П О С В О И М П Р А В И Л А М
Не очень высокая, не слишком стройная девушка лет 28 сидела за чаем на открытой веранде, но глядела в раскрытую книгу. Она была одета хорошо, хотя небрежно. Лицо, немного нервное, но правильное, хмурилось, волнистые пепельные волосы забраны в гладкую прическу. Ее звали Марта, она жила одна в этом старом, но прочном и удобном доме с садом.
Из окон и с открытых его площадок была видна река, протекающая недалеко, и луга перед ней. За рекой до самого горизонта стеной шел лес.
Иногда девушку навещал ее дядя и опекун, Георгий Савелов, нетолстый, но с одышкой и хитрым взглядом, элегантный, рыжий, лысоватый. Он появился в ее жизни задолго до того, как Марта осознала себя. Поэтому только в 12 лет - тогда же, когда ее горничная объяснила ей кое-какие изменения в ее организме - она узнала от него, что была брошена матерью в очень нежном возрасте, а чуть позже и ее отец сделал это.
Она долго плакала от обиды, дядя и не думал ее успокаивать. Постепенно она стала равнодушна к обидам, своим и чужим, считала их нормой. А с дядей они стали друзьями. Он вовсе не считал своего брата легкомысленным, просто тот нашел такой выход из положения. Еще бы - его небольшая лавка почти не давала дохода, и жена сочла его ничтожеством.
Георгий же всегда мог себе позволить кое-что большее - рассорившись с отцом, потомственным мещанином, он выучился и стал судейским, для их некрупного городка этого было вполне достаточно для сносного существования. А большего ему и не требовалось, он в равной степени избегал людей и амбициозных, и опустивших руки.
Появление в своей жизни маленького существа показалось ему забавным, почему бы нет. Но чтобы не страдать впоследствии от дамских капризов, он держался с ребенком, как с равной. И это дало желаемые результаты. Правда, от характера Марты страдали ее ухажеры, но это его уже не касалось.
Вот и теперь, явившись, как всегда, неожиданно, он расположился в качалке рядом с ней. Она захлопнула книжку - рядом с дядей стократ интереснее.
- Хочешь чаю? Или поесть? Я скажу.
- Нет, спасибо. Я по делу. Мой секретарь, болван, нашалил с одной девчушкой. Чтобы удалить их друг от друга, а также угодить ее семье, ради всеобщего спокойствия прошу - возьми ее к себе в горничные.
- А если моя теперешняя возразит?
- Заплати, вот этими, - он взял сигарету в рот, чтобы освободить руки, и достал деньги из внутреннего кармана.
- Ладно. По крайней мере, эта будет моложе, уже интересно. Как зовут?
- Забыл. Ну, сама представится.
И вскоре, хладнокровно выдержав истерику ушедшей горничной, Марта с любопытством смотрела на новую служанку. Одного роста с ней, даже волосы похожие, только прическа вольная, смазлива, лицо неправильное, но смелое и приветливое.
- Вета Королева, мадам.
- Мадмуазель, но не надо, ради бога, так обращаться ко мне. Мы ровесницы?
- Мне 25.
- Будешь звать по имени. Но во всем остальном - держись. Не люблю нерях и дур.
- Я тоже, - улыбнулась гостья.
- Посмотрим. Жить будешь вон там, в комнате для прислуги. Но кухарка живет в деревне, приходит каждое утро. А сторож - ее муж. Он же конюх и садовник.
- Дворецкого нет, значит.
- Гости так редки, что я встречаю их сама, для разнообразия. Ну, приступай. Добро пожаловать. А что за имя у тебя?
- В детстве не могла выговорить "Лизавета", так и привыкла, и все тоже.
Хорошо бы нам подружиться, промелькнуло в голове Марты. Вот будет забавно.
*********************************
Прошло немного времени, и это случилось, к удивлению девушки. Они стали на "ты", и сразу дни перестали быть похожими один на другой. Лизавета готова была болтать день и ночь, придумывать занятия, говорить о своей семье, о знакомых или подружках, изобретать фасоны нарядов. Тащила упирающуюся Марту в поход то за реку, то просто купаться или за малиной, а потом вместе лепили пирожки с ягодой, к негодованию кухарки. Как-то, сидя в саду вечером, в блаженной прохладе, Марта спросила, не скучает ли она о доме.
- Да избави боже! Они же недалеко, захочу повидаться, попрошу отпустить.
- И о своем приятеле не скучаешь?
- Знаешь, - помолчав, сказала Лизавета, - это называется "удар ниже пояса".
- Ну, не обижайся! Жизнь - это вообще бои без правил, как говорит дядя Георгий.
- С чужими тебе людьми - может быть. Но почему бы не жалеть близких, друзей?
- Не думала об этом.
- Вижу. Смотришь на мир глазами дяди. А не пробовала сама?
- Как это?
- Думать самой. Решать, как душа хочет, а не как принято или видишь вокруг.
- Тогда будешь изгоем, странной. К чему это?
- Думаешь избежать молвы? Не выйдет. Все равно найдется тот, кто осудит.
- И что же обо мне болтают?
- Я не слушаю сплетен.
- Да я и сама знаю. Почему это она до сих пор в девках. Но я же не виновата, что они все, женихи мои, мне противны. Говорит со мной, а глазами вокруг шарит - где сколько картин, какая ваза.
- А потому что им ничего другого не остается.
- Что-что? - Марта даже села и выпрямилась.
- Теперь ты не обижайся, ладно? Вот сама подумай. Пришла ты к парню покрасоваться, пококетничать, нарядилась получше, веселая, комплиментов наготовила, цветы выбирала, стихи выучила, блеснуть... А он глянул на тебя сверху вниз, цветы сунул в вазу, сел, отвернулся и со скукой приготовился слушать. Ни тебе тепла, ни улыбки, ни уважения, какой уж там восторг...
- Так что же, выходит, это я виновата? - протянула Марта.
- Дядино воспитание. А ты видишь, что тебе с этим жить плохо, так возьми и сломай!
- Ну, ты и скажешь... Так прямо сразу?
- Не получится сразу-то. Но если хочешь, стой на своем. Счастья хочешь? Любви хочешь? Целовали тебя?
- Отчаянная ты.
- Да нет, обычная, только живая. А вот ты вроде боишься ею быть.
- Так, все, я иду к себе. А ты завтра можешь съездить домой.
- Ну, спасибо! Надолго?
- Как надоест.
Мне надо подумать, раздраженно сказала себе Марта. Наглая девчонка эта Вета. Но что, если она права? Она упорно думала, честно спрашивала себя, смотрела в глаза в зеркале. Когда служанка-подруга вернулась, у нее созрело решение попробовать.
Однажды в дождь они сидели на веранде, обсуждали, куда сначала завтра пойти. Как вдруг у ворот остановилась повозка, и из нее важно вышел Петр Декин, сын крепкого хозяина, жившего неподалеку тоже в своем доме. Он нес цветы. Вета взвизгнула, пытливо глянула на хозяйку. Сердце той тоже стукнуло - вот и проверка. Она велела проводить его в покои, а сама быстро пошла переодеваться.
Это свидание взволновало ее. Простые вещи, которых она избегала прежде за ненадобностью, все изменили. Гость, напряженный вначале, быстро растаял от одной-двух ее улыбок и приветливых вопросов, начал рассказывать, чем живет, о чем мечтает, сердечно благодарил за чай, попросил ее согласия быть его дамой на благотворительном балу в мэрии в ближайшую среду. Марта пожала плечом, но спохватилась и кивнула, да еще сказала, что рада. Декин обещал заехать за ней и улетел, окрыленный таким приемом.
Вета захлопала в ладоши, когда услышала все. Оставалось всего пять дней, они были посвящены, разумеется, проблеме наряда. За едой болтали о том, о сем. Неожиданно Вета спросила, пристально глядя:
- Не боишься? Хочется романтики?
- Хочется, - вздохнула Марта. - И чтобы перестать видеть жалость в глазах окружающих. Терпеть не могу! ... Скажи, а не страшно тебе было?... Ну...
- Милая! Ты полюби, с ума сойдешь и сама хотеть этого будешь.
- Не может быть, - уверенно сказала Марта. - Ну, может, молоденьким.
- Да хоть кому. Мне было 24, Ленке, соседке моей, 19...
- И она тоже без венца? Ой, прости. Я хотела сказать, чего спешила?
- Во-первых, бесприданница. Спеши-не спеши, ничего не светит. А во-вторых, говорю опять, любовь рассудок отшибает!
Марта покачала головой:
- Надо же, 19 лет, а уже распорядилась своей жизнью. Счастливая. Я вон в 18 лет только от дяди еще получила дарственную на этот дом. А до того, оказывается, была здесь никем.
- Ну-ну, - подбадривающее сказала Вета. - Лучше, чем у меня. Я в 18 лет услышала от отца, что мы с мамой не первые у него, он был уже женат. Первая его жена ушла от него, забрав их двухлетнего сына.
- Знакомая песня, - равнодушно бросила Марта. - Не захотела жить в бедности?
- Нет, тут что-то другое было, точно не знаю.
- Стало быть, у тебя есть сводный брат. Как зовут?
- Ничего не знаю, никогда не видела. А вот если у тебя теперь есть этот дом, то и приданое, и тебе будет просто найти пару. Все зависит лишь от тебя, твоего поведения. А бог даст, и полюбишь кого.
- Хорошо бы, если мужа, - усмехнулась Марта.
- С судьбой не рядись, бесполезно... Нет, все-таки тут нужно еще какое-то дополнение! - она указала на область декольте.
***************************
Время пролетело незаметно, и Марта Савелова приехала на бал впервые, как равная, под руку с кавалером. Поэтому увидела удивление и одобрение в глазах дяди. Он, конечно, был там, и конечно, с дамой, миловидной, полненькой, увешанной драгоценностями.
- Аглая, дорогая, позволь тебе представить мою племянницу Марту. Она решила сделать мне сюрприз. Марта, а эта прелестная женщина - моя спутница жизни и восхитительный человек, госпожа Воронина. Она вдова и мать чудесных детей.
Женщины чуть наклонили головы, смерив друг друга взглядом. Марта вспомнила уроки подружки и улыбнулась. Они втроем поговорили на светские темы. Потом Декин завязал спор с Георгием о рыбалке, который явно был по душе обоим. Аглая со стоном вздохнула:
- О, это надолго, бедные мы невольницы приличий!
- Я свободна, - возразила с улыбкой Марта.
- Уверены? Иная свобода - просто одиночество, - вкрадчиво напомнила женщина. - Сделаем лучше так. - Она огляделась вокруг и обратилась к кому-то:
- Молодой человек, спасите нас от этих ужасных людей!
- Я не могу вызвать на дуэль двоих, - с холодком ответил человек, но Аглая положила ему руку на сгиб локтя, и он сразу улыбнулся:
- Но у меня есть другой план спасения. Позвольте пригласить вас!
Оказывается, оркестранты давно настроились, зазвучала музыка, за этой парой охотно выстроились еще, и танцы начались. Декин хлопнул себя по лбу и тут же пригласил Марту, бросив спор на полуслове. Она еле успела вспомнить, чему ее учила гувернантка, и что казалось тогда таким глупым и далеким. Постепенно успокоилась, и у нее стало лучше получаться.
Как вдруг Аглая, возбужденная, видимо, радостью танца в объятиях молодого парня, пропела громко:
- Дамы меняют кавалеров!
Марта была чуть не в ужасе, когда ее рук и стана касались то одни, то другие чужие руки, она видела разные глаза, в том числе и похотливые, ощущала разные запахи, некоторые впервые в жизни. Когда же в этом калейдоскопе появилось хоть сколько-то знакомое лицо, она сказала:
- Все, я больше не вынесу! Проводите меня.
Партнер повиновался, это был тот самый, с которого все началось. Он спросил:
- Хотите освежиться?
- Хочу шампанского.
- И я. С удовольствием провожу вас в буфет.
- Нет, я не хочу, там опять будет полно людей!
- Что-нибудь придумаем, - он усадил ее в карточном салоне, который пустовал, так как все сбежали на звуки музыки, и вскоре вернулся с двумя наполненными бокалами:
- Прошу вас!
- Боже, какое наслаждение, - Марта стала пить медленно, с остановками.
- Я не успел представиться, простите
- И не надо. Давайте просто беседовать, некая женщина и некий мужчина. Любопытно, будут ли тогда у нас общие темы для разговора.
- Странно, - в его глазах мелькнул интерес. - Молодая девушка не любит общество. Боязнь от непривычки или есть причина для нелюбви?
- Вы приезжий?
- Заметно?
- Почти нет, - она с сожалением допила капельки из бокала, запрокинув голову. - Можно вас попросить еще?
Он усмехнулся и выполнил просьбу. Пока его не было, Марта с удивлением посмотрела на себя со стороны и не узнала. Ты ли это, монашка, книжная душа, спросила она и отбросила эти мысли, с радостью повернувшись к партнеру.
- Вообще-то именно это у нас с вами и общее, - заговорил он, подав ей бокал. - Мы себялюбцы. На других сердца уже не хватает, только на себя, любимого.
- Стало быть, вы тоже одиноки, - бесстрастно подвела итог Марта.
- Нет, женат.
- Пф! Впрочем, может, вас что-то заставило?
- Да. Эстетическое чувство. То есть цель та же - доставить наслаждение самому себе.
- Что, так хороша?
- И так трогательно молила. Решил попробовать.
- Как ее имя?
- Жанна, а что?
- Просто спросила. И как попытка, удалась?
- Вы слишком прямы и беспощадны.
- Простите, пожалуйста, - искренне попросила Марта. - Шампанское усилило мои дурные качества, с которыми я решила расстаться. До свиданья! Мне не стыдно, ведь вы не знаете меня, а я вас. Большая удача, правда?
Он не успел ответить, потому что налетел Петр Декин, отдуваясь и рассыпаясь в извинениях и объяснениях, как он искал спутницу. Она попросила отвезти себя домой.
******************************
Вете она рассказала о бале мало и неохотно, но сама была ошарашена. Прежде всего новыми ощущениями, открытыми в самой себе. Оказывается, мир широк и заманчив, и не всегда противно, когда тебя касается кто-то, иногда даже приятно.
А иногда и не хочется, чтобы уходил этот "кто-то". Как тот эгоист с манерами аристократа и глазами мальчишки. Женат, надо же. Пожалел чью-то юную любовь. А ведь правда, пожалел, вдруг поняла она. Ведь сколько случаев она знает, когда от неразделенной любви девушки лишали себя жизни. Тогда это вовсе не глупо. И тогда - какой же он себялюбец?
О господи, хватит думать об одном и том же, спятишь. Или влюбишься. А тебе надо думать о будущем. Как тебе Декин? Ну, что ж, он не хуже и не лучше других. Но как это скучно, боже мой...
Приехал дядя, похвалил племянницу, деловито перечислил, на что можно рассчитывать с этим кандидатом.
- Фу, как на скачках, - поморщилась Марта. - Можно по-другому?
- Но женихом человек называется, лишь сделав предложение. Аглая передает тебе привет. Спрашивает, не знаешь ли ты, кого она пригласила, вы ведь вместе исчезли.
- В буфет, - отрезала Марта. - Я запыхалась, мы выпили шампанского, явился Декин и отвез меня домой.
- Вы пили молча? - ехидно осведомился дядя.
- Болтали о том, о сем, но не познакомились.
- Не верю, дорогая.
- Я не захотела.
- А... Ну, бог с вами. Вели-ка подать коньячку.
Марта встала и открыла дверцу инкрустированного шкафа. Налила рюмку и подала.
- Девчонка твоя ленива?
- Я не гоняю ее по всяким мелочам. Мы скорее подруги.
- Трогательно, но не в присутствии других, умоляю, - поморщился гость.
- Обещаю. Ты по делу?
- Давай посчитаем, сколько я могу дать тебе в приданое.
- Зачем я тебе для этого?
- Один раз объяснять.
Не очень высокая, не слишком стройная девушка лет 28 сидела за чаем на открытой веранде, но глядела в раскрытую книгу. Она была одета хорошо, хотя небрежно. Лицо, немного нервное, но правильное, хмурилось, волнистые пепельные волосы забраны в гладкую прическу. Ее звали Марта, она жила одна в этом старом, но прочном и удобном доме с садом.
Из окон и с открытых его площадок была видна река, протекающая недалеко, и луга перед ней. За рекой до самого горизонта стеной шел лес.
Иногда девушку навещал ее дядя и опекун, Георгий Савелов, нетолстый, но с одышкой и хитрым взглядом, элегантный, рыжий, лысоватый. Он появился в ее жизни задолго до того, как Марта осознала себя. Поэтому только в 12 лет - тогда же, когда ее горничная объяснила ей кое-какие изменения в ее организме - она узнала от него, что была брошена матерью в очень нежном возрасте, а чуть позже и ее отец сделал это.
Она долго плакала от обиды, дядя и не думал ее успокаивать. Постепенно она стала равнодушна к обидам, своим и чужим, считала их нормой. А с дядей они стали друзьями. Он вовсе не считал своего брата легкомысленным, просто тот нашел такой выход из положения. Еще бы - его небольшая лавка почти не давала дохода, и жена сочла его ничтожеством.
Георгий же всегда мог себе позволить кое-что большее - рассорившись с отцом, потомственным мещанином, он выучился и стал судейским, для их некрупного городка этого было вполне достаточно для сносного существования. А большего ему и не требовалось, он в равной степени избегал людей и амбициозных, и опустивших руки.
Появление в своей жизни маленького существа показалось ему забавным, почему бы нет. Но чтобы не страдать впоследствии от дамских капризов, он держался с ребенком, как с равной. И это дало желаемые результаты. Правда, от характера Марты страдали ее ухажеры, но это его уже не касалось.
Вот и теперь, явившись, как всегда, неожиданно, он расположился в качалке рядом с ней. Она захлопнула книжку - рядом с дядей стократ интереснее.
- Хочешь чаю? Или поесть? Я скажу.
- Нет, спасибо. Я по делу. Мой секретарь, болван, нашалил с одной девчушкой. Чтобы удалить их друг от друга, а также угодить ее семье, ради всеобщего спокойствия прошу - возьми ее к себе в горничные.
- А если моя теперешняя возразит?
- Заплати, вот этими, - он взял сигарету в рот, чтобы освободить руки, и достал деньги из внутреннего кармана.
- Ладно. По крайней мере, эта будет моложе, уже интересно. Как зовут?
- Забыл. Ну, сама представится.
И вскоре, хладнокровно выдержав истерику ушедшей горничной, Марта с любопытством смотрела на новую служанку. Одного роста с ней, даже волосы похожие, только прическа вольная, смазлива, лицо неправильное, но смелое и приветливое.
- Вета Королева, мадам.
- Мадмуазель, но не надо, ради бога, так обращаться ко мне. Мы ровесницы?
- Мне 25.
- Будешь звать по имени. Но во всем остальном - держись. Не люблю нерях и дур.
- Я тоже, - улыбнулась гостья.
- Посмотрим. Жить будешь вон там, в комнате для прислуги. Но кухарка живет в деревне, приходит каждое утро. А сторож - ее муж. Он же конюх и садовник.
- Дворецкого нет, значит.
- Гости так редки, что я встречаю их сама, для разнообразия. Ну, приступай. Добро пожаловать. А что за имя у тебя?
- В детстве не могла выговорить "Лизавета", так и привыкла, и все тоже.
Хорошо бы нам подружиться, промелькнуло в голове Марты. Вот будет забавно.
*********************************
Прошло немного времени, и это случилось, к удивлению девушки. Они стали на "ты", и сразу дни перестали быть похожими один на другой. Лизавета готова была болтать день и ночь, придумывать занятия, говорить о своей семье, о знакомых или подружках, изобретать фасоны нарядов. Тащила упирающуюся Марту в поход то за реку, то просто купаться или за малиной, а потом вместе лепили пирожки с ягодой, к негодованию кухарки. Как-то, сидя в саду вечером, в блаженной прохладе, Марта спросила, не скучает ли она о доме.
- Да избави боже! Они же недалеко, захочу повидаться, попрошу отпустить.
- И о своем приятеле не скучаешь?
- Знаешь, - помолчав, сказала Лизавета, - это называется "удар ниже пояса".
- Ну, не обижайся! Жизнь - это вообще бои без правил, как говорит дядя Георгий.
- С чужими тебе людьми - может быть. Но почему бы не жалеть близких, друзей?
- Не думала об этом.
- Вижу. Смотришь на мир глазами дяди. А не пробовала сама?
- Как это?
- Думать самой. Решать, как душа хочет, а не как принято или видишь вокруг.
- Тогда будешь изгоем, странной. К чему это?
- Думаешь избежать молвы? Не выйдет. Все равно найдется тот, кто осудит.
- И что же обо мне болтают?
- Я не слушаю сплетен.
- Да я и сама знаю. Почему это она до сих пор в девках. Но я же не виновата, что они все, женихи мои, мне противны. Говорит со мной, а глазами вокруг шарит - где сколько картин, какая ваза.
- А потому что им ничего другого не остается.
- Что-что? - Марта даже села и выпрямилась.
- Теперь ты не обижайся, ладно? Вот сама подумай. Пришла ты к парню покрасоваться, пококетничать, нарядилась получше, веселая, комплиментов наготовила, цветы выбирала, стихи выучила, блеснуть... А он глянул на тебя сверху вниз, цветы сунул в вазу, сел, отвернулся и со скукой приготовился слушать. Ни тебе тепла, ни улыбки, ни уважения, какой уж там восторг...
- Так что же, выходит, это я виновата? - протянула Марта.
- Дядино воспитание. А ты видишь, что тебе с этим жить плохо, так возьми и сломай!
- Ну, ты и скажешь... Так прямо сразу?
- Не получится сразу-то. Но если хочешь, стой на своем. Счастья хочешь? Любви хочешь? Целовали тебя?
- Отчаянная ты.
- Да нет, обычная, только живая. А вот ты вроде боишься ею быть.
- Так, все, я иду к себе. А ты завтра можешь съездить домой.
- Ну, спасибо! Надолго?
- Как надоест.
Мне надо подумать, раздраженно сказала себе Марта. Наглая девчонка эта Вета. Но что, если она права? Она упорно думала, честно спрашивала себя, смотрела в глаза в зеркале. Когда служанка-подруга вернулась, у нее созрело решение попробовать.
Однажды в дождь они сидели на веранде, обсуждали, куда сначала завтра пойти. Как вдруг у ворот остановилась повозка, и из нее важно вышел Петр Декин, сын крепкого хозяина, жившего неподалеку тоже в своем доме. Он нес цветы. Вета взвизгнула, пытливо глянула на хозяйку. Сердце той тоже стукнуло - вот и проверка. Она велела проводить его в покои, а сама быстро пошла переодеваться.
Это свидание взволновало ее. Простые вещи, которых она избегала прежде за ненадобностью, все изменили. Гость, напряженный вначале, быстро растаял от одной-двух ее улыбок и приветливых вопросов, начал рассказывать, чем живет, о чем мечтает, сердечно благодарил за чай, попросил ее согласия быть его дамой на благотворительном балу в мэрии в ближайшую среду. Марта пожала плечом, но спохватилась и кивнула, да еще сказала, что рада. Декин обещал заехать за ней и улетел, окрыленный таким приемом.
Вета захлопала в ладоши, когда услышала все. Оставалось всего пять дней, они были посвящены, разумеется, проблеме наряда. За едой болтали о том, о сем. Неожиданно Вета спросила, пристально глядя:
- Не боишься? Хочется романтики?
- Хочется, - вздохнула Марта. - И чтобы перестать видеть жалость в глазах окружающих. Терпеть не могу! ... Скажи, а не страшно тебе было?... Ну...
- Милая! Ты полюби, с ума сойдешь и сама хотеть этого будешь.
- Не может быть, - уверенно сказала Марта. - Ну, может, молоденьким.
- Да хоть кому. Мне было 24, Ленке, соседке моей, 19...
- И она тоже без венца? Ой, прости. Я хотела сказать, чего спешила?
- Во-первых, бесприданница. Спеши-не спеши, ничего не светит. А во-вторых, говорю опять, любовь рассудок отшибает!
Марта покачала головой:
- Надо же, 19 лет, а уже распорядилась своей жизнью. Счастливая. Я вон в 18 лет только от дяди еще получила дарственную на этот дом. А до того, оказывается, была здесь никем.
- Ну-ну, - подбадривающее сказала Вета. - Лучше, чем у меня. Я в 18 лет услышала от отца, что мы с мамой не первые у него, он был уже женат. Первая его жена ушла от него, забрав их двухлетнего сына.
- Знакомая песня, - равнодушно бросила Марта. - Не захотела жить в бедности?
- Нет, тут что-то другое было, точно не знаю.
- Стало быть, у тебя есть сводный брат. Как зовут?
- Ничего не знаю, никогда не видела. А вот если у тебя теперь есть этот дом, то и приданое, и тебе будет просто найти пару. Все зависит лишь от тебя, твоего поведения. А бог даст, и полюбишь кого.
- Хорошо бы, если мужа, - усмехнулась Марта.
- С судьбой не рядись, бесполезно... Нет, все-таки тут нужно еще какое-то дополнение! - она указала на область декольте.
***************************
Время пролетело незаметно, и Марта Савелова приехала на бал впервые, как равная, под руку с кавалером. Поэтому увидела удивление и одобрение в глазах дяди. Он, конечно, был там, и конечно, с дамой, миловидной, полненькой, увешанной драгоценностями.
- Аглая, дорогая, позволь тебе представить мою племянницу Марту. Она решила сделать мне сюрприз. Марта, а эта прелестная женщина - моя спутница жизни и восхитительный человек, госпожа Воронина. Она вдова и мать чудесных детей.
Женщины чуть наклонили головы, смерив друг друга взглядом. Марта вспомнила уроки подружки и улыбнулась. Они втроем поговорили на светские темы. Потом Декин завязал спор с Георгием о рыбалке, который явно был по душе обоим. Аглая со стоном вздохнула:
- О, это надолго, бедные мы невольницы приличий!
- Я свободна, - возразила с улыбкой Марта.
- Уверены? Иная свобода - просто одиночество, - вкрадчиво напомнила женщина. - Сделаем лучше так. - Она огляделась вокруг и обратилась к кому-то:
- Молодой человек, спасите нас от этих ужасных людей!
- Я не могу вызвать на дуэль двоих, - с холодком ответил человек, но Аглая положила ему руку на сгиб локтя, и он сразу улыбнулся:
- Но у меня есть другой план спасения. Позвольте пригласить вас!
Оказывается, оркестранты давно настроились, зазвучала музыка, за этой парой охотно выстроились еще, и танцы начались. Декин хлопнул себя по лбу и тут же пригласил Марту, бросив спор на полуслове. Она еле успела вспомнить, чему ее учила гувернантка, и что казалось тогда таким глупым и далеким. Постепенно успокоилась, и у нее стало лучше получаться.
Как вдруг Аглая, возбужденная, видимо, радостью танца в объятиях молодого парня, пропела громко:
- Дамы меняют кавалеров!
Марта была чуть не в ужасе, когда ее рук и стана касались то одни, то другие чужие руки, она видела разные глаза, в том числе и похотливые, ощущала разные запахи, некоторые впервые в жизни. Когда же в этом калейдоскопе появилось хоть сколько-то знакомое лицо, она сказала:
- Все, я больше не вынесу! Проводите меня.
Партнер повиновался, это был тот самый, с которого все началось. Он спросил:
- Хотите освежиться?
- Хочу шампанского.
- И я. С удовольствием провожу вас в буфет.
- Нет, я не хочу, там опять будет полно людей!
- Что-нибудь придумаем, - он усадил ее в карточном салоне, который пустовал, так как все сбежали на звуки музыки, и вскоре вернулся с двумя наполненными бокалами:
- Прошу вас!
- Боже, какое наслаждение, - Марта стала пить медленно, с остановками.
- Я не успел представиться, простите
- И не надо. Давайте просто беседовать, некая женщина и некий мужчина. Любопытно, будут ли тогда у нас общие темы для разговора.
- Странно, - в его глазах мелькнул интерес. - Молодая девушка не любит общество. Боязнь от непривычки или есть причина для нелюбви?
- Вы приезжий?
- Заметно?
- Почти нет, - она с сожалением допила капельки из бокала, запрокинув голову. - Можно вас попросить еще?
Он усмехнулся и выполнил просьбу. Пока его не было, Марта с удивлением посмотрела на себя со стороны и не узнала. Ты ли это, монашка, книжная душа, спросила она и отбросила эти мысли, с радостью повернувшись к партнеру.
- Вообще-то именно это у нас с вами и общее, - заговорил он, подав ей бокал. - Мы себялюбцы. На других сердца уже не хватает, только на себя, любимого.
- Стало быть, вы тоже одиноки, - бесстрастно подвела итог Марта.
- Нет, женат.
- Пф! Впрочем, может, вас что-то заставило?
- Да. Эстетическое чувство. То есть цель та же - доставить наслаждение самому себе.
- Что, так хороша?
- И так трогательно молила. Решил попробовать.
- Как ее имя?
- Жанна, а что?
- Просто спросила. И как попытка, удалась?
- Вы слишком прямы и беспощадны.
- Простите, пожалуйста, - искренне попросила Марта. - Шампанское усилило мои дурные качества, с которыми я решила расстаться. До свиданья! Мне не стыдно, ведь вы не знаете меня, а я вас. Большая удача, правда?
Он не успел ответить, потому что налетел Петр Декин, отдуваясь и рассыпаясь в извинениях и объяснениях, как он искал спутницу. Она попросила отвезти себя домой.
******************************
Вете она рассказала о бале мало и неохотно, но сама была ошарашена. Прежде всего новыми ощущениями, открытыми в самой себе. Оказывается, мир широк и заманчив, и не всегда противно, когда тебя касается кто-то, иногда даже приятно.
А иногда и не хочется, чтобы уходил этот "кто-то". Как тот эгоист с манерами аристократа и глазами мальчишки. Женат, надо же. Пожалел чью-то юную любовь. А ведь правда, пожалел, вдруг поняла она. Ведь сколько случаев она знает, когда от неразделенной любви девушки лишали себя жизни. Тогда это вовсе не глупо. И тогда - какой же он себялюбец?
О господи, хватит думать об одном и том же, спятишь. Или влюбишься. А тебе надо думать о будущем. Как тебе Декин? Ну, что ж, он не хуже и не лучше других. Но как это скучно, боже мой...
Приехал дядя, похвалил племянницу, деловито перечислил, на что можно рассчитывать с этим кандидатом.
- Фу, как на скачках, - поморщилась Марта. - Можно по-другому?
- Но женихом человек называется, лишь сделав предложение. Аглая передает тебе привет. Спрашивает, не знаешь ли ты, кого она пригласила, вы ведь вместе исчезли.
- В буфет, - отрезала Марта. - Я запыхалась, мы выпили шампанского, явился Декин и отвез меня домой.
- Вы пили молча? - ехидно осведомился дядя.
- Болтали о том, о сем, но не познакомились.
- Не верю, дорогая.
- Я не захотела.
- А... Ну, бог с вами. Вели-ка подать коньячку.
Марта встала и открыла дверцу инкрустированного шкафа. Налила рюмку и подала.
- Девчонка твоя ленива?
- Я не гоняю ее по всяким мелочам. Мы скорее подруги.
- Трогательно, но не в присутствии других, умоляю, - поморщился гость.
- Обещаю. Ты по делу?
- Давай посчитаем, сколько я могу дать тебе в приданое.
- Зачем я тебе для этого?
- Один раз объяснять.
