Люди в белой одежде сновали вокруг — полные теплой крови, такие манящие и привлекательные. Целых три человека. И еще охрана. Только вот он успел немного ознакомиться с их мыслями и с горечью понять — не справится. Их привычное оружие, которое словно меч таскает на бедре новый слуга, способно уничтожить его за считанные секунды. С огромного расстояния. А человек еще недостаточно им подчинен, а значит — использует при малейшем подозрении.
— Касс! — окликнул его один из находящихся рядом людей. — А ты кем был... при жизни?
— Я не помню, — уже привычно ответил он. Не надо им знать. И что может быть естественнее, чем позабыть за время многовекового сна все, что было до смерти?
Люди ходили вокруг, совещались... Он слушал и запоминал. И все больше приходил в ужас — не владея информацией, невозможно выжить в этом новом мире. Да что там выжить! Он же даже не понял, какие заклинания заставили воду литься на него и почему с этой чудесной силой управляется не великий маг или механикус, а непригодный ни к чему толстяк!
— Касс, может тебе еще водички? — а вот и Роман. С очередным стаканом. Касс поднял руку и осторожно (пальцы еще не слушались) взял стакан под восторженное аханье людей в белом. И даже удержал, в отличие от предыдущих двух. Пересохшие внутренности приняли жидкость, тут же ее впитав. Кровь была бы лучше, но, увы — она пополняла энергию, но не восстанавливала плоть. Вот сиди и ищи гармонию, лаарский царь Кассиметрос.
— Касс, а что обозначает вот этот рисунок? — присевшая рядом женщина изо всех сил подумала об атакующей сверху птице.
— Его зовут Стрикс. Бог. Охотник, воин. Сокол.
— Спасибо, Касс, ты наверное был жрецом. Богов ты помнишь, а себя забыл. — Он ощутил ее сочувствие и заботу. Жрецом... можно сказать и так.
— Я устал. Тяжело. — Решил он отказаться от дальнейшей беседы и заодно прощупать границы дозволенного.
— Ой, — ахнула она. — Конечно, пойдем! Мы тебя пока в город не выпустим, сам понимаешь, но здесь есть очень комфортные комнаты отдыха. Одну из них можешь занять.
— Как туда попасть?
Его подхватили с двух сторон. Помогли распрямиться, удержаться на ногах. Он мог их убить. Не стал. Пусть отведут в эту свою комнату. Пусть распоряжаются — они знают, он нет.
— Касс, вот смотри — тут кровать, стол, стулья и кресло. Свет включается вот так, — женщина коснулась стены его рукой. — Когда ложишься спать — отключаешь. Санузел с душем за стеной, вот тут... Тебе, наверное, непривычно!
— Привыкну. — Касс огляделся. В магическом зрении все предметы казались тенями самих себя, но все-таки у него получилось сориентироваться. И подавить горький смех. Тот, кто жил в огромном дворце, сейчас сидит в помещении, годном разве что для крестьянина! Есть ли граница падения?
— Касс, — женщина подвела его к кровати, помогла лечь, накрыла одеялом ноги. — Вот здесь кнопка, нажми, чтобы позвать.
— Как тебя зовут? — Вроде она говорила, но это было так давно, три часа назад. Он забыл все, особенно чужие его слуху имена.
— Алиса. Алиса Винг. — Голос прозвучал очень мягко. — А рядом — Марк. Он тоже тебе будет помогать. Мы будем дежурить по очереди.
Он послал ей образ: небольшое животное с острыми ушами. Второй облик его госпожи и покровительницы.
— Что это, Касс.
— Авелас. Та что дает жизнь. Возьми себе.
— Все ценности принадлежат музею, — возразила она. И, прежде чем он сосредоточился для следующей речи, пообещала: — Я могу заказать себе такое же и носить. Тебя устроит?
— Да. Авелас — женщины, Стрикс — мужчины. Мне иначе сложно. — И бессильно откинулся на подушку, прервав беседу.
Люди отошли далеко, к саркофагу, не подозревая, что восставший мертвец уже раскинул свои сети и слышит каждое слово.
— Что скажешь, Марк?
— Не знаю, может, темнит парень, а может, и правда забыл за столько лет свою жизнь! Будем потихоньку выспрашивать, сопоставлять! Так постепенно и узнаем, что он там прячет. Надо вызвать у него доверие, если он действительно жрец… Нам следует сделать себе медальоны со Страксом и Авелас.
— Он произносит — Стрикс.
— Заодно и в расшифровке письменности поможет. Лаар от нас слишком далеко, и слишком разная культура. Без него будет в тысячу раз сложнее.
Если бы Касс мог, он бы рассмеялся. Но стянутая высыханием кожа пока мимике не поддавалась. И приходилось лежать и медленно восстанавливаться. Впрочем, чему он научился за эти пять тысяч лет, так это терпению.
Три месяца спустя.
Макс с неприязнью уставился на машину, которую предстояло разгрузить. Но... бар без острых крылышек — не бар. Именно ими и славен был «Старый гвоздь». Острые крылья брали к напиткам, заказывали на дом, уносили с собой вместе с фирменными пакетами. И не так и важно, что заказал клиент: пиво или коктейль «Три поросенка», все равно крылышки он возьмет.
На ящики упала тень, кто-то совершенно бесшумно приблизился. Макс обернулся. Обычный парень, худой, в стандартной униформе охранника, висевшей на нем, как на вешалке, с интересом заглядывал в машину.
— Привет! Бар еще закрыт, — на всякий случай сказал Макс. — Но, если хочешь... поможешь перетащить ящики, пива налью.
— Не понимаю, о чем ты, — с легким акцентом произнес парень. — Но, если надо, ящики могу помочь.
— Тогда бери хлеб, он полегче, — Макс указал на мешки, в которых лежали будущие гренки с чесноком и солью. — Не то, чтобы я сам не мог, просто вдвоем веселее. А потом по пивку! Ты, как я понял, новенький? Как зовут-то?
— Скорее очень старенький… — пробормотал незнакомец, разглядывая груз. — Касс. Можешь называть так. Даже забавно... Отойди с дороги и открой дверь!
Пожав плечами, Макс открыл дверь и... чуть не закрыл обратно. Крылышки, свежайшие, отсеченные от курицы и, несомненно, мертвые — взмыли в воздух и направились к нему, то есть, в открытую дверь бара.
— Куда положить-то? — спросил парень.
— Погоди! — Макс быстро и привычно подсунул обломок кирпича, схватил опустевшие ящики и понесся внутрь. Там он поставил их на стол и крикнул: — Сюда давай!
Крылышки под его пристальным взглядом устремились в ящики, немного потолкались, но поместились все. Касс заглянул в дверь и уточнил:
— Можно войти?
— Да, конечно! Ты здесь всегда желанный гость! А хлеб и колбасу можешь?
Гость неуверенно переступил порог, огляделся. Лунный свет неприятно блеснул в его темных глазах. Протянул руку и коснулся охранного троерунья.
— Забавный интерьер. А это что?
— От нечисти и нежити.
— Да? Очень странно... Хлеб и колбасу не могу. Они не мертвая плоть и мне не повинуются.
— А врали, что из мяса... Ладно, ща сам притащу. Посиди внутри.
Макс вернулся с пакетом хлеба, нацедил лучшего пива и вручил полный бокал гостю. Ткнул в кнопку, запустив под потолком диско-шар. И заметил, как по-детски восторженно уставился на забегавшие по полу и стенам блики гость. Очевидно, для него такие вещи были в новинку.
— Я — Макс, это мой бар. Точнее, бати, но он недавно помер и теперь это мой бар. Как тебе пиво?
— У нас по-другому варили.
— Крылышки будешь? Ща быстро заряжу порцию.
Касс с интересом на него взглянул.
— Буду. Один. Я пока почти не ем.
— Болеешь значит? — Макс быстро, под любопытным взглядом незнакомца приготовил соус и утопил в нем все крылышки, пусть лежат и пропитываются. Как только будет можно, угостит бедолагу. Интересно, откуда он?
— Гренки с солью и чесноком? Пока готовятся крылья?
— Можно. Только... сюда идут. Двое. Агрессивные.
— Плохо. Вот что, Касс… Там кладовка, иди посиди, пока тут все не закончится!
— Что им надо? — гость не тронулся с места, разглядывая вошедших. Здоровенные парни с короткими дубинками в руках.
— Денег. Что таким надо! — проворчал Макс, прикидывая, как быстро приедет полиция и приедет ли вообще. Он-то сигнализацию нажал, но могли сигнал и заблокировать.
— О! С дружком, значит! — Один из громил схватил Касса за шиворот и швырнул к стене. — Сиди тут, до тебя очередь дойдет.
— Ну, это вопрос спорный, — не промолчал Касс, мотая головой.
— Его не трожьте, — Макс вышел из-за прилавка. — Он просто с разгрузкой помог.
— Этот дохляк? Не смеши, — заявил второй. — Кто он? Дружок твой? Братик?
Бандиты пошли по бару, опрокидывая столы и стулья. Донесся хруст ломаемой мебели. Тонко звякнул, разбиваясь, бокал...
— Как говорит госпожа Винг, не важно, кто человек, важно, кто его крыша, — вдруг заявил, вставая на ноги, Касс. — Я даже не собираюсь сам о вас мараться!
Дверь опять перекрыло тенью и в помещение ворвались четверо, вооруженных отнюдь не палками. На нападавших смотрели стволы пистолетов. На груди, рядом с эмблемой музея, красовалось изображение атакующего сокола.
Дубинки полетели на пол, Макс удивленно уставился на гостя, пытаясь сообразить, что за птица помогала ему в разгрузке.
— Ты не пострадал? — один из охранников подошел к Кассу.
— Кажется, сильный ушиб, — пожаловался тот. — Пусть Алиса посмотрит... я пока не очень разбираюсь.А еще они разбили мое пиво.
— Не волнуйся, сейчас мы им объясним, как себя надо вести… с ценными экспонатами.
Касс подождал, пока вся компания выкатится, слегка поморщился от звука полицейской сирены и попросил:
— А можно еще пива? А я тебе мебель поставить помогу.
— А она что… из мертвой плоти? — обалдело выдохнул Макс. — Ты вообще кто?
— Она из мертвого дерева. — Касс повернул руку ладонью вверх, сделал приглашающий жест и столы со стульями зашевелились, взмывая в воздух и расставляясь по залу сами собой.
— Ты кто? — повторил Макс, машинально, почти не замечая, что делают руки, наполняя пивом бокал.
— Я? Музейный сотрудник. — Касс присел у сломанного стула и провел пальцами по треснувшей ножке, сращивая ее. — Мумией работаю.
«Может, мне, вопреки предсказанию, и не захватить целый мир, но музей и бар — вполне достойное завоевание для древнего некроманта, — Кассиметрос усмехнулся: — Да хранит меня острокрылый Стрикс!»
— Касс! — окликнул его один из находящихся рядом людей. — А ты кем был... при жизни?
— Я не помню, — уже привычно ответил он. Не надо им знать. И что может быть естественнее, чем позабыть за время многовекового сна все, что было до смерти?
Люди ходили вокруг, совещались... Он слушал и запоминал. И все больше приходил в ужас — не владея информацией, невозможно выжить в этом новом мире. Да что там выжить! Он же даже не понял, какие заклинания заставили воду литься на него и почему с этой чудесной силой управляется не великий маг или механикус, а непригодный ни к чему толстяк!
— Касс, может тебе еще водички? — а вот и Роман. С очередным стаканом. Касс поднял руку и осторожно (пальцы еще не слушались) взял стакан под восторженное аханье людей в белом. И даже удержал, в отличие от предыдущих двух. Пересохшие внутренности приняли жидкость, тут же ее впитав. Кровь была бы лучше, но, увы — она пополняла энергию, но не восстанавливала плоть. Вот сиди и ищи гармонию, лаарский царь Кассиметрос.
— Касс, а что обозначает вот этот рисунок? — присевшая рядом женщина изо всех сил подумала об атакующей сверху птице.
— Его зовут Стрикс. Бог. Охотник, воин. Сокол.
— Спасибо, Касс, ты наверное был жрецом. Богов ты помнишь, а себя забыл. — Он ощутил ее сочувствие и заботу. Жрецом... можно сказать и так.
— Я устал. Тяжело. — Решил он отказаться от дальнейшей беседы и заодно прощупать границы дозволенного.
— Ой, — ахнула она. — Конечно, пойдем! Мы тебя пока в город не выпустим, сам понимаешь, но здесь есть очень комфортные комнаты отдыха. Одну из них можешь занять.
— Как туда попасть?
Его подхватили с двух сторон. Помогли распрямиться, удержаться на ногах. Он мог их убить. Не стал. Пусть отведут в эту свою комнату. Пусть распоряжаются — они знают, он нет.
— Касс, вот смотри — тут кровать, стол, стулья и кресло. Свет включается вот так, — женщина коснулась стены его рукой. — Когда ложишься спать — отключаешь. Санузел с душем за стеной, вот тут... Тебе, наверное, непривычно!
— Привыкну. — Касс огляделся. В магическом зрении все предметы казались тенями самих себя, но все-таки у него получилось сориентироваться. И подавить горький смех. Тот, кто жил в огромном дворце, сейчас сидит в помещении, годном разве что для крестьянина! Есть ли граница падения?
— Касс, — женщина подвела его к кровати, помогла лечь, накрыла одеялом ноги. — Вот здесь кнопка, нажми, чтобы позвать.
— Как тебя зовут? — Вроде она говорила, но это было так давно, три часа назад. Он забыл все, особенно чужие его слуху имена.
— Алиса. Алиса Винг. — Голос прозвучал очень мягко. — А рядом — Марк. Он тоже тебе будет помогать. Мы будем дежурить по очереди.
Он послал ей образ: небольшое животное с острыми ушами. Второй облик его госпожи и покровительницы.
— Что это, Касс.
— Авелас. Та что дает жизнь. Возьми себе.
— Все ценности принадлежат музею, — возразила она. И, прежде чем он сосредоточился для следующей речи, пообещала: — Я могу заказать себе такое же и носить. Тебя устроит?
— Да. Авелас — женщины, Стрикс — мужчины. Мне иначе сложно. — И бессильно откинулся на подушку, прервав беседу.
Люди отошли далеко, к саркофагу, не подозревая, что восставший мертвец уже раскинул свои сети и слышит каждое слово.
— Что скажешь, Марк?
— Не знаю, может, темнит парень, а может, и правда забыл за столько лет свою жизнь! Будем потихоньку выспрашивать, сопоставлять! Так постепенно и узнаем, что он там прячет. Надо вызвать у него доверие, если он действительно жрец… Нам следует сделать себе медальоны со Страксом и Авелас.
— Он произносит — Стрикс.
— Заодно и в расшифровке письменности поможет. Лаар от нас слишком далеко, и слишком разная культура. Без него будет в тысячу раз сложнее.
Если бы Касс мог, он бы рассмеялся. Но стянутая высыханием кожа пока мимике не поддавалась. И приходилось лежать и медленно восстанавливаться. Впрочем, чему он научился за эти пять тысяч лет, так это терпению.
Три месяца спустя.
Макс с неприязнью уставился на машину, которую предстояло разгрузить. Но... бар без острых крылышек — не бар. Именно ими и славен был «Старый гвоздь». Острые крылья брали к напиткам, заказывали на дом, уносили с собой вместе с фирменными пакетами. И не так и важно, что заказал клиент: пиво или коктейль «Три поросенка», все равно крылышки он возьмет.
На ящики упала тень, кто-то совершенно бесшумно приблизился. Макс обернулся. Обычный парень, худой, в стандартной униформе охранника, висевшей на нем, как на вешалке, с интересом заглядывал в машину.
— Привет! Бар еще закрыт, — на всякий случай сказал Макс. — Но, если хочешь... поможешь перетащить ящики, пива налью.
— Не понимаю, о чем ты, — с легким акцентом произнес парень. — Но, если надо, ящики могу помочь.
— Тогда бери хлеб, он полегче, — Макс указал на мешки, в которых лежали будущие гренки с чесноком и солью. — Не то, чтобы я сам не мог, просто вдвоем веселее. А потом по пивку! Ты, как я понял, новенький? Как зовут-то?
— Скорее очень старенький… — пробормотал незнакомец, разглядывая груз. — Касс. Можешь называть так. Даже забавно... Отойди с дороги и открой дверь!
Пожав плечами, Макс открыл дверь и... чуть не закрыл обратно. Крылышки, свежайшие, отсеченные от курицы и, несомненно, мертвые — взмыли в воздух и направились к нему, то есть, в открытую дверь бара.
— Куда положить-то? — спросил парень.
— Погоди! — Макс быстро и привычно подсунул обломок кирпича, схватил опустевшие ящики и понесся внутрь. Там он поставил их на стол и крикнул: — Сюда давай!
Крылышки под его пристальным взглядом устремились в ящики, немного потолкались, но поместились все. Касс заглянул в дверь и уточнил:
— Можно войти?
— Да, конечно! Ты здесь всегда желанный гость! А хлеб и колбасу можешь?
Гость неуверенно переступил порог, огляделся. Лунный свет неприятно блеснул в его темных глазах. Протянул руку и коснулся охранного троерунья.
— Забавный интерьер. А это что?
— От нечисти и нежити.
— Да? Очень странно... Хлеб и колбасу не могу. Они не мертвая плоть и мне не повинуются.
— А врали, что из мяса... Ладно, ща сам притащу. Посиди внутри.
Макс вернулся с пакетом хлеба, нацедил лучшего пива и вручил полный бокал гостю. Ткнул в кнопку, запустив под потолком диско-шар. И заметил, как по-детски восторженно уставился на забегавшие по полу и стенам блики гость. Очевидно, для него такие вещи были в новинку.
— Я — Макс, это мой бар. Точнее, бати, но он недавно помер и теперь это мой бар. Как тебе пиво?
— У нас по-другому варили.
— Крылышки будешь? Ща быстро заряжу порцию.
Касс с интересом на него взглянул.
— Буду. Один. Я пока почти не ем.
— Болеешь значит? — Макс быстро, под любопытным взглядом незнакомца приготовил соус и утопил в нем все крылышки, пусть лежат и пропитываются. Как только будет можно, угостит бедолагу. Интересно, откуда он?
— Гренки с солью и чесноком? Пока готовятся крылья?
— Можно. Только... сюда идут. Двое. Агрессивные.
— Плохо. Вот что, Касс… Там кладовка, иди посиди, пока тут все не закончится!
— Что им надо? — гость не тронулся с места, разглядывая вошедших. Здоровенные парни с короткими дубинками в руках.
— Денег. Что таким надо! — проворчал Макс, прикидывая, как быстро приедет полиция и приедет ли вообще. Он-то сигнализацию нажал, но могли сигнал и заблокировать.
— О! С дружком, значит! — Один из громил схватил Касса за шиворот и швырнул к стене. — Сиди тут, до тебя очередь дойдет.
— Ну, это вопрос спорный, — не промолчал Касс, мотая головой.
— Его не трожьте, — Макс вышел из-за прилавка. — Он просто с разгрузкой помог.
— Этот дохляк? Не смеши, — заявил второй. — Кто он? Дружок твой? Братик?
Бандиты пошли по бару, опрокидывая столы и стулья. Донесся хруст ломаемой мебели. Тонко звякнул, разбиваясь, бокал...
— Как говорит госпожа Винг, не важно, кто человек, важно, кто его крыша, — вдруг заявил, вставая на ноги, Касс. — Я даже не собираюсь сам о вас мараться!
Дверь опять перекрыло тенью и в помещение ворвались четверо, вооруженных отнюдь не палками. На нападавших смотрели стволы пистолетов. На груди, рядом с эмблемой музея, красовалось изображение атакующего сокола.
Дубинки полетели на пол, Макс удивленно уставился на гостя, пытаясь сообразить, что за птица помогала ему в разгрузке.
— Ты не пострадал? — один из охранников подошел к Кассу.
— Кажется, сильный ушиб, — пожаловался тот. — Пусть Алиса посмотрит... я пока не очень разбираюсь.А еще они разбили мое пиво.
— Не волнуйся, сейчас мы им объясним, как себя надо вести… с ценными экспонатами.
Касс подождал, пока вся компания выкатится, слегка поморщился от звука полицейской сирены и попросил:
— А можно еще пива? А я тебе мебель поставить помогу.
— А она что… из мертвой плоти? — обалдело выдохнул Макс. — Ты вообще кто?
— Она из мертвого дерева. — Касс повернул руку ладонью вверх, сделал приглашающий жест и столы со стульями зашевелились, взмывая в воздух и расставляясь по залу сами собой.
— Ты кто? — повторил Макс, машинально, почти не замечая, что делают руки, наполняя пивом бокал.
— Я? Музейный сотрудник. — Касс присел у сломанного стула и провел пальцами по треснувшей ножке, сращивая ее. — Мумией работаю.
«Может, мне, вопреки предсказанию, и не захватить целый мир, но музей и бар — вполне достойное завоевание для древнего некроманта, — Кассиметрос усмехнулся: — Да хранит меня острокрылый Стрикс!»
