Целиком текст будет платно на Призрачных Мирах. Здесь только ознакомительный отрывок.
Тяжёлые, свинцовые тучи низко висели над землёй, чуть ли не цепляясь за печные трубы домов. Последние, поблёскивая слюдяными пластинками окон, казались приземистее, чем на самом деле, улицы вымерли – желающих мокнуть под унылым, довольно сильным, совсем не летним дождём не осталось. Даже кошки и крысы нашли себе убежище в этот тоскливый день, погружённый в сумерки, хотя время было ещё не позднее. Шелест воды по черепицам, грязные ручьи с ошмётками капустных листьев и требухи – в них превратились сточные канавы здесь, на окраине города, и застывшая около помойки худая, измождённая девушка. Даже её тень. Обтрёпанная, грязная одежда, оборванный подол, открывавший босые и тоже испачканные ноги, сбитые в кровь. Она дрожала, прижимая тонкие руки к груди, кусала бледные, покрытые коркой, губы, и не сводила огромных глаз, которые, казалось, одни жили на её лице с заострившимися чертами, с размокшей корки хлеба, лежавшей в луже. Она смотрела прямо на неё, соблазняя своим видом, и к горлу подкатил комок тошноты, едва девушка представила, как её зубы впиваются в эту корку, а на языке перекатываются крошки… Она не ела несколько дней, от голода кружилась голова и подводило желудок, и сейчас он просто ныл, не переставая – а вчера от невыносимой рези незнакомка тихо подвывала в какой-то подворотне, свернувшись калачиком и подтянув колени к подбородку.
Хлеб. Пусть намокший в грязной луже. Но еда! Девушка лихорадочно облизнулась, не сводя с корки напряжённого взгляда, и сделала маленький шажок к нему. Ведь никто не увидит, как низко она пала, а больше терпеть не оставалось сил, никаких. Будь она обычным человеком, возможно давно бы потеряла сознание от голода, но её спасало лишь то, что незнакомка не совсем принадлежала к людям. Тихо всхлипнув, она сделала ещё один шаг, бросила по сторонам настороженный взгляд, однако улица по-прежнему оставалась пуста. Тогда девушка упала на колени, схватила корку и почти целиком запихала мокрый, грязный хлеб в рот, жмурясь от удовольствия и давясь от желания поскорее прожевать и проглотить. Противное сосущее ощущение в желудке моментально прекратилось, стоило первым кусочкам упасть в него, и на худом, измождённом лице бродяжки проступило блаженное выражение. Она слизнула крошки с губ, вытерла обтрёпанным рукавом рот и медленно поднялась, снова задрожав и обхватив себя руками.
Тиарина ал’Корран
День выдался не по-осеннему солнечный, но это не спасало: прохладный ветерок забирался под шерстяной плащ, плотную куртку и льняную рубашку, и девушка, сидевшая на лошади, зябко ёжилась, рассеянно поглядывая по сторонам. На дороге больше никого не было, вокруг расстилались поля, вдалеке виднелись несколько домов безымянной деревеньки. Тиарина возвращалась из Сеннарской Академии для благородных, где училась с пяти лет всему, что должна знать - так положено всем наследникам, сыновьям или вторым дочерям. Тиа как раз родилась второй. И вот, наконец, она едет домой, и несмотря на торжественный – для неё – день, смутное предчувствие не покидало девушку. На её выпуск не приехал никто из родных, и на письмо, что она возвращается, тоже не было никакого ответа. Хотя, с родителями и так не слишком тёплые отношения, Тиа же с пяти лет только на каникулы и приезжала домой. Мать ещё навещала дочь в первое время, а потом эти визиты прекратились совсем – земли Корранов находились в двух днях пути от столицы, не наездишься. А порталы нынче слишком часто давали сбои, и ими опасались пользоваться до выяснения всех обстоятельств.
Тиарина вздохнула и погладила гриву лошади. Мелькнула желчная мысль, что к старшей сестре, красавице и любимице семьи Латорре, и приехали бы на вручение грамоты об окончании, и конечно же, встретили и отвезли домой с эскортом. Не бросили одной добираться, и кстати, ей осталось совсем немного: Тиарина уже въехала в небольшую рощу, за которой виднелись шпили замка. Девушка радостно улыбнулась: она дома, наконец-то! В груди немного отпустило, и Тиа вздохнула полной грудью. Неважно, что было раньше, теперь она вернётся в семью, и всё наладится. Девушка пустила лошадку рысью, и вскоре из-за поворота появился весь замок. Глаза Тиарины необычного, густо-фиолетового цвета, удивлённо расширились. Решётка ворот была поднята, а на шпилях не только их родовой стяг, но и жениха. Сердце Тиа подпрыгнуло и радостно забилось: неужели он приехал? Неужели родные всё-таки устроили в её честь праздник? Она радостно улыбнулась и несильно стукнула лошадку пятками, желая поскорее зайти в замок, поблагодарить родителей и наконец увидеть жениха, по которому так соскучилась…
Они были помолвлены с детства, с самого рождения - его имя возникло в храмовой книге, когда Тиарина появилась на свет, их земли располагались рядом, и они с Исвальдом даже были дальними родственниками. Правда, потом она уехала в Академию, их встречи стали гораздо реже, только когда Тиа приезжала на каникулы домой. И сейчас она с нетерпением всматривалась вперёд, радостная от скорой встречи с женихом – девушка искренне любила того, кого предназначили ей боги.
Проезжая мимо стражников, Тиа поймала их косые взгляды, в них притаилось странное выражение, но не обратила на это внимания – наверное, не ожидали её возвращения так быстро. В замке царила суматоха, и увидев лошадей и кареты, Тиарина совсем успокоилась: ещё и гостей пригласили отметить её возвращение и огласить помолвку. Это же чудесно! Спрыгнув с лошади и отдав поводья подскочившему конюху, девушка поспешила к входу в сам замок, и едва переступила порог, как её тут же остановил явно ожидавший приезда Тиа личный камердинер отца:
— Молодая леди, добрый день, с возвращением, – проговорил он, почтительно поклонившись. – Ваш батюшка просил подняться к нему, как только вы приедете.
Брови девушки удивлённо поднялись.
— Конечно, только я хотела переодеться с дороги… – начала было она, но камердинер молча покачал головой.
- Я провожу вас, леди.
- Хорошо, - Тиарина озадаченно посмотрела на слугу и направилась за ним к лестнице на второй этаж, где находился кабинет отца.
Что же так срочно понадобилось от неё лорду Найолу, что даже переодеться и освежиться с дороги ей не дали? Камердинер проводил до нужной двери, постучал и открыл, получив дозволение войти. Кабинет встретил знакомыми запахами кожи, бренди и терпким, горьковатым ароматом туалетной воды лорда ал’Коррана. Массивная деревянная мебель, шкаф с книгами, маленький диванчик у стены – всё было знакомо с детства.На этом диванчике к мимолётному удивлению девушки сидела старшая сестра, Латорра, как всегда, выглядевшая безупречно. Идеальная причёска, волосок к волоску, нити жемчуга, чуть тронутое макияжем, гладкое лицо, пухлые губы. Роскошное шёлковое платье, украшенное вышивкой и кружевами. Тиа шагнула вперёд, улыбнувшись отцу и кивнув сестре.
- Привет, папа… - заговорила было она, но лорд Найол не дал ей закончить.
- Тиарина, дорогая моя, - он встал из-за стола, вышел и заложил руки за спину, посмотрев прямо в глаза дочери. – Видишь ли, как получилось. Твоя сестра, Латорра, и Исвальд полюбили друг друга, и у них будет ребёнок. Ты должна отказаться от помолвки ради счастья своей сестры, - голос отца звучал сухо и ровно, без единой эмоции.
Равнодушно. Безразлично. Так, будто всё уже решено, и его просьба к младшей дочери – лишь формальность, как и её согласие. Латорра лишь улыбалась и хлопала ресницами, ничуть не смущённая и без единого признака вины. Тиарина отступила на шаг и прижалась спиной к двери, во все глаза глядя на отца. На неё словно ушат ледяной воды вылили, ноги одеревенели, и в груди образовалась гулкая пустота, а во рту почувствовалась горечь. Не таким она представляла себе возвращение.
- Как… н-нет, не может быть… - пробормотала она растерянно. – Я же люблю Исвальда, папа, ты знаешь, и он меня – тоже, - Тиа помотала головой, покосилась на Латорру, у которой после этих слов задрожала нижняя губа, и широко распахнутые глаза наполнились влагой. – Это же неправда, да? - с надеждой обратилась она к сестре.
Та лишь выразительно вздохнула и красноречивым жестом положила ладонь на абсолютно плоский пока живот. О, боги милосердные, значит, она не врёт… А может, это не ребёнок Исвальда?.. Но озвучить вопрос Тиарина не успела.
- Тиа, не будь глупой, - отец раздражённо нахмурился. – Так бывает в жизни. Просто скажи, что согласна с расторжением помолвки, и всё. Тебя долго не было, ты редко появлялась, ничего удивительного, что Исвальд предпочёл сделать другой выбор.
Девушка не могла поверить, что слышит эти жестокие слова. И от кого, от отца! Он ведь знал, сам видел, что их с Исвальдом имена, как жениха и невесты, появились в храмовой книге. Исвальд не мог так поступить с ней, просто не мог. Они же любили друг друга, он сам говорил. И родная сестра…
- Папа, я хочу поговорить с ним, - кое-как взяв себя в руки, ответила Тиарина, постаравшись, чтобы голос не дрожал, хотя глаза жгло от навернувшихся слёз. – Я не верю, что Исвальд мог так поступить.
Латорра наверняка нагуляла где-нибудь на стороне, а теперь просто пытается насолить младшей, наследнице, потому что она всегда, с самого рождения Тиарины, ревновала. Но Латорра и так любимая, избалованная и обласканная дочь, она всегда получала, что хотела, ей потакали… Лорд Найол поморщился и потёр переносицу, прикрыв глаза.
- Тиа, так бывает, - с нажимом повторил он. – Чувства приходят и уходят. Разорви помолвку, и все будут довольны и счастливы. А ты найдёшь другого…
- Нет, Ис не такой, - перебила его Тиарина, сглотнув ком в горле и чувствуя, как паника стучит молоточками в висках. – Он не мог влюбиться в другую, просто не мог! – её голос сорвался, и она замолчала, не желая устраивать истерику. – Я не разорву помолвку, - тише добавила она твёрдым голосом.
Латорра демонстративно всхлипнула, но не вмешивалась в разговор, предоставив, как всегда, всё решать папе. Суровый отец мог и прикрикнуть, и руку при случае поднять. А Тиа не хотела на встрече с женихом сверкать свежеполученным синяком на лице. Лорд Найол уставился на неё тяжёлым взглядом, поджав губы.
- Ты должна, Тиарина. Твоя сестра ждёт ребёнка, - повторил мужчина, сведя брови к переносице. - Ты не имеешь никакого права становиться на пути их с Исвальдом счастья. Согласись с расторжением, Тиа! - настойчиво произнёс лорд Найол. - Уже гости собрались праздновать, ты понимаешь?!
В груди вспыхнула сначала маленькая звёздочка боли, и начала разрастаться, посылая лучи-иголочки по всему телу, заставляя мелко дрожать и кусать губы. Значит, не ради неё все собрались, не ради их с женихом праздника. Она тихо всхлипнула, стиснула зубы и помотала головой. Тиа сама поговорит с Исвальдом, пусть он ей в глаза скажет, чей ребёнок у Латорры, и тогда… Тогда Тиарина и будет решать. Такую помолвку, как у них, которая записана в храмовых книгах, можно расторгнуть только с согласия и жениха, и невесты, больше никак, и Тиа не собиралась собственными руками рушить своё будущее счастье. Даже ради сестры, с которой никогда не была особо близка.
- Это ложь, ложь, я не верю! – твердила Тиа, как заведённая, глядя перед собой невидящим взглядом. – Этого не может быть, Исвальд любит меня!
Девушку затрясло сильнее, она обхватила себя руками, чувствуя, как по щекам потекли слёзы. Всё-таки не сдержалась… И уже всё равно, что Латорравидит её отчаяние, терпеть эту боль нет никаких сил. Лорд Найол пожал плечами, смерил её равнодушным взглядом и негромко, веско произнёс:
- Ты не оставляешь мне выбора, дочь. Тиаринаал’Корран, отрекаюсь от тебя с сего дня и до конца времён, отныне ты не член рода. Никто не вспомнит о тебе, ты исчезнешь для нас, перестанешь существовать. Нет тебя больше на фамильном древе ал’Корран, твоя ветка мертва, Тиарина.
Всё это лорд Найол говорил ровно, всё так же без эмоций, глядя сквозь неё. Краем глаза девушка заметила, как вспыхнули глаза Латорры, и на её губах появилась довольная улыбка - сестра и не скрывала своей радости. Тиа что-то беззвучно шептала, не веря, что это происходит с ней, сейчас, в родном доме. Нет, не родном – после слов отца… Нет, с этого мгновения лорда Найола, - внутри что-то оборвалось, в груди стала расползаться мёрзлая пустота, вымораживая внутренности. Тот, кого Тиа привыкла считать отцом, только что сделал её безродной, существом, у которого меньше прав, чем у самого нищего крестьянина. Теперь Тиарина стояла ненамного выше раба по статусу. Лорд Найол тем временем замолчал, бесцеремонно отодвинул её от двери, почти толкнул так, что девушка едва удержалась на ногах, и при этом брезгливо скривился. Открыл дверь, выглянул и отдал приказ ждавшему там камердинеру привести капитана охраны. Тиа показалось, он ждал в соседней комнате, так быстро явился…
- Проводи эту безродную к границам моих земель, - отрывисто приказал он. – Проследи, чтобы к завтрашнему утру она их покинула. Через чёрный вход выведи, из кухни, чтобы гости не видели, - добавил лорд Найол – надо отвыкать называть его отцом, - и махнул рукой, тут же отвернувшись от той, кто совсем недавно была его дочерью. - Латорра, дорогая моя, как ты себя чувствуешь? - тут же с необыкновенной теплотой и заботой произнёс он, склонившись над старшей сестрой.
Крепкие пальцы сомкнулись на плече Тиарины и потянули к двери. Она, чувствуя себя деревянной куклой, вышла за капитаном, оглушённая, ошеломлённая, сломленная и жалкая. Слов ЛаторрыТиа уже не слышала. У неё теперь нет дома, у неё нет семьи, у неё нет любимого. У неё нет даже имени. У неё нет ничего. День, который должен был стать счастливым, принёс больше, чем несчастья. Он полностью перевернул жизнь той, кто совсем недавно была Тиаринал’Корран. Кто она теперь? Девушка не знала. Краем глаза отмечала, что они идут коридорами, мимо слуг, и догадалась, что её ведут к чёрному входу у кухни. По пути никто не окликал, только косились с любопытством, а вот когда они переступили порог большого помещения, заполненного паром, выкриками, шкворчанием, шипением, и вкусными ароматами готовящейся еды, Тиарину заметил замковый повар. Крупный мужчина с мясистым лицом радостно улыбнулся и обратился к девушке:
- О, леди Тиарина, как хорошо, что вы вернулись…
- Здесь нет леди, любезный, - сурово оборвал его сопровождавший капитан. – Что тебе понадобилось от безродной?
Повар громко и испуганно охнул, его глаза округлились, и он отступил на шаг, глядя на бывшую хозяйку с ужасом и недоверием. Тиарин вздрогнула, очнувшись наконец от оцепенения, посмотрела в глаза повару, и в ней зашевелилось что-то, похожее на остатки гордости. Всё, что теперь у неё есть, ведь остальное отобрали. И показывать свою слабость и беспомощность перед другими она просто не может себе позволить. Девушка расправила плечи и вздёрнула подбородок, встретив взгляд того, кто всегда старался тайком подложить ей вкусных засахаренных фруктов к завтраку, или оставлял вечером маленькие булочки с ванильным кремом внутри. Она хотела бы попрощаться, но не имела теперь права заговаривать первой с людьми. Об этом, и многом другом, чего ей теперь нельзя делать, следовало хорошенько подумать и следить за своим поведением, если Тиарина не хотела в ближайшее время оказаться арестованной городской стражей.
ПРОЛОГ
Тяжёлые, свинцовые тучи низко висели над землёй, чуть ли не цепляясь за печные трубы домов. Последние, поблёскивая слюдяными пластинками окон, казались приземистее, чем на самом деле, улицы вымерли – желающих мокнуть под унылым, довольно сильным, совсем не летним дождём не осталось. Даже кошки и крысы нашли себе убежище в этот тоскливый день, погружённый в сумерки, хотя время было ещё не позднее. Шелест воды по черепицам, грязные ручьи с ошмётками капустных листьев и требухи – в них превратились сточные канавы здесь, на окраине города, и застывшая около помойки худая, измождённая девушка. Даже её тень. Обтрёпанная, грязная одежда, оборванный подол, открывавший босые и тоже испачканные ноги, сбитые в кровь. Она дрожала, прижимая тонкие руки к груди, кусала бледные, покрытые коркой, губы, и не сводила огромных глаз, которые, казалось, одни жили на её лице с заострившимися чертами, с размокшей корки хлеба, лежавшей в луже. Она смотрела прямо на неё, соблазняя своим видом, и к горлу подкатил комок тошноты, едва девушка представила, как её зубы впиваются в эту корку, а на языке перекатываются крошки… Она не ела несколько дней, от голода кружилась голова и подводило желудок, и сейчас он просто ныл, не переставая – а вчера от невыносимой рези незнакомка тихо подвывала в какой-то подворотне, свернувшись калачиком и подтянув колени к подбородку.
Хлеб. Пусть намокший в грязной луже. Но еда! Девушка лихорадочно облизнулась, не сводя с корки напряжённого взгляда, и сделала маленький шажок к нему. Ведь никто не увидит, как низко она пала, а больше терпеть не оставалось сил, никаких. Будь она обычным человеком, возможно давно бы потеряла сознание от голода, но её спасало лишь то, что незнакомка не совсем принадлежала к людям. Тихо всхлипнув, она сделала ещё один шаг, бросила по сторонам настороженный взгляд, однако улица по-прежнему оставалась пуста. Тогда девушка упала на колени, схватила корку и почти целиком запихала мокрый, грязный хлеб в рот, жмурясь от удовольствия и давясь от желания поскорее прожевать и проглотить. Противное сосущее ощущение в желудке моментально прекратилось, стоило первым кусочкам упасть в него, и на худом, измождённом лице бродяжки проступило блаженное выражение. Она слизнула крошки с губ, вытерла обтрёпанным рукавом рот и медленно поднялась, снова задрожав и обхватив себя руками.
ГЛАВА 1
Тиарина ал’Корран
День выдался не по-осеннему солнечный, но это не спасало: прохладный ветерок забирался под шерстяной плащ, плотную куртку и льняную рубашку, и девушка, сидевшая на лошади, зябко ёжилась, рассеянно поглядывая по сторонам. На дороге больше никого не было, вокруг расстилались поля, вдалеке виднелись несколько домов безымянной деревеньки. Тиарина возвращалась из Сеннарской Академии для благородных, где училась с пяти лет всему, что должна знать - так положено всем наследникам, сыновьям или вторым дочерям. Тиа как раз родилась второй. И вот, наконец, она едет домой, и несмотря на торжественный – для неё – день, смутное предчувствие не покидало девушку. На её выпуск не приехал никто из родных, и на письмо, что она возвращается, тоже не было никакого ответа. Хотя, с родителями и так не слишком тёплые отношения, Тиа же с пяти лет только на каникулы и приезжала домой. Мать ещё навещала дочь в первое время, а потом эти визиты прекратились совсем – земли Корранов находились в двух днях пути от столицы, не наездишься. А порталы нынче слишком часто давали сбои, и ими опасались пользоваться до выяснения всех обстоятельств.
Тиарина вздохнула и погладила гриву лошади. Мелькнула желчная мысль, что к старшей сестре, красавице и любимице семьи Латорре, и приехали бы на вручение грамоты об окончании, и конечно же, встретили и отвезли домой с эскортом. Не бросили одной добираться, и кстати, ей осталось совсем немного: Тиарина уже въехала в небольшую рощу, за которой виднелись шпили замка. Девушка радостно улыбнулась: она дома, наконец-то! В груди немного отпустило, и Тиа вздохнула полной грудью. Неважно, что было раньше, теперь она вернётся в семью, и всё наладится. Девушка пустила лошадку рысью, и вскоре из-за поворота появился весь замок. Глаза Тиарины необычного, густо-фиолетового цвета, удивлённо расширились. Решётка ворот была поднята, а на шпилях не только их родовой стяг, но и жениха. Сердце Тиа подпрыгнуло и радостно забилось: неужели он приехал? Неужели родные всё-таки устроили в её честь праздник? Она радостно улыбнулась и несильно стукнула лошадку пятками, желая поскорее зайти в замок, поблагодарить родителей и наконец увидеть жениха, по которому так соскучилась…
Они были помолвлены с детства, с самого рождения - его имя возникло в храмовой книге, когда Тиарина появилась на свет, их земли располагались рядом, и они с Исвальдом даже были дальними родственниками. Правда, потом она уехала в Академию, их встречи стали гораздо реже, только когда Тиа приезжала на каникулы домой. И сейчас она с нетерпением всматривалась вперёд, радостная от скорой встречи с женихом – девушка искренне любила того, кого предназначили ей боги.
Проезжая мимо стражников, Тиа поймала их косые взгляды, в них притаилось странное выражение, но не обратила на это внимания – наверное, не ожидали её возвращения так быстро. В замке царила суматоха, и увидев лошадей и кареты, Тиарина совсем успокоилась: ещё и гостей пригласили отметить её возвращение и огласить помолвку. Это же чудесно! Спрыгнув с лошади и отдав поводья подскочившему конюху, девушка поспешила к входу в сам замок, и едва переступила порог, как её тут же остановил явно ожидавший приезда Тиа личный камердинер отца:
— Молодая леди, добрый день, с возвращением, – проговорил он, почтительно поклонившись. – Ваш батюшка просил подняться к нему, как только вы приедете.
Брови девушки удивлённо поднялись.
— Конечно, только я хотела переодеться с дороги… – начала было она, но камердинер молча покачал головой.
- Я провожу вас, леди.
- Хорошо, - Тиарина озадаченно посмотрела на слугу и направилась за ним к лестнице на второй этаж, где находился кабинет отца.
Что же так срочно понадобилось от неё лорду Найолу, что даже переодеться и освежиться с дороги ей не дали? Камердинер проводил до нужной двери, постучал и открыл, получив дозволение войти. Кабинет встретил знакомыми запахами кожи, бренди и терпким, горьковатым ароматом туалетной воды лорда ал’Коррана. Массивная деревянная мебель, шкаф с книгами, маленький диванчик у стены – всё было знакомо с детства.На этом диванчике к мимолётному удивлению девушки сидела старшая сестра, Латорра, как всегда, выглядевшая безупречно. Идеальная причёска, волосок к волоску, нити жемчуга, чуть тронутое макияжем, гладкое лицо, пухлые губы. Роскошное шёлковое платье, украшенное вышивкой и кружевами. Тиа шагнула вперёд, улыбнувшись отцу и кивнув сестре.
- Привет, папа… - заговорила было она, но лорд Найол не дал ей закончить.
- Тиарина, дорогая моя, - он встал из-за стола, вышел и заложил руки за спину, посмотрев прямо в глаза дочери. – Видишь ли, как получилось. Твоя сестра, Латорра, и Исвальд полюбили друг друга, и у них будет ребёнок. Ты должна отказаться от помолвки ради счастья своей сестры, - голос отца звучал сухо и ровно, без единой эмоции.
Равнодушно. Безразлично. Так, будто всё уже решено, и его просьба к младшей дочери – лишь формальность, как и её согласие. Латорра лишь улыбалась и хлопала ресницами, ничуть не смущённая и без единого признака вины. Тиарина отступила на шаг и прижалась спиной к двери, во все глаза глядя на отца. На неё словно ушат ледяной воды вылили, ноги одеревенели, и в груди образовалась гулкая пустота, а во рту почувствовалась горечь. Не таким она представляла себе возвращение.
- Как… н-нет, не может быть… - пробормотала она растерянно. – Я же люблю Исвальда, папа, ты знаешь, и он меня – тоже, - Тиа помотала головой, покосилась на Латорру, у которой после этих слов задрожала нижняя губа, и широко распахнутые глаза наполнились влагой. – Это же неправда, да? - с надеждой обратилась она к сестре.
Та лишь выразительно вздохнула и красноречивым жестом положила ладонь на абсолютно плоский пока живот. О, боги милосердные, значит, она не врёт… А может, это не ребёнок Исвальда?.. Но озвучить вопрос Тиарина не успела.
- Тиа, не будь глупой, - отец раздражённо нахмурился. – Так бывает в жизни. Просто скажи, что согласна с расторжением помолвки, и всё. Тебя долго не было, ты редко появлялась, ничего удивительного, что Исвальд предпочёл сделать другой выбор.
Девушка не могла поверить, что слышит эти жестокие слова. И от кого, от отца! Он ведь знал, сам видел, что их с Исвальдом имена, как жениха и невесты, появились в храмовой книге. Исвальд не мог так поступить с ней, просто не мог. Они же любили друг друга, он сам говорил. И родная сестра…
- Папа, я хочу поговорить с ним, - кое-как взяв себя в руки, ответила Тиарина, постаравшись, чтобы голос не дрожал, хотя глаза жгло от навернувшихся слёз. – Я не верю, что Исвальд мог так поступить.
Латорра наверняка нагуляла где-нибудь на стороне, а теперь просто пытается насолить младшей, наследнице, потому что она всегда, с самого рождения Тиарины, ревновала. Но Латорра и так любимая, избалованная и обласканная дочь, она всегда получала, что хотела, ей потакали… Лорд Найол поморщился и потёр переносицу, прикрыв глаза.
- Тиа, так бывает, - с нажимом повторил он. – Чувства приходят и уходят. Разорви помолвку, и все будут довольны и счастливы. А ты найдёшь другого…
- Нет, Ис не такой, - перебила его Тиарина, сглотнув ком в горле и чувствуя, как паника стучит молоточками в висках. – Он не мог влюбиться в другую, просто не мог! – её голос сорвался, и она замолчала, не желая устраивать истерику. – Я не разорву помолвку, - тише добавила она твёрдым голосом.
Латорра демонстративно всхлипнула, но не вмешивалась в разговор, предоставив, как всегда, всё решать папе. Суровый отец мог и прикрикнуть, и руку при случае поднять. А Тиа не хотела на встрече с женихом сверкать свежеполученным синяком на лице. Лорд Найол уставился на неё тяжёлым взглядом, поджав губы.
- Ты должна, Тиарина. Твоя сестра ждёт ребёнка, - повторил мужчина, сведя брови к переносице. - Ты не имеешь никакого права становиться на пути их с Исвальдом счастья. Согласись с расторжением, Тиа! - настойчиво произнёс лорд Найол. - Уже гости собрались праздновать, ты понимаешь?!
В груди вспыхнула сначала маленькая звёздочка боли, и начала разрастаться, посылая лучи-иголочки по всему телу, заставляя мелко дрожать и кусать губы. Значит, не ради неё все собрались, не ради их с женихом праздника. Она тихо всхлипнула, стиснула зубы и помотала головой. Тиа сама поговорит с Исвальдом, пусть он ей в глаза скажет, чей ребёнок у Латорры, и тогда… Тогда Тиарина и будет решать. Такую помолвку, как у них, которая записана в храмовых книгах, можно расторгнуть только с согласия и жениха, и невесты, больше никак, и Тиа не собиралась собственными руками рушить своё будущее счастье. Даже ради сестры, с которой никогда не была особо близка.
- Это ложь, ложь, я не верю! – твердила Тиа, как заведённая, глядя перед собой невидящим взглядом. – Этого не может быть, Исвальд любит меня!
Девушку затрясло сильнее, она обхватила себя руками, чувствуя, как по щекам потекли слёзы. Всё-таки не сдержалась… И уже всё равно, что Латорравидит её отчаяние, терпеть эту боль нет никаких сил. Лорд Найол пожал плечами, смерил её равнодушным взглядом и негромко, веско произнёс:
- Ты не оставляешь мне выбора, дочь. Тиаринаал’Корран, отрекаюсь от тебя с сего дня и до конца времён, отныне ты не член рода. Никто не вспомнит о тебе, ты исчезнешь для нас, перестанешь существовать. Нет тебя больше на фамильном древе ал’Корран, твоя ветка мертва, Тиарина.
Всё это лорд Найол говорил ровно, всё так же без эмоций, глядя сквозь неё. Краем глаза девушка заметила, как вспыхнули глаза Латорры, и на её губах появилась довольная улыбка - сестра и не скрывала своей радости. Тиа что-то беззвучно шептала, не веря, что это происходит с ней, сейчас, в родном доме. Нет, не родном – после слов отца… Нет, с этого мгновения лорда Найола, - внутри что-то оборвалось, в груди стала расползаться мёрзлая пустота, вымораживая внутренности. Тот, кого Тиа привыкла считать отцом, только что сделал её безродной, существом, у которого меньше прав, чем у самого нищего крестьянина. Теперь Тиарина стояла ненамного выше раба по статусу. Лорд Найол тем временем замолчал, бесцеремонно отодвинул её от двери, почти толкнул так, что девушка едва удержалась на ногах, и при этом брезгливо скривился. Открыл дверь, выглянул и отдал приказ ждавшему там камердинеру привести капитана охраны. Тиа показалось, он ждал в соседней комнате, так быстро явился…
- Проводи эту безродную к границам моих земель, - отрывисто приказал он. – Проследи, чтобы к завтрашнему утру она их покинула. Через чёрный вход выведи, из кухни, чтобы гости не видели, - добавил лорд Найол – надо отвыкать называть его отцом, - и махнул рукой, тут же отвернувшись от той, кто совсем недавно была его дочерью. - Латорра, дорогая моя, как ты себя чувствуешь? - тут же с необыкновенной теплотой и заботой произнёс он, склонившись над старшей сестрой.
Крепкие пальцы сомкнулись на плече Тиарины и потянули к двери. Она, чувствуя себя деревянной куклой, вышла за капитаном, оглушённая, ошеломлённая, сломленная и жалкая. Слов ЛаторрыТиа уже не слышала. У неё теперь нет дома, у неё нет семьи, у неё нет любимого. У неё нет даже имени. У неё нет ничего. День, который должен был стать счастливым, принёс больше, чем несчастья. Он полностью перевернул жизнь той, кто совсем недавно была Тиаринал’Корран. Кто она теперь? Девушка не знала. Краем глаза отмечала, что они идут коридорами, мимо слуг, и догадалась, что её ведут к чёрному входу у кухни. По пути никто не окликал, только косились с любопытством, а вот когда они переступили порог большого помещения, заполненного паром, выкриками, шкворчанием, шипением, и вкусными ароматами готовящейся еды, Тиарину заметил замковый повар. Крупный мужчина с мясистым лицом радостно улыбнулся и обратился к девушке:
- О, леди Тиарина, как хорошо, что вы вернулись…
- Здесь нет леди, любезный, - сурово оборвал его сопровождавший капитан. – Что тебе понадобилось от безродной?
Повар громко и испуганно охнул, его глаза округлились, и он отступил на шаг, глядя на бывшую хозяйку с ужасом и недоверием. Тиарин вздрогнула, очнувшись наконец от оцепенения, посмотрела в глаза повару, и в ней зашевелилось что-то, похожее на остатки гордости. Всё, что теперь у неё есть, ведь остальное отобрали. И показывать свою слабость и беспомощность перед другими она просто не может себе позволить. Девушка расправила плечи и вздёрнула подбородок, встретив взгляд того, кто всегда старался тайком подложить ей вкусных засахаренных фруктов к завтраку, или оставлял вечером маленькие булочки с ванильным кремом внутри. Она хотела бы попрощаться, но не имела теперь права заговаривать первой с людьми. Об этом, и многом другом, чего ей теперь нельзя делать, следовало хорошенько подумать и следить за своим поведением, если Тиарина не хотела в ближайшее время оказаться арестованной городской стражей.
