Надо сказать, что отменно вежливый мистер Уинстон сразу же догадался, что посетительница в большом волнении, поэтому не поленился предложить ей самое удобное место в комнате и даже велел принести чашку чая.
- Не беспокойтесь, миссис Грейс,- приветливо улыбнулся он, - его светлость никогда не обижает отказами молодых дам!
Пить не хотелось, но руки настолько мерзли, что горячая чашка оказала хорошую службу - Инн сжала в ледяных ладонях горячий фарфор и застыла в ожидании, молясь про себя всеми известными ей молитвами.
Время текло медленно, но она его и не торопила, собираясь с силами для самой важной в своей жизни битвы. Зашёл в кабинет и практически сразу же вышел викарий, а вот двое стряпчих задержались надолго - настолько, что когда после Инн появилась какая-то пожилая женщина, то мистер Уинстон вежливо её предупредил, что сегодня его светлость уже не располагает временем для приема ещё одного посетителя. Та была недовольна, на повышенных тонах настаивая на своём, но секретарь с завидным терпением повторял всё тот же отказ. И вот, вытирая вспотевшие под париками лбы, кабинет покинули и стряпчие.
- Его светлость ждет вас, миссис Грейс!- приоткрыл перед ней дверь любезный секретарь.
Инн торопливо подскочила, покачнулась и вдруг в панике ощутила, что не может идти.
- Не бойтесь,- мистер Уинстон был само участие, помогая ей преодолеть несколько шагов до двери,- его светлость - само милосердие, когда речь идёт о хорошенькой женщине!
В просторном кабинете, за огромным письменным столом из черного дерева с эмалевыми инкрустациями сидел, устало откинувшись на спинку стула, Мортланд и бесстрастно наблюдал за пересекающей порог фигуркой в черном платье, но ему хватило одного взгляда, чтобы узнать посетительницу. Однако он дождался, когда закроется дверь и только потом, подскочив с места, обрушил на голову любовницы всё свое негодование.
- Что за безумная выходка, сударыня?! Какой недостойный маскарад! И зачем?
- Вы задаете мне такой вопрос?
Когда герцог закричал на неё, молодой женщине неожиданно стало легче, и она, откинув вуаль с лица, смело бросилась в бой:
- А мне кажется, что это я вас должна спросить - зачем вы отняли у меня дочь?
- Это моя дочь,- грубо заявил злой Мортланд,- и мне решать, где и с кем ей жить!
Инн хмуро фыркнула, бросив на него разъяренный взгляд.
- Вы не хотели её! Вы сами мне сказали, что знать о ней не желаете! Как же объяснить ваши дальнейшие поступки? Вы же обещали...
- Я не давал вам никаких слов и обещаний! Поговорим обо всём в Вудвилл-лодж!
- Ноги моей там не будет, пока вы не вернете мне дочь!
Мортланд смерил её презрительным взглядом и, обогнув стол, уселся на свое место. Инн с замершим тревогой сердцем наблюдала, как жестко каменеет его лицо, и вытягиваются в узкую полоску губы.
- Это ваше дело,- хмуро заявил он,- вы вольны идти куда хотите! Девочка останется у меня, поэтому оставьте ваши истерики для более благодарной публики!
- Верните мне дочь! - у Инн действительно началась истерика, когда она поняла, что он желает таким образом закончить разговор. - Неужели у вас совсем нет сердца?
- Моя дочь не будет жить с воровкой и шлюхой! Ваше место в притонах Сохо, туда и отправляйтесь!
И пока она пыталась прийти в себя от оскорбления, издав потрясенный крик, хозяин дома деловито позвонил в колокольчик.
- Уинстон,- приказал он возникшему на пороге секретарю,- выведите эту даму вон, и больше никогда и не при каких условиях не принимайте её в моем доме!
- Как вы можете? - наконец, выдавила Иннин, вытирая слезы, пока секретарь, ухватив её за локоть, мягко, но с силой тянул из комнаты. - Бог накажет вас, Эдвин! Нельзя так жестоко издеваться над беззащитными!
Герцог сделал вид, что настолько погружен в чтение какого-то письма, что ничего не слышит. Инн вырвала локоть из рук секретаря, машинально накинула вуаль на лицо и вышла из комнаты.
- Миссис Грейс, - послышался за спиной взволнованный голос Уинстона,- вам плохо?
- Нет,- тихо прошептала она, скорее себе, чем ему, - мне уже не плохо! Мне никак!
Но, тем не менее, Уинстон довел её до ждущего экипажа и почтительно передал с рук на руки выскочившему навстречу озабоченному Соланжу.
И вот она сидит и тупо смотрит в лицо, с сожалением взирающего на неё француза.
- И куда поедем? - наконец, с тяжелым вздохом спросил тот. - Назад, в 'Кастл-рок'?
Инн отрицательно покачала головой. Слёзы потоком полились из её глаз.
- Мне некуда ехать! Разве только к ближайшему мосту, чтобы спрыгнуть в Темзу? На этом свете мне больше делать нечего...
Француз только устало покачал головой и крепко сжал её руки в своих ладонях.
- То, что вы говорите недостойно, ни вашего древнего имени, ни вашей веры!
- А быть проституткой в Ковент-гардене, торговать своим телом ради куска хлеба - это, по-вашему, более достойно?
Соланж сухо усмехнулся.
- Зачем вы так? Перед вами есть и другая дорога - светлая и прямая, дорога к счастью!
- О чем вы толкуете? - раздраженно вырвалась она из его рук. - Какой покой, когда моя девочка...
- С ней всё в порядке! - твердо перебил её Рауль. - И она, в отличие от вас, ни в чём не нуждается! Неужели, графиня, до вас никак не дойдет, что единственный путь из ямы, в которую вы по недомыслию упали, пролегает прямиком через брак с вашим опекуном - лордом Кавендишем!
Дядюшка! Инн одновременно и засмеялась, и зарыдала. Перепуганный Соланж крепко встряхнул собеседницу, пытаясь остановить истерику, но Иннин уже плохо понимала, на каком свете находится. Её трясло в лихорадке, и рыдания безудержно рвали грудь до тех пор, пока встревоженный спутник не надавал ей пощечин. Боль отрезвила и заставила юную женщину немного прийти в себя.
- Рауль! - устало обмякла она, вытирая слёзы. - Разве дядя примет меня теперь? Я ведь...
- Примет! - резко перебил её тот. - Я взял на себя ответственность связаться с милордом ещё полгода назад, когда вы только появились в Кастл-роке. Кавендиш проявил живейший интерес к вашей судьбе, и велел передать, что если вы все-таки согласитесь стать его женой, то он согласен в любое время раскрыть для вас своё сердце и защитить своим именем!
Инн изумленно, не веря собственным ушам, глядела на Соланжа.
- Вы ему рассказали? - в ужасе прошептала она. - Дядя знает...
- Знает,- твердо заверил её он,- а так как Кавендиш по-настоящему умный человек, то он согласен простить все ваши ошибки и заблуждения, закрыть глаза на ваше скандальное сожительство с Мортландом!
Проблеск надежды затеплился в сердце доведенной до последней степени отчаяния Иннин, и всё же...
- Как я посмотрю ему в глаза, - тоскливо простонала она,- опозоренная, падшая женщина?
- С любовью,- улыбнулся Рауль и неожиданно озорным жестом нажал на кончик её носа,- запомните, как десять заповедей - никогда нельзя сдаваться! Если судьба устраивает тебе коварную западню, то она предлагает и лазейку - нужно только её разглядеть! Боритесь за свое счастье, и тогда оно придет. И ещё, не называйте лорда, ради всего святого, дядей! Это, пожалуй, может вывести из себя даже самого терпеливого из влюбленных!
Инн жалко скривила губы.
- Но лорд сейчас, наверное, в Кавендиш-холле! Я не представляю...
- А ничего не надо представлять,- перебил её собеседник,- он в нескольких шагах отсюда. Его карета стоит впереди, не доезжая соседнего особняка. Я ещё вчера предупредил милорда о наших планах, и он смиренно ждет вашего решения относительно своей участи. Кавендиш любит вас, и такое преданное сердце - большая редкость в наш циничный век!
- Дядюшка,- грустно вздохнула Иннин,- я так виновата перед ним, ведь если бы...
- Идите,- не стал её слушать Соланж и распахнул дверцу экипажа,- перед вами только две дороги - или вы вернетесь в особняк и попросите прощения у Мортланда, или пройдете несколько шагов вдоль улицы в направлении экипажа Кавендиша. Но в том или ином случае - вы должны это сделать в одиночку, сами!
Инн неохотно вылезла из экипажа - перед ней возвышались львы балюстрады лестницы парадного подъезда, как и в ту роковую ночь, когда она сделала столь неосмотрительный шаг навстречу герцогу. Инн окинула безразличным взглядом особняк - нет, эта дорога ей уже хорошо знакома. Кроме боли, позора и унижения ничего не ожидает несчастную, решившую проследовать по ней, и она, печально понурившись, направилась в сторону ждущего неподалёку экипажа.
Идти было страшно, стыдно и невероятно тяжело. Какой пристыженной и раздавленной Иннин возвращалась под крыло этого невероятно благородного человека! Он был достоин гораздо лучшей женщины, чем она. Но ей действительно больше некуда идти!
МОРТЛАНД.
Герцог заинтересовано наблюдал из окна за экипажем, в который села любовница.
Он не мог понять, почему тот не отъезжает, когда и так всё ясно. Иннин выплеснула бессильный гнев, поняла, что давить на него бесполезно, и теперь должна была вернуться в 'Кастл-рок'. Ночь истерик и слез, а завтра утром он приедет за ней, выслушает ещё одну гневную тираду, приласкает, и уже смирившуюся увезет в Вудвилл-лодж, и всё пойдет по-старому. Со временем до дурочки дойдет, что по-иному он просто не мог поступить, и действовал только в интересах дочери. Инн ещё будет благодарить его за то, что он сумел обуздать её материнский эгоизм.
Когда дверца кареты распахнулась, и любовница вновь ступила на землю, Мортланд насторожился. Неужели она хочет ворваться в дом и устроить новый скандал? Он уже было развернулся, чтобы позвать секретаря и приказать ему, ни под каким видом не пускать настырную истеричку в дом, когда с недоумением заметил, что та проследовала мимо особняка.
Пришлось все-таки вызвать Уинстона.
- Проследите, куда направилась только что устроившая скандал дама! - отрывисто приказал он.
Уинстон холодно кивнул головой и удалился. Мортланд недовольно сморщил нос - конечно же, молодой человек всё слышал и осуждал хозяина за проявленное бессердечие. Надо же было этой юной ослице припереться прямо в дом! Неужели нельзя было выбрать другое место для разговора?!
Секретарь довольно быстро вернулся.
- Миссис Грейс села в ожидающую её чуть поодаль карету, и та тронулась с места!
У Мортланда брови полезли на лоб от неожиданности. Он не мог понять - куда ещё, как не в 'Кастл-рок' могла направиться Иннин?
- Это был наемный экипаж? - в сомнении осведомился он.
- Нет, хотя точнее определить затруднюсь, из-за суеты форейторов вокруг дамы, разглядеть герб не удалось.
Всё это не понравилось герцогу. Его любовница села в какой-то незнакомый экипаж?
- Найдите мне Бисби,- резко отдал он приказание Уинстону,- и как можно быстрее!
КАВЕНДИШ.
По мере приближения к экипажу лорда, ноги несчастной француженки ступали всё медленнее и медленнее, как будто к ним привязали по десятифунтовой гире. Иннин была не просто в смятении, её охватила настоящая паника. Как она посмотрит в глаза дядюшки, и разве не сгорит от стыда при виде его благородного лица?
Променяла любовь достойного человека на жалкую участь блудницы, и теперь возвращается к нему, как побитая собака! Если бы Кавендиш встретил её наказанием, негодованием, но его прямо-таки библейское всепрощение?! Совесть не просто грызла юную женщину изнутри - она парализовала всё тело, и молодая женщина едва переставляла ноги, всей душой желая провалиться сквозь землю. У каждого из нас свой путь в Каноссу!
Но, не смотря на эту моральную пытку, вскоре она достигла цели. Видимо, предупрежденные заранее форейторы, живо спрыгнули с запяток, и, не дожидаясь, когда кающаяся грешница доползет до дверцы, подхватили под руки и втолкнули её вовнутрь.
Находящаяся на грани обморока Иннин в смятении расправила дрожащими руками складки юбки, и лишь только потом осмелилась покоситься в сторону.
Грустно улыбающееся лицо дядюшки оказалось совсем близко. Боль и горячее чувство любви к этому человеку вдруг резкой болью полоснуло по сердцу, и моментально исчезли все глупые сомнения и преграды, разъединявшие их.
- Дядя, - кинулась она со слезами в его немедля распахнувшиеся объятия,- дядюшка! Если бы вы знали..., только знали, как мне было без вас плохо!
- Я знаю, знаю, дитя моё!
Его глуховатый голос привел её в состояние давно забытого блаженства, того самого, которое Иннин испытывала только в далеком детстве, приникая к груди отца. И, жалобно всхлипывая, она, бездумно и невпопад изливала ему душу.
- Он отнял у меня дочь..., он говорит, что я воровка..., как можно..., это ведь жестоко..., неужели я настолько дурная женщина, что даже не могу жить со своей дочерью?
- Успокойся, дорогая! - горячая ладонь легла ей на голову, успокаивая и даруя восхитительное чувство защищённости. - Всё в прошлом, не стоит вспоминать и казниться!
- Но разве можно забыть собственного ребенка?
- Нет, конечно, нет! Но для начала - давай, всё-таки, кое-что выясним...
Иннин торопливо кивнула в ответ.
О, дядюшка ничуть не изменился за время их разлуки - он остался всё таким же уравновешенным и здравомыслящим.
Но Кавендиш, почему-то не стал ни о чем спрашивать. Наоборот, легонько отстранив её от себя, он покопался во внутреннем кармане сюртука и вытащил оттуда небольшую коробочку. Инн, недоуменно нахмурив лоб, настороженно наблюдала за его манипуляциями, пытаясь осознать их смысл. Но, видимо, неприятности последних дней настолько затуманили её разум, что до Инн дошло, что к чему, только когда крышечка щелкнула, и перед ней в обрамлении бархата предстало изящное кольцо с красиво ограненным продолговатым сапфиром. Дорогое, но неброское - как раз в стиле не любящего показной блеск лорда.
Её щёки моментально залило краской, и она задохнулась от смущения и стыда. Не в силах отвести взгляд от блистающего острыми сполохами сапфира, она лихорадочно размышляла, что сказать. Между тем, лорд терпеливо ждал, держа перед её носом ладонь с раскрытым футляром. Неизвестно, сколько прошло времени, может, минута, может - две, но карету неожиданно качнуло на повороте и Инн, наконец-то, пришла в себя.
- Вы, по-прежнему, этого хотите? - испуганно прошептала она.
- Было бы странно предложить женщине кольцо, не желая жениться! - сдержанно откликнулся лорд.
И вновь воцарилось молчание, но теперь уже ненадолго.
- Я недостойна вас,- с жаром воскликнула Инн, чувствуя себя настоящей преступницей,- разве после всего, что произошло, я смогу сделать вас счастливым?
- Предоставьте вопрос о собственном счастье решать мне,- голос Кавендиша становился всё суше и суше,- от вас же требуется только одно - взять кольцо! Если вы этого не сделаете, я не буду настаивать! Я помню, что произошло в нашу последнюю встречу, повторения мне не пережить!
И вновь её болезненно укорила совесть, но уже по-другому поводу! Да, как она смеет огорчать такого великодушного человека?! Она, не стоящая даже морщинки на его благородном лбу! И Инн торопливо, дрожащими пальцами стащила перчатку с руки. Но Кавендиш и здесь не стал торопиться. Он небрежно покрутил в руках золотой ободок с синей искоркой.
- Ты хорошо подумала, дорогая? Может, ты рассчитываешь таким образом отомстить герцогу Мортландскому?
- Не беспокойтесь, миссис Грейс,- приветливо улыбнулся он, - его светлость никогда не обижает отказами молодых дам!
Пить не хотелось, но руки настолько мерзли, что горячая чашка оказала хорошую службу - Инн сжала в ледяных ладонях горячий фарфор и застыла в ожидании, молясь про себя всеми известными ей молитвами.
Время текло медленно, но она его и не торопила, собираясь с силами для самой важной в своей жизни битвы. Зашёл в кабинет и практически сразу же вышел викарий, а вот двое стряпчих задержались надолго - настолько, что когда после Инн появилась какая-то пожилая женщина, то мистер Уинстон вежливо её предупредил, что сегодня его светлость уже не располагает временем для приема ещё одного посетителя. Та была недовольна, на повышенных тонах настаивая на своём, но секретарь с завидным терпением повторял всё тот же отказ. И вот, вытирая вспотевшие под париками лбы, кабинет покинули и стряпчие.
- Его светлость ждет вас, миссис Грейс!- приоткрыл перед ней дверь любезный секретарь.
Инн торопливо подскочила, покачнулась и вдруг в панике ощутила, что не может идти.
- Не бойтесь,- мистер Уинстон был само участие, помогая ей преодолеть несколько шагов до двери,- его светлость - само милосердие, когда речь идёт о хорошенькой женщине!
В просторном кабинете, за огромным письменным столом из черного дерева с эмалевыми инкрустациями сидел, устало откинувшись на спинку стула, Мортланд и бесстрастно наблюдал за пересекающей порог фигуркой в черном платье, но ему хватило одного взгляда, чтобы узнать посетительницу. Однако он дождался, когда закроется дверь и только потом, подскочив с места, обрушил на голову любовницы всё свое негодование.
- Что за безумная выходка, сударыня?! Какой недостойный маскарад! И зачем?
- Вы задаете мне такой вопрос?
Когда герцог закричал на неё, молодой женщине неожиданно стало легче, и она, откинув вуаль с лица, смело бросилась в бой:
- А мне кажется, что это я вас должна спросить - зачем вы отняли у меня дочь?
- Это моя дочь,- грубо заявил злой Мортланд,- и мне решать, где и с кем ей жить!
Инн хмуро фыркнула, бросив на него разъяренный взгляд.
- Вы не хотели её! Вы сами мне сказали, что знать о ней не желаете! Как же объяснить ваши дальнейшие поступки? Вы же обещали...
- Я не давал вам никаких слов и обещаний! Поговорим обо всём в Вудвилл-лодж!
- Ноги моей там не будет, пока вы не вернете мне дочь!
Мортланд смерил её презрительным взглядом и, обогнув стол, уселся на свое место. Инн с замершим тревогой сердцем наблюдала, как жестко каменеет его лицо, и вытягиваются в узкую полоску губы.
- Это ваше дело,- хмуро заявил он,- вы вольны идти куда хотите! Девочка останется у меня, поэтому оставьте ваши истерики для более благодарной публики!
- Верните мне дочь! - у Инн действительно началась истерика, когда она поняла, что он желает таким образом закончить разговор. - Неужели у вас совсем нет сердца?
- Моя дочь не будет жить с воровкой и шлюхой! Ваше место в притонах Сохо, туда и отправляйтесь!
И пока она пыталась прийти в себя от оскорбления, издав потрясенный крик, хозяин дома деловито позвонил в колокольчик.
- Уинстон,- приказал он возникшему на пороге секретарю,- выведите эту даму вон, и больше никогда и не при каких условиях не принимайте её в моем доме!
- Как вы можете? - наконец, выдавила Иннин, вытирая слезы, пока секретарь, ухватив её за локоть, мягко, но с силой тянул из комнаты. - Бог накажет вас, Эдвин! Нельзя так жестоко издеваться над беззащитными!
Герцог сделал вид, что настолько погружен в чтение какого-то письма, что ничего не слышит. Инн вырвала локоть из рук секретаря, машинально накинула вуаль на лицо и вышла из комнаты.
- Миссис Грейс, - послышался за спиной взволнованный голос Уинстона,- вам плохо?
- Нет,- тихо прошептала она, скорее себе, чем ему, - мне уже не плохо! Мне никак!
Но, тем не менее, Уинстон довел её до ждущего экипажа и почтительно передал с рук на руки выскочившему навстречу озабоченному Соланжу.
И вот она сидит и тупо смотрит в лицо, с сожалением взирающего на неё француза.
- И куда поедем? - наконец, с тяжелым вздохом спросил тот. - Назад, в 'Кастл-рок'?
Инн отрицательно покачала головой. Слёзы потоком полились из её глаз.
- Мне некуда ехать! Разве только к ближайшему мосту, чтобы спрыгнуть в Темзу? На этом свете мне больше делать нечего...
Француз только устало покачал головой и крепко сжал её руки в своих ладонях.
- То, что вы говорите недостойно, ни вашего древнего имени, ни вашей веры!
- А быть проституткой в Ковент-гардене, торговать своим телом ради куска хлеба - это, по-вашему, более достойно?
Соланж сухо усмехнулся.
- Зачем вы так? Перед вами есть и другая дорога - светлая и прямая, дорога к счастью!
- О чем вы толкуете? - раздраженно вырвалась она из его рук. - Какой покой, когда моя девочка...
- С ней всё в порядке! - твердо перебил её Рауль. - И она, в отличие от вас, ни в чём не нуждается! Неужели, графиня, до вас никак не дойдет, что единственный путь из ямы, в которую вы по недомыслию упали, пролегает прямиком через брак с вашим опекуном - лордом Кавендишем!
Дядюшка! Инн одновременно и засмеялась, и зарыдала. Перепуганный Соланж крепко встряхнул собеседницу, пытаясь остановить истерику, но Иннин уже плохо понимала, на каком свете находится. Её трясло в лихорадке, и рыдания безудержно рвали грудь до тех пор, пока встревоженный спутник не надавал ей пощечин. Боль отрезвила и заставила юную женщину немного прийти в себя.
- Рауль! - устало обмякла она, вытирая слёзы. - Разве дядя примет меня теперь? Я ведь...
- Примет! - резко перебил её тот. - Я взял на себя ответственность связаться с милордом ещё полгода назад, когда вы только появились в Кастл-роке. Кавендиш проявил живейший интерес к вашей судьбе, и велел передать, что если вы все-таки согласитесь стать его женой, то он согласен в любое время раскрыть для вас своё сердце и защитить своим именем!
Инн изумленно, не веря собственным ушам, глядела на Соланжа.
- Вы ему рассказали? - в ужасе прошептала она. - Дядя знает...
- Знает,- твердо заверил её он,- а так как Кавендиш по-настоящему умный человек, то он согласен простить все ваши ошибки и заблуждения, закрыть глаза на ваше скандальное сожительство с Мортландом!
Проблеск надежды затеплился в сердце доведенной до последней степени отчаяния Иннин, и всё же...
- Как я посмотрю ему в глаза, - тоскливо простонала она,- опозоренная, падшая женщина?
- С любовью,- улыбнулся Рауль и неожиданно озорным жестом нажал на кончик её носа,- запомните, как десять заповедей - никогда нельзя сдаваться! Если судьба устраивает тебе коварную западню, то она предлагает и лазейку - нужно только её разглядеть! Боритесь за свое счастье, и тогда оно придет. И ещё, не называйте лорда, ради всего святого, дядей! Это, пожалуй, может вывести из себя даже самого терпеливого из влюбленных!
Инн жалко скривила губы.
- Но лорд сейчас, наверное, в Кавендиш-холле! Я не представляю...
- А ничего не надо представлять,- перебил её собеседник,- он в нескольких шагах отсюда. Его карета стоит впереди, не доезжая соседнего особняка. Я ещё вчера предупредил милорда о наших планах, и он смиренно ждет вашего решения относительно своей участи. Кавендиш любит вас, и такое преданное сердце - большая редкость в наш циничный век!
- Дядюшка,- грустно вздохнула Иннин,- я так виновата перед ним, ведь если бы...
- Идите,- не стал её слушать Соланж и распахнул дверцу экипажа,- перед вами только две дороги - или вы вернетесь в особняк и попросите прощения у Мортланда, или пройдете несколько шагов вдоль улицы в направлении экипажа Кавендиша. Но в том или ином случае - вы должны это сделать в одиночку, сами!
Инн неохотно вылезла из экипажа - перед ней возвышались львы балюстрады лестницы парадного подъезда, как и в ту роковую ночь, когда она сделала столь неосмотрительный шаг навстречу герцогу. Инн окинула безразличным взглядом особняк - нет, эта дорога ей уже хорошо знакома. Кроме боли, позора и унижения ничего не ожидает несчастную, решившую проследовать по ней, и она, печально понурившись, направилась в сторону ждущего неподалёку экипажа.
Идти было страшно, стыдно и невероятно тяжело. Какой пристыженной и раздавленной Иннин возвращалась под крыло этого невероятно благородного человека! Он был достоин гораздо лучшей женщины, чем она. Но ей действительно больше некуда идти!
МОРТЛАНД.
Герцог заинтересовано наблюдал из окна за экипажем, в который села любовница.
Он не мог понять, почему тот не отъезжает, когда и так всё ясно. Иннин выплеснула бессильный гнев, поняла, что давить на него бесполезно, и теперь должна была вернуться в 'Кастл-рок'. Ночь истерик и слез, а завтра утром он приедет за ней, выслушает ещё одну гневную тираду, приласкает, и уже смирившуюся увезет в Вудвилл-лодж, и всё пойдет по-старому. Со временем до дурочки дойдет, что по-иному он просто не мог поступить, и действовал только в интересах дочери. Инн ещё будет благодарить его за то, что он сумел обуздать её материнский эгоизм.
Когда дверца кареты распахнулась, и любовница вновь ступила на землю, Мортланд насторожился. Неужели она хочет ворваться в дом и устроить новый скандал? Он уже было развернулся, чтобы позвать секретаря и приказать ему, ни под каким видом не пускать настырную истеричку в дом, когда с недоумением заметил, что та проследовала мимо особняка.
Пришлось все-таки вызвать Уинстона.
- Проследите, куда направилась только что устроившая скандал дама! - отрывисто приказал он.
Уинстон холодно кивнул головой и удалился. Мортланд недовольно сморщил нос - конечно же, молодой человек всё слышал и осуждал хозяина за проявленное бессердечие. Надо же было этой юной ослице припереться прямо в дом! Неужели нельзя было выбрать другое место для разговора?!
Секретарь довольно быстро вернулся.
- Миссис Грейс села в ожидающую её чуть поодаль карету, и та тронулась с места!
У Мортланда брови полезли на лоб от неожиданности. Он не мог понять - куда ещё, как не в 'Кастл-рок' могла направиться Иннин?
- Это был наемный экипаж? - в сомнении осведомился он.
- Нет, хотя точнее определить затруднюсь, из-за суеты форейторов вокруг дамы, разглядеть герб не удалось.
Всё это не понравилось герцогу. Его любовница села в какой-то незнакомый экипаж?
- Найдите мне Бисби,- резко отдал он приказание Уинстону,- и как можно быстрее!
КАВЕНДИШ.
По мере приближения к экипажу лорда, ноги несчастной француженки ступали всё медленнее и медленнее, как будто к ним привязали по десятифунтовой гире. Иннин была не просто в смятении, её охватила настоящая паника. Как она посмотрит в глаза дядюшки, и разве не сгорит от стыда при виде его благородного лица?
Променяла любовь достойного человека на жалкую участь блудницы, и теперь возвращается к нему, как побитая собака! Если бы Кавендиш встретил её наказанием, негодованием, но его прямо-таки библейское всепрощение?! Совесть не просто грызла юную женщину изнутри - она парализовала всё тело, и молодая женщина едва переставляла ноги, всей душой желая провалиться сквозь землю. У каждого из нас свой путь в Каноссу!
Но, не смотря на эту моральную пытку, вскоре она достигла цели. Видимо, предупрежденные заранее форейторы, живо спрыгнули с запяток, и, не дожидаясь, когда кающаяся грешница доползет до дверцы, подхватили под руки и втолкнули её вовнутрь.
Находящаяся на грани обморока Иннин в смятении расправила дрожащими руками складки юбки, и лишь только потом осмелилась покоситься в сторону.
Грустно улыбающееся лицо дядюшки оказалось совсем близко. Боль и горячее чувство любви к этому человеку вдруг резкой болью полоснуло по сердцу, и моментально исчезли все глупые сомнения и преграды, разъединявшие их.
- Дядя, - кинулась она со слезами в его немедля распахнувшиеся объятия,- дядюшка! Если бы вы знали..., только знали, как мне было без вас плохо!
- Я знаю, знаю, дитя моё!
Его глуховатый голос привел её в состояние давно забытого блаженства, того самого, которое Иннин испытывала только в далеком детстве, приникая к груди отца. И, жалобно всхлипывая, она, бездумно и невпопад изливала ему душу.
- Он отнял у меня дочь..., он говорит, что я воровка..., как можно..., это ведь жестоко..., неужели я настолько дурная женщина, что даже не могу жить со своей дочерью?
- Успокойся, дорогая! - горячая ладонь легла ей на голову, успокаивая и даруя восхитительное чувство защищённости. - Всё в прошлом, не стоит вспоминать и казниться!
- Но разве можно забыть собственного ребенка?
- Нет, конечно, нет! Но для начала - давай, всё-таки, кое-что выясним...
Иннин торопливо кивнула в ответ.
О, дядюшка ничуть не изменился за время их разлуки - он остался всё таким же уравновешенным и здравомыслящим.
Но Кавендиш, почему-то не стал ни о чем спрашивать. Наоборот, легонько отстранив её от себя, он покопался во внутреннем кармане сюртука и вытащил оттуда небольшую коробочку. Инн, недоуменно нахмурив лоб, настороженно наблюдала за его манипуляциями, пытаясь осознать их смысл. Но, видимо, неприятности последних дней настолько затуманили её разум, что до Инн дошло, что к чему, только когда крышечка щелкнула, и перед ней в обрамлении бархата предстало изящное кольцо с красиво ограненным продолговатым сапфиром. Дорогое, но неброское - как раз в стиле не любящего показной блеск лорда.
Её щёки моментально залило краской, и она задохнулась от смущения и стыда. Не в силах отвести взгляд от блистающего острыми сполохами сапфира, она лихорадочно размышляла, что сказать. Между тем, лорд терпеливо ждал, держа перед её носом ладонь с раскрытым футляром. Неизвестно, сколько прошло времени, может, минута, может - две, но карету неожиданно качнуло на повороте и Инн, наконец-то, пришла в себя.
- Вы, по-прежнему, этого хотите? - испуганно прошептала она.
- Было бы странно предложить женщине кольцо, не желая жениться! - сдержанно откликнулся лорд.
И вновь воцарилось молчание, но теперь уже ненадолго.
- Я недостойна вас,- с жаром воскликнула Инн, чувствуя себя настоящей преступницей,- разве после всего, что произошло, я смогу сделать вас счастливым?
- Предоставьте вопрос о собственном счастье решать мне,- голос Кавендиша становился всё суше и суше,- от вас же требуется только одно - взять кольцо! Если вы этого не сделаете, я не буду настаивать! Я помню, что произошло в нашу последнюю встречу, повторения мне не пережить!
И вновь её болезненно укорила совесть, но уже по-другому поводу! Да, как она смеет огорчать такого великодушного человека?! Она, не стоящая даже морщинки на его благородном лбу! И Инн торопливо, дрожащими пальцами стащила перчатку с руки. Но Кавендиш и здесь не стал торопиться. Он небрежно покрутил в руках золотой ободок с синей искоркой.
- Ты хорошо подумала, дорогая? Может, ты рассчитываешь таким образом отомстить герцогу Мортландскому?
