- Дайте ваганту запасную лошадь,- приказал он невозмутимому Эстебану,- он поедет с нами!
И вот уже счастливая Стефка может отвести душу, поговорив на родном языке с этим веселым юношей. После стольких недель молчания звуки чешской речи казались ей райской музыкой, поэтому она болтала с терпеливым собеседником несколько часов без остановки. Вскоре они выяснили, что Гачек знает сыновей пана Збирайды, и не раз бывал в Брно, а вообще зарабатывает в своих скитаниях на кусок хлеба пением и рассказами сказок и баллад. И он, не откладывая, исполнил ей одну из песенок про простодушную пастушку и хитрого волка.
Стефка сначала чуть смутилась от фривольного содержания песенки, но потом весело и от души рассмеялась, с удивлением почувствовав, как отступает черная невыносимая тоска, которая пожирала душу с той далекой ночи, когда её похитили из родного дома, и мир вокруг снова приобретает жизнерадостные краски.
- Девочка изменилась, - улыбнулся епископ, понаблюдав за оживленной парой,- я ни разу не видел её такой счастливой!
Неизвестно, ревновал или нет лон Мигель, но ответ его был на диво разумен.
- Графиня юна и простодушна, и её нужно отвлечь от переживаний о графе Палацком. Вот пусть этот шут гороховый этим и займется, а уж тарелку похлебки мы для него найдем!
Но, наслаждаться и дальше обществом полюбившегося ей спутника, супруг Стефании благоразумно не дал. Вскоре к девушке подъехал викарий и напомнил о данном обещании, и тяжело вздохнувшая Стефка была вынуждена отвлечься от своего веселого собеседника, и заняться испанским языком. Неожиданно дело пошло успешно, наверное, потому что у неё впервые после похищения появилось хорошее настроение.
В Мюнхене они пробыли совсем недолго.
Стефания вместе с мужем была принята при дворе герцога Альбрехта IV. И вновь она склоняла голову над вышивкой, выслушивая красноречие супруга, которому опять что-то от кого-то было нужно. И он в очередной раз плел хитроумную интригу, отбросив свойственную ему в обыденной жизни сдержанную чопорность. Перед глазами, как по волшебству, предстал обаятельный, остроумный и необычайно привлекательный мужчина. Его ошеломленная жена глазам не верила, глядя на эти метаморфозы. Теперь, после того, как она столько времени провела с ним в привычной обстановке, её не могло не поражать, как ловко он меняет в зависимости от обстоятельств свое обличие. Впрочем, виделись они в то время редко - дон Мигель постоянно был занят, но, тем не менее, она все-таки нашла время высказать ему свое недоумение.
- Вы, ваша светлость, кажетесь человеком со многими лицами, которое же настоящее? Лицо бесстрастного воина, или очарователя и искусителя женщин?
- А какое вам больше нравится?- не остался тот в долгу.
Стефка пожала плечами.
- Я не готова ответить на этот вопрос, потому что не знаю, какое из них на самом деле ваше!
- У меня припасено для вас еще одно, и вы его увидите в нашу брачную ночь!
Как всегда, когда разговор касался этой темы, у девушки мгновенно пересохло во рту и заполыхали щеки, но почему-то вместо того, чтобы как обычно отмолчаться, она тихо спросила:
- А когда это случится?
Слова вырвались непроизвольно, испугав её саму.
- А вы хотите этого?
Тогда их, то ли прервали, а может быть, граф и сам торопился по своим таинственным делам, но только фраза так и повисла в воздухе недоговоренной. Впрочем, викарий не отставал от своей подопечной даже на день, используя любую свободную минуту, чтобы заставлять её бесконечно повторять испанские слова и выражения.
После Мюнхена их путь пролегал через Эльзас. Епископ с графом спешили в имперский город Страсбург для заранее назначенной встречи с императором. Гачек по-прежнему находился в отряде, но почему-то выглядел довольно мрачным. Не пел и не играл для своей спутницы на лютне, на её вопросы отвечал слишком кратко, и, в конце концов, все-таки не выдержал.
- Странного мужа вы себе выбрали! - с тяжелым вздохом поразился он,- о чем только думали ваши родители, отдав вас в жены подобному человеку?
- Дон Мигель сам себя выбрал моим мужем,- вздохнула в ответ Стефка и грустно поведала собеседнику историю своего замужества.
Де ла Верда и епископ ехали поблизости, занятые обсуждением каких-то своих дел, поэтому она не опасалась, что те услышат её разговор с вагантом, ведь он велся на чешском языке. Гачек же на протяжении всего рассказа, почему-то смущенно прятал от неё глаза.
- Невеселая история,- задумчиво покачал он головой,- скажем так, ваш муж показал себя, как человек не чуждый людских страстей! Тогда почему же он так строг по отношению к слабостям других людей? Вам известно, мадам, что впереди нашего отряда, как облако пыли, движется дурная слава. По всей Германии несется слух, что где бы ни появились наши спутники, костры инквизиции разгораются еще ярче, хотя они и так неплохо горят!
Стефка неловко поежилась, все-таки речь шла о муже, значит, в какой-то степени касалась и её.
- Дон Мигель - необычный человек, но он искренен в своей ненависти к еретикам,- сочла нужным пояснить она, с удивлением поймав себя на мысли, что пытается защитить супруга,- граф твердо уверен, что творит благо и действует во имя высшей справедливости! И судя по всему, он выражает точку зрения всей католической церкви, коль папа сделал его своим легатом.
- А что на эту тему думаете вы?- осторожно поинтересовался вагант.
Что думала она? Девушка растерянно посмотрела на своего собеседника.
- Я,- нахмурила она лоб,- ничего!
- А если завтра графу взбредет в голову обвинить в колдовстве вас?
Уж чего-чего, а этого юная графиня не боялась. Инстинктивно, но она знала, что притязания дона Мигеля совсем иного рода!
- Я его жена и он любит меня!
Но Гачек с какой-то снисходительной жалостью глянул на спутницу.
- Нет ничего более непостоянного, чем страсть мужчины к женщине! Неизвестно откуда берется и после парочки пылких ночей куда-то улетает, а вот фанатичная преданность даже самой безумной идее, иногда переживает самого человека!
Исходя из умственного развития собеседницы, вагант мог бы и не распылять красноречия - она мало что поняла, кроме жаркой волной, ударившей по сердцу "парочки пылких ночей". Стефания шокировано глянула на земляка, даже не сообразив, что тот не знает, что после двух месяцев замужества она по-прежнему девственница.
Гачек по-своему понял её всполошенный взгляд.
- Я не сомневаюсь, что супруг любит вас,- поспешил он заверить юную графиню,- мои рассуждения носили чисто отвлеченный характер!
Стефка стыдливо опустила ресницы, напряженно рассуждая, что же отвлеченного может быть в "парочке пылких ночей"? Может, она чего-то не понимает? Брошенный искоса взгляд остановился на гордом профиле супруга. Дон Мигель внимательно слушал епископа, но все равно ответил жене таинственной улыбкой.
- Наш отряд напоминает мне свадебный поезд,- простодушно пошутил Братичелли, заметив эти переглядывания,- остается только папское знамя заменить на стрелы Амура или парочку сердец! Сын мой, хватит мучить и себя, и вашу прелестную супругу, давайте возьмем пару дней отдыха, и займитесь вашими домашними делами!
- После Страсбурга, ничто не остановит меня на пути к брачному ложу,- заверил его рассмеявшийся спутник,- а пока...
... а пока дорога продолжалась.
Становилось все жарче и жарче, ночи сделались совсем короткими, и отряд едва успевал забыться коротким сном на стоянках, как быстрая заря окрашивала небосвод и призывала продолжить путь. Впрочем, с таким спутником как Гачек любая дорога казалась втрое короче - чех и пел, и смешил спутников веселыми шутками и рассказами. Даже дон Мигель скупо улыбался, слушая его зубоскальство, а что уж говорить о епископе, у которого был более легкий нрав и любовь к хорошей шутке.
Стефка так же много времени проводила с викарием за испанским языком и уже могла без запинки сказать несколько фраз, которые очень интересовали её мужа.
Постепенно девушка начала привыкать к своему новому положению. Не сказать, что она забыла Ярослава - воспоминания о несбывшемся счастье все еще отдавался тупой болью в её сердце, но постоянно меняющиеся дорожные впечатления, общество веселого ваганта, темный взор мужа, приводящий её в жаркое смятение, загнали эту боль далеко вовнутрь, и к Стефании вернулись жизнерадостность и веселость.
Увы, последующие после посещения Ульма события, чуть было не поставили под угрозу это с таким трудом обретенное равновесие. Не прошло и трех часов как путники выехали из города, как увидели на обочине ничком валяющуюся женщину.
Несчастная была в страшном состоянии - окровавленное порванное платье, обрезанные клочьями волосы.
Дон Мигель брезгливо поморщился, но все-таки приказал отряду остановиться. Озабоченный Гачек сразу же спрыгнул с лошади и подошел к бедняжке. Как медик он уже давно взял на себя обязанность оказывать всем лекарские услуги. Перевернув казавшееся безжизненным тело, молодой человек отвел слипшиеся от крови волосы от лица несчастной и пристально вгляделся в покрытые грязью обострившиеся черты лица.
Стефку всегда поражала его способность мгновенно узнавать все новости в деревнях и городках, через которые они проезжали. Так было и на этот раз - он перевернул тело, и все увидели, что оно принадлежит молодой, только очень грязной от засохшей крови девушке.
-Я видел её,- нахмурился Гачек,- она стояла у позорного столба, после чего девушку, наверное, пороли кнутом, а потом и вовсе выгнали из города.
- За что?- в ужасе спросила потрясенная такой жестокостью Стефка.
- Судя по обрезанным волосам,- это вступил в разговор дон Мигель,- за прелюбодеяние! Очевидно, это падшая женщина! Нам здесь нечего делать, едем дальше, - приказал он отряду и уже мягче пояснил своей взволнованной жене,- блудница согрешила, значит, должна понести наказание!
- Но она еще жива,- вагант с мольбой посмотрел на графиню,- если мы её бросим, несчастная умрет!
Графиня вопрошающе глянула на мужа, но тот только сурово покачал головой.
- И не просите!
- Но мы не может оставить девушку так! Это против христианского милосердия!
- Преступница должна муками искупить свой грех, - отечески пояснил девушке епископ,- и чем сильнее будут её страдания в этом мире, тем больше шансов у неё попасть на небо! Милосердие тут может только повредить!
Стефка вновь кинула на супруга взволнованный взгляд.
- Но мы же ничего не знаем, вдруг она оклеветана, или ...
- В таком случае у неё ещё больше шансов попасть на небо, к праведникам! - устало перевел дыхание де ла Верда.- Донна, мне очень жаль, но если мы будем останавливаться около всякого сброда, нам никогда не добраться до Страсбурга!
- Но я не буду иметь покоя, если брошу эту несчастную умирать на дороге! - взмолилась Стефка.- Не жалеете её, смилуйтесь хотя бы надо мной!
- Неужели, - чуть усмехнулся дон Мигель,- у вас опять найдется, что мне предложить?!
Графиня подъехала к супругу поближе, и с удовольствием заметила, как загорелся его взор теперь уже знакомыми огоньками.
- Я скажу вам по-испански всё, что вы пожелаете от меня услышать! - тихо прошептала она, не сдержав улыбки.
- Если это произойдет сегодня, то можете приказать отнести блудницу в повозку!- с торопливой готовностью согласился дон Мигель.
- Гачек!- обрадовано повернулась к ваганту Стефка,- отнесите девушку в повозку, и как можно быстрее приведите её в себя!
Отряд двинулся дальше в путь, но теперь юная графиня уже не хотела ни с кем разговаривать. Девушке, захваченной странным и жарким чувством волнения, хотелось разобраться в себе. Хотела ли она остаться с мужем наедине? Скорее всего, нет! Пусть юная супруга перестал его так страшиться и ненавидеть, как сразу после венчания, но любила она по-прежнему своего Ярека, и никого другого не хотела видеть в своих возлюбленных. С другой стороны, Стефка прекрасно осознавала, что дону Мигелю она принадлежала по закону! И рано или поздно он ей это даст понять! Поэтому - будь что будет!
Дон Мигель с затаенной улыбкой поглядывал на её задумчивое и взволнованное лицо.
- Вокруг вашей донны постепенно образуется свита,- заметил епископ,- да еще какая! Бродяга- зубоскал, на лице которого крупными буквами написано "еретик", осужденная за проституцию девица! Не слишком ли опасное окружение для столь юной женщины?
- Не лучшее, но мы можем это прекратить в любой момент одним лишь движением руки. Зато когда Стефания разговаривает с этим Гачеком по-чешски, открывая ему душу, я могу узнать, что у неё на уме.
- Зачем вам это?
- Редко какой муж может свободно слушать, что его жена говорит о нем посторонним людям!
Гачек появился рядом с графиней спустя несколько часов, когда над горами уже светилось закатное солнце, и де ла Верда отдал приказ искать подходящее место для привала и ночлега.
- Её зовут Хельга, госпожа! Она дочь золотых дел мастера, но два года назад её отец умер, а мать вышла замуж за другого. Отчим надругался над девушкой, а мать обвинила во всем её, сказав, что та вела себя бесстыдно и сама подтолкнула его на грех.
Стефка едва удержалась в седле.
- Мать,- в ужасе поразилась она,- как же она могла поверить мужчине и обречь свою дочь на гибель?
- Вы ещё слишком юны, дорогая и не знаете, что на свете бывает абсолютно всё,- внезапно вмешался в разговор дон Мигель,- и когда дело касается мужчины, то даже мать и дочь могут стать соперницами. А эта девушка, кстати, могла вести себя действительно неосмотрительно и обратить на себя внимание отчима.
Гачек угрюмо промолчал, хотя ему явно хотелось что-то сказать.
Стефка знала, что вагант опасается её мужа и не желает с ним связываться. За все время пути, он только односложно отвечал на его вопросы, но сам никогда и никуда не встревал. С епископом дон Мигель разговаривал в основном по-итальянски, с женой только по-немецки, со своими людьми, по-испански, Стефка болтала с Гачеком по-чешски. "Настоящий Вавилон" - любил шутить епископ, но зато была возможность вести разговоры, находясь в непосредственной близости, о каких угодно тайнах.
Поздним вечером, когда уже были раскинуты палатки и съеден ужин, за Стефкой пришел Эстебан. Та решила, что испанец приглашает её в палатку мужа, но тот велел ей отправиться к возвышающемуся над лагерем холму, поросшему лесом и с огромными валунами. Около одного из них супругу терпеливо дожидался дон Мигель.
Над горами уже зажглись первые звезды, а чуть поодаль расстилался лагерь, и было видно, как снуют, приготавливаясь ко сну люди, доносился запах и дым костра, перекличка на гортанном испанском языке. Де ла Верда уже успел переодеться, и сейчас его темная фигура выделялась на фоне белого камня. Он небрежно теребил в руках какую-то веточку и, судя по всему, о чем-то напряженно раздумывал. Но увидев приближающуюся жену, с улыбкой повернулся к ней.
- Вы сегодня так мило пообещали поговорить со мной по-испански, что я решился, оторвав немного от часов отдыха, пригласить вас на свидание! - ласково произнес он, за талию подсаживая жену на валун.
И вот уже счастливая Стефка может отвести душу, поговорив на родном языке с этим веселым юношей. После стольких недель молчания звуки чешской речи казались ей райской музыкой, поэтому она болтала с терпеливым собеседником несколько часов без остановки. Вскоре они выяснили, что Гачек знает сыновей пана Збирайды, и не раз бывал в Брно, а вообще зарабатывает в своих скитаниях на кусок хлеба пением и рассказами сказок и баллад. И он, не откладывая, исполнил ей одну из песенок про простодушную пастушку и хитрого волка.
Стефка сначала чуть смутилась от фривольного содержания песенки, но потом весело и от души рассмеялась, с удивлением почувствовав, как отступает черная невыносимая тоска, которая пожирала душу с той далекой ночи, когда её похитили из родного дома, и мир вокруг снова приобретает жизнерадостные краски.
- Девочка изменилась, - улыбнулся епископ, понаблюдав за оживленной парой,- я ни разу не видел её такой счастливой!
Неизвестно, ревновал или нет лон Мигель, но ответ его был на диво разумен.
- Графиня юна и простодушна, и её нужно отвлечь от переживаний о графе Палацком. Вот пусть этот шут гороховый этим и займется, а уж тарелку похлебки мы для него найдем!
Но, наслаждаться и дальше обществом полюбившегося ей спутника, супруг Стефании благоразумно не дал. Вскоре к девушке подъехал викарий и напомнил о данном обещании, и тяжело вздохнувшая Стефка была вынуждена отвлечься от своего веселого собеседника, и заняться испанским языком. Неожиданно дело пошло успешно, наверное, потому что у неё впервые после похищения появилось хорошее настроение.
В Мюнхене они пробыли совсем недолго.
Стефания вместе с мужем была принята при дворе герцога Альбрехта IV. И вновь она склоняла голову над вышивкой, выслушивая красноречие супруга, которому опять что-то от кого-то было нужно. И он в очередной раз плел хитроумную интригу, отбросив свойственную ему в обыденной жизни сдержанную чопорность. Перед глазами, как по волшебству, предстал обаятельный, остроумный и необычайно привлекательный мужчина. Его ошеломленная жена глазам не верила, глядя на эти метаморфозы. Теперь, после того, как она столько времени провела с ним в привычной обстановке, её не могло не поражать, как ловко он меняет в зависимости от обстоятельств свое обличие. Впрочем, виделись они в то время редко - дон Мигель постоянно был занят, но, тем не менее, она все-таки нашла время высказать ему свое недоумение.
- Вы, ваша светлость, кажетесь человеком со многими лицами, которое же настоящее? Лицо бесстрастного воина, или очарователя и искусителя женщин?
- А какое вам больше нравится?- не остался тот в долгу.
Стефка пожала плечами.
- Я не готова ответить на этот вопрос, потому что не знаю, какое из них на самом деле ваше!
- У меня припасено для вас еще одно, и вы его увидите в нашу брачную ночь!
Как всегда, когда разговор касался этой темы, у девушки мгновенно пересохло во рту и заполыхали щеки, но почему-то вместо того, чтобы как обычно отмолчаться, она тихо спросила:
- А когда это случится?
Слова вырвались непроизвольно, испугав её саму.
- А вы хотите этого?
Тогда их, то ли прервали, а может быть, граф и сам торопился по своим таинственным делам, но только фраза так и повисла в воздухе недоговоренной. Впрочем, викарий не отставал от своей подопечной даже на день, используя любую свободную минуту, чтобы заставлять её бесконечно повторять испанские слова и выражения.
После Мюнхена их путь пролегал через Эльзас. Епископ с графом спешили в имперский город Страсбург для заранее назначенной встречи с императором. Гачек по-прежнему находился в отряде, но почему-то выглядел довольно мрачным. Не пел и не играл для своей спутницы на лютне, на её вопросы отвечал слишком кратко, и, в конце концов, все-таки не выдержал.
- Странного мужа вы себе выбрали! - с тяжелым вздохом поразился он,- о чем только думали ваши родители, отдав вас в жены подобному человеку?
- Дон Мигель сам себя выбрал моим мужем,- вздохнула в ответ Стефка и грустно поведала собеседнику историю своего замужества.
Де ла Верда и епископ ехали поблизости, занятые обсуждением каких-то своих дел, поэтому она не опасалась, что те услышат её разговор с вагантом, ведь он велся на чешском языке. Гачек же на протяжении всего рассказа, почему-то смущенно прятал от неё глаза.
- Невеселая история,- задумчиво покачал он головой,- скажем так, ваш муж показал себя, как человек не чуждый людских страстей! Тогда почему же он так строг по отношению к слабостям других людей? Вам известно, мадам, что впереди нашего отряда, как облако пыли, движется дурная слава. По всей Германии несется слух, что где бы ни появились наши спутники, костры инквизиции разгораются еще ярче, хотя они и так неплохо горят!
Стефка неловко поежилась, все-таки речь шла о муже, значит, в какой-то степени касалась и её.
- Дон Мигель - необычный человек, но он искренен в своей ненависти к еретикам,- сочла нужным пояснить она, с удивлением поймав себя на мысли, что пытается защитить супруга,- граф твердо уверен, что творит благо и действует во имя высшей справедливости! И судя по всему, он выражает точку зрения всей католической церкви, коль папа сделал его своим легатом.
- А что на эту тему думаете вы?- осторожно поинтересовался вагант.
Что думала она? Девушка растерянно посмотрела на своего собеседника.
- Я,- нахмурила она лоб,- ничего!
- А если завтра графу взбредет в голову обвинить в колдовстве вас?
Уж чего-чего, а этого юная графиня не боялась. Инстинктивно, но она знала, что притязания дона Мигеля совсем иного рода!
- Я его жена и он любит меня!
Но Гачек с какой-то снисходительной жалостью глянул на спутницу.
- Нет ничего более непостоянного, чем страсть мужчины к женщине! Неизвестно откуда берется и после парочки пылких ночей куда-то улетает, а вот фанатичная преданность даже самой безумной идее, иногда переживает самого человека!
Исходя из умственного развития собеседницы, вагант мог бы и не распылять красноречия - она мало что поняла, кроме жаркой волной, ударившей по сердцу "парочки пылких ночей". Стефания шокировано глянула на земляка, даже не сообразив, что тот не знает, что после двух месяцев замужества она по-прежнему девственница.
Гачек по-своему понял её всполошенный взгляд.
- Я не сомневаюсь, что супруг любит вас,- поспешил он заверить юную графиню,- мои рассуждения носили чисто отвлеченный характер!
Стефка стыдливо опустила ресницы, напряженно рассуждая, что же отвлеченного может быть в "парочке пылких ночей"? Может, она чего-то не понимает? Брошенный искоса взгляд остановился на гордом профиле супруга. Дон Мигель внимательно слушал епископа, но все равно ответил жене таинственной улыбкой.
- Наш отряд напоминает мне свадебный поезд,- простодушно пошутил Братичелли, заметив эти переглядывания,- остается только папское знамя заменить на стрелы Амура или парочку сердец! Сын мой, хватит мучить и себя, и вашу прелестную супругу, давайте возьмем пару дней отдыха, и займитесь вашими домашними делами!
- После Страсбурга, ничто не остановит меня на пути к брачному ложу,- заверил его рассмеявшийся спутник,- а пока...
... а пока дорога продолжалась.
Становилось все жарче и жарче, ночи сделались совсем короткими, и отряд едва успевал забыться коротким сном на стоянках, как быстрая заря окрашивала небосвод и призывала продолжить путь. Впрочем, с таким спутником как Гачек любая дорога казалась втрое короче - чех и пел, и смешил спутников веселыми шутками и рассказами. Даже дон Мигель скупо улыбался, слушая его зубоскальство, а что уж говорить о епископе, у которого был более легкий нрав и любовь к хорошей шутке.
Стефка так же много времени проводила с викарием за испанским языком и уже могла без запинки сказать несколько фраз, которые очень интересовали её мужа.
Постепенно девушка начала привыкать к своему новому положению. Не сказать, что она забыла Ярослава - воспоминания о несбывшемся счастье все еще отдавался тупой болью в её сердце, но постоянно меняющиеся дорожные впечатления, общество веселого ваганта, темный взор мужа, приводящий её в жаркое смятение, загнали эту боль далеко вовнутрь, и к Стефании вернулись жизнерадостность и веселость.
Увы, последующие после посещения Ульма события, чуть было не поставили под угрозу это с таким трудом обретенное равновесие. Не прошло и трех часов как путники выехали из города, как увидели на обочине ничком валяющуюся женщину.
Несчастная была в страшном состоянии - окровавленное порванное платье, обрезанные клочьями волосы.
Дон Мигель брезгливо поморщился, но все-таки приказал отряду остановиться. Озабоченный Гачек сразу же спрыгнул с лошади и подошел к бедняжке. Как медик он уже давно взял на себя обязанность оказывать всем лекарские услуги. Перевернув казавшееся безжизненным тело, молодой человек отвел слипшиеся от крови волосы от лица несчастной и пристально вгляделся в покрытые грязью обострившиеся черты лица.
Стефку всегда поражала его способность мгновенно узнавать все новости в деревнях и городках, через которые они проезжали. Так было и на этот раз - он перевернул тело, и все увидели, что оно принадлежит молодой, только очень грязной от засохшей крови девушке.
-Я видел её,- нахмурился Гачек,- она стояла у позорного столба, после чего девушку, наверное, пороли кнутом, а потом и вовсе выгнали из города.
- За что?- в ужасе спросила потрясенная такой жестокостью Стефка.
- Судя по обрезанным волосам,- это вступил в разговор дон Мигель,- за прелюбодеяние! Очевидно, это падшая женщина! Нам здесь нечего делать, едем дальше, - приказал он отряду и уже мягче пояснил своей взволнованной жене,- блудница согрешила, значит, должна понести наказание!
- Но она еще жива,- вагант с мольбой посмотрел на графиню,- если мы её бросим, несчастная умрет!
Графиня вопрошающе глянула на мужа, но тот только сурово покачал головой.
- И не просите!
- Но мы не может оставить девушку так! Это против христианского милосердия!
- Преступница должна муками искупить свой грех, - отечески пояснил девушке епископ,- и чем сильнее будут её страдания в этом мире, тем больше шансов у неё попасть на небо! Милосердие тут может только повредить!
Стефка вновь кинула на супруга взволнованный взгляд.
- Но мы же ничего не знаем, вдруг она оклеветана, или ...
- В таком случае у неё ещё больше шансов попасть на небо, к праведникам! - устало перевел дыхание де ла Верда.- Донна, мне очень жаль, но если мы будем останавливаться около всякого сброда, нам никогда не добраться до Страсбурга!
- Но я не буду иметь покоя, если брошу эту несчастную умирать на дороге! - взмолилась Стефка.- Не жалеете её, смилуйтесь хотя бы надо мной!
- Неужели, - чуть усмехнулся дон Мигель,- у вас опять найдется, что мне предложить?!
Графиня подъехала к супругу поближе, и с удовольствием заметила, как загорелся его взор теперь уже знакомыми огоньками.
- Я скажу вам по-испански всё, что вы пожелаете от меня услышать! - тихо прошептала она, не сдержав улыбки.
- Если это произойдет сегодня, то можете приказать отнести блудницу в повозку!- с торопливой готовностью согласился дон Мигель.
- Гачек!- обрадовано повернулась к ваганту Стефка,- отнесите девушку в повозку, и как можно быстрее приведите её в себя!
Отряд двинулся дальше в путь, но теперь юная графиня уже не хотела ни с кем разговаривать. Девушке, захваченной странным и жарким чувством волнения, хотелось разобраться в себе. Хотела ли она остаться с мужем наедине? Скорее всего, нет! Пусть юная супруга перестал его так страшиться и ненавидеть, как сразу после венчания, но любила она по-прежнему своего Ярека, и никого другого не хотела видеть в своих возлюбленных. С другой стороны, Стефка прекрасно осознавала, что дону Мигелю она принадлежала по закону! И рано или поздно он ей это даст понять! Поэтому - будь что будет!
Дон Мигель с затаенной улыбкой поглядывал на её задумчивое и взволнованное лицо.
- Вокруг вашей донны постепенно образуется свита,- заметил епископ,- да еще какая! Бродяга- зубоскал, на лице которого крупными буквами написано "еретик", осужденная за проституцию девица! Не слишком ли опасное окружение для столь юной женщины?
- Не лучшее, но мы можем это прекратить в любой момент одним лишь движением руки. Зато когда Стефания разговаривает с этим Гачеком по-чешски, открывая ему душу, я могу узнать, что у неё на уме.
- Зачем вам это?
- Редко какой муж может свободно слушать, что его жена говорит о нем посторонним людям!
Гачек появился рядом с графиней спустя несколько часов, когда над горами уже светилось закатное солнце, и де ла Верда отдал приказ искать подходящее место для привала и ночлега.
- Её зовут Хельга, госпожа! Она дочь золотых дел мастера, но два года назад её отец умер, а мать вышла замуж за другого. Отчим надругался над девушкой, а мать обвинила во всем её, сказав, что та вела себя бесстыдно и сама подтолкнула его на грех.
Стефка едва удержалась в седле.
- Мать,- в ужасе поразилась она,- как же она могла поверить мужчине и обречь свою дочь на гибель?
- Вы ещё слишком юны, дорогая и не знаете, что на свете бывает абсолютно всё,- внезапно вмешался в разговор дон Мигель,- и когда дело касается мужчины, то даже мать и дочь могут стать соперницами. А эта девушка, кстати, могла вести себя действительно неосмотрительно и обратить на себя внимание отчима.
Гачек угрюмо промолчал, хотя ему явно хотелось что-то сказать.
Стефка знала, что вагант опасается её мужа и не желает с ним связываться. За все время пути, он только односложно отвечал на его вопросы, но сам никогда и никуда не встревал. С епископом дон Мигель разговаривал в основном по-итальянски, с женой только по-немецки, со своими людьми, по-испански, Стефка болтала с Гачеком по-чешски. "Настоящий Вавилон" - любил шутить епископ, но зато была возможность вести разговоры, находясь в непосредственной близости, о каких угодно тайнах.
Поздним вечером, когда уже были раскинуты палатки и съеден ужин, за Стефкой пришел Эстебан. Та решила, что испанец приглашает её в палатку мужа, но тот велел ей отправиться к возвышающемуся над лагерем холму, поросшему лесом и с огромными валунами. Около одного из них супругу терпеливо дожидался дон Мигель.
Над горами уже зажглись первые звезды, а чуть поодаль расстилался лагерь, и было видно, как снуют, приготавливаясь ко сну люди, доносился запах и дым костра, перекличка на гортанном испанском языке. Де ла Верда уже успел переодеться, и сейчас его темная фигура выделялась на фоне белого камня. Он небрежно теребил в руках какую-то веточку и, судя по всему, о чем-то напряженно раздумывал. Но увидев приближающуюся жену, с улыбкой повернулся к ней.
- Вы сегодня так мило пообещали поговорить со мной по-испански, что я решился, оторвав немного от часов отдыха, пригласить вас на свидание! - ласково произнес он, за талию подсаживая жену на валун.
