– Раян, тебе не холодно?
Вжик, пш-ш... Щелк-щелк-щелк, вжи-ик.
– Это имеет значение? – курчавый блондин, лежащий на диване, картинно почесал голый зад. С пушком.
Вжик, щелк... Мия остановила механизм, сверила две задницы, и подажала губы. На холсте получилось слегка криво.
– Черт! Раян, блин! – низкорослая девушка, ругаясь, подмазала уехавшую линию и спустила очки механика на глаза (ещё дедовские – подарок).
– Прости... Больше не буду, – заунывно отозвался затылок парня.
– Я не про это. Сейчас поправлю, –буркнула девушка уже копаясь щипцами в шестернях и валах.
– Я знаю про что ты.
Раян умел быть раздражающим когда захочет. К чести парня хотел он очень редко, но сейчас имел полное право выводить Мию из себя. Кстати такую же курчавую, с волосами цвета каштана.
– Параллельные процессы барахлят, шестеренка слишком узкая... Ещё и кристалл мутный, ну да на диплом сойдёт... – бормотала себе под нос без года выпускница первого женского магического училища.
Мия поднялась с карачек, оставив на полу полный развал, задела плечом жалобно слетевший календарик, сверчущий красным маркером на сегодняшнем числе и постучала по зелёной слегка мерцающей линзе.
– Работай давай, – сказала она зачарованному кварцу и пренебрегая сразу всей техникой пожарной безопасности подкинула каменного угля в топку доменной печи.
Щёлкнул переключатель и железо снова запело свои: вж-жик и пш-ш. Установилась тишина тягучая как кисель.
– Раян, прости. Я была не права вчера... – совсем тихо покаялась девушка. – Но тебе не стоило рассуждать о том чего не знаешь!
– И кто же определяет уровень знаний?
– В этом случае природа, – снова заводясь с угрожающими нотками рубанула Мия.
– Знание данное самим боженькой... По какой теме у тебя диплом, напомни?
– Да ты и сам нихрена не монастырь закончил, – зло прошептала девушка.
— А?
– Нахрен иди!
Раян повернулся на диване лицом к чиркающей его силует машине, зевнул. Встал на ноги.
– Ты куда?
– Женщины... На хрен конечно.
Последние остатки самообладания покинули девушку. Именно такие глаза – сущие щелочки, перед беспамятством видела добрая половина трущобных бандитов. Мия будто валькирия всегда стояла за свою честь, ни терпела никаких оскорблений... И имела проблемы с гневом. А ещё была очень-очень быстрой.
Что-то прорычав, она выбила волшебный кристалл из линзы. Поймала на лету самый большой осколок и бестией, под аппаратом и минуя холст пронеслась какие-то два шага в миг, замерев. Качнулось пламя в канделябрах.
Этот упырь лишь слегка отстранился, и то будто от ветра. Тёмные капли потекли по бесполезному уже кварцу. Полтора сантиметра это может быть чертовски мало когда речь идёт об острие и вашем глазе.
– Что. Ты. Можешь. Знать. О. Нашей. Борьбе? – она хрипела и тяжело дышала. Потянула кисть, черт возьми, ещё и колено нехорошо стрельнуло.
Вжик, пш-ш... Щелк-щелк-щелк, вжи-ик. (Что оно там нарисовать может, без ретранслятора, на картонной плате то.)
– Я и так слепо преклонился перед ней. Ты ввиняешь мне всю вашу боль и унижение?
– Для коленопреклоненного пса ты слишком много разговариваешь, – сильные слова подвели слезы, поступившие к глазам.
Ярость клокотавшая в горле предательски отступила и лишившаяся этой опоры девушка обмякла. В сердце что-то сжалось и все смешалось внутри. Она упала к нему на грудь чуть ли не выколов все-таки глаз. Повезло– увернулся, рука легла на плечо, а осколок полетел на досчатый пол.
– Я тебя люблю.
Это он наклонился к её уху.
– Я больше... Никогда... Пожалуйста... Не хотела, прости... – путалась Мия из-за слез.
Вжик, пш-ш... Щелк-щелк-щелк, вжи-ик.
– Ну сколько можно! Заканчивайте там с соплями! – гнусавый голос будто из далека.
Девушка счастливо прыснула и тихо засмеялась
– Раян, хватит, – она вытерла слезы.
– Это не я... Каждую пятницу одно и то же!
– Чревовещатель фигов, – Мия ударила своими кулачками ему в грудь, измазав ту в крови.
Блондин тоже посмеялся. Его плечи опустились и руки стянули Мию в объятиях. Такую маленькую и самую честную на свете Мию.
Губы девушки стали покрывать его поцелуями. Член не знавший до того уместен ли он в этой сцене встал в полный рост. Они долго целовались. Томно заигрыыали друг с другом размывая несуществующие границы по чуть-чуть, оставляя все основное на десерт. Его рука на на груди, её холодные пальцы у него на животе.
Он уже кусает её шею, шепчет о том, что сколько можно томить и она все же соглашается. Начинаются ласки, мягкие прогревающие интерес и два сердца бьются и будто мерцают в унисон. Никакой небрежности. Когда он добирается к её замку тот уже расцвел, уже ждёт.
Секс это тоже исскуство, особенно где-то там, когда все только начинается...
– М-м...
Они перестали молчать вместе. В момент когда нельзя сдержать звуков. И внезапно Раян обмер. Перестал двигаться. Мия опалила его недовольным взглядом.
– Ты не мог так быстро... – грудной хриплый голос смолк.
И тут и она поняла, вернее расслышал скрип двери и звуки в прихожей. Оба выдохнули с непередаваемой болью в голосе:
– Мама...
А календарь, забытый среди шестеренок и машинного масла злобно оскалился обведенной красным датой.
Вжик, пш-ш... Щелк-щелк-щелк, вжи-ик.
– Это имеет значение? – курчавый блондин, лежащий на диване, картинно почесал голый зад. С пушком.
Вжик, щелк... Мия остановила механизм, сверила две задницы, и подажала губы. На холсте получилось слегка криво.
– Черт! Раян, блин! – низкорослая девушка, ругаясь, подмазала уехавшую линию и спустила очки механика на глаза (ещё дедовские – подарок).
– Прости... Больше не буду, – заунывно отозвался затылок парня.
– Я не про это. Сейчас поправлю, –буркнула девушка уже копаясь щипцами в шестернях и валах.
– Я знаю про что ты.
Раян умел быть раздражающим когда захочет. К чести парня хотел он очень редко, но сейчас имел полное право выводить Мию из себя. Кстати такую же курчавую, с волосами цвета каштана.
– Параллельные процессы барахлят, шестеренка слишком узкая... Ещё и кристалл мутный, ну да на диплом сойдёт... – бормотала себе под нос без года выпускница первого женского магического училища.
Мия поднялась с карачек, оставив на полу полный развал, задела плечом жалобно слетевший календарик, сверчущий красным маркером на сегодняшнем числе и постучала по зелёной слегка мерцающей линзе.
– Работай давай, – сказала она зачарованному кварцу и пренебрегая сразу всей техникой пожарной безопасности подкинула каменного угля в топку доменной печи.
Щёлкнул переключатель и железо снова запело свои: вж-жик и пш-ш. Установилась тишина тягучая как кисель.
– Раян, прости. Я была не права вчера... – совсем тихо покаялась девушка. – Но тебе не стоило рассуждать о том чего не знаешь!
– И кто же определяет уровень знаний?
– В этом случае природа, – снова заводясь с угрожающими нотками рубанула Мия.
– Знание данное самим боженькой... По какой теме у тебя диплом, напомни?
– Да ты и сам нихрена не монастырь закончил, – зло прошептала девушка.
— А?
– Нахрен иди!
Раян повернулся на диване лицом к чиркающей его силует машине, зевнул. Встал на ноги.
– Ты куда?
– Женщины... На хрен конечно.
Последние остатки самообладания покинули девушку. Именно такие глаза – сущие щелочки, перед беспамятством видела добрая половина трущобных бандитов. Мия будто валькирия всегда стояла за свою честь, ни терпела никаких оскорблений... И имела проблемы с гневом. А ещё была очень-очень быстрой.
Что-то прорычав, она выбила волшебный кристалл из линзы. Поймала на лету самый большой осколок и бестией, под аппаратом и минуя холст пронеслась какие-то два шага в миг, замерев. Качнулось пламя в канделябрах.
Этот упырь лишь слегка отстранился, и то будто от ветра. Тёмные капли потекли по бесполезному уже кварцу. Полтора сантиметра это может быть чертовски мало когда речь идёт об острие и вашем глазе.
– Что. Ты. Можешь. Знать. О. Нашей. Борьбе? – она хрипела и тяжело дышала. Потянула кисть, черт возьми, ещё и колено нехорошо стрельнуло.
Вжик, пш-ш... Щелк-щелк-щелк, вжи-ик. (Что оно там нарисовать может, без ретранслятора, на картонной плате то.)
– Я и так слепо преклонился перед ней. Ты ввиняешь мне всю вашу боль и унижение?
– Для коленопреклоненного пса ты слишком много разговариваешь, – сильные слова подвели слезы, поступившие к глазам.
Ярость клокотавшая в горле предательски отступила и лишившаяся этой опоры девушка обмякла. В сердце что-то сжалось и все смешалось внутри. Она упала к нему на грудь чуть ли не выколов все-таки глаз. Повезло– увернулся, рука легла на плечо, а осколок полетел на досчатый пол.
– Я тебя люблю.
Это он наклонился к её уху.
– Я больше... Никогда... Пожалуйста... Не хотела, прости... – путалась Мия из-за слез.
Вжик, пш-ш... Щелк-щелк-щелк, вжи-ик.
– Ну сколько можно! Заканчивайте там с соплями! – гнусавый голос будто из далека.
Девушка счастливо прыснула и тихо засмеялась
– Раян, хватит, – она вытерла слезы.
– Это не я... Каждую пятницу одно и то же!
– Чревовещатель фигов, – Мия ударила своими кулачками ему в грудь, измазав ту в крови.
Блондин тоже посмеялся. Его плечи опустились и руки стянули Мию в объятиях. Такую маленькую и самую честную на свете Мию.
Губы девушки стали покрывать его поцелуями. Член не знавший до того уместен ли он в этой сцене встал в полный рост. Они долго целовались. Томно заигрыыали друг с другом размывая несуществующие границы по чуть-чуть, оставляя все основное на десерт. Его рука на на груди, её холодные пальцы у него на животе.
Он уже кусает её шею, шепчет о том, что сколько можно томить и она все же соглашается. Начинаются ласки, мягкие прогревающие интерес и два сердца бьются и будто мерцают в унисон. Никакой небрежности. Когда он добирается к её замку тот уже расцвел, уже ждёт.
Секс это тоже исскуство, особенно где-то там, когда все только начинается...
– М-м...
Они перестали молчать вместе. В момент когда нельзя сдержать звуков. И внезапно Раян обмер. Перестал двигаться. Мия опалила его недовольным взглядом.
– Ты не мог так быстро... – грудной хриплый голос смолк.
И тут и она поняла, вернее расслышал скрип двери и звуки в прихожей. Оба выдохнули с непередаваемой болью в голосе:
– Мама...
А календарь, забытый среди шестеренок и машинного масла злобно оскалился обведенной красным датой.
