Он и его жена - фельдшер попали в Кучум после того, как тот провел пять лет в лагерях "за работу на японскую разведку". Московский хирург, которому прочили на этой ниве блестящее будущее, Игорь Федорович как-то (задолго до войны!) оперировал аппендицит у японского атташе. Вот в 1937 году какой-то умник и решил, что он во время операции передал японцам, какие-то непонятные секреты. Хорошо хоть не расстреляли!
Инна Аркадьевна Коломейцева умудрилась избежать лагеря, зато немедля приехала к мужу в ссылку, привезя в своем багаже помимо справочников по медицине, томик нежно любимого ею Шекспира, да ещё обручальное колечко с алмазом, которым весь Кучум теперь резал стекло.
Коломейцевы жили при местной больнице, построенной на отшибе села. Туда и поспешили две подружки, кутающиеся в шерстяные шали от резкого февральского ветра.
- Тебе не обидно, что тетка Нюрка так с твоим отцом обошлась? - полюбопытствовала Стешка.
- Не знаю, - пожала плечами озабоченная Катюша,- я об этом не думала! Вот только как мне теперь за двумя больными ухаживать? Рук не хватит! Вот если бы Галька и Валька были, хоть чуточку постарше! И чем его кормить? Мы сами едва ли не впроголодь живём, благо хоть картошка в этом году уродилась!
Так уж сложилась жизнь Катюши, что она всегда в первую очередь думала о насущном - чем кормить, как выхаживать, а на эмоции и переживания уже просто не хватало сил. Из-за этого многие в Кучуме считали её, чуть ли не дурочкой, "пеньком бесчувственным".
Впрочем, Инна Аркадьевна, открывшая дверь двум продрогшим девчушкам, была иного мнения.
- Бедная девочка! - выслушав причину визита, пожалела она гостью, - ну, просто шекспировские страсти кипят в твоей семье! А Игоря Федоровича вызвали к роженице. У Евдокии Пименовой из "Серпа и молота" ребенок неправильно лежит, вот местный фельдшер и подстраховался - вдруг "кесарево сечение" делать придётся! Но не огорчайтесь - я сама сейчас оденусь и пойду с вами, проведу осмотр вашего папеньки! Хотя Игорь Федорович уже его смотрел недели две назад - положение было тяжелое. В таких случаях пенициллин нужен, да где его достать?
Так, разговаривая с гостьями, она оделась и, взяв с собой медицинский саквояж, вышла в метельную мглу. За то время, пока они пробыли в больнице, погода значительно ухудшилась.
- Ох, и непогода сегодня! Так и кружит, так и кружит!
Ладно, Инна Аркадьевна была не из местных, поэтому, понятное дело, плохо ориентировалась в извилистых, с изобилием тупиков и переулков улицах Кучума, но как умудрились заблудиться две местные аборигенки, которые, казалось, могли с завязанными глазами перемещаться по родному селу? В оправдание девушек можно сказать, что уж больно метель была сильной.
Бестолково проплутав непонятно где порядочное количество времени, встревоженная Инна Аркадьевна приказала своим спутницам:
- Стучите в ближайший дом! А то как бы нам не замерзнуть!
Девушки уныло переглянулись - они знали, насколько это бесполезное дело.
Про запоры в Кучуме никто понятия не имел, но с наступлением темноты местные спускали с цепи собак. Логика была проста - своих псы пропустят, а чужие и до утра потерпят.
Напрасно девушки и фельдшерица бились во все ворота, только собачий лай, перебивая завывания вьюги, был им ответом. Они уже было совсем пали духом, когда в одном из домов распахнулась калитка и, придерживая за ошейник огромного пса, кто-то грозно осведомился:
- Кого это ночью тут носит?
Так Катюша со спутницами попала в дом к деду Митяю Силантьеву - личности странной и непонятной, которого сторонились все жители Кучума, считая то ли колдуном, то ли юродивым. В колхоз дед Митяй так и не вступил, на войне не был, потому что уже к началу сороковых был человеком преклонного возраста, хотя никто толком не знал, сколько ему лет. Записали в метрику то, что он сказал, не вдаваясь в подробности. Зато было хорошо известно, что силищи дед неимоверной, и к тому же является самым удачливым рыбаком и охотником в деревне. Говорили, что когда-то, ещё до революции у него была жена, но куда она делась? Никто не мог точно ответить на этот вопрос.
Зимой старик в основном жил в лесу, добывая пушнину для заготконтор, и в деревне появлялся крайне редко. И вот надо же, в этот вечер оказался дома.
Дед Митяй впустил трех заплутавших женщин в свою увешанную охотничьими и рыбачьими снастями хату, посадил поближе к печке и напоил отваром из трав. И всё молча.
Катюшу и Стешу так разморило от тепла, что они заклевали носом, а вот Инна Аркадьевна с удивлением смаковала напиток:
- Что это?
- Травы!
- Какие травы?
- А какая разница? - нелюбезно сверкнул глазами дед,- главное, что вы согреетесь, да выспитесь!
- Выспимся? Да нам к больному надо!
- Нечего там уже делать - помер Серега! А вы укладывайтесь спать..., назавтра дел много!
Катюша этот диалог уже слышала сквозь сон.
Когда женщины проснулись, хозяина дома уже не было, и они даже не смогли его поблагодарить за гостеприимство.
Сергей Анисимов в ту ночь действительно умер, но не это поразило всю деревню. Когда продрогшие на ледяном ветру люди вернулись с кладбища, то изумленно увидели, что по дому, цепляясь за стены, робко передвигается Марья.
- Ушёл сатана,- радостно пояснила она,- вот я и сбросила оковы!
Едва ли такое объяснение излечения от хвори особо обрадовало выстроившихся на пороге дочек, но, что уж говорить, жизнь Катюши с этого дня стала значительно легче.
Хотя мать и оставалась больным человеком, всё-таки она стала помогать ей по хозяйству - готовила, доила корову, стирала, хотя общаться с ней становилось всё сложнее и сложнее.
А тут ещё добавилось кое-что неожиданное.
Повадился к Анисимовым дед Митяй ходить - то оленины притащит, то уток, то рыбы свежей. Сначала редко приходил. Придёт, немного посидит, оглянется, да идет, что-нибудь делать - то сараюшку подправит, то крышу подлатает, а то и дров наколет.
Потом чаще стал появляться - летом с сенокосом помог, осенью картошку выкопал и огород перепахал.
- Что это к вам дед Митяй шляется? - стали доставать Катюшу доярки на ферме,- что ему надо? То месяцами из леса носа не высовывал, а теперь только и делает, что крутится вокруг вашей хаты!
- Не знаю! - отнекивалась та,- я его не привечаю!
Не говорить же, что мать её поедом ест, уговаривая.... выйти замуж за старика!
- Что ты нос воротишь, глупая,- брюзжала Марья,- Митяй ещё крепкий и деньги у него водятся! Будешь за ним, как за каменной стеной! Что с того, что я замуж по любви вышла, глянь, как со мной любимый-то муженек обошелся!
- Мама, да ему, поди, лет сто!
- Намного меньше! Ты почти голая - от юбки одни дыры остались! Валька с Галькой в рванине ходят, одни ботинки на двоих, и то уже малы - кто нам ещё поможет?
- Не пойду я за него!
- Да кто ж тебя после того, что покойник отец учудил, в дом-то примет? И приданого у тебя нет, и сестры на руках! Кому такая голь нужна?
- Лучше в девках вековать, чем за древним лешим слезы лить!
А Марья не унимается:
- Вон, подружка-то твоя, вышла замуж за молодого, и что? Есть чему завидовать?
Катюша только тяжело перевела дыхание. Здесь мать была права!
Год назад умер дед Илья, в ежовых рукавицах державший женскую половину своего семейства. И, едва освободившись от дедовой опеки, шестнадцатилетняя Стешка спешно выскочила замуж. Да за кого! За старшего сына мачехи Катюши! Понятно, что это сильно охладило отношения между семьями. Да и сам Маркел Кожин был ещё тот подарок - не смотря на молодость, гоноршистый, любящий выпить и погулять.
У соседей, что ни день, то скандал. Беременная Стешка и с синяками ходила, и подбитыми глазами на мир смотрела, но не выходить же из-за этого самой Кате замуж за старика!
Вот неизвестно, чем бы всё это, в конце концов, закончилось - может и не выдержала бы девушка давления матери и связала свою жизнь с дедом Митяем, если бы не Маркел!
Стешка родила сына, и пока лежала в больнице, муж вдруг решил приударить за её подружкой.
Подкараулил он Катю в хлеву, когда она поила корову, и начал "подъезжать" - так, мол, и так, не чужие они друг другу, названные брат и сестра.
Катюша, с трудом удерживающая тяжеленное ведро у морды коровы, всё никак не могла понять, с чего это вдруг Маркел про их сомнительное родство вспомнил?
- Чего тебе надо? - прямо спросила она.
- Да вот! Что это мы с тобой и молодые, и красивые, и не чужие друг другу, а дни в одиночестве кукуем?
- Да вроде бы у тебя жена есть, да и я не круглая сирота!
Озадаченная девушка разогнула поясницу и глянула на незваного гостя. И хотя в хлеву было сумрачно, ей сразу бросилось в глаза, насколько пьян сосед. Даже сквозь стойкую, характерную вонь навоза и то пробивался мерзкий запах сивушного перегара, да и сам Маркел едва держался на ногах.
- Так чё, жена-то, нитками ко мне пришита? Сегодня жена, а завтра... вон, где я её видел, дуру оглашенную!
Скалясь глумливой улыбкой и недвусмысленно растопырив руки, мужчина пошёл на девушку, отрезая для неё путь к спасению. И что могла ему противопоставить Катюша? Только ведро, да отчаянный крик. Вот на её громкие вопли о помощи и примчался, отирающийся где-то поблизости дед Митяй. Ему хватило одного взгляда на отбивающуюся от насильника перепуганную девушку, чтобы схватить вилы и изо всей силы вонзить их в спину Маркела.
Катюша замерла, увидев, как изо рта горе-ухажера хлынула кровь, и он, с изумленно распахнутыми глазами, падает прямо в навозную жижу под ногами. Девушка перевела потрясенные глаза на старика, но тот, кинув на неё быстрый взгляд, исчез в проеме двери. И тогда Катюша закричала во второй раз, и кричала до тех пор, пока в сарае не собрались люди.
А потом было долгое, выматывающее нервы и силы следствие.
Дед Митяй, по своему обыкновению, исчез в лесу и ни опровергать, ни подтверждать её слова не пожелал. А вот всё семейство Краюшкиных, возглавляемое новоявленной вдовой Степанидой, да ещё при солидной поддержке Кожиных настаивало, что именно Катерина заколола Маркела. Причём в их изложении всё выглядело таким образом - бесстыжая Анисимова заманила наивного парня в сарай и попыталась соблазнить, а когда тот начал отбиваться от приставаний бесстыдницы, от обиды вилами и пырнула.
Приехавший из области следователь был вынужден выслушать целый ворох совершенно ненужных ему сведений - и про покойного "изменьщика" Петра, и про парализованную "ведьму" Марью, и про "варнака" Митяя, и про "остолопку Катьку". Было проведено несколько экспертиз, пытались найти в тайге и неуловимого деда, но фактов доказывающих либо правоту, либо ложь Катюши было предельно мало.
А Степанида так писала и писала жалобы во все инстанции, возводя на соседку уже такую дикую напраслину, что её на улице даже бабы стыдили, взывая к совести.
И вновь приезжали следователи, и вновь участковый забирал "гражданку Анисимову" прямо с фермы на допрос. И казалось, этому не будет ни конца, ни края!
Спасло девушку от тюрьмы, наверное, только то, что экспертиза показала наличие огромного количества спиртного в крови Маркела, и кто-то из сельчан видел, как дед Митяй приблизительно в час убийства выходил из калитки Анисимовых.
А вскоре изумленная тетка Марья заметила, что дочь, прежде чем выйти из дома, старательно прихорашивается перед осколком зеркальца. Раньше такого за ней не замечалось! А тут и губы покусывает, и щеки трет, и платочек как-то по-особенному норовит повязать. С чего бы вдруг?
Дело оказалось в новом участковом - Викторе Бабушкине, который сначала приглашал девушку на допросы, а потом ещё и постоянно торчал в кабинете рядом с городским следователем, строча протоколы, да заинтересованно поглядывая на белокурую и симпатичную "подозреваемую".
То да сё - дело давно известное! Там улыбка, там красноречивый взгляд, и к тому времени, когда дело об убийстве Маркела окончательно легло на "полку", между молодыми людьми уже было всё решено, и по осени справили скромную свадьбу.
Через год родилась дочь - назвали Юлией. Вообще-то, Екатерина хотела назвать дочку Джульеттой, и тому была причина. Она запомнила слова фельдшерицы, сказанные в метельную ночь смерти отца о шекспировских страстях, разыгравшихся в её семействе.
Школу ей пришлось бросить с началом войны, но читать Катюша очень любила, и буквально грезила, зачитываясь переживаниями выдуманных героев. Там было всё так прекрасно, так не похоже на жизнь в Кучуме с его непритязательным и тяжелым сельским бытом!
Прочитала она и Шекспира, временно позаимствовав сборник трагедий у Инны Аркадьевны.
Леди Макбет оставила её равнодушной. Подумаешь, таких "зверюг" и в родном Кучуме хватало! Не выжал слезы из девушки и обманутый король Лир - если не считать, что тот владел королевством, она сама могла привести в пример несколько подобных историй. Зато трагичная любовь Ромео и Джульетты зацепила за живое, и Катюша долго не могла прийти в себя, читая и перечитывая печальную историю влюбленных из Вероны.
Таинственным очарованием дышали потрепанные страницы книги - площади далекого итальянского города, ночные буйные и веселые праздники, толпы людей на улицах, дворцы... приятно замирало сердце сладкой болью и ожиданием чего-то прекрасного, что обязательно ждёт впереди.
- Джульетта? - удивилась принимавшая роды Инна Аркадьевна,- странное имя для русской девочки!
- Хочу, чтобы у неё была другая жизнь! Любовь, как у Шекспира!
- Так там, Катюша, плохо всё закончилось!
Но роженица только улыбнулась, поцеловав свою новорожденную в лобик.
- Зато они были счастливы!
Инна Аркадьевна только тяжело вздохнула - за этой фразой угадывалась вся жизнь этой молоденькой женщины.
- У Джульетты есть русский аналог имени,- осторожно посоветовала она матери,- назовите дочь Юлией. И русскому уху привычнее, и остальные дети дразнить и коверкать его не будут!
Совет был разумным и девочку действительно назвали Юлией.
Потекла обычная, заполненная большими и малыми хлопотами жизнь. Но когда малышке исполнилось три года, в тайге погиб её отец. Виктор Бабушкин преследовал, какого-то браконьера, и тот выстрелил ему прямо в сердце. И опять волна грязных сплетен накрыла семью молоденькой вдовы. У кого-то хватило ума пустить сплетню, что это, скрывающийся в лесах дед Митяй из ревности убил молодого соперника. В область отправилась анонимка, и заплаканная Катерина вынуждена была вновь давать показания, даже толком не понимая, в чем её обвиняют.
Я увидела Кучум спустя почти двадцать лет после рождения Юлии. Мою мать - ревизора областного управления связи направили туда проверять работу местного почтового отделения. У отца же начались очередные стрельбы, и он уехал на полигон. Были весенние каникулы, и мама решила прихватить меня с собой, потому что тринадцатилетний подросток не настолько мал, чтобы приставить к нему, кого-то из посторонних взрослых, но и не настолько самостоятелен, чтобы оставить его на целую неделю одного.
Когда "Ан-24" приземлился на экстремальной взлетной полосе (на обычную землю было брошено нечто наподобие железной сетки), к селу нас повезли в тележке трактора "Беларусь". Мне, урожденной горожанке, это показалось, чем-то сродни аттракциону "американские горки" - так же дух захватывало на ухабах, и от вибрации зуб на зуб не попадал.
Инна Аркадьевна Коломейцева умудрилась избежать лагеря, зато немедля приехала к мужу в ссылку, привезя в своем багаже помимо справочников по медицине, томик нежно любимого ею Шекспира, да ещё обручальное колечко с алмазом, которым весь Кучум теперь резал стекло.
Коломейцевы жили при местной больнице, построенной на отшибе села. Туда и поспешили две подружки, кутающиеся в шерстяные шали от резкого февральского ветра.
- Тебе не обидно, что тетка Нюрка так с твоим отцом обошлась? - полюбопытствовала Стешка.
- Не знаю, - пожала плечами озабоченная Катюша,- я об этом не думала! Вот только как мне теперь за двумя больными ухаживать? Рук не хватит! Вот если бы Галька и Валька были, хоть чуточку постарше! И чем его кормить? Мы сами едва ли не впроголодь живём, благо хоть картошка в этом году уродилась!
Так уж сложилась жизнь Катюши, что она всегда в первую очередь думала о насущном - чем кормить, как выхаживать, а на эмоции и переживания уже просто не хватало сил. Из-за этого многие в Кучуме считали её, чуть ли не дурочкой, "пеньком бесчувственным".
Впрочем, Инна Аркадьевна, открывшая дверь двум продрогшим девчушкам, была иного мнения.
- Бедная девочка! - выслушав причину визита, пожалела она гостью, - ну, просто шекспировские страсти кипят в твоей семье! А Игоря Федоровича вызвали к роженице. У Евдокии Пименовой из "Серпа и молота" ребенок неправильно лежит, вот местный фельдшер и подстраховался - вдруг "кесарево сечение" делать придётся! Но не огорчайтесь - я сама сейчас оденусь и пойду с вами, проведу осмотр вашего папеньки! Хотя Игорь Федорович уже его смотрел недели две назад - положение было тяжелое. В таких случаях пенициллин нужен, да где его достать?
Так, разговаривая с гостьями, она оделась и, взяв с собой медицинский саквояж, вышла в метельную мглу. За то время, пока они пробыли в больнице, погода значительно ухудшилась.
- Ох, и непогода сегодня! Так и кружит, так и кружит!
Ладно, Инна Аркадьевна была не из местных, поэтому, понятное дело, плохо ориентировалась в извилистых, с изобилием тупиков и переулков улицах Кучума, но как умудрились заблудиться две местные аборигенки, которые, казалось, могли с завязанными глазами перемещаться по родному селу? В оправдание девушек можно сказать, что уж больно метель была сильной.
Бестолково проплутав непонятно где порядочное количество времени, встревоженная Инна Аркадьевна приказала своим спутницам:
- Стучите в ближайший дом! А то как бы нам не замерзнуть!
Девушки уныло переглянулись - они знали, насколько это бесполезное дело.
Про запоры в Кучуме никто понятия не имел, но с наступлением темноты местные спускали с цепи собак. Логика была проста - своих псы пропустят, а чужие и до утра потерпят.
Напрасно девушки и фельдшерица бились во все ворота, только собачий лай, перебивая завывания вьюги, был им ответом. Они уже было совсем пали духом, когда в одном из домов распахнулась калитка и, придерживая за ошейник огромного пса, кто-то грозно осведомился:
- Кого это ночью тут носит?
Так Катюша со спутницами попала в дом к деду Митяю Силантьеву - личности странной и непонятной, которого сторонились все жители Кучума, считая то ли колдуном, то ли юродивым. В колхоз дед Митяй так и не вступил, на войне не был, потому что уже к началу сороковых был человеком преклонного возраста, хотя никто толком не знал, сколько ему лет. Записали в метрику то, что он сказал, не вдаваясь в подробности. Зато было хорошо известно, что силищи дед неимоверной, и к тому же является самым удачливым рыбаком и охотником в деревне. Говорили, что когда-то, ещё до революции у него была жена, но куда она делась? Никто не мог точно ответить на этот вопрос.
Зимой старик в основном жил в лесу, добывая пушнину для заготконтор, и в деревне появлялся крайне редко. И вот надо же, в этот вечер оказался дома.
Дед Митяй впустил трех заплутавших женщин в свою увешанную охотничьими и рыбачьими снастями хату, посадил поближе к печке и напоил отваром из трав. И всё молча.
Катюшу и Стешу так разморило от тепла, что они заклевали носом, а вот Инна Аркадьевна с удивлением смаковала напиток:
- Что это?
- Травы!
- Какие травы?
- А какая разница? - нелюбезно сверкнул глазами дед,- главное, что вы согреетесь, да выспитесь!
- Выспимся? Да нам к больному надо!
- Нечего там уже делать - помер Серега! А вы укладывайтесь спать..., назавтра дел много!
Катюша этот диалог уже слышала сквозь сон.
Когда женщины проснулись, хозяина дома уже не было, и они даже не смогли его поблагодарить за гостеприимство.
Сергей Анисимов в ту ночь действительно умер, но не это поразило всю деревню. Когда продрогшие на ледяном ветру люди вернулись с кладбища, то изумленно увидели, что по дому, цепляясь за стены, робко передвигается Марья.
- Ушёл сатана,- радостно пояснила она,- вот я и сбросила оковы!
Едва ли такое объяснение излечения от хвори особо обрадовало выстроившихся на пороге дочек, но, что уж говорить, жизнь Катюши с этого дня стала значительно легче.
Хотя мать и оставалась больным человеком, всё-таки она стала помогать ей по хозяйству - готовила, доила корову, стирала, хотя общаться с ней становилось всё сложнее и сложнее.
А тут ещё добавилось кое-что неожиданное.
Повадился к Анисимовым дед Митяй ходить - то оленины притащит, то уток, то рыбы свежей. Сначала редко приходил. Придёт, немного посидит, оглянется, да идет, что-нибудь делать - то сараюшку подправит, то крышу подлатает, а то и дров наколет.
Потом чаще стал появляться - летом с сенокосом помог, осенью картошку выкопал и огород перепахал.
- Что это к вам дед Митяй шляется? - стали доставать Катюшу доярки на ферме,- что ему надо? То месяцами из леса носа не высовывал, а теперь только и делает, что крутится вокруг вашей хаты!
- Не знаю! - отнекивалась та,- я его не привечаю!
Не говорить же, что мать её поедом ест, уговаривая.... выйти замуж за старика!
- Что ты нос воротишь, глупая,- брюзжала Марья,- Митяй ещё крепкий и деньги у него водятся! Будешь за ним, как за каменной стеной! Что с того, что я замуж по любви вышла, глянь, как со мной любимый-то муженек обошелся!
- Мама, да ему, поди, лет сто!
- Намного меньше! Ты почти голая - от юбки одни дыры остались! Валька с Галькой в рванине ходят, одни ботинки на двоих, и то уже малы - кто нам ещё поможет?
- Не пойду я за него!
- Да кто ж тебя после того, что покойник отец учудил, в дом-то примет? И приданого у тебя нет, и сестры на руках! Кому такая голь нужна?
- Лучше в девках вековать, чем за древним лешим слезы лить!
А Марья не унимается:
- Вон, подружка-то твоя, вышла замуж за молодого, и что? Есть чему завидовать?
Катюша только тяжело перевела дыхание. Здесь мать была права!
Год назад умер дед Илья, в ежовых рукавицах державший женскую половину своего семейства. И, едва освободившись от дедовой опеки, шестнадцатилетняя Стешка спешно выскочила замуж. Да за кого! За старшего сына мачехи Катюши! Понятно, что это сильно охладило отношения между семьями. Да и сам Маркел Кожин был ещё тот подарок - не смотря на молодость, гоноршистый, любящий выпить и погулять.
У соседей, что ни день, то скандал. Беременная Стешка и с синяками ходила, и подбитыми глазами на мир смотрела, но не выходить же из-за этого самой Кате замуж за старика!
Вот неизвестно, чем бы всё это, в конце концов, закончилось - может и не выдержала бы девушка давления матери и связала свою жизнь с дедом Митяем, если бы не Маркел!
Стешка родила сына, и пока лежала в больнице, муж вдруг решил приударить за её подружкой.
Подкараулил он Катю в хлеву, когда она поила корову, и начал "подъезжать" - так, мол, и так, не чужие они друг другу, названные брат и сестра.
Катюша, с трудом удерживающая тяжеленное ведро у морды коровы, всё никак не могла понять, с чего это вдруг Маркел про их сомнительное родство вспомнил?
- Чего тебе надо? - прямо спросила она.
- Да вот! Что это мы с тобой и молодые, и красивые, и не чужие друг другу, а дни в одиночестве кукуем?
- Да вроде бы у тебя жена есть, да и я не круглая сирота!
Озадаченная девушка разогнула поясницу и глянула на незваного гостя. И хотя в хлеву было сумрачно, ей сразу бросилось в глаза, насколько пьян сосед. Даже сквозь стойкую, характерную вонь навоза и то пробивался мерзкий запах сивушного перегара, да и сам Маркел едва держался на ногах.
- Так чё, жена-то, нитками ко мне пришита? Сегодня жена, а завтра... вон, где я её видел, дуру оглашенную!
Скалясь глумливой улыбкой и недвусмысленно растопырив руки, мужчина пошёл на девушку, отрезая для неё путь к спасению. И что могла ему противопоставить Катюша? Только ведро, да отчаянный крик. Вот на её громкие вопли о помощи и примчался, отирающийся где-то поблизости дед Митяй. Ему хватило одного взгляда на отбивающуюся от насильника перепуганную девушку, чтобы схватить вилы и изо всей силы вонзить их в спину Маркела.
Катюша замерла, увидев, как изо рта горе-ухажера хлынула кровь, и он, с изумленно распахнутыми глазами, падает прямо в навозную жижу под ногами. Девушка перевела потрясенные глаза на старика, но тот, кинув на неё быстрый взгляд, исчез в проеме двери. И тогда Катюша закричала во второй раз, и кричала до тех пор, пока в сарае не собрались люди.
А потом было долгое, выматывающее нервы и силы следствие.
Дед Митяй, по своему обыкновению, исчез в лесу и ни опровергать, ни подтверждать её слова не пожелал. А вот всё семейство Краюшкиных, возглавляемое новоявленной вдовой Степанидой, да ещё при солидной поддержке Кожиных настаивало, что именно Катерина заколола Маркела. Причём в их изложении всё выглядело таким образом - бесстыжая Анисимова заманила наивного парня в сарай и попыталась соблазнить, а когда тот начал отбиваться от приставаний бесстыдницы, от обиды вилами и пырнула.
Приехавший из области следователь был вынужден выслушать целый ворох совершенно ненужных ему сведений - и про покойного "изменьщика" Петра, и про парализованную "ведьму" Марью, и про "варнака" Митяя, и про "остолопку Катьку". Было проведено несколько экспертиз, пытались найти в тайге и неуловимого деда, но фактов доказывающих либо правоту, либо ложь Катюши было предельно мало.
А Степанида так писала и писала жалобы во все инстанции, возводя на соседку уже такую дикую напраслину, что её на улице даже бабы стыдили, взывая к совести.
И вновь приезжали следователи, и вновь участковый забирал "гражданку Анисимову" прямо с фермы на допрос. И казалось, этому не будет ни конца, ни края!
Спасло девушку от тюрьмы, наверное, только то, что экспертиза показала наличие огромного количества спиртного в крови Маркела, и кто-то из сельчан видел, как дед Митяй приблизительно в час убийства выходил из калитки Анисимовых.
А вскоре изумленная тетка Марья заметила, что дочь, прежде чем выйти из дома, старательно прихорашивается перед осколком зеркальца. Раньше такого за ней не замечалось! А тут и губы покусывает, и щеки трет, и платочек как-то по-особенному норовит повязать. С чего бы вдруг?
Дело оказалось в новом участковом - Викторе Бабушкине, который сначала приглашал девушку на допросы, а потом ещё и постоянно торчал в кабинете рядом с городским следователем, строча протоколы, да заинтересованно поглядывая на белокурую и симпатичную "подозреваемую".
То да сё - дело давно известное! Там улыбка, там красноречивый взгляд, и к тому времени, когда дело об убийстве Маркела окончательно легло на "полку", между молодыми людьми уже было всё решено, и по осени справили скромную свадьбу.
Через год родилась дочь - назвали Юлией. Вообще-то, Екатерина хотела назвать дочку Джульеттой, и тому была причина. Она запомнила слова фельдшерицы, сказанные в метельную ночь смерти отца о шекспировских страстях, разыгравшихся в её семействе.
Школу ей пришлось бросить с началом войны, но читать Катюша очень любила, и буквально грезила, зачитываясь переживаниями выдуманных героев. Там было всё так прекрасно, так не похоже на жизнь в Кучуме с его непритязательным и тяжелым сельским бытом!
Прочитала она и Шекспира, временно позаимствовав сборник трагедий у Инны Аркадьевны.
Леди Макбет оставила её равнодушной. Подумаешь, таких "зверюг" и в родном Кучуме хватало! Не выжал слезы из девушки и обманутый король Лир - если не считать, что тот владел королевством, она сама могла привести в пример несколько подобных историй. Зато трагичная любовь Ромео и Джульетты зацепила за живое, и Катюша долго не могла прийти в себя, читая и перечитывая печальную историю влюбленных из Вероны.
Таинственным очарованием дышали потрепанные страницы книги - площади далекого итальянского города, ночные буйные и веселые праздники, толпы людей на улицах, дворцы... приятно замирало сердце сладкой болью и ожиданием чего-то прекрасного, что обязательно ждёт впереди.
- Джульетта? - удивилась принимавшая роды Инна Аркадьевна,- странное имя для русской девочки!
- Хочу, чтобы у неё была другая жизнь! Любовь, как у Шекспира!
- Так там, Катюша, плохо всё закончилось!
Но роженица только улыбнулась, поцеловав свою новорожденную в лобик.
- Зато они были счастливы!
Инна Аркадьевна только тяжело вздохнула - за этой фразой угадывалась вся жизнь этой молоденькой женщины.
- У Джульетты есть русский аналог имени,- осторожно посоветовала она матери,- назовите дочь Юлией. И русскому уху привычнее, и остальные дети дразнить и коверкать его не будут!
Совет был разумным и девочку действительно назвали Юлией.
Потекла обычная, заполненная большими и малыми хлопотами жизнь. Но когда малышке исполнилось три года, в тайге погиб её отец. Виктор Бабушкин преследовал, какого-то браконьера, и тот выстрелил ему прямо в сердце. И опять волна грязных сплетен накрыла семью молоденькой вдовы. У кого-то хватило ума пустить сплетню, что это, скрывающийся в лесах дед Митяй из ревности убил молодого соперника. В область отправилась анонимка, и заплаканная Катерина вынуждена была вновь давать показания, даже толком не понимая, в чем её обвиняют.
Я увидела Кучум спустя почти двадцать лет после рождения Юлии. Мою мать - ревизора областного управления связи направили туда проверять работу местного почтового отделения. У отца же начались очередные стрельбы, и он уехал на полигон. Были весенние каникулы, и мама решила прихватить меня с собой, потому что тринадцатилетний подросток не настолько мал, чтобы приставить к нему, кого-то из посторонних взрослых, но и не настолько самостоятелен, чтобы оставить его на целую неделю одного.
Когда "Ан-24" приземлился на экстремальной взлетной полосе (на обычную землю было брошено нечто наподобие железной сетки), к селу нас повезли в тележке трактора "Беларусь". Мне, урожденной горожанке, это показалось, чем-то сродни аттракциону "американские горки" - так же дух захватывало на ухабах, и от вибрации зуб на зуб не попадал.
