Глава 1
Кусок в горло не лез. Она обложилась всем, что смогла достать — шоколадки, любимые кокосовые конфеты, тёплый чай, какао. Кусала, пережёвывала, заставляла глотать. Вкус оседал где-то в памяти, но не взрывался на языке. Воспоминаниями прокатывался по позвоночнику и останавливался комом в горле. Горячий чай обжёг глотку, Джулия поперхнулась, закашлялась. Спазм сжал челюсти, слюни наполнили рот. Всхлипнула, только сейчас заметив, как по щекам текут ледяные слёзы. Схватилась за живот. Тот бурчал, словно клокочущее жерло готового извергнуться вулкана, не согласный принимать вложенную в него пищу.
Джулия вскочила, и, опрокинув какао на кровать, бросилась в туалет. Когда-то вкусное и любимое, мамины подарки, папины поощрения — всё вылилось в смыв, оставив только горечь и боль. Разрывающую душу боль: «Ничего не будет, как раньше».
— Джулия! — в дверь туалета забарабанили.
Она с трудом поднялась, вытерла рот, умылась.
— Джулия!
— Всё хорошо, я щас! — отозвалась хрипловатым голосом, зависнув взглядом в маленьком зеркале.
Когда-то нежная, цвета прибрежного песка кожа сейчас почти просвечивала своей бледностью. Огненно-красные крашеные волосы раньше смотрелись вызывающе, а сейчас — слишком органично падали локонами на мёртвое как будто лицо с большими синяками под глазами.
Она рывком оторвала себя от созерцания собственной мутной тени в зеркале и распахнула дверь.
— Что такое, Генри?
Молодой мужчина шагнул вперёд и крепко обнял, окутывая горячим, словно тот, обжёгший глотку, чай. Джулия попыталась рвануться, но слабо, не до конца противясь ощущению захватившего круга тёплых объятий.
— Ты разлила какао. Джу, я говорил, не стоит даже пробовать. Ты в порядке?
— Да, в порядке, — сухо отозвалась она, думая, как же сейчас органично, наверное, голос отражает её внешность. — Я даже вампир неправильный. В зеркале отражаюсь.
— Ты прекрасно выглядишь.
— Ты всегда так говоришь.
Джулия выбралась из объятий и молча зашагала обратно в свою комнату на втором этаже особняка Генри. На душе было паршиво, если у вампиров вообще оставалась какая-то душа. Но что-то же болело там, под рёбрами? По дороге отодвинула дверцу старого резного шкафа в коридоре и вытащила оттуда бутылку красного сухого. Пробка поддалась её ногтям, будто пёрышко. Джу передёрнуло от воспоминаний, как ногти превращаются в когти летучей мыши, когда приходит время охотиться…
— Генри попросил убраться у тебя.
Дворецкий Себастьян уже собирал остатки еды и пустые упаковки, снимал грязное постельное бельё, протирал пол от пролитого какао. Джулия хмуро ему кивнула и улеглась на голую кровать, закинув ногу на ногу. Глотнула вина и закрыла глаза.
Ничего не будет, как прежде. И как Генри узнал? Почувствовал, что ли? Нянька, чёрт бы его побрал…
У его вампира с самого утра было несчастное лицо. Казалось, никогда не научится различать одно мрачное выражение от другого — но, видимо, слишком долго с ней возился. Генри понял сразу, что она что-то вытворит. В прошлый раз прыгала с крыши, и его сердце чуть в пятки не ушло от страха, что не успеет перевоплотиться. Но из кустов вылетела чёрная летучая мышь, уселась на газон и принялась маленьким язычком зализывать царапины от веток. В чёрных глазках мелькало неподдельное отчаяние. Генри передёрнуло. Одно дело — найти и выкормить молодую вампирессу, совсем другое — избавить её от тоски по прошлой жизни.
Но он придумал, как это сделать. Давно пора было. У Джу была прекрасная внешность, а Себастьян когда-то работал консультантом в женском магазине одежды — он подобрал ей отличное платье. И сегодня вечером они вместе должны были пойти на местную карнавальную вечеринку, где бледность Джу будет восприниматься не более чем искусный грим. А если она выдвинет вперёд верхние клыки, образ будет завершён. И какой чёрт её дёрнул пытаться есть человеческие сладости? Ещё и в таком количестве... Ведь они уже давно выяснили, что единственное человеческое, что она может воспринять — это вино. Но этой заразе всё по барабану…
— Я убрался у Джу, — отчитался Себастьян. — Через час принести ей платье?
— Будь добр. Спасибо, — откликнулся Генри и ушёл к себе.
Ему тоже не мешало бы принять более приличный вид. Девочки на него вешались, конечно, и так — голубоглазый брюнет с высокими скулами, в хорошей физической форме, богатый владелец собственного бизнеса по тюнингу автомобилей, с тёмным прошлым и настоящим. Такой кому угодно голову вскружит! Но это же будет маскарад. А значит, можно будет выбрать что-нибудь поинтереснее рядового костюма…
— Это к чему? Меня отправляют заниматься проституцией? — скривилась Джу, разглядывая ярко-алое платье с вырезом на всю спину.
— Вы с Генри пойдёте на бал-маскарад.
— А балы ещё не вышли из моды?
— Не ворчи, — вздохнул Себастьян. — Это просто вид развлечения.
Какой-то частью себя Джулия была довольна. У Генри всегда были мягкие, тёплые руки и запах свежей дичи. На его шее билась большая жилка и, пусть он никогда не позволял пить свою кровь, она иногда представляла себе это вечерами, когда оставалась в тишине засыпающего особняка, перед вылетом на охоту. Вампирам совсем не нужен был сон, хотя она и засыпала иногда, когда в животе сворачивалась кошкой сытость и тянула вниз. Тогда она хваталась лапами за крепкую ветку и повисала вниз головой, закутавшись в собственные прохладные крылья. Это было её особенное, нечеловеческое тепло…
Захватив платье, она привычно подкрасила себе бледно-серые глаза, впервые добавила к ежедневному макияжу ярко-алую помаду. Теперь это смотрелось органично. Платье приятно обхватывало бёдра, на талии красовался серебристый поясок, чёрная сумочка и чёрные туфли на каблуках. Так спустилась на первый этаж и рассмеялась при виде Генри.
Он подошёл к делу со всей фантазией. Атласная рубашка, брюки, длинный чёрно-красный плащ и вставные вампирские клыки. Вылитая семейная пара…
— Ладно, по сравнению с твоим костюмом эта затея кажется мне не такой уж и плохой, — фыркнула Джулия. — Проветримся? Или это свидание?
— Дорогая, мы старая семейная пара, какие свидания? — слегка пробасил Генри. — Только совместный выход.
Он взял её под локоть и открыл перед ней дверь. Там их уже ждал Себастьян за рулём чёрного матового Ламборджини Урус.
«А жаль,» — подумала Джулия, придерживая свободной рукой юбку платья.
Генри помнил каждую секунду того чёртового дня. Обычная вечерняя пробежка вокруг их маленького городка и пищащая летучая мышь под ногами. Он её взял — она, на удивление, не кусалась и не царапалась. Лежала себе смирно в его ладони и как будто даже начала ластиться. Он принёс маленькое тельце домой, оставил на диване на подушке, а сам сел гуглить, чем они питаются. Когда он повернулся, летучей мыши там уже не было:
— Я превращаюсь в мышь, да? — тихо спрашивала девочка-подросток с огненно-красными волосами.
Кроме волос из-под её губ торчали клыки, а кончики пальцев только-только начали превращаться в обычные ногти из странных когтей.
— Вроде того.
А ещё на шее у девочки была уже подзатянувшаяся рана. Следы таких же клыков. Генри считал себя готовым по жизни к чему угодно, но уж точно не к тому, что встретит маленького вампира.
— Я хочу домой. — Сказала тогда девочка, — но меня не будут любить такой.
Генри вздохнул, встал и осторожно укутал молодого вампира в тёплый плед.
— Оставайся. У меня места много. Освоишься, а я буду за тобой присматривать.
И чёрт его дёрнул именно так ей сказать! Девчонка выросла до своего совершеннолетия и сейчас рядом с ним в машине сидела такая же взрослая дылда, как он сам, и отсвечивала отнюдь не накладными клыками. Абсурд! Страшный сон! И кто, интересно, додумался — кусать подростка, чтобы тот стал вампиром?
Джулия думала о своём. О том, как приятно пахнет Генри, о том, что в машине она видит шею Себастьяна и различает, как бьётся его сердце — чуть позже, чем сердце Генри. О том, как тихо и красиво плывёт их матовый Урус, оставляя позади все прочие машины. Почти так же, как она по ночам обращается в летучую мышь и летит, словно её силы бесконечны, куда-то вдаль, в ближайшие леса, на охоту… жаль, Генри запрещал кусать людей. А ведь можно было бы весь посёлок в вампиров обратить или даже ближайший городок, куда они едут на маскарад, или просто выпить всю кровь до последней капли и оставить полицию удивляться найденному трупу… Шериф периодически находил в лесу обескровленных животных, но вряд ли ему в голову приходила мысль, что это была она, Джулия.
А с другой стороны она хотела бы завести себе друзей. Гулять по небольшим недорогим магазинчикам посреди солнечного дня — а большую часть времени небо здесь было затянуто тучами — разговаривать о парнях, хвастаться, что Генри иногда засматривается на неё и у того учащается дыхание, настолько, что хочется подойти и спросить, погладив его по щеке: «Что, нравится?» Правда вот без вампирских способностей она бы этого не ощущала, а значит, в картину обыденной жизни подобная сцена не вписывается.
И почему он, чёрт возьми, даже не замечает, как она покусывает нижнюю губу, обведённую помадой и смотрит сейчас на него, чуть прикрыв измазанные тушью ресницы?
