашей дочери и ее жениха?
- Левый берег озера Рось. Там есть беседка для встреч.
- Благодарим, пан Превец. Доброго дня.
Охотники черными тенями выметнулись за дверь. Хозяин некоторое время глядел им вслед. Хотелось выйти за ними, сесть на коня и умчаться, как в буйной юности, за холмы. Туда, где висит жемчужная дымка над озером Вельке, где над лесом трубит охотничий рожок, и звук плывет, растворяясь в небесной сини…
Наверху что-то звонко хрустнуло, загремело. Рыдания сменились громкой бранью.
Пан Превец вздохнул. Следовало немедленно угомонить дочь. И к тётке её, определенно.
***
Аромат пряных трав вился над столом. Солнце лениво скользило по опустевшим полкам, высвечивая оставшиеся дорожки пыли. Тут стояли книги – и пыльная полоса тянулась строгой линией. Тут – бутыльки со снадобьями, вот и следы от них – округлые, как бублик.
Туман, булькая, выползал из кадушки – того и гляди, зальет весь пол, потом не соберешь. Грозовые тучи громыхали, никак не желали влезать в торбу – тесно им, мол, неудобно.
- Заигралась ты, Дрёма. Бежать тебе пора! - Ветер посвистывал, котом крутился, под ноги бросаясь. Звонкие ленты – «кони ветра» – ему наскучили. – Бегут сюда ловцы лютые, глаза у них мертвые, души черные. Поймают, в короб посадят, не видать больше света звезд тебе.
Шелестит листом лютиков море, вместо пола проросло. Ползет по стенам сон-трава, пурпурным венчиком кивает.
- По болоту, по улице, по проулочку, возле дома, во дворе, по терему, по избе, по сеням, по лавкам, по веревкам, по ниточкам, по паутинке – беги, Дрёма, промеж людей скройся. Из страхов их и снов себе одежду сшей.
Прячет следы земляничное поле, тонкий аромат ягод лесных бусами вокруг шеи обернул. Теплом нежным земля делится, солнцем разогретая, гудящие ноги росой вечерней омыла.
- Беги, Дрёма, беги…
-…ты слышишь, Войтек? Кого ловим сегодня?
Сидр почти выдохся, кислой водицей обжег нёбо. Бессонная ночь в дороге сделала свое дело – мысли растекались киселем. Ловец сморгнул, тряхнул головой. Чопорная Поола, зеленый огонь в алтарной чаше, истеричная панни Превец, дай Светлый ее отцу терпения… Сон отступал – нехотя, ворчливо.
- Зеленый огонь – духи леса или болот. Проверим беседку и окрестности. Расспросите сплетниц местных – наверняка про жениха расскажут.
Тройки Гильдия собирала последний год из рук вон плохо. Дел-то – найти ловца и дать ему двух охотников с опытом нужным. Только вместо охотников – простых, лесом закаленных – косяком пошли бароны к магистру, сыновей младших отдавать. Вот и выходило, что ловец и за себя, и за двух охотников-недоучек работать должен. Кто ж даст детей знати учить как положено, чтобы знание в голове оседало.
Впрочем, на этот раз ему повезло. Духи зеленые – мирные, людям вреда не причиняют. Странно даже, что огонь священный цвет сменил.
Войтек прикрыл глаза. От трактирной вони в сон клонило нестерпимо.
- В какой стороне озеро Рось, подскажи, любезный?
Уж лучше он первым следы проверит, чем эти два олуха все затопчут. Развеется, опять же.
