- Да? – хотелось заулыбаться, как идиот, от осознания того, что только со мной она такая разная и со временем показывает все больше и больше свои краски и оттенки. И, кажется, губы сами растянулись в глупой улыбке. Мин на меня неодобрительно покосилась, забавно фыркнула и усмехнулась сама.
- Я ужасно хочу кушать, закажи что-нибудь, а я начну просматривать данные, - дала команду и, на ходу скидывая легкое пальто, направилась к столу в конференц-зале, что выдали нам для этого расследования.
Первым делом я схватился за свой телефон, намереваясь выполнить просьбу, но тут же замер.
Мин-Мин наверняка хочет сама по-быстрому использовать свои силы и перебрать найденные улики. А меня послала по «важному» поручению, чтобы я ее не контролировал и не пресекал попытки истощить себя за жалкие пять минут. Опять она о себе не думает и не жалеет. Противная.
Пришлось пристально наблюдать за ней издалека, параллельно набирая номер пиццерии и тараторить заказ. А когда показалось, что она нагло хочет снять свои перчатки, то сорвало чуток крышу.
Она должна использовать способность как можно реже, чтобы не убивать себя и прожить как можно дольше. Но МинА, не смотря на весь свой логичный мозг, глупая иногда до ужаса. Не понимает простых и очевидных вещей. Например то, что существуют люди, которым на нее не плевать, которые искренне о ней заботятся и желают счастья.
Подлетев к ней, никого не стесняясь и не думая о болезненных последствиях, наклоняюсь, фривольно обнимаю за плечи и шепчу на ухо:
- Ты, наверное, забыла, что должна снимать перчатки только тогда, когда я рядом, да?
По идее, она должна была на меня сразу же наорать, ударить или на худой конец бросить убийственный взгляд от которого началась бы икота. Но Мин-Мин сидела неподвижно, словно статуя. Только вот вся ее кожа покрылась пупырышками, а сама она молчала, размеренно дыша, совершенно не показывая своих истинных эмоций. Моя милая ледышка.
- У тебя новые духи? – продолжая находиться к ней непростительно близко, все еще обнимая, спрашиваю тихо, втягивая носом приятный, едва уловимый аромат цветов.
- Пак, - говорит так, что веет холодом Антарктиды и пробирает до костей, но я только улыбаюсь, замечая, что почти незаметно, но ее щеки очаровательно покраснели.
- Надеюсь, ты больше нарушать наш договор не будешь, - не знаю, что на меня нашло, почему позволил себе так много, и с каких пор прикасаться к ней так приятно, но о содеянном я не жалею вовсе.
Отстранившись, довольный собою, сажусь за стол и начинаю вытаскивать папки, которые нам предстоит внимательно прочитать и уловить связь между жертвами.
Время неприлично быстро мчалось в неизвестность, буквы сливались в одну черную кляксу, а голова с каждым мигом становилась все тяжелее и чугуннее. Но стоило появиться мысли об отдыхе, как замечал МинА, что продолжала упорно читать рапорты, даже не думая о маленькой передышке. Она не отрывалась от бумаг, даже когда жевала пиццу или пила кофе.
Упрямства и концентрации ей не занимать. Можно только любоваться ею или же завидовать тому, что она умеет так фокусироваться на чем-то одном.
- Чимин, - она вдруг оторвала взгляд от бумаг, устало глянула на часы, что услужливо показывали три часа ночи и зевнула. Во дела, а я думал, что она устает только когда использует свою апперцепцию. – Иди, поспи на диване, ты же почти засыпаешь, - мягко проговорила она, разминая шею, что наверняка затекла за часы неподвижности.
- Можно подумать, что ты пылаешь энергией и не устала, - фыркаю недовольно, изо всех сил стараясь открыть глаза пошире. Наблюдая за моими жалкими попытками выглядеть бодрячком, девушка только тихо хохотнула и неожиданно легонько потрепала по волосам, что тут же отдалось дрожью во всем моем теле.
- Давай тогда работать дальше, - мимолетный порыв нежности быстро испарился, уступая место извечному трудоголизму. Эх, а ведь мне нравится ее мягкая улыбка.
Когда утром рядом с моей головой, что покоилась на столе, оглушительно что-то упало, я испуганно дернулся и навернулся со стула, больно ударяясь и матерясь.
- Следи за своим языком, - раздражение звенело в голосе напарницы, говоря о том, что она крайне зла и недовольна чем-то.
Когда удалось полностью открыть глаза и прогнать сон, увидел, что Мин немного растрепана, а такое бывает редко, бумаги разложены по всему столу и некоторые фото висели на доске, подписанные – наверняка она пыталась разобраться и найти хоть что-то. А там, где покоилась моя голова не так давно – еще одна стопка бумаг. Спасибо хоть за то, что не кинула мне прямо на голову.
- Я ничего так и не нашла, никаких зацепок или упущений со стороны полиции нет. Этот урод, словно чертов призрак – его невозможно поймать! – видеть МинА в таком состоянии, когда она рвет и мечет, не пряча эмоции под маской безразличия, зрелище редкое.
Да и вообще я впервые могу такое лицезреть. Да, она не раз могла рыкнуть, дать подзатыльник или злобно шипеть сквозь зубы, словно большая и очень опасная кошка, что в любой миг перегрызет глотку.
- Почему ты так злишься? – задаю вполне логичный вопрос. Мин замирает, но продолжает тяжело дышать, словно после длинного и утомительного бега. – Обычно ты так бурно не реагируешь, даже если не можешь сразу поймать преступника…
Напарница хмурит брови и недовольно сопит, устало прикрывая глаза и откидывая голову назад. И молчит, мучая меня неведением.
- Он убил женщину, что была матерью-одиночкой двух дочерей. Он оставил их одних на попечение жестокой реальности и беспощадной судьбы. Он лишил их матери, детства и вообще нормального будущего…
Откровенностей я не ожидал, ведь обычно она молчит и на вопросы личного характера отвечать не любит. Но в последнее время стала доверять мне чаще и соответственно, я мог слушать ее больше, чем при первом знакомстве, когда я думал, что моя напарница вообще немая.
Услышав ответ, мысленно ударил себя по лбу. Идиот. Совсем забыл причину, по которой МинА стала детективом и так упорно трудиться во благо народа.
Я читал ее досье, что мне подсунул когда-то детектив Чон, желая, чтобы я знал с кем работаю и почему напарница такая, какая есть.
Когда ей было двенадцать лет, а ее младшей сестре десять, их мать, что была единственным родителем, так как отец сбежал с любовницей, была жестоко убита и изнасилована.
Двух сестер, невероятно сильно привязанных друг к другу, отправили в разные приюты. И связь была утрачена навсегда. Я слышал, что МинА, как только получила желанную свободу, тут же попыталась найти сестру, но она бесследно пропала и вновь воссоединиться с ней у Мин до сих пор так и не вышло.
И ее это явно терзало, заставляя сердце страдать, а душа была в вечной печали и тихо страдала.
Она потеряла свою семью из-за пьяного урода, которому мораль была неведома. Он возомнил себя Богом, имеющим право решать судьбы других. Прямо как Кукловод…
Эх, итак дело было сложным, а теперь, когда даже МинА не может сдерживать эмоций, будет еще хуже.
- Успокойся, - впервые это сказали не мне, а я кому-то. Да и почему кому-то? Своей напарнице, что от удивления уставилась на меня, словно впервые видит. Ух, если она меня сейчас пошлет куда подальше…. За кофе, то, думаю, я еще легко отделаюсь.
- Прости, - вместо рыка тихое извинение. Мда, дела еще хуже, чем я предполагал, и напарница раскисла полностью.
Я мог бы сказать ей, чтобы не унывала и не показывала мне такой грустный, полный тоски взгляд, похлопать по плечу и принести кофе, притворяясь идиотом, что ничего вокруг не замечает. Но если я так скажу, она снова будет захлебываться в своих же эмоциях и медленно тонуть в пучине отчаяния. А я этого не хочу. Пусть лучше выпустит наружу хоть немного своей боли, и, возможно, ей полегчает чуток.
Наконец-то встав с пола, подошел к ней поближе и протянул руку к лицу.
Желание провести ладонью по белоснежной коже, ощутить тепло и шелковую мягкость, стереть ее невидимые слезы – было невероятно сильным. Но, если позволю себе такую вольность, она от меня будет шарахать или держать на большой дистанции, точно не желая сближаться с таким, как я.
Поэтому просто треплю по коротким волосам, как и она меня не так давно, и не говорю ничего. Лучше промолчу, а то ляпну какую-то хрень, и вновь буду выглядеть в ее глазах глупым мальчишкой.
МинА тоже молчит, просто благодарно улыбается и расслабляется.
- Твоей девушке повезет с тобой, Пак Чимин, - от этих слов у меня выбивает землю из под ног, и словно кто-то вытягивает из меня душу. Мин-Мин совершенно не ведает, что творит со мной. Можно было бы прямо сейчас наклониться к ней и поцеловать в тонкие губы, которые она никогда не красит. Но я ведь понимаю, что во мне напарница, как в парне, не заинтересована вообще.
Я не нашелся, что сказать, лишь покраснел, как школьница, и отвел смущенно взгляд. Не могу же ей признаться прямо сейчас. Она примет это за шутку или нагло сделает вид, что ничего не услышала.
- Ладно, - улавливая неловкую и затянувшеюся тишину, МинА решает закрыть эту тему и возвращается к делу. – Давай осмотрим улики, а потом пойдем и отдохнем немного, - предлагает она и, даже не дожидаясь моего согласия, открывает нужные коробки.
Хотелось возразить и сказать, что лучше заниматься этим, когда ты сыт и полон сил, а не истощен и выжат, как лимон. Но Мин-Мин слишком упряма, и переубедить её у меня точно не выйдет – пробовал уже и не раз, и постоянно оставался проигравшим.
- Хорошо,- просто согласно киваю и закатываю рукава рубашки, чтобы они не мешали мне постоянно видеть наручные часы.
Противоречивые чувства боролись во мне, создавая дисбаланс и хаос.
Я понимал, что только так мы сможем раскрыть дело и поймать серийного убийцу.
Но не хотелось, чтобы девушка жертвовала собой и своей жизнью ради этого.
- Прекрати, - холодно процедила сквозь зубы черноволосая, бросая на меня недовольный взгляд. – Это мой выбор, - ее слова режут меня не хуже, чем острие клинка. Только вот вместе с болью приходит и раздражение.
- А мой выбор – заботится о тебе, так что прекращай меня в этом упрекать, - фыркаю я, высказывая свое мнение. И сейчас мне не страшен ее гнев. Я слишком устал и зол, чтобы сдерживать себя и быть добрым и безобидным пареньком.
МинА лишь слегка удивляется моей вспышке гнева, подозрительно щурит глаза, явно что-то обдумывая, а потом устало выдыхает.
- Дурак ты, раз привязался ко мне, - и качает головой неодобрительно, словно мать, пытающаяся доказать глупому ребенку, что нельзя приносить без разрешения брошенного на улице котенка.
Когда она снимает свои перчатки, оголяя тонкие пальчики, я лишь обреченно вздыхаю. Упрямая и совсем неправильная девушка мне попалась на дороге Жизни. Переубедить невозможно вообще.
Идет к намеченной цели, и хоть Земля не вертись и Солнце не свети - она своего добьется, вынеся мозги всем, кто станет на ее пути.
- Знаешь, мне кажется, я ногти крашу реже, чем ты меняешь себе цвет волос, - задумчиво говорит она, скептически осматривая свои ногти. Я лишь давлюсь смешком и вовремя прикусываю язык. Она ногти не красит вообще - сама ведь когда-то призналась, ведь все равно никто не оценит и не увидит. Но почему-то именно сейчас ей приспичило задуматься об этом…
- Ты странная, - изрекаю в конечном итоге я, вновь удивляясь тому, что сегодня я ужасно наглый и до сих пор не понес наказание ни за что. Но чует моя задница, что рано или поздно, но Мин МинА нанесет ответный удар, злорадно улыбаясь, чувствуя сладкий, тягучий привкус мести на кончике языка.
- Ты не лучше, раз еще не убежал от меня, - напарница явно старалась выглядеть спокойной и надменной, но уголки ее кукольных губ едва заметно дрогнули, выдавая ее с головой.
Девушка медленно и по очереди начала перебирать вещи и улики, прервав наш диалог. Работа для нее всегда важнее всего.
Некоторые предметы в ее руках задерживались дольше обычного, явно показывая Мин свою историю.
Мне тоже было ужасно любопытно, но нарушать тишину и сосредоточенность детектива не решался. Она уж точно не выдержит и прострелит мне мои шикарные булочки.
Стоило мне заметить, что проходило больше минуты, быстро и нагло встревал, отбирая из цепких пальчиков вещицу. Если апперцепция будет использована дольше, напарнице будет плохо. А мне не хочется видеть ее еще более уставшей и смертельно-бледной. Буду переживать еще больше и корить себя, что не уберег.
На возмущенные взгляды черноволосой бестии всем своим видом показывал упрек. Теперь я стал мамочкой, что пытается доказать дочурке, что играть с огнем слишком опасно для жизни.
- Мне кажется, я что-то вижу, но не могу понять что, - раздосадовано опуская голову на стол, промычала Мин-Мин, закрывая веки. Она уже рассмотрела все, и наверняка теперь полностью без сил.
- Ну, думаю, стоит просто отдохнуть и обдумать все по новой, - устало потирая шею рукой, зевая, кое-как говорю я.
Моя персона ожидала услышать возмущенный отказ и готовность сидеть тут и дальше, но ответом была тишина и равномерное сопение.
Повернув голову, удивленно замираю и, кажется, даже забываю дышать.
Моя малышка уснула. Такая милашка, что хочется потискать и улыбаться, как последний идиот планеты. И почему она не может выглядеть такой же безобидной и очаровательной всегда?
Задумчиво чешу нос и хмурюсь…
Нее, если она будет такой очаровашкой всегда, то мне надо будет сильно попотеть, отгоняя ухажеров и ловеласов. Так что пусть показывает свою беззащитную и невинную сторону только мне.
Мне казалось, что я запуталась в бесконечной черной паутине, которая, не смотря на свой хрупкий и тонкий вид, крепко связывала меня, не давая малейшего шанса на спасение.
И ведь никто не явится на помощь, я это прекрасно знаю. И дело не в том, что я всем безразлична… Просто в эту тьму обычный человек не может пробраться. Только те, кто сумели заглянуть в зеркало своей души и увидеть там настоящую сущность себя. Правда, мало кто, узрев бездушные пустые дыры вместо глаз, остаются в здравом уме.
Большинство сходят с ума, не желая приниматься правду.
Именно человек является самым страшным и жестоким существом, а мифы о демонах и прочей нечисти придуманы лишь для того, чтобы пугать непослушных детишек. Ведь зло среди нас, оно таится в нас.
Но есть те, кто может сдерживать эту тьму, а кто-то позволяет ей затуманить разум. И вот тогда начинают происходить странные вещи, которые не подвластны простым людям.
Те, кто остался при своем уме, не сломавшись, как фарфоровые куклы, могут слышать и видеть то, что не могут другие, они обрели невероятные силы. Их невозможно назвать счастливчиками, скорее проклятыми, ведь нести бремя тайн прошлого, плести своим руками будущее – невероятно сложно и мучительно.
А кто-то оказался слишком слаб и позволил Черному пауку – родителю безумства и первобытного страха - укусить себя и стать марионеткой, которая кровожадна и безжалостна.
Наш Кукловод, что явно возомнил себя выше других, забыл или даже не подумал о том, что Судьба - истинный кукловод наших жизней. Именно она является мастером, что скрыт за плотной ширмой неизвестности. А все остальные - лишь жалкие пародии, которых рано или поздно, но настигает неминуемая участь разоблачения и наказания...
- Я ужасно хочу кушать, закажи что-нибудь, а я начну просматривать данные, - дала команду и, на ходу скидывая легкое пальто, направилась к столу в конференц-зале, что выдали нам для этого расследования.
Первым делом я схватился за свой телефон, намереваясь выполнить просьбу, но тут же замер.
Мин-Мин наверняка хочет сама по-быстрому использовать свои силы и перебрать найденные улики. А меня послала по «важному» поручению, чтобы я ее не контролировал и не пресекал попытки истощить себя за жалкие пять минут. Опять она о себе не думает и не жалеет. Противная.
Пришлось пристально наблюдать за ней издалека, параллельно набирая номер пиццерии и тараторить заказ. А когда показалось, что она нагло хочет снять свои перчатки, то сорвало чуток крышу.
Она должна использовать способность как можно реже, чтобы не убивать себя и прожить как можно дольше. Но МинА, не смотря на весь свой логичный мозг, глупая иногда до ужаса. Не понимает простых и очевидных вещей. Например то, что существуют люди, которым на нее не плевать, которые искренне о ней заботятся и желают счастья.
Подлетев к ней, никого не стесняясь и не думая о болезненных последствиях, наклоняюсь, фривольно обнимаю за плечи и шепчу на ухо:
- Ты, наверное, забыла, что должна снимать перчатки только тогда, когда я рядом, да?
По идее, она должна была на меня сразу же наорать, ударить или на худой конец бросить убийственный взгляд от которого началась бы икота. Но Мин-Мин сидела неподвижно, словно статуя. Только вот вся ее кожа покрылась пупырышками, а сама она молчала, размеренно дыша, совершенно не показывая своих истинных эмоций. Моя милая ледышка.
- У тебя новые духи? – продолжая находиться к ней непростительно близко, все еще обнимая, спрашиваю тихо, втягивая носом приятный, едва уловимый аромат цветов.
- Пак, - говорит так, что веет холодом Антарктиды и пробирает до костей, но я только улыбаюсь, замечая, что почти незаметно, но ее щеки очаровательно покраснели.
- Надеюсь, ты больше нарушать наш договор не будешь, - не знаю, что на меня нашло, почему позволил себе так много, и с каких пор прикасаться к ней так приятно, но о содеянном я не жалею вовсе.
Отстранившись, довольный собою, сажусь за стол и начинаю вытаскивать папки, которые нам предстоит внимательно прочитать и уловить связь между жертвами.
Время неприлично быстро мчалось в неизвестность, буквы сливались в одну черную кляксу, а голова с каждым мигом становилась все тяжелее и чугуннее. Но стоило появиться мысли об отдыхе, как замечал МинА, что продолжала упорно читать рапорты, даже не думая о маленькой передышке. Она не отрывалась от бумаг, даже когда жевала пиццу или пила кофе.
Упрямства и концентрации ей не занимать. Можно только любоваться ею или же завидовать тому, что она умеет так фокусироваться на чем-то одном.
- Чимин, - она вдруг оторвала взгляд от бумаг, устало глянула на часы, что услужливо показывали три часа ночи и зевнула. Во дела, а я думал, что она устает только когда использует свою апперцепцию. – Иди, поспи на диване, ты же почти засыпаешь, - мягко проговорила она, разминая шею, что наверняка затекла за часы неподвижности.
- Можно подумать, что ты пылаешь энергией и не устала, - фыркаю недовольно, изо всех сил стараясь открыть глаза пошире. Наблюдая за моими жалкими попытками выглядеть бодрячком, девушка только тихо хохотнула и неожиданно легонько потрепала по волосам, что тут же отдалось дрожью во всем моем теле.
- Давай тогда работать дальше, - мимолетный порыв нежности быстро испарился, уступая место извечному трудоголизму. Эх, а ведь мне нравится ее мягкая улыбка.
Когда утром рядом с моей головой, что покоилась на столе, оглушительно что-то упало, я испуганно дернулся и навернулся со стула, больно ударяясь и матерясь.
- Следи за своим языком, - раздражение звенело в голосе напарницы, говоря о том, что она крайне зла и недовольна чем-то.
Когда удалось полностью открыть глаза и прогнать сон, увидел, что Мин немного растрепана, а такое бывает редко, бумаги разложены по всему столу и некоторые фото висели на доске, подписанные – наверняка она пыталась разобраться и найти хоть что-то. А там, где покоилась моя голова не так давно – еще одна стопка бумаг. Спасибо хоть за то, что не кинула мне прямо на голову.
- Я ничего так и не нашла, никаких зацепок или упущений со стороны полиции нет. Этот урод, словно чертов призрак – его невозможно поймать! – видеть МинА в таком состоянии, когда она рвет и мечет, не пряча эмоции под маской безразличия, зрелище редкое.
Да и вообще я впервые могу такое лицезреть. Да, она не раз могла рыкнуть, дать подзатыльник или злобно шипеть сквозь зубы, словно большая и очень опасная кошка, что в любой миг перегрызет глотку.
- Почему ты так злишься? – задаю вполне логичный вопрос. Мин замирает, но продолжает тяжело дышать, словно после длинного и утомительного бега. – Обычно ты так бурно не реагируешь, даже если не можешь сразу поймать преступника…
Напарница хмурит брови и недовольно сопит, устало прикрывая глаза и откидывая голову назад. И молчит, мучая меня неведением.
- Он убил женщину, что была матерью-одиночкой двух дочерей. Он оставил их одних на попечение жестокой реальности и беспощадной судьбы. Он лишил их матери, детства и вообще нормального будущего…
Откровенностей я не ожидал, ведь обычно она молчит и на вопросы личного характера отвечать не любит. Но в последнее время стала доверять мне чаще и соответственно, я мог слушать ее больше, чем при первом знакомстве, когда я думал, что моя напарница вообще немая.
Услышав ответ, мысленно ударил себя по лбу. Идиот. Совсем забыл причину, по которой МинА стала детективом и так упорно трудиться во благо народа.
Я читал ее досье, что мне подсунул когда-то детектив Чон, желая, чтобы я знал с кем работаю и почему напарница такая, какая есть.
Когда ей было двенадцать лет, а ее младшей сестре десять, их мать, что была единственным родителем, так как отец сбежал с любовницей, была жестоко убита и изнасилована.
Двух сестер, невероятно сильно привязанных друг к другу, отправили в разные приюты. И связь была утрачена навсегда. Я слышал, что МинА, как только получила желанную свободу, тут же попыталась найти сестру, но она бесследно пропала и вновь воссоединиться с ней у Мин до сих пор так и не вышло.
И ее это явно терзало, заставляя сердце страдать, а душа была в вечной печали и тихо страдала.
Она потеряла свою семью из-за пьяного урода, которому мораль была неведома. Он возомнил себя Богом, имеющим право решать судьбы других. Прямо как Кукловод…
Эх, итак дело было сложным, а теперь, когда даже МинА не может сдерживать эмоций, будет еще хуже.
Глава 4
- Успокойся, - впервые это сказали не мне, а я кому-то. Да и почему кому-то? Своей напарнице, что от удивления уставилась на меня, словно впервые видит. Ух, если она меня сейчас пошлет куда подальше…. За кофе, то, думаю, я еще легко отделаюсь.
- Прости, - вместо рыка тихое извинение. Мда, дела еще хуже, чем я предполагал, и напарница раскисла полностью.
Я мог бы сказать ей, чтобы не унывала и не показывала мне такой грустный, полный тоски взгляд, похлопать по плечу и принести кофе, притворяясь идиотом, что ничего вокруг не замечает. Но если я так скажу, она снова будет захлебываться в своих же эмоциях и медленно тонуть в пучине отчаяния. А я этого не хочу. Пусть лучше выпустит наружу хоть немного своей боли, и, возможно, ей полегчает чуток.
Наконец-то встав с пола, подошел к ней поближе и протянул руку к лицу.
Желание провести ладонью по белоснежной коже, ощутить тепло и шелковую мягкость, стереть ее невидимые слезы – было невероятно сильным. Но, если позволю себе такую вольность, она от меня будет шарахать или держать на большой дистанции, точно не желая сближаться с таким, как я.
Поэтому просто треплю по коротким волосам, как и она меня не так давно, и не говорю ничего. Лучше промолчу, а то ляпну какую-то хрень, и вновь буду выглядеть в ее глазах глупым мальчишкой.
МинА тоже молчит, просто благодарно улыбается и расслабляется.
- Твоей девушке повезет с тобой, Пак Чимин, - от этих слов у меня выбивает землю из под ног, и словно кто-то вытягивает из меня душу. Мин-Мин совершенно не ведает, что творит со мной. Можно было бы прямо сейчас наклониться к ней и поцеловать в тонкие губы, которые она никогда не красит. Но я ведь понимаю, что во мне напарница, как в парне, не заинтересована вообще.
Я не нашелся, что сказать, лишь покраснел, как школьница, и отвел смущенно взгляд. Не могу же ей признаться прямо сейчас. Она примет это за шутку или нагло сделает вид, что ничего не услышала.
- Ладно, - улавливая неловкую и затянувшеюся тишину, МинА решает закрыть эту тему и возвращается к делу. – Давай осмотрим улики, а потом пойдем и отдохнем немного, - предлагает она и, даже не дожидаясь моего согласия, открывает нужные коробки.
Хотелось возразить и сказать, что лучше заниматься этим, когда ты сыт и полон сил, а не истощен и выжат, как лимон. Но Мин-Мин слишком упряма, и переубедить её у меня точно не выйдет – пробовал уже и не раз, и постоянно оставался проигравшим.
- Хорошо,- просто согласно киваю и закатываю рукава рубашки, чтобы они не мешали мне постоянно видеть наручные часы.
Противоречивые чувства боролись во мне, создавая дисбаланс и хаос.
Я понимал, что только так мы сможем раскрыть дело и поймать серийного убийцу.
Но не хотелось, чтобы девушка жертвовала собой и своей жизнью ради этого.
- Прекрати, - холодно процедила сквозь зубы черноволосая, бросая на меня недовольный взгляд. – Это мой выбор, - ее слова режут меня не хуже, чем острие клинка. Только вот вместе с болью приходит и раздражение.
- А мой выбор – заботится о тебе, так что прекращай меня в этом упрекать, - фыркаю я, высказывая свое мнение. И сейчас мне не страшен ее гнев. Я слишком устал и зол, чтобы сдерживать себя и быть добрым и безобидным пареньком.
МинА лишь слегка удивляется моей вспышке гнева, подозрительно щурит глаза, явно что-то обдумывая, а потом устало выдыхает.
- Дурак ты, раз привязался ко мне, - и качает головой неодобрительно, словно мать, пытающаяся доказать глупому ребенку, что нельзя приносить без разрешения брошенного на улице котенка.
Когда она снимает свои перчатки, оголяя тонкие пальчики, я лишь обреченно вздыхаю. Упрямая и совсем неправильная девушка мне попалась на дороге Жизни. Переубедить невозможно вообще.
Идет к намеченной цели, и хоть Земля не вертись и Солнце не свети - она своего добьется, вынеся мозги всем, кто станет на ее пути.
- Знаешь, мне кажется, я ногти крашу реже, чем ты меняешь себе цвет волос, - задумчиво говорит она, скептически осматривая свои ногти. Я лишь давлюсь смешком и вовремя прикусываю язык. Она ногти не красит вообще - сама ведь когда-то призналась, ведь все равно никто не оценит и не увидит. Но почему-то именно сейчас ей приспичило задуматься об этом…
- Ты странная, - изрекаю в конечном итоге я, вновь удивляясь тому, что сегодня я ужасно наглый и до сих пор не понес наказание ни за что. Но чует моя задница, что рано или поздно, но Мин МинА нанесет ответный удар, злорадно улыбаясь, чувствуя сладкий, тягучий привкус мести на кончике языка.
- Ты не лучше, раз еще не убежал от меня, - напарница явно старалась выглядеть спокойной и надменной, но уголки ее кукольных губ едва заметно дрогнули, выдавая ее с головой.
Девушка медленно и по очереди начала перебирать вещи и улики, прервав наш диалог. Работа для нее всегда важнее всего.
Некоторые предметы в ее руках задерживались дольше обычного, явно показывая Мин свою историю.
Мне тоже было ужасно любопытно, но нарушать тишину и сосредоточенность детектива не решался. Она уж точно не выдержит и прострелит мне мои шикарные булочки.
Стоило мне заметить, что проходило больше минуты, быстро и нагло встревал, отбирая из цепких пальчиков вещицу. Если апперцепция будет использована дольше, напарнице будет плохо. А мне не хочется видеть ее еще более уставшей и смертельно-бледной. Буду переживать еще больше и корить себя, что не уберег.
На возмущенные взгляды черноволосой бестии всем своим видом показывал упрек. Теперь я стал мамочкой, что пытается доказать дочурке, что играть с огнем слишком опасно для жизни.
- Мне кажется, я что-то вижу, но не могу понять что, - раздосадовано опуская голову на стол, промычала Мин-Мин, закрывая веки. Она уже рассмотрела все, и наверняка теперь полностью без сил.
- Ну, думаю, стоит просто отдохнуть и обдумать все по новой, - устало потирая шею рукой, зевая, кое-как говорю я.
Моя персона ожидала услышать возмущенный отказ и готовность сидеть тут и дальше, но ответом была тишина и равномерное сопение.
Повернув голову, удивленно замираю и, кажется, даже забываю дышать.
Моя малышка уснула. Такая милашка, что хочется потискать и улыбаться, как последний идиот планеты. И почему она не может выглядеть такой же безобидной и очаровательной всегда?
Задумчиво чешу нос и хмурюсь…
Нее, если она будет такой очаровашкой всегда, то мне надо будет сильно попотеть, отгоняя ухажеров и ловеласов. Так что пусть показывает свою беззащитную и невинную сторону только мне.
Глава 5
Мне казалось, что я запуталась в бесконечной черной паутине, которая, не смотря на свой хрупкий и тонкий вид, крепко связывала меня, не давая малейшего шанса на спасение.
И ведь никто не явится на помощь, я это прекрасно знаю. И дело не в том, что я всем безразлична… Просто в эту тьму обычный человек не может пробраться. Только те, кто сумели заглянуть в зеркало своей души и увидеть там настоящую сущность себя. Правда, мало кто, узрев бездушные пустые дыры вместо глаз, остаются в здравом уме.
Большинство сходят с ума, не желая приниматься правду.
Именно человек является самым страшным и жестоким существом, а мифы о демонах и прочей нечисти придуманы лишь для того, чтобы пугать непослушных детишек. Ведь зло среди нас, оно таится в нас.
Но есть те, кто может сдерживать эту тьму, а кто-то позволяет ей затуманить разум. И вот тогда начинают происходить странные вещи, которые не подвластны простым людям.
Те, кто остался при своем уме, не сломавшись, как фарфоровые куклы, могут слышать и видеть то, что не могут другие, они обрели невероятные силы. Их невозможно назвать счастливчиками, скорее проклятыми, ведь нести бремя тайн прошлого, плести своим руками будущее – невероятно сложно и мучительно.
А кто-то оказался слишком слаб и позволил Черному пауку – родителю безумства и первобытного страха - укусить себя и стать марионеткой, которая кровожадна и безжалостна.
Наш Кукловод, что явно возомнил себя выше других, забыл или даже не подумал о том, что Судьба - истинный кукловод наших жизней. Именно она является мастером, что скрыт за плотной ширмой неизвестности. А все остальные - лишь жалкие пародии, которых рано или поздно, но настигает неминуемая участь разоблачения и наказания...
