— Тогда где она? — Не унималась я.
— Дома. Сказал же. — Он вытащил из кармана и бросил в меня ключ блокировки от своей машины, который больно ударив меня в грудь упал на пол. Френк продолжил говорить: "Сама проверь, если хочешь." Может разобьёшься по дороге, сделаешь такое одолжение миру.
Я стояла ещё какое-то время совершенно неподвижно, не зная, что мне думать о случившемся, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. А, Френк как ни в чем небывало достал пузырёк с героином, насыпал часть его содержимого себе на руку и смачно втянул в себя, а затем затолкал, растирая кулаком то, что оставалось на носу. Я подняла с пола ключ блокировки с белым брелком и серебристой надписью "Hispano-Suiza"
10
Это был наверное самый роскошный автомобиль представительского класса. Он стоил целое состояние, учитывая, что его доставка осуществлялась из Парижа, и кузов изготавливался по персональному заказу. Не существовало одинаковых машин. Конечно, такая машина не могла принадлежать Френку. Он был всего лишь её водителем. Она принадлежала его боссу, Фокуснику, но судя по состоянию Френка, ему на это было всё равно, а мне тем более.
Дилан неохотно разрешал мне управлять его автомобилем. Он вообще считал, что это не для женского ума дело. Женщина должна сидеть дома, создавая уют и тепло, чтобы мужчине хотелось вернуться домой, а не застревать где-то в другом месте. Но в то же время, ему было приятно видеть, какую радость и азарт мне доставляла езда за рулём.
Несмотря на то, что в "Форде Т" или как часто называл её Дилан "Жестянка Лиззи" было всего две передачи, управление этим автомобилем было технически мудрёным. Форд диктовал свои стандарты управления, исходя из технических характеристик его автомобиля. Но, на удивление Дилана, я быстро освоилась, и он хоть и неохотно, но позволял на ней покататься. К тому же, зачастую он и сам был рад возможности не вставать по выходным с утра из-за такой мелочи, как внезапно закончившееся молоко или очередная дюжина яиц.
А вот "Hispano-Suiza H6" которая на Парижской выставке 1919 года произвела настоящий фурор, своим шестицилиндровым, самолётным двигателем, оставив позади себя такие марки как "Rolls-Royce" и даже "Cadillac", но, эта россыпь свежих технических решений, сложившихся в одном солидном и внушительном автомобиле с более лёгким и простым управлением, далась мне не сразу.
Например, то, что простое нажатие на педаль сцепления, даже при переведенной ручке в крайнее переднее положение, не включало первую, ни вторую передачу, а работало её как среднее положение.
Более того, педаль акселератора находилась на месте педали тормоза, а педаль тормоза на месте педали заднего хода. Ручки регулятора опережения зажигания не было вовсе, зато количество оборотов дублировалось отдельным фиксирующим положение рычажком.
Вся эта двухтонная махина подомной ревела, гудела, дергалась, глохла, то периодически выстреливала заливающим двигатель бензином, но ехать категорически отказывалась, тем самым доведя меня почти до слёз и истерики.
— Мисс, позвольте поинтересоваться, что вы, собственно говоря, хотите получить от этой машины? За что Вы над ней так издеваетесь? — Сказал человек с пышными, рыжими усами, в белом фраке и длинным цилиндром на голове, подойдя ко мне и нежно поглаживая своей ладонью в белой перчатке, капот автомобиля.
— Это она издевается надо мной. Мне срочно нужно в Манхеттен, а с ней мне не справиться! — Ответила я, чувствуя, безысходность ситуации.
— А почему вы выбрали именно её, а не поехали на вашей. Ведь вы же на чем-то сюда приехали? — Расспрашивал меня он.
— На нашей мне редко разрешают, да и спрашивать некогда... — Не успела закончить я, как незнакомец с рыжими усами меня перебил:
— А на этой, стало быть, можно, да и спрашивать не нужно. Верно?
— Вопрос касается жизни и смерти и это авто мне взять разрешили. — Ответила я, с огромным чувством досады и разочарования в голосе.
— Разрешили? — Он искренне удивился, а затем изменив тон, больше говоря самому себе, чем мне, продолжил:
— Что-то он слишком многое стал себе разрешать. Не Френк ли это случайно?
— Да, сэр, именно он.
— А вы, стало быть, его девушка, Джои, или вы меня разыгрываете?
— Нет, но я собираюсь именно к ней, так как очень боюсь, что с Джои что-то случилось раз она не приехала.
— А она видимо любит посещать вечеринки, а Френку это не по нраву?
— Она любит танцевать, в этом нет ничего зазорного — Ответила я, почувствовав в какую сторону он может свести разговор.
— Только то и всего? А что же он не поехал сам, а отправил вас? Ведь это его девушка. — Не унимался расспросами усатый мужчина во фраке.
— Это лучше спросить у него. А я её лучшая подруга и я за неё в ответе, как минимум перед её семьёй и если он... — Ответила я, и тут же замолчала, не желая распространять ни обоснованные предположения о Френке.
— Теперь всё встаёт на свои места. — Усмехнулся он, поправляя свои рыжие усы. — Осталось узнать, с кем приехали сюда вы!
— Я приехала сюда с Диланом. С Диланом Росси. Но он ушел помогать имениннику организовывать этот праздник. А ехать нужно прямо сейчас. Я снова повернула ключ, заведя машину от аккумуляторной батареи, выжала педаль акселератора и отпустила сцепление. Машина заревела, дернулась и замолчала. Я потянулась в новь к ключу зажигания, но мой собеседник остановил меня взяв за руку.
— Тише, тише. Что же вы делаете? — Заволновался он. — Даже я не позволяю себе, так безжалостно ломать дорогие игрушки. Особенно чужие.
— Вот вы сами видели. — Начала оправдываться я. — Дилана просить я не могу, он занят организацией праздника, а эта дорогая и бестолковая игрушка, как вы её назвали, меня совсем не слушается.
— Дилан значит. Вы точно уверены, что вопрос жизни и смерти, который не терпит отлагательств, а не обычная семейная ссора. — Спросил он.
— Да. — Уверено, ответила я. — Даже если для вас это и обычно, то для меня не очень, а для Джои тем более!
— Ну что ж пусть так. Вы правы, Дилана отвлекать не стоит. Пусть он сам занимается организацией праздника. А мы, как я понимаю, едем домой к Френку. — Сказал он, а затем, даже не дав мне что-либо ответить продолжил:
— Не могу смотреть, как вы насилуете мою машину, и оставить вас здесь я тоже не вправе. Как-никак вопрос жизни и смерти. Верно?
Я утвердительно кивнула, в это мгновение поняв, что разговариваю с Фокусником, боссом Дилана, и он лично собирается вести меня к Джои, которая жила в квартире Френка. Я даже на какое-то время растерялась, а потому без возражения пересела на пассажирское сидение.
11
Ехал он очень быстро, довольно уверенно держа машину на дороге, хоть она и старалась из-под него выпрыгнуть. Было непонятно, зачем ему вообще водитель. Он сам прекрасно справлялся с этой задачей. Не ужели лишь только потому, что ездить на авто с собственным водителем на много солиднее?
Я очень хотела у него спросить об этом, но не знала как к нему обратиться. Всё, что я о нем знала, что все, между собой его зовут по кличке "Фокусник". Но не могла же я, при первой встрече обратится к нему по кличке, как к дворовой собаке. А он в свою очередь был настолько уверен в себе, что даже не представился. И в свою очередь был прав, ведь мне как минимум полагалось знать его или хотя бы имя, раз пришла к нему на день рождения.
Машина мчалась очень быстро, иногда уходя в небольшие заносы, а иногда подпрыгивая на несколько футов, на ухабах грунтовой дороги. Возможно, Фокусник так гнал потому, что это был вопрос жизни и смерти и он очень хотел поскорее приехать к дому Френка, что бы всё закончилось благополучно. Возможно он так ездил всегда и именно для этого ему нужен был водитель, чтобы усмирить в нем пыл гонщика.
Тем ни менее не прошло и получаса, как мы свистя колёсами, как на безумных русских горках, вылетев как-то боком, свернули на асфальтированную дорогу, откуда уже виднелись опоры Бруклинского моста.
Ехать оставалось недолго. Я подумала о том, что, оказавшись на городских улицах, наполненных встречными авто и пешеходами, Фокусник сбавит скорость и потому расслабленно откинулась на сидении.
Но прямая, асфальтированная дорога его только раззадорила, заставив прибавить скорости ещё больше. Мне казалось, что он решил выдавить из машины максимум её возможностей. Но я боялась не за неё, а за себя, особенно в те моменты, когда он обгонял едущие по пути машины как стоячие, лихо маневрируя между ними и периодически гудя на них клаксоном.
Наплевав на все приличия, я спросила:
— Мы очень быстро едем. Вы не боитесь так бесславно погибнуть?
— Я? — Удивился он и тут же добавил: — Я не могу умереть. Я уже умер в катакомбах Британии. К тому же, как я понимаю, нам, чем быстрее, тем лучше. Ведь это вопрос жизни и смерти. Ни так ли?
Я не нашла, что ему на это ответить, потому решила лучше не отвлекать его от дороги, и спустя ещё несколько минут страха и сомнений, я оказалась у дверей Джои.
Фокусник остался в машине, сославшись на то, что не хочет совать свой нос в женские дела, попросив при этом не задерживаться долго. Но предупредил, что если в этом вопросе победа не достанется живым, то сообщить обстоятельство происходящего ему прежде, чем просить телефонного диспетчера соединить с полицией. Если долго её не будет, он будет вынужден подняться сам.
Квартира Джои занимала половину третьего этажа. За все эти месяцы я ни разу у них не была, поэтому какое-то время стояла в нерешительности, не зная в какую из дверей стучать. В ту что располагалась от меня слева или справа. Я решила поддаться интуиции и тем волнительным чувствам, которые меня сюда притянули, определив, что Джои скорее всего должна жить в квартире справа, слегка постучала в дверь. Ответа не последовало и чувство тревоги стало возрастать с каждой секундой. Я постучала в дверь сильнее, затем ещё сильнее. Через какое-то время я развернулась к ней спиной и начала барабанить в дверь ногой, выкрикивая просьбу о том, чтобы Джои её открыла.
— Джои, открой, пожалуйста. Это я. У тебя всё в порядке? Джои, открой! — Мои слова эхом разносились по всем этажам и возвращались ко мне обратно ни с чем. Даже соседи не открывали свои двери, предпочитая не вмешиваться.
Я решила спуститься за Фокусником, что бы он выбил дверь, тем самым позволив мне войти. В страхе за Джои мне представлялась одна и та же картина, что я опоздала и всё закончится гибелью Джои, от тяжёлой руки Френка. При этой мысли слёзы градом хлынули из глаз и я еле держа за поручни и хлюпая носом начала спускаться вниз.
Я услышала звук открывающейся двери соседней квартиры и звонкий, смеющийся голос сказал:
— В следующий раз, когда решишь зайти ко мне в гости, стучи ко мне в двери, а не к соседям. Так лучше слышно и более понятно куда именно ты так ломишься.
Я обернулась. В дверях, в ночном, шелковом халате, с сигаретой на длинном мундштуке в руке, стояла Джои.
— Ты жива! — Воскликнула я и бросившись к Джои обняла её, прижав её голову к своей груди. — Боже мой, Джои, я так боялась потерять тебя навсегда. Я думала, что Френк убил тебя.
— Френк? — Удивилась Джои, выкручиваясь из моих объятий. — Эта слабохарактерная тряпка ни на что неспособна. Ни то что убить.
Тут я заметила, что лицо Джои разбито. Глаз заплыл, губа опухла, на переносице была подсохшая кровавая рана, от удара в нос, а на шее характерные следы от удушения.
— Боже мой, что он с тобой сделал? За что?
— За то, что он ревнивый слабак, который ничего не может. Если ты понимаешь, о чем я?
— Нет. Не понимаю. — Искренне удивилась я, проходя внутрь квартиры.
Джои отошла от меня на несколько шагов, отворачивая и прикрывая лицо ладонью, как будто стесняясь своего вида, при этом всё ещё держа прогоревшую сигарету на длинном мундштуке. Она явно не находила себе места. Все её движения были какими-то резкими, неестественными. Она выкинула старую сигарету, тут же прикурив новую, сказала:
— Не знаю, как сказать, чтобы не поднимать эту старую, больную тему. Вроде как-то уже её пережили и свыклись. Хотя, по сути, она никуда не делась.
Джои замолчала, а затем открыв холодильник достала баночку героина и высыпав себе на ноготь втянула в себя носом.
— Ты употребляешь эту дрянь? — Снова удивилась я. — она же вызывает зависимость. Вспомни мою мать?
— Я могу бросить, когда захочу. Просто это помогает мне расслабится и ни о чем не думать.
— Так что у тебя с ним происходит? Почему ты ещё живёшь с ним? — Спросила её я.
— А где мне быть? Предлагаешь с позором вернуться домой? — Она села на угол стола и смачно затянулась сигаретой. Теперь её движения были расслабленными и плавными. Она уже не стеснялась своего вида и даже на оборот появилось небольшое бахвальство и какая-то нотка надменности. Я не придала этому никакого значения, понимая, что скорее она так пытается защититься, чтобы не выглядеть в моих глазах совсем несчастной.
Выпустив большое облако дыма она продолжила:
— Или ты предлагаешь признать то, что я совершила ошибку уехав от тебя? Да. Я признаю. Я совершила ошибку. Только, что это меняет? Я пыталась себя изменить, дать возможность жить тебе и может быть, стать такой же как все. Но я не такая, как все, и ты это знаешь, и Френк это знает.
В этот момент, с этими словами стало понятно, почему Френк вдруг меня возненавидел. Он любит Джои, а я, получается, сама того не подозревая, стою у него на пути. "Но тот, кто любит, тот не бьёт" — Думала я про себя.
Джои, как будто прочитав мои мысли ответила:
— Он виноват лишь тем, что слишком сильно любит меня, а я виновата в том, что не люблю его. Кстати, как твои дела с Диланом? Слышала он познакомил тебя со своей семьёй? Надеюсь, у тебя всё хорошо.
— Да. — Согласилась я. — А ещё сказал, что скинет меня в Гудзон, если я по какой-то причине расстанусь с ним.
Джои непонятно почему, пфыкнула сдавленным смехом.
Я посмотрела на её перекошенное лицо, пытающиеся сдержать вырывающийся из груди смех, понимая, что сама оказалась недалеко от её положения. Что вовсе не об этом мы с ней мечтали. Что действительно хорошо нам было только вместе, а сейчас всё просто ужасно и несмотря на это, я почему-то так же сдавленно и с какой-то горечью хихихнула ей в ответ.
Но Джои этого было достаточно, что бы взорваться от видимо, очень долгожданного смеха, который за все эти месяцы не появлялся на наших лицах. И пусть это было совсем не смешно, но мы обе стояли друг перед другом, смеясь как истерички, на столько сильно и неудержимо, без слов вырывалось то, что столько времени томилось в душе. Нервный, истеричных смех, очень быстро перерос в такое же истеричное рыдание, умывающее нас обеих слезами от жалости к самим себе.
— Прости меня. — Не выдержав эмоций сказала я, притягивая в свои объятья сидящую на столе Джои.
Она, взглянув на меня, как будто сомневаясь в происходящем и ожидая какого-то подвоха, не отрывая от меня взгляда, очень медленно и нежно прижалась щекой к моей груди. Я тоже немного нерешительно, но стараясь, как и прежде, когда-то не задумываясь над правильностью или не правильностью своих поступков, нежно, как хрупкое дитя, погладила её по голове.
— Боже, как мне этого не хватало. — Хлюпая носом сказала Джои и снова затрясла плечами рыдая и прижимаясь ко мне ещё сильнее, боясь, что это может закончиться.
— Дома. Сказал же. — Он вытащил из кармана и бросил в меня ключ блокировки от своей машины, который больно ударив меня в грудь упал на пол. Френк продолжил говорить: "Сама проверь, если хочешь." Может разобьёшься по дороге, сделаешь такое одолжение миру.
Я стояла ещё какое-то время совершенно неподвижно, не зная, что мне думать о случившемся, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. А, Френк как ни в чем небывало достал пузырёк с героином, насыпал часть его содержимого себе на руку и смачно втянул в себя, а затем затолкал, растирая кулаком то, что оставалось на носу. Я подняла с пола ключ блокировки с белым брелком и серебристой надписью "Hispano-Suiza"
10
Это был наверное самый роскошный автомобиль представительского класса. Он стоил целое состояние, учитывая, что его доставка осуществлялась из Парижа, и кузов изготавливался по персональному заказу. Не существовало одинаковых машин. Конечно, такая машина не могла принадлежать Френку. Он был всего лишь её водителем. Она принадлежала его боссу, Фокуснику, но судя по состоянию Френка, ему на это было всё равно, а мне тем более.
Дилан неохотно разрешал мне управлять его автомобилем. Он вообще считал, что это не для женского ума дело. Женщина должна сидеть дома, создавая уют и тепло, чтобы мужчине хотелось вернуться домой, а не застревать где-то в другом месте. Но в то же время, ему было приятно видеть, какую радость и азарт мне доставляла езда за рулём.
Несмотря на то, что в "Форде Т" или как часто называл её Дилан "Жестянка Лиззи" было всего две передачи, управление этим автомобилем было технически мудрёным. Форд диктовал свои стандарты управления, исходя из технических характеристик его автомобиля. Но, на удивление Дилана, я быстро освоилась, и он хоть и неохотно, но позволял на ней покататься. К тому же, зачастую он и сам был рад возможности не вставать по выходным с утра из-за такой мелочи, как внезапно закончившееся молоко или очередная дюжина яиц.
А вот "Hispano-Suiza H6" которая на Парижской выставке 1919 года произвела настоящий фурор, своим шестицилиндровым, самолётным двигателем, оставив позади себя такие марки как "Rolls-Royce" и даже "Cadillac", но, эта россыпь свежих технических решений, сложившихся в одном солидном и внушительном автомобиле с более лёгким и простым управлением, далась мне не сразу.
Например, то, что простое нажатие на педаль сцепления, даже при переведенной ручке в крайнее переднее положение, не включало первую, ни вторую передачу, а работало её как среднее положение.
Более того, педаль акселератора находилась на месте педали тормоза, а педаль тормоза на месте педали заднего хода. Ручки регулятора опережения зажигания не было вовсе, зато количество оборотов дублировалось отдельным фиксирующим положение рычажком.
Вся эта двухтонная махина подомной ревела, гудела, дергалась, глохла, то периодически выстреливала заливающим двигатель бензином, но ехать категорически отказывалась, тем самым доведя меня почти до слёз и истерики.
— Мисс, позвольте поинтересоваться, что вы, собственно говоря, хотите получить от этой машины? За что Вы над ней так издеваетесь? — Сказал человек с пышными, рыжими усами, в белом фраке и длинным цилиндром на голове, подойдя ко мне и нежно поглаживая своей ладонью в белой перчатке, капот автомобиля.
— Это она издевается надо мной. Мне срочно нужно в Манхеттен, а с ней мне не справиться! — Ответила я, чувствуя, безысходность ситуации.
— А почему вы выбрали именно её, а не поехали на вашей. Ведь вы же на чем-то сюда приехали? — Расспрашивал меня он.
— На нашей мне редко разрешают, да и спрашивать некогда... — Не успела закончить я, как незнакомец с рыжими усами меня перебил:
— А на этой, стало быть, можно, да и спрашивать не нужно. Верно?
— Вопрос касается жизни и смерти и это авто мне взять разрешили. — Ответила я, с огромным чувством досады и разочарования в голосе.
— Разрешили? — Он искренне удивился, а затем изменив тон, больше говоря самому себе, чем мне, продолжил:
— Что-то он слишком многое стал себе разрешать. Не Френк ли это случайно?
— Да, сэр, именно он.
— А вы, стало быть, его девушка, Джои, или вы меня разыгрываете?
— Нет, но я собираюсь именно к ней, так как очень боюсь, что с Джои что-то случилось раз она не приехала.
— А она видимо любит посещать вечеринки, а Френку это не по нраву?
— Она любит танцевать, в этом нет ничего зазорного — Ответила я, почувствовав в какую сторону он может свести разговор.
— Только то и всего? А что же он не поехал сам, а отправил вас? Ведь это его девушка. — Не унимался расспросами усатый мужчина во фраке.
— Это лучше спросить у него. А я её лучшая подруга и я за неё в ответе, как минимум перед её семьёй и если он... — Ответила я, и тут же замолчала, не желая распространять ни обоснованные предположения о Френке.
— Теперь всё встаёт на свои места. — Усмехнулся он, поправляя свои рыжие усы. — Осталось узнать, с кем приехали сюда вы!
— Я приехала сюда с Диланом. С Диланом Росси. Но он ушел помогать имениннику организовывать этот праздник. А ехать нужно прямо сейчас. Я снова повернула ключ, заведя машину от аккумуляторной батареи, выжала педаль акселератора и отпустила сцепление. Машина заревела, дернулась и замолчала. Я потянулась в новь к ключу зажигания, но мой собеседник остановил меня взяв за руку.
— Тише, тише. Что же вы делаете? — Заволновался он. — Даже я не позволяю себе, так безжалостно ломать дорогие игрушки. Особенно чужие.
— Вот вы сами видели. — Начала оправдываться я. — Дилана просить я не могу, он занят организацией праздника, а эта дорогая и бестолковая игрушка, как вы её назвали, меня совсем не слушается.
— Дилан значит. Вы точно уверены, что вопрос жизни и смерти, который не терпит отлагательств, а не обычная семейная ссора. — Спросил он.
— Да. — Уверено, ответила я. — Даже если для вас это и обычно, то для меня не очень, а для Джои тем более!
— Ну что ж пусть так. Вы правы, Дилана отвлекать не стоит. Пусть он сам занимается организацией праздника. А мы, как я понимаю, едем домой к Френку. — Сказал он, а затем, даже не дав мне что-либо ответить продолжил:
— Не могу смотреть, как вы насилуете мою машину, и оставить вас здесь я тоже не вправе. Как-никак вопрос жизни и смерти. Верно?
Я утвердительно кивнула, в это мгновение поняв, что разговариваю с Фокусником, боссом Дилана, и он лично собирается вести меня к Джои, которая жила в квартире Френка. Я даже на какое-то время растерялась, а потому без возражения пересела на пассажирское сидение.
11
Ехал он очень быстро, довольно уверенно держа машину на дороге, хоть она и старалась из-под него выпрыгнуть. Было непонятно, зачем ему вообще водитель. Он сам прекрасно справлялся с этой задачей. Не ужели лишь только потому, что ездить на авто с собственным водителем на много солиднее?
Я очень хотела у него спросить об этом, но не знала как к нему обратиться. Всё, что я о нем знала, что все, между собой его зовут по кличке "Фокусник". Но не могла же я, при первой встрече обратится к нему по кличке, как к дворовой собаке. А он в свою очередь был настолько уверен в себе, что даже не представился. И в свою очередь был прав, ведь мне как минимум полагалось знать его или хотя бы имя, раз пришла к нему на день рождения.
Машина мчалась очень быстро, иногда уходя в небольшие заносы, а иногда подпрыгивая на несколько футов, на ухабах грунтовой дороги. Возможно, Фокусник так гнал потому, что это был вопрос жизни и смерти и он очень хотел поскорее приехать к дому Френка, что бы всё закончилось благополучно. Возможно он так ездил всегда и именно для этого ему нужен был водитель, чтобы усмирить в нем пыл гонщика.
Тем ни менее не прошло и получаса, как мы свистя колёсами, как на безумных русских горках, вылетев как-то боком, свернули на асфальтированную дорогу, откуда уже виднелись опоры Бруклинского моста.
Ехать оставалось недолго. Я подумала о том, что, оказавшись на городских улицах, наполненных встречными авто и пешеходами, Фокусник сбавит скорость и потому расслабленно откинулась на сидении.
Но прямая, асфальтированная дорога его только раззадорила, заставив прибавить скорости ещё больше. Мне казалось, что он решил выдавить из машины максимум её возможностей. Но я боялась не за неё, а за себя, особенно в те моменты, когда он обгонял едущие по пути машины как стоячие, лихо маневрируя между ними и периодически гудя на них клаксоном.
Наплевав на все приличия, я спросила:
— Мы очень быстро едем. Вы не боитесь так бесславно погибнуть?
— Я? — Удивился он и тут же добавил: — Я не могу умереть. Я уже умер в катакомбах Британии. К тому же, как я понимаю, нам, чем быстрее, тем лучше. Ведь это вопрос жизни и смерти. Ни так ли?
Я не нашла, что ему на это ответить, потому решила лучше не отвлекать его от дороги, и спустя ещё несколько минут страха и сомнений, я оказалась у дверей Джои.
Фокусник остался в машине, сославшись на то, что не хочет совать свой нос в женские дела, попросив при этом не задерживаться долго. Но предупредил, что если в этом вопросе победа не достанется живым, то сообщить обстоятельство происходящего ему прежде, чем просить телефонного диспетчера соединить с полицией. Если долго её не будет, он будет вынужден подняться сам.
Квартира Джои занимала половину третьего этажа. За все эти месяцы я ни разу у них не была, поэтому какое-то время стояла в нерешительности, не зная в какую из дверей стучать. В ту что располагалась от меня слева или справа. Я решила поддаться интуиции и тем волнительным чувствам, которые меня сюда притянули, определив, что Джои скорее всего должна жить в квартире справа, слегка постучала в дверь. Ответа не последовало и чувство тревоги стало возрастать с каждой секундой. Я постучала в дверь сильнее, затем ещё сильнее. Через какое-то время я развернулась к ней спиной и начала барабанить в дверь ногой, выкрикивая просьбу о том, чтобы Джои её открыла.
— Джои, открой, пожалуйста. Это я. У тебя всё в порядке? Джои, открой! — Мои слова эхом разносились по всем этажам и возвращались ко мне обратно ни с чем. Даже соседи не открывали свои двери, предпочитая не вмешиваться.
Я решила спуститься за Фокусником, что бы он выбил дверь, тем самым позволив мне войти. В страхе за Джои мне представлялась одна и та же картина, что я опоздала и всё закончится гибелью Джои, от тяжёлой руки Френка. При этой мысли слёзы градом хлынули из глаз и я еле держа за поручни и хлюпая носом начала спускаться вниз.
Я услышала звук открывающейся двери соседней квартиры и звонкий, смеющийся голос сказал:
— В следующий раз, когда решишь зайти ко мне в гости, стучи ко мне в двери, а не к соседям. Так лучше слышно и более понятно куда именно ты так ломишься.
Я обернулась. В дверях, в ночном, шелковом халате, с сигаретой на длинном мундштуке в руке, стояла Джои.
— Ты жива! — Воскликнула я и бросившись к Джои обняла её, прижав её голову к своей груди. — Боже мой, Джои, я так боялась потерять тебя навсегда. Я думала, что Френк убил тебя.
— Френк? — Удивилась Джои, выкручиваясь из моих объятий. — Эта слабохарактерная тряпка ни на что неспособна. Ни то что убить.
Тут я заметила, что лицо Джои разбито. Глаз заплыл, губа опухла, на переносице была подсохшая кровавая рана, от удара в нос, а на шее характерные следы от удушения.
— Боже мой, что он с тобой сделал? За что?
— За то, что он ревнивый слабак, который ничего не может. Если ты понимаешь, о чем я?
— Нет. Не понимаю. — Искренне удивилась я, проходя внутрь квартиры.
Джои отошла от меня на несколько шагов, отворачивая и прикрывая лицо ладонью, как будто стесняясь своего вида, при этом всё ещё держа прогоревшую сигарету на длинном мундштуке. Она явно не находила себе места. Все её движения были какими-то резкими, неестественными. Она выкинула старую сигарету, тут же прикурив новую, сказала:
— Не знаю, как сказать, чтобы не поднимать эту старую, больную тему. Вроде как-то уже её пережили и свыклись. Хотя, по сути, она никуда не делась.
Джои замолчала, а затем открыв холодильник достала баночку героина и высыпав себе на ноготь втянула в себя носом.
— Ты употребляешь эту дрянь? — Снова удивилась я. — она же вызывает зависимость. Вспомни мою мать?
— Я могу бросить, когда захочу. Просто это помогает мне расслабится и ни о чем не думать.
— Так что у тебя с ним происходит? Почему ты ещё живёшь с ним? — Спросила её я.
— А где мне быть? Предлагаешь с позором вернуться домой? — Она села на угол стола и смачно затянулась сигаретой. Теперь её движения были расслабленными и плавными. Она уже не стеснялась своего вида и даже на оборот появилось небольшое бахвальство и какая-то нотка надменности. Я не придала этому никакого значения, понимая, что скорее она так пытается защититься, чтобы не выглядеть в моих глазах совсем несчастной.
Выпустив большое облако дыма она продолжила:
— Или ты предлагаешь признать то, что я совершила ошибку уехав от тебя? Да. Я признаю. Я совершила ошибку. Только, что это меняет? Я пыталась себя изменить, дать возможность жить тебе и может быть, стать такой же как все. Но я не такая, как все, и ты это знаешь, и Френк это знает.
В этот момент, с этими словами стало понятно, почему Френк вдруг меня возненавидел. Он любит Джои, а я, получается, сама того не подозревая, стою у него на пути. "Но тот, кто любит, тот не бьёт" — Думала я про себя.
Джои, как будто прочитав мои мысли ответила:
— Он виноват лишь тем, что слишком сильно любит меня, а я виновата в том, что не люблю его. Кстати, как твои дела с Диланом? Слышала он познакомил тебя со своей семьёй? Надеюсь, у тебя всё хорошо.
— Да. — Согласилась я. — А ещё сказал, что скинет меня в Гудзон, если я по какой-то причине расстанусь с ним.
Джои непонятно почему, пфыкнула сдавленным смехом.
Я посмотрела на её перекошенное лицо, пытающиеся сдержать вырывающийся из груди смех, понимая, что сама оказалась недалеко от её положения. Что вовсе не об этом мы с ней мечтали. Что действительно хорошо нам было только вместе, а сейчас всё просто ужасно и несмотря на это, я почему-то так же сдавленно и с какой-то горечью хихихнула ей в ответ.
Но Джои этого было достаточно, что бы взорваться от видимо, очень долгожданного смеха, который за все эти месяцы не появлялся на наших лицах. И пусть это было совсем не смешно, но мы обе стояли друг перед другом, смеясь как истерички, на столько сильно и неудержимо, без слов вырывалось то, что столько времени томилось в душе. Нервный, истеричных смех, очень быстро перерос в такое же истеричное рыдание, умывающее нас обеих слезами от жалости к самим себе.
— Прости меня. — Не выдержав эмоций сказала я, притягивая в свои объятья сидящую на столе Джои.
Она, взглянув на меня, как будто сомневаясь в происходящем и ожидая какого-то подвоха, не отрывая от меня взгляда, очень медленно и нежно прижалась щекой к моей груди. Я тоже немного нерешительно, но стараясь, как и прежде, когда-то не задумываясь над правильностью или не правильностью своих поступков, нежно, как хрупкое дитя, погладила её по голове.
— Боже, как мне этого не хватало. — Хлюпая носом сказала Джои и снова затрясла плечами рыдая и прижимаясь ко мне ещё сильнее, боясь, что это может закончиться.
