Возвращаться мне было некуда, поэтому я не придумала ничего лучше, как приехать к родителям Джои. На пороге меня встретила нисколько не изменившаяся домработница Бьянса. Разве что теперь она казалась намного ниже и меньше, чем когда-то в детстве.
— О, кого я вижу! — Искренне обрадовалась она мне. — Это что за прекрасное дитя у тебя на руках?
— Это Бетси. — Улыбнувшись, ответила я. — А Мария Ивановна и Михаил Александрович дома?
— Михаил Александрович дома, а вот Мария Ивановна скончалась от испанки буквально сразу, как вы вместе с мисс Джои нас покинули. Вы приехали одна?
Я тут же вспомнила сон, который мне, лёжа на палубе яхты, рассказывала Джои, о том, как она вернулась домой, в Россию, где за обеденным столом её ждали мама, Рон и куча детишек.
— Хочется верить, что теперь она дома, в России. — Еле сдерживая себя, ответила я, чтобы не подать виду о разрывающей меня изнутри скорби. Я не знала, как им сказать, особенно как сказать об этом её отцу, который теперь останется совсем один, даже без надежды на возвращение единственной дочери. Но он уже стоял на лестнице и широко улыбался, видя знакомое лицо.
— Здравствуй, дорогая. — Сказал он. — Женя с тобой или ты одна?
Я лишь отрицательно покачала головой, не зная, как ему ответить.
— Говорит, что она теперь дома, в России. — Вмешалась в разговор Бьянса.
Я увидела недоумение в глазах Михаила Александровича и быстро решила поменять тему.
— Это Бетси. — Предательски трясущимся голосом сказала я. — Поздравляю, вы стали дедом. Слёзы хлынули из моих глаз.
Мне показалось, что в этот момент он поседел ещё больше. Он спустился вниз и по-отцовски обнял меня, уже поняв, почему на площадке вместо его дочери стою я, с его внучкой на руках, а затем посмотрел на Бетси.
— Да. Похожа. Но не стоит ничего говорить на пороге. — Остановил он меня. — Проходи в дом, там всё и расскажешь.
Я дрожащими руками передавала несчастному старику фляжку с гербом его семьи, наполненную прахом его единственной дочери.
Мне не хотелось травмировать сердце и без того поседевшего старика. Я рассказала ему совсем другую, выдуманную на ходу историю. Где ни Дилана, ни утопленного на причале Френка, ни человека по имени Райан МакБроу, которого без суда и следствия депортировали в Британию, а затем казнили на электрическом стуле как пособника революции и противника Англо-ирландского договору, вообще не существовало.
Была лишь красивая история любви со слегка путаным и неразборчивым концом.
Что касается меня. Я осталась жить в доме Джои, воспитывая Бетси как свою единственную и родную дочь.
Конец.
— О, кого я вижу! — Искренне обрадовалась она мне. — Это что за прекрасное дитя у тебя на руках?
— Это Бетси. — Улыбнувшись, ответила я. — А Мария Ивановна и Михаил Александрович дома?
— Михаил Александрович дома, а вот Мария Ивановна скончалась от испанки буквально сразу, как вы вместе с мисс Джои нас покинули. Вы приехали одна?
Я тут же вспомнила сон, который мне, лёжа на палубе яхты, рассказывала Джои, о том, как она вернулась домой, в Россию, где за обеденным столом её ждали мама, Рон и куча детишек.
— Хочется верить, что теперь она дома, в России. — Еле сдерживая себя, ответила я, чтобы не подать виду о разрывающей меня изнутри скорби. Я не знала, как им сказать, особенно как сказать об этом её отцу, который теперь останется совсем один, даже без надежды на возвращение единственной дочери. Но он уже стоял на лестнице и широко улыбался, видя знакомое лицо.
— Здравствуй, дорогая. — Сказал он. — Женя с тобой или ты одна?
Я лишь отрицательно покачала головой, не зная, как ему ответить.
— Говорит, что она теперь дома, в России. — Вмешалась в разговор Бьянса.
Я увидела недоумение в глазах Михаила Александровича и быстро решила поменять тему.
— Это Бетси. — Предательски трясущимся голосом сказала я. — Поздравляю, вы стали дедом. Слёзы хлынули из моих глаз.
Мне показалось, что в этот момент он поседел ещё больше. Он спустился вниз и по-отцовски обнял меня, уже поняв, почему на площадке вместо его дочери стою я, с его внучкой на руках, а затем посмотрел на Бетси.
— Да. Похожа. Но не стоит ничего говорить на пороге. — Остановил он меня. — Проходи в дом, там всё и расскажешь.
Я дрожащими руками передавала несчастному старику фляжку с гербом его семьи, наполненную прахом его единственной дочери.
Мне не хотелось травмировать сердце и без того поседевшего старика. Я рассказала ему совсем другую, выдуманную на ходу историю. Где ни Дилана, ни утопленного на причале Френка, ни человека по имени Райан МакБроу, которого без суда и следствия депортировали в Британию, а затем казнили на электрическом стуле как пособника революции и противника Англо-ирландского договору, вообще не существовало.
Была лишь красивая история любви со слегка путаным и неразборчивым концом.
Что касается меня. Я осталась жить в доме Джои, воспитывая Бетси как свою единственную и родную дочь.
Конец.
