ЕВА АКСАТ
КРЫЛАТЫЕ ЛЮДИ
1. БЕЗВРЕМЕНЬЕ
Одна девочка по имени Настя так сильно хотела к папе и маме, к старшим брату и сестре, что ее мольбы услышали.
Моей бабушке. Ты научила меня радоваться простым вещам. Тебя давно нет рядом со мной, но я люблю тебя по-прежнему. В моих мыслях ты до сих пор живая…
Моим родителям. О вас я ни на секунду не забываю… Однажды мы встретимся на небесах…
Картофельный клубень был большим и скользким — так и норовил выскользнуть из рук.
— Вот неумеха! — донеслось до Насти грубое. — Руки-крюки! Не из того места они у тебя растут! — произнесли с раздражением.
Грустными глазами Настя посмотрела на седовласого мужчину, что сидел в кресле — он всё утро читал газету. Мужчина взглянул на девочку со злостью. На сердце Насти лёг камень. Чужой ведь человек, но ведет он себя в этом доме как хозяин!
Родителей у Настёны не было — погибли они, и всё её детство с рождения протекало рядом с бабушкой, а с недавних пор рядом с Тумановым Тимофеем Ильичом.
Более двух лет прошло с того дня, как бабушка и Тимофей Ильич поженились, но Настя так и не смогла привязаться и полюбить этого сурового мужчину и в глубине своей души Настя хранила надежду, что когда-нибудь этот злой человек исчезнет из бабушкиной жизни раз и навсегда. И тогда Настя, и её красавица-бабушка — добрая и улыбчивая — останутся вдвоём.
И в то же время, Настя понимала, что этот мужчина — опора для бабушки, то самое надежное плечо.
Он больше не смотрел на неё, — углубился в чтение газеты, а девочка, глотая солёные слёзы, продолжила чистить картошку на обед.
Промыв картофель, Настя порезала его на кубики и оставила в дуршлаге, чтобы лишняя вода стекла в раковину. Настя взялась за луковицу.
— Прибери за собой! — произнесли за спиной девочки. — Развела грязь…
Этот чужой человек словно испытывал Настю на прочность. Однажды она не выдержит и выплеснет ему в лицо всё, что думает о нём.
Тем временем мужчина поднялся из кресла, открыл холодильник.
— А где молоко?! Почему молоко не купила?
Этот человек даже не задумывался, что своими придирками обижает сироту, когда должен был взять её под свою опеку, вместе с бабушкой стать ей настоящей семьёй, раз уж женился на Настенкиной бабушке Марии.
Зачем ему опекать Настю, когда у него имеются собственные внуки? И один из них — Матвей — придирается к Насте наравне с дедом. Тоже испытывает девочку на прочность.
Вот и сейчас мужчина и не думал останавливаться:
— Ступай в магазин, — велел он Насте. — Купи яиц, молоко и хлеб, — и дальше огласил весь список покупок. — Сумку возьми хозяйственную. Нечего тратиться на пакеты.
Девочке только и оставалось повиноваться. Почему? Тут всё просто: она побаивалась этого мужчину, а сказать бабушке о придирках Тимофея Ильича не решалась.
Настя отложила нож, которым счищала шелуху с луковицы, сжала пальцы рук в кулаки и выдавила из себя:
— Хорошо…
Не глядя на него, ушла к себе в комнату, где переоделась из домашнего в уличную одежду.
В прихожей Тимофей Ильич открыл портмоне и протянул Насте купюры.
— На сдачу купи себе мороженое, — разрешил он благосклонно. Настя кивнула и быстро выскользнула за дверь, сжимая в одной руке деньги, в другой — хозяйственную сумку. На плече девочки висел рюкзак.
Через пару минут девочка вышла из подъезда. Небо было затянуто тучами, в воздухе стояла морось, было холодно, несмотря на первый летний месяц.
Настя порадовалась, что надела ветровку на флисе. Конечно, сама бы она предпочла провести этот день дома — в тепле и в комфорте, в собственной комнате, которую бабушка устроила в виде опочивальни принцессы. Кованое изголовье у кровати. Вуаль балдахина. Мягкие игрушки. Бархатные подушки. Пушистое покрывало…
Все дело было в Тимофее Ильиче. Настя просто побоялась ему отказать.
Тимофей Ильич не только мог хлестать Настю грубыми и жестокими словами, он мог ударить — по лицу, по губам, по затылку, по пятой точке. Но при бабушке он был само обаяние.
«Однажды мне придется все рассказать бабуле. И мои слова разобьют ей сердце», — подумала девочка.
За покупками Настя отправилась в ближайший продуктовый магазинчик. Однако этот день нёс в себе череду несчастий. Свежего хлеба в небольшом павильоне не оказалось, яиц еще не завезли. Из всего списка Настя купила только молоко и творог.
— А ты немного подожди, — посоветовала женщина за кассой. — Скоро всё подвезут. И яйца и хлеб. — И ободряюще улыбнулась. В её глазах отразилось понимание. Настя кивнула — она верила женщине, поэтому осталась ждать — уселась на скамейку перед магазином.
Так прошли полчаса… Полчаса напрасно потраченного Настей времени.
Насте нездоровилось. Всю ночь у неё не спадал жар. Вот и сейчас пламя вновь разливалось по телу. Настя держалась изо всех сил, дожидаясь машину со свежим хлебом. Ей вдруг вспомнился тот день, когда Матвей приезжал к ним в гости — совсем недавно. Он, как и всегда, не сводил с Насти глаз, не давал ей проходу.
Не парень, а синеглазый дьявол…
Матвей либо не понимает, что причиняет ей боль, либо делает это намерено.
Настя даже хотела пожаловаться бабушке, но как-то не в характере Насти было ябедничать. И так же Настя понимала, что однажды может случиться неотвратимое — семнадцатилетний Матвей перешагнет черту.
Во всем виноваты: ее природная скромность, ее застенчивость. Настя не умеет защищаться. Ее не научили давать отпор. До десяти лет бабушка оберегала ее, словно хрустальную статуэтку, пока в жизни бабушки не появился Тимофей Ильич. И Настенкина бабушка почти все свое внимание, тепло, любовь и заботу переключила на совершенно постороннего Насте человека и его внуков.
Но и о Насте бабушка не забывала — радовала внучку то обновкой, то сладостями. А Настя стремилась ей во всем помогать, всеми силами стараясь на Тимофея Ильича внимания не обращать.
Но как было не обращать на Тимофея Ильича внимание, когда он все время был рядом? Он пришел в их дом — на правах хозяина устроился с комфортом. Десятилетняя Настя к такому была не готова. Они друг друга сразу невзлюбили. Все, чтобы не сказала девочка, воспринималось Тимофеем Ильичом с иронией, с нехорошим сарказмом. Все, чтобы не сделала она — все было не по нему, всем-то он был недоволен. Неумеха, грязнуля… — он с легкость одаривал Настю ярлыками, тычками и подзатыльниками. Кареглазая девочка своим присутствием в доме Марии раздражала его. У этого человека просто не было души. Почему бабушка его не разглядела, Насте было непонятно.
Почему бабушка Маша приняла его в свой дом?
Почему так быстро вышла за него замуж?
Не иначе, Тимофей Ильич околдовал бабушку Насти, затуманил той разум.
До появления Тимофея Ильича жизнь Насти была чудесной, наполненная солнечным светом и простыми житейскими радостями. А Тимофей Ильич погасил в девочке огонек.
Настя хотела бы жить иначе, но понимала, что изменить реальность не в силах. Но сильнее всего она желала, чтобы её папа и мама были живы, а так же старшие сестра и брат. Ей вдруг нестерпимо захотелось встретиться с папой и мамой, с братом и сестрой, которых Настя никогда не видела, — она была очень маленькой, когда ее родители, брат и сестра погибли. И ее просьбу услышали…
Прошли еще полчаса. Сидя на скамейке, Настя вымокла под моросящим дождём до нитки, но домой без покупок Насте возвращаться не хотелось. Тимофей Ильич будет вновь гневаться, и Настя переживала, что вновь попадет ему под руку. И всё-таки переламывая себя, Настя из магазина направилась в сторону родной многоэтажки, не подозревая о том, что в этот день домой ей попасть не суждено.
Ей оставалось пересечь двор с размещенной на нем детской площадкой. Она направилась к дорожке, вымощенной тротуарной плиткой, взгляд ее скользил по окнам на четвертом этаже, где за бетонными стенами скрывался ненавистный ей человек. Не дойдя несколько метров до подъезда, Настя поставила свой рюкзак и хозяйственную сумку с покупками на скамейку внутри беседки, обвитой со всех сторон девичьим виноградом. Села, переводя дух. Время близилось к полудню, снаружи беседки дождик моросил-моросил, не переставая, ласково нашептывая: «Поторопись… Поторопись, Настена…». Жар растекался по телу девочки, окутывал, словно уютным покрывалом. Настя не заметила, как задремала.
Она очнулась, когда снаружи беседки смеркалось. Как? Неужели так быстро наступил вечер? Девочка подхватила рюкзак и хозяйственную сумку и выбралась из беседки, но, не узнав родного двора с песочницей для малышни и качелей, отступила назад. То, что видели перепуганные глаза Насти, было ей незнакомо.
Она сглотнула.
Лес… Плотный и устрашающий, он окружал беседку со всех сторон. Настя еще не знала, что попала в Безвременье — Мир между Мирами. Да, да, иногда Двери в этот мир открываются подобным образом.
Так и начались скитания девочки по лесу Вечности Безвременья. День, второй, третий Настя пыталась найти дорогу к дому, где она жила вместе с бабушкой и Тимофеем Ильичом. Она питалась тем, что было куплено в небольшом супермаркете, а воду брала из многочисленных лесных родников. Ночами она спала прямо на земле, на мху, и при этом опасалась стать жертвой какого-нибудь хищного зверя. И само собой, Настя не могла не думать о бабушке. Что с ней будет, когда она узнает, что внучка бесследно пропала?
На четвертый день обессиленная девочка спиной прислонилась к огромной ели. Ноги девочку не держали. И тут до Насти, заблудившейся в дремучем лесу, донеслись голоса — мужские, женские и звонкие детские. Настя вгляделась в густой подлесок и прислушалась. Люди? Боясь снова заплутать в лесной чаще, Настя медленно — очень медленно — пошла на голоса. Ощущала она себя совершенно обессиленной. Она сделала несколько шагов и упала. Силы у девочки закончились…
Чьи-то надежные руки подняли ее…
— Она же не умерла? — спросил темноволосый и кареглазый юноша.
— Она жива, сынок. И здесь ей не место. Как только гостья поправится, нам придется вернуть ее обратно… — Русоволосая женщина горько улыбнулась и склонилась над девочкой. В ее взгляде застыли вопросы. Кто эта девчушка? Каким непостижимым образом оказалась в Безвременье? Дверь в этот мир отворяется лишь умершим. Живым тут не место. Стражей Безвременья живыми тоже назвать нельзя, как и Хранительниц Междумирья — все они духи, все они без плоти.
Но ОНА здесь. Она оказалась под крышей их дома. К тому же больная — у гостьи жар, и все тело покрыто легкой испариной, а дыхание хриплое. Женщина положила прохладную ладонь на лоб девочки. Анна не знала, чем лечить гостью, как ей помочь.
— Павел… — позвала Анна, — Паша… Нужно сходить в лес… Я видела, на поляне растет мать-и-мачеха.…
Мужчина, что стоял у дверей и с хмурым удивлением взирал на девочку, кивнул. Он тут же ушел.
— Кто-то открыл Дверь? — спросил у матери юноша с тревогой.
— Нет, не думаю…
— Тогда как она здесь оказалась?
— Боюсь, у меня нет ответа на твой вопрос, сынок, — и Анна посмотрела на сына беспомощно.
— И все-таки… — юноша присел рядом с гостьей. В этот момент в комнату вошла стройная темноволосая девушка.
— Странно… Живые не захаживают в гости к умершим, — продолжил юноша. — Нужно будет расспросить ее… Кто она такая… Кто ее родители…
— Если только она не заблудилась между реальным миром и миром мертвых. Потому-то и оказалась в Безвременье, — предположила девушка.
Наконец, Настя открыла глаза… Из-за жара она не смогла различить лица, склонившихся к ней людей. К ее рту поднесли чашку с горячим травяным чаем. Настя сделала глоток. Чьи-то заботливые руки погладили ее по голове — по влажным спутанным волосам. И вновь Настя провалилась в забытье, наполненное странными сновидениями.
Не скоро Настя поднялась с постели. Лицо у нее было бледное, под глазами залегли тени.
— Сколько тебе лет? — спросил незнакомый Насте юноша, что сидел возле кровати на деревянном стуле.
— Почти тринадцать… — ответила она, всматриваясь в его лицо.
— Мне было почти столько же, когда мы все… — И он осекся.
— Что?.. Что вы все?..
— Погибли… — произнес он одними губами.
Сердце Насти забилось в два раза быстрее.
— Ты не похож на мертвеца… — прошептала она сдавлено.
— Но я мертв, и уже давно, а вот ты живая. Я слышу, как бьется твое сердце. — Произнес юноша серьезно.
— А твое? Твое сердце больше не бьется?
— Мое сердце остановилось в день аварии, — ответил юноша. Он взял Настю за руку и приложил к своей груди. Под своей ладонью она ощутила холод. Да и ладонь его была тоже ледяной. — Теперь ты веришь мне?
У Насти на глаза навернулись слезы. Она хоть и разговаривала с ним, но мысль о том, что этот симпатичный паренек мертв, вызвала в ней боль. Она хотела бы, чтобы он оказался живым, чтобы на его бледных щеках заиграл румянец. Она вдруг осознала, что хочет себе такого брата.
— Мне так жаль… — сказала она, шмыгнув носом. — Как это случилось?
— Внезапно… Мы куда-то ехали… Кажется, к бабушке, за Настенкой… Настена — моя младшая сестра, — пояснил парень. — Она была совсем крохотной. Родители на пару дней оставили ее с бабушкой. Потом столкновение на дороге… Взрыв… И все мы оказались здесь.
— Я слышала, что когда люди умирают, то они попадают в ад или рай, — проговорила Настя, ощущая сумятицу. Она еще не до конца осознала, что младшую сестру этого паренька зовут так же, как и саму Настю.
— Не все попадают в ад или рай. Многие надолго застревают здесь, в Безвременье, в неопределенности… — ответили ей.
— Застревают? — спросила девочка шепотом.
Парень кивнул:
— Да, все мы будем находиться до тех пор, пока за нами не придут.
— Кто? Кто за вами приходит?
— Ангелы, — произнес паренек с уверенностью.
— Настоящие Ангелы? — не поверила девочка.
— Угу. Тех, кого уводят Ангелы, ждет перерождение.
— Расскажи мне об этом месте, — попросила девочка.
— Безвременье — это Мир между Мирами, куда путь живым закрыт.
— Этот мир мертв?
— Нет, не совсем. Он живой, просто в нем все как бы очень замедленно. Здесь есть растения и деревья, есть реки и озера, есть птицы и всякое зверье, а вот время здесь течет очень медленно, поэтому живой человек здесь никогда не постареет, а мертвый тем более. Только живым здесь не место.
— Почему?
— Для живых людей это место губительно. Так говорят. Я живых людей, кроме тебя, здесь никогда не видел.
— А много здесь людей, ну которые…
— Уже умерли? Да, много…
— Вы общаетесь друг с другом?
Паренек отрицательно покачал головой.
— Очень редко, и только с теми, кто живет поблизости.
Настя и не думала, что его рассказ будет таким занимательным.
— Как вам здесь живется?
Парень на секунду задумался.
— Немного иначе, чем в прежнем мире. Но мы по-прежнему занимается разными делами. Мать и отец возделывают огород, а Даша, моя сестра, помогает родителям по хозяйству. Между прочим, мы нуждаемся во сне и в пище, так же как и живые…
Настя замерла, вглядываясь в карие (как и у нее!) глаза паренька. Нет, не может быть! Она прикрыла губы ладошкой. Она узнала его. Она столько раз видела его лицо на фотографиях. Она ни разу не видела его живым, поскольку была еще маленькой. Но она вспомнила тот снимок, где Лёня стоял возле школы, в этой же рубашке и в этих же брюках. И выглядел он как сейчас — подростком. У него даже щетины на скулах еще не было. Вспомнила Настя и папу — высокого мускулистого мужчину по имени Павел. И красавицу-маму, которую звали Анной. И Дашу — старшую сестру.
КРЫЛАТЫЕ ЛЮДИ
1. БЕЗВРЕМЕНЬЕ
Одна девочка по имени Настя так сильно хотела к папе и маме, к старшим брату и сестре, что ее мольбы услышали.
Моей бабушке. Ты научила меня радоваться простым вещам. Тебя давно нет рядом со мной, но я люблю тебя по-прежнему. В моих мыслях ты до сих пор живая…
Моим родителям. О вас я ни на секунду не забываю… Однажды мы встретимся на небесах…
Картофельный клубень был большим и скользким — так и норовил выскользнуть из рук.
— Вот неумеха! — донеслось до Насти грубое. — Руки-крюки! Не из того места они у тебя растут! — произнесли с раздражением.
Грустными глазами Настя посмотрела на седовласого мужчину, что сидел в кресле — он всё утро читал газету. Мужчина взглянул на девочку со злостью. На сердце Насти лёг камень. Чужой ведь человек, но ведет он себя в этом доме как хозяин!
Родителей у Настёны не было — погибли они, и всё её детство с рождения протекало рядом с бабушкой, а с недавних пор рядом с Тумановым Тимофеем Ильичом.
Более двух лет прошло с того дня, как бабушка и Тимофей Ильич поженились, но Настя так и не смогла привязаться и полюбить этого сурового мужчину и в глубине своей души Настя хранила надежду, что когда-нибудь этот злой человек исчезнет из бабушкиной жизни раз и навсегда. И тогда Настя, и её красавица-бабушка — добрая и улыбчивая — останутся вдвоём.
И в то же время, Настя понимала, что этот мужчина — опора для бабушки, то самое надежное плечо.
Он больше не смотрел на неё, — углубился в чтение газеты, а девочка, глотая солёные слёзы, продолжила чистить картошку на обед.
Промыв картофель, Настя порезала его на кубики и оставила в дуршлаге, чтобы лишняя вода стекла в раковину. Настя взялась за луковицу.
— Прибери за собой! — произнесли за спиной девочки. — Развела грязь…
Этот чужой человек словно испытывал Настю на прочность. Однажды она не выдержит и выплеснет ему в лицо всё, что думает о нём.
Тем временем мужчина поднялся из кресла, открыл холодильник.
— А где молоко?! Почему молоко не купила?
Этот человек даже не задумывался, что своими придирками обижает сироту, когда должен был взять её под свою опеку, вместе с бабушкой стать ей настоящей семьёй, раз уж женился на Настенкиной бабушке Марии.
Зачем ему опекать Настю, когда у него имеются собственные внуки? И один из них — Матвей — придирается к Насте наравне с дедом. Тоже испытывает девочку на прочность.
Вот и сейчас мужчина и не думал останавливаться:
— Ступай в магазин, — велел он Насте. — Купи яиц, молоко и хлеб, — и дальше огласил весь список покупок. — Сумку возьми хозяйственную. Нечего тратиться на пакеты.
Девочке только и оставалось повиноваться. Почему? Тут всё просто: она побаивалась этого мужчину, а сказать бабушке о придирках Тимофея Ильича не решалась.
Настя отложила нож, которым счищала шелуху с луковицы, сжала пальцы рук в кулаки и выдавила из себя:
— Хорошо…
Не глядя на него, ушла к себе в комнату, где переоделась из домашнего в уличную одежду.
В прихожей Тимофей Ильич открыл портмоне и протянул Насте купюры.
— На сдачу купи себе мороженое, — разрешил он благосклонно. Настя кивнула и быстро выскользнула за дверь, сжимая в одной руке деньги, в другой — хозяйственную сумку. На плече девочки висел рюкзак.
Через пару минут девочка вышла из подъезда. Небо было затянуто тучами, в воздухе стояла морось, было холодно, несмотря на первый летний месяц.
Настя порадовалась, что надела ветровку на флисе. Конечно, сама бы она предпочла провести этот день дома — в тепле и в комфорте, в собственной комнате, которую бабушка устроила в виде опочивальни принцессы. Кованое изголовье у кровати. Вуаль балдахина. Мягкие игрушки. Бархатные подушки. Пушистое покрывало…
Все дело было в Тимофее Ильиче. Настя просто побоялась ему отказать.
Тимофей Ильич не только мог хлестать Настю грубыми и жестокими словами, он мог ударить — по лицу, по губам, по затылку, по пятой точке. Но при бабушке он был само обаяние.
«Однажды мне придется все рассказать бабуле. И мои слова разобьют ей сердце», — подумала девочка.
За покупками Настя отправилась в ближайший продуктовый магазинчик. Однако этот день нёс в себе череду несчастий. Свежего хлеба в небольшом павильоне не оказалось, яиц еще не завезли. Из всего списка Настя купила только молоко и творог.
— А ты немного подожди, — посоветовала женщина за кассой. — Скоро всё подвезут. И яйца и хлеб. — И ободряюще улыбнулась. В её глазах отразилось понимание. Настя кивнула — она верила женщине, поэтому осталась ждать — уселась на скамейку перед магазином.
Так прошли полчаса… Полчаса напрасно потраченного Настей времени.
Насте нездоровилось. Всю ночь у неё не спадал жар. Вот и сейчас пламя вновь разливалось по телу. Настя держалась изо всех сил, дожидаясь машину со свежим хлебом. Ей вдруг вспомнился тот день, когда Матвей приезжал к ним в гости — совсем недавно. Он, как и всегда, не сводил с Насти глаз, не давал ей проходу.
Не парень, а синеглазый дьявол…
Матвей либо не понимает, что причиняет ей боль, либо делает это намерено.
Настя даже хотела пожаловаться бабушке, но как-то не в характере Насти было ябедничать. И так же Настя понимала, что однажды может случиться неотвратимое — семнадцатилетний Матвей перешагнет черту.
Во всем виноваты: ее природная скромность, ее застенчивость. Настя не умеет защищаться. Ее не научили давать отпор. До десяти лет бабушка оберегала ее, словно хрустальную статуэтку, пока в жизни бабушки не появился Тимофей Ильич. И Настенкина бабушка почти все свое внимание, тепло, любовь и заботу переключила на совершенно постороннего Насте человека и его внуков.
Но и о Насте бабушка не забывала — радовала внучку то обновкой, то сладостями. А Настя стремилась ей во всем помогать, всеми силами стараясь на Тимофея Ильича внимания не обращать.
Но как было не обращать на Тимофея Ильича внимание, когда он все время был рядом? Он пришел в их дом — на правах хозяина устроился с комфортом. Десятилетняя Настя к такому была не готова. Они друг друга сразу невзлюбили. Все, чтобы не сказала девочка, воспринималось Тимофеем Ильичом с иронией, с нехорошим сарказмом. Все, чтобы не сделала она — все было не по нему, всем-то он был недоволен. Неумеха, грязнуля… — он с легкость одаривал Настю ярлыками, тычками и подзатыльниками. Кареглазая девочка своим присутствием в доме Марии раздражала его. У этого человека просто не было души. Почему бабушка его не разглядела, Насте было непонятно.
Почему бабушка Маша приняла его в свой дом?
Почему так быстро вышла за него замуж?
Не иначе, Тимофей Ильич околдовал бабушку Насти, затуманил той разум.
До появления Тимофея Ильича жизнь Насти была чудесной, наполненная солнечным светом и простыми житейскими радостями. А Тимофей Ильич погасил в девочке огонек.
Настя хотела бы жить иначе, но понимала, что изменить реальность не в силах. Но сильнее всего она желала, чтобы её папа и мама были живы, а так же старшие сестра и брат. Ей вдруг нестерпимо захотелось встретиться с папой и мамой, с братом и сестрой, которых Настя никогда не видела, — она была очень маленькой, когда ее родители, брат и сестра погибли. И ее просьбу услышали…
Прошли еще полчаса. Сидя на скамейке, Настя вымокла под моросящим дождём до нитки, но домой без покупок Насте возвращаться не хотелось. Тимофей Ильич будет вновь гневаться, и Настя переживала, что вновь попадет ему под руку. И всё-таки переламывая себя, Настя из магазина направилась в сторону родной многоэтажки, не подозревая о том, что в этот день домой ей попасть не суждено.
Ей оставалось пересечь двор с размещенной на нем детской площадкой. Она направилась к дорожке, вымощенной тротуарной плиткой, взгляд ее скользил по окнам на четвертом этаже, где за бетонными стенами скрывался ненавистный ей человек. Не дойдя несколько метров до подъезда, Настя поставила свой рюкзак и хозяйственную сумку с покупками на скамейку внутри беседки, обвитой со всех сторон девичьим виноградом. Села, переводя дух. Время близилось к полудню, снаружи беседки дождик моросил-моросил, не переставая, ласково нашептывая: «Поторопись… Поторопись, Настена…». Жар растекался по телу девочки, окутывал, словно уютным покрывалом. Настя не заметила, как задремала.
Она очнулась, когда снаружи беседки смеркалось. Как? Неужели так быстро наступил вечер? Девочка подхватила рюкзак и хозяйственную сумку и выбралась из беседки, но, не узнав родного двора с песочницей для малышни и качелей, отступила назад. То, что видели перепуганные глаза Насти, было ей незнакомо.
Она сглотнула.
Лес… Плотный и устрашающий, он окружал беседку со всех сторон. Настя еще не знала, что попала в Безвременье — Мир между Мирами. Да, да, иногда Двери в этот мир открываются подобным образом.
Так и начались скитания девочки по лесу Вечности Безвременья. День, второй, третий Настя пыталась найти дорогу к дому, где она жила вместе с бабушкой и Тимофеем Ильичом. Она питалась тем, что было куплено в небольшом супермаркете, а воду брала из многочисленных лесных родников. Ночами она спала прямо на земле, на мху, и при этом опасалась стать жертвой какого-нибудь хищного зверя. И само собой, Настя не могла не думать о бабушке. Что с ней будет, когда она узнает, что внучка бесследно пропала?
На четвертый день обессиленная девочка спиной прислонилась к огромной ели. Ноги девочку не держали. И тут до Насти, заблудившейся в дремучем лесу, донеслись голоса — мужские, женские и звонкие детские. Настя вгляделась в густой подлесок и прислушалась. Люди? Боясь снова заплутать в лесной чаще, Настя медленно — очень медленно — пошла на голоса. Ощущала она себя совершенно обессиленной. Она сделала несколько шагов и упала. Силы у девочки закончились…
Чьи-то надежные руки подняли ее…
***
— Она же не умерла? — спросил темноволосый и кареглазый юноша.
— Она жива, сынок. И здесь ей не место. Как только гостья поправится, нам придется вернуть ее обратно… — Русоволосая женщина горько улыбнулась и склонилась над девочкой. В ее взгляде застыли вопросы. Кто эта девчушка? Каким непостижимым образом оказалась в Безвременье? Дверь в этот мир отворяется лишь умершим. Живым тут не место. Стражей Безвременья живыми тоже назвать нельзя, как и Хранительниц Междумирья — все они духи, все они без плоти.
Но ОНА здесь. Она оказалась под крышей их дома. К тому же больная — у гостьи жар, и все тело покрыто легкой испариной, а дыхание хриплое. Женщина положила прохладную ладонь на лоб девочки. Анна не знала, чем лечить гостью, как ей помочь.
— Павел… — позвала Анна, — Паша… Нужно сходить в лес… Я видела, на поляне растет мать-и-мачеха.…
Мужчина, что стоял у дверей и с хмурым удивлением взирал на девочку, кивнул. Он тут же ушел.
— Кто-то открыл Дверь? — спросил у матери юноша с тревогой.
— Нет, не думаю…
— Тогда как она здесь оказалась?
— Боюсь, у меня нет ответа на твой вопрос, сынок, — и Анна посмотрела на сына беспомощно.
— И все-таки… — юноша присел рядом с гостьей. В этот момент в комнату вошла стройная темноволосая девушка.
— Странно… Живые не захаживают в гости к умершим, — продолжил юноша. — Нужно будет расспросить ее… Кто она такая… Кто ее родители…
— Если только она не заблудилась между реальным миром и миром мертвых. Потому-то и оказалась в Безвременье, — предположила девушка.
Наконец, Настя открыла глаза… Из-за жара она не смогла различить лица, склонившихся к ней людей. К ее рту поднесли чашку с горячим травяным чаем. Настя сделала глоток. Чьи-то заботливые руки погладили ее по голове — по влажным спутанным волосам. И вновь Настя провалилась в забытье, наполненное странными сновидениями.
***
Не скоро Настя поднялась с постели. Лицо у нее было бледное, под глазами залегли тени.
— Сколько тебе лет? — спросил незнакомый Насте юноша, что сидел возле кровати на деревянном стуле.
— Почти тринадцать… — ответила она, всматриваясь в его лицо.
— Мне было почти столько же, когда мы все… — И он осекся.
— Что?.. Что вы все?..
— Погибли… — произнес он одними губами.
Сердце Насти забилось в два раза быстрее.
— Ты не похож на мертвеца… — прошептала она сдавлено.
— Но я мертв, и уже давно, а вот ты живая. Я слышу, как бьется твое сердце. — Произнес юноша серьезно.
— А твое? Твое сердце больше не бьется?
— Мое сердце остановилось в день аварии, — ответил юноша. Он взял Настю за руку и приложил к своей груди. Под своей ладонью она ощутила холод. Да и ладонь его была тоже ледяной. — Теперь ты веришь мне?
У Насти на глаза навернулись слезы. Она хоть и разговаривала с ним, но мысль о том, что этот симпатичный паренек мертв, вызвала в ней боль. Она хотела бы, чтобы он оказался живым, чтобы на его бледных щеках заиграл румянец. Она вдруг осознала, что хочет себе такого брата.
— Мне так жаль… — сказала она, шмыгнув носом. — Как это случилось?
— Внезапно… Мы куда-то ехали… Кажется, к бабушке, за Настенкой… Настена — моя младшая сестра, — пояснил парень. — Она была совсем крохотной. Родители на пару дней оставили ее с бабушкой. Потом столкновение на дороге… Взрыв… И все мы оказались здесь.
— Я слышала, что когда люди умирают, то они попадают в ад или рай, — проговорила Настя, ощущая сумятицу. Она еще не до конца осознала, что младшую сестру этого паренька зовут так же, как и саму Настю.
— Не все попадают в ад или рай. Многие надолго застревают здесь, в Безвременье, в неопределенности… — ответили ей.
— Застревают? — спросила девочка шепотом.
Парень кивнул:
— Да, все мы будем находиться до тех пор, пока за нами не придут.
— Кто? Кто за вами приходит?
— Ангелы, — произнес паренек с уверенностью.
— Настоящие Ангелы? — не поверила девочка.
— Угу. Тех, кого уводят Ангелы, ждет перерождение.
— Расскажи мне об этом месте, — попросила девочка.
— Безвременье — это Мир между Мирами, куда путь живым закрыт.
— Этот мир мертв?
— Нет, не совсем. Он живой, просто в нем все как бы очень замедленно. Здесь есть растения и деревья, есть реки и озера, есть птицы и всякое зверье, а вот время здесь течет очень медленно, поэтому живой человек здесь никогда не постареет, а мертвый тем более. Только живым здесь не место.
— Почему?
— Для живых людей это место губительно. Так говорят. Я живых людей, кроме тебя, здесь никогда не видел.
— А много здесь людей, ну которые…
— Уже умерли? Да, много…
— Вы общаетесь друг с другом?
Паренек отрицательно покачал головой.
— Очень редко, и только с теми, кто живет поблизости.
Настя и не думала, что его рассказ будет таким занимательным.
— Как вам здесь живется?
Парень на секунду задумался.
— Немного иначе, чем в прежнем мире. Но мы по-прежнему занимается разными делами. Мать и отец возделывают огород, а Даша, моя сестра, помогает родителям по хозяйству. Между прочим, мы нуждаемся во сне и в пище, так же как и живые…
Настя замерла, вглядываясь в карие (как и у нее!) глаза паренька. Нет, не может быть! Она прикрыла губы ладошкой. Она узнала его. Она столько раз видела его лицо на фотографиях. Она ни разу не видела его живым, поскольку была еще маленькой. Но она вспомнила тот снимок, где Лёня стоял возле школы, в этой же рубашке и в этих же брюках. И выглядел он как сейчас — подростком. У него даже щетины на скулах еще не было. Вспомнила Настя и папу — высокого мускулистого мужчину по имени Павел. И красавицу-маму, которую звали Анной. И Дашу — старшую сестру.
