Посидев немного в кабинете, и дождавшись своей очереди, нас пригласили к артефакту. От длительного ожидания и волнения, мои ладони вспотели, и забыв о всех правилах этикета, я обтерла их о платье, а заметив осуждающий взгляд бабушки – покраснела.
Когда же маг подвел меня к артефакту и оставил одну, я вообще растерялась и забыла, что мне нужно было сделать. А всего-то нужно было положить ладони на камень и дождаться реакции. Я стояла, как истукан и смотрела на камень.
Неожиданно камень начал мерцать. Маг подошел ко мне, схватил за руку и вывел в коридор. Бабушка выскочила за нами и налетела на мага с претензиями о грубом обращении с ее внучкой.
Мужчина, же наоборот, стал успокаивать бабушку и сказал, чтобы мы приходили в год совершеннолетия. Именно в этом возрасте можно достоверно выявить наличие дара и его силу. А мне предложил, частные уроки по раскрытию дара. Но бабушка отказалась, ссылаясь на невозможность покидать замок без разрешения дочери.
Маг посетовал о необходимости присутствия его в кабинете с артефактом – покинул нас.
"Ничего, Веста, не падай духом, сами разберемся" – сокрушенно вздохнула бабушка.
Мы вернулись в замок и наши будни потекли в прежнем русле. Я усердно тренировалась с источником магии до того времени, пока бабушка не слегла с неизвестным заболеванием. Ни мама, ни другие лекари приглашенные из столицы не смогли выяснить причину бабушкиного недуга и через два месяца она покинула нас. Перед смертью, тайком от мамы, бабушка вручила мне конверт с письмом, и взяла с меня обещание вскрыть его в день совершеннолетия. Пока я прятала письмо в потайной карман платья, слезы потоками покрывали мое лицо, а у бабушки только и хватило сил, что прошептать, навсегда закрывая глаза: "Беги..."
Вот уже почти три года прошло со смерти моей любимой бабушки. И на днях мне исполняется девятнадцать лет, я стану совершеннолетней, а еще через три месяца случится инициация, к которой я совсем не готова. И проходить которую, вопреки всем ведьмовским канонам, я совсем не имела желания.
Лаборатория встретила меня полумраком. Я не знала, что я хочу найти в помещении, но что-то притягивало меня, именно сюда. Словно кто-то звал меня в ночи и во сне. Я обвела взглядом стеллажи заставленные различными стеклянными емкостями с плохо видимым содержимым. Едва переступая ногами от страха, с мыслью, что я делаю что-то запретное, осторожно подошла к одному из них и стала вглядываться сквозь стекло.
Моему взгляду предстали стеклянные емкости в которых находились: крылья летучих мышей, лягушачьи лапки, какие-то коготки, чьи-то острые зубы, какой-то длинный и видимо жесткий волос, глаз неизвестного животного.
Какая-то неведомая сила не дала долго задержаться у стеллажа, а притягивала меня к книжному шкафу со стеклянными дверцами. Я подошла к шкафу, открыла дверцы и с преувеличенным интересом стала рассматривать корешки книг. Один увесистый фолиант, особенно выделялся на фоне других книг. Меня заинтересовал и размер и цвет выделяющейся книги в кожаном переплете. Протянув руку дотронулась до корешка книги, пытаясь вытащить ее из тесного ряда, и тот, словно этого и ждал легко выпал мне в руки. Каково же было мое удивление, когда я прочитала название этой рукописи: "Гримуар ведьмы".
Я хотела откинуть страницу обложки, но книга не желала открываться. Как бы я ее не вертела, как бы не пыталась открыть, книга была заперта магией.
Тогда я поставила ее на прежнее место и решила вернуться в покои, чтобы дождаться дня совершеннолетия и прочитать бабушкино письмо. Возможно, после прочтения письма, станет ясно, что я сделала не так, и как это можно исправить.
Первые лучи солнца пробивались сквозь плотные занавески и ласково касались моих, закрытых глаз. Так хотелось еще понежиться в теплой постельке, после ночного блуждания по холодному замку, но беспрерывный стук в дверь и топот ног по коридору, суетящихся слуг, вывел меня из дремы.
"Что случилось? Почему так шумно?" – промелькнули первые мысли в голове. Потянувшись в кровати, я с большой неохотой поднялась и накинув вчерашнее повседневное платье без пуговиц, поспешила к двери, в которую продолжали стучать уже более уверенно.
Откинув засов, отошла от двери, которая с шумом открылась, а у меня перехватило дыхание, потому что на пороге стояла матушка. Еще даже не переодевшись после длительной дороги, и находясь в дорожном платье, она резко вошла в комнату. Искаженное от злости лицо выдавало ее настроение.
"Все! Я пропала! Она догадалась, что я была в лаборатории." – была моя первая мысль, но я ошиблась.
– Почему, ты, до сих пор валяешься в постели? Уж не возомнила ли ты себя принцессой? Гномьей принцессой! – гневно выкрикнула матушка. – На днях твое совершеннолетие. Ты не забыла? Пир, мы устраивать не будем, но соберутся мои друзья, поэтому, вставай и помогай слугам готовиться к праздничному ужину, на который тебе, естественно, доступа нет. Нечего меня позорить своим уродским видом.
–Хорошо, матушка! Как скажете, матушка. Я сейчас же иду. Куда мне идти и кому помогать в первую очередь. – проговорила сквозь рвущиеся слезы, опустив голову.
– Не смей называть меня матушкой! Сколько раз я буду тебе напоминать? Для тебя – я леди Мара.
– Хорошо, леди Мара! – еще больше опуская голову и моля Единого, чтобы мама быстрей меня отпустила и не увидела моих слез, которые все же нашли дорогу и уже ручьями текли по щекам, и которые, еще больше могли разозлить маму.
– Для начала вычисти камин в обеденном зале! Затем принеси туда дрова, да побольше. Думаю мы засидимся допоздна, а гости будут важные, нехорошо их морозить. – закончила матушка и развернувшись, махнув подолом платья, вышла из спальни.
Еле сдерживая рыдания, я заскочила в ванную комнату, и уже тут дала волю слезам. Вытирая их рукавом платья, я задавала один и тот же вопрос, на который уже знала ответ: "Почему ты так жестока со мной, мама? В чем я провинилась?"
Наплакавшись, привела свои непослушные рыжие волосы в порядок и накрыла их платком, чтобы не сердить маму еще больше от их необычного цвета.
Первым делом сходила на кухню, куда забегали снующие слуги и на ходу уплетая то пирожок, то обжигая губы, отхлебывали горячий чай. Схватила пирожок, и сунув в карман фартука, поспешила в кладовку за ведром и совком, чтобы бегом отправиться вычищать камин.
Мне и раньше приходилось чистить этот камин. Вот и сейчас, одной рукой я держала совок, наполняя его золой и отправляя в ведро, а другой – откусывала холодный пирожок, и почти не жуя – глотала.
После смерти бабушки, матушка озлобилась еще больше, и заставляла меня выполнять всякую грязную работу. Слуг в замке хватало, но видимо матушке доставляло удовольствие измываться надо мной. Сначала я очень расстраивалась от того, что родная мать, ни во что не ставит свою дочь, такую же как и она Графиню. Но постепенно, я овладела всеми видами работ, и в какой-то степени, даже была ей благодарна, что теперь с легкостью могу выполнить то, что иным графским дочкам не под силу.
Помогая на кухне поварихе, научилась разбираться в продуктах, их качестве, хранении и готовить много разнообразных блюд.
Помогая служанкам, я овладела премудростями ухода за одеждой и уборкой замка.
По вечерам, когда мама спускалась в лабораторию, молодые служанки собирались в моей комнате и возились с моими непослушными волосами, умасливая их и сооружая различные прически, которые я сейчас могу легко соорудить с любым типом волос.
Когда мама отправила меня в помощь швее, та научила меня определять качество и тип ткани на ощуп. Я овладела иглой и могла пришить пуговицу, залатать прореху, подшить подол.
Вычистив камин, я понесла наполненное золой ведро во двор, но налетевший ветер, поднял столб зольной пыли и окутал меня с ног до головы, оседая на всех открытых участках тела и одежды, застилая глаза.
Находящиеся тут же дети слуг, стали бегать вокруг меня и обзываться: – Зольная графиня! Зольная графиня! Графиня – Золушка!
Протерев кулаками глаза и стряхнув пыль с одежды, тем самым вновь создавая облако осевшей золы, стала бегать за малышней, которая увертывалась при моем приближении. Постепенно догонялки превратились в игру. Я уже не сердилась на детвору, и продолжала метаться по двору догоняя то одного, то другого пострела, подхватывала его и смеясь, кружилась вместе с ним.
– Веста, может уже займешься делом? Хватит веселить слуг, – раздался гневный голос матушки, прерывая наше веселье. – Вынеси ведро и приведи себя в порядок. Я жду тебя в кабинете.
– Хорошо, ма... леди Мара, – успела исправиться я, и схватив ведро, понесла его на задний двор.
Вернувшись в замок, отдала ведро пробегающей служанке, а сама поторопилась в свою комнату, привести себя в порядок.
Скинув в ванной платье, глянула в зеркало и увидев свое отражение громко рассмеялась. Теперь понятно, от чего так веселилась детвора. Лицо покрывал слой золы и лишь два зеленых глаза мерцали на этом фоне. Рыжие волосы растрепались из под платка и торчали в разные стороны. "Кого же я напоминала в это время? Конечно же рыжую злую ведьму! И почему мама говорит, что я не ведьма. Вот, на инициации сама и выясню! – размышляла я, стоя перед зеркалом. – Надо поторапливаться, не стоит маму сердить еще больше."
Быстро смыв с лица слой золы, расчесала волосы и скрутив узлом, заколола бабушкиным костяным гребешком, как она и научила. Выбрав повседневное платье, быстро надела его и уже на ходу застегивая пуговицы, поспешила в кабинет к матушке.
Постучав, и не дождавшись ответа, толкнула дверь. Войдя в кабинет – осмотрелась. За столом, куда я кинула взгляд, матушки не оказалось. Она стояла у большого окна и вглядывалась вдаль.
– Сколько еще я должна ждать? Не очень-то ты торопишься выполнять приказы матери! – не поворачиваясь проговорила мама.
– Простите, матушка! Я переодевалась, – почти шепотом, проговорила я, ожидая наказания, за то, что опять сказала "матушка". Но мама, как будто не услышала или сделала вид, что не услышала моей оговорки.
– Подразумеваю, что бабушка тебя посвятила во все тонкости становления ведьмы? – все так же стоя ко мне спиной продолжила мама.
– Да, матушка, бабушка рассказывала про инициацию в день солнцестояния. Но до него еще три месяца, а совершеннолетие уже через два дня, – продолжила я, уже ощущая, что мама что-то задумала.
– Как я тебе уже говорила, что на день рождения прибудут мои друзья, но тебе там места нет. Ты хорошо это запомнила? Будешь сидеть в своей комнате и чтобы не попадалась мне на глаза. Гостям я скажу, что ты занемогла, – матушка повернулась, и опираясь руками на подоконник, продолжила.
– Но это еще не все! Инициация! На нее ты не пойдешь! Что бы там не говорила бабушка про твой дар – его у тебя нет! Уж мне-то, как сильной темной ведьме – это лучше известно.
– Но, матушка... – начала было я, чтобы как-то объяснить особенности своего дара..
– Не спорь с матерью! – вскрикнула мама, топнув ногой, и гнев исказил ее прекрасное лицо.
– Да, матушка. Но можно мне хотя бы в этот день, побыть в бабушкиной комнате? – жалобно высказала я свою просьбу, вспомнив про письмо, которое необходимо было прочитать в день своего совершеннолетия. И подумала, что лучше это сделать в бабушкиной комнате.
– Хорошо! Именно в этот день, ты сможешь посетить комнату бабушки. Но это будет последний день поблажки. Что будет дальше? Ты узнаешь после дня твоего совершеннолетия, – мама прищурила глаза и махнула в сторону двери, давая понять, что разговор окончен.
Два дня пролетели, как один. Весь персонал хлопотал, в подготовке замка к приему гостей. Со слов мамы, не все гости разъедутся по домам, кое-кто должен остаться ночевать, поэтому гостевые покои необходимо было подготовить должным образом.
Как виновнице торжества, мне не предоставили поблажек, и я трудилась на ровне со всеми слугами. Я не расстраивалась, что не буду присутствовать на самом торжестве. Меня согревала надежда, что завтра вечером, когда гости усядутся за большой стол в обеденном зале, я останусь одна в бабушкиной комнате и наконец-то прочитаю письмо, которое пролежало почти три года в моем тайнике.
Утром, как только рассвело, служанки-ровесницы, принесли в мою комнату огромный букет полевых цветов, моих самых любимых. Девушки вошли тихонько, чтобы не потревожить мой сон, но аромат источающий полевыми цветами, защекотал мои ноздри, и я открыла глаза, жадно втянув носом окружающий воздух.
Я обняла и поцеловала каждую девушку в щечку, поблагодарив подруг, за такой трогательный подарок. Они убежали, чтобы дальше выполнять свои обязанности, накрыть стол и ждать приезда гостей.
Комната опустела, погрузив меня в тишину воспоминаний. Каждый год, в день моего рождения, бабушка приходила рано утром и клала на подушку маленький букетик полевых цветов, а когда я открывала глаза, в комнате уже никого не было, и это было так волшебно, трогательно.
Бабушка Кора, как мне тебя не хватает! Ну почему, ты так рано покинула меня.
Мама никогда не поздравляла меня, а наоборот, накануне этого дня старалась исчезнуть из замка, объясняя бабушке, что у нее срочные дела.
Пока я была маленькая, верила, что мама действительно уезжала по делам или на вызов, но подрастая стала понимать, как она меня не любит.
Вот только я не переставала ее любить, и в душе надеялась, что когда-нибудь, она обратит на меня свой взор, и поймет, что ее дочь, нуждается в материнской ласке и любви. Но годы шли и ничего не менялось. Мама все больше и больше отдалялась от меня, посвящая все свое время своим исследованиям. Ее уважали в городе, считали сильной темной ведьмой, и многие ее изыскания помогали излечивать тяжело больных людей. Вот только бабушке она так и не смогла помочь.
Я привыкла сама вставать, одеваться, приводить волосы в порядок. Вот и сегодня, в такой праздничный день, хотелось выглядеть нарядной. Я надела самое лучшее платье, распустила волосы и спустилась на кухню, где полным ходом шли работы по подготовке к празднику. В кастрюлях кипело, на сковородках скворчало, а из духовок шли такие ароматы испеченных пирогов, что во рту невольно скапливалась слюна. А я и забыла, что вчера моей едой был единственный пирожок, схваченный с утра.
Как только меня заметили присутствующие, все будто на мгновение замерли, а отмерев – кинулись меня обнимать и целовать, поздравляя с днем рождения. С днем совершеннолетия.
Няня Герда заплакала, прижав к своей груди, и орошая слезами мои рыжие волосы причитала, о том, что Кора рано нас покинула, и не увидит свою внучку, свою рыжую красавицу.
Кухарка исчезла в кладовой и спустя некоторое время вышла с подносом, на котором возвышался высокий пирог в форме нашего замка с девятнадцатью башнями (на самом деле их вообще не было), на которых стояли зажженные свечи, символизирующих мои девятнадцать лет. Рада плавной походкой, для ее объемной фигуры, подошла ко мне и предложила задуть свечки на пироге.
Я оглядела присутствующих, глубоко вдохнула и зажмурила глаза, чтобы загадать желание, а распахнув их – выдохнула, задувая свечки. Все захлопали в ладоши, и вновь стали обнимать, поздравляя меня и желая хорошо пройти приближающуюся инициацию.
Когда же маг подвел меня к артефакту и оставил одну, я вообще растерялась и забыла, что мне нужно было сделать. А всего-то нужно было положить ладони на камень и дождаться реакции. Я стояла, как истукан и смотрела на камень.
Неожиданно камень начал мерцать. Маг подошел ко мне, схватил за руку и вывел в коридор. Бабушка выскочила за нами и налетела на мага с претензиями о грубом обращении с ее внучкой.
Мужчина, же наоборот, стал успокаивать бабушку и сказал, чтобы мы приходили в год совершеннолетия. Именно в этом возрасте можно достоверно выявить наличие дара и его силу. А мне предложил, частные уроки по раскрытию дара. Но бабушка отказалась, ссылаясь на невозможность покидать замок без разрешения дочери.
Маг посетовал о необходимости присутствия его в кабинете с артефактом – покинул нас.
"Ничего, Веста, не падай духом, сами разберемся" – сокрушенно вздохнула бабушка.
Мы вернулись в замок и наши будни потекли в прежнем русле. Я усердно тренировалась с источником магии до того времени, пока бабушка не слегла с неизвестным заболеванием. Ни мама, ни другие лекари приглашенные из столицы не смогли выяснить причину бабушкиного недуга и через два месяца она покинула нас. Перед смертью, тайком от мамы, бабушка вручила мне конверт с письмом, и взяла с меня обещание вскрыть его в день совершеннолетия. Пока я прятала письмо в потайной карман платья, слезы потоками покрывали мое лицо, а у бабушки только и хватило сил, что прошептать, навсегда закрывая глаза: "Беги..."
Вот уже почти три года прошло со смерти моей любимой бабушки. И на днях мне исполняется девятнадцать лет, я стану совершеннолетней, а еще через три месяца случится инициация, к которой я совсем не готова. И проходить которую, вопреки всем ведьмовским канонам, я совсем не имела желания.
*****
Лаборатория встретила меня полумраком. Я не знала, что я хочу найти в помещении, но что-то притягивало меня, именно сюда. Словно кто-то звал меня в ночи и во сне. Я обвела взглядом стеллажи заставленные различными стеклянными емкостями с плохо видимым содержимым. Едва переступая ногами от страха, с мыслью, что я делаю что-то запретное, осторожно подошла к одному из них и стала вглядываться сквозь стекло.
Моему взгляду предстали стеклянные емкости в которых находились: крылья летучих мышей, лягушачьи лапки, какие-то коготки, чьи-то острые зубы, какой-то длинный и видимо жесткий волос, глаз неизвестного животного.
Какая-то неведомая сила не дала долго задержаться у стеллажа, а притягивала меня к книжному шкафу со стеклянными дверцами. Я подошла к шкафу, открыла дверцы и с преувеличенным интересом стала рассматривать корешки книг. Один увесистый фолиант, особенно выделялся на фоне других книг. Меня заинтересовал и размер и цвет выделяющейся книги в кожаном переплете. Протянув руку дотронулась до корешка книги, пытаясь вытащить ее из тесного ряда, и тот, словно этого и ждал легко выпал мне в руки. Каково же было мое удивление, когда я прочитала название этой рукописи: "Гримуар ведьмы".
Я хотела откинуть страницу обложки, но книга не желала открываться. Как бы я ее не вертела, как бы не пыталась открыть, книга была заперта магией.
Тогда я поставила ее на прежнее место и решила вернуться в покои, чтобы дождаться дня совершеннолетия и прочитать бабушкино письмо. Возможно, после прочтения письма, станет ясно, что я сделала не так, и как это можно исправить.
Глава 4. Накануне
Первые лучи солнца пробивались сквозь плотные занавески и ласково касались моих, закрытых глаз. Так хотелось еще понежиться в теплой постельке, после ночного блуждания по холодному замку, но беспрерывный стук в дверь и топот ног по коридору, суетящихся слуг, вывел меня из дремы.
"Что случилось? Почему так шумно?" – промелькнули первые мысли в голове. Потянувшись в кровати, я с большой неохотой поднялась и накинув вчерашнее повседневное платье без пуговиц, поспешила к двери, в которую продолжали стучать уже более уверенно.
Откинув засов, отошла от двери, которая с шумом открылась, а у меня перехватило дыхание, потому что на пороге стояла матушка. Еще даже не переодевшись после длительной дороги, и находясь в дорожном платье, она резко вошла в комнату. Искаженное от злости лицо выдавало ее настроение.
"Все! Я пропала! Она догадалась, что я была в лаборатории." – была моя первая мысль, но я ошиблась.
– Почему, ты, до сих пор валяешься в постели? Уж не возомнила ли ты себя принцессой? Гномьей принцессой! – гневно выкрикнула матушка. – На днях твое совершеннолетие. Ты не забыла? Пир, мы устраивать не будем, но соберутся мои друзья, поэтому, вставай и помогай слугам готовиться к праздничному ужину, на который тебе, естественно, доступа нет. Нечего меня позорить своим уродским видом.
–Хорошо, матушка! Как скажете, матушка. Я сейчас же иду. Куда мне идти и кому помогать в первую очередь. – проговорила сквозь рвущиеся слезы, опустив голову.
– Не смей называть меня матушкой! Сколько раз я буду тебе напоминать? Для тебя – я леди Мара.
– Хорошо, леди Мара! – еще больше опуская голову и моля Единого, чтобы мама быстрей меня отпустила и не увидела моих слез, которые все же нашли дорогу и уже ручьями текли по щекам, и которые, еще больше могли разозлить маму.
– Для начала вычисти камин в обеденном зале! Затем принеси туда дрова, да побольше. Думаю мы засидимся допоздна, а гости будут важные, нехорошо их морозить. – закончила матушка и развернувшись, махнув подолом платья, вышла из спальни.
Еле сдерживая рыдания, я заскочила в ванную комнату, и уже тут дала волю слезам. Вытирая их рукавом платья, я задавала один и тот же вопрос, на который уже знала ответ: "Почему ты так жестока со мной, мама? В чем я провинилась?"
Наплакавшись, привела свои непослушные рыжие волосы в порядок и накрыла их платком, чтобы не сердить маму еще больше от их необычного цвета.
Первым делом сходила на кухню, куда забегали снующие слуги и на ходу уплетая то пирожок, то обжигая губы, отхлебывали горячий чай. Схватила пирожок, и сунув в карман фартука, поспешила в кладовку за ведром и совком, чтобы бегом отправиться вычищать камин.
Мне и раньше приходилось чистить этот камин. Вот и сейчас, одной рукой я держала совок, наполняя его золой и отправляя в ведро, а другой – откусывала холодный пирожок, и почти не жуя – глотала.
После смерти бабушки, матушка озлобилась еще больше, и заставляла меня выполнять всякую грязную работу. Слуг в замке хватало, но видимо матушке доставляло удовольствие измываться надо мной. Сначала я очень расстраивалась от того, что родная мать, ни во что не ставит свою дочь, такую же как и она Графиню. Но постепенно, я овладела всеми видами работ, и в какой-то степени, даже была ей благодарна, что теперь с легкостью могу выполнить то, что иным графским дочкам не под силу.
Помогая на кухне поварихе, научилась разбираться в продуктах, их качестве, хранении и готовить много разнообразных блюд.
Помогая служанкам, я овладела премудростями ухода за одеждой и уборкой замка.
По вечерам, когда мама спускалась в лабораторию, молодые служанки собирались в моей комнате и возились с моими непослушными волосами, умасливая их и сооружая различные прически, которые я сейчас могу легко соорудить с любым типом волос.
Когда мама отправила меня в помощь швее, та научила меня определять качество и тип ткани на ощуп. Я овладела иглой и могла пришить пуговицу, залатать прореху, подшить подол.
Вычистив камин, я понесла наполненное золой ведро во двор, но налетевший ветер, поднял столб зольной пыли и окутал меня с ног до головы, оседая на всех открытых участках тела и одежды, застилая глаза.
Находящиеся тут же дети слуг, стали бегать вокруг меня и обзываться: – Зольная графиня! Зольная графиня! Графиня – Золушка!
Протерев кулаками глаза и стряхнув пыль с одежды, тем самым вновь создавая облако осевшей золы, стала бегать за малышней, которая увертывалась при моем приближении. Постепенно догонялки превратились в игру. Я уже не сердилась на детвору, и продолжала метаться по двору догоняя то одного, то другого пострела, подхватывала его и смеясь, кружилась вместе с ним.
– Веста, может уже займешься делом? Хватит веселить слуг, – раздался гневный голос матушки, прерывая наше веселье. – Вынеси ведро и приведи себя в порядок. Я жду тебя в кабинете.
– Хорошо, ма... леди Мара, – успела исправиться я, и схватив ведро, понесла его на задний двор.
Вернувшись в замок, отдала ведро пробегающей служанке, а сама поторопилась в свою комнату, привести себя в порядок.
Скинув в ванной платье, глянула в зеркало и увидев свое отражение громко рассмеялась. Теперь понятно, от чего так веселилась детвора. Лицо покрывал слой золы и лишь два зеленых глаза мерцали на этом фоне. Рыжие волосы растрепались из под платка и торчали в разные стороны. "Кого же я напоминала в это время? Конечно же рыжую злую ведьму! И почему мама говорит, что я не ведьма. Вот, на инициации сама и выясню! – размышляла я, стоя перед зеркалом. – Надо поторапливаться, не стоит маму сердить еще больше."
Быстро смыв с лица слой золы, расчесала волосы и скрутив узлом, заколола бабушкиным костяным гребешком, как она и научила. Выбрав повседневное платье, быстро надела его и уже на ходу застегивая пуговицы, поспешила в кабинет к матушке.
Постучав, и не дождавшись ответа, толкнула дверь. Войдя в кабинет – осмотрелась. За столом, куда я кинула взгляд, матушки не оказалось. Она стояла у большого окна и вглядывалась вдаль.
– Сколько еще я должна ждать? Не очень-то ты торопишься выполнять приказы матери! – не поворачиваясь проговорила мама.
– Простите, матушка! Я переодевалась, – почти шепотом, проговорила я, ожидая наказания, за то, что опять сказала "матушка". Но мама, как будто не услышала или сделала вид, что не услышала моей оговорки.
– Подразумеваю, что бабушка тебя посвятила во все тонкости становления ведьмы? – все так же стоя ко мне спиной продолжила мама.
– Да, матушка, бабушка рассказывала про инициацию в день солнцестояния. Но до него еще три месяца, а совершеннолетие уже через два дня, – продолжила я, уже ощущая, что мама что-то задумала.
– Как я тебе уже говорила, что на день рождения прибудут мои друзья, но тебе там места нет. Ты хорошо это запомнила? Будешь сидеть в своей комнате и чтобы не попадалась мне на глаза. Гостям я скажу, что ты занемогла, – матушка повернулась, и опираясь руками на подоконник, продолжила.
– Но это еще не все! Инициация! На нее ты не пойдешь! Что бы там не говорила бабушка про твой дар – его у тебя нет! Уж мне-то, как сильной темной ведьме – это лучше известно.
– Но, матушка... – начала было я, чтобы как-то объяснить особенности своего дара..
– Не спорь с матерью! – вскрикнула мама, топнув ногой, и гнев исказил ее прекрасное лицо.
– Да, матушка. Но можно мне хотя бы в этот день, побыть в бабушкиной комнате? – жалобно высказала я свою просьбу, вспомнив про письмо, которое необходимо было прочитать в день своего совершеннолетия. И подумала, что лучше это сделать в бабушкиной комнате.
– Хорошо! Именно в этот день, ты сможешь посетить комнату бабушки. Но это будет последний день поблажки. Что будет дальше? Ты узнаешь после дня твоего совершеннолетия, – мама прищурила глаза и махнула в сторону двери, давая понять, что разговор окончен.
Глава 5. День совершеннолетия
Два дня пролетели, как один. Весь персонал хлопотал, в подготовке замка к приему гостей. Со слов мамы, не все гости разъедутся по домам, кое-кто должен остаться ночевать, поэтому гостевые покои необходимо было подготовить должным образом.
Как виновнице торжества, мне не предоставили поблажек, и я трудилась на ровне со всеми слугами. Я не расстраивалась, что не буду присутствовать на самом торжестве. Меня согревала надежда, что завтра вечером, когда гости усядутся за большой стол в обеденном зале, я останусь одна в бабушкиной комнате и наконец-то прочитаю письмо, которое пролежало почти три года в моем тайнике.
Утром, как только рассвело, служанки-ровесницы, принесли в мою комнату огромный букет полевых цветов, моих самых любимых. Девушки вошли тихонько, чтобы не потревожить мой сон, но аромат источающий полевыми цветами, защекотал мои ноздри, и я открыла глаза, жадно втянув носом окружающий воздух.
Я обняла и поцеловала каждую девушку в щечку, поблагодарив подруг, за такой трогательный подарок. Они убежали, чтобы дальше выполнять свои обязанности, накрыть стол и ждать приезда гостей.
Комната опустела, погрузив меня в тишину воспоминаний. Каждый год, в день моего рождения, бабушка приходила рано утром и клала на подушку маленький букетик полевых цветов, а когда я открывала глаза, в комнате уже никого не было, и это было так волшебно, трогательно.
Бабушка Кора, как мне тебя не хватает! Ну почему, ты так рано покинула меня.
Мама никогда не поздравляла меня, а наоборот, накануне этого дня старалась исчезнуть из замка, объясняя бабушке, что у нее срочные дела.
Пока я была маленькая, верила, что мама действительно уезжала по делам или на вызов, но подрастая стала понимать, как она меня не любит.
Вот только я не переставала ее любить, и в душе надеялась, что когда-нибудь, она обратит на меня свой взор, и поймет, что ее дочь, нуждается в материнской ласке и любви. Но годы шли и ничего не менялось. Мама все больше и больше отдалялась от меня, посвящая все свое время своим исследованиям. Ее уважали в городе, считали сильной темной ведьмой, и многие ее изыскания помогали излечивать тяжело больных людей. Вот только бабушке она так и не смогла помочь.
Я привыкла сама вставать, одеваться, приводить волосы в порядок. Вот и сегодня, в такой праздничный день, хотелось выглядеть нарядной. Я надела самое лучшее платье, распустила волосы и спустилась на кухню, где полным ходом шли работы по подготовке к празднику. В кастрюлях кипело, на сковородках скворчало, а из духовок шли такие ароматы испеченных пирогов, что во рту невольно скапливалась слюна. А я и забыла, что вчера моей едой был единственный пирожок, схваченный с утра.
Как только меня заметили присутствующие, все будто на мгновение замерли, а отмерев – кинулись меня обнимать и целовать, поздравляя с днем рождения. С днем совершеннолетия.
Няня Герда заплакала, прижав к своей груди, и орошая слезами мои рыжие волосы причитала, о том, что Кора рано нас покинула, и не увидит свою внучку, свою рыжую красавицу.
Кухарка исчезла в кладовой и спустя некоторое время вышла с подносом, на котором возвышался высокий пирог в форме нашего замка с девятнадцатью башнями (на самом деле их вообще не было), на которых стояли зажженные свечи, символизирующих мои девятнадцать лет. Рада плавной походкой, для ее объемной фигуры, подошла ко мне и предложила задуть свечки на пироге.
Я оглядела присутствующих, глубоко вдохнула и зажмурила глаза, чтобы загадать желание, а распахнув их – выдохнула, задувая свечки. Все захлопали в ладоши, и вновь стали обнимать, поздравляя меня и желая хорошо пройти приближающуюся инициацию.
