- Здесь расписание экзаменов! Поговорите с дочерьми...
Назад педагоги возвращались в отвратительном настроении.
- Всё она врет! - убежденно толковала Римма Васильевна. - Девки её давно уже пустились во все тяжкие! Юные путаны...
- Мать может и сама не знать, что происходит в её отсутствии, - вяло возразила Ольга Борисовна, - и свято верить в порядочность дочек. Да и кто на самом деле знает, что там эти мужики делали. Пили - это факт, а всё остальное... жалко мне её!
Римма Васильевна фыркнула:
- Ты себя пожалей! Видела, что у этой шалавы в холодильнике? И форель, и колбаса сыро-копченная! А ты такое даже на Новый год себе позволить не можешь!
Что правда, то правда! И всё же Ольге Борисовне было жалко женщину. Работает, не покладая рук, а девчонки дружбу с пьяницей "свояком" водят. Мало ли, перепьются мужики, да ещё и изнасилуют юных дурочек! Вот горе-то! Никакой колбасе не обрадуешься!
Вернувшись в школу, они с Риммой Васильевной старательно написали отчеты о посещении дома Савенковых с выводами типа: "Условия жизни благоприятные. Семья материально обеспечена. Санитарное состояние в норме", и с чистой совестью отправились домой.
А через день двух учительниц вызвали не куда-нибудь, а прямиком в прокуратуру.
- На каком основании вы в отсутствии взрослых, без приглашения завалились в дом, где находились две несовершеннолетние? - спросил их молоденький плюгавый юноша, на котором прокурорский китель смотрелся, по меньшей мере, смешно.
- Так экзамены...
- Это квалифицируется, как незаконное проникновение в жилище в отсутствии хозяев!
- А ничего, что "в отсутствии хозяев" там находились три пьяных мужика и две пятнадцатилетние девчонки! - вскипела Ольга Борисовна.
- А гражданка Савенкова утверждает, что никаких мужчин не было, что вы ворвались в её дом, угрожали вызвать милицию, залезли в холодильник и оскорбляли дочерей-подростков!
- Да не было этого! Мы только...
- Хотите совет? - не стал слушать их возмущенных оправданий чиновник от закона.- Отправляйтесь к Ирине Викторовне, попросите у неё прощения и умоляйте забрать заявление, если не хотите, чтобы в школу пришло предписание о вашем "служебном несоответствии".
Такого унижения отдавшие всю свою жизнь служению педагогике Ольга Борисовна и Римма Васильевна не испытывали никогда. Их даже не захотели выслушать, дать как-то оправдаться! И кто? Едва закончивший университет сопляк, который и жизнь-то видел только на экране телевизора.
У дам моментально подскочило давление, закололо сердце, и вылезли все болячки, которые бывают у женщин их возраста. Учительницы появились в школе, благоухая валерьянкой и с нитроглицерином под языком. А там... там их уже ждала на полном боевом взводе госпожа Буфетова!
- Вы позорите звание педагога! - яростно ревела она. - Таких надо гнать поганой метлой из рядов российского учительства! Подростки... права детей! Уполномоченный по детству... Конвенция....
- Да пили эти вруньи всю ночь с местными алкашами! - рьяно оправдывалась Римма Васильевна. - Да ещё вон какие наглючие...
- Дети лгать не будут! Это вы во всем виноваты! Немедленно... открытый педсовет прямо на дому у Савенковых, под протокол! Я вам покажу, как не соблюдать права детей на защиту их чести и достоинства! Я сама на вас в суд подам!
- Там тесно... мы не разместимся всем коллективом в сорок человек,- устало пробормотала, сразу же потерявшая боевой задор Римма Васильевна.
В результате к Савенковым коллективно кланяться в ноги отправилась весьма представительная группа: впереди перла грудью госпожа Буфетова, за ней семенила директриса и два завуча. Замыкала скорбное шествие на учительскую Голгофу председатель профкома и две виновницы "торжества".
- Уволюсь! Пошли они все к черту вместе с их ювенальной педагогикой! - бормотала себе под нос Римма Васильевна. - Столько лет коту под хвост... Ещё бы я не кланялась каждой шалаве!
Ольга Борисовна осторожно помалкивала: она не могла себе позволить уволиться. Свободных рабочих мест в маленьком городке нет, а дочь надо учить, да и самой что-то есть.
И как не бурлила в её груди обида, она крепилась, хотя от такой вопиющей несправедливости хотелось плакать.
День перевалил за вторую половину дня, когда учительская делегация втянулась в калитку знакомого особнячка.
А между тем, дом жил своей жизнью очень далекой от "малого" и "большого" педсовета, который там собиралась проводить мадам Буфетова. Из распахнутых окон уже неслись не звуки заунывного шансона, а веселенький припевчик: "...а у тебя губы бантиком, а попка краником..."
- Это как? - шепнула обескураженная профсоюзная дама Ольге Борисовне.
- Сейчас у нас у всех станут "попки краником"! - хмуро пообещала та, ещё и заслышав перебивающие звуки музыки громкие мужские голоса.
Заведующая районо громко постучал в дверь и, выпятив вперед грудь, начальственно зашла в дом:
- Здравст....
Она даже не успела до конца поздороваться, потому что потеряла дар речи.
В клубах табачного дыма за накрытым столом сидело пятеро пьяных мужиков, тут же крутились и сама пьяная Савенкова, и её дочки.
- Да ты посмотри, даже прокуратура этих прощелыг не проймет! - заорала мамаша.
Её вопль видимо был воспринят как сигнал к действию, потому что прямо в лоб мадам Буфетовой прилетела пустая бутылка из-под водки.
Что было потом трудно поддается описанию! Вызванная соседями полиция забрала всех, и в "обезьяннике" потом плечом к плечу сидели и учителя, и изрядно побитая Буфетова, и пьяненькое трио Савенковых. Пока суд да дело, выпустили их оттуда уже ближе к ночи.
- Заявление я заберу! - хмуро пообещала Савенкова на прощание. - Вы не подумайте чего плохого, я день рождения кума отмечала. А он такой...
- Что вы, что вы, мы и не собирались ничего думать! - за всех ответила Ольга Борисовна.
Буфетова промолчала... И надо сказать, что этот казус навсегда отбил у зануды желание проводить "большие" и "малые" педсоветы на дому у учеников, да и вообще, она как-то перестала постоянно голосить о "правах подростков". В школу, где работали наши учителя, дама забыла дорогу, к величайшей радости всего коллектива.
Но для Риммы Васильевны эта история не закончилась. Теперь стоило ей только написать очередную жалобу участковому на своих соседей, как этот бессердечный мужик моментально вспоминал прогремевший на весь городок скандал:
- Вот вас ведь тоже несправедливо обвиняли! Понравилось?
Нет, конечно! А ещё больше не нравится, когда все кому не лень постоянно тычут в глаза тем, что ты предпочла бы забыть.
Впрочем, это и означает: быть учителем в маленьком городке!
Назад педагоги возвращались в отвратительном настроении.
- Всё она врет! - убежденно толковала Римма Васильевна. - Девки её давно уже пустились во все тяжкие! Юные путаны...
- Мать может и сама не знать, что происходит в её отсутствии, - вяло возразила Ольга Борисовна, - и свято верить в порядочность дочек. Да и кто на самом деле знает, что там эти мужики делали. Пили - это факт, а всё остальное... жалко мне её!
Римма Васильевна фыркнула:
- Ты себя пожалей! Видела, что у этой шалавы в холодильнике? И форель, и колбаса сыро-копченная! А ты такое даже на Новый год себе позволить не можешь!
Что правда, то правда! И всё же Ольге Борисовне было жалко женщину. Работает, не покладая рук, а девчонки дружбу с пьяницей "свояком" водят. Мало ли, перепьются мужики, да ещё и изнасилуют юных дурочек! Вот горе-то! Никакой колбасе не обрадуешься!
Вернувшись в школу, они с Риммой Васильевной старательно написали отчеты о посещении дома Савенковых с выводами типа: "Условия жизни благоприятные. Семья материально обеспечена. Санитарное состояние в норме", и с чистой совестью отправились домой.
А через день двух учительниц вызвали не куда-нибудь, а прямиком в прокуратуру.
- На каком основании вы в отсутствии взрослых, без приглашения завалились в дом, где находились две несовершеннолетние? - спросил их молоденький плюгавый юноша, на котором прокурорский китель смотрелся, по меньшей мере, смешно.
- Так экзамены...
- Это квалифицируется, как незаконное проникновение в жилище в отсутствии хозяев!
- А ничего, что "в отсутствии хозяев" там находились три пьяных мужика и две пятнадцатилетние девчонки! - вскипела Ольга Борисовна.
- А гражданка Савенкова утверждает, что никаких мужчин не было, что вы ворвались в её дом, угрожали вызвать милицию, залезли в холодильник и оскорбляли дочерей-подростков!
- Да не было этого! Мы только...
- Хотите совет? - не стал слушать их возмущенных оправданий чиновник от закона.- Отправляйтесь к Ирине Викторовне, попросите у неё прощения и умоляйте забрать заявление, если не хотите, чтобы в школу пришло предписание о вашем "служебном несоответствии".
Такого унижения отдавшие всю свою жизнь служению педагогике Ольга Борисовна и Римма Васильевна не испытывали никогда. Их даже не захотели выслушать, дать как-то оправдаться! И кто? Едва закончивший университет сопляк, который и жизнь-то видел только на экране телевизора.
У дам моментально подскочило давление, закололо сердце, и вылезли все болячки, которые бывают у женщин их возраста. Учительницы появились в школе, благоухая валерьянкой и с нитроглицерином под языком. А там... там их уже ждала на полном боевом взводе госпожа Буфетова!
- Вы позорите звание педагога! - яростно ревела она. - Таких надо гнать поганой метлой из рядов российского учительства! Подростки... права детей! Уполномоченный по детству... Конвенция....
- Да пили эти вруньи всю ночь с местными алкашами! - рьяно оправдывалась Римма Васильевна. - Да ещё вон какие наглючие...
- Дети лгать не будут! Это вы во всем виноваты! Немедленно... открытый педсовет прямо на дому у Савенковых, под протокол! Я вам покажу, как не соблюдать права детей на защиту их чести и достоинства! Я сама на вас в суд подам!
- Там тесно... мы не разместимся всем коллективом в сорок человек,- устало пробормотала, сразу же потерявшая боевой задор Римма Васильевна.
В результате к Савенковым коллективно кланяться в ноги отправилась весьма представительная группа: впереди перла грудью госпожа Буфетова, за ней семенила директриса и два завуча. Замыкала скорбное шествие на учительскую Голгофу председатель профкома и две виновницы "торжества".
- Уволюсь! Пошли они все к черту вместе с их ювенальной педагогикой! - бормотала себе под нос Римма Васильевна. - Столько лет коту под хвост... Ещё бы я не кланялась каждой шалаве!
Ольга Борисовна осторожно помалкивала: она не могла себе позволить уволиться. Свободных рабочих мест в маленьком городке нет, а дочь надо учить, да и самой что-то есть.
И как не бурлила в её груди обида, она крепилась, хотя от такой вопиющей несправедливости хотелось плакать.
День перевалил за вторую половину дня, когда учительская делегация втянулась в калитку знакомого особнячка.
А между тем, дом жил своей жизнью очень далекой от "малого" и "большого" педсовета, который там собиралась проводить мадам Буфетова. Из распахнутых окон уже неслись не звуки заунывного шансона, а веселенький припевчик: "...а у тебя губы бантиком, а попка краником..."
- Это как? - шепнула обескураженная профсоюзная дама Ольге Борисовне.
- Сейчас у нас у всех станут "попки краником"! - хмуро пообещала та, ещё и заслышав перебивающие звуки музыки громкие мужские голоса.
Заведующая районо громко постучал в дверь и, выпятив вперед грудь, начальственно зашла в дом:
- Здравст....
Она даже не успела до конца поздороваться, потому что потеряла дар речи.
В клубах табачного дыма за накрытым столом сидело пятеро пьяных мужиков, тут же крутились и сама пьяная Савенкова, и её дочки.
- Да ты посмотри, даже прокуратура этих прощелыг не проймет! - заорала мамаша.
Её вопль видимо был воспринят как сигнал к действию, потому что прямо в лоб мадам Буфетовой прилетела пустая бутылка из-под водки.
Что было потом трудно поддается описанию! Вызванная соседями полиция забрала всех, и в "обезьяннике" потом плечом к плечу сидели и учителя, и изрядно побитая Буфетова, и пьяненькое трио Савенковых. Пока суд да дело, выпустили их оттуда уже ближе к ночи.
- Заявление я заберу! - хмуро пообещала Савенкова на прощание. - Вы не подумайте чего плохого, я день рождения кума отмечала. А он такой...
- Что вы, что вы, мы и не собирались ничего думать! - за всех ответила Ольга Борисовна.
Буфетова промолчала... И надо сказать, что этот казус навсегда отбил у зануды желание проводить "большие" и "малые" педсоветы на дому у учеников, да и вообще, она как-то перестала постоянно голосить о "правах подростков". В школу, где работали наши учителя, дама забыла дорогу, к величайшей радости всего коллектива.
Но для Риммы Васильевны эта история не закончилась. Теперь стоило ей только написать очередную жалобу участковому на своих соседей, как этот бессердечный мужик моментально вспоминал прогремевший на весь городок скандал:
- Вот вас ведь тоже несправедливо обвиняли! Понравилось?
Нет, конечно! А ещё больше не нравится, когда все кому не лень постоянно тычут в глаза тем, что ты предпочла бы забыть.
Впрочем, это и означает: быть учителем в маленьком городке!
