- Рассказывают, что когда-то давно сирены жили вместе с людьми.
Бабушка говорит своим таинственным «сказочным» голосом, но я все равно не могу сдержать удивление:
- А как же купол?
- Не было тогда купола.
- Как это?
- Расскажу, если ляжешь, наконец, в кровать.
Спать восьмилетней мне совсем не хочется, но сказки я люблю, а эту и вовсе никогда не слышала, поэтому послушно ложусь на жесткий топчан в углу кухни. Бабушка укрывает меня простыней. От многочисленных стирок та стала тонкой и почти прозрачной, но я все равно протестующе ворчу:
- Жарко.
- Чтобы не продуло! – безапелляционно отрезает бабушка.
Спорить бессмысленно, так что я просто вздыхаю:
- А что там дальше было, бабуль? В твоей сказке?
Бабушка невесело усмехается:
- В сказке, да.
Она устраивается в кресле-качалке поблизости и продолжает:
- В наших землях тогда правила сильная королева. Был у нее единственный любимый сын и наследник. И вот как-то полюбила принца простая сирена. Разгневалась королева. Не такой судьбы хотела она для своего сына. Собиралась она женить его на заморской принцессе. Так и сказала принцу – не могу я слово королевское нарушить, оскорбить соседей, иначе война будет. Нужен нам сильный союзник, а что польза от твоей сирены? А принц говорит – да ведь рядом с ней оживает природа, растут все дары земные, поэтому край наш такой благодатный. А королева в ответ – это она мне и так должна, за то, что разрешаю сиренам жить на моей земле. Забыла королева, что сирены были здесь первыми, что приняли когда-то людей, как добрых соседей.
Я жду продолжения, но пауза затягивается.
- Так значит, он её тоже полюбил?
Бабушка отвлекается от дум:
- Кто кого?
- Ну принц сирену. Просто ты сказала, что она его полюбила, а раз он её защищал, значит, тоже полюбил?
- Разное говорят. Некоторые шептались, что зачаровала принца сирена. Спела ему свою песню, поэтому готов он был на всё ради неё.
- И я тоже так смогу?
- Сможешь. Лет через десять, когда станешь большой, и крылья вырастут.
Десять лет – это же целая вечность. Вот бы мне сейчас такое умение. Зажмуриваюсь в предвкушении:
- Что, прямо всё мне будут отдавать? Даже пирожные?
Пирожные в нашей глуши – невиданная роскошь. Ела я их только однажды, когда ушлый контрабандист явился к бабушке с богатыми дарами просить о какой-то услуге, а после того, как получил отказ, попытался действовать через нас, малышню. Вытащил коробку с пирожными из столичной кондитерской, которые выглядели и пахли просто невероятно.
На правах старшей я неподкупно отказывалась, сглатывая слюну, пока остальные дружно ревели. На шум на улицу вышла бабушка и так разозлилась, что контрабандист еле ноги унес. Пирожные она вручила нам в награду за стойкость.
- Да что там пирожные, за тебя жизнь будут готовы отдать.
- Да на что мне их жизнь? – я понимаю, что от упоминания пирожных бабушка хмурится, и спешу вернуть её мысли обратно к сказке. – Значит, говорят, что околдовала она его. А ты как думаешь?
- Я думаю, что неправда это. Иначе всё не случилось бы так, как случилось. Действие зова длится недолго, а вот слияние душ – дело другое.
Улыбка бабушки становится горькой, но я этого не замечаю и нетерпеливо спрашиваю:
- А дальше что было?
- Разгневалась королева, не привыкла, что ей перечат, и приказала сирену в темнице запереть. А принц сказал, что лучше будет сидеть рядом с ней в камере, чем женится на ком-то другом. Тогда решила королева использовать черную волшбу. Подарили ей амулет гости заморские, надела она его на принца, и забыл он свою сирену.
- Как это забыл? – возмущенно вскидываюсь я. – А любовь?
Бабушка невесело усмехается:
- Сильное ментальное воздействие блокирует любые эмоции.
- Чего?
- Говорю, очень сильный был этот амулет. Стал принц похож на говорящую куклу, не осталось в нем жизни. Не хотела королева такого для своего сына, решила снять амулет. Тогда подошли к ней гости заморские и рассказали, что похвалялась сирена в тюрьме, не сладить мол с ней. Гордая была королева, не стерпела такого. А гости посоветовали поскорее свадьбу сыграть, а потом увезти молодых в царство заморское и снять амулет, когда сирена далеко будет.
Я шумно вздыхаю от такого коварства.
- Назначили свадьбу на утро. Пошла королева к сирене в темницу и сказала, что женится её сын на принцессе. Не поверила в это сирена, дерзко расхохоталась в лицо королеве, но не пришел в тот день к ней принц, хотя до этого проводил все вечера в тюремном коридоре, чтобы быть поближе к возлюбленной. Тогда сирена запела для него. Из любого уголка дворца должен был услышать он и примчаться. Пела она всю ночь, но так и не пришел принц. Ошиблась тогда сирена, поверила в злые слова королевы, решила, что предал её любимый. Вместо песни радости и любви запела она песню гнева и ярости. Так велика была её сила, что рассыпались стены темницы, словно из песка были сделаны, и оказалась сирена прямо перед дворцом, где играли свадьбу. Увидела она своего милого под руку с принцессой и осерчала. Не любим мы отдавать то, что считаем своим. Запела она снова, чтобы вернуть принца. Вот только силен был колдовской амулет. В разные стороны рвали чары сердце принца, и не выдержал он, упал и умер.
Я беззвучно ахаю. В груди теснятся бесчисленные вопросы, но по лицу бабушки понимаю, что задавать их сейчас не время.
- Почернела от горя сирена. Пела она теперь песню печали и так тяжела была её утрата, что оседали пеплом стены королевского дворца и засыхали деревья вокруг. Разозлилась королева, прокляла сирену и весь её народ, сказала, что никогда больше не смогут они жить вместе с людьми. Кто-то говорит, что сама она наложила на себя руки от тоски по любимому сыну, кто-то говорит, что помогли заморские гости, чтобы трон к их принцессе перешел, хотя и не успела она стать женой наследника. А после смерти королевы поднялся над её землями купол, и все сирены, бывшие внутри него, погибли. Осталась лишь крохотная горстка, те, кто был вдали от родного дома. Теперь живут они на краю пустыни, в приграничье. До сих пор сторожат их воины королевские, хотя не может никто из сирен через купол пройти. Плохо сиренам, да и людям нехорошо, потому что земля без сирен с каждым годом теряет силы.
Я понемногу уплываю в объятия сна, слушая тихий бабушкин голос.
- Говорят, откроется однажды купол. Сильной любовью он поставлен, а еще гневом, ревностью и обидой. И откроется тоже любовью, если на этот раз доверие окажется сильнее страха.
Бабушка гладит меня по плечу:
- Сильвия, просыпайся. Пора, детка.
Я заполошно вскочила, прогоняя остатки невероятно яркого сна. Вокруг царила ночь. На небе ярко светила полная луна. Понадобилась пара мгновений, чтобы сообразить, что бабушки больше нет, я уже взрослая, отвечаю за всех сирен нашего поселка, и сейчас должна была найти младшую из них до того, как стемнеет, и отправить с прошением к стражам границы вместо того, чтобы спать прямо посреди поля.
Узкий клочок, заросший травой, отделял невидимый в темноте купол, за которым стояли казармы стражей, от земель сирен, и негласно считался нейтральной территорией. Впрочем, недостаточно безопасной для того, чтобы терять бдительность, не говоря уже о том, чтобы спать здесь в одиночестве. Повезло, что меня никто не заметил. Я огляделась по сторонам и поняла, что на этом запас моего везения закончился.
Неподалеку стояла сирена. Она была прекрасна. Ветер развевал складки тонкого платья и играл с перьями легких темных крыльев. Крыльев, которых не должно было быть. Крыльев, которых не было еще пару часов назад. Сирена пела песню, и земля вокруг оживала. Полевые травы просыпались, наполняя воздух медовым ароматом, пели птицы, а от края поля к сирене медленно шел молодой парень в форме стража границы.
Я облегчила душу парочкой заковыристых ругательств, по многолетней привычке беззвучно шевеля губами. Гневный голос из соседних кустов тут же повторил мои проклятия вслух. Впору было решить, что в поле завелось эхо, но правда оказалась куда как непригляднее. Теперь мои и без того низкие шансы уладить ситуацию до того, как она приведет к катастрофе, стремились к нулю.
По легкой хрипотце в голосе я безошибочно узнала своего соседа. Не приходилось сомневаться, что он меня тоже заметил. Эрик, комендант заставы стражей, серьезно подходил к своим обязанностям по присмотру за сиренами. Наше знакомство случилось шесть лет назад, когда он, на тот момент еще зеленый новобранец, едва не захватил меня в плен.
В приграничье тогда прибыл столичный маг, который хотел проверить какую-то теорию, и обещал немалые деньги за сирену, у которой ещё не появились крылья. Опытные стражи не стали с ним связываться, а новичок согласился и вскоре, на свою беду, встретил молодую безрассудную сирену, которая гуляла в одиночестве на этом самом поле.
Страж заморозил меня полученным от мага амулетом и попытался связать. От злости, щедро приправленной страхом, крылья появились досрочно, и я едва не задушила Эрика прежде, чем грохнулась в обморок. На память ему осталась хрипотца в голосе, а мне – шрам на груди от удара амулета.
После этого мы еще не раз пытались прикончить друг друга. После особо удачной попытки, едва не закончившейся общей гибелью, нас нашли бабушка и отставной сержант с заставы. Бабушка пропесочила меня, доходчиво объяснив, что смерть стража от рук сирены повредит всем нам.
После этого мы ограничивались мелкими гадостями исподтишка, а пару лет назад, когда я стала ответственной за сирен нашего поселка, а Эрика назначили комендантом, и вовсе перешли от партизанской войны к холодному шаткому нейтралитету, которому сейчас предстояло развеяться в пыль.
Пока я предавалась воспоминаниям, страж успел подойти ко мне вплотную.
- Ты что творишь?
Я злобно ткнула пальцем в мужчину, который подходил к сестре все ближе.
- Это ты что творишь! – гневно прошипел Эрик. - Откуда здесь инициированная сирена? Да еще с темными крыльями? В моих списках такой нет, а по закону вы обязаны регистрироваться сразу после созревания!
Мы ругались яростным шепотом, но с тем же успехом можно было кричать во все горло. Стоявшая в поле пара сейчас была настроена только друг на друга, они даже брачный рев трубоклюя или репетицию духового оркестра не заметили бы.
- Мы собирались завтра утром уехать в пески! До срока еще больше недели, как раз хватило бы времени научиться контролировать силу.
Должно быть, сестренка поэтому и пришла к границе. Хотела в последний раз посмотреть на рубеж без крыльев, понимая, что скоро все изменится.
- Значит, ты ошиблась?
- Ошиблась не я, а этот идиот! Откуда он взялся?
- Новобранец.
- А ты не предупреждал, что подходить к границе без амулетов запрещено?
- Смеешься? Да у меня мозоль на языке уже от этих предупреждений!
- Значит, кадет тебя не послушал. На нем ничего нет. Даже мне трудно удержаться, а у девочки вообще не было шансов.
- Проклятый высокородный болван! – с чувством выругался страж.
- Высокородный? Это объясняет мощность ауры. Поэтому он до сих пор сопротивляется.
Люди, выходя за пределы купола, всегда носили блокирующие амулеты, которые скрывали уровень ментальной энергии. Вот только мальчишка-новичок привык, что на него общие правила не распространяются. Для любой сирены он был невероятным искушением, как стакан с водой для умирающего от жажды. Взрослая смогла бы удержаться, но для сестренки это обернулось вспышкой дара и досрочной инициацией.
- Что будет дальше?
- Как только он подойдет ближе и возьмет её за руку, она его выпьет. Просто не сможет удержаться, она пока не умеет контролировать голод.
Об остальном я промолчала. Страж не хуже меня понимал, что после этого сорвавшуюся сирену уничтожат, а вслед за ней полетят другие головы, начиная с его и моей. Занесло же в нашу глушь отпрыска благородного семейства!
Эрик порылся в походном мешке и вытащил мощный и абсолютно незаконный артефакт.
- Если я его вырублю, сможешь справиться с ней?
- Не вздумай. Сейчас их ауры объединены, так что вся энергия рикошетом ударит по тебе.
Страж прищурился, с подозрением глядя на меня:
- Удивительно, что ты не предоставила мне незабываемую возможность узнать об этом на практике.
Мелькнула такая мысль, что скрывать, но сейчас было не до веселья.
- Есть небольшой шанс, что у тебя получится. Тогда поджаришь их обоих. Этого болвана мне не жаль, а вот нас и без того осталось слишком мало.
Страж коротко хмыкнул, а я наконец сообразила, что делать.
- Нам нужно их разделить. Я позову его. Как только он возьмет меня за руку, ты сможешь усыпить сирену. Только не этой штукой, используй стандартный амулет.
Эрик кивнул.
Я задумалась:
- Мне нужен манок. Лучше всего подойдет что-нибудь из еды.
- Со мной ты справилась безо всякого манка.
- Тебе не пела другая сирена.
Страж одарил меня еще одним хмурым взглядом, вытащил из мешка завернутый в бумагу сверток, в котором обнаружился бутерброд из ржаного хлеба с грудинкой, чесноком и солеными огурцами, и протянул мне. Пахло просто невероятно. Я прикончила еду в два укуса и поинтересовалась:
- А еще есть?
Эрик одарил меня убийственным взглядом и опасным тоном спросил:
- Считаешь, сейчас подходящее время для твоих шуток?
- Разве похоже, что я смеюсь? – раздраженно буркнула я в ответ. – Мне нужны силы. Это не будет легко. Я старше и опытней, но в момент инициации мощь сирены на пике, а я ела последний раз только утром.
- А при чем здесь манок?
- На манок бутерброд не подходит, нужно что-то из даров земли.
- Вон там гранатовое дерево.
- Пойдет.
Эрик сорвал с ветки плод и бросил мне, а в это время сирена и не сводящий с нее глаз мужчина, которых разделял теперь всего шаг, взлетели в воздух. Времени почти не оставалось. Я запела. На спине проступили крылья. Светлые перья окутали меня теплым облаком. Призыв струился в воздухе, но кадет ему не поддавался.
Я усилила нажим. Под ногами белым ковром распустились цветы. В воздухе поплыл пьянящий аромат. Кадет не сводил глаз с лица сестры. Я сосредоточилась и поднажала. В ушах зашумело. Ментальный удар такой силы мог бы привести ко мне весь гарнизон, направь я его на казарму. Гранат в руке треснул пополам. Сок поднялся в воздух и поплыл в сторону кадета. Его терпкий запах смешивался с ароматом цветов.
Я едва удерживалась на ногах. Мужчина посмотрел на меня через плечо сестры. В его взгляде читалось всего лишь легкое любопытство вместо всепоглощающего желания, но этого хватило сирене, чтобы зашипеть и броситься на меня. Я защищалась, постепенно осознавая, что не смогу отбиться, не хватит сил.
Убивать вышедшую из себя сестру я не собиралась, а вот её в порыве инициации ничего не сдерживало. Внезапно между нами появился Эрик. В мою противницу полетел поток силы из амулета. Кадет взмахнул рукой и вместо того, чтобы усыпить сирену, энергия безобидно рассеялась.
Сирена ударила меня песней, и я полетела на землю. Кадет положил руку ей на плечо. Теперь сила давила двойным потоком. В глазах потемнело. Воздуха в груди почти не осталось. Из ниоткуда появилась энергия. Чужая, но при этом близкая и знакомая. Я зачерпнула, сколько смогла, формируя щит, и упала в пустоту.
Возвращение к жизни оказалось болезненным. Голова трещала, все тело ныло.
Бабушка говорит своим таинственным «сказочным» голосом, но я все равно не могу сдержать удивление:
- А как же купол?
- Не было тогда купола.
- Как это?
- Расскажу, если ляжешь, наконец, в кровать.
Спать восьмилетней мне совсем не хочется, но сказки я люблю, а эту и вовсе никогда не слышала, поэтому послушно ложусь на жесткий топчан в углу кухни. Бабушка укрывает меня простыней. От многочисленных стирок та стала тонкой и почти прозрачной, но я все равно протестующе ворчу:
- Жарко.
- Чтобы не продуло! – безапелляционно отрезает бабушка.
Спорить бессмысленно, так что я просто вздыхаю:
- А что там дальше было, бабуль? В твоей сказке?
Бабушка невесело усмехается:
- В сказке, да.
Она устраивается в кресле-качалке поблизости и продолжает:
- В наших землях тогда правила сильная королева. Был у нее единственный любимый сын и наследник. И вот как-то полюбила принца простая сирена. Разгневалась королева. Не такой судьбы хотела она для своего сына. Собиралась она женить его на заморской принцессе. Так и сказала принцу – не могу я слово королевское нарушить, оскорбить соседей, иначе война будет. Нужен нам сильный союзник, а что польза от твоей сирены? А принц говорит – да ведь рядом с ней оживает природа, растут все дары земные, поэтому край наш такой благодатный. А королева в ответ – это она мне и так должна, за то, что разрешаю сиренам жить на моей земле. Забыла королева, что сирены были здесь первыми, что приняли когда-то людей, как добрых соседей.
Я жду продолжения, но пауза затягивается.
- Так значит, он её тоже полюбил?
Бабушка отвлекается от дум:
- Кто кого?
- Ну принц сирену. Просто ты сказала, что она его полюбила, а раз он её защищал, значит, тоже полюбил?
- Разное говорят. Некоторые шептались, что зачаровала принца сирена. Спела ему свою песню, поэтому готов он был на всё ради неё.
- И я тоже так смогу?
- Сможешь. Лет через десять, когда станешь большой, и крылья вырастут.
Десять лет – это же целая вечность. Вот бы мне сейчас такое умение. Зажмуриваюсь в предвкушении:
- Что, прямо всё мне будут отдавать? Даже пирожные?
Пирожные в нашей глуши – невиданная роскошь. Ела я их только однажды, когда ушлый контрабандист явился к бабушке с богатыми дарами просить о какой-то услуге, а после того, как получил отказ, попытался действовать через нас, малышню. Вытащил коробку с пирожными из столичной кондитерской, которые выглядели и пахли просто невероятно.
На правах старшей я неподкупно отказывалась, сглатывая слюну, пока остальные дружно ревели. На шум на улицу вышла бабушка и так разозлилась, что контрабандист еле ноги унес. Пирожные она вручила нам в награду за стойкость.
- Да что там пирожные, за тебя жизнь будут готовы отдать.
- Да на что мне их жизнь? – я понимаю, что от упоминания пирожных бабушка хмурится, и спешу вернуть её мысли обратно к сказке. – Значит, говорят, что околдовала она его. А ты как думаешь?
- Я думаю, что неправда это. Иначе всё не случилось бы так, как случилось. Действие зова длится недолго, а вот слияние душ – дело другое.
Улыбка бабушки становится горькой, но я этого не замечаю и нетерпеливо спрашиваю:
- А дальше что было?
- Разгневалась королева, не привыкла, что ей перечат, и приказала сирену в темнице запереть. А принц сказал, что лучше будет сидеть рядом с ней в камере, чем женится на ком-то другом. Тогда решила королева использовать черную волшбу. Подарили ей амулет гости заморские, надела она его на принца, и забыл он свою сирену.
- Как это забыл? – возмущенно вскидываюсь я. – А любовь?
Бабушка невесело усмехается:
- Сильное ментальное воздействие блокирует любые эмоции.
- Чего?
- Говорю, очень сильный был этот амулет. Стал принц похож на говорящую куклу, не осталось в нем жизни. Не хотела королева такого для своего сына, решила снять амулет. Тогда подошли к ней гости заморские и рассказали, что похвалялась сирена в тюрьме, не сладить мол с ней. Гордая была королева, не стерпела такого. А гости посоветовали поскорее свадьбу сыграть, а потом увезти молодых в царство заморское и снять амулет, когда сирена далеко будет.
Я шумно вздыхаю от такого коварства.
- Назначили свадьбу на утро. Пошла королева к сирене в темницу и сказала, что женится её сын на принцессе. Не поверила в это сирена, дерзко расхохоталась в лицо королеве, но не пришел в тот день к ней принц, хотя до этого проводил все вечера в тюремном коридоре, чтобы быть поближе к возлюбленной. Тогда сирена запела для него. Из любого уголка дворца должен был услышать он и примчаться. Пела она всю ночь, но так и не пришел принц. Ошиблась тогда сирена, поверила в злые слова королевы, решила, что предал её любимый. Вместо песни радости и любви запела она песню гнева и ярости. Так велика была её сила, что рассыпались стены темницы, словно из песка были сделаны, и оказалась сирена прямо перед дворцом, где играли свадьбу. Увидела она своего милого под руку с принцессой и осерчала. Не любим мы отдавать то, что считаем своим. Запела она снова, чтобы вернуть принца. Вот только силен был колдовской амулет. В разные стороны рвали чары сердце принца, и не выдержал он, упал и умер.
Я беззвучно ахаю. В груди теснятся бесчисленные вопросы, но по лицу бабушки понимаю, что задавать их сейчас не время.
- Почернела от горя сирена. Пела она теперь песню печали и так тяжела была её утрата, что оседали пеплом стены королевского дворца и засыхали деревья вокруг. Разозлилась королева, прокляла сирену и весь её народ, сказала, что никогда больше не смогут они жить вместе с людьми. Кто-то говорит, что сама она наложила на себя руки от тоски по любимому сыну, кто-то говорит, что помогли заморские гости, чтобы трон к их принцессе перешел, хотя и не успела она стать женой наследника. А после смерти королевы поднялся над её землями купол, и все сирены, бывшие внутри него, погибли. Осталась лишь крохотная горстка, те, кто был вдали от родного дома. Теперь живут они на краю пустыни, в приграничье. До сих пор сторожат их воины королевские, хотя не может никто из сирен через купол пройти. Плохо сиренам, да и людям нехорошо, потому что земля без сирен с каждым годом теряет силы.
Я понемногу уплываю в объятия сна, слушая тихий бабушкин голос.
- Говорят, откроется однажды купол. Сильной любовью он поставлен, а еще гневом, ревностью и обидой. И откроется тоже любовью, если на этот раз доверие окажется сильнее страха.
Бабушка гладит меня по плечу:
- Сильвия, просыпайся. Пора, детка.
Я заполошно вскочила, прогоняя остатки невероятно яркого сна. Вокруг царила ночь. На небе ярко светила полная луна. Понадобилась пара мгновений, чтобы сообразить, что бабушки больше нет, я уже взрослая, отвечаю за всех сирен нашего поселка, и сейчас должна была найти младшую из них до того, как стемнеет, и отправить с прошением к стражам границы вместо того, чтобы спать прямо посреди поля.
Узкий клочок, заросший травой, отделял невидимый в темноте купол, за которым стояли казармы стражей, от земель сирен, и негласно считался нейтральной территорией. Впрочем, недостаточно безопасной для того, чтобы терять бдительность, не говоря уже о том, чтобы спать здесь в одиночестве. Повезло, что меня никто не заметил. Я огляделась по сторонам и поняла, что на этом запас моего везения закончился.
Неподалеку стояла сирена. Она была прекрасна. Ветер развевал складки тонкого платья и играл с перьями легких темных крыльев. Крыльев, которых не должно было быть. Крыльев, которых не было еще пару часов назад. Сирена пела песню, и земля вокруг оживала. Полевые травы просыпались, наполняя воздух медовым ароматом, пели птицы, а от края поля к сирене медленно шел молодой парень в форме стража границы.
Я облегчила душу парочкой заковыристых ругательств, по многолетней привычке беззвучно шевеля губами. Гневный голос из соседних кустов тут же повторил мои проклятия вслух. Впору было решить, что в поле завелось эхо, но правда оказалась куда как непригляднее. Теперь мои и без того низкие шансы уладить ситуацию до того, как она приведет к катастрофе, стремились к нулю.
По легкой хрипотце в голосе я безошибочно узнала своего соседа. Не приходилось сомневаться, что он меня тоже заметил. Эрик, комендант заставы стражей, серьезно подходил к своим обязанностям по присмотру за сиренами. Наше знакомство случилось шесть лет назад, когда он, на тот момент еще зеленый новобранец, едва не захватил меня в плен.
В приграничье тогда прибыл столичный маг, который хотел проверить какую-то теорию, и обещал немалые деньги за сирену, у которой ещё не появились крылья. Опытные стражи не стали с ним связываться, а новичок согласился и вскоре, на свою беду, встретил молодую безрассудную сирену, которая гуляла в одиночестве на этом самом поле.
Страж заморозил меня полученным от мага амулетом и попытался связать. От злости, щедро приправленной страхом, крылья появились досрочно, и я едва не задушила Эрика прежде, чем грохнулась в обморок. На память ему осталась хрипотца в голосе, а мне – шрам на груди от удара амулета.
После этого мы еще не раз пытались прикончить друг друга. После особо удачной попытки, едва не закончившейся общей гибелью, нас нашли бабушка и отставной сержант с заставы. Бабушка пропесочила меня, доходчиво объяснив, что смерть стража от рук сирены повредит всем нам.
После этого мы ограничивались мелкими гадостями исподтишка, а пару лет назад, когда я стала ответственной за сирен нашего поселка, а Эрика назначили комендантом, и вовсе перешли от партизанской войны к холодному шаткому нейтралитету, которому сейчас предстояло развеяться в пыль.
Пока я предавалась воспоминаниям, страж успел подойти ко мне вплотную.
- Ты что творишь?
Я злобно ткнула пальцем в мужчину, который подходил к сестре все ближе.
- Это ты что творишь! – гневно прошипел Эрик. - Откуда здесь инициированная сирена? Да еще с темными крыльями? В моих списках такой нет, а по закону вы обязаны регистрироваться сразу после созревания!
Мы ругались яростным шепотом, но с тем же успехом можно было кричать во все горло. Стоявшая в поле пара сейчас была настроена только друг на друга, они даже брачный рев трубоклюя или репетицию духового оркестра не заметили бы.
- Мы собирались завтра утром уехать в пески! До срока еще больше недели, как раз хватило бы времени научиться контролировать силу.
Должно быть, сестренка поэтому и пришла к границе. Хотела в последний раз посмотреть на рубеж без крыльев, понимая, что скоро все изменится.
- Значит, ты ошиблась?
- Ошиблась не я, а этот идиот! Откуда он взялся?
- Новобранец.
- А ты не предупреждал, что подходить к границе без амулетов запрещено?
- Смеешься? Да у меня мозоль на языке уже от этих предупреждений!
- Значит, кадет тебя не послушал. На нем ничего нет. Даже мне трудно удержаться, а у девочки вообще не было шансов.
- Проклятый высокородный болван! – с чувством выругался страж.
- Высокородный? Это объясняет мощность ауры. Поэтому он до сих пор сопротивляется.
Люди, выходя за пределы купола, всегда носили блокирующие амулеты, которые скрывали уровень ментальной энергии. Вот только мальчишка-новичок привык, что на него общие правила не распространяются. Для любой сирены он был невероятным искушением, как стакан с водой для умирающего от жажды. Взрослая смогла бы удержаться, но для сестренки это обернулось вспышкой дара и досрочной инициацией.
- Что будет дальше?
- Как только он подойдет ближе и возьмет её за руку, она его выпьет. Просто не сможет удержаться, она пока не умеет контролировать голод.
Об остальном я промолчала. Страж не хуже меня понимал, что после этого сорвавшуюся сирену уничтожат, а вслед за ней полетят другие головы, начиная с его и моей. Занесло же в нашу глушь отпрыска благородного семейства!
Эрик порылся в походном мешке и вытащил мощный и абсолютно незаконный артефакт.
- Если я его вырублю, сможешь справиться с ней?
- Не вздумай. Сейчас их ауры объединены, так что вся энергия рикошетом ударит по тебе.
Страж прищурился, с подозрением глядя на меня:
- Удивительно, что ты не предоставила мне незабываемую возможность узнать об этом на практике.
Мелькнула такая мысль, что скрывать, но сейчас было не до веселья.
- Есть небольшой шанс, что у тебя получится. Тогда поджаришь их обоих. Этого болвана мне не жаль, а вот нас и без того осталось слишком мало.
Страж коротко хмыкнул, а я наконец сообразила, что делать.
- Нам нужно их разделить. Я позову его. Как только он возьмет меня за руку, ты сможешь усыпить сирену. Только не этой штукой, используй стандартный амулет.
Эрик кивнул.
Я задумалась:
- Мне нужен манок. Лучше всего подойдет что-нибудь из еды.
- Со мной ты справилась безо всякого манка.
- Тебе не пела другая сирена.
Страж одарил меня еще одним хмурым взглядом, вытащил из мешка завернутый в бумагу сверток, в котором обнаружился бутерброд из ржаного хлеба с грудинкой, чесноком и солеными огурцами, и протянул мне. Пахло просто невероятно. Я прикончила еду в два укуса и поинтересовалась:
- А еще есть?
Эрик одарил меня убийственным взглядом и опасным тоном спросил:
- Считаешь, сейчас подходящее время для твоих шуток?
- Разве похоже, что я смеюсь? – раздраженно буркнула я в ответ. – Мне нужны силы. Это не будет легко. Я старше и опытней, но в момент инициации мощь сирены на пике, а я ела последний раз только утром.
- А при чем здесь манок?
- На манок бутерброд не подходит, нужно что-то из даров земли.
- Вон там гранатовое дерево.
- Пойдет.
Эрик сорвал с ветки плод и бросил мне, а в это время сирена и не сводящий с нее глаз мужчина, которых разделял теперь всего шаг, взлетели в воздух. Времени почти не оставалось. Я запела. На спине проступили крылья. Светлые перья окутали меня теплым облаком. Призыв струился в воздухе, но кадет ему не поддавался.
Я усилила нажим. Под ногами белым ковром распустились цветы. В воздухе поплыл пьянящий аромат. Кадет не сводил глаз с лица сестры. Я сосредоточилась и поднажала. В ушах зашумело. Ментальный удар такой силы мог бы привести ко мне весь гарнизон, направь я его на казарму. Гранат в руке треснул пополам. Сок поднялся в воздух и поплыл в сторону кадета. Его терпкий запах смешивался с ароматом цветов.
Я едва удерживалась на ногах. Мужчина посмотрел на меня через плечо сестры. В его взгляде читалось всего лишь легкое любопытство вместо всепоглощающего желания, но этого хватило сирене, чтобы зашипеть и броситься на меня. Я защищалась, постепенно осознавая, что не смогу отбиться, не хватит сил.
Убивать вышедшую из себя сестру я не собиралась, а вот её в порыве инициации ничего не сдерживало. Внезапно между нами появился Эрик. В мою противницу полетел поток силы из амулета. Кадет взмахнул рукой и вместо того, чтобы усыпить сирену, энергия безобидно рассеялась.
Сирена ударила меня песней, и я полетела на землю. Кадет положил руку ей на плечо. Теперь сила давила двойным потоком. В глазах потемнело. Воздуха в груди почти не осталось. Из ниоткуда появилась энергия. Чужая, но при этом близкая и знакомая. Я зачерпнула, сколько смогла, формируя щит, и упала в пустоту.
Возвращение к жизни оказалось болезненным. Голова трещала, все тело ныло.
