- Все ваши друзья, граф, могут рассчитывать на мое покровительство,- любезно улыбнулся Карл.
Когда они покинули отель принца, встревоженный Гачек поинтересовался:
- Вы действительно собираетесь отплыть в Англию?
Их лошади в сопровождении отряда испанцев, как раз пробирались по узким парижским улочкам, эркеры которых сходились настолько близко, что шлем одного из сопровождавших воинов зацепился за тянущиеся из окна в окно веревки, а те в свою очередь привели в действие стоящие на подоконнике цветочные горшки.
Что произошло потом с трудом поняли даже очевидцы этого происшествия. Оглянувшиеся на грохот дон Мигель и его секретарь, раскрывши от изумления рот, увидели, как какая-то дебелая матрона с громкими криками, в основе которых лежали непечатные выражения, сначала запустила в несчастных испанцев всем, что ещё оставалось стоять, а потом, мигом обернувшись, вылила на них содержимое огромной ночной вазы.
Немыслимая вонь, ругательства ещё и на испанском языке, хохот непонятно зачем понабившихся в узкий переулок зевак, лай собак, кудахтанье кур(!), полетевшие неизвестно откуда перья.... Гачеку на минуту показалось, что тот самый конец света, которым столь долго угрожали церковники человечеству, наконец-то, наступил!
Поэтому когда им удалось с неимоверными усилиями все-таки выбраться со злополучной улицы, все последующее время обсуждалась вовсе не поездка графа в Англию, а злокозненный женский нрав.
- Вот она, прекрасная половина человечества,- с горечью вещал дон Мигель, брезгливо поводя носом,- одна полоумная баба смогла с легкостью победить восьмерых вооруженных воинов при помощи обыкновенного ночного горшка. И что ты с ней сделаешь? Напишешь жалобу королю, чтобы потом над тобой потешался весь Париж? Или вступишь в бой, обнажив меч, против помойного ведра? Нет, поплетешься восвояси, поджав хвост и принюхиваясь к обгаженной одежде! И их ещё называют слабым полом? Вот так и Стефания - повела у меня перед носом своей косой, и я как последний дурак загубил свою карьеру, и, потеряв покой и сон, рыщу за ней по всей Франции, как будто больше и дел нет на свете!
Гачек только помалкивал, слушая эти сетования. У него было, что сказать графу в ответ на эти жалобы. Если бы кто-то держал себя в руках и не давал воли языку..., но что теперь об этом поминать! Славек был справедливым человеком и прекрасно осознавал, настолько граф наказал сам себя, оскорбив пренебрежением супругу.
К разговору об Англии они вернулись уже после того, как вымылись и переоделись.
- Да, - с горечью признался де ла Верда,- я вынужден уехать! Его преосвященство вчера получил депешу из Рима, где нам четко предписывается вмешаться в отношения между Карлом Бургундским и Йорками. Его святейшество опасается, что если эти двое объединятся против Людовика, то Столетняя война опять вспыхнет. Видите ли, в Англии сейчас идет кровавая междоусобица между Алой и Белой розами - Ланкастерами и Йорками, и герцог поддерживает Белую, так как женат на Маргарите Йорк, сестре нынешнего английского короля. Там, правда, ветер опять подул в обратную сторону и на престоле Ланкастеры, но я отнюдь не уверен, что пока мы будем пересекать пролив, власть опять не изменится! И вот папа повелевает нам с епископом вмешаться в эту кровавую кашу, как будто нет у него больше кардиналов, легатов и законников, кроме нас с Братичелли. Впрочем, это так сказать, брюзжание! Естественно, что папе виднее, кого послать. Но представьте, с каким сердцем я вынужден оставить сейчас Францию? Я уверен, что Стефания в беде и ждет от меня помощи!
Гачек озадаченно посмотрел на де ла Верду. Надо же - в нем все-таки ещё жив рыцарь! Роль вообще-то графу несвойственная, но чего не бывает на свете, когда речь заходит о сердечных делах?!
- Я снял дом неподалеку от Нового рынка! Место там тихое, и ничто не помешает заниматься нашими делами. Займетесь пересылкой корреспонденции, приходящей из Рима Через вас мы так же будем поддерживать связь с французским королевским двором. Завтра я вас представлю кардиналу Бурбонскому - это одна из самых значимых фигур при королевском дворе, и одновременно с ним можно иметь дело, так как он кое-чем мне лично обязан. И ещё...
Гачек насторожился, увидев, как сурово вытягивается лицо собеседника.
- Человек - это то, во что он верит! - убежденно припечатал де ла Верда.- Вопросы веры, пан Славек, это серьезные вопросы, а мне кажется, что вы маловер! Это от недостатка знаний! Библиотека кардинала одна из лучших в Европе - учитесь, читайте, думайте и вы сам осознаете собственное невежество.
Это утверждение показалось чеху спорным. Все-таки он был достаточно образованным для своего времени человеком, но спорить с упрямым испанцем молодой человек не стал, с сомнением глянув на предложенный список литературы, состоящий практически полностью из трудов отцов церкви.
ПОБЕГ.
В тот день к спящей Стефке опять заявился снежный барс.
Она стояла на залитой лунным светом поляне, а он сидел напротив, и, повиливая хвостом, высокомерно говорил:
- Сколько ты будешь служить утехой этому лесному троллю? Твое тело несвободно, так попытайся вернуть свободу хотя бы душе! Иначе ты не сможешь летать среди звезд!
- Почему ты называешь его троллем?
- А кто же он ещё? - лениво мурлыкнула кошка и, ласкаясь, потерлась шелковистой шерстью о её ногу,- полетаем?
Стефка с радостным смехом вспрыгнула на зверя, и они помчались с сумасшедшей скоростью над землей. Где-то внизу головокружительным калейдоскопом мелькали залитые лунным светом земли и моря. У женщины закружилась от восторга голова, и она внезапно, распахнув руки, спрыгнула со спины барса и со счастливым смехом запарила по воздуху рядом.
Кошка повернув голову, заглянула ей в глаза жестким изумрудным взглядом, от которого разом перестало биться сжавшееся сердце, и вдруг заявила страшно низким голосом:
- Люди совсем не те, кем кажутся!
Перепуганная Стефка проснулась на рассвете с бешено стучавшим сердцем, и тут же позвала к себе, крепким сном спящую на тюфячке на полу Хельгу. Та, кряхтя и держась за большой живот, приковыляла к юной госпоже, откуда-то вынырнул и заспанно вытирающий глаза Тибо.
- Что случилось, пресветлая госпожа?
Стефка беспомощно оглядела уже ставший привычным за эти недели интерьер комнаты.
Рауль содержал свою любовницу в царской роскоши, которой могли бы позавидовать даже дворцы королей - заваленная пуховиками в шелковых простынях кровать, устилавшие полы восточные ковры, ценных пород дерева мебель, искусно вделанные в стены венецианские зеркала в резных золоченых рамах. Изумленно разглядывавшая все поначалу пленница уже обвыклась среди этих диковинок, и теперь не обращала ни на что внимания, зато решетки на окнах и замки в дверях её раздражали с каждым днем все больше и больше!
- Я ощущаю себя птицей в клетке! - каждый раз возмущенно жаловалась она любовнику во время его визитов.
Но Рауль, всегда внимательно выслушивающий все, что пленница хотела ему сказать, отвечал всегда одинаково, заваливая её на спину среди простыней кровати. Когда-то она страдала от недостатка внимания супруга, теперь наоборот, получала его через край, но, увы, счастливее от этого не становилась.
- Разве тебе плохо со мной,- каждый раз отвечал на её жалобы любовник,- чего ты хочешь?
И если она по наивности вначале, превозмогая утомление, лепетала что-то о свободе, то получала очередной виток изматывающих объятий, после чего долго лежала без сил, даже после того, как любовник скрывался за порогом.
- Ой, что-то тут не так! - бурчала каждый раз Хельга при виде обессиленной госпожи,- что это за мужчина такой, что после него не работают ни ноги, ни руки?! Разве это нормально? Помню, притулимся мы где-нибудь с Куртом, а тут отец внезапно появится, так я, едва оправив юбку, начинала усиленно работать, да ещё косилась глазом на занавеску, где скрывался дружок!
- Так ты у нас ещё та кобыла, многих ездоков на себе носила! И как тебя не гоняй, подол мигом вздернешь, только седлай,- острил Тибо, но как-то печально, больше по привычке.
- А ты хочешь сказать, что после мужских объятий женщина должна по полдня приходить в себя?- огрызалась немка, с жалостью вытирая покрытый каплями пота белый лоб графини,- правда, от такой еды мы вскоре все здесь протянем ноги!
Стефания на еду не жаловалась - ей вполне хватало и молочно-овощного рациона, на который посадил их в заключении де Сантрэ, а вот поклоняющаяся жаркому, как языческому идолу, служанка солидно изголодалась за эти дни.
- И как вас угораздило попасть в такую ловушку,- подхватывал Тибо,- завлек, словно хорь глупышку-несушку!
Стефка только болезненно стонала в ответ, пытаясь справиться с противной слабостью во всем теле. Действительно, Рауль элементарным образом её обманул, только не этим двоим укорять в доверчивости свою госпожу.
Проснувшись в то далекое утро обнаженной в его объятиях, женщина долго не могла поверить, что так глупо дала обвести себя вокруг пальца. Катастрофа казалась ей настолько сокрушительной, что она чуть было не тронулась умом от горя.
- Вы меня обманули,- кинулась Стефания с кулаками на де Сантрэ,- вы обыкновенный обманщик, лгун, колдун!
Но тот резким движением прижал возмущенную любовницу к груди таким образом, что их глаза оказались на одном уровне.
- Я никогда не лгу,- серьезно уверил он трясущуюся от гнева женщину,- я пообещал, что вы что-то вынесете из ваших грез, и обещание свое исполнил!
- Где же это "что-то"? Где? - в истерике закричала она.
- Он здесь! - слабо улыбнулся Рауль и многозначительно положил ей руку на живот.
Как она тогда не скончалась от бешенства? Стефке запомнилась только багровая пелена, наползшая на разум, когда она вцепилась ногтями в это бессовестное лицо, да дикое рычание, вырвавшееся из груди.
- Ни за что! - вопила она, изо всех сил вырываясь из ненавистных рук,- никогда этого не будет!
Усмиряли её уже три пары рук. Перепуганные внезапным взрывом гнева обычно терпеливой и доброй госпожи слуги пришли на помощь её врагу, и вскоре туго спеленатая в его плащ Стефка беспомощно извивалась на полу.
- Отпустите меня, - кричала она,- я выцарапаю ему глаза, я....
- Успокойтесь донна! Не надо так расстраиваться! - метались вокруг эти предатели.
- Все будет хорошо! Ну, провели вы ночку с мужчиной, конец света ещё не настал! В ближайшей же церкви возьмете отпущение грехов и вся недолга,- убеждал её, забыв про рифмоплетство, растерянный Тибо,- такие вещи случаются повсеместно, и редко какая женщина может похвастаться, что хранила свою постель только для мужа, да и те, прости Господи, в основном дуры или уродки какие-нибудь!
- Ребенка не так просто зачать,- трусливо вторила ему Хельга,- мессир Рауль ведь не голубь, чтобы клюнуть один раз и все, чрево уже заполнилось! Шутит он, не беременная вы! Вот лучше попейте водички, да придите в себя!
Они голосили в два голоса, болтая всякую чушь, облили её с перепугу несколько раз водой, придавили разметавшиеся волосы, прошлись по ногам, и... Стефка поневоле пришла в себя. И тут же закрутила головой в поисках бесстыжего насильника.
Рауль сидел неподалеку на каком-то бауле, и старательно вытирал кровь со щеки, не обращая внимания на суетливо мечущихся и галдящих вокруг графини слуг. Но на её взгляд среагировал мгновенно.
- Ах, душа моя,- нежно улыбнулся он,- хорошо, что вы пришли в себя! Нам нужно сегодня ещё добраться до замка моего дядюшки - кавалера де Шермонтаза, а путь предстоит не близкий. Пора в дорогу!
- Я никуда не поеду,- резко качнув головой, отказалась женщина,- хватит! Я убедилась в вашем коварстве, дальше наши дороги расходятся!
Рауль, по-прежнему спокойно улыбаясь, наблюдал за ней, прижимая платок к щеке, а слуги подозрительно застыли.
- Ну, - встрепенулась всем связанным телом пленница,- Хельга, Тибо! Развяжите меня и собирайте вещи!
Те только растерянно переглянулись.
- Но, ваша светлость,- пролепетала немка,- куда же мы пойдем? Там все завалено снегом, мороз, холодно!
- Мы опять собьемся с пути и замерзнем,- тут же жалобно заканючил шут,- у нас нет ни еды, ни денег, и если добрый господин согласился нас довезти прямиком до Парижа...
- Этот "добрый господин", как вы выражаетесь, изнасиловал вашу госпожу, а вы?
И эти двое наглецов с такой скоростью отрицательно закрутили головами, что просто на удивление, как те не отскочили с плеч.
- Мы ничего не слышали,- правдиво округлив глаза, заверили слуги вновь наливающуюся гневом графиню,- а то бы непременно кинулись на помощь! Но все было тихо, а когда нам снаружи стало совсем холодно, и мы залезли под полог, то вы уже спали!
- Если бы знали, что вас насильно прижали, мы бы враз вам на помощь с копьем прибежали! - пискнул, опасливо покосившись на де Сантрэ Тибо.
- Откуда нам было знать, что все произошло не по согласию! - добавила покрасневшая Хельга, пряча взор от искрящихся слезами и укоризной глаз графини,- мы, правда, не знали..., но теперь-то ведь сделать ничего нельзя! Потерянного не вернешь, так зачем же нам всем погибать на морозе от голода и холода?
Стефке только и осталось, что заплакать от тоски и бессилия.
- У меня горе,- горько сказала она им, - беда, какой ещё не было! А вы?
Но эти двое уселись на другом краю повозки, демонстрируя занятость перекладыванием вещей с места на место, тогда как к ней приблизился де Сантрэ.
- Хватит истерик, дорогая,- неторопливо выпутал он её из кокона плаща, и даже помог одеться в платье, что было весьма кстати в ледяном холоде повозки, - если вас что-то не устраивает в наших отношениях, то ведь никто вас неволить не будет. Мы переждем непогоду в замке дядюшки, и продолжим путь в Париж!
Их фургон тронулся в путь, раскачиваясь на кочках и ухабах. Было невообразимо холодно от налетающего то и дело ветра, задувало под полог снег. Тибо и Хельга, забыв о былых дрязгах, плотно прижались друг к другу, зарывшись в солому, устилающую дно повозки. Рауль почему-то не вылез наружу, как обычно, а остался внутри, расположившись как раз посередине между слугами и графиней. Стефания, может быть, и прижалась бы в поисках тепла к слугам, но сначала нужно было пробраться мимо де Сантрэ, поэтому она мужественно терпела леденящую стужу, кутаясь в свой собственный, далеко не самый теплый плащ, принципиально отвернувшись от мехов, предложенных вчера коварным Раулем. Кто знает, может проклятый колдун наслал на них чары? На душе и без того было настолько плохо, что хоть волком вой. Стефка чувствовала себя не просто оскорбленной, а донельзя униженной и оскверненной, и молча томилась от мук нечистой совести.
"А что если о моем позоре, когда-нибудь узнает дон Мигель?" - болезненно прострелила её страшная мысль,- " Пресвятая дева, что же тогда будет? Ой, как страшно, стыдно, нехорошо! Он никогда не простит потерявшую чистоту жену! Никогда!"
И вдруг, как будто через закрывавшую все это время разум пелену внезапно пробилось ясное и четкое сожаление о том, что она покинула мужа. Только он, дон Мигель, мог защитить её от таких подлецов, как де Сантрэ, только он был ей настоящей поддержкой и опорой, которую она по глупости выбила из-под своих ног.
Когда они покинули отель принца, встревоженный Гачек поинтересовался:
- Вы действительно собираетесь отплыть в Англию?
Их лошади в сопровождении отряда испанцев, как раз пробирались по узким парижским улочкам, эркеры которых сходились настолько близко, что шлем одного из сопровождавших воинов зацепился за тянущиеся из окна в окно веревки, а те в свою очередь привели в действие стоящие на подоконнике цветочные горшки.
Что произошло потом с трудом поняли даже очевидцы этого происшествия. Оглянувшиеся на грохот дон Мигель и его секретарь, раскрывши от изумления рот, увидели, как какая-то дебелая матрона с громкими криками, в основе которых лежали непечатные выражения, сначала запустила в несчастных испанцев всем, что ещё оставалось стоять, а потом, мигом обернувшись, вылила на них содержимое огромной ночной вазы.
Немыслимая вонь, ругательства ещё и на испанском языке, хохот непонятно зачем понабившихся в узкий переулок зевак, лай собак, кудахтанье кур(!), полетевшие неизвестно откуда перья.... Гачеку на минуту показалось, что тот самый конец света, которым столь долго угрожали церковники человечеству, наконец-то, наступил!
Поэтому когда им удалось с неимоверными усилиями все-таки выбраться со злополучной улицы, все последующее время обсуждалась вовсе не поездка графа в Англию, а злокозненный женский нрав.
- Вот она, прекрасная половина человечества,- с горечью вещал дон Мигель, брезгливо поводя носом,- одна полоумная баба смогла с легкостью победить восьмерых вооруженных воинов при помощи обыкновенного ночного горшка. И что ты с ней сделаешь? Напишешь жалобу королю, чтобы потом над тобой потешался весь Париж? Или вступишь в бой, обнажив меч, против помойного ведра? Нет, поплетешься восвояси, поджав хвост и принюхиваясь к обгаженной одежде! И их ещё называют слабым полом? Вот так и Стефания - повела у меня перед носом своей косой, и я как последний дурак загубил свою карьеру, и, потеряв покой и сон, рыщу за ней по всей Франции, как будто больше и дел нет на свете!
Гачек только помалкивал, слушая эти сетования. У него было, что сказать графу в ответ на эти жалобы. Если бы кто-то держал себя в руках и не давал воли языку..., но что теперь об этом поминать! Славек был справедливым человеком и прекрасно осознавал, настолько граф наказал сам себя, оскорбив пренебрежением супругу.
К разговору об Англии они вернулись уже после того, как вымылись и переоделись.
- Да, - с горечью признался де ла Верда,- я вынужден уехать! Его преосвященство вчера получил депешу из Рима, где нам четко предписывается вмешаться в отношения между Карлом Бургундским и Йорками. Его святейшество опасается, что если эти двое объединятся против Людовика, то Столетняя война опять вспыхнет. Видите ли, в Англии сейчас идет кровавая междоусобица между Алой и Белой розами - Ланкастерами и Йорками, и герцог поддерживает Белую, так как женат на Маргарите Йорк, сестре нынешнего английского короля. Там, правда, ветер опять подул в обратную сторону и на престоле Ланкастеры, но я отнюдь не уверен, что пока мы будем пересекать пролив, власть опять не изменится! И вот папа повелевает нам с епископом вмешаться в эту кровавую кашу, как будто нет у него больше кардиналов, легатов и законников, кроме нас с Братичелли. Впрочем, это так сказать, брюзжание! Естественно, что папе виднее, кого послать. Но представьте, с каким сердцем я вынужден оставить сейчас Францию? Я уверен, что Стефания в беде и ждет от меня помощи!
Гачек озадаченно посмотрел на де ла Верду. Надо же - в нем все-таки ещё жив рыцарь! Роль вообще-то графу несвойственная, но чего не бывает на свете, когда речь заходит о сердечных делах?!
- Я снял дом неподалеку от Нового рынка! Место там тихое, и ничто не помешает заниматься нашими делами. Займетесь пересылкой корреспонденции, приходящей из Рима Через вас мы так же будем поддерживать связь с французским королевским двором. Завтра я вас представлю кардиналу Бурбонскому - это одна из самых значимых фигур при королевском дворе, и одновременно с ним можно иметь дело, так как он кое-чем мне лично обязан. И ещё...
Гачек насторожился, увидев, как сурово вытягивается лицо собеседника.
- Человек - это то, во что он верит! - убежденно припечатал де ла Верда.- Вопросы веры, пан Славек, это серьезные вопросы, а мне кажется, что вы маловер! Это от недостатка знаний! Библиотека кардинала одна из лучших в Европе - учитесь, читайте, думайте и вы сам осознаете собственное невежество.
Это утверждение показалось чеху спорным. Все-таки он был достаточно образованным для своего времени человеком, но спорить с упрямым испанцем молодой человек не стал, с сомнением глянув на предложенный список литературы, состоящий практически полностью из трудов отцов церкви.
ПОБЕГ.
В тот день к спящей Стефке опять заявился снежный барс.
Она стояла на залитой лунным светом поляне, а он сидел напротив, и, повиливая хвостом, высокомерно говорил:
- Сколько ты будешь служить утехой этому лесному троллю? Твое тело несвободно, так попытайся вернуть свободу хотя бы душе! Иначе ты не сможешь летать среди звезд!
- Почему ты называешь его троллем?
- А кто же он ещё? - лениво мурлыкнула кошка и, ласкаясь, потерлась шелковистой шерстью о её ногу,- полетаем?
Стефка с радостным смехом вспрыгнула на зверя, и они помчались с сумасшедшей скоростью над землей. Где-то внизу головокружительным калейдоскопом мелькали залитые лунным светом земли и моря. У женщины закружилась от восторга голова, и она внезапно, распахнув руки, спрыгнула со спины барса и со счастливым смехом запарила по воздуху рядом.
Кошка повернув голову, заглянула ей в глаза жестким изумрудным взглядом, от которого разом перестало биться сжавшееся сердце, и вдруг заявила страшно низким голосом:
- Люди совсем не те, кем кажутся!
Перепуганная Стефка проснулась на рассвете с бешено стучавшим сердцем, и тут же позвала к себе, крепким сном спящую на тюфячке на полу Хельгу. Та, кряхтя и держась за большой живот, приковыляла к юной госпоже, откуда-то вынырнул и заспанно вытирающий глаза Тибо.
- Что случилось, пресветлая госпожа?
Стефка беспомощно оглядела уже ставший привычным за эти недели интерьер комнаты.
Рауль содержал свою любовницу в царской роскоши, которой могли бы позавидовать даже дворцы королей - заваленная пуховиками в шелковых простынях кровать, устилавшие полы восточные ковры, ценных пород дерева мебель, искусно вделанные в стены венецианские зеркала в резных золоченых рамах. Изумленно разглядывавшая все поначалу пленница уже обвыклась среди этих диковинок, и теперь не обращала ни на что внимания, зато решетки на окнах и замки в дверях её раздражали с каждым днем все больше и больше!
- Я ощущаю себя птицей в клетке! - каждый раз возмущенно жаловалась она любовнику во время его визитов.
Но Рауль, всегда внимательно выслушивающий все, что пленница хотела ему сказать, отвечал всегда одинаково, заваливая её на спину среди простыней кровати. Когда-то она страдала от недостатка внимания супруга, теперь наоборот, получала его через край, но, увы, счастливее от этого не становилась.
- Разве тебе плохо со мной,- каждый раз отвечал на её жалобы любовник,- чего ты хочешь?
И если она по наивности вначале, превозмогая утомление, лепетала что-то о свободе, то получала очередной виток изматывающих объятий, после чего долго лежала без сил, даже после того, как любовник скрывался за порогом.
- Ой, что-то тут не так! - бурчала каждый раз Хельга при виде обессиленной госпожи,- что это за мужчина такой, что после него не работают ни ноги, ни руки?! Разве это нормально? Помню, притулимся мы где-нибудь с Куртом, а тут отец внезапно появится, так я, едва оправив юбку, начинала усиленно работать, да ещё косилась глазом на занавеску, где скрывался дружок!
- Так ты у нас ещё та кобыла, многих ездоков на себе носила! И как тебя не гоняй, подол мигом вздернешь, только седлай,- острил Тибо, но как-то печально, больше по привычке.
- А ты хочешь сказать, что после мужских объятий женщина должна по полдня приходить в себя?- огрызалась немка, с жалостью вытирая покрытый каплями пота белый лоб графини,- правда, от такой еды мы вскоре все здесь протянем ноги!
Стефания на еду не жаловалась - ей вполне хватало и молочно-овощного рациона, на который посадил их в заключении де Сантрэ, а вот поклоняющаяся жаркому, как языческому идолу, служанка солидно изголодалась за эти дни.
- И как вас угораздило попасть в такую ловушку,- подхватывал Тибо,- завлек, словно хорь глупышку-несушку!
Стефка только болезненно стонала в ответ, пытаясь справиться с противной слабостью во всем теле. Действительно, Рауль элементарным образом её обманул, только не этим двоим укорять в доверчивости свою госпожу.
Проснувшись в то далекое утро обнаженной в его объятиях, женщина долго не могла поверить, что так глупо дала обвести себя вокруг пальца. Катастрофа казалась ей настолько сокрушительной, что она чуть было не тронулась умом от горя.
- Вы меня обманули,- кинулась Стефания с кулаками на де Сантрэ,- вы обыкновенный обманщик, лгун, колдун!
Но тот резким движением прижал возмущенную любовницу к груди таким образом, что их глаза оказались на одном уровне.
- Я никогда не лгу,- серьезно уверил он трясущуюся от гнева женщину,- я пообещал, что вы что-то вынесете из ваших грез, и обещание свое исполнил!
- Где же это "что-то"? Где? - в истерике закричала она.
- Он здесь! - слабо улыбнулся Рауль и многозначительно положил ей руку на живот.
Как она тогда не скончалась от бешенства? Стефке запомнилась только багровая пелена, наползшая на разум, когда она вцепилась ногтями в это бессовестное лицо, да дикое рычание, вырвавшееся из груди.
- Ни за что! - вопила она, изо всех сил вырываясь из ненавистных рук,- никогда этого не будет!
Усмиряли её уже три пары рук. Перепуганные внезапным взрывом гнева обычно терпеливой и доброй госпожи слуги пришли на помощь её врагу, и вскоре туго спеленатая в его плащ Стефка беспомощно извивалась на полу.
- Отпустите меня, - кричала она,- я выцарапаю ему глаза, я....
- Успокойтесь донна! Не надо так расстраиваться! - метались вокруг эти предатели.
- Все будет хорошо! Ну, провели вы ночку с мужчиной, конец света ещё не настал! В ближайшей же церкви возьмете отпущение грехов и вся недолга,- убеждал её, забыв про рифмоплетство, растерянный Тибо,- такие вещи случаются повсеместно, и редко какая женщина может похвастаться, что хранила свою постель только для мужа, да и те, прости Господи, в основном дуры или уродки какие-нибудь!
- Ребенка не так просто зачать,- трусливо вторила ему Хельга,- мессир Рауль ведь не голубь, чтобы клюнуть один раз и все, чрево уже заполнилось! Шутит он, не беременная вы! Вот лучше попейте водички, да придите в себя!
Они голосили в два голоса, болтая всякую чушь, облили её с перепугу несколько раз водой, придавили разметавшиеся волосы, прошлись по ногам, и... Стефка поневоле пришла в себя. И тут же закрутила головой в поисках бесстыжего насильника.
Рауль сидел неподалеку на каком-то бауле, и старательно вытирал кровь со щеки, не обращая внимания на суетливо мечущихся и галдящих вокруг графини слуг. Но на её взгляд среагировал мгновенно.
- Ах, душа моя,- нежно улыбнулся он,- хорошо, что вы пришли в себя! Нам нужно сегодня ещё добраться до замка моего дядюшки - кавалера де Шермонтаза, а путь предстоит не близкий. Пора в дорогу!
- Я никуда не поеду,- резко качнув головой, отказалась женщина,- хватит! Я убедилась в вашем коварстве, дальше наши дороги расходятся!
Рауль, по-прежнему спокойно улыбаясь, наблюдал за ней, прижимая платок к щеке, а слуги подозрительно застыли.
- Ну, - встрепенулась всем связанным телом пленница,- Хельга, Тибо! Развяжите меня и собирайте вещи!
Те только растерянно переглянулись.
- Но, ваша светлость,- пролепетала немка,- куда же мы пойдем? Там все завалено снегом, мороз, холодно!
- Мы опять собьемся с пути и замерзнем,- тут же жалобно заканючил шут,- у нас нет ни еды, ни денег, и если добрый господин согласился нас довезти прямиком до Парижа...
- Этот "добрый господин", как вы выражаетесь, изнасиловал вашу госпожу, а вы?
И эти двое наглецов с такой скоростью отрицательно закрутили головами, что просто на удивление, как те не отскочили с плеч.
- Мы ничего не слышали,- правдиво округлив глаза, заверили слуги вновь наливающуюся гневом графиню,- а то бы непременно кинулись на помощь! Но все было тихо, а когда нам снаружи стало совсем холодно, и мы залезли под полог, то вы уже спали!
- Если бы знали, что вас насильно прижали, мы бы враз вам на помощь с копьем прибежали! - пискнул, опасливо покосившись на де Сантрэ Тибо.
- Откуда нам было знать, что все произошло не по согласию! - добавила покрасневшая Хельга, пряча взор от искрящихся слезами и укоризной глаз графини,- мы, правда, не знали..., но теперь-то ведь сделать ничего нельзя! Потерянного не вернешь, так зачем же нам всем погибать на морозе от голода и холода?
Стефке только и осталось, что заплакать от тоски и бессилия.
- У меня горе,- горько сказала она им, - беда, какой ещё не было! А вы?
Но эти двое уселись на другом краю повозки, демонстрируя занятость перекладыванием вещей с места на место, тогда как к ней приблизился де Сантрэ.
- Хватит истерик, дорогая,- неторопливо выпутал он её из кокона плаща, и даже помог одеться в платье, что было весьма кстати в ледяном холоде повозки, - если вас что-то не устраивает в наших отношениях, то ведь никто вас неволить не будет. Мы переждем непогоду в замке дядюшки, и продолжим путь в Париж!
Их фургон тронулся в путь, раскачиваясь на кочках и ухабах. Было невообразимо холодно от налетающего то и дело ветра, задувало под полог снег. Тибо и Хельга, забыв о былых дрязгах, плотно прижались друг к другу, зарывшись в солому, устилающую дно повозки. Рауль почему-то не вылез наружу, как обычно, а остался внутри, расположившись как раз посередине между слугами и графиней. Стефания, может быть, и прижалась бы в поисках тепла к слугам, но сначала нужно было пробраться мимо де Сантрэ, поэтому она мужественно терпела леденящую стужу, кутаясь в свой собственный, далеко не самый теплый плащ, принципиально отвернувшись от мехов, предложенных вчера коварным Раулем. Кто знает, может проклятый колдун наслал на них чары? На душе и без того было настолько плохо, что хоть волком вой. Стефка чувствовала себя не просто оскорбленной, а донельзя униженной и оскверненной, и молча томилась от мук нечистой совести.
"А что если о моем позоре, когда-нибудь узнает дон Мигель?" - болезненно прострелила её страшная мысль,- " Пресвятая дева, что же тогда будет? Ой, как страшно, стыдно, нехорошо! Он никогда не простит потерявшую чистоту жену! Никогда!"
И вдруг, как будто через закрывавшую все это время разум пелену внезапно пробилось ясное и четкое сожаление о том, что она покинула мужа. Только он, дон Мигель, мог защитить её от таких подлецов, как де Сантрэ, только он был ей настоящей поддержкой и опорой, которую она по глупости выбила из-под своих ног.
