Но все усилия оказались тщетными - не нашлось даже пригодной площадки для временной остановки. Приходилось медленно, с риском для жизни двигаться в иссеченном дождем мраке по чуть заметной, раскисшей от влаги дороге.
Стефания и Тереза спрятались в повозке, прижав к себе детей и накинув различное тряпье, так как вода сумела протечь даже сквозь вощенную холстину полога. Хельга громко молилась и тряслась от страха при особо громком раскате грома, подвывая от ужаса, и судорожно вцепившись в сына.
Графиня раздраженно пыталась утихомирить трусиху, укутывая в плащ Катрин.
Прижимая к себе теплое тельце, она с пронзительной тоской думала о своих детях, оставленных в Копфлебенце. Как они там, справляется ли Герда теперь уже с двумя малышами? Не болеют ли? Извечные женские тревоги...
Стефка углубилась в свои мысли и даже на время позабыла о том, где находится. Да и что ей был какой-то горный ливень, пусть даже с молнией и грозой после всех испытаний, выпавших на её долю?! Мелочь!
И тут в повозку заглянул граф.
- Как вы здесь, сеньоры?- окинул он озабоченным взглядом жену и Терезу. - Потерпите, скоро будет привал. Мы, наверное, сбились с дороги, потому что мои люди обнаружили впереди, какой-то хорошо укрепленный замок. Вот там и попросимся на ночлег, а завтра вновь найдем дорогу и продолжим свой путь.
Стефка не испытала особой радости при этом известии. Со времен Копфлебенца она недолюбливала хорошо укрепленные замки - мало ли каких пакостей следует ждать от их обитателей?
- Может, не стоит рисковать, - робко заметила она,- и проситься на ночлег неизвестно к кому? Вдруг это разбойничий притон?
- Всё может быть, сударыня,- против ожидания согласился граф,- но придется рискнуть! Нам не продержаться в такую непогоду целую ночь, с женщинами и маленькими детьми на руках. Даже вы промокли, а что говорить о всех остальных? Положимся на милость Божью!
Он оказался прав!
Вскоре женщины услышали, как оруженосец с трудом проиграл в рожок сигнал, предупреждающий об их подъезде, и через несколько томительных минут прозвучал ответный звук. Стефка попыталась выглянуть наружу, но ветер швырнул ей в лицо такую плотную смесь ледяного дождя и снежной крупы, что бесполезно было силиться, что-либо разглядеть.
Повозки прогрохотали по дощатому настилу подъемного моста, и караван оказался внутри похожих на высокий колодец каменных мощных стен. Здесь ураган не ощущался с такой же силой, и защита надежной кровли горной крепости оказалась весьма кстати.
Путников во дворе встретила молчаливая, диковатого и странного вида прислуга. И хотя дон Мигель, хорошо знавший баскские диалекты, попытался узнать имя приютившего их хозяина, результатов это не дало. Люди знаками показали, куда нужно следовать путникам.
Их привели в неожиданно просторную залу, где посередине высоченного помещения горел огромный очаг, в котором полыхали жутким огнем целые стволы деревьев.
Это море огня у вновь прибывших вызвало неприятную смутную тревогу.
- Кому и зачем понадобился такой гигантский очаг? - растерянно высказал Гачек мысль, занимающую головы всех присутствующих.
И прежде, чем кто-то ему ответил, пламя странно раздалось, образовав темный коридор, из которого вышел высокий худощавый мужчина средних лет. Был он одет в черный шерстяной костюм небогатого идальго, но при виде тонких хищных черт лица у дона Мигеля волосы встали дыбом. Он моментально догадался, кто перед ним, но не поверил своей интуиции, решив, что у него от усталости уже неладно с головой и мерещится всяческая чертовщина.
- Какая приятная неожиданность,- между тем, приветливо проговорил хозяин этого места,- в нашей глуши гости - такая редкость! Устраивайтесь, грейтесь у огня... Я рад, что удастся скоротать ненастный осенний вечерок с хорошими собеседниками.
Самое странное заключалось в том, что неизвестно, на каком языке говорил незнакомец, но поняли его абсолютно все. Теперь уже у дона Мигеля исчезли последние сомнения, и он даже не удивился, когда в пустой доселе зале внезапно появились столы, накрытые различной снедью, и скамьи.
- Ничего не есть!- сквозь зубы отрывисто приказал граф.
Но то ли его не услышали, то ли не поняли, потому что проголодавшиеся и замерзшие люди, неестественно забыв обо всем, поспешили к столам и жадно набросились на пищу.
Зато сам де ла Верда, его не менее обеспокоенный секретарь, и взволнованная разворачивающейся перед её глазами сценой Стефания так и остались стоять, в ужасе взирая на происходящее. Женщине показалось, что она уже видела этого мужчину при каких-то болезненных и неприятных обстоятельствах.
- Благодарим за оказанное гостеприимство,- был вынужден благодарно согнуть голову де ла Верда,- надеюсь, мы особо не задержимся. Сразу же, как только прекратится дождь, мои люди покинут ваш замок!
- Вы думаете? - усмехнулся хозяин.
Его ухмылка была настолько издевательски красноречивой, что дон Мигель испуганно оглянулся и обреченно увидел, что весь его отряд, включая женщин и детей, спит глубоким сном, застыв с так и недоеденными кусками в руках.
- Что все это значит? - гневно спросил он, облегченно отметив, что хотя бы беременная жена догадалась ничего не брать в рот.
- Устали люди, сморило с дороги,- между тем последовал услужливый ответ,- почему вы так удивлены, граф?
Де ла Верда хмуро глянул на собеседника, поневоле съежившись от неприятной пронзительности его жесткого черного взгляда.
- Разве у меня нет причин быть удивленным? - хмуро парировал он. - Мои люди ведут себя неподобающе их званию!
- А разве вы всегда ведете себя, как подобает? И вас не в чем упрекнуть?
Когда-то на заре юности отцы-доминиканцы поясняли юному Мигелю, что никогда нельзя вступать в спор с сатаной - бесполезно, проиграешь! Ибо он сама ложь, и отец лжи - его аргументы всегда убедительны, потому что он знает, какие тайны скрываются в самых заветных уголках человеческой души. Де ла Верда никогда не сомневался в их правоте, но столкнувшись с таким бедствием лицом к лицу, оказался бессильным перед другой задачей - а как прекратить спор, когда вынужден спорить?
- Я не думаю, что сейчас подходящее время для подобных дискуссий! - предпринял он первую попытку.
- Помилуйте, - хмыкнул собеседник,- неужели вы всерьез считаете, что дискуссию можно вести, только привязав человека к пыточному колесу?
- Я не дискутирую с еретиками!
Он все-таки умудрился зацепить нашего героя за живое, и дон Мигель яростного кинулся в атаку.
- Допросы нужны не для того, чтобы спорить, а для того, чтобы выяснить, насколько человек погряз в заблуждениях, и как его спасти!
- В заблуждениях? А вы, значит, имеете привилегию обладания абсолютной истиной по столь туманному вопросу, как устройство мироздания?
- Что же здесь туманного? Все четко, ясно и доходчиво изложено в трудах отцов церкви!
- Помилуйте, граф, выдумать можно все, что угодно! Но любая теория проверяется практикой...
Дон Мигель свирепо зыркнул на явно развлекающегося хозяина замка.
- Этот разговор никуда не приведет! - отрезал он.
- Конечно,- охотно согласился тот,- давайте сядем у камелька, выпьем подогретого вина и поговорим, о чем-нибудь более приятном. Допустим, о прекрасных глазах вашей супруги!
Вот о ком, о ком, но о Стефании у графа не было желания разговаривать..., ни с кем! Так в обычных семьях хранят скорбное молчание об отбившихся от стада "блудных овцах", а уж когда те ещё и находятся рядом....
- Моя жена - не предмет для обсуждения!
- Да ведь никто и не собирается её обсуждать,- повинуясь воле господина прислуга принесла три стула для наших героев, и те с невольным вздохом облегчения, наконец-то, вытянули ноги к жаркому пламени очага, - мы будем ей любоваться!
Стефания пристально всмотрелась в говорящего, и горько прикусила губу. Только теперь она его узнала. Это был тот самый мужчина в черном, который разговаривал с ней и Марго у праздничного костра. Воспоминание было не из лучших! Бедное испуганное сердце сразу же провалилось куда-то в пятки от тревоги за своих близких. Эта встреча не могла закончиться ничем хорошим! А дон Мигель, между тем, крайне неразумно дерзил инкубу.
- Вы гостеприимно предоставили нам кров, накормили моих людей, а я так и не удосужился узнать ваше имя?
Если он думал смутить нечистого, то ему это плохо удалось!
- Вы лукавите, граф! А это не к лицу столь яростному борцу за веру! Вы, наверняка, уже как-то назвали меня, так и зовите! Мне безразлично любое имя!
- Даже "лжец"?
- Я ни разу никому не солгал! А можете ли вы это сказать про себя?
Дон Мигель решил промолчать, но молчание не входило в намерения хозяина замка.
- Ещё одна попытка! Смелее!
Вот ещё, боялся бы он лукавого! Да никогда!
- Враг! Враг всех людей!
Но наглый сатана только обидно рассмеялся, со снисходительным презрением взглянув на покрасневшего от унижения гостя.
- Ах, дорогой мой граф, вы узколобы, как и все фанатики! Единственные враги людей - это они сами. Вот вы, например. Бог вам дал всё - имя, красоту, здоровье, неплохую голову на плечах, и на что вы это всё употребили? На борьбу с тенями! Ваши докладные записки папе, где вы требуете повсеместного введения трибунала инквизиции, просто смешны для меня, а для человечества, в целом, чрезвычайно вредны и пагубны.
Вот здесь де ла Верда не стал терпеть и молчать! Кто бы учил его, что хорошо, а что плохо!
- Я борюсь со злом, уничтожая ваших приверженцев!
- Вы боритесь со злом, сея смерть и разрушения, подвергая людей пыткам и мукам? Глупец, вы мне преданно служите, почище тех несчастных, чьи мольбы и проклятия возносятся к небу!
- Я служу Богу, а он отрекся от сатаны!
- Откуда вы можете знать, что случилось в незапамятные времена и случилось ли вообще! - тут же последовал быстрый ответ. - Ведь единственный источник знаний - Библия, которую написали те самые евреи, которых вы с завидным упорством уничтожаете, сжигая на кострах!
- Они предали Христа!
- Но ведь половина его матери, половина еврейская, да и призван он был для спасения иудеев. Ну, так это дело евреев и Создателя, вы-то тут причем? Пусть Господь их и наказывает! Или вы уже так далеко зашли в своей гордыне, что считаете - у вас это получится лучше, чем у Бога?
Дон Мигель нервно сжал пальцы в кулак. Но и смиряться он не собирался, чувствуя в себе достаточно сил для противостояния этой нечисти.
- Спорить я не буду - тщетно слепцу рассказывать о свете!
Воцарилась тишина. Дон Мигель почувствовал себя лучше, решив, что сумел устоять в споре с таким страшным противником, но в дело внезапно впуталась его супруга. Стефка неожиданно заметила, что буря за стенами дома улеглась.
- Мессир,- умоляюще сложила она руки,- непогода закончилась! И мы можем больше не злоупотреблять вашим гостеприимством и продолжить свой путь!
Инкуб тут же устремил взгляд на её перепуганное лицо.
- А что думаете по поводу сказанного вы?
Врать и выкручиваться, как обычно, оказалось невозможным, и она сказала правду.
- Ни о чем я не думаю, это слишком далеко от меня! Разве мне моим слабым умом постигнуть мудрость Создателя, который заселил нашу землю таким количеством существ? Какие из них лучше, какие хуже, откуда мне знать?! И как я могу судить - кто имеет право на жизнь, а кто должен умереть?
- Как вам рассуждения вашей жены, граф?
Ослица! Раскрыть рот в такую минуту! И сказать такую ересь?! Да лучше бы она откусила себе язык!
- Вы, дорогая, как ребенок, который увидел искру и уже кричит о том, что горит весь город,- холодно укорил вторую половину граф,- чтобы так рассуждать, нужно, вообще, не иметь представления о предопределении. Ваши мысли - ересь!
Стефка обреченно опустила голову - супруг опять намеренно её унижал. И кто же пришел ей на помощь? Их страшный собеседник!
- Интересно, делаете ли вы хоть какое-нибудь различие между ересью и знаниями? Неужели те, кто больше знает, по определению еретики?
- Понятно,- дерзко усмехнулся дон Мигель,- зачем вы затеяли этот разговор, вам хочется защитить ваших преданнейших слуг!
- Я не нуждаюсь в слугах! И мне безразлично, сколько народу вы загубите. Интересно другое - какими доводами вы и вам подобные будут обманывать и себя, и окружающих? Какими увертками вы зло сделаете добром, мерзость и кровь - благородством, смерть и боль - благом? Вы и вам подобные занимают меня и необыкновенно развлекают..,. вы - мои настоящие адепты!
- Вы лжете, путаете и морочите нам голову,- взорвался взбешенный такой наглой клеветой де ла Верда,- Бог всегда на нашей стороне, потому что мы против вас!
Громовой хохот, казалось, потряс стены замка.
- А я тоже Божье создание! И никогда не выходил из его воли!
- А как же яблоко и грех прародителей?
- Значит, так было надо! А вот вы, благородный граф, скоро пойдете против его воли. Вехи судьбы уже расставлены на вашей дороге - чума свирепствует по ту сторону гор! И за то, что вы восстанете против судьбы, Всевышний вас сурово накажет! Ваша кровь прославит и сделает могущественным чужой род, чужую фамилию, во враждебной стране! Мало того, гнев Всевышнего будет так ужасен, что ваша родной сын станет могущественным ренегатом, и будет сражаться против креста за торжество полумесяца!
Его голос грохотал, отбрасываемая тень разрасталась, заполняя пространство вокруг. Померкло всё - и стены замка и свет от огня очага. Последнее, что услышали гости грозного хозяина, звучало более мирно и уже значительно тише:
- Но этого может и не произойти, если вы смиритесь, укротите свою гордыню, покоритесь воле Бога! Всё ещё может быть совсем по другому.... Но мы ещё увидимся с тобой, глупый упрямец, и подведем черту, чтобы узнать - кто из нас больше нарушил волю Бога!
И мрак поглотил всё - очаг, замок, спящих людей.
Путники очнулись посреди дороги, примерно на том же самом месте, где их отряд вчера застала буря. Светило солнце, и не было даже следов дождя. Лошади терпеливо ждали, когда придут в себя люди. Дон Мигель и Гачек спали прямо верхом на запряженных скакунах, так же как и испанцы охраны. Женщины лежали в повозках, прижимая к себе детей.
- Что это было?- изумленно продрал глаза секретарь.- Мне привиделась такая чертовщина! Представляете, я во сне был в гостях у дьявола и слышал странные вещи!
- Ты не один там был,- грубо оборвал его дон Мигель,- и ради всеобщего блага будет лучше, если забудешь, что там слышал. Общение с дьяволом очень опасно для душ, потому что он переворачивает все с ног на голову! Этой встречи не было и мы ничего не слышали! Пусть морочит головы, кому-нибудь другому, мы достаточно крепки в нашей вере!
Стефания то же сделала вид, что ничего не произошло. Она лишь ещё больше замкнулась в себе.
Через три дня они миновали перевалы и оказались по южную сторону гор. В первом же селении, попавшемся им на пути, свирепствовала чума.
- Уезжайте отсюда быстрее, люди добрые,- крикнул им какой-то пастух издалека на баскском наречии,- черная смерть никого не жалеет, ни богатых, ни бедных!
Стефания и Тереза спрятались в повозке, прижав к себе детей и накинув различное тряпье, так как вода сумела протечь даже сквозь вощенную холстину полога. Хельга громко молилась и тряслась от страха при особо громком раскате грома, подвывая от ужаса, и судорожно вцепившись в сына.
Графиня раздраженно пыталась утихомирить трусиху, укутывая в плащ Катрин.
Прижимая к себе теплое тельце, она с пронзительной тоской думала о своих детях, оставленных в Копфлебенце. Как они там, справляется ли Герда теперь уже с двумя малышами? Не болеют ли? Извечные женские тревоги...
Стефка углубилась в свои мысли и даже на время позабыла о том, где находится. Да и что ей был какой-то горный ливень, пусть даже с молнией и грозой после всех испытаний, выпавших на её долю?! Мелочь!
И тут в повозку заглянул граф.
- Как вы здесь, сеньоры?- окинул он озабоченным взглядом жену и Терезу. - Потерпите, скоро будет привал. Мы, наверное, сбились с дороги, потому что мои люди обнаружили впереди, какой-то хорошо укрепленный замок. Вот там и попросимся на ночлег, а завтра вновь найдем дорогу и продолжим свой путь.
Стефка не испытала особой радости при этом известии. Со времен Копфлебенца она недолюбливала хорошо укрепленные замки - мало ли каких пакостей следует ждать от их обитателей?
- Может, не стоит рисковать, - робко заметила она,- и проситься на ночлег неизвестно к кому? Вдруг это разбойничий притон?
- Всё может быть, сударыня,- против ожидания согласился граф,- но придется рискнуть! Нам не продержаться в такую непогоду целую ночь, с женщинами и маленькими детьми на руках. Даже вы промокли, а что говорить о всех остальных? Положимся на милость Божью!
Он оказался прав!
Вскоре женщины услышали, как оруженосец с трудом проиграл в рожок сигнал, предупреждающий об их подъезде, и через несколько томительных минут прозвучал ответный звук. Стефка попыталась выглянуть наружу, но ветер швырнул ей в лицо такую плотную смесь ледяного дождя и снежной крупы, что бесполезно было силиться, что-либо разглядеть.
Повозки прогрохотали по дощатому настилу подъемного моста, и караван оказался внутри похожих на высокий колодец каменных мощных стен. Здесь ураган не ощущался с такой же силой, и защита надежной кровли горной крепости оказалась весьма кстати.
Путников во дворе встретила молчаливая, диковатого и странного вида прислуга. И хотя дон Мигель, хорошо знавший баскские диалекты, попытался узнать имя приютившего их хозяина, результатов это не дало. Люди знаками показали, куда нужно следовать путникам.
Их привели в неожиданно просторную залу, где посередине высоченного помещения горел огромный очаг, в котором полыхали жутким огнем целые стволы деревьев.
Это море огня у вновь прибывших вызвало неприятную смутную тревогу.
- Кому и зачем понадобился такой гигантский очаг? - растерянно высказал Гачек мысль, занимающую головы всех присутствующих.
И прежде, чем кто-то ему ответил, пламя странно раздалось, образовав темный коридор, из которого вышел высокий худощавый мужчина средних лет. Был он одет в черный шерстяной костюм небогатого идальго, но при виде тонких хищных черт лица у дона Мигеля волосы встали дыбом. Он моментально догадался, кто перед ним, но не поверил своей интуиции, решив, что у него от усталости уже неладно с головой и мерещится всяческая чертовщина.
- Какая приятная неожиданность,- между тем, приветливо проговорил хозяин этого места,- в нашей глуши гости - такая редкость! Устраивайтесь, грейтесь у огня... Я рад, что удастся скоротать ненастный осенний вечерок с хорошими собеседниками.
Самое странное заключалось в том, что неизвестно, на каком языке говорил незнакомец, но поняли его абсолютно все. Теперь уже у дона Мигеля исчезли последние сомнения, и он даже не удивился, когда в пустой доселе зале внезапно появились столы, накрытые различной снедью, и скамьи.
- Ничего не есть!- сквозь зубы отрывисто приказал граф.
Но то ли его не услышали, то ли не поняли, потому что проголодавшиеся и замерзшие люди, неестественно забыв обо всем, поспешили к столам и жадно набросились на пищу.
Зато сам де ла Верда, его не менее обеспокоенный секретарь, и взволнованная разворачивающейся перед её глазами сценой Стефания так и остались стоять, в ужасе взирая на происходящее. Женщине показалось, что она уже видела этого мужчину при каких-то болезненных и неприятных обстоятельствах.
- Благодарим за оказанное гостеприимство,- был вынужден благодарно согнуть голову де ла Верда,- надеюсь, мы особо не задержимся. Сразу же, как только прекратится дождь, мои люди покинут ваш замок!
- Вы думаете? - усмехнулся хозяин.
Его ухмылка была настолько издевательски красноречивой, что дон Мигель испуганно оглянулся и обреченно увидел, что весь его отряд, включая женщин и детей, спит глубоким сном, застыв с так и недоеденными кусками в руках.
- Что все это значит? - гневно спросил он, облегченно отметив, что хотя бы беременная жена догадалась ничего не брать в рот.
- Устали люди, сморило с дороги,- между тем последовал услужливый ответ,- почему вы так удивлены, граф?
Де ла Верда хмуро глянул на собеседника, поневоле съежившись от неприятной пронзительности его жесткого черного взгляда.
- Разве у меня нет причин быть удивленным? - хмуро парировал он. - Мои люди ведут себя неподобающе их званию!
- А разве вы всегда ведете себя, как подобает? И вас не в чем упрекнуть?
Когда-то на заре юности отцы-доминиканцы поясняли юному Мигелю, что никогда нельзя вступать в спор с сатаной - бесполезно, проиграешь! Ибо он сама ложь, и отец лжи - его аргументы всегда убедительны, потому что он знает, какие тайны скрываются в самых заветных уголках человеческой души. Де ла Верда никогда не сомневался в их правоте, но столкнувшись с таким бедствием лицом к лицу, оказался бессильным перед другой задачей - а как прекратить спор, когда вынужден спорить?
- Я не думаю, что сейчас подходящее время для подобных дискуссий! - предпринял он первую попытку.
- Помилуйте, - хмыкнул собеседник,- неужели вы всерьез считаете, что дискуссию можно вести, только привязав человека к пыточному колесу?
- Я не дискутирую с еретиками!
Он все-таки умудрился зацепить нашего героя за живое, и дон Мигель яростного кинулся в атаку.
- Допросы нужны не для того, чтобы спорить, а для того, чтобы выяснить, насколько человек погряз в заблуждениях, и как его спасти!
- В заблуждениях? А вы, значит, имеете привилегию обладания абсолютной истиной по столь туманному вопросу, как устройство мироздания?
- Что же здесь туманного? Все четко, ясно и доходчиво изложено в трудах отцов церкви!
- Помилуйте, граф, выдумать можно все, что угодно! Но любая теория проверяется практикой...
Дон Мигель свирепо зыркнул на явно развлекающегося хозяина замка.
- Этот разговор никуда не приведет! - отрезал он.
- Конечно,- охотно согласился тот,- давайте сядем у камелька, выпьем подогретого вина и поговорим, о чем-нибудь более приятном. Допустим, о прекрасных глазах вашей супруги!
Вот о ком, о ком, но о Стефании у графа не было желания разговаривать..., ни с кем! Так в обычных семьях хранят скорбное молчание об отбившихся от стада "блудных овцах", а уж когда те ещё и находятся рядом....
- Моя жена - не предмет для обсуждения!
- Да ведь никто и не собирается её обсуждать,- повинуясь воле господина прислуга принесла три стула для наших героев, и те с невольным вздохом облегчения, наконец-то, вытянули ноги к жаркому пламени очага, - мы будем ей любоваться!
Стефания пристально всмотрелась в говорящего, и горько прикусила губу. Только теперь она его узнала. Это был тот самый мужчина в черном, который разговаривал с ней и Марго у праздничного костра. Воспоминание было не из лучших! Бедное испуганное сердце сразу же провалилось куда-то в пятки от тревоги за своих близких. Эта встреча не могла закончиться ничем хорошим! А дон Мигель, между тем, крайне неразумно дерзил инкубу.
- Вы гостеприимно предоставили нам кров, накормили моих людей, а я так и не удосужился узнать ваше имя?
Если он думал смутить нечистого, то ему это плохо удалось!
- Вы лукавите, граф! А это не к лицу столь яростному борцу за веру! Вы, наверняка, уже как-то назвали меня, так и зовите! Мне безразлично любое имя!
- Даже "лжец"?
- Я ни разу никому не солгал! А можете ли вы это сказать про себя?
Дон Мигель решил промолчать, но молчание не входило в намерения хозяина замка.
- Ещё одна попытка! Смелее!
Вот ещё, боялся бы он лукавого! Да никогда!
- Враг! Враг всех людей!
Но наглый сатана только обидно рассмеялся, со снисходительным презрением взглянув на покрасневшего от унижения гостя.
- Ах, дорогой мой граф, вы узколобы, как и все фанатики! Единственные враги людей - это они сами. Вот вы, например. Бог вам дал всё - имя, красоту, здоровье, неплохую голову на плечах, и на что вы это всё употребили? На борьбу с тенями! Ваши докладные записки папе, где вы требуете повсеместного введения трибунала инквизиции, просто смешны для меня, а для человечества, в целом, чрезвычайно вредны и пагубны.
Вот здесь де ла Верда не стал терпеть и молчать! Кто бы учил его, что хорошо, а что плохо!
- Я борюсь со злом, уничтожая ваших приверженцев!
- Вы боритесь со злом, сея смерть и разрушения, подвергая людей пыткам и мукам? Глупец, вы мне преданно служите, почище тех несчастных, чьи мольбы и проклятия возносятся к небу!
- Я служу Богу, а он отрекся от сатаны!
- Откуда вы можете знать, что случилось в незапамятные времена и случилось ли вообще! - тут же последовал быстрый ответ. - Ведь единственный источник знаний - Библия, которую написали те самые евреи, которых вы с завидным упорством уничтожаете, сжигая на кострах!
- Они предали Христа!
- Но ведь половина его матери, половина еврейская, да и призван он был для спасения иудеев. Ну, так это дело евреев и Создателя, вы-то тут причем? Пусть Господь их и наказывает! Или вы уже так далеко зашли в своей гордыне, что считаете - у вас это получится лучше, чем у Бога?
Дон Мигель нервно сжал пальцы в кулак. Но и смиряться он не собирался, чувствуя в себе достаточно сил для противостояния этой нечисти.
- Спорить я не буду - тщетно слепцу рассказывать о свете!
Воцарилась тишина. Дон Мигель почувствовал себя лучше, решив, что сумел устоять в споре с таким страшным противником, но в дело внезапно впуталась его супруга. Стефка неожиданно заметила, что буря за стенами дома улеглась.
- Мессир,- умоляюще сложила она руки,- непогода закончилась! И мы можем больше не злоупотреблять вашим гостеприимством и продолжить свой путь!
Инкуб тут же устремил взгляд на её перепуганное лицо.
- А что думаете по поводу сказанного вы?
Врать и выкручиваться, как обычно, оказалось невозможным, и она сказала правду.
- Ни о чем я не думаю, это слишком далеко от меня! Разве мне моим слабым умом постигнуть мудрость Создателя, который заселил нашу землю таким количеством существ? Какие из них лучше, какие хуже, откуда мне знать?! И как я могу судить - кто имеет право на жизнь, а кто должен умереть?
- Как вам рассуждения вашей жены, граф?
Ослица! Раскрыть рот в такую минуту! И сказать такую ересь?! Да лучше бы она откусила себе язык!
- Вы, дорогая, как ребенок, который увидел искру и уже кричит о том, что горит весь город,- холодно укорил вторую половину граф,- чтобы так рассуждать, нужно, вообще, не иметь представления о предопределении. Ваши мысли - ересь!
Стефка обреченно опустила голову - супруг опять намеренно её унижал. И кто же пришел ей на помощь? Их страшный собеседник!
- Интересно, делаете ли вы хоть какое-нибудь различие между ересью и знаниями? Неужели те, кто больше знает, по определению еретики?
- Понятно,- дерзко усмехнулся дон Мигель,- зачем вы затеяли этот разговор, вам хочется защитить ваших преданнейших слуг!
- Я не нуждаюсь в слугах! И мне безразлично, сколько народу вы загубите. Интересно другое - какими доводами вы и вам подобные будут обманывать и себя, и окружающих? Какими увертками вы зло сделаете добром, мерзость и кровь - благородством, смерть и боль - благом? Вы и вам подобные занимают меня и необыкновенно развлекают..,. вы - мои настоящие адепты!
- Вы лжете, путаете и морочите нам голову,- взорвался взбешенный такой наглой клеветой де ла Верда,- Бог всегда на нашей стороне, потому что мы против вас!
Громовой хохот, казалось, потряс стены замка.
- А я тоже Божье создание! И никогда не выходил из его воли!
- А как же яблоко и грех прародителей?
- Значит, так было надо! А вот вы, благородный граф, скоро пойдете против его воли. Вехи судьбы уже расставлены на вашей дороге - чума свирепствует по ту сторону гор! И за то, что вы восстанете против судьбы, Всевышний вас сурово накажет! Ваша кровь прославит и сделает могущественным чужой род, чужую фамилию, во враждебной стране! Мало того, гнев Всевышнего будет так ужасен, что ваша родной сын станет могущественным ренегатом, и будет сражаться против креста за торжество полумесяца!
Его голос грохотал, отбрасываемая тень разрасталась, заполняя пространство вокруг. Померкло всё - и стены замка и свет от огня очага. Последнее, что услышали гости грозного хозяина, звучало более мирно и уже значительно тише:
- Но этого может и не произойти, если вы смиритесь, укротите свою гордыню, покоритесь воле Бога! Всё ещё может быть совсем по другому.... Но мы ещё увидимся с тобой, глупый упрямец, и подведем черту, чтобы узнать - кто из нас больше нарушил волю Бога!
И мрак поглотил всё - очаг, замок, спящих людей.
Путники очнулись посреди дороги, примерно на том же самом месте, где их отряд вчера застала буря. Светило солнце, и не было даже следов дождя. Лошади терпеливо ждали, когда придут в себя люди. Дон Мигель и Гачек спали прямо верхом на запряженных скакунах, так же как и испанцы охраны. Женщины лежали в повозках, прижимая к себе детей.
- Что это было?- изумленно продрал глаза секретарь.- Мне привиделась такая чертовщина! Представляете, я во сне был в гостях у дьявола и слышал странные вещи!
- Ты не один там был,- грубо оборвал его дон Мигель,- и ради всеобщего блага будет лучше, если забудешь, что там слышал. Общение с дьяволом очень опасно для душ, потому что он переворачивает все с ног на голову! Этой встречи не было и мы ничего не слышали! Пусть морочит головы, кому-нибудь другому, мы достаточно крепки в нашей вере!
Стефания то же сделала вид, что ничего не произошло. Она лишь ещё больше замкнулась в себе.
Через три дня они миновали перевалы и оказались по южную сторону гор. В первом же селении, попавшемся им на пути, свирепствовала чума.
- Уезжайте отсюда быстрее, люди добрые,- крикнул им какой-то пастух издалека на баскском наречии,- черная смерть никого не жалеет, ни богатых, ни бедных!
