У Инн заалели щеки. Она и хотела, и боялась этого свидания - уж слишком много от него зависело, вся жизнь! До этого ничего не мешало ей мечтать о скромном венчании в какой-нибудь тихой церкви, о будущей совместной жизни. Несколько слов Эдвина могли не оставить от этой мечты даже следа.
Мортланд появился в тот день, когда Туанете, как упрямо называла её мать, исполнился месяц.
Стояло прохладное сентябрьское утро - свежее и пронзительно прозрачное, как бодрящий воздух, окутывающий ещё сонный сад. Сразу после завтрака Инн вышла на свежий воздух - ночью дочка капризничала и не давала покоя, зато теперь крепко спала, а усталая мать страдала от легкой головной боли. Впрочем, та быстро прошла во время неспешной прогулки по саду. Пахло яблоками, сливами, приближающейся осенью и тревогой неуверенности в завтрашнем дне.
- К вам приехал джентльмен,- догнала француженку служанка,- он хочет с вами поговорить!
Сердце Инн сделало резкий скачок, заставив испуганно застыть на месте. Кроме Мортланда некому было навестить молодую мать, а значит, сейчас решится всё - и от её красноречия зависела судьба не только самой, но что гораздо важнее - Туанеты!
В гостиной герцога не оказалось... и тогда встревоженная Инн поспешила в детскую.
Через приоткрытую дверь она увидела Эдвина, с любопытством склонившегося над колыбелью дочери. Девочка пошевелилась, губы 'железного' герцога раздвинулись в скупой улыбке. Момент был подходящим - Инн перекрестилась, прошептала краткую молитву Пресвятой Деве и шагнула за порог, как самоубийца шагает в пропасть.
- Здравствуй, Эдвин!
Мортланд моментально надел на лицо непроницаемую маску, холодно посмотрев на любовницу, но Инн было достаточно украдкой подсмотренного мига, чтобы не дать сбить себя с толку.
- Не правда ли, она - чудо?- мать с улыбкой подошла к колыбели, приглашая отца вновь взглянуть на дочь. - Посмотри, как она похожа на тебя! Тот же подбородок и так же хмурит брови, когда ей что-то не по нраву...
Герцог с непонятной улыбкой осмотрел её лицо.
- После родов ты стала ещё обворожительнее, - задумчиво обвел он пальцем контур её подбородка,- ослепительно хороша! И по-прежнему меня любишь?
- Больше жизни!- грустно призналась Инн, поймав губами и чуть прикусив этот бесцеремонный палец. - Наверное, глупо с моей стороны в этом признаваться после того, как ты столько раз отталкивал меня, но... это правда! Я не могу жить без тебя!
- А зачем тебе жить без меня,- Мортланд зарылся пальцами в прядях её волос,- Вудвилл-лодж ждет нас!
Инн стало немного не по себе - не этого предложения она ждала от возлюбленного, но счастье видеть его было столь велико, что горечь сменилась другой торжествующей мыслью:
- А разве там...,- с надеждой произнесла она, вопрошающе заглядывая в темные глаза Мортланда, и тут же осеклась, боясь получить нелицеприятный ответ.
Но герцог, конечно же, понял недосказанную мысль.
- Нет,- твердо ответил он,- у меня не было всё это время женщины. Я ждал тебя!
Если бы поцелуями можно было задушить, то джентльмена настигла бы безвременная кончина - с такой радостью накинулась на него восторженная любовница.
- Любимый, какой же ты упрямый! А я ведь чуть не умерла от ревности..., что только не придумывала себе! Признаться стыдно!
- Ситуация явно не нормальная. С одной стороны у меня есть любимая женщина, с другой - я чуть ли не год живу, как монах. Ты вопреки моему желанию родила дочь, сумела настоять на своем. Могу ли я рассчитывать, что больше ты не будешь издеваться надо мной подобным образом?
- Эдвин,- Инн поцеловала любовника, сжимая его в объятиях,- неужели тебе не понравилась наша девочка?
- Понравилась,- неожиданно легко согласился Мортланд,- чудный ребенок! Я признаю Кетрин своей дочерью, но, милая, это моя последняя уступка твоему материнскому инстинкту. В дальнейшем, я бы хотел, чтобы всё внимание было уделено только моей персоне! Могу ли я на это рассчитывать, если то и дело слышу уверения в любви?
- Конечно, любимый, конечно! Только в тебе для меня сосредоточился весь мир!
Мортланд сухо хмыкнул каким-то своим мыслям.
- Ловлю тебя на слове! Мне приятна твоя искренность. Не надо грустить, совсем скоро мы вновь будем вместе! Обещаю увезти тебя в Брайтон недели на две - у меня там дом, где мы без помех сможем насладиться обществом друг друга и прекрасным видом на море.
- Я люблю тебя!
- Я тоже!
И он ушёл, скользнув на прощание губами по лбу сразу же впавшей в угнетенное состояние духа любовницы, но это продолжалось недолго.
Соланж сидел в своем кабинете за деловыми письмами, когда туда чуть ли не бегом ворвалась счастливая Иннин. С довольным смехом, расправив от полноты счастья руки, она закружилась по комнате, а потом крепко ухватилась за спинку стула своего приятеля, по-детски подпрыгивая от радости и нетерпения.
- Рауль! Он любит меня!
Гувернер оглянулся. Может, его улыбке не хватало сердечности, но, тем не менее, он все-таки сумел изобразить её на губах.
- Я рад!
- Мы будем вместе - и он, и я, и наша малышка!
- Его светлость сделал вам предложение?
Улыбка сползла с губ только что сиявшей от счастья женщины.
- Нет,- сдержанно ответила она,- но, я думаю, он со временем поймет...
- Что поймет? - француз задавал свои вопросы спокойно и доброжелательно, но Инн становилось от них весьма не по себе.
Она укоризненно посмотрела на Соланжа.
- Он поймет, что с появлением Туанеты мы стали уже не просто любовниками, а семьей! Эдвин согласился, что наша дочь - настоящее чудо, и сказал, что признает её своей. Мы будем счастливы втроем. Главное, что он нас любит!
Соланж преувеличенно внимательно рассматривал бумаги на столе, но потом все-таки нехотя спросил:
- Он прямо так и сказал, что Туанета будет жить в Вудвилл-лодж?
Инн удивленно посмотрела на собеседника - она никак не могла взять в толк, о чем он её спрашивает?
- Но если я буду жить в Вудвилл-лодж, то где же может ещё находиться моя дочь? Странные вопросы вы задаете, Рауль!
Тот пожал плечами, посыпая песком письмо.
- Я плохо разбираюсь в подобных делах,- подчеркнуто равнодушно пробормотал он,- вот и задаю всякие нелепые вопросы! Но, всё-таки, насколько я понял, Мортланд ничего не говорил вам о своих планах относительно дочери?
- Я же вам сказала,- сердито нахмурилась Инн,- Эдвин пообещал признать ребенка своим, какие ещё могут быть у него планы? О чём вы?
Соланж высоко вздернул брови и покосился на хмурящуюся молодую женщину.
- Не сердитесь,- мягко улыбнулся он,- я просто глупец, раз умудрился расстроить вас в такой счастливый день. Это жизнь неудачника сделала меня подозрительным брюзгой!
- О, Рауль,- тут же оттаяла Иннин и улыбнулась в ответ,- я очень ценю твое внимание и заботы, ведь ты мой единственный друг! Но сейчас я так счастлива, так счастлива!
- Я рад за тебя, дорогая, искренне рад! А сейчас извини, но у меня срочная работа.
И что можно поделать с таким занудой? Инн снисходительно улыбнулась, и, строя радужные планы относительно ближайшего будущего, вернулась к повседневным делам, с нетерпением ожидая, когда же Мортланд приедет за ней с дочерью, и они, наконец-то, будут жить единой семьей - он, она и Туанета.
Прошло две недели.
В тот роковой день всё шло, как обычно. Инн покормила малышку, уложила её спать и вышла в сад немного прогуляться перед сном. В последние дни постоянно шли дожди, и только сегодня небо просветлело и стало возможно выйти из дома.
Она брела по дорожке, осторожно обходя лужи и стараясь не намочить юбки о края мокрых газонов. Мысли молодой женщины были далеко и от Кастл-рока, и окружающих её деревьев. Она думала о Мортланде и о его обещании забрать её с дочерью отсюда. Не то, чтобы Иннин сомневалась в герцоге и его обещаниях, нет! Но она отчаянно тосковала по нему, мечтая, как можно скорее попасть в его объятия, и каждый день вынужденной разлуки длился для неё бесконечно.
Побродив по парку с полчаса, она вернулась обратно и рассеянно заглянула в детскую, чтобы посмотреть, насколько спокойно спит дочь, но кроватка оказалась пуста.
Инн удивленно огляделась и позвала экономку.
- Миссис Смит,- спросила она хмурую женщину, почему-то отводящую глаза,- где моя дочь? Вам не кажется, что для прогулок по саду час уже поздний?
Сухопарая экономка виновато согнулась, нервно теребя оборку передника.
- Так это,- глухо пробормотала она себе под нос,- маленькую леди увезли!
- Увезли? - Инн показалось, что она ослышалась. - Что вы такое говорите? Кто и куда мог её увезти?
- Не знаю, мэм! Только приехали люди и забрали... Спросите у месье Рауля, он знает!
Растерянная, с тошнотворно сжимающимся сердцем, она побежала разыскивать француза. Соланж сидел в своём кабинете, склонившись над бумагами.
- Рауль, где Туанета?
Соланж не сразу оглянулся на её голос. Сначала неторопливо отложил перо, затем свернул бумаги. Инн наблюдала за движениями его рук, и чем дольше он молчал, тем большим ужасом наполнялась её душа.
- Где Туанета? - уже не выдержав пытки, в истерике закричала она. - Пожалуйста, не молчи, не пугай меня!
Рауль, наконец-то, повернулся, но посмотреть ей в глаза, тоже не смог.
- Туанета у отца,- глухо пояснил он,- здесь были люди герцога, и они забрали девочку.
Инн почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног.
- Туанета в Вудвилл-лодж?
- Не думаю,- в сомнении протянул Соланж, поднимаясь с места,- скорее всего, она сейчас в лондонском доме Тейлоров, а может, он отправил свою дочь в какое-то из имений. Так или иначе, но девочка должна быть признана герцогской семьей. В таких случаях, имя матери остается неизвестным не только для широкой публики, но и для самого ребенка. Зачем же везти малютку в Вудвилл-лодж, если туда через несколько дней прибудете вы!
Инн стало настолько плохо, что она сползла по стенке на пол.
- Верните мне дочь,- простонала она немеющими губами,- моя Туанета..., отдайте мне её! Не нужно, ничего не нужно..., только она, моя девочка, мой цветок... я сейчас же...в Лондон... велите запрягать...
Потом были какие-то люди, тошнотворный запах нюхательных солей, приглушенные голоса, насильственно влитое лекарство, и сон... глубокий и страшный, больше похожий на смерть.
Когда утром она проснулась, то долго не могла понять, что это с ней? Почему так болит голова, и зачем тугие повязки перетягивают ей груди, ведь Туанета... Вместе с именем дочери, воспоминания полоснули её, как удар ножа, заставив застонать от боли.
- Иннин, - над кроватью нагнулся озабоченный Соланж с питьем в руках,- успокойся!
Но она решительно отстранила стакан - не время было залеживаться, когда надо действовать.
- Рауль, мне нужно срочно повидать Мортланда, объяснить ему...
- Разумеется,- охотно согласился тот,- только сначала успокойся, приди в себя и крепко подумай!
- О чём тут раздумывать? - Инн попыталась подскочить, но головная боль была настолько сильной, что комната качнулась вокруг, и пришлось со стоном вернуться на подушки. - Что со мной?
- Нервный срыв, я думаю,- огорчённо пояснил Соланж,- надо ещё немного полежать в кровати и набраться сил, прежде чем куда-то бежать и что-то требовать!
Несчастная мать, схватившись за виски, попыталась собраться с мыслями.
- Почему ты отдал её им? - возмущенно накинулась она на того, кто был под рукой. - Как ты мог?
Француз только пожал плечами.
- Девочку забрал родной отец! Кто я такой, чтобы вмешиваться в столь деликатные дела? Даже незаконнорожденная дочь герцога - не последняя фигура в жизни высшего света. Перед ней открыты все двери, она - завидная партия для любого жениха. Почему я должен был бороться против такого блестящего будущего? Разве жизнь рядом с куртизанкой-матерью более завидная доля? Позор, возможно, нищета и разврат! Ты этого бы хотела для своей малютки?
- Что за чушь ты несёшь?!
- Это не чушь,- едко возразил Соланж,- это неприглядная правда. Рано или поздно, но Мортланд сменит тебя на более свежую потаскушку, а ты отправишься прямиком на панель! Подумай же, что станет с твоей дочерью?
- Но? Но почему он не понимает..., ведь можно как-то ещё... Я не верю тебе! Мне надо с ним увидеться и он поймет, что нас нельзя разлучать с дочерью, что мы..., он..., я...
- Неужели ты, по-прежнему, тешишь себя надеждами на брак с Мортландом?- устало покачал головой Рауль. - Опомнись, Иннин! Он никогда на это не пойдет!
Юная женщина враждебно глянула на собеседника.
- Я должна с ним поговорить!
Соланж тяжело вздохнул и заботливо поправил на ней одеяло.
- Да, пожалуйста! - небрежно согласился он, чуть поморщившись. - Я сам отвезу тебя к нему, но не сегодня! Ты слишком слаба для бесед такого рода. Вот, выпей лекарство, если хочешь набраться сил для разговора.
Инн поспешно глотнула нечто горькое, и тот час отъехала в страну тяжелых мрачных сновидений. Очевидно, француз потчевал её очень сильным снотворным.
Два дня при помощи лекарств юную женщину удерживали в кровати. За это время у неё перегорело молоко, она выплакала море слёз, но и набралась решимости бороться за своего ребенка до конца.
- Рауль,- с мольбой глянула она в обеспокоенное лицо единственного друга. - Мне нужно увидеть Мортланда, но не в Вудвилл-лодж! Иначе..., вы понимаете, что я имею в виду?
- Понимаю! - хмуро склонил голову француз.
Рауль задумчиво потеребил подбородок, искоса поглядывая на возбужденную женщину.
- Такое место есть,- в сомнении протянул он,- для этого подойдет герцогская резиденция Мортланда.
- Вы с ума сошли! - перепугалась Инн, живо представив, как она на пороге дома встречается с её светлостью. - Это плохая идея!
- Почему,- пожал плечами Соланж,- у его светлости, когда он в Лондоне, с утра десятки посетителей. Одним нужна протекция, другим - деньги, третьим - ещё что-нибудь! Оденетесь неприметно, на голову накинете вуаль (благо, вам не привыкать прятать лицо, как сарацинке!), назоветесь вымышленным именем перед секретарем, и вперёд! Уж в его собственном кабинете, когда под дверью секретарь и куча народу, Мортланд вынужден будет вас выслушать.
Инн лихорадочно кивнула головой.
- Да! Конечно!
Целую ночь она не спала, сочиняя сотни вариантов обращений к бессердечному возлюбленному - она ему не даст забыть, благодаря кому малышка появилась на свет! И как он сопротивлялся, и как хотел её убить..., ничего не упустит!
Утром, обрядившись в чёрную вуаль и траурные юбки вдовы, добытые предприимчивым Соланжем, Инн уселась в карету. От волнения её било крупной дрожью.
Благо, что Рауль решил сопровождать свою соотечественницу в этой поездке. Он не утешал молодую женщину, только изредка позволяя себе сжимать её холодеющие руки.
- Иннин,- с состраданием в голосе сказал он, прежде чем она покинула экипаж, - может, мы отложим визит? Вы сейчас не в той форме, чтобы вести беседы с Мортландом!
- До завтра я не доживу,- молодая женщина едва смогла раздвинуть дрожащие губы в жалком подобии улыбки,- я не могу жить без моей девочки!
Им, можно сказать, повезло. Герцог оказался дома и вёл прием. Его секретарь Уинстон записал имя вдовы - миссис Грейс и пообещал, что его светлость обязательно примет её после обретающихся в той же узкой и темной приемной хмурого пожилого викария и двух мужчин, по виду стряпчих.
Мортланд появился в тот день, когда Туанете, как упрямо называла её мать, исполнился месяц.
Стояло прохладное сентябрьское утро - свежее и пронзительно прозрачное, как бодрящий воздух, окутывающий ещё сонный сад. Сразу после завтрака Инн вышла на свежий воздух - ночью дочка капризничала и не давала покоя, зато теперь крепко спала, а усталая мать страдала от легкой головной боли. Впрочем, та быстро прошла во время неспешной прогулки по саду. Пахло яблоками, сливами, приближающейся осенью и тревогой неуверенности в завтрашнем дне.
- К вам приехал джентльмен,- догнала француженку служанка,- он хочет с вами поговорить!
Сердце Инн сделало резкий скачок, заставив испуганно застыть на месте. Кроме Мортланда некому было навестить молодую мать, а значит, сейчас решится всё - и от её красноречия зависела судьба не только самой, но что гораздо важнее - Туанеты!
В гостиной герцога не оказалось... и тогда встревоженная Инн поспешила в детскую.
Через приоткрытую дверь она увидела Эдвина, с любопытством склонившегося над колыбелью дочери. Девочка пошевелилась, губы 'железного' герцога раздвинулись в скупой улыбке. Момент был подходящим - Инн перекрестилась, прошептала краткую молитву Пресвятой Деве и шагнула за порог, как самоубийца шагает в пропасть.
- Здравствуй, Эдвин!
Мортланд моментально надел на лицо непроницаемую маску, холодно посмотрев на любовницу, но Инн было достаточно украдкой подсмотренного мига, чтобы не дать сбить себя с толку.
- Не правда ли, она - чудо?- мать с улыбкой подошла к колыбели, приглашая отца вновь взглянуть на дочь. - Посмотри, как она похожа на тебя! Тот же подбородок и так же хмурит брови, когда ей что-то не по нраву...
Герцог с непонятной улыбкой осмотрел её лицо.
- После родов ты стала ещё обворожительнее, - задумчиво обвел он пальцем контур её подбородка,- ослепительно хороша! И по-прежнему меня любишь?
- Больше жизни!- грустно призналась Инн, поймав губами и чуть прикусив этот бесцеремонный палец. - Наверное, глупо с моей стороны в этом признаваться после того, как ты столько раз отталкивал меня, но... это правда! Я не могу жить без тебя!
- А зачем тебе жить без меня,- Мортланд зарылся пальцами в прядях её волос,- Вудвилл-лодж ждет нас!
Инн стало немного не по себе - не этого предложения она ждала от возлюбленного, но счастье видеть его было столь велико, что горечь сменилась другой торжествующей мыслью:
- А разве там...,- с надеждой произнесла она, вопрошающе заглядывая в темные глаза Мортланда, и тут же осеклась, боясь получить нелицеприятный ответ.
Но герцог, конечно же, понял недосказанную мысль.
- Нет,- твердо ответил он,- у меня не было всё это время женщины. Я ждал тебя!
Если бы поцелуями можно было задушить, то джентльмена настигла бы безвременная кончина - с такой радостью накинулась на него восторженная любовница.
- Любимый, какой же ты упрямый! А я ведь чуть не умерла от ревности..., что только не придумывала себе! Признаться стыдно!
- Ситуация явно не нормальная. С одной стороны у меня есть любимая женщина, с другой - я чуть ли не год живу, как монах. Ты вопреки моему желанию родила дочь, сумела настоять на своем. Могу ли я рассчитывать, что больше ты не будешь издеваться надо мной подобным образом?
- Эдвин,- Инн поцеловала любовника, сжимая его в объятиях,- неужели тебе не понравилась наша девочка?
- Понравилась,- неожиданно легко согласился Мортланд,- чудный ребенок! Я признаю Кетрин своей дочерью, но, милая, это моя последняя уступка твоему материнскому инстинкту. В дальнейшем, я бы хотел, чтобы всё внимание было уделено только моей персоне! Могу ли я на это рассчитывать, если то и дело слышу уверения в любви?
- Конечно, любимый, конечно! Только в тебе для меня сосредоточился весь мир!
Мортланд сухо хмыкнул каким-то своим мыслям.
- Ловлю тебя на слове! Мне приятна твоя искренность. Не надо грустить, совсем скоро мы вновь будем вместе! Обещаю увезти тебя в Брайтон недели на две - у меня там дом, где мы без помех сможем насладиться обществом друг друга и прекрасным видом на море.
- Я люблю тебя!
- Я тоже!
И он ушёл, скользнув на прощание губами по лбу сразу же впавшей в угнетенное состояние духа любовницы, но это продолжалось недолго.
Соланж сидел в своем кабинете за деловыми письмами, когда туда чуть ли не бегом ворвалась счастливая Иннин. С довольным смехом, расправив от полноты счастья руки, она закружилась по комнате, а потом крепко ухватилась за спинку стула своего приятеля, по-детски подпрыгивая от радости и нетерпения.
- Рауль! Он любит меня!
Гувернер оглянулся. Может, его улыбке не хватало сердечности, но, тем не менее, он все-таки сумел изобразить её на губах.
- Я рад!
- Мы будем вместе - и он, и я, и наша малышка!
- Его светлость сделал вам предложение?
Улыбка сползла с губ только что сиявшей от счастья женщины.
- Нет,- сдержанно ответила она,- но, я думаю, он со временем поймет...
- Что поймет? - француз задавал свои вопросы спокойно и доброжелательно, но Инн становилось от них весьма не по себе.
Она укоризненно посмотрела на Соланжа.
- Он поймет, что с появлением Туанеты мы стали уже не просто любовниками, а семьей! Эдвин согласился, что наша дочь - настоящее чудо, и сказал, что признает её своей. Мы будем счастливы втроем. Главное, что он нас любит!
Соланж преувеличенно внимательно рассматривал бумаги на столе, но потом все-таки нехотя спросил:
- Он прямо так и сказал, что Туанета будет жить в Вудвилл-лодж?
Инн удивленно посмотрела на собеседника - она никак не могла взять в толк, о чем он её спрашивает?
- Но если я буду жить в Вудвилл-лодж, то где же может ещё находиться моя дочь? Странные вопросы вы задаете, Рауль!
Тот пожал плечами, посыпая песком письмо.
- Я плохо разбираюсь в подобных делах,- подчеркнуто равнодушно пробормотал он,- вот и задаю всякие нелепые вопросы! Но, всё-таки, насколько я понял, Мортланд ничего не говорил вам о своих планах относительно дочери?
- Я же вам сказала,- сердито нахмурилась Инн,- Эдвин пообещал признать ребенка своим, какие ещё могут быть у него планы? О чём вы?
Соланж высоко вздернул брови и покосился на хмурящуюся молодую женщину.
- Не сердитесь,- мягко улыбнулся он,- я просто глупец, раз умудрился расстроить вас в такой счастливый день. Это жизнь неудачника сделала меня подозрительным брюзгой!
- О, Рауль,- тут же оттаяла Иннин и улыбнулась в ответ,- я очень ценю твое внимание и заботы, ведь ты мой единственный друг! Но сейчас я так счастлива, так счастлива!
- Я рад за тебя, дорогая, искренне рад! А сейчас извини, но у меня срочная работа.
И что можно поделать с таким занудой? Инн снисходительно улыбнулась, и, строя радужные планы относительно ближайшего будущего, вернулась к повседневным делам, с нетерпением ожидая, когда же Мортланд приедет за ней с дочерью, и они, наконец-то, будут жить единой семьей - он, она и Туанета.
Прошло две недели.
В тот роковой день всё шло, как обычно. Инн покормила малышку, уложила её спать и вышла в сад немного прогуляться перед сном. В последние дни постоянно шли дожди, и только сегодня небо просветлело и стало возможно выйти из дома.
Она брела по дорожке, осторожно обходя лужи и стараясь не намочить юбки о края мокрых газонов. Мысли молодой женщины были далеко и от Кастл-рока, и окружающих её деревьев. Она думала о Мортланде и о его обещании забрать её с дочерью отсюда. Не то, чтобы Иннин сомневалась в герцоге и его обещаниях, нет! Но она отчаянно тосковала по нему, мечтая, как можно скорее попасть в его объятия, и каждый день вынужденной разлуки длился для неё бесконечно.
Побродив по парку с полчаса, она вернулась обратно и рассеянно заглянула в детскую, чтобы посмотреть, насколько спокойно спит дочь, но кроватка оказалась пуста.
Инн удивленно огляделась и позвала экономку.
- Миссис Смит,- спросила она хмурую женщину, почему-то отводящую глаза,- где моя дочь? Вам не кажется, что для прогулок по саду час уже поздний?
Сухопарая экономка виновато согнулась, нервно теребя оборку передника.
- Так это,- глухо пробормотала она себе под нос,- маленькую леди увезли!
- Увезли? - Инн показалось, что она ослышалась. - Что вы такое говорите? Кто и куда мог её увезти?
- Не знаю, мэм! Только приехали люди и забрали... Спросите у месье Рауля, он знает!
Растерянная, с тошнотворно сжимающимся сердцем, она побежала разыскивать француза. Соланж сидел в своём кабинете, склонившись над бумагами.
- Рауль, где Туанета?
Соланж не сразу оглянулся на её голос. Сначала неторопливо отложил перо, затем свернул бумаги. Инн наблюдала за движениями его рук, и чем дольше он молчал, тем большим ужасом наполнялась её душа.
- Где Туанета? - уже не выдержав пытки, в истерике закричала она. - Пожалуйста, не молчи, не пугай меня!
Рауль, наконец-то, повернулся, но посмотреть ей в глаза, тоже не смог.
- Туанета у отца,- глухо пояснил он,- здесь были люди герцога, и они забрали девочку.
Инн почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног.
- Туанета в Вудвилл-лодж?
- Не думаю,- в сомнении протянул Соланж, поднимаясь с места,- скорее всего, она сейчас в лондонском доме Тейлоров, а может, он отправил свою дочь в какое-то из имений. Так или иначе, но девочка должна быть признана герцогской семьей. В таких случаях, имя матери остается неизвестным не только для широкой публики, но и для самого ребенка. Зачем же везти малютку в Вудвилл-лодж, если туда через несколько дней прибудете вы!
Инн стало настолько плохо, что она сползла по стенке на пол.
- Верните мне дочь,- простонала она немеющими губами,- моя Туанета..., отдайте мне её! Не нужно, ничего не нужно..., только она, моя девочка, мой цветок... я сейчас же...в Лондон... велите запрягать...
Потом были какие-то люди, тошнотворный запах нюхательных солей, приглушенные голоса, насильственно влитое лекарство, и сон... глубокий и страшный, больше похожий на смерть.
Когда утром она проснулась, то долго не могла понять, что это с ней? Почему так болит голова, и зачем тугие повязки перетягивают ей груди, ведь Туанета... Вместе с именем дочери, воспоминания полоснули её, как удар ножа, заставив застонать от боли.
- Иннин, - над кроватью нагнулся озабоченный Соланж с питьем в руках,- успокойся!
Но она решительно отстранила стакан - не время было залеживаться, когда надо действовать.
- Рауль, мне нужно срочно повидать Мортланда, объяснить ему...
- Разумеется,- охотно согласился тот,- только сначала успокойся, приди в себя и крепко подумай!
- О чём тут раздумывать? - Инн попыталась подскочить, но головная боль была настолько сильной, что комната качнулась вокруг, и пришлось со стоном вернуться на подушки. - Что со мной?
- Нервный срыв, я думаю,- огорчённо пояснил Соланж,- надо ещё немного полежать в кровати и набраться сил, прежде чем куда-то бежать и что-то требовать!
Несчастная мать, схватившись за виски, попыталась собраться с мыслями.
- Почему ты отдал её им? - возмущенно накинулась она на того, кто был под рукой. - Как ты мог?
Француз только пожал плечами.
- Девочку забрал родной отец! Кто я такой, чтобы вмешиваться в столь деликатные дела? Даже незаконнорожденная дочь герцога - не последняя фигура в жизни высшего света. Перед ней открыты все двери, она - завидная партия для любого жениха. Почему я должен был бороться против такого блестящего будущего? Разве жизнь рядом с куртизанкой-матерью более завидная доля? Позор, возможно, нищета и разврат! Ты этого бы хотела для своей малютки?
- Что за чушь ты несёшь?!
- Это не чушь,- едко возразил Соланж,- это неприглядная правда. Рано или поздно, но Мортланд сменит тебя на более свежую потаскушку, а ты отправишься прямиком на панель! Подумай же, что станет с твоей дочерью?
- Но? Но почему он не понимает..., ведь можно как-то ещё... Я не верю тебе! Мне надо с ним увидеться и он поймет, что нас нельзя разлучать с дочерью, что мы..., он..., я...
- Неужели ты, по-прежнему, тешишь себя надеждами на брак с Мортландом?- устало покачал головой Рауль. - Опомнись, Иннин! Он никогда на это не пойдет!
Юная женщина враждебно глянула на собеседника.
- Я должна с ним поговорить!
Соланж тяжело вздохнул и заботливо поправил на ней одеяло.
- Да, пожалуйста! - небрежно согласился он, чуть поморщившись. - Я сам отвезу тебя к нему, но не сегодня! Ты слишком слаба для бесед такого рода. Вот, выпей лекарство, если хочешь набраться сил для разговора.
Инн поспешно глотнула нечто горькое, и тот час отъехала в страну тяжелых мрачных сновидений. Очевидно, француз потчевал её очень сильным снотворным.
Два дня при помощи лекарств юную женщину удерживали в кровати. За это время у неё перегорело молоко, она выплакала море слёз, но и набралась решимости бороться за своего ребенка до конца.
- Рауль,- с мольбой глянула она в обеспокоенное лицо единственного друга. - Мне нужно увидеть Мортланда, но не в Вудвилл-лодж! Иначе..., вы понимаете, что я имею в виду?
- Понимаю! - хмуро склонил голову француз.
Рауль задумчиво потеребил подбородок, искоса поглядывая на возбужденную женщину.
- Такое место есть,- в сомнении протянул он,- для этого подойдет герцогская резиденция Мортланда.
- Вы с ума сошли! - перепугалась Инн, живо представив, как она на пороге дома встречается с её светлостью. - Это плохая идея!
- Почему,- пожал плечами Соланж,- у его светлости, когда он в Лондоне, с утра десятки посетителей. Одним нужна протекция, другим - деньги, третьим - ещё что-нибудь! Оденетесь неприметно, на голову накинете вуаль (благо, вам не привыкать прятать лицо, как сарацинке!), назоветесь вымышленным именем перед секретарем, и вперёд! Уж в его собственном кабинете, когда под дверью секретарь и куча народу, Мортланд вынужден будет вас выслушать.
Инн лихорадочно кивнула головой.
- Да! Конечно!
Целую ночь она не спала, сочиняя сотни вариантов обращений к бессердечному возлюбленному - она ему не даст забыть, благодаря кому малышка появилась на свет! И как он сопротивлялся, и как хотел её убить..., ничего не упустит!
Утром, обрядившись в чёрную вуаль и траурные юбки вдовы, добытые предприимчивым Соланжем, Инн уселась в карету. От волнения её било крупной дрожью.
Благо, что Рауль решил сопровождать свою соотечественницу в этой поездке. Он не утешал молодую женщину, только изредка позволяя себе сжимать её холодеющие руки.
- Иннин,- с состраданием в голосе сказал он, прежде чем она покинула экипаж, - может, мы отложим визит? Вы сейчас не в той форме, чтобы вести беседы с Мортландом!
- До завтра я не доживу,- молодая женщина едва смогла раздвинуть дрожащие губы в жалком подобии улыбки,- я не могу жить без моей девочки!
Им, можно сказать, повезло. Герцог оказался дома и вёл прием. Его секретарь Уинстон записал имя вдовы - миссис Грейс и пообещал, что его светлость обязательно примет её после обретающихся в той же узкой и темной приемной хмурого пожилого викария и двух мужчин, по виду стряпчих.
