– Все равно ты так не оставляй. Кто, по-твоему, должен ее выкидывать?
– Не знаю, уборщица, – Андрей пожал плечами.
– У нее своей работы полно. А это, – Настя сердито указала на коробку, – бескультурье! И неуважение к жильцам подъезда.
Андрей изумленно вскинул брови.
– Виноват, исправлюсь, – он с легкостью смял коробку сильными руками и выбросил вместе с пакетами, гулко громыхнувшими в утробе мусоропровода. – Неуважение… даже не думал.
– В следующий раз думай, – Настя снова взяла менторский тон.
– Слушаюсь, мадемуазель Настя, – Андрей просиял задорной мальчишеской улыбкой. – Без вас я был бы пропащий человек. Спасибо за уроки! – он сложил перед собой ладони, почтительно кивнув.
Дурачится… А Настя привыкла быть серьезной. Отчитала его еще за заказную еду – желудок ведь испортит. Андрей со вздохом согласился: самому надоело, но что делать? И вдруг потянул носом.
– Откуда такой приятный запах? Какой-то сдобы.
Настя испуганно глянула в сторону своей приоткрытой двери.
– Ой, мой пирог!
Она кинулась домой – быстрее к духовке! Впопыхах натянула перчатку с петушком, чтобы не обжечься, и дернула дверцу, в страхе ожидая худшего. Но, слава богу, пирог не подгорел! Как раз зарумянился аппетитной корочкой. Самое время доставать.
– М-м, запах обалденный! – раздалось за спиной.
Настя чуть не выронила горячую форму! Андрей стоял посреди ее кухни как ни в чем не бывало. Видимо, зашел следом.
– Ты чего здесь?.. – Настя оторопела. Хаос возник сам, ее не спросив.
– Подумал, может, помощь нужна. Вдруг пожар, – Андрей сунул руки в карманы, с любопытством изучая кухню. Словно кот на новой территории. – А миленько тут у тебя.
– Да-да, мне тоже нравится, спасибо, что зашел.
Настя попыталась вытолкнуть незваного гостя, но тот уже голодными глазами смотрел на пирог.
– Слушай… А можно мне попробовать? Пожа-алуйста, ну хоть кусочек? – картинно взмолился Андрей. – Сто лет не ел домашней выпечки! Будь другом, угости по-соседски.
Другом… Другом, пожалуй, можно.
– Ладно, – смилостивилась Настя. – Мне одной все равно столько не съесть.
И пошла включать чайник.
За окном вечерело. Снова начал накрапывать дождик. А на кухне было тепло и уютно, почему-то даже уютнее, чем обычно. Андрей сидел за столом напротив и улыбчиво поглядывал на Настю. Натянув прихватку, игрался с тканевым петушком, который клевал крошки и забавно кудахтал. Кудахтал, разумеется, Андрей, но не подавал вида, пытаясь ее рассмешить.
«Он, кажется, добродушный», – подумала Настя. «И веселый. Не то что я – зануда». Умница-разумница, как папа ее называл, когда хвалил за пятерки.
– О чем задумалась, мадемуазель? – петушок мягко клюнул в руку.
– О вечных и неразрешимых вопросах: быть или не быть?
– О-о да, другого и не ожидалось от нашей интеллектуалки.
Настя подозрительно прищурилась: стоит ли обидеться? Но Андрей говорил без сарказма, словно бы даже с восхищением во взгляде. Таком нестерпимо теплом, что хотелось закрыться прихваткой, она стянула с его руки петушка.
– Чай готов. Приятного аппетита!
Настя поставила перед Андреем дымящуюся ароматную чашку и тарелку с большим куском пирога.
– Ого! Какая красота, – он с детским удивлением рассматривал ярко-желтый срез воздушного пирога, политого карамелью. – А пирог-то необычный.
– Это тыквенный флан.
– Что-что это?
– Тыквенный флан, – Настя присела рядом, отрезав и себе кусочек.
– Фла-ан… – задумчиво повторил Андрей, словно пробуя слово на вкус. Потом попробовал и пирог.
– Боже! Какая вкуснотища! Язык проглотишь, – он застонал от удовольствия, облизнув вилку. – Ты точно волшебница, Настя! – Андрей отправил в рот следующий кусочек. – М-м, это лучший флан в моей жизни, присуждаю первое место!
– Ага, за неявкой конкурентов! – она рассмеялась. – Ты мне явно льстишь.
Андрей завис с поднятой вилкой.
– Что?
– У тебя красивый смех, наконец-то услышал.
Настя сразу смутилась. И снова льстит: обычный смех, как у всех.
– Ешь свой флан, а то остынет.
– Слушаюсь, мадемуазель! – браво отчеканил Андрей. – Ваше слово для меня закон.
Свой кусок пирога он съел быстро, а потом попросил добавки. Похоже, правда изголодался. В Насте даже проснулось какое-то глубинное чувство: накормить, позаботиться. Исключительно по-дружески. Когда Андрей откинулся на стуле с блаженным вздохом, Настя тоже испытала довольство, особенно от его пламенных комплиментов насчет ее готовки. Хотела помыть грязную посуду, но он не дал.
– Я сам, Настен, ты сегодня достаточно потрудилась, – Андрей забрал тарелки и встал у раковины, шумно зажурчала вода.
Настя зарделась в смущении. Украдкой разглядывала его широкую прямую спину и методично двигающиеся локти. Так странно… в доме появился мужчина, хозяйничает словно у себя на кухне. Закончив с посудой, Андрей отряхнул мокрые руки, а она подала полотенце.
– Спасибо.
Их пальцы случайно соприкоснулись.
– Да не за что, – Настя отдернула их и засуетилась, убирая остатки пирога.
На улице совсем стемнело, и дождь разошелся во всю силу, настойчиво забарабанил в окна.
– Брр, ну и погодка! – Андрей поморщился. – Не хочется даже выходить из дома. Чем займемся? – он направился в гостиную.
Что? Настя оторопела и, наскоро сунув в сушку загремевшие тарелки, поспешила следом. Андрей уже осматривал ее комнату. Скользнул взглядом по свечам и гирляндам, по нарядно украшенным полкам.
– А у тебя действительно мило. Уютная квартирка, – он потрогал вязаный плед. – Можно жить.
– Ты сам не бездомный.
А похоже! Обосновался здесь, как нахальный бродячий кот, прикормила на свою голову – теперь не выгонишь.
– Там все-таки не моя квартира, повсюду чужие вещи… Я о тете и не знаю ничего, не видел, пожалуй, с детства. Что она за человек?
– О, она чудесная! – подхватила Настя. – Очень добрая и радушная, при встрече всегда поздоровается, спросит, как дела, конфеткой угостит. Летом цветы на клумбе выращивает, вешает в подъезде открытки и поздравления с праздниками, все жильцы ее любят.
– Вот как? – Андрей потер гладкий подбородок. – Теперь понятно, почему вы так сошлись, два божьих одуванчика.
– Что?! – возмутилась Настя. Опять издевается!
– Да ничего, я просто шучу.
Шутник… фигов. Одуванчик, значит? Настя сдула со лба выбившуюся пушистую прядь и попыталась шлепнуть злодея диванной подушкой. Андрей увернулся, быстро схватив вторую, и они затеяли шумный бой. Настя бегала вокруг дивана и хохотала до упада, швыряла подушки одну за другой! Правда, ей досталось больше, пусть и в шутку.
– Все, уморил… сдаюсь, – она часто дышала, держась за бок, и волосы вконец растрепались. Пришлось распустить и собрать заново в хвост. – И чем же ты занимаешься, в свободное от избиения подушками своих соседей время? В цирке работаешь, веселишь народ?
– Да если бы! В юридическом. Там не так весело.
Андрей разглядывал на полках ее фотографии в рамках, взял пару каштанов и взвесил в руке.
Настя молчала в ожидании, и он продолжил:
– В свободное время занимаюсь плаванием, – вот откуда такие широкие плечи. – Зимой – сноубордом. Люблю машины и быструю езду. И тыквенные пироги. А так, все как у всех: дом, работа, друзья, – здесь он сделал паузу. – Из семьи только мать, отец давно ушел.
Про личную жизнь Андрей не упомянул, и Настя постеснялась спросить.
– Теперь расскажите о себе, Мадемуазель Настя.
– Да нечего рассказывать. У меня дом – работа, – она кивнула на открытый ноутбук на столе у окна. – Я копирайтер на фрилансе, окончила филологический, люблю читать и печь тыквенные пироги. В свободное время преподаю котоведение. Из спорта – разве что борьба подушками, но навыки пока слабые.
– Нужно чаще тренироваться, – Андрей хохотнул. – Ничего, подтянем! Пойдем на золотую медаль!
– Нет уж, спасибо, – вот еще… тренер нашелся. – Я не спортсменка, а золотая медаль уже была – в школе. Учиться я любила. Мой папа профессор, и в нашей семье часто говорили, что образование – это все.
– Да, вы девушка серьезная, и сразу видно – высококультурная.
Она с гордостью взглянула на свои стеллажи с книгами, на плакат с любимым спектаклем. Но Андрей смотрел на груду тыкв, сваленных в коридоре.
– А-а, ты об этой культуре…
Опять смеется, вечно он так! Настя слегка толкнула его в плечо.
Андрей изобразил тяжелое ранение и драматично упал на диван. Растянулся на нем, раскинув длинные ноги, и лучезарно улыбнулся.
– Так чем займемся? Можем кино посмотреть, – он щелкнул пультом телевизора.
Да что за наглость?! Правда, как у себя дома.
– А тебе никуда не надо? – возмутилась Настя.
– Не-а, погода – дрянь, дел никаких, кота кормить еще рано. А в чужой квартире одному тошно. Вместе веселей, – Андрей похлопал рядом по дивану.
Ну и ну… Настя присела на краешек подальше от него, держа спину прямо, как ученица в школе. По телевизору шла какая-то комедия, и Андрей уставился на экран, погрузившись в происходящее. В его глазах мелькали цветные вспышки, на губах играла счастливая улыбка. И Настя не решилась его выгнать. Выключила свет и зажгла свечи, забралась с ногами на диван, накинув плед.
Фильм шел долго, довольно старый и добротный, они смотрели его вместе, смеялись и болтали в перерывах. Настя совсем расслабилась, откинувшись на спинку дивана и обняв подушку. Андрей то вскакивал, что-то оживленно рассказывая и размахивая руками, то садился обратно, небрежно подогнув под себя ногу. Такой обаятельный и как будто уже свой. С ним было хорошо.
В какой-то момент он затих, наговорившись, а Настя увлеклась сюжетом. Опомнилась, только когда пошли титры.
– Классный фильм, скажи!
Андрей не ответил – спал у нее на коленях. Когда он успел?.. Опять прокрался, как кот. Устал, наверное. Настя выключила звук и долго разглядывала его лицо в свете голубого экрана: красивые и правильные черты, высокие скулы, ровный нос. Манящие припухлые губы, слегка приоткрытые. Он мирно сопел, волосы упали на глаза.
Настя решилась не сразу, медленно подняла руку, задержала в воздухе, вместе с дыханием, и робко коснулась темных прядей. Мягкие… Она аккуратно убрала волосы с лица, открывая гладкий и светлый, будто мраморный, лоб. Его на миг прорезали хмурые морщины. Андрей завозился и распахнул глаза, приподнялся на одном локте.
– Извини, задремал, – он потер лицо, вставая. – Тяжелая была неделя. Ладно, я пойду.
– Угу… – кажется, Настя не дышала все это время: чуть не поймали с поличным! Зачем она полезла его трогать? Вот балда!
– Мне завтра на работу, – сказал Андрей в прихожей. – Борисыча с утра покормлю, а ты забежишь днем проведать? Я нашел запасные ключи, – он положил на полочку у зеркала звякнувшую связку.
– Угу, – машинально повторила Настя.
Потом опомнилась: она, что же, должна зайти к нему домой? С другой стороны – не к нему. А баба Нюра бы не возражала.
– Спасибо за все, – Андрей уже стоял в дверях, обуваясь. – Ты…
Настя подумала, что сейчас ей скажут: «Ты настоящий друг», но тот ничего не сказал. Да и разве они друзья? И хочет ли она этой дружбы? После ухода Андрея Настя приложила руку к груди и прислушалась к себе. Чего-то определенно хотелось.
Так в ней зародилось сомнение.
Утром он уехал на работу. Настя следила из окна, как Андрей торопливо сбежал с крыльца, пикнув сигнализацией, и на парковке приветственно моргнула незнакомая машина: черная, спортивная, дорогая. Хорошо зарабатывают в юридическом. Настя вздохнула, и здесь она ему не ровня.
Собственная работа ей нравилась, но отличалась диким непостоянством. То сразу свалится несколько заказов, и сидишь ночами – сплошные дедлайны. А то бывает как сейчас. Настя в очередной раз заглянула в ноутбук, но заявок не прибавилось, полный штиль.
Она покачалась на стуле, задумчиво разглядывая потолок, потом заварила себе чая. Тот получился крепким, ароматным. Держа в руках горячую чашку, Настя почему-то подумала об Андрее – цвет напитка напомнил его глаза: темно-карие, теплые… Она встряхнулась, отгоняя наваждение. Вездесущий сосед прочно вторгся в мысли, как и в ее жизнь.
Настя допила чай, прихлебывая по глотку, и вновь обновила страницу. Писем не было. Придется заняться чем-нибудь другим. Она пощелкала в браузере открытые вкладки, остановилась на гаданиях по тыкве.
– Гадание о доходе – любопытно, – Настя с оживлением начала читать: – Возьмите горсть жареных тыквенных семечек и потрите между ладонями. Если сухая пленка от шелухи прилипнет к правой руке, значит, в ближайшее время появится возможность получить небольшие деньги. Если к левой – то придется отдать. Если шелуха налипнет на обе руки, то гадающий вскоре выручит крупную прибыль. О! Это было бы кстати, – воодушевившись, она пошла проверять.
Жареные семечки имелись – целая миска. Настя запустила туда руку, пошуршала наудачу, встряхнув их, как шарики в лотерейном барабане, и зачерпнула горсть. Быстро потерла между ладонями.
– Давайте, денежки, давайте!.. Прилипнет к правой руке – небольшая прибыль, к обеим – большая!
Настя разжала ладони, и семечки ссыпались в миску вместе с шелухой, не прилипло ничего. Видимо, пересушила.
– М-да, – она почесала макушку. – Не жили богато, и нечего начинать. У-у, какие вы вредные! – Настя погрозила оставшимся тыквам кулаком: – Но я найду на вас управу. Пойдете у меня в рагу!
Она с особым рвением принялась за разделку и готовку, изображая злодейский ведьминский смех. Хватило и на рагу, и на крем-суп, и на печенье. Так увлеклась, что забила едой весь холодильник. Куда теперь столько девать? Мелькнула мысль, что снова можно угостить Андрея, по-соседски. Настя с силой хлопнула дверцей, опять этот сосед! Спасения нет.
И забыть бы про него, но как раз пришло время проверить квартиру и навестить Борисыча, чтобы не заскучал. Кот, впрочем, не скучал – дрых себе на диване. И даже Настю встречать не вышел.
– Вот так вот, хозяин, называется. Заходи, бери что хочешь, а он и усом не поведет. Кошки…
Настя осмотрелась. Она много раз бывала в этой квартире, но с собственным ключом не заходила никогда. Здесь было тихо, только привычно тикали часы. Из непривычного: в прихожей теперь стояла мужская обувь, а на крючках висела новая одежда. И, кстати, тыква куда-то пропала.
– Надеюсь, он ее не выкинул?
Настя заглянула на кухню. И там нашлась пропажа: лежала у окна, радуя глаз, яркая, как неоновая вывеска.
– Не выкинул.
Стало вдруг приятно на душе, и Настя улыбнулась. Чему? Вроде все как всегда, но что-то неуловимо изменилось, даже на этой кухне. Пахло иначе, нотами кофе. На столе стояла Настина желтая кружка. Опять он из нее пьет!
Кружка осталась почти полной. Андрей сегодня спешил, опаздывал, наверное, с непривычки, собираясь в незнакомом месте. Настя села за стол и представила, как он хозяйничал здесь, судя по крошкам, наскоряк резал бутерброды, гремел посудой, искал, где что лежит. Оделся, на ходу глотнул еще кофе. Наверняка растрепанный и сонный, здорово было бы видеть его таким по утрам. Встречать с улыбкой, готовить нормальный завтрак, подсказывать, где он оставил ключи. Целовать на прощание. Настя смущенно спрятала лицо в ладони. Вот это у нее мечты…
Она взяла со стола недопитую кружку, покрутила в руках, несмело поднесла ко рту. Краев касались его губы, и Настя сделала глоточек. Слегка вздрогнула, будто совершила какое-то запретное таинство, по телу пробежали мурашки, а на языке остался приятный терпкий вкус.
– Не знаю, уборщица, – Андрей пожал плечами.
– У нее своей работы полно. А это, – Настя сердито указала на коробку, – бескультурье! И неуважение к жильцам подъезда.
Андрей изумленно вскинул брови.
– Виноват, исправлюсь, – он с легкостью смял коробку сильными руками и выбросил вместе с пакетами, гулко громыхнувшими в утробе мусоропровода. – Неуважение… даже не думал.
– В следующий раз думай, – Настя снова взяла менторский тон.
– Слушаюсь, мадемуазель Настя, – Андрей просиял задорной мальчишеской улыбкой. – Без вас я был бы пропащий человек. Спасибо за уроки! – он сложил перед собой ладони, почтительно кивнув.
Дурачится… А Настя привыкла быть серьезной. Отчитала его еще за заказную еду – желудок ведь испортит. Андрей со вздохом согласился: самому надоело, но что делать? И вдруг потянул носом.
– Откуда такой приятный запах? Какой-то сдобы.
Настя испуганно глянула в сторону своей приоткрытой двери.
– Ой, мой пирог!
Она кинулась домой – быстрее к духовке! Впопыхах натянула перчатку с петушком, чтобы не обжечься, и дернула дверцу, в страхе ожидая худшего. Но, слава богу, пирог не подгорел! Как раз зарумянился аппетитной корочкой. Самое время доставать.
– М-м, запах обалденный! – раздалось за спиной.
Настя чуть не выронила горячую форму! Андрей стоял посреди ее кухни как ни в чем не бывало. Видимо, зашел следом.
– Ты чего здесь?.. – Настя оторопела. Хаос возник сам, ее не спросив.
– Подумал, может, помощь нужна. Вдруг пожар, – Андрей сунул руки в карманы, с любопытством изучая кухню. Словно кот на новой территории. – А миленько тут у тебя.
– Да-да, мне тоже нравится, спасибо, что зашел.
Настя попыталась вытолкнуть незваного гостя, но тот уже голодными глазами смотрел на пирог.
– Слушай… А можно мне попробовать? Пожа-алуйста, ну хоть кусочек? – картинно взмолился Андрей. – Сто лет не ел домашней выпечки! Будь другом, угости по-соседски.
Другом… Другом, пожалуй, можно.
– Ладно, – смилостивилась Настя. – Мне одной все равно столько не съесть.
И пошла включать чайник.
За окном вечерело. Снова начал накрапывать дождик. А на кухне было тепло и уютно, почему-то даже уютнее, чем обычно. Андрей сидел за столом напротив и улыбчиво поглядывал на Настю. Натянув прихватку, игрался с тканевым петушком, который клевал крошки и забавно кудахтал. Кудахтал, разумеется, Андрей, но не подавал вида, пытаясь ее рассмешить.
«Он, кажется, добродушный», – подумала Настя. «И веселый. Не то что я – зануда». Умница-разумница, как папа ее называл, когда хвалил за пятерки.
– О чем задумалась, мадемуазель? – петушок мягко клюнул в руку.
– О вечных и неразрешимых вопросах: быть или не быть?
– О-о да, другого и не ожидалось от нашей интеллектуалки.
Настя подозрительно прищурилась: стоит ли обидеться? Но Андрей говорил без сарказма, словно бы даже с восхищением во взгляде. Таком нестерпимо теплом, что хотелось закрыться прихваткой, она стянула с его руки петушка.
– Чай готов. Приятного аппетита!
Настя поставила перед Андреем дымящуюся ароматную чашку и тарелку с большим куском пирога.
– Ого! Какая красота, – он с детским удивлением рассматривал ярко-желтый срез воздушного пирога, политого карамелью. – А пирог-то необычный.
– Это тыквенный флан.
– Что-что это?
– Тыквенный флан, – Настя присела рядом, отрезав и себе кусочек.
– Фла-ан… – задумчиво повторил Андрей, словно пробуя слово на вкус. Потом попробовал и пирог.
– Боже! Какая вкуснотища! Язык проглотишь, – он застонал от удовольствия, облизнув вилку. – Ты точно волшебница, Настя! – Андрей отправил в рот следующий кусочек. – М-м, это лучший флан в моей жизни, присуждаю первое место!
– Ага, за неявкой конкурентов! – она рассмеялась. – Ты мне явно льстишь.
Андрей завис с поднятой вилкой.
– Что?
– У тебя красивый смех, наконец-то услышал.
Настя сразу смутилась. И снова льстит: обычный смех, как у всех.
– Ешь свой флан, а то остынет.
– Слушаюсь, мадемуазель! – браво отчеканил Андрей. – Ваше слово для меня закон.
Свой кусок пирога он съел быстро, а потом попросил добавки. Похоже, правда изголодался. В Насте даже проснулось какое-то глубинное чувство: накормить, позаботиться. Исключительно по-дружески. Когда Андрей откинулся на стуле с блаженным вздохом, Настя тоже испытала довольство, особенно от его пламенных комплиментов насчет ее готовки. Хотела помыть грязную посуду, но он не дал.
– Я сам, Настен, ты сегодня достаточно потрудилась, – Андрей забрал тарелки и встал у раковины, шумно зажурчала вода.
Настя зарделась в смущении. Украдкой разглядывала его широкую прямую спину и методично двигающиеся локти. Так странно… в доме появился мужчина, хозяйничает словно у себя на кухне. Закончив с посудой, Андрей отряхнул мокрые руки, а она подала полотенце.
– Спасибо.
Их пальцы случайно соприкоснулись.
– Да не за что, – Настя отдернула их и засуетилась, убирая остатки пирога.
На улице совсем стемнело, и дождь разошелся во всю силу, настойчиво забарабанил в окна.
– Брр, ну и погодка! – Андрей поморщился. – Не хочется даже выходить из дома. Чем займемся? – он направился в гостиную.
Что? Настя оторопела и, наскоро сунув в сушку загремевшие тарелки, поспешила следом. Андрей уже осматривал ее комнату. Скользнул взглядом по свечам и гирляндам, по нарядно украшенным полкам.
– А у тебя действительно мило. Уютная квартирка, – он потрогал вязаный плед. – Можно жить.
– Ты сам не бездомный.
А похоже! Обосновался здесь, как нахальный бродячий кот, прикормила на свою голову – теперь не выгонишь.
– Там все-таки не моя квартира, повсюду чужие вещи… Я о тете и не знаю ничего, не видел, пожалуй, с детства. Что она за человек?
– О, она чудесная! – подхватила Настя. – Очень добрая и радушная, при встрече всегда поздоровается, спросит, как дела, конфеткой угостит. Летом цветы на клумбе выращивает, вешает в подъезде открытки и поздравления с праздниками, все жильцы ее любят.
– Вот как? – Андрей потер гладкий подбородок. – Теперь понятно, почему вы так сошлись, два божьих одуванчика.
– Что?! – возмутилась Настя. Опять издевается!
– Да ничего, я просто шучу.
Шутник… фигов. Одуванчик, значит? Настя сдула со лба выбившуюся пушистую прядь и попыталась шлепнуть злодея диванной подушкой. Андрей увернулся, быстро схватив вторую, и они затеяли шумный бой. Настя бегала вокруг дивана и хохотала до упада, швыряла подушки одну за другой! Правда, ей досталось больше, пусть и в шутку.
– Все, уморил… сдаюсь, – она часто дышала, держась за бок, и волосы вконец растрепались. Пришлось распустить и собрать заново в хвост. – И чем же ты занимаешься, в свободное от избиения подушками своих соседей время? В цирке работаешь, веселишь народ?
– Да если бы! В юридическом. Там не так весело.
Андрей разглядывал на полках ее фотографии в рамках, взял пару каштанов и взвесил в руке.
Настя молчала в ожидании, и он продолжил:
– В свободное время занимаюсь плаванием, – вот откуда такие широкие плечи. – Зимой – сноубордом. Люблю машины и быструю езду. И тыквенные пироги. А так, все как у всех: дом, работа, друзья, – здесь он сделал паузу. – Из семьи только мать, отец давно ушел.
Про личную жизнь Андрей не упомянул, и Настя постеснялась спросить.
– Теперь расскажите о себе, Мадемуазель Настя.
– Да нечего рассказывать. У меня дом – работа, – она кивнула на открытый ноутбук на столе у окна. – Я копирайтер на фрилансе, окончила филологический, люблю читать и печь тыквенные пироги. В свободное время преподаю котоведение. Из спорта – разве что борьба подушками, но навыки пока слабые.
– Нужно чаще тренироваться, – Андрей хохотнул. – Ничего, подтянем! Пойдем на золотую медаль!
– Нет уж, спасибо, – вот еще… тренер нашелся. – Я не спортсменка, а золотая медаль уже была – в школе. Учиться я любила. Мой папа профессор, и в нашей семье часто говорили, что образование – это все.
– Да, вы девушка серьезная, и сразу видно – высококультурная.
Она с гордостью взглянула на свои стеллажи с книгами, на плакат с любимым спектаклем. Но Андрей смотрел на груду тыкв, сваленных в коридоре.
– А-а, ты об этой культуре…
Опять смеется, вечно он так! Настя слегка толкнула его в плечо.
Андрей изобразил тяжелое ранение и драматично упал на диван. Растянулся на нем, раскинув длинные ноги, и лучезарно улыбнулся.
– Так чем займемся? Можем кино посмотреть, – он щелкнул пультом телевизора.
Да что за наглость?! Правда, как у себя дома.
– А тебе никуда не надо? – возмутилась Настя.
– Не-а, погода – дрянь, дел никаких, кота кормить еще рано. А в чужой квартире одному тошно. Вместе веселей, – Андрей похлопал рядом по дивану.
Ну и ну… Настя присела на краешек подальше от него, держа спину прямо, как ученица в школе. По телевизору шла какая-то комедия, и Андрей уставился на экран, погрузившись в происходящее. В его глазах мелькали цветные вспышки, на губах играла счастливая улыбка. И Настя не решилась его выгнать. Выключила свет и зажгла свечи, забралась с ногами на диван, накинув плед.
Фильм шел долго, довольно старый и добротный, они смотрели его вместе, смеялись и болтали в перерывах. Настя совсем расслабилась, откинувшись на спинку дивана и обняв подушку. Андрей то вскакивал, что-то оживленно рассказывая и размахивая руками, то садился обратно, небрежно подогнув под себя ногу. Такой обаятельный и как будто уже свой. С ним было хорошо.
В какой-то момент он затих, наговорившись, а Настя увлеклась сюжетом. Опомнилась, только когда пошли титры.
– Классный фильм, скажи!
Андрей не ответил – спал у нее на коленях. Когда он успел?.. Опять прокрался, как кот. Устал, наверное. Настя выключила звук и долго разглядывала его лицо в свете голубого экрана: красивые и правильные черты, высокие скулы, ровный нос. Манящие припухлые губы, слегка приоткрытые. Он мирно сопел, волосы упали на глаза.
Настя решилась не сразу, медленно подняла руку, задержала в воздухе, вместе с дыханием, и робко коснулась темных прядей. Мягкие… Она аккуратно убрала волосы с лица, открывая гладкий и светлый, будто мраморный, лоб. Его на миг прорезали хмурые морщины. Андрей завозился и распахнул глаза, приподнялся на одном локте.
– Извини, задремал, – он потер лицо, вставая. – Тяжелая была неделя. Ладно, я пойду.
– Угу… – кажется, Настя не дышала все это время: чуть не поймали с поличным! Зачем она полезла его трогать? Вот балда!
– Мне завтра на работу, – сказал Андрей в прихожей. – Борисыча с утра покормлю, а ты забежишь днем проведать? Я нашел запасные ключи, – он положил на полочку у зеркала звякнувшую связку.
– Угу, – машинально повторила Настя.
Потом опомнилась: она, что же, должна зайти к нему домой? С другой стороны – не к нему. А баба Нюра бы не возражала.
– Спасибо за все, – Андрей уже стоял в дверях, обуваясь. – Ты…
Настя подумала, что сейчас ей скажут: «Ты настоящий друг», но тот ничего не сказал. Да и разве они друзья? И хочет ли она этой дружбы? После ухода Андрея Настя приложила руку к груди и прислушалась к себе. Чего-то определенно хотелось.
Так в ней зародилось сомнение.
Глава 4
Утром он уехал на работу. Настя следила из окна, как Андрей торопливо сбежал с крыльца, пикнув сигнализацией, и на парковке приветственно моргнула незнакомая машина: черная, спортивная, дорогая. Хорошо зарабатывают в юридическом. Настя вздохнула, и здесь она ему не ровня.
Собственная работа ей нравилась, но отличалась диким непостоянством. То сразу свалится несколько заказов, и сидишь ночами – сплошные дедлайны. А то бывает как сейчас. Настя в очередной раз заглянула в ноутбук, но заявок не прибавилось, полный штиль.
Она покачалась на стуле, задумчиво разглядывая потолок, потом заварила себе чая. Тот получился крепким, ароматным. Держа в руках горячую чашку, Настя почему-то подумала об Андрее – цвет напитка напомнил его глаза: темно-карие, теплые… Она встряхнулась, отгоняя наваждение. Вездесущий сосед прочно вторгся в мысли, как и в ее жизнь.
Настя допила чай, прихлебывая по глотку, и вновь обновила страницу. Писем не было. Придется заняться чем-нибудь другим. Она пощелкала в браузере открытые вкладки, остановилась на гаданиях по тыкве.
– Гадание о доходе – любопытно, – Настя с оживлением начала читать: – Возьмите горсть жареных тыквенных семечек и потрите между ладонями. Если сухая пленка от шелухи прилипнет к правой руке, значит, в ближайшее время появится возможность получить небольшие деньги. Если к левой – то придется отдать. Если шелуха налипнет на обе руки, то гадающий вскоре выручит крупную прибыль. О! Это было бы кстати, – воодушевившись, она пошла проверять.
Жареные семечки имелись – целая миска. Настя запустила туда руку, пошуршала наудачу, встряхнув их, как шарики в лотерейном барабане, и зачерпнула горсть. Быстро потерла между ладонями.
– Давайте, денежки, давайте!.. Прилипнет к правой руке – небольшая прибыль, к обеим – большая!
Настя разжала ладони, и семечки ссыпались в миску вместе с шелухой, не прилипло ничего. Видимо, пересушила.
– М-да, – она почесала макушку. – Не жили богато, и нечего начинать. У-у, какие вы вредные! – Настя погрозила оставшимся тыквам кулаком: – Но я найду на вас управу. Пойдете у меня в рагу!
Она с особым рвением принялась за разделку и готовку, изображая злодейский ведьминский смех. Хватило и на рагу, и на крем-суп, и на печенье. Так увлеклась, что забила едой весь холодильник. Куда теперь столько девать? Мелькнула мысль, что снова можно угостить Андрея, по-соседски. Настя с силой хлопнула дверцей, опять этот сосед! Спасения нет.
И забыть бы про него, но как раз пришло время проверить квартиру и навестить Борисыча, чтобы не заскучал. Кот, впрочем, не скучал – дрых себе на диване. И даже Настю встречать не вышел.
– Вот так вот, хозяин, называется. Заходи, бери что хочешь, а он и усом не поведет. Кошки…
Настя осмотрелась. Она много раз бывала в этой квартире, но с собственным ключом не заходила никогда. Здесь было тихо, только привычно тикали часы. Из непривычного: в прихожей теперь стояла мужская обувь, а на крючках висела новая одежда. И, кстати, тыква куда-то пропала.
– Надеюсь, он ее не выкинул?
Настя заглянула на кухню. И там нашлась пропажа: лежала у окна, радуя глаз, яркая, как неоновая вывеска.
– Не выкинул.
Стало вдруг приятно на душе, и Настя улыбнулась. Чему? Вроде все как всегда, но что-то неуловимо изменилось, даже на этой кухне. Пахло иначе, нотами кофе. На столе стояла Настина желтая кружка. Опять он из нее пьет!
Кружка осталась почти полной. Андрей сегодня спешил, опаздывал, наверное, с непривычки, собираясь в незнакомом месте. Настя села за стол и представила, как он хозяйничал здесь, судя по крошкам, наскоряк резал бутерброды, гремел посудой, искал, где что лежит. Оделся, на ходу глотнул еще кофе. Наверняка растрепанный и сонный, здорово было бы видеть его таким по утрам. Встречать с улыбкой, готовить нормальный завтрак, подсказывать, где он оставил ключи. Целовать на прощание. Настя смущенно спрятала лицо в ладони. Вот это у нее мечты…
Она взяла со стола недопитую кружку, покрутила в руках, несмело поднесла ко рту. Краев касались его губы, и Настя сделала глоточек. Слегка вздрогнула, будто совершила какое-то запретное таинство, по телу пробежали мурашки, а на языке остался приятный терпкий вкус.
