Не справедливо вот так отобрать гитару. Всего-то из-за четырёх порванных струн.
Мираль с досадой повернула винт, разматывая кончик жилы. Солнце припекало сквозь платок, но девушка не собиралась прятаться в тень. До полудня далеко. Светило ещё не настолько сердитое, а лавочка приятнее земли или душной комнаты.
Подумаешь, она тихо убежала с ребятами на вечерние посиделки на пастбище. Оно же рядом, рукой подать. Скучно весь вечер сидеть на постоялом дворе. Тем более наставник выступает. Пусть его голос заставляет трепетать и биться чаще людские сердца, но она его и так каждый день слышит, а тут заманчивая вечёрка.
Если бы не коряга на обратном пути (какой леший её подставил?!), Миродар так бы ничего не узнал. Не повезло. Споткнулась. Свалилась на гитару. Корпус, к счастью, уцелел, зато четыре струны лопнули.
Её запасы кончились в прошлой деревне. Когда ты новичок, струны расходуются с удивительной быстротой. Оставались миродаровские, а его очень заинтересовало, как это ученица порвала сразу столько, да ещё в придачу набрала мусора в щели инструмента.
Мираль отложила жилу и взялась за соседнюю. Разве можно так поступать? Наставник выбрал самое жестокое наказание из возможных, запретил играть на гитаре, пока ученица не сочинит стихотворение. Вряд ли можно выбрать вариант суровее.
Девушка обожала петь и играть на гитаре. Она часами могла перебирать струны, изучать аккорды, экспериментировать. Это были самые счастливые моменты в её жизни. Мираль забывала обо всём и переносилась далеко-далеко, становясь частью истории.
К тому же девушка не понимала, как можно творить по приказу? Стихотворение - вещь тонкая, воздушная. Оно боится вмешательства извне. Начнёшь себя заставлять, из-под пера выйдет нечто мёртвое, а иногда чрезмерно прилизанное. Где душа в тексте с точно подсчитанными слогами, ударениями и ритмами? Где там искра и жизнь? Нет, наставник требовал невозможного.
Мираль это знала. За короткую жизнь она создала два наивных, но очаровательных стиха. Не без недостатков, зато без исправлений и точно живых.
Теперь, если вдохновение внезапно не снизойдёт, ей придётся создать каменного голема. Может красивого, зато ненастоящего.
В голове как назло крутились отдельные странные рифмы вроде «гитара-отара», «улица-курица», «петух-лопух», и ничего стоящего.
Мираль поостыла и настраивала последнюю струну, когда во двор вышли хозяйские дочки. К ним бросилась собака, предлагая поиграть, но девочки от неё отмахнулись. Ученица искоса наблюдала за их приближением к лавочке.
Младшая плюхнулась на скамью и сгребла порванные струны, за что получила затрещину от старшей. Роська выронила сокровища и схватилась за голову. Разница между девочками была небольшая - два или три года, но Леська уже выросла на полторы головы выше Мираль, а сестру так и вовсе на две. Ученица подумала, какого роста она будет лет через пять, когда Леське стукнет девятнадцать.
- Да пусть играется, - поспешила сказать Мираль.
Роська мельче, но привыкла толкать в ответ. Если девочек вовремя не остановить, начнётся потасовка, и гитара снова пострадает.
- Лады. - Леська щёлкнула сестру по лбу и села по другую руку от ученицы.
Их отношения удивляли. Девочки вечно ссорились, орали и дрались, но оставались неразлучны и всем делились. Мираль росла единственным ребёнком. Ей были не понятны такие отношения, и в тоже время девушка слегка завидовала. Ей не хватало настолько родственной души, не с кем секретничать по ночам и таскать тайком конфеты.
- Мы спросить. Пойдёшь на Ночь Купальницы? - поинтересовалась Леська.
- Не знаю, зависит от наставника, - девушка махнула рукой на Миродара, дремавшего в тени яблони.
Она была уверена, после вчерашнего он не отпустит. Может даже запрёт в комнате, чтобы точно не сбежала.
Старый наставник пошевелился и приподнял шляпу.
- Закончила с гитарой? - поинтересовался он.
Мираль было очень интересно, сколько ему лет. Что в двенадцать, что в четырнадцать он казался дряхлым и очень древним. С кожей похожей на мятый пергамент и бело-серыми волосами до плеч. В его теле и голосе до сих пор оставалась необычайная сила. Миродар мог петь шесть часов подряд. Он не уставал во время переходов, а однажды помог вытащить телегу, увязшую в грязи. Поговаривали, это дар самой богини искусства.
Мираль перебрала струны и нехотя отнесла гитару наставнику. Тот сел. Согнул ногу, устраивая на ней инструмент. Заиграл. Будто назло, любимую песню ученицы. Когда он следом запел, Мираль его сразу простила.
Низкий и удивительно чистый голос заполнил дворик. Гитара едва слышалась, а природа затихла.
Сердце забилось быстрее. В воображении раскрылась широкая степь. По ней нёсся табун. У кромки сверкали ветви молний. Мираль уловила запах свежести.
Такое не забывается. Не зря Миродара так любили в западных царствах. Ждали его прихода, хотели стать учениками.
Старый менестрель допел и придержал струны рукой.
- Великолепно настроила, - сообщил он ученице. - О чём была речь?
- О Ночи Купальницы, - напомнила Леська. - Мираль пойдёт с нами?
- Пойдёт, - наставник поглядел на сестёр и перевёл взгляд на ученицу, - но без гитары. Сегодня поёшь так.
- Здорово, - обрадовалась Роська. – Миродар, вы споёте ещё?
Девочка запрыгала от предвкушения, но менестрель прервал её радость.
- Вечером на празднике. А сейчас мы с ученицей заняты. Так что брысь.
Миродар зарычал медведем. Сёстры с визгом удрали в огород. Только засверкали пятки и взвились подолы сарафанов.
Мираль вернулась на лавочку. Достала из сумки лист с карандашом и занялась рифмами. Глядишь, сложится мёртвый голем.
На закате комната окрасилась в тёплые оранжевые цвета. Мираль радостно отложила в сторону карандаш. Ей удалось придумать четверостишие. Дальше дело не шло, и совершенно не понятно о чём будет стих с таким началом:
Взлетел пушистый мотылёк,
Под ним качнулся стебелёк.
Ты, мотылёк, лети-лети,
Узнай, что будет впереди.
Наряжаться на праздник девушка не стала. Надела практичное платье, откуда потом легко удалить репейник и веточки. Сверху накинула лёгкий плащ. Ночь будет тёплой, но в нём уютнее.
Миродар и сёстры ждали её на улице. Девочки играли с собакой, наставник свистел, подражая жаворонкам. Он тоже накинул плащ поверх неброского наряда.
- Идём, - скомандовал Миродар, когда ученица спустилась с крыльца.
Девочки отряхнулись и подошли к менестрелю.
- Мама разрешила вас отвести, - сообщила Леська. - Мы обещали не надоедать. Только доведём и уйдём играть к ребятам.
Миродар кивнул.
- Нам туда, - Роська махнула налево.
Солнце исчезло за горизонтом. Краски потускнели. Воздух посвежел, но ночная прохлада ещё не наступила. Мошки роились в воздухе, будто маленькие смерчи, и норовили залететь в рот.
За околицей слева расстилалось засеянное хлебами поле. Мираль не понимала, почему именно «хлебами» и не знала чьи зёрна бросали селяне весной: пшеницы, ржи, овса, проса, льна. Над полем виднелись чёрные силуэты птиц. Они изображали неясные фигуры, но не садились.
Справа широкий луг плавными ступенями опускался к реке и дальней стороной упирался в лес. Подле него селяне развели огромные костры. Три пляшущих огонька сверкали на фоне чёрной стены деревьев. Люди по одному и группами шли к ним.
- Вы знаете, почему такой праздник? - поинтересовалась Леська, когда они свернули на луг.
- В эту ночь в лесах просыпаются купальницы, и светлячки освещают им путь к рекам. - Мираль не бывала на празднике, но читала о нём.
- Нет, совсем не так, - возразила Роська, шлёпнув верхушку щавеля.
- Да, не так, - согласилась её сестра. - Этой ночью цветёт папоротник. Одна ночь. Только сегодня. Я сама видела. Наступает полная тьма, только звёзды сияют и Луна. В кустах загораются светлячки. И огненное колесо опускается в воду, напоминает нам - макушка лета, дней осталось мало. Люди идут в лес искать цветок папоротника. Он распускается в эту ночь и принесёт сокровища тому, кто сумеет его удержать. Духи леса будут препятствовать этому, они тоже хотят цветок. Тоже хотят владеть сокровищами.
- А причём тут Купальница? - уточнила Мираль.
- Так после поисков все идут купаться. Это же всем известно, - ответила Роська.
- Сказки, - хмыкнул Миродар.
- А вот и нет! - Леська остановилась и топнула ногой.
Мираль поморщилась, и как ей не больно идти по лугу босиком. Кругом сухие стебли, а иногда крапива.
- Я видела в прошлые годы! Видела! Видела! - уверенно сообщила Леська.
- Правда-правда. Такой красный огонёчек на листе как бутончик, - добавила Роська.
Мираль с Миродаром переглянулись, и наставник хмыкнул.
Когда они вышли на поляну, вокруг окончательно стемнело. Над головой бледно светили звёзды. Чуть сплюснутая Луна касалась верхушек деревьев. Люди сновали между костров, водили хороводы. Кто-то узнал Миродара и закричал «Песню». Крик подхватили остальные.
Миродар и Мираль встали между трёх костров. Наставник поднял руки, и люди замолчали. Тогда он положил руку на плечо ученицы.
Мираль посмотрела на наставника. Тот кивнул. Девушка запела ясным звонким голосом. Чистым как ключевая вода. Она пела о лете, о посевах и стадах. О пастухах, что сегодня в ночном. Об их дудочках и рожках. Кто бы ни сочинил эту песню, он прекрасно знал деревенскую жизнь и сумел подыскать ключи к душам селян. Они хлопали в ладоши, а некоторые утирали слёзы. Следом Мираль исполнила две песни о покосе. За ними песню-дуэт о юноше, которого лесная дева сманила вглубь леса. Партию юноши исполнял Миродар, да так искусно, что ученица забыла о возрасте наставника.
Закончив песню, Мираль поклонилась и отбежала дальше от костров и жара. Парень, чьего лица она не смогла разглядеть, предложил потанцевать, и девушка согласилась. Он напоминал ей очень симпатичного юношу из её городка, но тот стеснялся танцев. Да и вообще в последний год слишком много стеснялся, не как раньше.
Когда Миродар закончил петь, объявили спуск колёс. Уставшая Мираль упала на землю и наблюдала оттуда. Мужчины подняли три огромных колеса, не меньше четырёх локтей в высоту. К ним поднесли горящие ветки и подпалили солому. Мужчины схватили длинные палки и покатили колёса к воде. Во все стороны летели искры и гасли, не долетая земли.
Вот первое колесо с разбега плюхнулось в озеро. Второе. Третье. Огонь потух. Возбуждённые проводами люди вернулись к кострам. Мужчины бросили в них палки. Кто-то из темноты объявил время папоротника.
На поиски отправились не все. Некоторые остались возле костров. Миродар отошёл в тень и извлёк из кармана дудочку.
- Ты чего здесь? Иди на поиски клада, - обратился он к подошедшей ученице.
- А как же ночная прогулка в одиночестве? - Мираль поёжилась от холода. Она вспотела от жара и танцев, и теперь промокшая рубашка холодила.
- Я знаю, где тебя искать. Да и народу там полно. Всю живность распугали.
- И всё равно тёмный лес. Темнее вчерашнего.
- Про вчерашний я не знал, и это главный твой проступок. А теперь иди, пока не осталась без гитары до конца сезона. Я буду здесь.
Миродар заиграл на дудочке весёлую мелодию.
Стоило отойти подальше от костров, как лесная тьма перестала быть сплошной. Проступили очертания стволов и веток. Мираль увидела куда идёт.
Люди шли вглубь леса и перекрикивались между собой. Миродар оказался прав. Обитатели леса замерли и не отзывались. Даже птицы умолкли. Потом все резко притихли. Нашли места с папоротниками и сели в ожидании бутона.
На мгновение девушке показалось, что она осталась в лесу одна. Прислушавшись, Мираль уловила тихую речь и хруст веток. Нет, люди рядом.
Мираль сделала несколько шагов и наткнулась на девушку.
- Ой, простите, - смутилась менестрель.
- Ничего страшного, - незнакомка повернулась.
В руке она держала подвеску алькорита, камня, светящегося в темноте, что добывают в рудниках Тонкого гребня. Мираль разглядела, что незнакомка старше лет на десять, красива и одета богато. Наверняка, остановилась на постоялом дворе, город и поместья далеки отсюда.
- Вы та милая девушка, что так очаровательно пела, - сказала незнакомка.
Мираль смутилась и кивнула.
- Вы знаете об этом празднике? Я имею в виду, настоящую историю праздника. Почему Ночь Купальницы, а не Цветения Папоротника? - спросила незнакомка. - Так странно.
- Я… я читала, - с запинкой ответила Мираль.
- Поведаете? От местных не добиться. Всё про папоротник болтают.
Мираль удивилась просьбе, но выполнила. Рассказала о появлении первой Купальницы из болотной трясины в ночь на макушке лета. О её неспешной прогулке к реке. Об огоньках светлячков в кустах, показывающих путь лесному духу. О превращении Купальницы в кубышки и кувшинки.
- Ты хорошо сказываешь, - похвалила незнакомка. - Заслушаешься. Пойдём, я кое-что покажу.
Она поманила Мираль за собой. Алькорит освещал им дорогу, а деревья и кусты, казалось, расступались сами собой. Незнакомка дошла до поваленного дерева и села на него. Мираль пристроилась рядом.
Незнакомка спрятала алькорит в ладони, от соприкосновения с кожей он перестал светиться.
Они некоторое время сидели тихо. Мираль видела тёмный силуэт незнакомки, её идеальную осанку и нос без горбинки. Бледный лунный свет с трудом пробивался сквозь ветви и серебрил распущенные волосы, водопадом спускающиеся до талии.
Тишина леса разбавилась шорохами. Шуршала трава, хлопали невидимые крылья. Неподалёку тихо переговаривались люди.
Хрустнула ветка и взлетела испуганная птица. В ответ ухнула сова. Мираль уловила тихий писк мыши.
Лес начал забывать о присутствии людей. В это мгновение девушка увидела чудо.
На листе папоротника разгорелась маленькая красная точка. Она стала медленно увеличиваться, превращаясь в светящийся бутон. Он слегка колыхался вместе с листиком.
У Мираль ёкнуло сердце. Она охнула и слезла с бревна. Сделала шаг к цветку, и он тут же пропал.
- Так это правда? - выдохнула девушка.
- Что правда? - уточнила незнакомка.
- Цветение папоротника и неуловимый цветок.
Незнакомка рассмеялась. Смех казался звоном бегущего ручейка. Она тоже слезла с бревна и раскрыла ладонь. Алькорит выскользнул и повис на запястье.
Незнакомка подошла к папоротнику и опустила кулон почти до листа.
- Смотри.
Мираль наклонилась. На листке сидел жучок размером с половину мизинца. Он цепко держался лапками за лист и слегка шевелил коротенькими усиками. Его попка была приподнята и заканчивалась куполом.
Мираль недоумённо поглядела на спутницу.
- Это гривольский светлячок, - пояснила незнакомка. - Ваш загадочный цветок папоротника.
- Светлячок? Но почему о нём никто не знает?
- Кто-то же дал ему имя. Эти светлячки выходят из земли всего на одну ночь. Встречают суженого, оставляют потомство и умирают. Случается это в макушку лета. Говорят, Купальница призывает их в этот день, и именно они провожают её из болота к опушке. Там почётный караул принимают жёлтые огоньки.
- Вы так много знаете, а меня просили рассказать, - возмутилась Мираль.
- Ты отличный рассказчик, а я люблю истории. Присядем?
Незнакомка, не заботясь о платье села на землю и вновь спрятала алькорит. Мираль устроилась рядом. Ждали недолго.
Раздалось тихое посвистывание. Попка жучка засветилась бледным красным светом. Он становился ярче, одновременно попка раздувалась и росла. Посвистывание усилилось. «Бутончик» вырос размером с мизинец и слегка покачивался на листе.
Мираль с досадой повернула винт, разматывая кончик жилы. Солнце припекало сквозь платок, но девушка не собиралась прятаться в тень. До полудня далеко. Светило ещё не настолько сердитое, а лавочка приятнее земли или душной комнаты.
Подумаешь, она тихо убежала с ребятами на вечерние посиделки на пастбище. Оно же рядом, рукой подать. Скучно весь вечер сидеть на постоялом дворе. Тем более наставник выступает. Пусть его голос заставляет трепетать и биться чаще людские сердца, но она его и так каждый день слышит, а тут заманчивая вечёрка.
Если бы не коряга на обратном пути (какой леший её подставил?!), Миродар так бы ничего не узнал. Не повезло. Споткнулась. Свалилась на гитару. Корпус, к счастью, уцелел, зато четыре струны лопнули.
Её запасы кончились в прошлой деревне. Когда ты новичок, струны расходуются с удивительной быстротой. Оставались миродаровские, а его очень заинтересовало, как это ученица порвала сразу столько, да ещё в придачу набрала мусора в щели инструмента.
Мираль отложила жилу и взялась за соседнюю. Разве можно так поступать? Наставник выбрал самое жестокое наказание из возможных, запретил играть на гитаре, пока ученица не сочинит стихотворение. Вряд ли можно выбрать вариант суровее.
Девушка обожала петь и играть на гитаре. Она часами могла перебирать струны, изучать аккорды, экспериментировать. Это были самые счастливые моменты в её жизни. Мираль забывала обо всём и переносилась далеко-далеко, становясь частью истории.
К тому же девушка не понимала, как можно творить по приказу? Стихотворение - вещь тонкая, воздушная. Оно боится вмешательства извне. Начнёшь себя заставлять, из-под пера выйдет нечто мёртвое, а иногда чрезмерно прилизанное. Где душа в тексте с точно подсчитанными слогами, ударениями и ритмами? Где там искра и жизнь? Нет, наставник требовал невозможного.
Мираль это знала. За короткую жизнь она создала два наивных, но очаровательных стиха. Не без недостатков, зато без исправлений и точно живых.
Теперь, если вдохновение внезапно не снизойдёт, ей придётся создать каменного голема. Может красивого, зато ненастоящего.
В голове как назло крутились отдельные странные рифмы вроде «гитара-отара», «улица-курица», «петух-лопух», и ничего стоящего.
Мираль поостыла и настраивала последнюю струну, когда во двор вышли хозяйские дочки. К ним бросилась собака, предлагая поиграть, но девочки от неё отмахнулись. Ученица искоса наблюдала за их приближением к лавочке.
Младшая плюхнулась на скамью и сгребла порванные струны, за что получила затрещину от старшей. Роська выронила сокровища и схватилась за голову. Разница между девочками была небольшая - два или три года, но Леська уже выросла на полторы головы выше Мираль, а сестру так и вовсе на две. Ученица подумала, какого роста она будет лет через пять, когда Леське стукнет девятнадцать.
- Да пусть играется, - поспешила сказать Мираль.
Роська мельче, но привыкла толкать в ответ. Если девочек вовремя не остановить, начнётся потасовка, и гитара снова пострадает.
- Лады. - Леська щёлкнула сестру по лбу и села по другую руку от ученицы.
Их отношения удивляли. Девочки вечно ссорились, орали и дрались, но оставались неразлучны и всем делились. Мираль росла единственным ребёнком. Ей были не понятны такие отношения, и в тоже время девушка слегка завидовала. Ей не хватало настолько родственной души, не с кем секретничать по ночам и таскать тайком конфеты.
- Мы спросить. Пойдёшь на Ночь Купальницы? - поинтересовалась Леська.
- Не знаю, зависит от наставника, - девушка махнула рукой на Миродара, дремавшего в тени яблони.
Она была уверена, после вчерашнего он не отпустит. Может даже запрёт в комнате, чтобы точно не сбежала.
Старый наставник пошевелился и приподнял шляпу.
- Закончила с гитарой? - поинтересовался он.
Мираль было очень интересно, сколько ему лет. Что в двенадцать, что в четырнадцать он казался дряхлым и очень древним. С кожей похожей на мятый пергамент и бело-серыми волосами до плеч. В его теле и голосе до сих пор оставалась необычайная сила. Миродар мог петь шесть часов подряд. Он не уставал во время переходов, а однажды помог вытащить телегу, увязшую в грязи. Поговаривали, это дар самой богини искусства.
Мираль перебрала струны и нехотя отнесла гитару наставнику. Тот сел. Согнул ногу, устраивая на ней инструмент. Заиграл. Будто назло, любимую песню ученицы. Когда он следом запел, Мираль его сразу простила.
Низкий и удивительно чистый голос заполнил дворик. Гитара едва слышалась, а природа затихла.
Сердце забилось быстрее. В воображении раскрылась широкая степь. По ней нёсся табун. У кромки сверкали ветви молний. Мираль уловила запах свежести.
Такое не забывается. Не зря Миродара так любили в западных царствах. Ждали его прихода, хотели стать учениками.
Старый менестрель допел и придержал струны рукой.
- Великолепно настроила, - сообщил он ученице. - О чём была речь?
- О Ночи Купальницы, - напомнила Леська. - Мираль пойдёт с нами?
- Пойдёт, - наставник поглядел на сестёр и перевёл взгляд на ученицу, - но без гитары. Сегодня поёшь так.
- Здорово, - обрадовалась Роська. – Миродар, вы споёте ещё?
Девочка запрыгала от предвкушения, но менестрель прервал её радость.
- Вечером на празднике. А сейчас мы с ученицей заняты. Так что брысь.
Миродар зарычал медведем. Сёстры с визгом удрали в огород. Только засверкали пятки и взвились подолы сарафанов.
Мираль вернулась на лавочку. Достала из сумки лист с карандашом и занялась рифмами. Глядишь, сложится мёртвый голем.
На закате комната окрасилась в тёплые оранжевые цвета. Мираль радостно отложила в сторону карандаш. Ей удалось придумать четверостишие. Дальше дело не шло, и совершенно не понятно о чём будет стих с таким началом:
Взлетел пушистый мотылёк,
Под ним качнулся стебелёк.
Ты, мотылёк, лети-лети,
Узнай, что будет впереди.
Наряжаться на праздник девушка не стала. Надела практичное платье, откуда потом легко удалить репейник и веточки. Сверху накинула лёгкий плащ. Ночь будет тёплой, но в нём уютнее.
Миродар и сёстры ждали её на улице. Девочки играли с собакой, наставник свистел, подражая жаворонкам. Он тоже накинул плащ поверх неброского наряда.
- Идём, - скомандовал Миродар, когда ученица спустилась с крыльца.
Девочки отряхнулись и подошли к менестрелю.
- Мама разрешила вас отвести, - сообщила Леська. - Мы обещали не надоедать. Только доведём и уйдём играть к ребятам.
Миродар кивнул.
- Нам туда, - Роська махнула налево.
Солнце исчезло за горизонтом. Краски потускнели. Воздух посвежел, но ночная прохлада ещё не наступила. Мошки роились в воздухе, будто маленькие смерчи, и норовили залететь в рот.
За околицей слева расстилалось засеянное хлебами поле. Мираль не понимала, почему именно «хлебами» и не знала чьи зёрна бросали селяне весной: пшеницы, ржи, овса, проса, льна. Над полем виднелись чёрные силуэты птиц. Они изображали неясные фигуры, но не садились.
Справа широкий луг плавными ступенями опускался к реке и дальней стороной упирался в лес. Подле него селяне развели огромные костры. Три пляшущих огонька сверкали на фоне чёрной стены деревьев. Люди по одному и группами шли к ним.
- Вы знаете, почему такой праздник? - поинтересовалась Леська, когда они свернули на луг.
- В эту ночь в лесах просыпаются купальницы, и светлячки освещают им путь к рекам. - Мираль не бывала на празднике, но читала о нём.
- Нет, совсем не так, - возразила Роська, шлёпнув верхушку щавеля.
- Да, не так, - согласилась её сестра. - Этой ночью цветёт папоротник. Одна ночь. Только сегодня. Я сама видела. Наступает полная тьма, только звёзды сияют и Луна. В кустах загораются светлячки. И огненное колесо опускается в воду, напоминает нам - макушка лета, дней осталось мало. Люди идут в лес искать цветок папоротника. Он распускается в эту ночь и принесёт сокровища тому, кто сумеет его удержать. Духи леса будут препятствовать этому, они тоже хотят цветок. Тоже хотят владеть сокровищами.
- А причём тут Купальница? - уточнила Мираль.
- Так после поисков все идут купаться. Это же всем известно, - ответила Роська.
- Сказки, - хмыкнул Миродар.
- А вот и нет! - Леська остановилась и топнула ногой.
Мираль поморщилась, и как ей не больно идти по лугу босиком. Кругом сухие стебли, а иногда крапива.
- Я видела в прошлые годы! Видела! Видела! - уверенно сообщила Леська.
- Правда-правда. Такой красный огонёчек на листе как бутончик, - добавила Роська.
Мираль с Миродаром переглянулись, и наставник хмыкнул.
Когда они вышли на поляну, вокруг окончательно стемнело. Над головой бледно светили звёзды. Чуть сплюснутая Луна касалась верхушек деревьев. Люди сновали между костров, водили хороводы. Кто-то узнал Миродара и закричал «Песню». Крик подхватили остальные.
Миродар и Мираль встали между трёх костров. Наставник поднял руки, и люди замолчали. Тогда он положил руку на плечо ученицы.
Мираль посмотрела на наставника. Тот кивнул. Девушка запела ясным звонким голосом. Чистым как ключевая вода. Она пела о лете, о посевах и стадах. О пастухах, что сегодня в ночном. Об их дудочках и рожках. Кто бы ни сочинил эту песню, он прекрасно знал деревенскую жизнь и сумел подыскать ключи к душам селян. Они хлопали в ладоши, а некоторые утирали слёзы. Следом Мираль исполнила две песни о покосе. За ними песню-дуэт о юноше, которого лесная дева сманила вглубь леса. Партию юноши исполнял Миродар, да так искусно, что ученица забыла о возрасте наставника.
Закончив песню, Мираль поклонилась и отбежала дальше от костров и жара. Парень, чьего лица она не смогла разглядеть, предложил потанцевать, и девушка согласилась. Он напоминал ей очень симпатичного юношу из её городка, но тот стеснялся танцев. Да и вообще в последний год слишком много стеснялся, не как раньше.
Когда Миродар закончил петь, объявили спуск колёс. Уставшая Мираль упала на землю и наблюдала оттуда. Мужчины подняли три огромных колеса, не меньше четырёх локтей в высоту. К ним поднесли горящие ветки и подпалили солому. Мужчины схватили длинные палки и покатили колёса к воде. Во все стороны летели искры и гасли, не долетая земли.
Вот первое колесо с разбега плюхнулось в озеро. Второе. Третье. Огонь потух. Возбуждённые проводами люди вернулись к кострам. Мужчины бросили в них палки. Кто-то из темноты объявил время папоротника.
На поиски отправились не все. Некоторые остались возле костров. Миродар отошёл в тень и извлёк из кармана дудочку.
- Ты чего здесь? Иди на поиски клада, - обратился он к подошедшей ученице.
- А как же ночная прогулка в одиночестве? - Мираль поёжилась от холода. Она вспотела от жара и танцев, и теперь промокшая рубашка холодила.
- Я знаю, где тебя искать. Да и народу там полно. Всю живность распугали.
- И всё равно тёмный лес. Темнее вчерашнего.
- Про вчерашний я не знал, и это главный твой проступок. А теперь иди, пока не осталась без гитары до конца сезона. Я буду здесь.
Миродар заиграл на дудочке весёлую мелодию.
Стоило отойти подальше от костров, как лесная тьма перестала быть сплошной. Проступили очертания стволов и веток. Мираль увидела куда идёт.
Люди шли вглубь леса и перекрикивались между собой. Миродар оказался прав. Обитатели леса замерли и не отзывались. Даже птицы умолкли. Потом все резко притихли. Нашли места с папоротниками и сели в ожидании бутона.
На мгновение девушке показалось, что она осталась в лесу одна. Прислушавшись, Мираль уловила тихую речь и хруст веток. Нет, люди рядом.
Мираль сделала несколько шагов и наткнулась на девушку.
- Ой, простите, - смутилась менестрель.
- Ничего страшного, - незнакомка повернулась.
В руке она держала подвеску алькорита, камня, светящегося в темноте, что добывают в рудниках Тонкого гребня. Мираль разглядела, что незнакомка старше лет на десять, красива и одета богато. Наверняка, остановилась на постоялом дворе, город и поместья далеки отсюда.
- Вы та милая девушка, что так очаровательно пела, - сказала незнакомка.
Мираль смутилась и кивнула.
- Вы знаете об этом празднике? Я имею в виду, настоящую историю праздника. Почему Ночь Купальницы, а не Цветения Папоротника? - спросила незнакомка. - Так странно.
- Я… я читала, - с запинкой ответила Мираль.
- Поведаете? От местных не добиться. Всё про папоротник болтают.
Мираль удивилась просьбе, но выполнила. Рассказала о появлении первой Купальницы из болотной трясины в ночь на макушке лета. О её неспешной прогулке к реке. Об огоньках светлячков в кустах, показывающих путь лесному духу. О превращении Купальницы в кубышки и кувшинки.
- Ты хорошо сказываешь, - похвалила незнакомка. - Заслушаешься. Пойдём, я кое-что покажу.
Она поманила Мираль за собой. Алькорит освещал им дорогу, а деревья и кусты, казалось, расступались сами собой. Незнакомка дошла до поваленного дерева и села на него. Мираль пристроилась рядом.
Незнакомка спрятала алькорит в ладони, от соприкосновения с кожей он перестал светиться.
Они некоторое время сидели тихо. Мираль видела тёмный силуэт незнакомки, её идеальную осанку и нос без горбинки. Бледный лунный свет с трудом пробивался сквозь ветви и серебрил распущенные волосы, водопадом спускающиеся до талии.
Тишина леса разбавилась шорохами. Шуршала трава, хлопали невидимые крылья. Неподалёку тихо переговаривались люди.
Хрустнула ветка и взлетела испуганная птица. В ответ ухнула сова. Мираль уловила тихий писк мыши.
Лес начал забывать о присутствии людей. В это мгновение девушка увидела чудо.
На листе папоротника разгорелась маленькая красная точка. Она стала медленно увеличиваться, превращаясь в светящийся бутон. Он слегка колыхался вместе с листиком.
У Мираль ёкнуло сердце. Она охнула и слезла с бревна. Сделала шаг к цветку, и он тут же пропал.
- Так это правда? - выдохнула девушка.
- Что правда? - уточнила незнакомка.
- Цветение папоротника и неуловимый цветок.
Незнакомка рассмеялась. Смех казался звоном бегущего ручейка. Она тоже слезла с бревна и раскрыла ладонь. Алькорит выскользнул и повис на запястье.
Незнакомка подошла к папоротнику и опустила кулон почти до листа.
- Смотри.
Мираль наклонилась. На листке сидел жучок размером с половину мизинца. Он цепко держался лапками за лист и слегка шевелил коротенькими усиками. Его попка была приподнята и заканчивалась куполом.
Мираль недоумённо поглядела на спутницу.
- Это гривольский светлячок, - пояснила незнакомка. - Ваш загадочный цветок папоротника.
- Светлячок? Но почему о нём никто не знает?
- Кто-то же дал ему имя. Эти светлячки выходят из земли всего на одну ночь. Встречают суженого, оставляют потомство и умирают. Случается это в макушку лета. Говорят, Купальница призывает их в этот день, и именно они провожают её из болота к опушке. Там почётный караул принимают жёлтые огоньки.
- Вы так много знаете, а меня просили рассказать, - возмутилась Мираль.
- Ты отличный рассказчик, а я люблю истории. Присядем?
Незнакомка, не заботясь о платье села на землю и вновь спрятала алькорит. Мираль устроилась рядом. Ждали недолго.
Раздалось тихое посвистывание. Попка жучка засветилась бледным красным светом. Он становился ярче, одновременно попка раздувалась и росла. Посвистывание усилилось. «Бутончик» вырос размером с мизинец и слегка покачивался на листе.
