— Почему ты всегда подкрадываешься со спины?
— Потому что ты орёшь на весь дом, как будто не через домофон разговариваешь, а с балкона орёшь. Причём, с пятого этажа. Девушка, — он обратился к Марине. — Поверьте, я бы рад поменять вас на вашу подругу, уверен, нам было бы гораздо веселее. Но раз уж нас заперли здесь, отложим наше знакомство. Оставляйте свои баулы и уходите, пока вас не вывела охрана.
— Нифига себе! — возмутилась Марина. — Вот так помогай людям, а потом тебя даже на порог не пускают!
— Марин, он прав, — нехотя признала Юля, хотя при одной мысли о том, что придётся расстаться с подругой, в носу начинало щипать. — Я позвоню тебе вечером, хорошо?
— Я тебе ноут притащила, — недовольно откликнулась та, но от двери всё же отступила. — Буду ждать подробностей каждый час, мне надо знать, что с тобой всё в порядке.
— Да что тут может случиться, — устало вздохнула Юля, прислоняясь лбом к двери. — Всё, что могло случиться плохого, уже произошло.
— Это точно, — откликнулся Никита. Поймав негодующий взгляд, он весело хмыкнул и развёл руками. — Повышение моё, я у себя дома, и это не мои гамбургеры сейчас остывают за дверью. Кто из нас на коне?
— Ой, заткнись, а! — раздражённо бросила Юля. — И так тошно. Иди, смотри свои фильмы и оставь меня в покое!
— Желание дамы для меня закон. — Он склонился к ней и доверительно сообщил: — Который я выполню с огромным удовольствием.
Но, вопреки обещанию, уходить Никита не стал — он ждал её в гостиной, с нескрываемым отвращением рассматривая цветастые пакеты, которые принесла Юля.
— Не смей ставить их на диван! — крикнул он, но Юля с мстительной улыбкой бросила их прямо в центр, при этом шампунь, мочалка и расчёска, лежавшие сверху, выпали и свалились на пол.
Никита поморщился, двумя пальцами поднял синтетический клубок и отбросил его в сторону.
— Даже спрашивать не хочу что это. Надеюсь, ты это не ешь.
— Не строй из себя дебила, тебе не идёт, — огрызнулась Юля, но пакеты всё же убрала, поставив их на пол за диваном.
— Ещё скажи, что ценишь в мужчинах ум, а не красоту, — едко бросил Никита.
— Скажу, — холодно парировала Юля, сложив руки на груди. — Только у тебя тяжёлый случай: нет ни того, ни другого.
— Пойду поплачу в уголке над своим несовершенством, — хмыкнул он, разворачиваясь. — Кстати, — бросил Никита через плечо, прежде чем закрыть дверь спальни, — на тебе тоже природа отдохнула!
Юля открыла было рот, чтобы ответить — последнее слово всегда оставалось за ней, но дверь уже закрылась, а в следующую секунду вновь загремели взрывы. Что ж, отчёт личному аду начался.
Глава 3. День первый. О стереотипах, еде и чистоте
Час, которого Юля боялась больше всего, всё-таки настал — пришло время посетить ванную комнату. Но, несмотря на кажущуюся естественность этой потребности, уши и лицо вспыхнули и залились краской. Юля уже пятнадцать минут смотрела на закрытую дверь спальни и вздрагивала от каждого звука. Уже три раза она собиралась с духом и даже поднималась с дивана, чтобы пойти, наконец, в туалет, но тут же испуганно садилась обратно, как только слышался подозрительный звук. В конце концов, терпеть стало невозможно, даже перед глазами заплясали чёрные точки. Схватив один из пакетов, привезённых Мариной, Юля бросилась к двери и, оказавшись в ванной, быстро захлопнула её и замкнула, несколько раз подёргала ручку, чтобы убедиться, что дверь случайно не откроется, и только тогда позволила себе воспользоваться унитазом.
Подперев подбородок ладонью, она задумчиво рассматривала ванную. Естественно, здесь всё повторяло общий стиль квартиры, какие могли быть сомнения? Тёмно-серый кафель со строгим геометрическим рисунком на несколько тонов темнее, белоснежная раковина, в которой можно было помыть два огромных арбуза сразу, биде, душевая кабинка, похожая на космический корабль, и необъятных размеров джакузи в углу — здесь можно было жить, определённо. На полу лежал кремовый коврик, и Юля даже представила, как располагается здесь, мстительно отказывая Никите впустить внутрь на пару минут. При одной только мысли об этом на лице против воли расплылась улыбка.
— Почему-то я даже не сомневался, что дома ты выглядишь именно так, — ядовито сказал Никита, когда она вышла. Закинув ногу на ногу, он сидел на диване и явно ожидал её выхода. Наконец сняв неудобные брюки, Юля надела уютные растянутые серые штаны и бледно-розовую футболку с играющими котятами кремового цвета. На ногах красовались объёмные розовые тапочки с усами и ушками, и вообще она чувствовала себя совершенно счастливым человеком. Ну, почти счастливым — оставалось только поесть. Но под саркастичным взглядом резко стало не по себе, и, чтобы вернуть хоть каплю былой уверенности, Юля вздёрнула подбородок и обожгла Никиту ледяным взглядом:
— Может, ты наконец покажешь мне свои наработки по презентации?
— А я всё думал — когда спросишь? Решил, что тебя настолько поразила моя квартира, что все претензии разом стали неважны.
— Ты лишил меня повышения, на которое я горбатилась весь последний год! — прежняя злость вспыхнула моментально. — Не хочу знать, что придётся жить две недели с вором!
— Ага! Значит, ты всё же допускаешь, что я написал всё сам? — победно воскликнул Никита, открывая ноутбук.
Юля промолчала. На фоне обрушившийся катастрофы с совместным проживанием претензии, высказанные на работе, казались чем-то далёким и, возможно, всё же надуманным. Но так просто сдаваться она не собиралась — пусть сначала докажет, а потом она, если будет нужно, извинится. Ведь, как ни крути, в сложившейся ситуации есть и её вина. Тяжело вздохнув, Юля неохотно села рядом, стараясь не соприкасаться даже краем одежды, и уставилась в экран. Пока Никита щёлкал мышкой, открывая файлы, она даже дышать старалась через силу — едва заметный терпкий аромат его туалетной воды вызывал новый приступ раздражения. Небось, этот самовлюблённый кретин проводил немало времени в своей огромной ванной, собираясь на работу.
— Смотри! — холодно произнёс Никита, разворачивая ноутбук. — А когда убедишься, я жду твоих извинений. Желательно письменных — повешу в рамочку над кроватью и буду любоваться. Кстати, — он поднялся и указал на бумажный пакет на барной стойке, — тебе там еду принесли. На твоём месте я бы не стал ждать, хуже гамбургера из Мака может быть только разогретый гамбургер из Мака.
Делая вид, что его совершенно не интересует Юлина реакция на доказательства, он заложил руки за спину и направился к балкону, прислушиваясь к тихому щёлканью мышки. Вынужденная соседка его не раздражала. Забавляла, скорее. До сегодняшнего дня он рассматривал её как досадную помеху на пути к продуманному плану по достижению желаемой цели. Непредвиденную, честно говоря. Никита был уверен, что он — единственный соискатель на должность главы отдела, и когда директор, хитро улыбаясь в усы, заявил, что придётся побороться, сюрприз оказался не слишком приятным. Но Никита был не из тех, кто пасует перед трудностями — немного времени, ловкости, пара вечеров, проведённых за работой, и проект был готов. И не его вина, что какая-то там девица из провинции, приехавшая покорять Москву с клетчатой сумкой наперевес, хотела того же, что и он.
Покосившись на Юлю, сосредоточенно вчитывающуюся в текст, он усмехнулся. Откуда их только берут таких: считающих, что, стоит приехать в столицу, и весь мир упадёт к их ногам? Будучи коренным москвичом в шестом поколении, Никита унаследовал немалый снобизм, заставляющий свысока смотреть на всех, кто не родился с московской пропиской. Что им всем дома не сидится? Жили бы в своей провинции, ездили на дряхлых автобусах в офис с евроремонтом из начала девяностых и радовались премии, которую выдают раз в квартал. Никита насмотрелся на таких в командировках по стране, на которые в самом начале работы был щедр директор. Потом, конечно, Денис Николаевич рассмотрел перспективного сотрудника, (а может, в этом помог его вклад в развитие фирмы, с очаровательной небрежностью предложенный на новый год), и командировки по родине сменились заграничными поездками и общением с людьми совершенно другого уровня. Его, Никиты, уровня. А уровень этой несуразной Юленьки, расхаживающей по дому в майке с котиками — воронежское отделение их фирмы, не больше. К чему пытаться прыгнуть выше головы?
Юля кусала губу, вчитываясь в строки и чувствуя, как по спине ползёт липкая и противная капля пота. Она была не права. Он не крал её идеи, никаких зацепок, никаких отсылок — все наработки, сохранёнки, ошибки были прямо перед ней. И приходилось признать, что Юля была не права. Она покосилась на замершую у окна фигуру: идеально ровная спина, разворот широких плеч, обтянутых белоснежной рубашкой, подтянутый зад, — нечестно иметь такой, вот просто нечестно! Потом покосилась на себя — на майке виднелось бледно-жёлтое пятно, кажется, от вчерашнего майонеза. Юля невольно сковырнула его и растёрла пальцем, но тут же одёрнула себя — какое ему дело до чистоты её одежды? Пусть о себе лучше думает, пижон несчастный! Тяжело вздохнув, она неохотно прикрыла ноутбук и глухо проговорила:
— Я была неправа, прости.
— Что-что?
Конечно же, он прекрасно расслышал, в этом Юля была уверена. Но отказать себе в желании унизить ещё больше просто не мог. Юля отложила ноутбук в сторону, поднялась, одёрнула майку и решительно и громко произнесла:
— Прости, я была неправа. Ты сделал всё сам и полностью заслужил повышение.
— Надо же! — Никита резко развернулся и картинно всплеснул руками. — До нашей королевы презентаций дошло, что есть люди умнее её! Что ж, эволюция сделала шаг вперёд, поздравляю!
Юля скрипнула зубами, с неприязнью впиваясь в него глазами. Как можно быть таким раздражающим и высокомерным?
— Я была неправа и признала это, — процедила она холодно. — Предлагаю на этом закрыть тему.
— Ну почему же? Мне, например, хотелось бы узнать, почему ты решила, что я способен на воровство. Почему ты вообще сомневалась в моих способностях. Хотя нет, постой, я догадаюсь сам: ты просто не веришь, что человек может быть не только красивым и богатым, но ещё и умным?
— Твоё богатство — не твоя заслуга, — отрезала Юля, начиная заводиться. — Красота и вовсе понятие субъективное, на мой вкус ты слишком сладкий. А что касается ума, да, признаюсь, я мыслила шаблонно, за что прошу прощения.
— Сладкий? — Никита усмехнулся. — Хотя конечно, о чём это я, ты же привыкла к другим мужчинам. Чтобы волосы под ноль и короткая чёлочка, прилизанная гелем? И обязательно чтобы пивной живот из-под растянутой майки торчал. И, конечно же, твой тип мужчин не знает, что такое маникюр, ведь настоящий мужик не стрижёт ногти, они сами обламываются!
— Что и требовалось доказать, — пожала плечами Юля. — Ты слишком помешан на своей внешности.
— Чего не скажешь о тебе, — бросил он, подходя к кухне и начиная возиться с кофемашиной. — Судя по цвету твоих волос, ты красишься сама — как ещё объяснить этот идиотский цвет?
— Это мой натуральный цвет волос, — сухо ответила Юля, невольно пригладив их. — А твоя озабоченность чужой внешностью вызывает подозрения в твоей ориентации.
— Конечно, разве нормальный мужчина должен обращать внимание на то, как ухожена женщина? — Никита сузил глаза и прошёлся по её фигуре внимательным взглядом. — Я мог бы доказать тебе свою ориентацию, но прости, после того, как ты предстала во всей своей красе, у меня на тебя не встанет.
— Какая жалость! — Юля фыркнула и стремительно пересекла комнату, хватая пакет с едой. Дно, не выдержав напора, развалилось, и на пол шмякнулась коробка с гамбургером и картошка-фри.
— О, картошка с пола, наверное, твоё любимое блюдо, — заметил Никита, перегибаясь через стойку и наблюдая, как Юля ползает по полу и собирает картошку обратно в пакетик.
«Быстрое поднятое с пола не считается упавшим», — хотела она сказать, но лишь стиснула зубы, понимая, что любой её ответ повлечёт новый виток бесполезного спора. Подумать только — она и двух часов здесь не провела, а уже успела устать так, словно всю ночь разгружала вагоны. Хотелось забраться на диван с ногами, поесть и заняться работой, которую никто не отменял. Но и тут Никита её опередил, высокомерно заявил:
— Ешь на кухне, никаких крошек на диване.
Щёлкнула кофемашина, Юля невольно проследила взглядом за тем, как тягучая почти чёрная струя ароматного кофе наполняет белоснежную чашку. Никита демонстративно потянул носом и довольно улыбнулся. Потом бросил на неё короткий взгляд и с преувеличенной заботой сказал:
— Тебе бы тоже не помешало выпить кофе. Пусть тебе привезут ту растворимую бурду, которую ты пьёшь. Нескафе в гранулах? Якобс двойной обжарки?
— Куда уж моим вкусам до твоих, утончённых, — ядовито откликнулась она, устраиваясь за стойкой.
— И я про то же, — самодовольно хмыкнул Никита и пошёл в спальню, по пути прихватив ноутбук.
— Кстати, пол у меня чистый, так что можешь есть свою картошку без боязни подхватить кишечную палочку, — хмыкнул он, прежде чем закрыть дверь. Как всегда последнее слово осталось за ним. Юля вздохнула и посмотрела на давно остывший обед. И что, так она теперь будет питаться две недели? Ну уж нет. Яростно вгрызаясь в резиновую булку, Юля мрачно строила планы на будущие четырнадцать дней. Она не позволит ему так открыто помыкать собой и унижать при каждом удобном случае. Не на ту напали! Она, между прочим, не просто так получила место в перспективном рекламном агентстве и не просто так претендовала на повышение. Юля привыкла к сложностям, и три года, проведённые в Москве, многому её научили. Например, тому, что если тебе указали на дверь, надо искать чёрный ход. И если он думает, что она будет жить здесь, шарахаясь от каждого звука и купаясь в его презрении, то сильно ошибается.
Никита устало потёр глаза и снял наушники — видеоигры в последний год не особо его интересовали — времени не было, поэтому сейчас с непривычки слегка гудела голова. Хотелось переодеться в любимые домашние штаны и завалиться на диване, покуривая кальян. Вместо этого он вынужден делать вид, будто ходит по дому исключительно в костюмах, и весь день проводить лёжа. Стоит заказать кресло. Хоть оно и не впишется в общий концепт квартиры, но чего не сделаешь ради удобства?
День пролетел незаметно — директор, узнав, что они не вернутся, долго сочувствовал, а потом заявил, что на сегодня от работы освобождены оба. Юле, конечно, Никита сообщать ничего не стал, зато с лёгкой совестью вернулся к игре, стараясь не думать о том, что за дверью находится совершенно посторонний человек. Только сейчас в его идеально чистом и пахнущим пачули мире явно творилось что-то неприятное, а иначе как объяснить противный запах, просачивающийся под дверь? Никита принюхался и вдруг резко сел, не веря своему обонянию.
