Хеленка была другого мнения о причине отсутствия Елены, решив, что обезумевшая от страсти девчонка не смогла расстаться с любовником!
- Но все-таки могла бы и предупредить! - после некоторого раздумья нахмурился пан Ирджих. - Напомни мне завтра! Устрою ей основательную головомойку!
Хеленка задержала дыхание, выслушав его недовольство, и перевела разговор на хозяйственные дела.
Когда барон уснул, крепко прижимая её к себе, женщина смогла задуматься о том, что происходит между маркграфом и Еленкой. Она ждала больших неприятностей! И как знать, как отреагирует на бесчестье крестницы пан Ирджих? Могла пострадать и её голова.
Утро принесло новые тревоги. Еленка так и не появилась дома. Обеспокоенная Хеленка послала холопов разузнать, что-либо о юной пани, но те вернулись ни с чем. Збирайда же до позднего вечера пробыл где-то в городе, а ввалившись в спальню пьяный, наотрез отказался обсуждать дочь.
- Еленка? - пьяно пробормотал он. - В спаленке, поди! Не забивай мне голову всякими глупостями!
Понимая, что толку от пьяного буяна мало, Хеленка угомонила капризного сюзерена, но утром, не успел тот с похмелья продрать глаза, обрушилась на него:
- Девочка вторую ночь не ночует дома, мало ли что могло случиться? - позволила она себе в кои-то веки возмутиться. - Поезжайте в замок и наведите справки!
Мучавшийся головной болью Збирайда выругался, причем досталось и экономке, но опохмелившись, все-таки выехал из дома. Он и сам уже понимал, что здесь что-то не ладно. Осторожно кое-кого порасспросив, барон узнал, что две последние ночи маркграф провел, заседая с советниками по поводу новых требований неугомонного короля венгров Корвина, а маркграфиня со вчерашнего дня в отъезде на богомолье.
Допрошенная дворцовая челядь только недоуменно морщила лоб, с трудом вспоминая, когда последний раз видела пани Лукаши. Получалось, что девчонка мелькала в коридорах резиденции, где-то дня два назад. Все это настолько встревожило отца, что он попросил, не смотря на острую неприязнь, аудиенции у маркграфа.
Генрих его принял только во второй половине дня.
- Пропала, - рассеянно удивился тот,- но... как это могло случиться? Ладно, Стефка, а Еленка-то кому могла понадобиться?
Своевременное напоминание! И вот только теперь впавший в панику от ужаса Збирайда начал тщательный розыск, и выяснил, что вместе с дочерью исчезли и отвечающие за её безопасность слуги.
- Украли,- ахнул он, - опять украли! Да что я за несчастный?! Почему именно мои девочки глянутся всяким бесчестным негодяям!
Вот теперь уже и обеспокоенный Генрих вместе с отчаявшимся отцом взялся за розыск. Но пять лет назад было хотя бы понятно, в какой стороне искать, а сейчас?
Вскоре по дворцу поползли слухи о странной пропаже любовницы маркграфа. Они настолько обеспокоили архиепископа Моравского Антония, что тот решился встрять в альковные дела правителя.
- Мне очень горько, сын мой, начинать этот разговор,- после большой службы священнослужитель пригласил маркграфа к себе в ризницу,- но это мой долг пастыря!
Генрих раздраженно прикусил губу, но не осмелился перебивать такое высокое духовное лицо.
- Ходят пугающие слухи о непотребстве в вашей постели,- продолжил тот,- злые языки доносят до меня имя юной пани Лукаши - крестницы барона Збирайды!
- Я много работаю, иногда нервы совсем на пределе,- пожаловался смущенный маркграф,- надо же хотя бы немного рассеяться!
- Но не позорить же имя высокородной девицы! Да и о жене не нужно забывать! С тех пор, как она родила, вы ни разу не посетили её спальни, а новый ребенок только укрепит династию. Мало ли что может случиться? Маркграфиня жалуется духовнику на ваше пренебрежение. Кстати, что там с Еленой Лукаши? Куда исчезла эта девушка?
- Не знаю, но мои люди ищут её!
- Вы должны были и это учесть, - укорил его архиепископ, - недостойная связь с высокородной девицей, которая терпит прилюдный позор, не делает вам чести в глазах подданных. Как только вы убедились, что она понесла, надо было срочно её выдать замуж! Почему вы этого не сделали?
- Она не захотела!
- Конечно, прелюбодействовать гораздо приятнее, но вы-то должны были настоять на своем! Крестный отец пани в курсе ваших отношений?
- Нет!- облегченно перевел дыхание Генрих.
Но прелат лишь покачал головой.
- Как вы можете быть в этом уверены, когда слухами наполнены все коридоры вашего замка? А вдруг это барон убил свою крестницу, не выдержав позора?
Генрих прекрасно знал, что это не так, но разубеждать архиепископа не стал.
- Я проведу тщательное дознание! - твердо пообещал он его преосвященству.
Ответ на свои вопросы, уже потерявший надежду увидеть юную возлюбленную Генрих получил лишь на пятый день. Кто-то неизвестный подкинул условия обмена прямо под дверь его покоев. Валленберги в свойственной им наглой манере потребовали от маркграфа письменных подтверждений в том, что они выполнили взятые на себя обязательства, и даже обговаривали, в чем конкретно эти обязательства заключались. Подписать такое было смерти подобно, и надо было бы с гневом отказаться, но на другой чаше весов находилась похищенная Елена. Генрих прекрасно понимал, в какой опасности находится девушка.
Но прежде маркграф пожелал выяснить, что же произошло.
Шпильберг был наводнен соглядатаями, и ему понадобилось всего лишь два дня, чтобы найти свидетелей похищения, и тут же всплыло имя приезжей француженки - мадам де Бревай.
Маркграф не пожелал тратить попусту время на уговоры. Он был настолько зол и обеспокоен, что устроил допрос чужеземке прямиком в пыточной камере страшных подземелий.
Аннет нервно оглядела раскаленные в жаровне клещи и прочий пыточный инструмент, и сразу же рассказала обо всем, что пожелал узнать черный от гнева Генрих.
- Если вы не дадите согласие навсегда забыть о пани Стефании, и не дадите в этом письменное подтверждение, - доходчиво пояснила она,- то вашу любовницу сделают замковой шлюхой, а ребенка запишут в рабы!
- А если я превращу вас в кусок живого мяса? - угрюмо полюбопытствовал маркграф.
Мадам де Бревай холодно улыбнулась.
- Возможно, вам это и доставит удовольствие, но никак не повлияет на расстановку сил! Моя жизнь или смерть мало интересуют Валленбергов!
- Почему же вы ввязались в эту опасную авантюру?
- Вальтер фон Валленберг пообещал мне мужа по вкусу!
Генрих удивленно вздернул брови.
- И каков же ваш вкус?
- Ничего особенного - это должен быть дворянин с приличным состоянием!
Аннет пытать не стали, но решили не выпускать из тюремного подземелья до тех пор, пока Генрих все как следует не обдумает.
Казалось бы, все предельно просто - Елену нужно было спасать во чтобы то ни стало, но... всё переворачивалось внутри самолюбивого властителя при мысли, что его опять обманули, принудили поступить противно воле, буквально связали по ногам и рукам, и это настолько бесило Генриха, что хотелось больно уязвить Валленбергов, небрежно отвергнув их шантаж.
В бессильном отчаянии метался он по своим покоям, когда его камердинер нерешительно высунул нос из-за двери. В такую минуту только трехголовый мог осмелиться нарушить его покой, и вот!
- Чего тебе? - зло рявкнул взбешенный маркграф, в ярости запустив в слугу первым, что попалось под руку.
Янек ловко увернулся от тяжелого резного кубка.
- Там..., там..,. опять пришла та женщина!
Вот дурень! До женщин ли ему сейчас?
- Какая женщина, идиот?
- Хеленка!
Генрих от возмущения даже зашипел.
- Что ей нужно?
- Она хочет вас видеть!
И что?
- Гони её взашей!
- Но женщина говорит, что у неё важные известия о пропавшей пани Елене!
Янек естественно решил, что его господин так убивается по пропавшей любовнице, поэтому и отважился рискнуть собственной головой, нарушая его уединение. Но что рабыня Збирайды могла ему сказать нового?!
Хотя и этого краткого диалога оказалось достаточно, чтобы Генрих вспомнил об умелых ласковых пальцах и уютной пышной груди холопки.
- Где она?
- Сидит в караульном помещении и умоляет её принять!
- Приведи женщину сюда!
Прошло некоторое время, прежде чем женщина переступила порог его покоев, и этого вполне хватило Генриху, чтобы более-менее прийти в себя.
Холопка, почтительно склонив голову, робко протиснулась в комнату. Её одеяние простолюдинки отличалось безукоризненной опрятностью, а чепец на голове был ослепительно белым, внушая мысль о неразрывно связанных с ней аккуратности и порядке.
- Государь,- низко поклонилась она,- я хочу поговорить с вами о пани Еленке!
- Говори, женщина!
- Пан Ирджих уехал, а мне как раз сообщили, что тело одного из сопровождавших панночку холопов прибило к берегу вниз по реке,- горько заговорила Хеленка, нервно теребя передник, - неужели и её, нашу голубку, так же утопили?!
И женщина упала перед ним на колени.
- О, государь, - всхлипывая попросила она,- прикажите обыскать Свратку вдоль всего течения!
Придется обыскать, ничего не поделаешь! Но неожиданно при виде печально опущенных плеч холопки сердце Генриха пронизала совершенно несвойственная ему обычно жалость.
- Успокойся, Хеленка! - мягко положил он руки на плечи расстроенной женщины. - Ведь никто не видел пани Еленку мертвой. Нельзя терять надежды!
Женщина подняла на него засветившиеся беспредельной верой в его могущество глаза, и у Генриха непроизвольно раздвинулись губы победной улыбкой. На лице Хеленки отразилась, как в зеркале вся свойственная простолюдинам бесконечная надежда на доброту и высшую справедливость королей в противовес угнетающим их господам. В её глазах он был даже не властителем, а чуть ли не живым богом.
- Всё будет хорошо!
Хеленка поспешно вытерла слезинки на глазах. Раз он так сказал, то с её точки зрения, сомневаться было бы кощунством!
- Конечно, мой государь!
И вот именно в этот момент маркграф окончательно принял решение. Нужно забыть о Стефании, в конце концов, есть немало и других весьма привлекательных женщин - вот эта, например! И пусть красота Хеленки иного свойства, она немолода, да ещё и чужая рабыня, однако... однако, она ему была по сердцу!
Черт с ними, с Валленбергами! Надо вернуть Елену домой и сразу же, не слушая юную дурочку, выдать её замуж и больше никогда не подвергать своих любимых женщин подобной опасности.
Все эти мысли промелькнули в его голове, пока он заглядывал в широко распахнутые навстречу серые глаза прекрасной холопки. И придя к определенному решению, Генрих окончательно успокоился, но теперь его весьма заинтересовала женщина, тепло плеч которой приятно грело руки.
- Что же мне с тобой делать, Хеленка? - ласково спросил он, окидывая красноречивым взглядом прикрытую косынкой пышную грудь. - Вот ведь вопрос!
И, судя по тому, как она взволнованно задышала, женщина прекрасно поняла, что он имеет в виду.
- Я не могу ответить ни на один ваш вопрос, мой государь, - смущенно покраснела Хеленка,- потому что мой язык принадлежит моему хозяину. И если он скажет лишнее, его просто отрежут!
Генрих хмыкнул - что ж, исчерпывающе, а главное, убедительно!
- Иди, милая,- отпустил он посетительницу,- я прикажу обыскать течение Свратки!
В ту ночь маркграф снова не смог заснуть. Болела голова, ломило виски, и настроение было хуже некуда. Прокрутившись полночи среди влажных от пота сбитых простыней, и без толку выпив целый кувшин подогретого вина, Генрих не стал будить прислугу, а свистнув собак, напялил утепленный шлафрок и поплелся безлюдными переходами в покои жены.
Может, хоть Анна-Мария поможет ему заснуть, да заодно перестанет жаловаться на невнимание мужа всем подряд? Дежурные придворные дамы дремали у входа в покои жены, и маркграф со своим пушистым эскортом легко миновал этот иллюзорный караул, не потревожив ни одну из них.
Из-за бархатного полога кровати раздавались характерные звуки спящего человека, хотя и мало подходящие для молодой женщины. Храп второй половины Генриха особо не смутил, но когда он распахнул занавеси, то брезгливо отпрянул. Во-первых, из глубины алькова потянуло удушливой смесью чеснока, розового масла и несвежего белья, а во-вторых, головка жены в благопристойном ночном чепчике чем-то напомнила ему змеиную, а уж когда он разглядел тонкую струйку слюны, стекающую на подушку, то гневно вернул полотнище полога обратно. Вот ведь, мерзкая баба - одним только видом делает его бессильным калекой! Даже простолюдинки и то выглядят соблазнительнее маркграфини!
Хотя... Генрих тоскливо вздохнул - Анна-Мария тут ни при чем, она всегда была такой! Всё дело в Хеленке, в приятном ощущении чистоплотности, порядка и уюта, исходящих от этой женщины.
Маркграфу остро захотелось вновь увидеть прекрасную холопку. Может, поручить ей надзор за его бельем, да заодно и....! Вот именно "и"! Генриху достаточно было представить, как его враги будут с наслаждением передавать друг другу сплетни о столь недостойном увлечении. Хочешь, не хочешь, но фавориткой государя должна стать самая красивая и родовитая женщина государства, а не первой свежести холопка подвластного барона.
Он ещё немного потоптался у кровати спящей жены, но стоило только умолкнуть храпу, как Генрих малодушно ретировался прочь, испугавшись, что все-таки придется исполнить супружеский долг. "Потом, как-нибудь," - пообещал он сам себе,- "когда на ужин не будет чесночной подливки!"
Но мысли о Хеленке не оставляли маркграфа, и он, поплотнее запахнув одеяние, решительно направился по направлению к спуску в подвалы.
Можно только представить, что подумали караульные, в страхе распахнувшие глаза и узревшие перед собой полураздетого властелина.
- Эту француженку,- буркнул Генрих начальнику ночной стражи, - доставить ко мне в кабинет!
Пока судорожно зевающие сонные слуги зажигали свечи и затапливали камин, он задумчиво мерил шагами комнату, не обращая внимания на бегающего следом с одеяниями камердинера. Решив пренебречь сном, маркграф сразу же почувствовал себя легче. Уж таким он был - даже отдыхал на ногах! Вот только жаль, что таким образом невозможно было спать!
Мадам де Бревай выглядела значительно хуже, чем утром - соломинки в волосах, грязные руки, мятое платье, и страх перед будущим в глазах. Генрих удовлетворенно улыбнулся. Так-то лучше!
Но заговорил он с женщиной совсем о другом.
- Вы, мадам, говорили мне о своем желании выйти замуж?!
У Аннет от неожиданности округлились глаза. Она была готова ко всему, вплоть до смерти, но только не к разговору о замужестве!
- Да, мессир Вальтер пообещал мне найти мужа! - осторожно подтвердила она.
- А вот я уже нашел кандидатуру, если вам, конечно, не милее тюрьма! Пан Ирджих Збирайда богат, влиятелен, и ещё не стар!
Аннет соображала быстро.
- Это крестный отец пани Елены Лукаши?
- Он самый! Барон давно уже вдовец, имеет двух сыновей, и отличается крепким здоровьем!
Девушка недоуменно взирала на замкнутое лицо собеседника. Было непохоже, что он шутит, да и какие шутки глубокой ночью, да ещё при таких обстоятельствах?
- Но все-таки могла бы и предупредить! - после некоторого раздумья нахмурился пан Ирджих. - Напомни мне завтра! Устрою ей основательную головомойку!
Хеленка задержала дыхание, выслушав его недовольство, и перевела разговор на хозяйственные дела.
Когда барон уснул, крепко прижимая её к себе, женщина смогла задуматься о том, что происходит между маркграфом и Еленкой. Она ждала больших неприятностей! И как знать, как отреагирует на бесчестье крестницы пан Ирджих? Могла пострадать и её голова.
Утро принесло новые тревоги. Еленка так и не появилась дома. Обеспокоенная Хеленка послала холопов разузнать, что-либо о юной пани, но те вернулись ни с чем. Збирайда же до позднего вечера пробыл где-то в городе, а ввалившись в спальню пьяный, наотрез отказался обсуждать дочь.
- Еленка? - пьяно пробормотал он. - В спаленке, поди! Не забивай мне голову всякими глупостями!
Понимая, что толку от пьяного буяна мало, Хеленка угомонила капризного сюзерена, но утром, не успел тот с похмелья продрать глаза, обрушилась на него:
- Девочка вторую ночь не ночует дома, мало ли что могло случиться? - позволила она себе в кои-то веки возмутиться. - Поезжайте в замок и наведите справки!
Мучавшийся головной болью Збирайда выругался, причем досталось и экономке, но опохмелившись, все-таки выехал из дома. Он и сам уже понимал, что здесь что-то не ладно. Осторожно кое-кого порасспросив, барон узнал, что две последние ночи маркграф провел, заседая с советниками по поводу новых требований неугомонного короля венгров Корвина, а маркграфиня со вчерашнего дня в отъезде на богомолье.
Допрошенная дворцовая челядь только недоуменно морщила лоб, с трудом вспоминая, когда последний раз видела пани Лукаши. Получалось, что девчонка мелькала в коридорах резиденции, где-то дня два назад. Все это настолько встревожило отца, что он попросил, не смотря на острую неприязнь, аудиенции у маркграфа.
Генрих его принял только во второй половине дня.
- Пропала, - рассеянно удивился тот,- но... как это могло случиться? Ладно, Стефка, а Еленка-то кому могла понадобиться?
Своевременное напоминание! И вот только теперь впавший в панику от ужаса Збирайда начал тщательный розыск, и выяснил, что вместе с дочерью исчезли и отвечающие за её безопасность слуги.
- Украли,- ахнул он, - опять украли! Да что я за несчастный?! Почему именно мои девочки глянутся всяким бесчестным негодяям!
Вот теперь уже и обеспокоенный Генрих вместе с отчаявшимся отцом взялся за розыск. Но пять лет назад было хотя бы понятно, в какой стороне искать, а сейчас?
Вскоре по дворцу поползли слухи о странной пропаже любовницы маркграфа. Они настолько обеспокоили архиепископа Моравского Антония, что тот решился встрять в альковные дела правителя.
- Мне очень горько, сын мой, начинать этот разговор,- после большой службы священнослужитель пригласил маркграфа к себе в ризницу,- но это мой долг пастыря!
Генрих раздраженно прикусил губу, но не осмелился перебивать такое высокое духовное лицо.
- Ходят пугающие слухи о непотребстве в вашей постели,- продолжил тот,- злые языки доносят до меня имя юной пани Лукаши - крестницы барона Збирайды!
- Я много работаю, иногда нервы совсем на пределе,- пожаловался смущенный маркграф,- надо же хотя бы немного рассеяться!
- Но не позорить же имя высокородной девицы! Да и о жене не нужно забывать! С тех пор, как она родила, вы ни разу не посетили её спальни, а новый ребенок только укрепит династию. Мало ли что может случиться? Маркграфиня жалуется духовнику на ваше пренебрежение. Кстати, что там с Еленой Лукаши? Куда исчезла эта девушка?
- Не знаю, но мои люди ищут её!
- Вы должны были и это учесть, - укорил его архиепископ, - недостойная связь с высокородной девицей, которая терпит прилюдный позор, не делает вам чести в глазах подданных. Как только вы убедились, что она понесла, надо было срочно её выдать замуж! Почему вы этого не сделали?
- Она не захотела!
- Конечно, прелюбодействовать гораздо приятнее, но вы-то должны были настоять на своем! Крестный отец пани в курсе ваших отношений?
- Нет!- облегченно перевел дыхание Генрих.
Но прелат лишь покачал головой.
- Как вы можете быть в этом уверены, когда слухами наполнены все коридоры вашего замка? А вдруг это барон убил свою крестницу, не выдержав позора?
Генрих прекрасно знал, что это не так, но разубеждать архиепископа не стал.
- Я проведу тщательное дознание! - твердо пообещал он его преосвященству.
Ответ на свои вопросы, уже потерявший надежду увидеть юную возлюбленную Генрих получил лишь на пятый день. Кто-то неизвестный подкинул условия обмена прямо под дверь его покоев. Валленберги в свойственной им наглой манере потребовали от маркграфа письменных подтверждений в том, что они выполнили взятые на себя обязательства, и даже обговаривали, в чем конкретно эти обязательства заключались. Подписать такое было смерти подобно, и надо было бы с гневом отказаться, но на другой чаше весов находилась похищенная Елена. Генрих прекрасно понимал, в какой опасности находится девушка.
Но прежде маркграф пожелал выяснить, что же произошло.
Шпильберг был наводнен соглядатаями, и ему понадобилось всего лишь два дня, чтобы найти свидетелей похищения, и тут же всплыло имя приезжей француженки - мадам де Бревай.
Маркграф не пожелал тратить попусту время на уговоры. Он был настолько зол и обеспокоен, что устроил допрос чужеземке прямиком в пыточной камере страшных подземелий.
Аннет нервно оглядела раскаленные в жаровне клещи и прочий пыточный инструмент, и сразу же рассказала обо всем, что пожелал узнать черный от гнева Генрих.
- Если вы не дадите согласие навсегда забыть о пани Стефании, и не дадите в этом письменное подтверждение, - доходчиво пояснила она,- то вашу любовницу сделают замковой шлюхой, а ребенка запишут в рабы!
- А если я превращу вас в кусок живого мяса? - угрюмо полюбопытствовал маркграф.
Мадам де Бревай холодно улыбнулась.
- Возможно, вам это и доставит удовольствие, но никак не повлияет на расстановку сил! Моя жизнь или смерть мало интересуют Валленбергов!
- Почему же вы ввязались в эту опасную авантюру?
- Вальтер фон Валленберг пообещал мне мужа по вкусу!
Генрих удивленно вздернул брови.
- И каков же ваш вкус?
- Ничего особенного - это должен быть дворянин с приличным состоянием!
Аннет пытать не стали, но решили не выпускать из тюремного подземелья до тех пор, пока Генрих все как следует не обдумает.
Казалось бы, все предельно просто - Елену нужно было спасать во чтобы то ни стало, но... всё переворачивалось внутри самолюбивого властителя при мысли, что его опять обманули, принудили поступить противно воле, буквально связали по ногам и рукам, и это настолько бесило Генриха, что хотелось больно уязвить Валленбергов, небрежно отвергнув их шантаж.
В бессильном отчаянии метался он по своим покоям, когда его камердинер нерешительно высунул нос из-за двери. В такую минуту только трехголовый мог осмелиться нарушить его покой, и вот!
- Чего тебе? - зло рявкнул взбешенный маркграф, в ярости запустив в слугу первым, что попалось под руку.
Янек ловко увернулся от тяжелого резного кубка.
- Там..., там..,. опять пришла та женщина!
Вот дурень! До женщин ли ему сейчас?
- Какая женщина, идиот?
- Хеленка!
Генрих от возмущения даже зашипел.
- Что ей нужно?
- Она хочет вас видеть!
И что?
- Гони её взашей!
- Но женщина говорит, что у неё важные известия о пропавшей пани Елене!
Янек естественно решил, что его господин так убивается по пропавшей любовнице, поэтому и отважился рискнуть собственной головой, нарушая его уединение. Но что рабыня Збирайды могла ему сказать нового?!
Хотя и этого краткого диалога оказалось достаточно, чтобы Генрих вспомнил об умелых ласковых пальцах и уютной пышной груди холопки.
- Где она?
- Сидит в караульном помещении и умоляет её принять!
- Приведи женщину сюда!
Прошло некоторое время, прежде чем женщина переступила порог его покоев, и этого вполне хватило Генриху, чтобы более-менее прийти в себя.
Холопка, почтительно склонив голову, робко протиснулась в комнату. Её одеяние простолюдинки отличалось безукоризненной опрятностью, а чепец на голове был ослепительно белым, внушая мысль о неразрывно связанных с ней аккуратности и порядке.
- Государь,- низко поклонилась она,- я хочу поговорить с вами о пани Еленке!
- Говори, женщина!
- Пан Ирджих уехал, а мне как раз сообщили, что тело одного из сопровождавших панночку холопов прибило к берегу вниз по реке,- горько заговорила Хеленка, нервно теребя передник, - неужели и её, нашу голубку, так же утопили?!
И женщина упала перед ним на колени.
- О, государь, - всхлипывая попросила она,- прикажите обыскать Свратку вдоль всего течения!
Придется обыскать, ничего не поделаешь! Но неожиданно при виде печально опущенных плеч холопки сердце Генриха пронизала совершенно несвойственная ему обычно жалость.
- Успокойся, Хеленка! - мягко положил он руки на плечи расстроенной женщины. - Ведь никто не видел пани Еленку мертвой. Нельзя терять надежды!
Женщина подняла на него засветившиеся беспредельной верой в его могущество глаза, и у Генриха непроизвольно раздвинулись губы победной улыбкой. На лице Хеленки отразилась, как в зеркале вся свойственная простолюдинам бесконечная надежда на доброту и высшую справедливость королей в противовес угнетающим их господам. В её глазах он был даже не властителем, а чуть ли не живым богом.
- Всё будет хорошо!
Хеленка поспешно вытерла слезинки на глазах. Раз он так сказал, то с её точки зрения, сомневаться было бы кощунством!
- Конечно, мой государь!
И вот именно в этот момент маркграф окончательно принял решение. Нужно забыть о Стефании, в конце концов, есть немало и других весьма привлекательных женщин - вот эта, например! И пусть красота Хеленки иного свойства, она немолода, да ещё и чужая рабыня, однако... однако, она ему была по сердцу!
Черт с ними, с Валленбергами! Надо вернуть Елену домой и сразу же, не слушая юную дурочку, выдать её замуж и больше никогда не подвергать своих любимых женщин подобной опасности.
Все эти мысли промелькнули в его голове, пока он заглядывал в широко распахнутые навстречу серые глаза прекрасной холопки. И придя к определенному решению, Генрих окончательно успокоился, но теперь его весьма заинтересовала женщина, тепло плеч которой приятно грело руки.
- Что же мне с тобой делать, Хеленка? - ласково спросил он, окидывая красноречивым взглядом прикрытую косынкой пышную грудь. - Вот ведь вопрос!
И, судя по тому, как она взволнованно задышала, женщина прекрасно поняла, что он имеет в виду.
- Я не могу ответить ни на один ваш вопрос, мой государь, - смущенно покраснела Хеленка,- потому что мой язык принадлежит моему хозяину. И если он скажет лишнее, его просто отрежут!
Генрих хмыкнул - что ж, исчерпывающе, а главное, убедительно!
- Иди, милая,- отпустил он посетительницу,- я прикажу обыскать течение Свратки!
В ту ночь маркграф снова не смог заснуть. Болела голова, ломило виски, и настроение было хуже некуда. Прокрутившись полночи среди влажных от пота сбитых простыней, и без толку выпив целый кувшин подогретого вина, Генрих не стал будить прислугу, а свистнув собак, напялил утепленный шлафрок и поплелся безлюдными переходами в покои жены.
Может, хоть Анна-Мария поможет ему заснуть, да заодно перестанет жаловаться на невнимание мужа всем подряд? Дежурные придворные дамы дремали у входа в покои жены, и маркграф со своим пушистым эскортом легко миновал этот иллюзорный караул, не потревожив ни одну из них.
Из-за бархатного полога кровати раздавались характерные звуки спящего человека, хотя и мало подходящие для молодой женщины. Храп второй половины Генриха особо не смутил, но когда он распахнул занавеси, то брезгливо отпрянул. Во-первых, из глубины алькова потянуло удушливой смесью чеснока, розового масла и несвежего белья, а во-вторых, головка жены в благопристойном ночном чепчике чем-то напомнила ему змеиную, а уж когда он разглядел тонкую струйку слюны, стекающую на подушку, то гневно вернул полотнище полога обратно. Вот ведь, мерзкая баба - одним только видом делает его бессильным калекой! Даже простолюдинки и то выглядят соблазнительнее маркграфини!
Хотя... Генрих тоскливо вздохнул - Анна-Мария тут ни при чем, она всегда была такой! Всё дело в Хеленке, в приятном ощущении чистоплотности, порядка и уюта, исходящих от этой женщины.
Маркграфу остро захотелось вновь увидеть прекрасную холопку. Может, поручить ей надзор за его бельем, да заодно и....! Вот именно "и"! Генриху достаточно было представить, как его враги будут с наслаждением передавать друг другу сплетни о столь недостойном увлечении. Хочешь, не хочешь, но фавориткой государя должна стать самая красивая и родовитая женщина государства, а не первой свежести холопка подвластного барона.
Он ещё немного потоптался у кровати спящей жены, но стоило только умолкнуть храпу, как Генрих малодушно ретировался прочь, испугавшись, что все-таки придется исполнить супружеский долг. "Потом, как-нибудь," - пообещал он сам себе,- "когда на ужин не будет чесночной подливки!"
Но мысли о Хеленке не оставляли маркграфа, и он, поплотнее запахнув одеяние, решительно направился по направлению к спуску в подвалы.
Можно только представить, что подумали караульные, в страхе распахнувшие глаза и узревшие перед собой полураздетого властелина.
- Эту француженку,- буркнул Генрих начальнику ночной стражи, - доставить ко мне в кабинет!
Пока судорожно зевающие сонные слуги зажигали свечи и затапливали камин, он задумчиво мерил шагами комнату, не обращая внимания на бегающего следом с одеяниями камердинера. Решив пренебречь сном, маркграф сразу же почувствовал себя легче. Уж таким он был - даже отдыхал на ногах! Вот только жаль, что таким образом невозможно было спать!
Мадам де Бревай выглядела значительно хуже, чем утром - соломинки в волосах, грязные руки, мятое платье, и страх перед будущим в глазах. Генрих удовлетворенно улыбнулся. Так-то лучше!
Но заговорил он с женщиной совсем о другом.
- Вы, мадам, говорили мне о своем желании выйти замуж?!
У Аннет от неожиданности округлились глаза. Она была готова ко всему, вплоть до смерти, но только не к разговору о замужестве!
- Да, мессир Вальтер пообещал мне найти мужа! - осторожно подтвердила она.
- А вот я уже нашел кандидатуру, если вам, конечно, не милее тюрьма! Пан Ирджих Збирайда богат, влиятелен, и ещё не стар!
Аннет соображала быстро.
- Это крестный отец пани Елены Лукаши?
- Он самый! Барон давно уже вдовец, имеет двух сыновей, и отличается крепким здоровьем!
Девушка недоуменно взирала на замкнутое лицо собеседника. Было непохоже, что он шутит, да и какие шутки глубокой ночью, да ещё при таких обстоятельствах?
