Д О Н К И Х О Т, профессор
Ночью прошел дождь.
Федор Дюков, банкир 54 лет, хмурясь, смотрел в окно.
Он родился в другом городке, но в очень состоятельной семье. В юности он полюбил простую девушку Мусю, жившую с родителями неподалеку от богатого квартала. Они хотели пожениться, но отец и мать в конце концов убедили сына, что надо хотя бы закончить учебу в финансовом учреждении и начать дело, чтобы содержать семью.
Федор жил на два дома, души не чаял в родившейся дочке, все деньги тратил на свое молодое семейство: купил дом, содержал кухарку и сторожа. Друг посоветовал ему, раз не женился, удочерить ребенка, дать свое имя, но теперь его любимая отказалась наотрез. Она говорила, что хочет дождаться их свадьбы, когда бы та ни была.
Когда он закончил учебу, маленькой Веронике шел восьмой год. Она была веселой талантливой девочкой, мать легко научила ее читать, писать, считать, рассказывала все, что помнила сама. Когда же Федор заговорил о свадьбе, Муся неожиданно для него сказала, что бог не зря отвел их от этого: разные у них судьбы, не ровня они друг другу, и она не хочет тянуть любимого назад, быть обузой в его карьере, какая из нее жена банкира. Напрасно он уговаривал, приказывал, настаивал, отчаянно умолял. Дочка со слезами наблюдала за ними. Это длилось несколько месяцев.
И вдруг, словно нарочно, отец сообщил, что его приятель из другого города написал - там разорился один местный банк, и некто хочет быстро создать новый, ищет партнера, с деньгами и понимающего в денежных операциях. Отец вдохновенно и настойчиво велел Федору ехать и принять предложение, пока другие не опередили. И тот решил - поеду, начну, обоснуюсь и привезу к себе Мусю с дочкой. Он обо всем рассказал ей, она опустила глаза, вроде с облегчением согласилась. Он быстро собрался, долго целовал обеих, прощание с родителями заняло намного меньше времени.
И полетели месяцы напряженной взрослой жизни. Теперь он сам отвечал не только за себя, но и за чужие средства, то есть жизни. Раз в полгода он отправлял с курьером посылку по дорогому адресу, там была внушительная сумма. Но ответа никогда не было.
И он понял, что та часть жизни позади. Да и собственные желания поблекли за делами, душа словно отцвела. Через два года он женился на местной красавице Карине, ему было 30, ей 19. Ее родители были самыми крупными вкладчиками его банка.
********************************
Вера перестала улыбаться, даже матери отвечала коротко и неохотно. Выучившись в обычной школе, сказала, что хочет зарабатывать сама, и проще всего это делать уроками музыки, опять же вполне благопристойное занятие для девушки.
Муся робко спросила, любит ли она музыку. Дочь пожала плечами - "достаточно". И решение было принято. В скромной музыкальной школе у девушки появились новые друзья, среди них был юноша Виталий, воспитанный, с лицом нервным и тонким, из богатой семьи.
Узнав об этом, Муся тайком вытерла слезы - неужто опять то же? Но Вера вела себя спокойно, будто ничего не произошло. Когда же мать задала измучивший ее вопрос, дочь с усмешкой качнула головой:
- Не волнуйся. Я не повторю твоей ошибки.
- Как ты можешь быть уверена в себе? Когда придет любовь...
- Знаю, но пока ее нет.
- Он поцеловал тебя?
- Да. Мне не нравятся его поцелуи, но я не подаю вида. Хочу, чтоб он женился на мне.
- Зачем, раз не любишь!
- Это мое дело. Ни в коем случае я не хочу повторить твою судьбу. У моих детей будет отец, или же ничего не надо.
И она вела себя так, чтобы Виталий хотел все больше, но не получал. Тогда он решился:
- Дорогая, я могу сделать лишь вот что. Мой приятель согласен на фиктивный брак. И не будет нам мешать!
- Он святой или евнух?
- Милая, мы заключим с ним сделку. Я готов платить за счастье быть с тобой.
- Согласна.
Мать допытывалась, любят ли они друг друга, недавно ведь знакомы, но Вера отмахивалась от ее вопросов. Регистрация состоялась, и после скромного ужина Вера перебралась в дом мужа. Звали его Максим Шатров. Он то ли учился, то ли был каким-то маклером, она не спрашивала. Дом он снимал, конечно; кругом было не прибрано. Она навела относительный порядок, и он хмыкнул:
- Мило. Но ты, надеюсь, не забыла про сделку. Да у меня и подружка есть, так что не обессудь.
- Разумеется. Будем находиться здесь по очереди - то мы, то вы.
Он поперхнулся, но с интересом посмотрел на нее:
- А ты ничего, и не дура. Редкое сочетание. Спокойной ночи, жена!
Вере вдруг понравилось, что он не пользуется ситуацией, не глядит на нее, как Виталий, и вообще весь какой-то настоящий.
Она наладила быт, ни о чем не спрашивала, когда он вечером возвращался, сама начала давать небольшие уроки музыки соседским детям, с нетерпением ждала диплома.
Виталий не раз уже оставался с ней наедине, но дальше объятий и поцелуев она не пускала, отговариваясь то одним, то другим. Он просил, сердился, говорил, что так нечестно, ведь сделка была только ради этой возможности. Вера и сама понимала, что ведет себя глупо, но чем дальше, тем больше ей нравился Максим. Она искала повода открыться.
Раз он напился, и по обрывочным словечкам Вера поняла, что нелады с его подружкой, и обрадовалась. Когда это повторилось еще и еще, она задала прямой вопрос. Он вытаращил глаза, потом начал издеваться:
- А ты не так глупа, как я думал.
- Ты про что?
- Виталий не радовался еще победе, да? А он не любит, чтобы за свои деньги не иметь чего-то! Берегись.
- Все в моих руках.
- Да я по твоим глазам вижу, что ему не светит. Я прав?
- Тебя обидела твоя мадам? Я ей глаза выцарапаю!
Максим широко открыл глаза, помолчал, потом притянул ее к себе, стиснул. Его рот накрыл ее губы, и она чуть не потеряла сознание от этого поцелуя. И от острого счастья.
Он стал с ней открытым, шутил, делился удачами и неприятностями. Вера решилась и как-то спросила про ту, другую. Максим нахмурился, но рассказал. Подружка вцепилась в него с прицелом пожениться, но он сразу сказал, что никогда не станет этого делать, так решил. А она вдруг объявила, что беременна от него. Он дал денег на врача, но в ответ была истерика, она била его по щекам, кричала про обман, ("брак не входит в жизненные планы, а сам женился!"), и слушать не желала про сделку.
Теперь началась другая жизнь: оба должны были делать вид, что все по-прежнему. Но глаза выдавали каждого. Вера первая отказалась терпеть. И как ни отговаривал ее Максим, выпалила однажды Виталию, когда он позволил себе силой расстегнуть ей платье:
- У меня есть муж! Тебе далеко до него.
- Ах, вот что, - протянул тот. - Я пустил козла в свой огород!
- Не твой, - гордо напомнила она. - И твоим уже не будет.
- Что ж, дорогая, - помолчав, произнес Виталий. - До свиданья!
- Лучше прощай, не так ли?
- Жизнь непредсказуема. Еще увидимся, и ты смягчишься. Уверен.
Он ушел. Вера настороженно посмотрела вслед, но махнула рукой. Она гордилась собой.
А купеческий сын позвал своего охранника и приказал:
- Завлеки его ограбить банк.
- Шатрова, что ли?
- И предупреди, кого надо. Я не хочу больше его видеть.
Узнав о гибели мужа во время глупого налета на банк, Вера словно окаменела.
Целыми днями лежала на кушетке, глядя в стену. Она прекратила не только уроки, но и свою учебу. Несколько раз прибегали из школы. Потом мать догадалась пойти и вымолить ей заочно академический отпуск на год в связи с личной трагедией.
Началось лето. Ничего не менялось. И Мусю осенило:
- Тебе надо сменить обстановку, милая. Поезжай куда-нибудь!
- А что, и поеду, - вдруг откликнулась дочь. - К отцу.
- Прекрасная мысль, - запнувшись, согласилась мать.
*************************
Кирилл Танеев, ученый 36 лет, во фраке ехал на важную для него встречу. Коляска постукивала по камням мостовой.
Как вдруг кучер выругался, указал кнутом:
- Ну, и гад!
Танеев увидел, как женщина погналась за оборванцем, схватившим ее саквояж, споткнулась и упала. Он остановил, велел вознице посадить ее в коляску, а сам пустился вдогонку. Запыхавшись, вернулся, да и коляска уже была рядом.
- Вот, сударыня, - он отдал саквояж.
- Спасибо, но не стоило этого делать. Я бы сама догнала.
- Уверены? Вы упали.
- Встала бы. Полицейского позвала бы. А так он вам нос разбил, - она подала ему платок.
- Ерунда, пройдет, - он искоса оглядел женщину. Нахмуренное лицо, сжатые губы, выбившаяся прядь волос неопределенного цвета, пелерина в мелкую клеточку.
- Куда вас подвезти?
- На улицу Нелидова, 45.
- Поворачивай, - сказал он вознице.
- Вы серьезно? Я уже отвыкла от таких людей.
- То есть?
- Как Дон Кихот, сразу на помощь. Вы же куда-то направлялись.
- Не вижу особой доблести в том, что мужчина пришел на помощь женщине. А чужая слава мне не нужна. Он был альтруистом.
- Значит, вы из чистого эгоизма догнали вора и дали разбить свой нос.
- Да, не подумал.
- А фрак денег стоит.
- Это поправимо.
- И физиономия пострадала.
- Любите насмехаться?
- Видно, не очень хотели попасть, куда ехали.
- Как вы догадались?
- Без раздражения говорите - и со мной, и вообще.
- Вы очень наблюдательны, госпожа...?
- Шатрова, - неохотно ответила женщина.
- Моя фамилия Танеев, я преподаю в высшем учебном заведении.
- Приехали, - сообщил возница.
- Пожалуйста, - он вышел и помог ей сойти. - Идите, мы подождем немного.
- Незачем. Спасибо. Вам тоже, - кивнула она вознице, который взял ее саквояж. Они направились к воротам. Довольно быстро кучер вернулся.
- Смелая бабенка, - хмыкнул он, разбирая вожжи.
- И неблагодарная.
- Теперь куда?
- Домой, конечно. Куда же в таком виде? Самотока, 3.
- Ух, ты, это старинный такой дом, с палисадом? Уважаю.
- Это мой дед еще купил. Он сам и печи в нем складывал, изразцовые, знатный был гончар и печник. Мать говорила, ее родители гордились домом и много трудов положили, чтоб поддерживать его. Потом и она это делала, как могла. Теперь моя очередь.
- А муж-то ее где?
- Много будешь знать, помрешь скорее.
- Понятно. Я и сам такой, только хуже - и матери-то не знал. Егор меня звать. Кто имя дал, бог знает. Жил на улице, воровал для прокорма. Учился навзгляд, у кого ни попадя. Накопил деньжат, взял эту лошадку, сам сколотил эту коляску, выпросил разрешение в управе.
- А чего не покрасишь, раз такой умелец, - уронил Танеев. - И хорошо бы рессоры вместо колес.
- Не, не, - отмахнулся Егор, - за рессорную больше налог будет. И так еле свожу концы с концами.
- Зато и охотников будет больше...Ладно, приехали.
Седок вылез и протянул плату.
- А вы на службу как, пешком или ездить любите? Может, я утром прикачу? - спросил Егор и затаил дыхание от своей наглости.
- Валяй, в восемь, - Танеев скрылся за дверью дома.
Его встретила мать и всплеснула руками:
- Что за вид, откуда ты? Ты не попал на встречу с профессором Родимцевым!
- Как бы я смог в таком виде?
И умываясь, Танеев рассказал о приключении.
- Эх ты, судьба дала такой романтический шанс! - вздохнула мать.
- Какой там шанс? Ты бы видела: язвит без улыбки, волосы грязно-пепельного цвета, лет то ли 15, то ли 40, ворот наглухо застегнут, дорожная одежда в клеточку!
- Что такое? Мой сын еще не вырос, ему нужна внешняя красота!
- И явно озлоблена на весь мир.
- У каждого есть прошлое.
- Все, свари кофе, я пошел работать.
- Хоть бы уж защитился скорее!
- Видишь, всегда что-то отвлекает.
- Не очень хочешь, видно.
- Хм, и она так сказала.
- Да что ты? Еще и умница, значит!
Прошло несколько дней. Мать, будто невзначай, спросила, кто живет по тому адресу, куда он отвез незнакомку. Он пожал плечами. А женщина с досадой пожаловалась Егору, который принес воду и ставил ее в кухне:
- Никакой романтики, любопытства! Получил по физиономии - и забыл? Я бы на его месте...
- Да, зря он так. Может, судьба это.
- Вот и я о том. Егорушка, может, хоть ты узнаешь как-нибудь?
- Дело нехитрое, завтра и сбегаю. Опять же приглядел я там одну служаночку.
Через час после того, как отвез Танеева на работу, Егор отправился по заветному адресу, обдумывая, как же вызвать не хозяина, а слугу. Ему помогла случайность, и строгое, милое лицо над полной грудью возникло перед ним. Он плел, что в голову пришло, пока она не прервала:
- Если б я тебя не узнала, вылетел бы давно отсюда.
- Такая сильная?
- Вон стоит дядька для этих дел, Тимофей его кличут, а я барышня воспитанная.
- Барышня? - обрадовался парень. - Здорово! Я Егор, а тебя как величать?
- Марта, - важно ответила девушка. - Говори, чего явился, у меня дел много.
- Кому прислуживаешь?
- Раньше младшей дочке, Элле, а теперь обеим.
- Как это?
- Ну, так ведь вы сами и привезли ее. Оказалось вот так.
- Да, жизнь штука заковыристая... Ну, и которая из них больше по душе?
- Я-то с кем хочешь, полажу, научилась. Но младшая попроще будет.
- Ишь ты... Не люблю темных лошадок.
- И я. Да кто нас спрашивает.
- Возьми вот... - он вынул из-за пазухи маленький букетик ландышей. Девушка всплеснула руками, бережно приняла:
- А я смотрю, откуда такой запах чудный... Спасибо! Ой, зовут... Приходи еще ни то. Вон с этой двери, там никто не смотрит! - и она убежала.
*************************
- Ну, точно, судьба. Не его, так моя, - важно объявил Егор, вернувшись. И рассказал хозяйке, что узнал. Она задумалась. И не подозревала, что те же мысли одолевали банкира Дюкова.
А он решил, что должен как-то поблагодарить человека, проявившего заботу о его дочери, даже вступившего в драку из-за нее. Но прямо спросить у Вероники что-то мешало, может, ее сдержанность.
Она и с домашними была так же скупа на слова. Хотя когда он познакомил их всех, дочь Элла была просто в восторге, да и жена его, Карина приветливо предложила свои услуги, если надо познакомиться с городом, погулять или что-то приобрести. Гостью поселили в просторной комнате, выходившей в сад, и она большую часть дня проводила либо в ней, либо в саду.
Город, магазины, общество ее явно не привлекали. Дюков ни о чем не расспрашивал дочь, боялся обидеть. Иногда она сама рассказывала ему о матери, об их жизни. Но как-то попросилась войти в его кабинет. С любопытством разглядывала обстановку, его стол, гравюры на стенах, цветы в кашпо. Провела по корешкам книг в его шкафу.
- Ты любишь исторические?
- Теперь да.
Она вздохнула, уселась в кресло:
- А где твоя жена?
- О, сейчас еще спит. Что она любит, так это поспать и поесть. Деликатесов, конечно.
- Значит, ты тоже один, - подвела итог Вера.
- Ну, что ты, у меня три женщины в семье!
- Одна, это я. Те две заняты друзьями, тряпками, удовольствиями.
- Ты строго судишь, моя дорогая.
- Мне просто жаль тебя. А можно взглянуть, где ты работаешь?
Ночью прошел дождь.
Федор Дюков, банкир 54 лет, хмурясь, смотрел в окно.
Он родился в другом городке, но в очень состоятельной семье. В юности он полюбил простую девушку Мусю, жившую с родителями неподалеку от богатого квартала. Они хотели пожениться, но отец и мать в конце концов убедили сына, что надо хотя бы закончить учебу в финансовом учреждении и начать дело, чтобы содержать семью.
Федор жил на два дома, души не чаял в родившейся дочке, все деньги тратил на свое молодое семейство: купил дом, содержал кухарку и сторожа. Друг посоветовал ему, раз не женился, удочерить ребенка, дать свое имя, но теперь его любимая отказалась наотрез. Она говорила, что хочет дождаться их свадьбы, когда бы та ни была.
Когда он закончил учебу, маленькой Веронике шел восьмой год. Она была веселой талантливой девочкой, мать легко научила ее читать, писать, считать, рассказывала все, что помнила сама. Когда же Федор заговорил о свадьбе, Муся неожиданно для него сказала, что бог не зря отвел их от этого: разные у них судьбы, не ровня они друг другу, и она не хочет тянуть любимого назад, быть обузой в его карьере, какая из нее жена банкира. Напрасно он уговаривал, приказывал, настаивал, отчаянно умолял. Дочка со слезами наблюдала за ними. Это длилось несколько месяцев.
И вдруг, словно нарочно, отец сообщил, что его приятель из другого города написал - там разорился один местный банк, и некто хочет быстро создать новый, ищет партнера, с деньгами и понимающего в денежных операциях. Отец вдохновенно и настойчиво велел Федору ехать и принять предложение, пока другие не опередили. И тот решил - поеду, начну, обоснуюсь и привезу к себе Мусю с дочкой. Он обо всем рассказал ей, она опустила глаза, вроде с облегчением согласилась. Он быстро собрался, долго целовал обеих, прощание с родителями заняло намного меньше времени.
И полетели месяцы напряженной взрослой жизни. Теперь он сам отвечал не только за себя, но и за чужие средства, то есть жизни. Раз в полгода он отправлял с курьером посылку по дорогому адресу, там была внушительная сумма. Но ответа никогда не было.
И он понял, что та часть жизни позади. Да и собственные желания поблекли за делами, душа словно отцвела. Через два года он женился на местной красавице Карине, ему было 30, ей 19. Ее родители были самыми крупными вкладчиками его банка.
********************************
Вера перестала улыбаться, даже матери отвечала коротко и неохотно. Выучившись в обычной школе, сказала, что хочет зарабатывать сама, и проще всего это делать уроками музыки, опять же вполне благопристойное занятие для девушки.
Муся робко спросила, любит ли она музыку. Дочь пожала плечами - "достаточно". И решение было принято. В скромной музыкальной школе у девушки появились новые друзья, среди них был юноша Виталий, воспитанный, с лицом нервным и тонким, из богатой семьи.
Узнав об этом, Муся тайком вытерла слезы - неужто опять то же? Но Вера вела себя спокойно, будто ничего не произошло. Когда же мать задала измучивший ее вопрос, дочь с усмешкой качнула головой:
- Не волнуйся. Я не повторю твоей ошибки.
- Как ты можешь быть уверена в себе? Когда придет любовь...
- Знаю, но пока ее нет.
- Он поцеловал тебя?
- Да. Мне не нравятся его поцелуи, но я не подаю вида. Хочу, чтоб он женился на мне.
- Зачем, раз не любишь!
- Это мое дело. Ни в коем случае я не хочу повторить твою судьбу. У моих детей будет отец, или же ничего не надо.
И она вела себя так, чтобы Виталий хотел все больше, но не получал. Тогда он решился:
- Дорогая, я могу сделать лишь вот что. Мой приятель согласен на фиктивный брак. И не будет нам мешать!
- Он святой или евнух?
- Милая, мы заключим с ним сделку. Я готов платить за счастье быть с тобой.
- Согласна.
Мать допытывалась, любят ли они друг друга, недавно ведь знакомы, но Вера отмахивалась от ее вопросов. Регистрация состоялась, и после скромного ужина Вера перебралась в дом мужа. Звали его Максим Шатров. Он то ли учился, то ли был каким-то маклером, она не спрашивала. Дом он снимал, конечно; кругом было не прибрано. Она навела относительный порядок, и он хмыкнул:
- Мило. Но ты, надеюсь, не забыла про сделку. Да у меня и подружка есть, так что не обессудь.
- Разумеется. Будем находиться здесь по очереди - то мы, то вы.
Он поперхнулся, но с интересом посмотрел на нее:
- А ты ничего, и не дура. Редкое сочетание. Спокойной ночи, жена!
Вере вдруг понравилось, что он не пользуется ситуацией, не глядит на нее, как Виталий, и вообще весь какой-то настоящий.
Она наладила быт, ни о чем не спрашивала, когда он вечером возвращался, сама начала давать небольшие уроки музыки соседским детям, с нетерпением ждала диплома.
Виталий не раз уже оставался с ней наедине, но дальше объятий и поцелуев она не пускала, отговариваясь то одним, то другим. Он просил, сердился, говорил, что так нечестно, ведь сделка была только ради этой возможности. Вера и сама понимала, что ведет себя глупо, но чем дальше, тем больше ей нравился Максим. Она искала повода открыться.
Раз он напился, и по обрывочным словечкам Вера поняла, что нелады с его подружкой, и обрадовалась. Когда это повторилось еще и еще, она задала прямой вопрос. Он вытаращил глаза, потом начал издеваться:
- А ты не так глупа, как я думал.
- Ты про что?
- Виталий не радовался еще победе, да? А он не любит, чтобы за свои деньги не иметь чего-то! Берегись.
- Все в моих руках.
- Да я по твоим глазам вижу, что ему не светит. Я прав?
- Тебя обидела твоя мадам? Я ей глаза выцарапаю!
Максим широко открыл глаза, помолчал, потом притянул ее к себе, стиснул. Его рот накрыл ее губы, и она чуть не потеряла сознание от этого поцелуя. И от острого счастья.
Он стал с ней открытым, шутил, делился удачами и неприятностями. Вера решилась и как-то спросила про ту, другую. Максим нахмурился, но рассказал. Подружка вцепилась в него с прицелом пожениться, но он сразу сказал, что никогда не станет этого делать, так решил. А она вдруг объявила, что беременна от него. Он дал денег на врача, но в ответ была истерика, она била его по щекам, кричала про обман, ("брак не входит в жизненные планы, а сам женился!"), и слушать не желала про сделку.
Теперь началась другая жизнь: оба должны были делать вид, что все по-прежнему. Но глаза выдавали каждого. Вера первая отказалась терпеть. И как ни отговаривал ее Максим, выпалила однажды Виталию, когда он позволил себе силой расстегнуть ей платье:
- У меня есть муж! Тебе далеко до него.
- Ах, вот что, - протянул тот. - Я пустил козла в свой огород!
- Не твой, - гордо напомнила она. - И твоим уже не будет.
- Что ж, дорогая, - помолчав, произнес Виталий. - До свиданья!
- Лучше прощай, не так ли?
- Жизнь непредсказуема. Еще увидимся, и ты смягчишься. Уверен.
Он ушел. Вера настороженно посмотрела вслед, но махнула рукой. Она гордилась собой.
А купеческий сын позвал своего охранника и приказал:
- Завлеки его ограбить банк.
- Шатрова, что ли?
- И предупреди, кого надо. Я не хочу больше его видеть.
Узнав о гибели мужа во время глупого налета на банк, Вера словно окаменела.
Целыми днями лежала на кушетке, глядя в стену. Она прекратила не только уроки, но и свою учебу. Несколько раз прибегали из школы. Потом мать догадалась пойти и вымолить ей заочно академический отпуск на год в связи с личной трагедией.
Началось лето. Ничего не менялось. И Мусю осенило:
- Тебе надо сменить обстановку, милая. Поезжай куда-нибудь!
- А что, и поеду, - вдруг откликнулась дочь. - К отцу.
- Прекрасная мысль, - запнувшись, согласилась мать.
*************************
Кирилл Танеев, ученый 36 лет, во фраке ехал на важную для него встречу. Коляска постукивала по камням мостовой.
Как вдруг кучер выругался, указал кнутом:
- Ну, и гад!
Танеев увидел, как женщина погналась за оборванцем, схватившим ее саквояж, споткнулась и упала. Он остановил, велел вознице посадить ее в коляску, а сам пустился вдогонку. Запыхавшись, вернулся, да и коляска уже была рядом.
- Вот, сударыня, - он отдал саквояж.
- Спасибо, но не стоило этого делать. Я бы сама догнала.
- Уверены? Вы упали.
- Встала бы. Полицейского позвала бы. А так он вам нос разбил, - она подала ему платок.
- Ерунда, пройдет, - он искоса оглядел женщину. Нахмуренное лицо, сжатые губы, выбившаяся прядь волос неопределенного цвета, пелерина в мелкую клеточку.
- Куда вас подвезти?
- На улицу Нелидова, 45.
- Поворачивай, - сказал он вознице.
- Вы серьезно? Я уже отвыкла от таких людей.
- То есть?
- Как Дон Кихот, сразу на помощь. Вы же куда-то направлялись.
- Не вижу особой доблести в том, что мужчина пришел на помощь женщине. А чужая слава мне не нужна. Он был альтруистом.
- Значит, вы из чистого эгоизма догнали вора и дали разбить свой нос.
- Да, не подумал.
- А фрак денег стоит.
- Это поправимо.
- И физиономия пострадала.
- Любите насмехаться?
- Видно, не очень хотели попасть, куда ехали.
- Как вы догадались?
- Без раздражения говорите - и со мной, и вообще.
- Вы очень наблюдательны, госпожа...?
- Шатрова, - неохотно ответила женщина.
- Моя фамилия Танеев, я преподаю в высшем учебном заведении.
- Приехали, - сообщил возница.
- Пожалуйста, - он вышел и помог ей сойти. - Идите, мы подождем немного.
- Незачем. Спасибо. Вам тоже, - кивнула она вознице, который взял ее саквояж. Они направились к воротам. Довольно быстро кучер вернулся.
- Смелая бабенка, - хмыкнул он, разбирая вожжи.
- И неблагодарная.
- Теперь куда?
- Домой, конечно. Куда же в таком виде? Самотока, 3.
- Ух, ты, это старинный такой дом, с палисадом? Уважаю.
- Это мой дед еще купил. Он сам и печи в нем складывал, изразцовые, знатный был гончар и печник. Мать говорила, ее родители гордились домом и много трудов положили, чтоб поддерживать его. Потом и она это делала, как могла. Теперь моя очередь.
- А муж-то ее где?
- Много будешь знать, помрешь скорее.
- Понятно. Я и сам такой, только хуже - и матери-то не знал. Егор меня звать. Кто имя дал, бог знает. Жил на улице, воровал для прокорма. Учился навзгляд, у кого ни попадя. Накопил деньжат, взял эту лошадку, сам сколотил эту коляску, выпросил разрешение в управе.
- А чего не покрасишь, раз такой умелец, - уронил Танеев. - И хорошо бы рессоры вместо колес.
- Не, не, - отмахнулся Егор, - за рессорную больше налог будет. И так еле свожу концы с концами.
- Зато и охотников будет больше...Ладно, приехали.
Седок вылез и протянул плату.
- А вы на службу как, пешком или ездить любите? Может, я утром прикачу? - спросил Егор и затаил дыхание от своей наглости.
- Валяй, в восемь, - Танеев скрылся за дверью дома.
Его встретила мать и всплеснула руками:
- Что за вид, откуда ты? Ты не попал на встречу с профессором Родимцевым!
- Как бы я смог в таком виде?
И умываясь, Танеев рассказал о приключении.
- Эх ты, судьба дала такой романтический шанс! - вздохнула мать.
- Какой там шанс? Ты бы видела: язвит без улыбки, волосы грязно-пепельного цвета, лет то ли 15, то ли 40, ворот наглухо застегнут, дорожная одежда в клеточку!
- Что такое? Мой сын еще не вырос, ему нужна внешняя красота!
- И явно озлоблена на весь мир.
- У каждого есть прошлое.
- Все, свари кофе, я пошел работать.
- Хоть бы уж защитился скорее!
- Видишь, всегда что-то отвлекает.
- Не очень хочешь, видно.
- Хм, и она так сказала.
- Да что ты? Еще и умница, значит!
Прошло несколько дней. Мать, будто невзначай, спросила, кто живет по тому адресу, куда он отвез незнакомку. Он пожал плечами. А женщина с досадой пожаловалась Егору, который принес воду и ставил ее в кухне:
- Никакой романтики, любопытства! Получил по физиономии - и забыл? Я бы на его месте...
- Да, зря он так. Может, судьба это.
- Вот и я о том. Егорушка, может, хоть ты узнаешь как-нибудь?
- Дело нехитрое, завтра и сбегаю. Опять же приглядел я там одну служаночку.
Через час после того, как отвез Танеева на работу, Егор отправился по заветному адресу, обдумывая, как же вызвать не хозяина, а слугу. Ему помогла случайность, и строгое, милое лицо над полной грудью возникло перед ним. Он плел, что в голову пришло, пока она не прервала:
- Если б я тебя не узнала, вылетел бы давно отсюда.
- Такая сильная?
- Вон стоит дядька для этих дел, Тимофей его кличут, а я барышня воспитанная.
- Барышня? - обрадовался парень. - Здорово! Я Егор, а тебя как величать?
- Марта, - важно ответила девушка. - Говори, чего явился, у меня дел много.
- Кому прислуживаешь?
- Раньше младшей дочке, Элле, а теперь обеим.
- Как это?
- Ну, так ведь вы сами и привезли ее. Оказалось вот так.
- Да, жизнь штука заковыристая... Ну, и которая из них больше по душе?
- Я-то с кем хочешь, полажу, научилась. Но младшая попроще будет.
- Ишь ты... Не люблю темных лошадок.
- И я. Да кто нас спрашивает.
- Возьми вот... - он вынул из-за пазухи маленький букетик ландышей. Девушка всплеснула руками, бережно приняла:
- А я смотрю, откуда такой запах чудный... Спасибо! Ой, зовут... Приходи еще ни то. Вон с этой двери, там никто не смотрит! - и она убежала.
*************************
- Ну, точно, судьба. Не его, так моя, - важно объявил Егор, вернувшись. И рассказал хозяйке, что узнал. Она задумалась. И не подозревала, что те же мысли одолевали банкира Дюкова.
А он решил, что должен как-то поблагодарить человека, проявившего заботу о его дочери, даже вступившего в драку из-за нее. Но прямо спросить у Вероники что-то мешало, может, ее сдержанность.
Она и с домашними была так же скупа на слова. Хотя когда он познакомил их всех, дочь Элла была просто в восторге, да и жена его, Карина приветливо предложила свои услуги, если надо познакомиться с городом, погулять или что-то приобрести. Гостью поселили в просторной комнате, выходившей в сад, и она большую часть дня проводила либо в ней, либо в саду.
Город, магазины, общество ее явно не привлекали. Дюков ни о чем не расспрашивал дочь, боялся обидеть. Иногда она сама рассказывала ему о матери, об их жизни. Но как-то попросилась войти в его кабинет. С любопытством разглядывала обстановку, его стол, гравюры на стенах, цветы в кашпо. Провела по корешкам книг в его шкафу.
- Ты любишь исторические?
- Теперь да.
Она вздохнула, уселась в кресло:
- А где твоя жена?
- О, сейчас еще спит. Что она любит, так это поспать и поесть. Деликатесов, конечно.
- Значит, ты тоже один, - подвела итог Вера.
- Ну, что ты, у меня три женщины в семье!
- Одна, это я. Те две заняты друзьями, тряпками, удовольствиями.
- Ты строго судишь, моя дорогая.
- Мне просто жаль тебя. А можно взглянуть, где ты работаешь?
