Однажды, когда детям было по полгода, она не выдержала и предложила мужу нанять няню, которая сможет помогать ей в течение дня. Он ответил не сразу, но в голосе прозвучали нотки стали:
- Я ни минуты не доверю детей кому-либо еще, кроме тебя...
- Но мне одной тяжело, пойми. И некому помочь, мои родители далеко, твои тоже. И потом, няня возьмет на себя лишь часть обязанностей и под моим присмотром...
Он покачал головой, не собираясь выслушивать никакие аргументы:
- Мотя, я не слепой, все вижу. Вижу как ты страдаешь, как тебе тяжело, даже несмотря на мою поддержку. Ты была другая до рождения детей, я помню. ... Я помню, как ты светилась. И скорее всего ты тоскуешь по тому времени, когда была востребована на работе. Наверное, через это проходят все женщины , это сложно принять, даже осознавая, что трудности временные...
Матильда не перебивала, словно предчувствуя, что сейчас услышит нечто важное. После небольшой паузы, видимо что-то для себя решив, он продолжил:
- Слушай, ну давай я буду приходить пораньше, я не могу сейчас бросить работу, на что-то ведь мы должны жить, твои декретные не в счет... Потерпи еще хотя бы пару месяцев, но без постороннего человека в доме, прошу тебя! Потом я сяду с детьми, а ты вернешься на работу. Идет?
Она ждала чего угодно, но только не этого. Пораженная, она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле, она лишь коротко кивнула. Наверное этот разговор с мужем и был поворотным моментом в ее судьбе. Кто знает, как сложилась бы ее жизнь, отговори она тогда Влада от подобной жертвы.
Муж оказался хозяином своих слов, и через два месяца Матильда вновь ходила на работу.
Была ли она ему благодарна? Безусловно! Пожертвовав своим временем, он позволил жене реализовать себя как профессионал в полной мере. Так почему же возвращаясь домой после насыщенного, полного интересных событий рабочего дня, она смотрела на своих спящих сыновей и неясная обида поднималась из глубины души, заполняя все ее естество? Будто совсем рядом, параллельно с ней протекала другая реальность, не менее важная и захватывающая, а она лишь могла наблюдать за ней, как зритель.
Шли годы, дети росли, требуя все меньше участия родителей в своей жизни. Вроде еще вчера они с мужем, тихо пуская слезу, сидели в актовом зале школы, на торжественной линейке, посвященной последнему звонку, а сегодня уже оба сына женаты и имеют детей. А между этими событиями промелькнуло не меньше десяти лет. Вообще, Матильда заметила, что с годами ощущение времени, претерпевало значительные изменения. Чем старше она становилась, тем быстрее , подобно паровозу со перегретым котлом, в который кочераг загрузил слишком много угля, неслись годы. И с тем большим страхом она ждала конечной остановки... Не учитывая конечно того, что, как сказал один известный персонаж, одного очень известного произведения : «...человек смертен, а порой еще и внезапно...». А с другой стороны, оправившись после ухода Влада, и чувствуя в себе жажду жизни, она гнала от себя эти мрачные мысли. Голову ее теперь занимало другое. Впервые, за долгие годы замужества и уже после смерти мужа, она стала задавать себе вопрос: а любила ли она его?, или это была безмерная благодарность, даже не Владу, нет, а провидению, за то, что подарило ей этого мужчину? Или просто привычка, видеть его рядом с собой, идти по жизни рука об руку. Где-то она вычитала, что счастливый брак, это когда люди долгие годы, ну как долгие? когда число совместно прожитых лет исчисляется в десятках, живущие под одной крышей, не раздражают друг друга. Ни слова о влюбленности ( ну эта птица покидает нас первой), любви, привязанности, милосердии, самопожертвовании ( вот это как раз про Влада), взаимопонимании и т.д. Не раздражает партнер? Радуйся, у тебя счастливый брак. Хотя, все перечисленное выше, наверное должно сопровождать супружескую жизнь по умолчанию, иначе не было бы этих совместных лет за плечами. И все же? Что послужило толчком, для того что решить для себя, да, это он, мой мужчина, человек, с которым я состарюсь? Матильда попыталась мысленно вернуться в то далекое время своей юности...
Они познакомились в метро, прямо на эскалаторе. Шел ноябрь 1987-го года. Осень выдалась серой, промозглой, слякотной. Бесконечные пешеходы месили кашицу из мокрого снега и, пережеванных холодом и дождями, опавших листьев. Мотя, умело лавируя между пассажирами, неслась по вестибюлю станции Чеховская к переходу на Пушкинскую. Она опаздывала на утренню пару по теоретической механике. Опаздывать и, уж тем более, пропускать никак было нельзя. Училась она на третьем курсе, и в этом семестре они завершали изучение этой дисциплины. По итогам экзамена оценка шла в диплом. Училась хорошо, любила сопромат, теормех, теорию машин и механизмов. Много позже, эта любовь к физике, и вообще к точным наукам, поможет ей найти работу сразу по окончании института. Уже в то время у крупных гос.компаний существовала практика приглашать перспективных выпускников на работу сразу по окончании ВУЗа. Поэтому, когда группа ехала на картошку, Мотя проводила это время в одном из известных конструкторских бюро. И когда, по окончании ВУЗа почти все бывшие однокашники разъехались по просторам СССР отрабатывать свои первые три года, Матильда и еще несколько молодых специалистов остались в Москве.
Минутная стрелка неумолимо отсчитывала время до начала пары. Мотя обежала группу пассажиров и успела бочком запрыгнуть на ступень эскалатора. Но, то ли большая сумка в левой руке оказалось слишком тяжелой, то ли тубус с курсовым проектом в правой помешал вовремя ухватиться за бегущие перила, однако Мотя качнулась и потеряла равновесие. От падения ее спасла чья-то крепкая хватка. Обмотанная до ушей в толстый шарф, с надвинутым на лоб капюшоном, она увидела лишь краешек воротника черного пальто и нижнюю часть лица своего спасителя. А конкретно, его правильный рот с верхней губой, как у ребенка и светлыми усиками, которые почему-то показались ей пижонскими.
- Спасибо.. . – ее благодарность потонула в шерстяных слоях гигантского шарфа.
Спаситель наклонился и заглянул в пространство между капюшоном и шарфом, как в амбразуру:
- Пожалуйста, куда опаздываешь? – к чувственному рту добавились тонкий, с небольшой горбинкой нос и пара смеющихся серых глаз, остальное закрывала темная вязанная шапка.
- В институт... – она смотрела в упор из своего импровизированного укрытия, не отводя взгляда.
- Я Влад – представился спаситель.
- Мотя – ответила на автомате.
- Мотя? – улыбнувшись, переспросил он.
Она хотела сказать, что Мотя это сокращение от Матильды. А Матильдой ее назвала бабушка, в честь своей мамы, но вовремя спохватилась. Во-первых, хоть и было что-то притягательное в его серых глазах, но вываливать сходу на незнакомца все о себе показалось ей моветоном, а во-вторых, они подъезжали к краю эскалатора, и времени на диалог просто не оставалось. Поэтому Мотя кивнула на прощанье и помчалась дальше.
В тот день она все же успела на пару, и напряженный учебный график последующих недель совершенно вытеснил из ее памяти тот серый взгляд. Тем бОльшим было ее удивление, когда через полтора месяца, в том же переходе, на эскалаторе кто-то громко окликнул ее по имени. Матильда, сдавшая третий экзамен в сессии на отлично, возвращалась домой в прекрасном настроении. Услышав свое имя, она была уверена в то,что это кто-то из знакомых студентов. Но обернувшись и встретившись с полузабытыми серыми глазами, она почувствовала, как что-то шевельнулось внутри нее. Влад ехал в противоположном направлении и знаками попросил подождать его внизу.
- Как ты меня узнал? – вопрос сам сорвался с ее губ.
- По твоему фантастическому шарфу... – он и не пытался скрыть радость от неожиданной встречи.
- Ты сегодня никуда не спешишь? – Влад неторопливо разглядывал ее смугловатый, чуть удлиненный овал лица, большие зеленые глаза, тонкий изгиб бровей, полноватые губы и растерянную улыбку.
- Уже не спешу – ответила Матильда и неосознанно поправила непослушную, темную прядь.
Так они начали встречаться, через год поженились, а через четыре года она родила мужу двух сыновей – Антона и Дениса.
Сейчас, не смотря на количество прожитых лет, она помнила те свои ощущения, хоть и смутно, но все же, они оставили след в ее памяти. Она была влюблена, это точно. В период ухаживания ей льстило его внимание, она ждала его звонков, радовалась встречам , замирала от первых его прикосновений... Уже в браке, пока еще бездетная, она спешила с работы домой, чтобы побаловать мужа чем –нибудь вкусненьким. Она заметила, как ему нравится, когда возвращаясь после работы, он заставал в прихожей непередаваемый запах готовящегося ужина, и старалась, несмотря на занятость, устраивать ему такие вечера почаще. Так все же, это была любовь? В его отношении к себе Матильда никогда не сомневалась, беспорно, он любил жену, и каким-то непостижимым образом пронес это чувство через время. А она? Отвечала ли она ему взаимностью? Странно, но раньше, на подобную рефлексию у Матильды просто не было времени. Ей казалось, что весь смысл существования в этой активной, кипящей жизни, в интересной, любимой работе, в уютном семейном мирке, созданном Владом, в этой тихой гавани, где всегда ждали, любили и понимали. И большинство из нас с ней бы согласилось. Ведь это и есть счастье! А что происходило в темных глубинах ее души? Этого не знала и она сама. Возможно, когда-то, та встреча в метро предопределила всю дальнейшую ее судьбу. И все, что происходило дальше, устраивало ее настолько,что она даже не задумывалась о том, куда бы повернула жизнь, если бы не такой мужчина рядом. А с уходом мужа рухнул мир, в котором она жила много лет. Тут было о чем горевать... И тогда возникал вопрос, а когда же чувство, заставлявшее биться быстрее ее девичье сердечко, как только Влад возникал в поле ее зрения, переросло в нечто иное, возможно более глубокое и осмысленное. По крайней мере, Матильде очень хотелось думать именно так. И она с досадой гнала от себя мысли о том, что три с половиной десятилетия могли беспощадно перемолоть в муку все то то,что когда расцвело между ними. Но ведь нет же! Неужели память могла так исказить восприятие за какие-то два года отсутсвия Влада рядом с ней?!
Так, в режиме «былое и думы», Матильда прожила еще год. Проявившаяся с возрастом, а возможно спровоцированная смертью мужа, рефлексия не мешала ей жить и работать, не замыкаясь в себе. Она часто виделась с детьми и внуками, проводила с ними почти все выходные. На работе тоже все наладилось. Возникали новые, интересные проекты. Руководить группой разработки назначали всегда именно ее, как талантливого, опытного специалиста. Все были прекрасно знакомы с ее отношением к качеству работы. Во всем,что касалось исполнения заказа, начиная от разработки и заканчивая сдачей готового продукта, Матильда была в высшей степени нетерпима к халтуре , недоработкам, сырому, необкатанному материалу. Группу она набрала себе сама несколько лет назад. Тут были инженеры, конструкторы, юристы, чертежники , программисты и дизайнеры. Из проекта в проект люди повышали свое мастерство, учились работать в команде, прислушиваясь к замечаниям, а порой и требованиям друг друга. Матильда гордилась ими, как своими детьми. А в минуты творческих терзаний на нее снисходила тихая грусть и тогда она задумывалась, а какой проект вышел более удачным - семья или работа? Странно, но выработав со временем качества лидера, она никогда не стремилась сама создать и возглавить бюро. Интуиция и прозорливый ум подсказывали ей, что возьмись она за это дело, и административная рутина поглотит ее с головой. А Матильде хотелось творить, не обременяя себя посторонними делами. Тем более, что начальство никоим образом не ограничивало деятельность своих подчиненных, разумеется, в рамках исполняемых обязанностей.
Ее непосредственным начальником была Елизавета Сергеевна Соловьева. Сейчас это была дама чуть за шестьдесят, обремененная лишним весом, отдышкой, диабетом и многими другими болячками, которые в конце концов и сводят человека в могилу. В последнее время к этому букету добавилась и головная боль, связанная со скандальным разводом. Молодой муж, решил развестить, после нескольких лет «идилического» брака, прихватив с собой и часть имущества своей великовозрастной супруги. Собственно, все это было ожидаемо, и многие предупреждали Елизавету Сергеевну о подобных последствиях. Честно говоря, Мотя , втайне была удивлена тому, как долго продержался ее последний супруг. Но влюбленная женщина, пусть и на пороге старости, переживает ту же палитру эмоций,что и семнадцатилетная школьница. Тут весь богатый жизненный опыт, убитый наповал любовной лихорадкой, тихо уплывает в форточку. В общем, Елизавета Сергеевна - владелица бизнеса, женщина умная, обладающая деловой хваткой и интуицией, сильный и умелый руководитель, вдруг влюбилась без памяти и в момент оглохла, ослепла, и что самое обидное, сильно поглупела. Ну, как говорится , «селяви»...
Матильда знала Елизавету Сергеевну как никто другой. Они никогда не были подругами, хотя были знакомы, практически, всю жизнь, еще с матильдиного студенчества. Лиза, тогда высокая, стройная, белокурая красавица работала младшим научным сотрудником в одном из отделов конструкторского бюро, куда после института пришла работать Матильда. Через пару лет Лиза защитила кандидатскую и стала доцентом. А еще через пару лет, когда СССР приказал долго жить и их КБ разорился, Лиза по- тихому приватизировала его за копейки. Матильда всегда подозревала, что не без помощи людей со стороны. Как бы то ни было, подробности Мотю интересовали мало. А Лиза, между тем, организовала собственную фирму, не меняя основного профиля. Матильду, она пригласила к себе работать первой. Оставалось только догадываться, как Лизе удавалось продержаться в то лихое время. Основным заказчиком было теперь не государство , а частные фирмы. Кому-то надо было спроектировать крупный, промышленные объект, кому-то частный дом. Не отказывали никому, брались за любую работу, любой сложности. Потихоньку , после развала Союза восстанавливалась экономика. Потекли первые гос. заказы. Матильда знала, что состоит у Лизы на особом счету, так было всегда, и старалась ее не разочаровывать. Та, в свою очередь, щедро ценила работу своей подчиненной, но при этом давала Моте самые крупные и сложные проекты. Их отношения за все годы знакомства так и не переросли в дружеские. Две умные женщины, каждая из которых знала и ценила свое место в сложившейся паре. Матильда держала дистанцию намеренно, прекрасно понимая, что с начальством лучше всего соблюдать субординацию. А Лиза никогда не предпринимала попыток перейти на дружеские отношения, избегая ситуацию, в которой придется избавляться от ценного сотрудника в силу того, что он, этот сотрудник, перепутал дружбу со службой. Как водится в коллективе, даже если сотрудник не афиширует свою личную жизнь, какие-то важные ее моменты рано или поздно становятся достоянием всего отдела, а то и всего предприятия.
- Я ни минуты не доверю детей кому-либо еще, кроме тебя...
- Но мне одной тяжело, пойми. И некому помочь, мои родители далеко, твои тоже. И потом, няня возьмет на себя лишь часть обязанностей и под моим присмотром...
Он покачал головой, не собираясь выслушивать никакие аргументы:
- Мотя, я не слепой, все вижу. Вижу как ты страдаешь, как тебе тяжело, даже несмотря на мою поддержку. Ты была другая до рождения детей, я помню. ... Я помню, как ты светилась. И скорее всего ты тоскуешь по тому времени, когда была востребована на работе. Наверное, через это проходят все женщины , это сложно принять, даже осознавая, что трудности временные...
Матильда не перебивала, словно предчувствуя, что сейчас услышит нечто важное. После небольшой паузы, видимо что-то для себя решив, он продолжил:
- Слушай, ну давай я буду приходить пораньше, я не могу сейчас бросить работу, на что-то ведь мы должны жить, твои декретные не в счет... Потерпи еще хотя бы пару месяцев, но без постороннего человека в доме, прошу тебя! Потом я сяду с детьми, а ты вернешься на работу. Идет?
Она ждала чего угодно, но только не этого. Пораженная, она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле, она лишь коротко кивнула. Наверное этот разговор с мужем и был поворотным моментом в ее судьбе. Кто знает, как сложилась бы ее жизнь, отговори она тогда Влада от подобной жертвы.
Муж оказался хозяином своих слов, и через два месяца Матильда вновь ходила на работу.
Была ли она ему благодарна? Безусловно! Пожертвовав своим временем, он позволил жене реализовать себя как профессионал в полной мере. Так почему же возвращаясь домой после насыщенного, полного интересных событий рабочего дня, она смотрела на своих спящих сыновей и неясная обида поднималась из глубины души, заполняя все ее естество? Будто совсем рядом, параллельно с ней протекала другая реальность, не менее важная и захватывающая, а она лишь могла наблюдать за ней, как зритель.
Глава 3
Шли годы, дети росли, требуя все меньше участия родителей в своей жизни. Вроде еще вчера они с мужем, тихо пуская слезу, сидели в актовом зале школы, на торжественной линейке, посвященной последнему звонку, а сегодня уже оба сына женаты и имеют детей. А между этими событиями промелькнуло не меньше десяти лет. Вообще, Матильда заметила, что с годами ощущение времени, претерпевало значительные изменения. Чем старше она становилась, тем быстрее , подобно паровозу со перегретым котлом, в который кочераг загрузил слишком много угля, неслись годы. И с тем большим страхом она ждала конечной остановки... Не учитывая конечно того, что, как сказал один известный персонаж, одного очень известного произведения : «...человек смертен, а порой еще и внезапно...». А с другой стороны, оправившись после ухода Влада, и чувствуя в себе жажду жизни, она гнала от себя эти мрачные мысли. Голову ее теперь занимало другое. Впервые, за долгие годы замужества и уже после смерти мужа, она стала задавать себе вопрос: а любила ли она его?, или это была безмерная благодарность, даже не Владу, нет, а провидению, за то, что подарило ей этого мужчину? Или просто привычка, видеть его рядом с собой, идти по жизни рука об руку. Где-то она вычитала, что счастливый брак, это когда люди долгие годы, ну как долгие? когда число совместно прожитых лет исчисляется в десятках, живущие под одной крышей, не раздражают друг друга. Ни слова о влюбленности ( ну эта птица покидает нас первой), любви, привязанности, милосердии, самопожертвовании ( вот это как раз про Влада), взаимопонимании и т.д. Не раздражает партнер? Радуйся, у тебя счастливый брак. Хотя, все перечисленное выше, наверное должно сопровождать супружескую жизнь по умолчанию, иначе не было бы этих совместных лет за плечами. И все же? Что послужило толчком, для того что решить для себя, да, это он, мой мужчина, человек, с которым я состарюсь? Матильда попыталась мысленно вернуться в то далекое время своей юности...
Они познакомились в метро, прямо на эскалаторе. Шел ноябрь 1987-го года. Осень выдалась серой, промозглой, слякотной. Бесконечные пешеходы месили кашицу из мокрого снега и, пережеванных холодом и дождями, опавших листьев. Мотя, умело лавируя между пассажирами, неслась по вестибюлю станции Чеховская к переходу на Пушкинскую. Она опаздывала на утренню пару по теоретической механике. Опаздывать и, уж тем более, пропускать никак было нельзя. Училась она на третьем курсе, и в этом семестре они завершали изучение этой дисциплины. По итогам экзамена оценка шла в диплом. Училась хорошо, любила сопромат, теормех, теорию машин и механизмов. Много позже, эта любовь к физике, и вообще к точным наукам, поможет ей найти работу сразу по окончании института. Уже в то время у крупных гос.компаний существовала практика приглашать перспективных выпускников на работу сразу по окончании ВУЗа. Поэтому, когда группа ехала на картошку, Мотя проводила это время в одном из известных конструкторских бюро. И когда, по окончании ВУЗа почти все бывшие однокашники разъехались по просторам СССР отрабатывать свои первые три года, Матильда и еще несколько молодых специалистов остались в Москве.
Минутная стрелка неумолимо отсчитывала время до начала пары. Мотя обежала группу пассажиров и успела бочком запрыгнуть на ступень эскалатора. Но, то ли большая сумка в левой руке оказалось слишком тяжелой, то ли тубус с курсовым проектом в правой помешал вовремя ухватиться за бегущие перила, однако Мотя качнулась и потеряла равновесие. От падения ее спасла чья-то крепкая хватка. Обмотанная до ушей в толстый шарф, с надвинутым на лоб капюшоном, она увидела лишь краешек воротника черного пальто и нижнюю часть лица своего спасителя. А конкретно, его правильный рот с верхней губой, как у ребенка и светлыми усиками, которые почему-то показались ей пижонскими.
- Спасибо.. . – ее благодарность потонула в шерстяных слоях гигантского шарфа.
Спаситель наклонился и заглянул в пространство между капюшоном и шарфом, как в амбразуру:
- Пожалуйста, куда опаздываешь? – к чувственному рту добавились тонкий, с небольшой горбинкой нос и пара смеющихся серых глаз, остальное закрывала темная вязанная шапка.
- В институт... – она смотрела в упор из своего импровизированного укрытия, не отводя взгляда.
- Я Влад – представился спаситель.
- Мотя – ответила на автомате.
- Мотя? – улыбнувшись, переспросил он.
Она хотела сказать, что Мотя это сокращение от Матильды. А Матильдой ее назвала бабушка, в честь своей мамы, но вовремя спохватилась. Во-первых, хоть и было что-то притягательное в его серых глазах, но вываливать сходу на незнакомца все о себе показалось ей моветоном, а во-вторых, они подъезжали к краю эскалатора, и времени на диалог просто не оставалось. Поэтому Мотя кивнула на прощанье и помчалась дальше.
В тот день она все же успела на пару, и напряженный учебный график последующих недель совершенно вытеснил из ее памяти тот серый взгляд. Тем бОльшим было ее удивление, когда через полтора месяца, в том же переходе, на эскалаторе кто-то громко окликнул ее по имени. Матильда, сдавшая третий экзамен в сессии на отлично, возвращалась домой в прекрасном настроении. Услышав свое имя, она была уверена в то,что это кто-то из знакомых студентов. Но обернувшись и встретившись с полузабытыми серыми глазами, она почувствовала, как что-то шевельнулось внутри нее. Влад ехал в противоположном направлении и знаками попросил подождать его внизу.
- Как ты меня узнал? – вопрос сам сорвался с ее губ.
- По твоему фантастическому шарфу... – он и не пытался скрыть радость от неожиданной встречи.
- Ты сегодня никуда не спешишь? – Влад неторопливо разглядывал ее смугловатый, чуть удлиненный овал лица, большие зеленые глаза, тонкий изгиб бровей, полноватые губы и растерянную улыбку.
- Уже не спешу – ответила Матильда и неосознанно поправила непослушную, темную прядь.
Так они начали встречаться, через год поженились, а через четыре года она родила мужу двух сыновей – Антона и Дениса.
Сейчас, не смотря на количество прожитых лет, она помнила те свои ощущения, хоть и смутно, но все же, они оставили след в ее памяти. Она была влюблена, это точно. В период ухаживания ей льстило его внимание, она ждала его звонков, радовалась встречам , замирала от первых его прикосновений... Уже в браке, пока еще бездетная, она спешила с работы домой, чтобы побаловать мужа чем –нибудь вкусненьким. Она заметила, как ему нравится, когда возвращаясь после работы, он заставал в прихожей непередаваемый запах готовящегося ужина, и старалась, несмотря на занятость, устраивать ему такие вечера почаще. Так все же, это была любовь? В его отношении к себе Матильда никогда не сомневалась, беспорно, он любил жену, и каким-то непостижимым образом пронес это чувство через время. А она? Отвечала ли она ему взаимностью? Странно, но раньше, на подобную рефлексию у Матильды просто не было времени. Ей казалось, что весь смысл существования в этой активной, кипящей жизни, в интересной, любимой работе, в уютном семейном мирке, созданном Владом, в этой тихой гавани, где всегда ждали, любили и понимали. И большинство из нас с ней бы согласилось. Ведь это и есть счастье! А что происходило в темных глубинах ее души? Этого не знала и она сама. Возможно, когда-то, та встреча в метро предопределила всю дальнейшую ее судьбу. И все, что происходило дальше, устраивало ее настолько,что она даже не задумывалась о том, куда бы повернула жизнь, если бы не такой мужчина рядом. А с уходом мужа рухнул мир, в котором она жила много лет. Тут было о чем горевать... И тогда возникал вопрос, а когда же чувство, заставлявшее биться быстрее ее девичье сердечко, как только Влад возникал в поле ее зрения, переросло в нечто иное, возможно более глубокое и осмысленное. По крайней мере, Матильде очень хотелось думать именно так. И она с досадой гнала от себя мысли о том, что три с половиной десятилетия могли беспощадно перемолоть в муку все то то,что когда расцвело между ними. Но ведь нет же! Неужели память могла так исказить восприятие за какие-то два года отсутсвия Влада рядом с ней?!
Глава 4
Так, в режиме «былое и думы», Матильда прожила еще год. Проявившаяся с возрастом, а возможно спровоцированная смертью мужа, рефлексия не мешала ей жить и работать, не замыкаясь в себе. Она часто виделась с детьми и внуками, проводила с ними почти все выходные. На работе тоже все наладилось. Возникали новые, интересные проекты. Руководить группой разработки назначали всегда именно ее, как талантливого, опытного специалиста. Все были прекрасно знакомы с ее отношением к качеству работы. Во всем,что касалось исполнения заказа, начиная от разработки и заканчивая сдачей готового продукта, Матильда была в высшей степени нетерпима к халтуре , недоработкам, сырому, необкатанному материалу. Группу она набрала себе сама несколько лет назад. Тут были инженеры, конструкторы, юристы, чертежники , программисты и дизайнеры. Из проекта в проект люди повышали свое мастерство, учились работать в команде, прислушиваясь к замечаниям, а порой и требованиям друг друга. Матильда гордилась ими, как своими детьми. А в минуты творческих терзаний на нее снисходила тихая грусть и тогда она задумывалась, а какой проект вышел более удачным - семья или работа? Странно, но выработав со временем качества лидера, она никогда не стремилась сама создать и возглавить бюро. Интуиция и прозорливый ум подсказывали ей, что возьмись она за это дело, и административная рутина поглотит ее с головой. А Матильде хотелось творить, не обременяя себя посторонними делами. Тем более, что начальство никоим образом не ограничивало деятельность своих подчиненных, разумеется, в рамках исполняемых обязанностей.
Ее непосредственным начальником была Елизавета Сергеевна Соловьева. Сейчас это была дама чуть за шестьдесят, обремененная лишним весом, отдышкой, диабетом и многими другими болячками, которые в конце концов и сводят человека в могилу. В последнее время к этому букету добавилась и головная боль, связанная со скандальным разводом. Молодой муж, решил развестить, после нескольких лет «идилического» брака, прихватив с собой и часть имущества своей великовозрастной супруги. Собственно, все это было ожидаемо, и многие предупреждали Елизавету Сергеевну о подобных последствиях. Честно говоря, Мотя , втайне была удивлена тому, как долго продержался ее последний супруг. Но влюбленная женщина, пусть и на пороге старости, переживает ту же палитру эмоций,что и семнадцатилетная школьница. Тут весь богатый жизненный опыт, убитый наповал любовной лихорадкой, тихо уплывает в форточку. В общем, Елизавета Сергеевна - владелица бизнеса, женщина умная, обладающая деловой хваткой и интуицией, сильный и умелый руководитель, вдруг влюбилась без памяти и в момент оглохла, ослепла, и что самое обидное, сильно поглупела. Ну, как говорится , «селяви»...
Матильда знала Елизавету Сергеевну как никто другой. Они никогда не были подругами, хотя были знакомы, практически, всю жизнь, еще с матильдиного студенчества. Лиза, тогда высокая, стройная, белокурая красавица работала младшим научным сотрудником в одном из отделов конструкторского бюро, куда после института пришла работать Матильда. Через пару лет Лиза защитила кандидатскую и стала доцентом. А еще через пару лет, когда СССР приказал долго жить и их КБ разорился, Лиза по- тихому приватизировала его за копейки. Матильда всегда подозревала, что не без помощи людей со стороны. Как бы то ни было, подробности Мотю интересовали мало. А Лиза, между тем, организовала собственную фирму, не меняя основного профиля. Матильду, она пригласила к себе работать первой. Оставалось только догадываться, как Лизе удавалось продержаться в то лихое время. Основным заказчиком было теперь не государство , а частные фирмы. Кому-то надо было спроектировать крупный, промышленные объект, кому-то частный дом. Не отказывали никому, брались за любую работу, любой сложности. Потихоньку , после развала Союза восстанавливалась экономика. Потекли первые гос. заказы. Матильда знала, что состоит у Лизы на особом счету, так было всегда, и старалась ее не разочаровывать. Та, в свою очередь, щедро ценила работу своей подчиненной, но при этом давала Моте самые крупные и сложные проекты. Их отношения за все годы знакомства так и не переросли в дружеские. Две умные женщины, каждая из которых знала и ценила свое место в сложившейся паре. Матильда держала дистанцию намеренно, прекрасно понимая, что с начальством лучше всего соблюдать субординацию. А Лиза никогда не предпринимала попыток перейти на дружеские отношения, избегая ситуацию, в которой придется избавляться от ценного сотрудника в силу того, что он, этот сотрудник, перепутал дружбу со службой. Как водится в коллективе, даже если сотрудник не афиширует свою личную жизнь, какие-то важные ее моменты рано или поздно становятся достоянием всего отдела, а то и всего предприятия.
