Уилсон после пары толчков мальчика, покатился в обратную сторону от болота. Мальчик то и дело догонял его, подталкивая катиться дальше.
Набирая скорость, Уилсон угодил в очередной ствол дерева. Догнав его, мальчик недовольным взглядом обделил лежащих рядом с ним Элис и Бэна.
— Покатили! Чего стоим? Покатили! — говорил мальчик, размахивая руками. Наконец он ловко уткнул конец ветки между двумя камнями и сделал толчок.
Элис отлетела сразу же, покатив вместе за уходящим вниз Уилсоном. Бэн поддался только после третьего толчка, последовав по следам Элис. Мальчик, сразу перегнав покатывающегося Бэн, бежал вниз по склону.
— Катитесь! Катитесь! Не пугайтесь холмов! Катитесь! — восклицал мальчик, размахивая палкой над собой. Ноги едва перескакивали встречные бугры. — Низ совсем скоро, катитесь!
Издали он наблюдал за двумя катающимися друг за другом округлые силуэты. Элис упиралась в Уилсона, тот с трудом объезжал бугры и лениво покатывался вниз.
Мальчик обернулся, увидев остановившегося Ватрелоу. Один нарисованный на камне глаз скрылся за высоким бугром. Мальчик тяжело вздохнул, понемногу поднимаясь вверх.
— И что же мы стоим, Бэн? Хочешь, чтобы все укатились без тебя? Ну уж нет, двигай свою окаменелость дальше, если еще не передумал прятаться…
Бэн не сдвигался с места, темный вычерченный глаз наблюдал за пыхтевшим мальчиком, что с трудом поднимался по склону. Наконец палка перестал стучать по холмистой роще. Тотчас же мальчик остановился, перекинув конец ветки между бугром и Бэн.
– Сейчас будет жечь, — прокряхтел мальчик, сжав зубы воедино. Навалившись на свободный конец палки всем телом, мальчик прокряхтел что-то бессвязное. За ним повторил и камень, стоило ему оттолкнуться от бугра.
Сделав еще один толчок, палка обломалась надвое. Бэн сделал резкий выпад и покатился вниз, набирая бешеную скорость.
Мальчик отскочил вместе с палкой. Его расширившиеся глаза наблюдали за скользящим по склону камне. Бэн угодил в очередной холм, затем слегка отлетел в сторону.
Через мгновение его силуэт вновь катился ниже холмов. Пытаясь догнать его, мальчик едва не выпускал палку из рук. От наплыва радости, казалось, свет в глазах запылал небывалой яркостью.
Мальчик думал, что ослеп. Бездонный свет надвисал над бездонно мрачными тенями высоких дубов ниже склона. Широкими глазами он ступал вслед за прочерченными на траве полосами.
Первый силуэтом был Бэн, приземлившийся возле широкого куста, распушившего листву во все стороны. Чуть позже, глаза мальчика заметили выглядывавшего из-за дерева Уилсона.
— Вот вам и посадка! Что сказать? Еще никогда такой гладкой тропы я еще не видел, — с усмешкой сказал мальчик. Проводя ладонью по отломленному концу палки.
Камень тем временем едва ловил световые пятна. Над ними возвышались крупные дубовые ветви, растянувшие во всю свои жесткие, такие же гигантские листья.
Мальчик, выглянув из-за дерева, заметил вдали третий силуэт. Элис лежала недалеко от холма, на котором возвышался желудевый дуб. Торопливыми шагами мальчик приблизился к Элис.
— Значит, ты нашла неплохое местечко для сна? Это мне нравится… — протянул мальчик, словно зевая. Он небрежно закинул разломленную ветку под низ дерева. — Да, хорошая у меня идея. Остановимся возле дуба…
Мальчик приблизился к холму, ступая на бугор. Взглядом он ловил небольшую кучку рассыпанных желудей, вокруг которых лежала Элис. Мальчик придвинул камень поближе к дубу, затем сам уселся и самодовольно оглянул округу.
— Вот нашла же ты нам клад, Элис, — сказал мальчик, схватив в руке пару желудей. — И поесть теперь сможем, и посидеть… Восхищаюсь же твоей добротой. И ты, наверное, мной восхищаешься. Такой путь преодолеть!
Элис не подавала голоса. Мальчик тем временем начал грызть желуди, продолжая спокойно разглядывать затаившуюся округу. Ветер понемногу стихал, листва переставала шелестеть, тишина проникала корнями в рощу.
Глаза Элис все также не двигались, наблюдая за сложенными друг к другу соснами. Их листва затемнялась, ствол терялся во мраке. Мальчик уже не различал силуэт Уилсона и Бэн.
— Что-ж, ты одна сделала почти столько же, сколько я, потому что сделала намного больше. Твое терпение, твоя легкость слуха… Так бесподобно, Элис.
Мальчик говорил, лениво шлепая губами и подхватывая все новые желуди. Между тем, его взгляд случайно наткнулся на усевшихся на ветвях птиц. ИХ зеленую груди едва высвечивались из-под теней листвы.
— Видишь? Молчат. Все также молчат, Элис, — говорил мальчик, делая еще один зевок и проглатывая сгрызенный желудь.
— Посмотрите-ка на эту свинью с желудем! — пролепетала птица, голова мальчика нервно дернулась.
— Ох, как же сладко они лежат! Утомились похоже, пока на гору поднимались! — пролепетала другая птица, поддерживаемая хохотливым чириканьем своих подруг, что уселись на одной ветви.
— Чего разгалделись? — вспыхнул мальчик, лениво отмахиваясь рукой, но его движение подорвало птиц новым приступом смеха. — И вообще, я сюда подниматься буду еще дней пятнадцать, куда уж мне отдых…
— Да уж, такому трудяге, как ты и отдых не поможет! Постыдился бы! Стыдоба, да и только!
Мальчик сплюнул и засунул новый желудь в рот. Птица продолжали какое-то время хохотать, пока их блестевшим на свету темным бусинкам не надоело смотреть на лежащего мальчика и улетели.
Подняв голову чуть повыше, мальчик заметил прилетевших на ветвь дуба, возле которого они уселись. Две маленькие синица хлопали бездонными блестящими глазками, с любопытством поворачивая головы.
— М-да, чего мне стыдиться? Привык я к этим дурам… Вот бы вы еще и желуди новые давали… — со вздохом сказал мальчик, зевая. Сон опрокинулся на его голову, прижав затылок к стволу.
Недогрызенный желудь свалился с губ на живот мальчика. Опустившаяся ладонь легко опала на камень. Элис не вздрагивала, не отводила глаза от ветви с птицами соседних деревьев. Мальчик. Нарушая тишину, издавал протяжный храп.
Открыв глаза, мальчик сумел различить немногое. Темные силуэты деревьев и листвы смешивались в одну темную гущу темных пятен. Пальцы дотрагивались до Элис и огрызков желудей.
Какое-то мгновение вокруг мальчика царила тишина, пока он всхлипнул при знакомом голосе:
— Ау-у-у! — донесся вой издалека. Низкий голос проходил через шелест и треск обломанных веток. — Ау-у-у!
— Вот же еще одна напасть… — прошептал дрожащим голосом мальчик, оглядываясь вокруг. Голос исходил издалека, но будто со всех сторону сразу. — Что он здесь забыл…
Мальчик съехал с холма, оставив за собой след. Скрип подошвы эхом разлетелся в стороны, их догонял бешеный стук сердца мальчика, а третьим было его разбушевавшееся дыхание.
Глаза летали с одного дерева на другое, затем с куста на другой куст. Все казалось мелким. Словно все прижималось к земле, пытаясь спрятаться в почве.
Мельком мальчик заметил издали чей-то силуэт. Выходящий из пышных кустов. Некрупная медвежья фигура, покрытая жестким мехом. Шелест глушился под тяжелые вздохи зверя, через шаг какая-то ветка скрипела под косыми лапами.
— Ау-у-у! — взывал медвежонок. В передних лапах он держал покачивавшийся светильник. Янтарный кружок света летал по округе, чуть задевая макушку мальчика. — Что за шум… Ау-у-у!
Мальчик юркнул за ствол ближайшего дуба. Подле него стояло пару тонких сосен, прятавший свет. Мальчик, прикрыв рот обеими ладонями. Сидел почти неподвижно.
Руки слегка подрагивали вместе со скачущим животом. Взгляд ненароком остановился на камне, чьи нарисованные глаз вплотную наблюдали за искажающимся лицом. Дыхание мальчика отяжелело.
— Ну ведь слышал что-то! Там… Наверное, там… — проворчал медведь, басистый голос лениво исходил из таскающейся в сторону медвежьей фигуры.
Глаза мальчика водились по клочками зелени, налегающими на камень растекавшимися пятнами. Он спустил ладони, обнажив приоткрытый рот.
— Что, молчишь… Все-таки остаться хочешь, Том? — ледяным шепчущим голосом спросил мальчик.
Камень не шелохнулся, такие же неподвижные темные глаза таяли и растекались в повисшей темноте.
— Уже темно, Том… — процедил мальчик. От шепота не осталось ни бывалого следа. — Уже совсем темно. А еще так холодно, знаешь ли… А этот светильник теплый… Чего же молчишь, Том… Кричи!
Мальчик поднялся с колен, спина все также прилипала к стволу. Едва слышный треск дерева пронесся сзади него. Подошва сапог заскрипел о траву.
— Да что ты черт побери молчишь? Кричи! Чего не кричишь! Хочешь остаться здесь? Опять, Том? — воскликнул мальчик, ударив кулаком о ствол дерева. Голова понурилась, взгляд упал тонущие во мраке сапоги.
— Кто здесь? — шепотом спросил медвежонок, подобравшийся сзади. Тусклый желтый блеск упал на сапоги, оторвав их из темноты. — Том? Вот ты где…
— Уйди! Оставь! Пошел прочь! — процедил мальчик, отскочив от дерева. Он приземлился в листву. Руки молниеносно опустились вниз. Пальцы нащупали пару кремниев. — Чего стоишь? Пошел вон!
— Том? Что с тобой? Это же я… — не успел он договорить, как возле него пролетел заостренный кремень, угодивший в ствол сосны. Медвежонок неуклюже отошел в сторону. — Что ты вытворяешь?
— Уходи, кому говорю! — прошипел мальчик. Кинув в него новый снаряд. Медвежонок опустился, увернувшись от кремния. Мальчик тотчас же запустил руки во внутрь листвы. Ладонями он щупал одну лишь траву и грязь.
Подняв глаза, он увидел набегавшего на него медвежонка. Плечом он столкнул его. Мальчик завертелся, бессильно упав на землю. Ноги и руки потяжелели, грудь кольнуло что-то жгучее.
Его падение остановила огромная пушистая лапа, схватившая его за майку. Его подкинуло, а затем вторая лапа крепко прижала его к шее медвежонка. Мальчик завертел головой, пытаясь выбраться.
— Тебя все ищут, ищут… Опять куда-то исчез! Что ты здесь вообще делаешь? — спросил медвежонок, медленными шагами направляясь подальше от дубов. — Хотя бы на холм не стал взбираться.
— Тебе-то что? Отпусти! Я еще дело не закончил… Да что ты творишь, я с кем разговариваю? — вспыхнул мальчик, ударив затылком плечо медвежонка.
Тот молчал, отзываясь только раздраженными вздохами. Когти слегка вцепились в живот мальчика, то и дело съезжая, когда он начинал брыкаться.
Медленными постепенными шагами они вышли в рощу. Мальчик увидел вдалеке костер и две сутулых палатки. Между ними виднелся силуэт щенка, тотчас подавший голосок.
— Ну наконец-то! Нашелся! Нашелся наш Томми! Нашелся! — прозвенел голосом щенок, подпрыгивая на месте.
— Лаешь, дружок, лаешь… — с легкой усмешкой сказал медвежонок, отпустив мальчика. — Вот тебе уже кое-кто рад. Да?
— Ты уже лагерь здесь устроил! Сколько ты меня собирался искать? Неделю? — пробурчал мальчик, с суровым лицом усевшись на траву. Медвежонок пожал плечами, устало пройдя вдоль лагеря к палатке.
— Не я, а мама и отец. Скоро придут тоже… Слушай, поешь, а затем объясняй, что случилось. Вот уже и хлеб есть, и масло сливочное, — медвежонок протянул ему нож и мелкий шерстяной мешочек.
Мальчик отодвинулся назад, подальше от скачущего возле него щенка и медвежонка. Щенок же его догнал сразу и принялся лезть в руки и прижавшиеся к животу колени.
— Ну и ходи с голодом, — пробурчал медвежонок, затянув мешочек на тугой узел и отложив нож обратно за красную палатку.
— А вот и не буду ходить! Буду сидеть! Не указ ты мне! — воскликнул мальчик, а затем с надутыми щеками снова замолчал, отмахиваясь от прилипшей к нему морды щенка.
— Как хочешь! Только сам ведь полезешь в палатку… Нож и мешок рядом с хворостом, возьмешь, когда…
— Сказал же, что не буду! И усмири своего щенка, он кусается! — взвыл мальчик. Как только от резко повернул голову, щенок носом ударился о его висок.
— Ах так! Ну, братец! Драться, так драться!
Собака, разозлившись, слегка надкусила его ухо. Мальчик завертел головой и приподнялся на колени. Щенок тут же вцепился зубами в его ногу, затем едва повалился на землю.
— Ты бодаться начал, а он кусаться захотел, — спокойно сказал медвежонок, неуклюже усевшись возле пламени костра. — Может, тогда расскажешь, зачем ты тогда из дома ушел?
— У тебя такой большой живот, еще немного и он лопнет. Не хочу, чтобы ты лопнул от смеха. Тебе-то не понять… Что, уже смешно? Смеешься, да?
Медвежонок махнул на него рукой, понурившись головой. Его блеснувшие в темноте глаза лениво уставились на пламя костра, наблюдая за пестрыми вьющимися вокруг искрами.
— И сколько уже перетащил? — спросил медвежонок, косо глядя на мальчика. — Наверное, армию готов сделать?
— Неслыханно число… Тебе не слыхать и твоему щенку тоже!
— Вот так братец! А ты, видно, никогда не поймешь, кто все это неслыханное число! А, ладно, нам тем более не знать, кого ты там на гору вознес…
— Только не думай, что они спустятся, друг мой, голоса у них больно фальшивые! — подал голос щенок, с обиженным видом свернувшись в клубок. На что мальчик ответил фырканьем.
— И не собирались они спускаться! Это я их спущу, вот сейчас отдохну и еще одних спущу… Может в этот раз четырех достать получится, — медвежонок повернулся к нему спиной, оглядывая деревья вокруг него, будто слышал птичий визг на ветвях.
На кронах деревьев виднелись хихикающие синицы, у них едва получалось вести себя тихо. Медвежонок обернулся, застав мальчика с хлебом и ножом с нанесенным маслом. Они встретились взглядами, и Том, недолго думая, повернулся к нему спиной.
— Нет, братец, ведь ничему ты не учишься.
Набирая скорость, Уилсон угодил в очередной ствол дерева. Догнав его, мальчик недовольным взглядом обделил лежащих рядом с ним Элис и Бэна.
— Покатили! Чего стоим? Покатили! — говорил мальчик, размахивая руками. Наконец он ловко уткнул конец ветки между двумя камнями и сделал толчок.
Элис отлетела сразу же, покатив вместе за уходящим вниз Уилсоном. Бэн поддался только после третьего толчка, последовав по следам Элис. Мальчик, сразу перегнав покатывающегося Бэн, бежал вниз по склону.
— Катитесь! Катитесь! Не пугайтесь холмов! Катитесь! — восклицал мальчик, размахивая палкой над собой. Ноги едва перескакивали встречные бугры. — Низ совсем скоро, катитесь!
Издали он наблюдал за двумя катающимися друг за другом округлые силуэты. Элис упиралась в Уилсона, тот с трудом объезжал бугры и лениво покатывался вниз.
Мальчик обернулся, увидев остановившегося Ватрелоу. Один нарисованный на камне глаз скрылся за высоким бугром. Мальчик тяжело вздохнул, понемногу поднимаясь вверх.
— И что же мы стоим, Бэн? Хочешь, чтобы все укатились без тебя? Ну уж нет, двигай свою окаменелость дальше, если еще не передумал прятаться…
Бэн не сдвигался с места, темный вычерченный глаз наблюдал за пыхтевшим мальчиком, что с трудом поднимался по склону. Наконец палка перестал стучать по холмистой роще. Тотчас же мальчик остановился, перекинув конец ветки между бугром и Бэн.
– Сейчас будет жечь, — прокряхтел мальчик, сжав зубы воедино. Навалившись на свободный конец палки всем телом, мальчик прокряхтел что-то бессвязное. За ним повторил и камень, стоило ему оттолкнуться от бугра.
Сделав еще один толчок, палка обломалась надвое. Бэн сделал резкий выпад и покатился вниз, набирая бешеную скорость.
Мальчик отскочил вместе с палкой. Его расширившиеся глаза наблюдали за скользящим по склону камне. Бэн угодил в очередной холм, затем слегка отлетел в сторону.
Через мгновение его силуэт вновь катился ниже холмов. Пытаясь догнать его, мальчик едва не выпускал палку из рук. От наплыва радости, казалось, свет в глазах запылал небывалой яркостью.
Мальчик думал, что ослеп. Бездонный свет надвисал над бездонно мрачными тенями высоких дубов ниже склона. Широкими глазами он ступал вслед за прочерченными на траве полосами.
Первый силуэтом был Бэн, приземлившийся возле широкого куста, распушившего листву во все стороны. Чуть позже, глаза мальчика заметили выглядывавшего из-за дерева Уилсона.
— Вот вам и посадка! Что сказать? Еще никогда такой гладкой тропы я еще не видел, — с усмешкой сказал мальчик. Проводя ладонью по отломленному концу палки.
Камень тем временем едва ловил световые пятна. Над ними возвышались крупные дубовые ветви, растянувшие во всю свои жесткие, такие же гигантские листья.
Мальчик, выглянув из-за дерева, заметил вдали третий силуэт. Элис лежала недалеко от холма, на котором возвышался желудевый дуб. Торопливыми шагами мальчик приблизился к Элис.
— Значит, ты нашла неплохое местечко для сна? Это мне нравится… — протянул мальчик, словно зевая. Он небрежно закинул разломленную ветку под низ дерева. — Да, хорошая у меня идея. Остановимся возле дуба…
Мальчик приблизился к холму, ступая на бугор. Взглядом он ловил небольшую кучку рассыпанных желудей, вокруг которых лежала Элис. Мальчик придвинул камень поближе к дубу, затем сам уселся и самодовольно оглянул округу.
— Вот нашла же ты нам клад, Элис, — сказал мальчик, схватив в руке пару желудей. — И поесть теперь сможем, и посидеть… Восхищаюсь же твоей добротой. И ты, наверное, мной восхищаешься. Такой путь преодолеть!
Элис не подавала голоса. Мальчик тем временем начал грызть желуди, продолжая спокойно разглядывать затаившуюся округу. Ветер понемногу стихал, листва переставала шелестеть, тишина проникала корнями в рощу.
Глаза Элис все также не двигались, наблюдая за сложенными друг к другу соснами. Их листва затемнялась, ствол терялся во мраке. Мальчик уже не различал силуэт Уилсона и Бэн.
— Что-ж, ты одна сделала почти столько же, сколько я, потому что сделала намного больше. Твое терпение, твоя легкость слуха… Так бесподобно, Элис.
Мальчик говорил, лениво шлепая губами и подхватывая все новые желуди. Между тем, его взгляд случайно наткнулся на усевшихся на ветвях птиц. ИХ зеленую груди едва высвечивались из-под теней листвы.
— Видишь? Молчат. Все также молчат, Элис, — говорил мальчик, делая еще один зевок и проглатывая сгрызенный желудь.
— Посмотрите-ка на эту свинью с желудем! — пролепетала птица, голова мальчика нервно дернулась.
— Ох, как же сладко они лежат! Утомились похоже, пока на гору поднимались! — пролепетала другая птица, поддерживаемая хохотливым чириканьем своих подруг, что уселись на одной ветви.
— Чего разгалделись? — вспыхнул мальчик, лениво отмахиваясь рукой, но его движение подорвало птиц новым приступом смеха. — И вообще, я сюда подниматься буду еще дней пятнадцать, куда уж мне отдых…
— Да уж, такому трудяге, как ты и отдых не поможет! Постыдился бы! Стыдоба, да и только!
Мальчик сплюнул и засунул новый желудь в рот. Птица продолжали какое-то время хохотать, пока их блестевшим на свету темным бусинкам не надоело смотреть на лежащего мальчика и улетели.
Подняв голову чуть повыше, мальчик заметил прилетевших на ветвь дуба, возле которого они уселись. Две маленькие синица хлопали бездонными блестящими глазками, с любопытством поворачивая головы.
— М-да, чего мне стыдиться? Привык я к этим дурам… Вот бы вы еще и желуди новые давали… — со вздохом сказал мальчик, зевая. Сон опрокинулся на его голову, прижав затылок к стволу.
Недогрызенный желудь свалился с губ на живот мальчика. Опустившаяся ладонь легко опала на камень. Элис не вздрагивала, не отводила глаза от ветви с птицами соседних деревьев. Мальчик. Нарушая тишину, издавал протяжный храп.
Открыв глаза, мальчик сумел различить немногое. Темные силуэты деревьев и листвы смешивались в одну темную гущу темных пятен. Пальцы дотрагивались до Элис и огрызков желудей.
Какое-то мгновение вокруг мальчика царила тишина, пока он всхлипнул при знакомом голосе:
— Ау-у-у! — донесся вой издалека. Низкий голос проходил через шелест и треск обломанных веток. — Ау-у-у!
— Вот же еще одна напасть… — прошептал дрожащим голосом мальчик, оглядываясь вокруг. Голос исходил издалека, но будто со всех сторону сразу. — Что он здесь забыл…
Мальчик съехал с холма, оставив за собой след. Скрип подошвы эхом разлетелся в стороны, их догонял бешеный стук сердца мальчика, а третьим было его разбушевавшееся дыхание.
Глаза летали с одного дерева на другое, затем с куста на другой куст. Все казалось мелким. Словно все прижималось к земле, пытаясь спрятаться в почве.
Мельком мальчик заметил издали чей-то силуэт. Выходящий из пышных кустов. Некрупная медвежья фигура, покрытая жестким мехом. Шелест глушился под тяжелые вздохи зверя, через шаг какая-то ветка скрипела под косыми лапами.
— Ау-у-у! — взывал медвежонок. В передних лапах он держал покачивавшийся светильник. Янтарный кружок света летал по округе, чуть задевая макушку мальчика. — Что за шум… Ау-у-у!
Мальчик юркнул за ствол ближайшего дуба. Подле него стояло пару тонких сосен, прятавший свет. Мальчик, прикрыв рот обеими ладонями. Сидел почти неподвижно.
Руки слегка подрагивали вместе со скачущим животом. Взгляд ненароком остановился на камне, чьи нарисованные глаз вплотную наблюдали за искажающимся лицом. Дыхание мальчика отяжелело.
— Ну ведь слышал что-то! Там… Наверное, там… — проворчал медведь, басистый голос лениво исходил из таскающейся в сторону медвежьей фигуры.
Глаза мальчика водились по клочками зелени, налегающими на камень растекавшимися пятнами. Он спустил ладони, обнажив приоткрытый рот.
— Что, молчишь… Все-таки остаться хочешь, Том? — ледяным шепчущим голосом спросил мальчик.
Камень не шелохнулся, такие же неподвижные темные глаза таяли и растекались в повисшей темноте.
— Уже темно, Том… — процедил мальчик. От шепота не осталось ни бывалого следа. — Уже совсем темно. А еще так холодно, знаешь ли… А этот светильник теплый… Чего же молчишь, Том… Кричи!
Мальчик поднялся с колен, спина все также прилипала к стволу. Едва слышный треск дерева пронесся сзади него. Подошва сапог заскрипел о траву.
— Да что ты черт побери молчишь? Кричи! Чего не кричишь! Хочешь остаться здесь? Опять, Том? — воскликнул мальчик, ударив кулаком о ствол дерева. Голова понурилась, взгляд упал тонущие во мраке сапоги.
— Кто здесь? — шепотом спросил медвежонок, подобравшийся сзади. Тусклый желтый блеск упал на сапоги, оторвав их из темноты. — Том? Вот ты где…
— Уйди! Оставь! Пошел прочь! — процедил мальчик, отскочив от дерева. Он приземлился в листву. Руки молниеносно опустились вниз. Пальцы нащупали пару кремниев. — Чего стоишь? Пошел вон!
— Том? Что с тобой? Это же я… — не успел он договорить, как возле него пролетел заостренный кремень, угодивший в ствол сосны. Медвежонок неуклюже отошел в сторону. — Что ты вытворяешь?
— Уходи, кому говорю! — прошипел мальчик. Кинув в него новый снаряд. Медвежонок опустился, увернувшись от кремния. Мальчик тотчас же запустил руки во внутрь листвы. Ладонями он щупал одну лишь траву и грязь.
Подняв глаза, он увидел набегавшего на него медвежонка. Плечом он столкнул его. Мальчик завертелся, бессильно упав на землю. Ноги и руки потяжелели, грудь кольнуло что-то жгучее.
Его падение остановила огромная пушистая лапа, схватившая его за майку. Его подкинуло, а затем вторая лапа крепко прижала его к шее медвежонка. Мальчик завертел головой, пытаясь выбраться.
— Тебя все ищут, ищут… Опять куда-то исчез! Что ты здесь вообще делаешь? — спросил медвежонок, медленными шагами направляясь подальше от дубов. — Хотя бы на холм не стал взбираться.
— Тебе-то что? Отпусти! Я еще дело не закончил… Да что ты творишь, я с кем разговариваю? — вспыхнул мальчик, ударив затылком плечо медвежонка.
Тот молчал, отзываясь только раздраженными вздохами. Когти слегка вцепились в живот мальчика, то и дело съезжая, когда он начинал брыкаться.
Медленными постепенными шагами они вышли в рощу. Мальчик увидел вдалеке костер и две сутулых палатки. Между ними виднелся силуэт щенка, тотчас подавший голосок.
— Ну наконец-то! Нашелся! Нашелся наш Томми! Нашелся! — прозвенел голосом щенок, подпрыгивая на месте.
— Лаешь, дружок, лаешь… — с легкой усмешкой сказал медвежонок, отпустив мальчика. — Вот тебе уже кое-кто рад. Да?
— Ты уже лагерь здесь устроил! Сколько ты меня собирался искать? Неделю? — пробурчал мальчик, с суровым лицом усевшись на траву. Медвежонок пожал плечами, устало пройдя вдоль лагеря к палатке.
— Не я, а мама и отец. Скоро придут тоже… Слушай, поешь, а затем объясняй, что случилось. Вот уже и хлеб есть, и масло сливочное, — медвежонок протянул ему нож и мелкий шерстяной мешочек.
Мальчик отодвинулся назад, подальше от скачущего возле него щенка и медвежонка. Щенок же его догнал сразу и принялся лезть в руки и прижавшиеся к животу колени.
— Ну и ходи с голодом, — пробурчал медвежонок, затянув мешочек на тугой узел и отложив нож обратно за красную палатку.
— А вот и не буду ходить! Буду сидеть! Не указ ты мне! — воскликнул мальчик, а затем с надутыми щеками снова замолчал, отмахиваясь от прилипшей к нему морды щенка.
— Как хочешь! Только сам ведь полезешь в палатку… Нож и мешок рядом с хворостом, возьмешь, когда…
— Сказал же, что не буду! И усмири своего щенка, он кусается! — взвыл мальчик. Как только от резко повернул голову, щенок носом ударился о его висок.
— Ах так! Ну, братец! Драться, так драться!
Собака, разозлившись, слегка надкусила его ухо. Мальчик завертел головой и приподнялся на колени. Щенок тут же вцепился зубами в его ногу, затем едва повалился на землю.
— Ты бодаться начал, а он кусаться захотел, — спокойно сказал медвежонок, неуклюже усевшись возле пламени костра. — Может, тогда расскажешь, зачем ты тогда из дома ушел?
— У тебя такой большой живот, еще немного и он лопнет. Не хочу, чтобы ты лопнул от смеха. Тебе-то не понять… Что, уже смешно? Смеешься, да?
Медвежонок махнул на него рукой, понурившись головой. Его блеснувшие в темноте глаза лениво уставились на пламя костра, наблюдая за пестрыми вьющимися вокруг искрами.
— И сколько уже перетащил? — спросил медвежонок, косо глядя на мальчика. — Наверное, армию готов сделать?
— Неслыханно число… Тебе не слыхать и твоему щенку тоже!
— Вот так братец! А ты, видно, никогда не поймешь, кто все это неслыханное число! А, ладно, нам тем более не знать, кого ты там на гору вознес…
— Только не думай, что они спустятся, друг мой, голоса у них больно фальшивые! — подал голос щенок, с обиженным видом свернувшись в клубок. На что мальчик ответил фырканьем.
— И не собирались они спускаться! Это я их спущу, вот сейчас отдохну и еще одних спущу… Может в этот раз четырех достать получится, — медвежонок повернулся к нему спиной, оглядывая деревья вокруг него, будто слышал птичий визг на ветвях.
На кронах деревьев виднелись хихикающие синицы, у них едва получалось вести себя тихо. Медвежонок обернулся, застав мальчика с хлебом и ножом с нанесенным маслом. Они встретились взглядами, и Том, недолго думая, повернулся к нему спиной.
— Нет, братец, ведь ничему ты не учишься.
